Что такое "интересный материал"? Это ценные для вас факты, хорошо подобранные, на основе которых можно сделать убедительные выводы. Подобрать факты нелегко, но подать их еще труднее. Здесь лектор открывает сразу три фронта: он действует на сознание, на подсознание и на чувства.
      Вопреки распространенному мнению факты сами по себе ни о чем не говорят, они приобретают смысл в сравнении с другими фактами. Если в газете написано, что где-то добились высокой урожайности, а вы не знаете, какая бывает урожайность вообще и тем более в тех местах, для вас это не информация. Значит, факт надо с чем-то сравнить, сопоставить, увязать. Несколько однородных фактов демонстрируют действие. Несколько разнородных взаимоувязанных фактов дают картину. Картина оживает - это называется инсценировкой, - когда мы видим взаимодействие многих однородных и разнородных фактов.
      Факты должны быть статистически правильно подобранными, то есть достоверными. Что такое факт? Достоверный, многократно проверенный слух. Что такое слух?
      Недостоверный факт. По этому поводу А. Инин и Л. Осадчук сочинили юмореску:
      ФАКТ И СЛУХ
      Встречаются однажды Факт и Слух.
      - Что слышно? - спрашивает Факт.
      - Слышно многое! - отвечает Слух. - Волга впала в Каспийское море! Смоктуновский выпал из трамвая!
      А Земля вот-вот лопнет!
      Слух выпаливает все это и превращается в слух.
      - Это факты? - удивляется Факт.
      - Это слухи! - объясняет Слух.
      - А факты есть? - настаивает Факт.
      - Были бы слухи! - смеется Слух.
      - Но слухам никто не поверит! - возмущается Факт.
      - А фактов никто не знает, - улыбается Слух.
      Сердится Факт, упрямится, потому что он, как известно, упрямая вещь, и требует от Слуха фактов.
      А между тем Земля слухами полнится.
      Так, действуя на сознание, оперируя фактами, лектор не рассчитывает только ва свое обаяние или чужой авторитет, не взывает к совести или здравому смыслу слушателей. Потом приступит вместе с ними к получению новых фактов.
      Для этого существуют четыре метода: задать аудитории вопрос и получить нужный ответ на основе ее самостоятельной операции с фактами; подарить идею - подвести слушателей к нужному выводу так, чтобы каждый сам сделал для себя вывод и остался бы в уверенности, что не лектор, а он додумался до этого; использовать принцип доказательства теорем - прийти к выводу через последовательный ряд аксиом (метод Сократа); стать сначала на неверную точку зрения аудитории, рассмотреть ее положительные стороны, объявить себя союзником теперь уже общей для всех точки зрения, взять аудиторию "под руку" как союзника и путем дальнейших рассуждений перейти с нею на правильную точку зрения.
      Метод Сократа только сейчас получил научное обоснование. Альтернативные ответы "да" и "нет" не равны ни эмоционально, ни физиологически. Если к двум беседующим людям подключить датчики биотоков и записывать на осциллографе разговор, то кривая очень ясно отметит момент, когда кто-то из разговаривающих не согласен с мнением другого. Он может даже об этом не сказать, но это несогласие вызывает внутреннее напряжение; даже концентрация адреналина в крови изменяется. При согласии ничего подобного не происходит.
      Согласие проще, несогласие ответственней. Очень важно, проводя логическую нить, ни разу не сбиться и не дать слушателям в чем-нибудь усомниться. Потому что легче добиться согласия, чем перевести несогласие в согласие.
      Д. Карнеги - тот, кто научил говорить пятнадцать тысяч взрослых людей, - по этому поводу сказал: "Попробуйте заставить студента или покупателя, ребенка, мужа или жену сказать сначала "нет", и вам потом потребуются ангельское терпение и мудрость, чтобы превратить это поднявшее шерсть дыбом отрицание в утверждение".
      Что касается перевода на свою точку зрения, то здесь хочется обратить внимание на школьную традицию. Ситуация конфронтации, которая возникает всякий раз, когда ученика вызывают к доске, к директору, на педсовет, как будто бы нарочно придумана для того, чтобы заставить ученика сопротивляться, а потом любым способом подавить сопротивление.
      Действие на подсознание связано с чем-то таинственным, даже мистическим и не очень приличным. Поэтому, прежде чем говорить о лекторских приемах, разберемся в этом.
