— 1 -

      Стресс, который испытал Игорь Сергеевич, уничтожив отборных зомби Рыбака не был заранее запланирован Изотовым. Но майор сознательно пошёл на риск, подставив Дарофеева под удар. Сергей Владимирович почти на сто процентов был уверен, что целитель с успехом справится с возложенной на него задачей. Пусть это и выглядело так, словно Пономарь сам решил отправится спасать заложницу.
      Успех же превзошел самые смелые предположения фээсбэшника. Игорь Сергеевич не просто расправился с наркобоевиками, он преступил грань, какой-то внутренний запрет, не позволявший ему лишать кого бы то ни было жизни, находясь в состоянии повышенного восприятия. Конечно, такое умение вряд ли пригодилось бы в обычной жизни, но, насколько успел заметить Изотов, Пономарь обладал потрясающей способностью встревать в разного рода неприятности. Ставкой же в них была, зачастую, жизнь самого целителя, а постоять за себя надо было уметь.
      Конечно, здесь вставал вопрос о карме. Но ситуация складывалась так, что Дарофеев должен был спасать от посягательств само своё существование в плотном теле. Он никогда не нападал первым, только защищался. И защита целителя была вполне адекватна нападению.
      Когда Игорь Сергеевич внезапно почувствовал себя плохо и отбыл в неизвестном направлении, оставив почти бездыханное тело, Изотов даже не попытался сопровождать своего друга. Майор остался в машине и предался двум видам наблюдения. Во первых, если Дина-Яичница солгала и группа боевиков Рыбака, в которую она входила, всё-таки имела независимое прикрытие, Сергей Владимирович должен был бы его засечь. И, во вторых, сама девушка требовала неусыпного контроля. Изотов, в деталях вспомнив их разговор, обнаружил, что наркоманка выразила согласие последовать за друзьями, убившими всех её коллег лишь после того, как прозвучало упоминание о том, что они знали, или знают, ГУЛа. Следовательно, Яичница имеет какое-то отношение к делам Вити. Вопрос в том, какое именно.
      Не забывая следить за окружающей обстановкой, фээсбэшник незаметно для Дины просканировал её. То, что открылось Изотову, новым для него не было. Наркоманка, непонятно почему, до сих пор несла не своей спине программу ГУЛа. Ту самую, которая делала из людей послушных роботов, выполняющих приказ убить. Впрочем, рабочая часть биоэнергетической структуры, «пружина», которая заставляла человека идти на преступление, не сознавая себя, была уже «спущена». Девушка выполнила свою миссию и, видимо, успешно. Однако, программа, вместо того, чтобы благополучно покинуть место своей дислокации и самоуничтожится, почему-то осталась висеть на прежнем месте.
      Теперь многое для Сергея Владимировича прояснилось. Дина-Яичница обладала своеобразным каналом связи с Витей Матюшиным. Каналом односторонним, и, по всей видимости, большей частью, подсознательным. Разум же девушки интерпретировал подсознательные импульсы, как приказ найти источник сигналов, то есть, самого ГУЛа. Неудивительно, тогда, почему она так резко и разом соглашалась на всё. Неудивительно, что она всеми силами старалась остаться с людьми, которые хоть как-то могли помочь её в поисках.
      Поняв это, Изотов почувствовал неясную тревогу. Ведь если Яичница действительно решила разыскать ГУЛа, то как она воспримет тот факт, что это всего-навсего пацан. Кроме того, каков сознательный мотив её поисков? Мало ли, вдруг она решила уничтожить ГУЛа за то, что он её причинил? Или Витя наобещал ей с три короба, а потом забыл и бросил? А теперь бедная девушка хочет востребовать выполнение обещаний? Бедная… Сергей Владимирович про себя усмехнулся. Скорее уж, бледная…
      Действительно, Дина сидела на заднем сидении «Волги» и на её лице проступали какие-то серые пятна. Наркоманка изредка поёживалась, несмотря на то, что в салоне было достаточно тепло.