      Человек делает что-то интуитивно, не осознавая, почему он так делает, и только потом пытается дать логическое толкование своим поступкам или же часто повторяемое сознательное действие начинает совершать автоматически, машинально. Это и есть область подсознательного.
      Сейчас, когда наука узнала о функциональной асимметрии человеческого мозга, о связанной, но разнонаправленной деятельности мозговых полушарий, многое прояснилось. Левое полушарие: сознательные процессы, строгая, рациональная логика суждений, арифметика, грамматика, терминология, классификация - так называемый цифровой язык межличностного общения. Правое полушарие: область подсознательного, то есть все нелогичное, иррациональное, фантазии, сновидения - так называемый аналоговый язык.
      Смысловая сила любого национального языка заключается в слиянии цифрового и аналогового языков: наряду с правилами существуют исключения из правил; синонимы в действительности не являются синонимами, потому что заключают в себе нюансы, которые чувствует человек, в совершенстве владеющий языком и всегда умеющий в нужный момент найти подходящее слово; каждое сообщение на национальном языке несет в себе не только текст (что дано), но и подтекст (что подразумевается)
      В своей речи мы пользуемся не только национальным языком, мы пускаем в ход тон, мимику, жесты. Речь шла о "мимике" в литературном тексте, когда А. Блок настоял, чтобы собрание его сочинений, начавшее издаваться до реформы орфографии в 1918 году, допечатали по-старому, так как стихи были рассчитаны на это. А. Белый впервые ввел "жесты" в поэзию: язык пробелов, лесенки слов.
      Поговорка "По одежке встречают - по уму провожают" свидетельствует о непродолжительности влияния на подсознание. Лектор уверенно держится, уверенно говорит - есть основание сначала поверить ему. Очень важно еще, откуда он пришел, какой пост занимает, что опубликовал. Почему чужого слушают более внимательно, чем своего, объясняет другая поговорка: "Нет пророка в своем отечестве". Далее слушателя могут подкупить простота формулировок, изящество выводов, смелость высказываний, юмористическая окраска речи, наглядность иллюстраций.
      Подсознательное особенно важно при изучении учебных предметов, где рассматриваются отвлеченные понятия. Отчего эти понятия нельзя выразить на сознательном уровне, наглядно показал русский поэт-сатирик Саша Черный в поэме "Песнь песней", напомнив одну поучительную библейскую историю. У царя Соломона была возлюбленная Суламифь, красоту которой он хотел запечатлеть на века. Для этого он распорядился найти самого талантливого скульптора в своем государстве. Таковым оказался красивый юноша, которому царь раздумал показывать Суламифь. И было принято соломоново решение: дать скульптору словесную инструкцию (на цифровом языке, разумеется):
      Hoc ее - башня Ливана,
      Ланиты - половинки граната,
      Рот - как земля Ханаана,
      И брови - как два корабельных каната.
      Таким образом, искусство - это аналоговый язык.
      И тогда понятно, почему нельзя на лекции научить понимать музыку, а во время экскурсии раскрыть суть художественного произведения.
      Насколько богат аналоговый язык искусства, мы видим у В. Солоухина, написавшего стихотворение, казалось бы, на чистом цифровом языке. Но сквозь этот язык бьет ключом аналоговая составляющая:
      ...Лесок, тропинка, речка, дом, деревня.
      Букварь, тетрадь, доска, карандаши.
      Цветы и пчелы, птицы и деревья,
      И теплый дождь в сиреневой глуши.
      Грибы, мальчишки, книги и рогаткп.
      Семестр, зачет, каникулы, прогул,
      Станки, продмаги, рельсы и палатки,
      Рычапье, скрежет, содроганье, гул.
      Шум городов и лестничные клетки.
      Бухарский зной и празднества грузип.
      Настольный свет, снотворное, таблетки,
      Гриппозный жар и сульфадимезин.
      Стада коров, стреноженные кони,
      Моих детей живые голоса,
      Музеи, храмы, древние иконы,
      Испорченные реки и леса.
      Парижи, вены, лондоны, тираны,
      Гостиницы, приемы, телефон,
      Бифштексы с кровью, коньяки, бананы,
      Морской прибой и колокольный звон.
      Авансы, книги, критики и темы,
      Газеты утром, золото, свинец,
      Китай, ближневосточные проблемы,
      Судьба моей России, наконец.
      Более грубым способом можно действовать на подсознание по принципу тахитоскопа, запатентованного в 1962 году. Если в кинофильме каждые пять минут посылать импульс с экспозицией 0,003 секунды, зритель ничего не заметит, а подсознание примет. Опыты, проводившиеся в США, с одиночными кадрами в киноленте "Проголодались? Ешьте попкорн или "Пейте кока-колу!" показали, что зрители при выходе из кинотеатра стали покупать на 57,7 процента чаще первый продукт и на 18,1 процента - второй.
      В Московском Доме ученых я видел два подобных фильма, созданных в медицинских целях. Первый из них оыл профилактический (против холеры) с импульсом "Мойте руки!". Это серия шутливых мультиновелл о папе, маме и дочке с тремя вариантами, когда из-за несоблюдения правил гигиены погибает один из них. Фильм продемонстрировали туристам на теплоходе между Одессой и Сухуми, после чего расход воды в бачках увеличился в несколько раз (правда, ненадолго).
      Второй фильм не был тахитоскопическим и действовал на подсознание более тонко, как психотерапевтическое средство против бессонницы (его регулярно покагывают в нескольких санаториях). Здесь нет фабулы, и в этом отношении он "формалистичен": стоячая зеленая вода, звук падающих капель, круги на воде, солнечные блики, богатая гамма пастельных полутонов. Зрительный зал не походил на комнату для отдыха в санатории; кроме того, присутствовавшие были предупреждены о коварном свойстве фильма и психологически сопротивлялись. Кто сумел справиться со сном, после окончания фильма почувствовал головную боль. Кто не справился, крепко уснул, и его пришлось потом будить.
      Читатель, наверное, догадался, что урок или лекция, навевающие сон, тоже действие на подсознание.
      Третье направление усилий лектора - воздействие на чувства: заставить слушателя улыбнуться, ожесточиться, возмутиться, заплакать. На лекции по экологии сделать так, чтобы запершило в горле при виде леса дымовых труб на фотографии. При изучении правил уличного движения почувствовать, что такое высокая скорость и насколько она опасна.
      Каждый человек чувствителен и любвеобилен. Но его чувства не беспредельны и распространяются вокруг него обратно пропорционально социальному расстоянию. Благодаря средствам массовой коммуникации мир стал меньше, теснее. Только сейчас человечество ощутило себя если не одной семьей, то жильцами коммунальной квартиры, где необходимо сосуществовать, еще лучше сотрудничать, еще лучше дружить. Именно в наши дни такое большое значение придается международным событиям, и то, что мы видим по телевизору - конфликты, пожары, землетрясения, - принимается близко к сердцу, как бы далеко от нас это ни происходило.
      И вот то, что учатся делать средства массовой коммуникации, всегда делал талантливый учитель (правда, не имея возможности этому научить других). Он не навязывал ученикам свое мнение, он уважал учеников, не спорил со строптивыми, был самокритичен. Это позволяло ему, как линзе, собирать в фокус пучок ученических чувств и проецировать их на внешний мир, делая далекое - близким, абстрактное - конкретным, чужое - своим.
      Наше знакомство с информационным режимом восприятия и усвоения было бы неполным, если бы мы проигнорировали два фактора, влияющие на закрепление учебного материала: как запомнить (мемориальная информативность) и захотеть проштудировать вновь (возвратная информативность).
      Чтобы понять, как происходит запоминание, поинтересуемся у старых людей: что и как запомнилось им из далекого и недалекого прошлого? Далекое запомнилось лучше, чем недалекое. Воспоминания не разворачиваются в виде длинной ленты, а представлены отдельными эпизодами, отдельными кадрами, не обязательно жизненно важными. По-видимому, кроме содержания, существуют форма, внешние и внутренние импульсы, которые, подобно фотовспышке, запечатлевают картины в памяти.
      Если поставить эксперимент в музее, то выяснится, что посетитель обычно запоминает самое необычное: большое, яркое, нелепое, смешное, по поводу чего он или его спутник высказал какую-то мысль, экскурсовод рассказал занимательный анекдот, смотритель сделал замечание ("не трогайте руками", "не подходите близко").
      Чтобы запомнить, ученику всегда нужна зацепка, узелок на память, и опытный учитель старается эти узелки навязать: проведет занятие в другом помещении, необычным, способом, расскажет что-то интересное, придумает эмблему темы - удивительный и еще не изученный до конца психосемиотический прием (психосемиотика - наука о знаке и его психологическом воздействии).