      — Что с тобой? — Спросил майор.
      — Ширнуться пора… — Выбивая зубами дробь ответила Яичница.
      — Ну, тут я не помощник….
      — А можно?
      Фээсбэшник нервно рассмеялся:
      — Давай!.. Пока Игорь в отключке…
      Но не успела девушка наполнить шприц и присоединить его к катетеру под мышкой, как Дарофеев зашевелился.
      Первое, что увидел Игорь Сергеевич, вернувшись в своё тело, был испуганный взгляд захваченной наркоманки. Потом Пономарь понял, чем была вызвана такая реакция. Дина что-то резко выдернула из-под одежды. Пономарь успел разглядеть тонкий, как карандаш, шприц.
      — Где побывал? — Раздался голос Изотова. Целитель повернул к нему голову:
      — Всё там же…
      — И как, опять всё в пыль? — Ехидно полюбопытствовал майор.
      — Нет… — Пономарь устало махнул рукой. — На этот раз всё мирно…
      — Это на тебя не похоже… — С той же интонацией откомментировал Сергей Владимирович.
      — В общем, я вызвал Рыбака на дуэль…
      — Что?! — В один голос спросили Изотов и наркоманка.

— 2 -

      Утро у Николая Андреевича выдалось напряжённым. С одной стороны он должен был контролировать прибытие партии оружия из Прибалтики. Груз был закамуфлирован под медицинское оборудование, так что сложностей с его поставкой не ожидалось. Но каждую стадию следовало тщательно контролировать.
      Кроме этого, так сказать, жизненно насущного дела, Корня доставал Харчо. Он уже сформировал две группы для охоты за Пономарём. Проверил их в условиях, приближенных к боевым. Остался доволен. Всё это многословно и красочно член Девятки расписывал Репневу до тех пор, пока мафиози не перебил своего помощника:
      — Да, понял, хорошо. Только сейчас заморозь этих ребят.
      — Как так «заморозь»?! — Возмущённо запыхтел Харчо. — Ми твоего Пономаря-лупаря мочить будем? Да?
      — Да! — Передразнил Николай Андреевич. — Будем. Но позже. Понял? Позже.
      — Пачаму позже? Объясни!
      Репнев вздохнул в трубку телефона, подавил раздражение и лишь после этого ответил:
      — Потому что на него вышла другая команда. Парни Рыбака. Поэтому надо выждать. Вдруг они за наших всю работу и сделают…
      — Сматри, ты — босс… — В голосе Харчо слышалось явное неудовольствие. Не успел Корень положить трубку, как раздался новый звонок. И опять не про оружие. Теперь Репнева побеспокоил Призрак. Кашеваров своим шелестящим голосом доложил, что его подопечный полностью вышел из-под контроля. Мало того, что теперь его мысли недоступны для восприятия, так он ещё отказывается выполнять задания.
      Около двух минут Корень пытался узнать детали, пока Михаил Русланович не сказал, что Витя не захотел организовывать очередное покушение на Рыбака.
      Чертыхнувшись, Николай Андреевич вынужден был срочно связаться с недоумевающим Харчо и приказать тому передислоцировать его группы с военной базы в химкинский особняк. — Пусть охраняют внешний периметр. — приказал мафиози. — И чтоб в дом — ни ногой!
      — Харашо, Корень… — Послышался в ответ понурый голос Харчо. — Как скажешь — так и будет…

— 3 -

      После визита Дарофеева, Рыбак погрузился в невесёлые размышления. Он отдал свой спутниковый телефон телохрану, предупредив того, чтобы отвечал на звонки, но никому, даже по самому срочному делу, не позволял тревожить самого наркобарона.
      Ситуация действительно складывалась непростая. Рыбаку не было причин не доверять Пономарю и информация о том, что целитель уничтожил самых крутых боевиков, из тех, что имелись в распоряжении наркодельца, была, несомненно, истинной. Правда, Дарофеев не упомянул о судьбе ещё троих, но, в этом сомнений у старика не было, и они, каким-либо способом, были нейтрализованы. Вспомнив о воспитанниках Гнуса, наркобарон поморщился. Жалости к ним не было. Если они умерли — значит были недостаточно хорошо подготовлены для выполнения задачи. Но тогда кто же сможет её выполнить?