      Секрет памяти на далекое прошлое связан с почтенным педагогическим методом запоминания, по поводу которого известный ученый опубликовал статью под названием: "Повторение - злая мачеха ученья". Может быть, это утверждение звучит слишком сильно, но оно верно: повторение по охоте хорошо, по принуждению - плохо.
      Информация - нарушенное однообразие, то есть разнообразие. Постоянное разнообразие - это однообразие и, следовательно, отсутствие информации. Когда источник боится, что информация не дойдет до приемника, он создает избыточность - повторяет информацию. Но если информация слишком часто повторяется (сверхизбыточность), приемник ее игнорирует. Все это настолько непонятно сначала и настолько важно для обучения, что нам придется на этом остановиться.
      П. Вяземский написал пародию на стихи Д. Хвостова, которую можно рассматривать как информацию, основанную на бессмыслице. Бессмыслица получается из-за нарушения привычных правил логики. Прочтите:
      ОБЖОРСТВО
      Один француз
      Жевал арбуз:
      Француз, хоть и маркиз французский,
      Но жалует вкус русский
      И сладкое глотать он не весьма ленив.
      Мужик, вскочивший на осину,
      За обе щеки драл рябину
      Иль, попросту сказать, российский чернослив:
      Знать, он в любви был несчастлив!
      Осел, увидя то, оспины лупит взоры
      И лает: "Воры, воры!"
      Но наш француз
      С рожденья был не трус,
      Мужик же тож не пешка,
      И на ослину честь не выпало орешка.
      Здесь в притче кроется толикий узл на вкус:
      Что госпожа ослица,
      Хоть с лаю надорвись, не будет ввек лисица.
      Антрополог К. Леви-Стросс пишет о нарушении в музыке сложившегося однообразия: "Как только композитор вносит больше изменений, мы испытываем восхитительное ощущение падения - нам кажется, что нас швырнули в пустоту, оторвав от твердой опоры сольфеджио, но это кажется только потому, что ступенька, которую в конце концов найдет наша нога, не находится на том самом месте, где мы ее ожидали".
      Если в XIX веке мелодия строилась на основе гармонии, то сейчас в мелодическом материале чаще используются "неаккордные" звуки, а "аккордные" сознательно избегаются. Когда все привыкают к роли, которую играет в оркестре каждый инструмент, кто-нибудь из композиторов добивается выразительной аранжировки, поручив инструменту партию, для него несвойственную и непривычную (как это сделал, например, Малер, поручив в третьей части 1-й симфонии виолончельную по регистру партию контрабасу).
      При повторении оригинальное становится неоригинальным, и при частом повторении - банальным. Поговорка "повторять, как попугай" говорит о копировании, клишировании, штамповке, то есть потере информации.
      Читателю, наверное, известно стихотворение Козьмы Пруткова, полностью составленное из литературных штампов прошлого века. И хотя многие штампы к нашему времени исчезли, все-таки внимательно их проследите:
      МОЕМУ ПОРТРЕТУ
      (Который будет издан вскоре при полном собрании моих сочинений)
      Когда в толпе ты встретишь человека,
      Который наг,
      Чей лоб мрачней туманного Казбека,
      Неровен шаг,
      Кого власы подъяты в беспорядке,
      Кто, вопия,
      Всегда дрожит в нервическом припадке,
      Знай - это я!
      Кого язвит со злостью, вечно новой,
      Из рода в род;
      С кого толпа венец его лавровый
      Безумно рвет;
      Кто ни пред кем спины не клонит гибкой,
      Знай - это я!
      В моих устах спокойная улыбка,
      В груди - змея!..
      То, что слишком часто повторяется, пропускается мимо ушей, мимо глаз и не воспринимается. Но может быть и другое: ученик и читатель начинают чувствовать неприязнь к тому, что слишком часто повторяется, и к тому, кто повторяет.
      Следовательно, нужно уметь повторять, не повторяясь.
      Одна американская фирма, название которой читатель вскоре твердо запомнит, организовала пропагандистскую рекламу, то есть стала рекламировать не свою продукцию, а себя, чтобы потом, зная фирму, каждый отнесся к ее продукции благосклонно. Для этого известный художник-карикатурист Н. Томас придумал по заказу фирмы серию карикатур, которые стали периодически появляться в печати.
      Сын спрашивает маму в кухонном фартуке: "Ма.\г, что такое "Юни-Ройал"?" Ответ: "Спроси своего отца".
      На крюке подъемного крана вывеска "Юни-Ройал"; рабочий в каске, сидящий на этом же крюке, спрашивает другого: "Что такое "Юни-Ройал"?" В огромном зале за огромным столом в огромных креслах заседает совет директоров, в окне во всю стену виден лес дымящихся труб и гигантская надпись "Юни-Ройал"; мойщик оконных стекол интересуется у заседающих: "Что такое "ЮпиРойал"?" Латиноамериканский диктаторский палач в опереточном мундире спрашивает у приговоренного к смерти, голова которого покрыта черным платком: "Ваше последнее слово?" - "Что такое "Юни-Ройал"?" Коммивояжер говорит флегматичному феллаху: "Отделения "ЮниРойал" находятся в 23 странах". - "Хорошо, - вздыхает феллах, - а что такое "Юни-Ройал"?" И так далее.
      Мастерство художника сделало повторение интересным, ненавязчивым. Здесь на мемориальную информативность накладывается возвратная информативность: так в памяти старика сохранилась картинка далекого прошлого, благодаря наложению многократных воспоминаний об этом.
      В начале книги я упомянул о том, что в мое время у нас в школе не было учебников по истории. Поэтому, когда я много лет назад увидел у дочери учебник с прекрасными рисунками, я схватил его, уселся поудобнее и стал листать. Однако при всей моей неугаснувшей любви к истории я просидел недолго. Конфета в столь красивой обертке оказалась совершенно невкусной. И тут я подумал: почему (действительно, почему?) не поручают в обязательном порядке писать учебники талантливым людям, не только знающим историю, но и умеющим интересно ее изложить? Ведь не так уж много школьных учебников, чтобы не хватило талантливых людей.
      А теперь представьте себе, что такой учебник есть.
      Ученик читает его запоем, норовя заглянуть вперед. Когда выдается свободное время, он забирается в угол и трепетно перелистывает страницы. Папа, мама, бабушка и дедушка с нетерпением ждут своей очереди, чтобы -завладеть книгой, почитать и потом обсуждать прочитанное. Разве это фантастика? Разве не так читают произведения настоящих писателей, перечитывают и каждый раз открывают для себя что-то новое? Не потому ли мы вновь и вновь идем в один и тот же музей, чтобы взглянуть на известные творения, несмотря на то, что хорошо выполненные репродукции имеются у нас дома и мы часто разглядываем их?
      Здесь мы подошли к очень интересному вопросу: что такое талантливый, гениальный и существует ли мера этих понятий?
      Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве располагает уникальной коллекцией картин французских импрессионистов, чему завидуют даже французы. Собрал эту коллекцию С. Щукин - меценат, не имевший художественного образования, но обладавший удивительным художественным чутьем. Собирать он начал тогда, когда французская академическая школа ругала импрессионистов и у них мало что покупали.
      Щукин приходил в студию художника и в одиночестве сидел часами, изучая расставленное и развешенное вокруг. Потом принимал решение, пока еще предварительное. Отобранные картины приносил домой и вешал на видное место. Через неделю или две следовало окончательное решение: то, что переставало обращать на себя внимание или даже начинало раздражать, возвращалось обратно. Только сейчас искусствоведы по достоинству оценили его выбор: возвратную информативность представленных в музее картин.
      Таким образом, чем талантливее автор, тем больше возвратная информативность его произведений, тем охотнее обращаются к ним знатоки и любители, чтобы насладиться вновь и вновь, обогащая при этом свой ум, свою душу. Именно поэтому рекламные агентства не жалеют денег, покупая картины известных художников и делая им заказы, чтобы рекламные плакаты долго могли висеть, никому не надоедая.
      Но, по-видимому, даже самая высокая возвратная информативность имеет свой предел. Представьте себе Мону Лизу (Джоконду) - не только подлинное полотно, которые вы, быть может, видели, но и многочисленные репродукции в ваших книгах, на стенах вашей квартиры и квартир ваших знакомых, на спичечных этикетках и почтовых марках, на упаковках конфет и мыла. Нечто подобное произошло в действительности с И. Шишкиным, 150-летний юбилей которого в 1981 году прошел довольно скромно, - и все из-за славы 50-х годов, когда плохие репродукции "Утра в сосновом лесу" и "Ржи" буквально заполонили общественные учреждения - вокзалы, клубы, чайные, и реакция сверхизбыточности до сих пор не прошла. Существует хитрый пропагандистский прием: самый большой урон врагу наносит тот, кто его перехваливает.