      В памяти Рыбака всплыла вдруг дарофеевская фраза о том, что его не убить обычным стрелковым орудием. А необычным? Миномётом или базукой? Наркоделец усмехнулся про себя. Эту идею надо срочно испробовать.
      Говоря о том, что он уже не может остановить направленные на Пономаря группы, старик отчаянно блефовал, но Дарофеев, казалось, этого не заметил и согласился. Что ж, этим надо срочно воспользоваться. Осталась мелочь. Выяснить где в настоящее время скрывается Пономарь. Зомби об этом знали, но успели ли сообщить Кикозу? Впрочем, Рыбак поморщился, эти сведения всё равно ценности бы не имели. Пономарь не дурак, и, после раскрытия его схрона, он обязательно переменит место жительства. Но это ему не поможет. В распоряжении мафиози с недавнего времени были наркотики, с помощью которых у практически любого человека проявлялись ясновидческие способности. Конечно, у некоторых слабее, у других — сильнее, но суть от этого не менялась. Пономаря можно было вычислить в любой момент.
      С ним оставалась ещё одна проблема. В разговоре Дарофеев оскорбил Рыбака и вызвал на дуэль. Старик сразу понял причину такого поведения Игоря Сергеевича. Когда наркобарон слал к нему группы уничтожения, Пономарю приходилось сражаться со стариком как бы опосредованно. Сделав прямой вызов, целитель тем самым предлагал разрешить разногласия с глазу на глаз. Не вмешивая в разборку лишнюю кучу народа. С одной стороны старику это было на руку, меньше погибнет его людей, но с другой… Вставала проблема оружия. Требовалось такое, которое обеспечивало бы наркобарону стопроцентное уничтожение Пономаря, не оставляло бы целителю ни единого шанса сделать ответный ход. И, при этом, чтобы вся дуэль создавала видимость честной игры.
      Задача была крайне непростой. Рыбак знал, что Дарофеев ясновидец и может моментально разоблачить любой обман. С другой стороны, с целителя можно было взять слово, что во время поединка он не будет использовать своих парапсихических способностей. Пономарь, старик заранее был в этом уверен, такое слово даст, но как проконтролировать его исполнение? Ведь Дарофеев настолько привык пользоваться своим даром, что делает это автоматически, бессознательно.
      Наркоделец задумался. Обычное оружие, как стрелковое, так и холодное, отпадали сразу. Драка на кулаках тоже. Рыбак, хотя и был для своего семидесятидевятилетнего возраста в прекрасной физической форме, но тягаться с человеком, который был моложе его раза в два, было бы, по меньшей мере, глупо. Оставались состязания основанные на вероятности или интеллекте. Первые явно не подходили, старик не мог доверится случайности, вторые тем более. Рыбак не должен был дать Пономарю ни малейшего шанса.
      Вскоре губы старика растянулись в зловещей улыбке. Он придумал способ, которым Дарофеев устранялся с минимальным риском для наркодельца.
      — Дуэль на сосисках и гранатах! — Пробормотал Рыбак. — Это должно сработать…
      Услышав голос босса, из соседней камеры выглянул телохранитель:
      — Звали, хозяин?
      — Нет… — Махнул на него рукой старик, — Впрочем… Кто звонил?
      — Кикоз и с зеленоградской базы.
      — Свяжи меня с ними! — Приказал Рыбак.
      В сведениях Кикоза для наркобарона уже не было ничего нового, кроме факта, что Яичница уцелела. Начальник же зеленоградской военно-тренировочной базы, которую Рыбак роскошным жестом подарил Корню, сообщил, что по распоряжению Репнева подготовленные отряды переводятся для охраны химкинского объекта. И это вместо того, чтобы охотиться на Пономаря.
      Позиция Николая Андреевича стала прорисовываться для старика с большей чёткостью. Корень, очевидно, не хотел рисковать своими людьми и решил потянуть время в надежде на то, что Рыбак сам расправится с неугодным целителем.
      Старик расхохотался. Лучшей новости он не слышал за последние несколько дней. Все бойцы Корня, несмотря на его прямой запрет, всё-таки посетили широчную. Там им вкатили особый, подготовленный специально для этого случая «коктейль», содержащий, помимо всего прочего, одну из секретных разработок Гнуса, наркотик «генерал», после которого перевербовать боевиков не стоило никакого труда. И вот теперь их отправили для усиления охраны хумчанина. Воспользоваться этим следовало немедленно. Отдав необходимые распоряжения, Рыбак уже довольно потирал руки, как раздался ещё один звонок его спутникового телефона. На линии был помощник наркодельца, курирующий хакеров. Он сообщил, что при попытке скачать новые файлы из сети компьютерного центра Корня, произошла неприятность. Хакер, который осуществлял скачку, столкнулся с вирусом. Пока до него дошло, что что-то не так, на это потребовалось секунд пятнадцать, запущенный вирус перелопатил жесткий диск компьютера так, что на нем осталась лишь каша из файлов. Старик выругался в трубку и раздражённо захлопнул динамик.
      Да, Корень не поверил информации о «двойниках».Теперь подоплёка его предыдущего хода стала ещё понятнее. Николай Андреевич определённо не доверял Рыбаку. Да и не стоило на это особо надеяться. Но, в любом случае, старик оказался в выигрыше. Ему удалось разузнать и тайну Корня, и познакомиться с ней. Мальчик Витя, хумский гений, бывший ГУЛ — вот ради кого затевалась вся операция по фиктивному объединению мафий.
      Сейчас же, можно было считать, Витя Матюшин, уже находился в руках Рыбака. До окончательного воплощения этого замысла оставались считанные часы. А когда всё будет закончено, наркоделец присоединит к себе и Корня и прочих криминальных воротил. Но на его, Рыбака, условиях. И уж после этого можно будет уйти на покой… Правда, предварительно, надо будет ещё расквитаться с Пономарём. Но это уже вопрос нескольких дней…

— 1 -

      Из соображений банальной конспирации, Дарофеев и Изотов, несмотря на уверения Дины-Яичницы, что про квартиру на Сиреневом никто не узнал, единодушно решили съехать. Сергей Владимирович и наркоманка помогли целителю собрать немногочисленные вещи и вскоре «Волга» фээсбэшника выехала со двора хрущёбы.
      Для стороннего наблюдателя, в машине был только один человек — девушка-водитель. Пономарь и майор вошли в состояние невидимости, решив не искушать судьбу. Мало ли кто мог встретиться по пути на новую квартиру?
      Место, куда они направлялись, находилось на проспекте Вернадского, в районе станции метро Университет. Там, на шестом этаже дома сталинской постройки, находилась одна из конспиративных квартир отдела, в котором служил Сергей Владимирович. Когда друзья прибыли на место, уже начало темнеть и из низких облаков повалил густой снег. Не привлекая ничьего внимания, Изотов и Пономарь, в сопровождении девушки-наркоманки, поднялись на лифте. Майор подвёл их к металлической двери, около минуты поколдовал с ключами и, наконец, вход был открыт.
      Сняв пальто и ботинки, Игорь Сергеевич прошёлся по квартире, заглянул во все три комнаты, на кухню. В одном из помещений Дарофееву вдруг стало не по себе. Он пристально огляделся. Нет, вроде всё спокойно, обстановка, ковёр на полу, ничто не предвещало угрозы, но всё-таки, Пономарь не хотел бы оставаться в этой комнате.
      — Что, гэпэзуху нашёл? — Раздался сзади голос Изотова.
      Игорь Сергеевич обернулся. Он так и стоял на пороге, не решаясь вступить в странную комнату.