      Теперь, когда мы познакомились с введением в информатику (без которой не может существовать кибернетика) , узнали, что такое информационный режим - хотелось бы увидеть, как все это действует в школе высокой информационной культуры. К сожалению, ни у пас, ни за границей я не знаю такой школы. И поэтому пусть меня читатель простит, что я отправлюсь вместе с ним в другое учреждение высокой информационной культуры аэропорт.
      Самолет снижается над заливом, едва не замочив хвост, легко касается земли, долго катится мимо силосных башен, переваливает через шоссе, объезжает комбайны, убирающие хлеб на летном поле, и попадает в объятья "Спрута", приподнявшегося над землей в самый последний момент.
      Прямо из самолета пассажиры входят в одно из "щупалец" амстердамского аэровокзала "Схипхол", где никто не суетится и не волнуется по поводу того, куда идти и что делать дальше.
      Первая заповедь аэропорта: вселять уверенность и спокойствие. Совсем неважно, что вы не знаете иностранного языка, даже голландского, и никогда не летали на самолетах. Здесь все очевидно и понятно. Справочное бюро? Зачем оно - эго признак низкой информационной культуры, потому что там задают одни и те же вопросы и легко сделать так, чтобы они вообще не возникали.
      Мы с вами становимся на транспортную ленту длинного коридора и движемся к выходу. Окна-стены с панорамой бесшумной авиационной жизни. Приветливые, ненавязчивые рекламные плакаты. Мы проходим паспортный контроль, берем свои вещи и садимся в автобус, который везет нас в город. И за эти несколько минут трудно потом припомнить чей-нибудь недоуменный взгляд, чье-нибудь недоуменное слово.
      А когда предстоит возвращение домой, сработает вторая заповедь: здесь не опаздывают, и для каждого существует к выходу только один прямой путь. Гроздья солнечных дисков над головой показывают направления ко многим десяткам выходов. На наших посадочных талонах такой же возбуждающий оранжевый диск с номером выхода, и мы становимся на транспортную ленту, движемся по длинному коридору, сворачиваем в коридор поменьше навстречу только что приехавшим под почетным, но строгим эскортом дисков со своим номером.
      Не успевает предыдущий диск отпустить, два следующих, один за другим, властно притягивают к себе. Нетерпеливые могут не стоять на транспортной ленте, а идти рядом. Не для быстроты, а для спокойствия. Причем те, кто умеет читать по-английски или по-голландски, видит пояснительную, но в общем ничего не добавляющую надпись под диском, а те, кто не умеет читать, не видят - таков психологический эффект. Цель надписей - тоже успокаивать.
      Итак, путь к выходу известен, но отлет еще не скоро.
      При таком повороте мыслей тухнут в сознании солнечные блики дисков и вспыхивает второй информационны и уровень - спокойный зеленый цвет: туалет, медпункт, обмен валюты, кафетерий... Общий темпоригм жизни аэропорта: спокойный, несложный, деловитый. На оранжевом уровне (под потолком) - несколько более собранный, четкий. На зеленом уровне (выше глаз) - более расслабленный.
      Заповедь третья: здесь можно хорошо провести время, даже если его слишком много (нелетная погода), а денег слишком мало. Третий информационный уровень (не надо поднимать головы) - белый цвет. В центре тела "Спрута", откуда расходятся "щупальца", - Free shop - беспошлинная торговля. Здесь все дешевле, чем за чертой паспортного контроля, и рачительные путешественники складывают покупки в тележки, рядом с детьми и дорожными принадлежностями. Тот, кто не хочет ничего покупать, листает журналы и книги на открытых витринах, копается в сувенирах, рассматривает и примеряет драгоценности, тянет из стаканчика какой-нибудь напиток, слушает через наушники музыку (прерываемую объявлениями о самолетах) или вообще ничего не делает, найдя в диванном лабиринте уголок, чтобы смотреть в оконную стену, на людей или ве видеть ничего.