      — Что нашёл? — Переспросил целитель.
      — ГПЗ. — Пояснил майор. — Геопатогенную зону. Да ты, наверняка, читал об этом.
      — Так вот как это выглядит… — Пробормотал под нос Пономарь. — Это в такую штуку я как-то влетел?
      — В неё! — Рассмеялся Сергей Владимирович. — Пошли ужинать.
      Ужин прошёл в напряжённом молчании. Яичница пожирала глазами Изотова и Дарофеева, те же, понимая, что при ней нельзя говорить о делах, тоже не раскрывали рта. Целитель лишь пил маленькими глотками воду из-под очистителя, майор неспешно поглощал бутерброды, дожидаясь момента, когда можно будет рассказать Игорю о том, что удалось узнать в то время, когда сам Пономарь наносил очередной визит Рыбаку.
      Дина же понимала, что её присутствие стесняет целителя и Сергея Владимировича, и поэтому ела торопливо. Вскоре, насытившись, она поднялась из-за стола и отправилась в комнаты. Изотов проводил наркоманку взглядом.
      — Вот ведь навязалась… — Пробурчал Игорь Сергеевич.
      — Знаешь почему?
      — А ты сам знаешь? — Недоверчиво покосился на майора Пономарь.
      — Из-за Вити. — Просто сказал фээсбэшник.
      — А он-то тут при чём? — Недоумевая, целитель пожал плечами.
      Сергей Владимирович рассказал о программе, которую он обнаружил на энерготеле девушки и о том, чем чревато ношение такого образования.
      — Хорошо, — кивнул Игорь Сергеевич после того, как Изотов закончил говорить, — пусть она его хочет найти. Но для чего? Она же наркоманка, профессиональная не то проститутка, не то убийца! Зачем ей наш пацан? Убить? Изнасиловать?
      — Этого пока и я не знаю. И выяснить это можно только одним способом. Дать им встретиться.
      Целитель недоверчиво хмыкнул.
      — Конечно, всё происходящее надо будет держать под строжайшим контролем. — Добавил майор, но Дарофеева он не убедил.
      — А, может, просто — снять эту программу, да и дело с концом? — Предложил Игорь Сергеевич.
      — Можно, — согласился Изотов, — но не нужно. Их связь от этого не ослабеет. Насколько я успел заметить, программа уже ассимилировалась в её базовую энергоструктуру. Удалишь программу — придётся удалять и сопутствующие энергоканалы. А чем это закончится — непонятно. Возможно, от этого она умрет…
      Пономарь поёжился:
      — Тогда, действительно, лучше не трогать… А если спросить? Напрямую.
      — Вряд ли она ответит честно. — Повёл головой майор. — Да и задавать такие вопросы — значит насторожить её. Она почувствует опасность и…
      Дарофеев тихонько рассмеялся:
      — Уж после того, что она видела…
      — Ты прав. — Нехотя кивнул Сергей Владимирович. — Но всё равно, незачем добавлять страха. Возможно, эта Яичница сама проговорится, хотя надежды на это мало.
      — Ладно, Бог с ней! — Игорь Сергеевич взмахнул рукой, давая понять, что эту тему он закрыл. — Теперь, что с Витей?
      — Действуем по плану. Что же ещё?
      Но когда пришло время выезжать, в головах друзей одновременно прозвучал голос хумчанина:
      — Вы что, начали раньше срока?
      — Нет. — Ответил Игорь Сергеевич. — Мы ещё дома.
      — Тогда — отбой. — Сказал Витя. — Тут что-то происходит…
      Изотов вбежал в комнату, где расположился Игорь Сергеевич. Всё было ясно без лишних слов. Едва майор расположился в кресле, друзья покинули тела и оказались над химкинским особняком.

— 2 -

      Весь вечер Призрак поглядывал на часы.
      Наконец, без четверти десять, Михаил Русланович спустился в комнату Вити. Всё время, после посещения Рыбака, его подопечный не проявлял никакой активности. Мальчик словно ушёл в себя, не желая реагировать на происходящее. Что он делал с своём мире, о чём размышлял, оставалось для Кашеварова полнейшей тайной. Хумчанин так заблокировал свой мыслительный процесс, что сквозь эту защиту не просачивалось ни малейшего намёка на мысль.
      Впрочем, это было и к лучшему. Витя, погрузившись в раздумья, не просматривал мозги окружающих и это для Призрака было как нельзя кстати. Иначе бывший ГУЛ смог бы как-то воспрепятствовать тому, что должно было произойти.
      Войдя в комнату мальчика, Михаил Русланович нашёл того лежащим на кровати. Незрячие глаза хумчанина были открыты и, не мигая, смотрели в потолок. Кашеваров потрепал Витю за плечо.
      — Вставай. — Подумал Призрак. — Пойдём со мной.
      Едва пацан прикоснулся к излучениям мозга телепата, он моментально вскочил с кровати. Те образы, что увидел Витя в мыслях Призрака, заставили хумчанина невольно содрогнуться.
      — Куда?
      Кашеваров уже взял мальчика за кисть и тянул за собой, но Витя упёрся, хотя и знал, что телепат гораздо сильнее его и, если потребуется, может увести, прибегнув к грубой силе.
      — В подвал. Скрывать то место, где продавшийся Рыбаку Михаил Русланович хотел спрятать мальчика, было неразумно. Всё равно пацан смог бы выудить эту информацию непосредственно из головы предателя.
      — Зачем вы это сделали?
      Витя уже шел по коридорам здания, увлекаемый рукой Призрака.
      — Деньги, мой мальчик, обычные деньги… — Думал Кашеваров. — Но огромное количество…
      На это Витя ничего не ответил, продолжая автоматически переставлять ноги. Они спустились по лестнице. Телепат на мгновение остановился у выключателя, и они продолжили движение. Через минуту Михаил Русланович привёл пацана в одну из подвальных комнат. Судя по прелому запаху, она использовалась в качестве кладовой для картошки. Глазами Призрака мальчик увидел множество пыльных мешков, среди которых совершенно чужеродными предметами выглядели два чистых деревянных стула.
      Усадив пацана на один из них, Призрак устроился на втором. Он взглянул на часы. Осталось чуть больше пяти минут.
      — Ты не убежишь? — Спросил вдруг Михаил Русланович.
      — Убегу. — Вдруг ответил Витя.
      — Тогда… Можно тебя попросить?
      — Смотря о чём…
      — Убеги после того, как я тебя перевезу под Рыбака.
      — А какая разница, когда это случится?
      — Деньги… — Мысленно вздохнул телепат. — И ещё… Не программируй меня… Пожалуйста…
      Хумчанин повернул голову к Призраку. В его мозгу накладывались одна на другую две картинки. Одна, то, что воспринимал с помощью ясновидения сам Витя и, вторая, то, что он видел, настроившись на зрение Михаила Руслановича.
      Взгляд Михаила Руслановича не останавливался ни на секунду. Телепат словно не мог выбрать, на что смотреть. Он то глядел в глаза мальчику, в следующее мгновение, вспомнив, что пацан ими всё равно ничего не видит, разглядывал свои, скрещенные на коленях, руки, потом в чужом поле зрения появлялись тапочки, в которые были обуты ноги Вити.
      — Хорошо. — Спроецировал свой ответ хумчанин, и в это мгновение уши Призрака уловили далёкие, приглушённые стенами дома, хлопки. Этот звук был очень хорошо знаком Вите. Это были звуки выстрелов.
      Михаил Русланович моментально напрягся, пытаясь понять, кто палит и откуда, но, сидя в подвале, определить это, без особых способностей, было невозможно.
      У Вити Матюшина такие способности наличествовали. Он, мысленно поднявшись над особняком, стал наблюдать разворачивающуюся под ним картину боя.
      Тот отряд, который прибыл сегодня днём теперь, вместо того, чтобы охранять хумского самородка и сотрудничать со старыми охранниками, занимался откровенным избиением последних. Стрельба шла сразу в нескольких местах. Первое, на что обратил внимание мальчик, был его корпус. Там, у входа в здание, забаррикадировавшись столами, отбивались корневцы. На них наседали превосходящие силы рыбаковцев. Вооружены боевики были практически одинаково, но на стороне наркобоевиков был фактор внезапности. Защитники Вити понесли уже ощутимые потери. Один из них, раненый очередью из «Шакала» в живот, полз под непрекращающимся огнём по холлу, оставляя за собой широкую кровавую полосу. Он уже почти добрался до угла, но какой-то рыбаковец, стрелявший через разбитое пулями окно, заметил ползущего и всадил в беззащитного умирающего короткую очередь. Корневец дёрнулся последний раз и затих навсегда. В это время трое рыбаковцев проникнув в особняк через окно в одном из торцов здания, зашли защитникам в тыл. Один из корневцев вовремя заметил опасность и, перевернувшись на спину, успел свалить двоих. И сам погиб от пуль третьего. Тот, впрочем, жил ещё с секунду. Отвлёкшись от отражения атаки из дверей, сразу двое людей Корня изрешетили наркомана из своих «Узи».
      Невольно, Витя настроился на восприятие мыслей боевиков. Его чуть не оглушила яростная матерная брань.
      — Получи, гнида!
      — Ах, ты, сука!..
      — Куда прёшь, козлище?!..
      — А, вот ты где!..
      — Мама! Как больно!..
      Мысли атакующих и защищающихся сливались в один многоголосый хор, в котором трудно было вычленить отдельные фразы внутренних речей боевиков. Но некоторые мысли особенно выделялись из общей многоголосицы. Мысли раненых и умирающих.
      — АААААААА!!!
      Этому парню свинец попал в горло, перебив артерии и боевик захлёбывался собственной кровью.
      — У, БЛИИИИИИИИИИНННН!!!
      Это рыбаковец. Ему вышибло глаз и пуля застряла в костях черепа. В оставшемся целым глазе у него потемнело и он в ужасе несётся, не разбирая дороги.
      — ОООООООЙЙЙЙ!!!
      — МАМА!!! МАМА!!!
      Как Витя не пытался закрыться от той боли, которую испытывали боевики, у него это получалось плохо. В пацана словно на самом деле попали десятки кусочков свинца и он, не издав не звука, потерял сознание. Призрак, который бессильно наблюдал за мальчиком, не мог ничем ему помочь.
      Бой, тем временем, всё продолжался. Несколько корневцев, пробившись в арсенал, вооружились многозарядными гранатомётами. Они прошлись по первому этажу, сея вокруг себя смерть и разрушение. Под яростным огнём гранатомётов погибло более десятка рыбаковцев, но один из наркобоевиков, чудом оставшийся цел, бросил под ноги корневцев гранату-лимонку. Взрыв разорвал на части одного корневца, других — нашпиговал стальными осколками, и группа перестала существовать.
      Но наиболее ожесточённая перестрелка велась у въездных ворот. Будка, в которой дежурил наряд из пяти людей Корня, оказалась прекрасно оборудованным огневым пунктом. В процессе боя все они получили ранения, но не сдавались в течение четверти часа. Корпус давно был захвачен, но вывезти потерявшего сознание Витю не представлялось возможным, пока ворота охраняли эти отчаявшиеся корневцы. Наконец, и их сопротивление было сломлено. Несколько выстрелов из базуки разнесли будку по кирпичику, и погребли под каменным крошевом последних оставшихся в живых защитников особняка.
      Рыбаковцы пленных не брали. Они уничтожали всех, не считаясь с собственными потерями. В результате этого сражения были убиты более тридцати верных Корню боевиков. Впрочем, и среди переметнувшихся к Рыбаку живых осталось мало. Из отряда в сорок человек, потери составилиболее трёх четвертей, не считая раненых.
      После боя на территории особняка появился Кикоз. Его машина стояла в нескольких сотнях метров от здания и, услышав, что стрельба закончилась, он проехал на своем черном «Ауди» сквозь взорванные ворота. Четверо, оставшихся на ногах, рыбаковцев встретили его у развороченного гранатой подъезда. Помощник рыбака вылез из машины, поморщился от запаха гари, в здании уже начался пожар.
      — Где пацан?
      — Не видели… — Ответил один из боевиков за всех.
      — Обыскать весь дом. Найти! Быстро.
      — А с ранеными что? — Спросил другой парень.
      — Добить. — Равнодушно ответил Кикоз и отвернулся, подставив лицо густому падающему снегу.
      Огонь разгорался всё сильнее, освещая снег перед особняком оранжевыми сполохами. Внезапно раздался сильный хлопок. Кикоз автоматически присел, но, в следующее мгновение понял, что это начали лопаться уцелевшие стёкла особняка.
      Через минуту появился закопчённый боевик. Он нес на руках тонкое тельце Вити Матюшина. Следом шёл угрюмый тощий Призрак.
      — Что с ним? — Резко спросил Кикоз.
      — Обморок… — Прошелестел Михаил Русланович.
      — Что? Не слышу!
      — Обморок. — Едва ли громче повторил телепат.
      — В машину! — Последовал приказ.
      Кикоз повернулся спиной к этой троице, обошёл машину, раздражённо распахнул дверцу и уселся на водительское место. Призрак подскочил к «Ауди», открыл заднюю дверь. Боевик осторожно поместил мальчика на сидение. Тот тут же повалился навзничь. Закрыв за ним, Кашеваров сел рядом с Кикозом и автомобиль резко рванул с места.
      Боевик проводил черный автомобиль взглядом, вздохнул и пошёл собирать своих. С минуты на минуту можно было ждать прибытия сил Корня. Уцелев в такой мясорубке, глупо было бы попадать в лапы прежнего хозяина.

— 1 -

      Кикоз привёз Витю и Призрака в подвал дома на Ленинском проспекте. Раньше в нём находилась одна из подпольных лабораторий по производству наркотиков, оборудование и сырьё для которой воровалось из находившегося на другой стороне проспекта Института Нефтехимии. Но ситуация изменилась, студентов, занимавшихся этим делом, посадили. Единственное, что осталось тайной для милиции, так это расположение секретной лаборатории.
      Расположенная в атомном бомбоубежище, анфилада комнат представляла собой прекрасно оборудованный схрон. Из неё было три выхода, каждый из которых был перегорожен массивной металлической дверью, открыть которые без особого ключа не представлялось возможным.
      Поскольку бывшие обитатели этих помещений дневали и ночевали в подвале когда шёл синтез наркотика, длившийся, зачастую, по несколько суток, одна из комнатушек совмещала в себе склад химикатов и спальню. За долгие месяцы, что пустовала эта лаборатория, некоторые летучие соединения испарились и теперь Кикозу первым делом пришлось включить вентиляцию, иначе, в подвале невозможно было бы дышать.
      Смесь непривычных резких запахов заставила Михаила Руслановича закашляться. Она же и вывела похищенного хумчанина из того ступора, в котором он оказался, подключившись к сознаниям раненых и умирающих боевиков.
      Внешне это ничем не проявлялось. Пацан как лежал с закрытыми глазами, так и продолжал лежать, но излучения его мозга резко переменились и Кашеваров это не упустил.
      — Ты как? — Спросил Призрак, наблюдая за Кикозом, который в соседней комнате с кем-то говорил по сотовому телефону.
      — Паршиво. — Отозвался Витя. — А где мы?
      Как мог, Михаил Русланович обрисовал обстановку. Мальчик уже полностью пришёл в себя, и, за время телепатического разговора, успел просканировать само помещение и его окрестности. Утешительного было мало. Самостоятельно выбраться из этой западни казалось нереальным.