      Так здесь проходит время. Незаметно сменяются лица, подкатываются и откатываются самолеты за окном, звучит позывная музыкальная фраза, четко (!) произносятся названия конечных пунктов, на экранах батареи телевизоров стираются, вписываются и сдвигаются строки рейсов - только в них чувствуется тщательно скрываемый напряженный пульс жизни аэропорта. Да, "Схипхол"
      уже не молод, построены более современные здания аэропортов, но за прошедшие годы он многим повысил информационную культуру.
      Педагогическая информатика, кроме свойств информации, обрабатываемой при обучении, изучает строепиа и работу информационной системы: учитель ученик.
      Эта система насчитывает по крайней мере четыре тезауруса: что учитель знает, что знает ученик, чему хочет учитель научить, чему хочет ученик научиться.
      "Тезаурус" в переводе с греческого означает "богагство", "сокровище". Информатика это понимает как смысловое содержание информационной системы, чему в русском языке соответствует одно из значений слова "мир". Когда говорят "мир подростка" - это и есть тезаурус, который, в свою очередь, включает тезаурусы: что подросток собой представляет, что он знает о себе, к чему стремится, что знает и как оценивает других, что другие знают о нем и как оценивают его, что он хочет, чтобы о нем знали и как к нему относились, и т. д.
      Выше я говорил об играх в детском саду: это и есть первое знакомство с теорией тезаурусов. Графически тезаурусы соотносятся с помощью пересекающихся кругов - диаграмм Венна.
      Когда я прихожу в кино и не знаю, что увижу, то становлюсь поближе к выходу, чтобы о чем-нибудь догадаться по лицам покидающих зал. Это аналоговый язык.
      Но иногда слышится и цифровой язык. Он говорит ей:
      "Какая гадость!" Она ему отвечает: "Нет, мой милый, это прелестно!" Кто здесь прав? Правы оба. Каждый соотносит тезаурус фильма со своим: в одном случае получается пересечение, в другом нет.
      А теперь с помощью тезаурусного подхода вникнем в суть системы "учитель - ученик". Соотнесение четырех вышеназванных тезаурусов дает нам восемь производных: цели ученика и учителя совпадают в отношении того, чему нужно (1) и не нужно (2) учить; далее идет то, что ученик хочет знать, а учитель хочет (3) или не хочет (4) дать; то, что учитель хочет дать, а ученику неинтересно (5) или он уже это знает (6); то, чему учитель не собирается учить, потому что знает, что ученик это знает (7); и, наконец, наверное, есть то, что ученик знает, а учитель нет (8). Если мы прибавим пятый тезаурус - фактически переданные знания, то любознательный читатель может сам построить здесь новые производные тезаурусы.
      Такой анализ позволит лучше разработать технологию обучения и поставить перед учителем важную задачу: формирование тезауруса известного нам Т-специалиста. Этот тезаурус должен быть достаточно динамичным, восприимчивым к новому, автоматически освобождающимся от устаревшего, испортившегося, износившегося, с хорошим иммунитетом против вырождения и не нуждающимся в реанимации (принудительном расширении кругозора).
      Когда ученик пускает реплику в классе "Зачем нам это нужно?" - он выдает неразвитость своего тезауруса. Тот же вопрос в институте повышения квалификации означает вырожденный (закоснелый) тезаурус.
      Что касается педагогов, то мы можем проклассифицировать их тезаурусы на основе того, как они относятся к кибернетике, информатике, вычислительной технике:
      Новаторы (их мало) - революционеры, творцы, изобретатели, выдумщики, борцы, старающиеся не что-то когда-то, а все и немедленно изменить.
      Охотники (их больше) - революцию они не делают, но принимают ее с восторгом.
      Либералы (их много) - новое принимают больше на словах, чем на деле, и с оговорками, любят действовать обстоятельно, не торопясь ("Конечно, это надо только приветствовать, но применять следует с бо-ольшой осторожностью и постепенно").
      Консерваторы (их немало) - не скрывают своего отрицательного отношения, уступают под давлением обстоятельств и применяют новшество, когда его уже невозможно не применить ("То, что декларируют кибернетика и информатика, давно известно педагогике, и если обратиться к педагогическим классикам...").
      Реакционеры (их ничтожно мало) - идущие напропалую против, вспоминающие старые времена, когда кибернетику ругали, и еще более старые, когда ее не было вовсе ("В пророков - камнями, ведьм - на костер!").
      Это к ним обращены слова французского философа Ж. Ламетри, которые вполне подходят для этор книги: