Циолковский срочно вылетел на Бирму, устроил там дикий беспредел и был выкуплен из местной тюрьмы еще за пятьдесят тысяч. Бирманцы не одобрили действий "туриста", демонстративно поджигавшего офисы и автомобили и требовавшего от трех бизнесменов полтора миллиона долларов, называя это странным русским словом "предъява". За неделю, пока Королев был на свободе, он умудрился сговориться там с группой исламских террористов, пытаясь натравить их на несговорчивых коммерсантов. Как ему это удалось, никто не понял, ибо Циолковский, кроме русского, да и то со словарем, языками более не владел. Видимо, использовал рисунки и метод физического убеждения. Террористы не успели помочь Андрею, но очень приглашали в свой тренировочный лагерь в Палестине, восхищенные размахом действий русского "революционера" и его тонким пониманием корней социального неравенства.
      - Набодяжит он вам, - заметил Денис, - а что он по существу хотел?
      - Помнишь, ты говорил, что у тебя компьютерщик классный есть, с графикой работает?
      - Ага, - развеселился Рыбаков, - Циолковскому уже левые акцизные марки понадобились! Не стареет душой ветеран! И быстро-то как! Не успел производство наладить, сразу думает о рационализации! Молодец! Может, ему еще клише для баксов сделать, чтоб два раза не ездить?
      - Ему этикетки нужны, - насупился Антон, - он хочет свои фирменные напитки выпускать...
      - Ты это кому другому расскажи. Циолковский небось уже вовсю пустую посуду по городу скупает. Ну, фирменные, конечно, будут, тут без базара! "Абсолют", "Смирнов" и далее по списку. Мэйд бай Циолковский, по лицензии Вартана Колорадского... В рекламе не нуждается! Выпил - и в больничку...
      - Ну съезди, посмотри на месте, может, нормально все...
      - Ладно, только не сейчас, к вечеру ближе. Мне надо к двум часам в центр, приятелю отцовскому помочь, он меня уже совсем звонками достал. К пяти я приеду, ты машину только приготовь, у меня нет своей...
      - Тулипу позвоню, он свободен сегодня. А что, ты совсем тачку не хочешь? Вон, братва предлагала недавно, как Садист с Паниковским из камеры вышли, хотели скинуться и подарить. Неудобняк получается, ты их выручил...
      - Их мы все выручили, - Денис подъехал к тумбе с телевизором, - вместе, я один ничего бы не смог... А машину пока не хочу. Да и прав у меня нет... Жене купил, и ладно - А братаны мне все "кабана"<"Мерседес"(жарг.)> или "утконоса"<Ауди (жарг.)> всучить хотят. Престижно, говорят...
      - Возьми другую, выбор есть...
      - Не хочу я. Вон Ксанка ездит, и хорошо.
      - На какой хоть машине? А то я не видел ни разу.
      - На "Тойоте". "Бычара" по-вашему...
      К Абрамовичу Денис опоздал минут на десять. Того почему-то дома не оказалось, и жена. Агата Соломоновна, попросила чуток подождать - Григорий Мульевич пошел в гараж. Через полчаса он явился со своим племянником Левой и сообщил, что решил не терять времени и сразу ехать выставлять часы в магазин. Денис согласился.
      Часы погрузили в серый "Москвич", стараясь не повредить ни обивку салона, ни саму вещь. По дороге в магазин Абрамович горестно рассказывал, что только нужда заставляет его продать семейную реликвию, и он скромно надеется получить за нее тысяч двадцать пять, необходимых для приобретения квартиры сестре жены вместо сгоревшего дотла дома. Денис сочувственно кивал, племянник заявлял о том, что и он приложит все силы, чтобы тете Циле было хорошо, надо будет продаст свою фирму. Благополучие тетушки важнее.
      Подъехав на место, Денис с Левой стали выволакивать "ценность" из машины.
      Абрамович суетился вокруг, мешая всем и причитая о разрывающей сердце тоске по виденному в последний раз предмету его многолетней заботы. Денис тихо матерился. Происходящее напоминало еврейский анекдот в плохом исполнении.
      Наконец часы занесли в зал. Григорий с Левой стали обозревать стенды, вышедший директор отвел Дениса в сторону.
      - Сколько они хотят? - тихо спросил он.
      - Двадцать пять, - так же тихо ответил Денис, - а почему шепотом?
      - На футболе вчера был, горло болит...
      - А-а, - Денис улыбнулся. Юлий Николаевич был страстным болельщиком. - Ну как?
      - Два - ноль. Опять проиграли... Двадцать пять - нереально. На руки - штук пятнадцать, я их за тридцатник могу выставить, да и то сомневаюсь...
      - Слушай, Юлик, выстави, как он просит, а продадутся или нет - его проблемы. Мне в этом интереса нет...
      - Ладно, сейчас оценщик выйдет, оформит, - пожал плечами директор. Денис оглянулся, но Абрамовича с племянником не увидел.
      "Курят на улице", - подумал он.
      Вышел оценщик, долго вздыхал, осматривая часы.
      - Молодой человек, видите, часть бронзы утрачена...
      - Вижу.
      - И трещина на постаменте, чтобы потом претензий не было.
      - Не будет, - пообещал Денис.
      - Сколько Юлий Николаевич ставить сказал?
      - Двадцать пять тысяч зеленых на руки.
      - Пятьдесят в продаже? Тяжело будет, если только на дурака...
      - Пусть будет на дурака, - согласился Денис.
      - Давайте паспорт и пойдемте в кабинет...
      - Сейчас, минуточку, принесу документ, - Денис направился к выходу.
      Но на улице не было ни "Москвича", ни Абрамовича. Денис прошел метров сто туда и обратно от входа - владелец часов будто испарился.
      "Что за черт", - подумал Рыбаков и снял трубку телефона-автомата.
      - Агата Соломоновна? Денис Рыбаков на проводе, - обычно вежливо представился он; - я в магазине, а Григорий Мульевич делся куда-то, вещь выставлять надо...
      - Ой, а он тебя не предупредил?
      - Нет.
      - Ну что же он! - затараторила мадам Абрамович. - У Гриши паспорт в ОВИРе, мы с папой твоим договорились, что ты или он на свой паспорт пока поставите, потом переоформим...
      - Можно было на племянника...
      - Да у него тоже в милиции. Вкладыш российского гражданина надо вклеить, вот он и сдал.
      - А, ну понятно. Хорошо.
      - А с Сашенькой мы все обсудили до его отъезда, - Рыбаков-старший кайфовал на даче, - все нормально, не волнуйся...
      - Да я не волнуюсь. Договорились так договорились. Я квитанцию тогда папе отдам, когда вернется...
      - Конечно, конечно...
      - Хорошо, до свидания, - Денис повесил трубку, нащупал в кармане свой паспорт и вернулся в магазин.
      Глава 8
      А кто не вьет? Нет, ты скажи!
      Тулип важно восседал в новеньком черном "шевроле-субурбане".
      - А куда тебе, Сережа, такой танк? - Денис похлопал ладонью по полутораметровому капоту.
      - Нормально, классная тачка. На дороге - улет...
      - Ты бы наклейку сзади сделал "Мы ни перед кем не тормозим" и звезды на капоте, как у истребителя по числу побед. Или лучше "Хаммера" возьми...
      - Не, я катался на "Хаммере", не то. Прием слабый, скорость... комфорт не очень... багажника нет.
      Сергей Александров был товарищем домовитым и рассудительным. Кличку Тулип он получил за эпохальную, бойню со всем составом участковых инспекторов своего участка.
      Возвращался он как-то домой на свою Малую Ладожскую улицу, проходил по двору мимо мусорных баков, и тут вдруг два каких-то придурка - прыг да хвать за рукава! Сережа воспринял это как наглый гоп-стоп и меланхолично забросил тела за бачки. Оттуда внезапно вывалились еще человек десять и стали кидаться на мирного жителя. Александров разозлился и начал громить силы противника. Волны нападавших то накатывали, то откатывали, унося раненых. На гоп-стоп по массовости исполнения это явно не походило, что и неудивительно - двенадцать участковых в штатском, собравшихся в одном месте, думали, что проводят задержание матерого уголовника.
      К счастью, пистолеты были сданы на какую-то очередную проверку состояния оружия и биться приходилось вручную. Не привыкшие к таким "махаловкам" участковые чувствовали себя неуютно. К приезду патруля на ногах оставалось трое, включая Александрова. На него наставили автоматы и приказали сдаться.
      - Ни за что! - закричал гордый Тулип.
      - Матвеев! - предупредил старший наряда. - Мы будем стрелять!
      - Я не Матвеев, - ответствовал Сергей и добавил: - А вы - не стрелки!
      - Точно, это Сережа Александров из пятой квартиры, - радостно сообщила бабулька со второго этажа, с удовольствием наблюдавшая за ходом сражения.
      - Сереженька, что они хотят? - спросила другая старушка. - Может, на телевидение позвонить? Чай, не тридцать седьмой год на дворе!
      Тулипа любили за то, что он за два дня вывел в округе всех хулиганов и постоянно помогал многочисленным пожилым обитательницам дома - то продукты поднесет, то денежек подбросит, гвоздь где забить - Сережа никогда не отказывал. Где живешь, надо со всеми дружить.
      Автоматы опустились. Ситуация была идиотская. Если приедут телевизионщики, то сегодня же вечером будет объявлено, что дюжина тупорылых ментов и два экипажа ППС нападают на граждан на улицах, естественно, по пьяни и, естественно, по скудоумию. Старший наряда стиснул зубы.
      Скудоумие действительно присутствовало - ведущий "диверсионной группы" участковых перепутал Малую Ладожскую с Большой и вывел "ударное подразделение" в чужой двор. Хотя все были трезвые. Старший патруля прислонился к машине.
      - Вызывай скорую, кретин. Коммандос хреновы! Как объяснять будем?
      Тулип величественно удалился в свой подъезд.
      - Группа хулиганов успела скрыться, - вздохнул околоточный Сусанин.
      Ортопед с Пыхом увязались за Денисом на ревизию заводика Циолковского. Они были свободны - только поздно вечером надо было заехать "обкашлять" одну проблему с сибиряками. Ортопед накануне разжился очередной патриотической книжкой, и ему не терпелось блеснуть эрудицией. Тулип бросал "Субурбан" из ряда в ряд, сверхмощная машина со свистом рассекала теплый осенний воздух, окружающие автомобили разлетались, как вальдшнепы из кустов после выстрела.
      Тулип довольно скалился.
      - В России всегда было сильно развито национальное самосознание, многозначительно начал Ортопед, - идеи соборности превалируют над индивидуализмом, насаждаемым Западом...
      От обилия умных слов сидящему рядом с Ортопедом Пыху стало плохо.
      - Мишель, ты язык не сломаешь? - протянул Денис. - Ты еще скажи "споспешествование"... Ортопед сбился с мысли.
      - Какая соборность? Кончилась она, Мишель, с приходом Петра, и все...
      - Как это кончилась?
      - А так, совсем. Сначала истории с Лжедмитриями, потом Петр и - капец соборности.
      - А русское сознание?
      - Какое? - Денис был несколько зол, но не на братков, а на дурацкую историю с часами Абрамовича.
      - Русское, ну, российское...
      - Миша, да нет никаких русских. Мы даже название своей страны правильно произнести не можем - все базарим: Россия, Россия, а надо - Русия, с ударением на первый слог. Опять в луже - польские бояре на свой манер слово переделали при Иване Грозном и нам подсунули.
      - А народа русского тоже нет? - Ортопед навис сзади.
      - Нет, конечно. Их и было-то на реке Рось не так много. Ну, тысяч восемь. Новгородцы их в двенадцатом веке выгнали, больно гадостный народец попался, потом они в районе нынешнего Гамбурга обосновались, но их тоже скоро попросили оттуда за сволочной характер. А последних росичей в устье Гвадалквивира вырезали, в начале четырнадцатого века.
      - А мы кто?
      - А черт нас знает. Метисы какие-то. Намешали племен, кочевников всяких, вот мы и получились. Со своей дурной наследственностью и физической выносливостью - Тупиковая ветка, типа кроманьонцев. Лет через пятьсот генофонд стабилизируется, там и посмотрим.
      - А культура?
      - Какая культура?! Жуткая смесь совершенно разных стилей! Исконно русскую культуру, считай, давно на какие-то жалкие подделки заменили, черт-те что копируем, сами разобраться не можем! - Денис сегодня был настроен высказывать парадоксальные теории. Его за это часто называли "поперечиной". - Хотя и у нас свои задвиги! Особенно в литературе. Ни в одной стране мира писателя "совестью нации" не назовут. Какая, к черту, совесть? Пишут из денег, все к кормушке лезут, поближе к правителям. А у нас с Пушкина понеслось... Достоевского, стопроцентного маньяка, выразителем русской души назвали! Да его квадратно-гнездовым' надо было, чтоб ручонки к бумаге не тянул! А так, если это буквально воспринимать, получается, что наша нация склонна к коллективной шизофрении. Что, в общем, вполне вероятно, если по истории судить... Банду психов сделали, а не нацию! Вот, Мишель, в чем корень зла, не в евреях и не в кавказцах! В том, что из народа ненормальных делают, управлять так удобнее. Со школы вбивают - Достоевский гений, Толстой - зеркало русской души, Есенин певец деревни, Маяковского, ах, затравили! А надо, если по-честному Достоевский, увы, маниакально-депрессивным психозом страдал. Толстой развратник был еще тот, от него девки прятались, когда он деревни свои обходил, Есенин - наркуша, Маяк вообще выдал! Знаете, как он умер? Перед смертью штаны снял, в зад записку пихнул - "Жил грешно и умер смешно!" голову в печку засунул и застрелился. Вот так-то! Но об этом никто никогда не расскажет... Как же, , образ поэта! Но ведь я не говорю о том, что всех забыть надо - совсем нет, просто человек - существо многоплановое, нельзя из одних гениев делать, а других забывать. Все мы люди, и все имеем право на самые разные поступки. Вот и все.
      - Я чо-то не понял, - заявил Пых. - А что, действительно со стороны мы как психи смотримся?
      - А. то! Границы открыли, теперь весь мир не знает, куда от нас деваться. Вас взять, к примеру - Вы как из тура возвращаетесь, так вслед пачка ориентировок из Интерпола летит. Мне вообще непонятно, на фиг вы за границу ездите? Нажраться и помахаться и у нас можно. Вон, поехали за город, то же самое, и дешевле, стволы через таможню переть не надо. Благодать!
      Ортопед с Пыхом задумались.
      Приходилось признать, что Денис был прав - Действительно, поездки за границу так и проходили, многие страны уже в визах отказывали. Правда, особо отличившимся.
      Подъехали к месту.
      Как и предполагал Денис, разговора не вышло. Циолковский был невменяем, мог только гукать, радостно указывать на штабеля ящиков с пустыми бутылками из-под фирменной водки и все норовил упасть. Ориентированность предприятия была видна невооруженным глазом - бочки с левым спиртом перегораживали проходы и безмолвно свидетельствовали о том, что дружба с Вартаном все так же нерушима. Циолковский крепил интернациональные связи.
      Пых ошалело побродил по территории и сообщил, что, видимо, Королев решил "на живца" поймать здесь ОБЭП<Отдел по борьбе с экономическими преступлениями> в полном составе и, судя по здоровенному котловану за ангаром, их замочить и закопать. Рядом с ямой стоял экскаватор.
      - Примитивно мыслишь, Коля, -сказал Денис. - Может, он космодром строил?
      На обратном пути неутомимый Ортопед вновь пристал к Рыбакову.
      - А вот Петр, что-то я не соображу. Он ведь Россию реформировал, промышленность поднимал...
      - Видишь ли, Мишель, - Денис отвлекся от сервисной книжки "субурбэна", которую увлеченно листал, - Петр Первый - это самая крупная победа западной дипломатии. До него наших пробить было сложно. Петр получил образование в Европе. В самом этом факте ничего плохого нет, если бы не одно "т" - Петра мягко сориентировали отказаться от движения на Юг и переключили на Запад и Север, в болота и тундру. Вбили в башку' всякую дрянь. Тогда Персия и прочие страны были зоной интересов Европы, русских туда ну никак нельзя было пускать. Иначе, если б Петр не послушался, ты бы сейчас в Индию ездил, как на дачу, она бы нашей триста лет уже была бы. Более того, у нас до Петра какое-то подобие парламента стало образовываться, но пришла эта оглобля - и все, боярским собраниям хана... Петра короновали - тут и понеслось. Ввел палочную дисциплину, ужесточил крепостное право и привязал рабочих к фабрикам, как рабов. До него было значительно разумнее и свободнее. А этот пресловутый рост производства - фикция чистой воды, очковтирательство. Вначале действительно работали лучше, ну, за счет телесных наказаний за опоздания или брак, а потом - швах! Рост производства в сравнении считать надо, а эти данные в учебниках не приводятся. На самом деле, через пять лет после смерти Петра каждая страна в Европе уже производила в десятки раз больше стали, чем мы. Вся эта Петрова система ни к чему хорошему не привела, нам до сих пор икается. Наши помещики, которые стали "типа фабрикантами", вместо вложения денег в производство начали театры открывать, произведения искусства закупать за границей, библиотеки безумные создавать, придурки. Из любовниц своих актрисулек сделали. Ну и получается - вместо развития капитализма и роста занятости - все деньги из России на Запад уходили, а наши ублюдки и рады - европейских архитекторов приглашают, даже мрамор в Италии для дворцов закупали. Прям как сейчас - то же самое, толпа идиотов полстраны за бесценок продала, там на аукционах сидят, дерьмо всякое покупают. А людям все это зачем, если жрать нечего? Ну на фиг нам эти безумные музеи? Сотни миллиардов долларов вбуханы, а толку? Девяносто процентов населения говорить правильно не умеет, несвязуха сплошная, книг не читают, пишут с ошибками... Какая культура? Оно им надо? А ты их в музей. Да он лучше стакан засадит, клеем занюхает и с соседями о Люське из вендиспансера потреплется... Культура, блин! Вот до чего Петр и остальные довели.
      - Может, его жидомасоиы запутали? - не унимался Ортопед.
      - Нет никаких жидомасонов! Бредни это, Миш, ты у Гостинки патриотов переслушал, вредно тебе это. Такого понятия, кроме нас, вообще никто в мире не знает, а у них есть и свои масоны, и свои евреи. В принципе, в силу характера своего евреи не могут масонскую ложу организовать, перегрызутся. У них же нация индивидуалистов, сплошные дрязги...
      - А Христос? Вроде всех жидов объединил.
      - Да с Христом уже две тысячи лет никто разобраться не может. Был, не был, еврей или араб. Первое упоминание о Христе у Флавия встречается, это философ римский, в восьмидесятых годах нашей эры написал, типа, был мужик какой-то, который повсюду вопил, что он царь Иудеи. И все. Что вопил, зачем - никто не знает, такой независимый кандидат в президенты. Потом исследовали - ба! А о Христе-то вставка поздняя, где-то тысячный год нашей эры. Кто-то подчистил и нацарапал. Потом метеорологи с текстом Библии разобрались, получается по погоде того времени, а это очень легко высчитывается, что Иисус не в нулевом году родился, а в тысяча пятьдесят шестом, уже нашей эры. У так называемых римлян, кстати, списки, прокураторов сохранились, всех областей - и товарища Понтия Пилата там нет. А с этим строго было, чиновник крупный. Вот и выходит тут подчистили, там напутали, такого вообще не было - и что? Клинописные таблицы, где куски текста Библии, исследовали - возраст четыре тысячи лет. Так когда Библия написана? Получается, первоисточник на древнеарамейском. Значит, предки нынешних персов и арабов писали о каких-то своих проблемах, о евреях и не слышали тогда вовсе...
      - А зачем все это? - спросил Пых.
      - Я-то откуда знаю. Политическая или религиозная целесообразность, наверное. Религии-то разделились, иначе христианство, ислам и иудаизм одно и то же были бы...
      - Да-а, - протянул Ортопед, - а зачем римляне евреев давили?
      - А они всех давили. С евреями все просто - поначалу, когда они из Египта пришли, им земли дали, никто не трогал. Ну, конечно, римляне с египтянами зря не связались - что, мол, за народец из вашей страны ушел? Там такая история была... Ого!
      А это что?
      "Субурбан" медленно проехал участок дороги, где столкнулись здоровенный панелевоз и гаишные "Жигули". Видимо, водитель панелевоза не пожелал остановиться, вильнул, стукнул легковую машину, и в тот момент лопнули крепления плиты. Шеститонный кусок бетона расплющил крышку патрульного автомобиля.
      - Все! - сказал Пых, разглядывая искореженную машину. - Отсвистались, соловушки асфальтовые!
      - Между прочим, - заявил Тулип, - таких водил, как этот, не в тюрьму надо, а вешать на столбе возле дороги. На месте гаишников кто угодно мог быть...
      - Без базаров, - поддержал - Ортопед.
      - Может, остановимся да линчуем? Время есть, - съязвил Денис.
      - Не, - Тулип, прищурившись, посмотрел в зеркало, - там ментов куча, не дадут...
      - Жаль.
      - Так что там с евреями? - Ортопед вернулся к теме.
      - А-а, там, - Денис вспомнил, на чем остановился, - так вот, евреи храмы свои построили, работают, все путем, ремесла развивают. В Риме лавки открыли золотые - все довольны. И Сенат римский им налоги снизил, льготы разные - в империи, если ты производство развивал, мог как сыр в масле кататься. Так нет, раввины их, идиоты, на Зевса и его друзей замахнулись - стали проповедовать, мол, наш Бог - самый главный, а ваши все - полная туфта, не боги. У них, в раннем иудаизме, прикол особенный был - верещали, что за занавеской в их храмах Бог настоящий живет. Собственной персоной. Народ простой тогда был, все буквально воспринимал... Ну, римские солдаты и решили проверить - занавесочку дерг, а там - камень - Сильно они обиделись. На объяснения разные - аллегория это, Бог, мол, незримо присутствует - внимания уже не обращали. Ну и началось - В то время как раз Рим с Египтом сцепились, начальников египетских в плен позахватывали, те и рассказали, что и как. У римлян - волосы дыбом, они ж не знали предыстории исхода евреев, хрен бы к себе пустили, транзитом бы к туркам отправили - Но поздно, вот и крутится эта лабуда уже сколько времени...
      - Значит, верно, - Ортопед сделал вывод, - жидов надо гасить.
      - Совсем неверно, - Денис помахал сигаретой. - Между прочим, пять минут назад мы обсудили, что дело не в национальности, а в человеке. А ты опять. Ни ты, ни я, ни евреи современные к тому, что в Риме произошло, никакого отношения не имеем. У них даже генофонд полностью сменился - две тыщи лет назад иудеи были высокие, голубоглазые и светловолосые, это сейчас - маленькие и кучерявые. Ассимилировались они, Миша, совсем другой нацией стали. Сейчас на Ближнем Востоке и не разберешь, кто есть кто. Другое дело, непонятки эти с арабами - хотя те тоже виноваты. Когда Израиль образовывался, шейхи часть земель евреям продали, так что те все права имеют. И менталитет у них, как в осажденной крепости, шутка ли - всю историю государства воюют, тут и свихнуться недолго. А они еще наших миллион с лишним приютили - вообще труба, хорошо еще, с оглоблями по Голанским высотам не бегают, как ты. Но это ненадолго... В еврейской армии дивизия одна есть, типа нашего десанта. "Летающий верблюд" называется, там сплошь наши, все команды по-русски. Так этой дивизии арабы, как огня, боятся. Две тыщи отморозков на бронетехнике. Есть от чего впасть в нирвану. Их еще Моше Даян организовал, между прочим, герой Советского Союза. Там вообще всюду наши сидят, и в Правительстве, и в армии, филиал Союза, Еврейская Республика на берегу Мертвого моря... Спокойно, Мишель, евреи море не трогали. Скоро там русских больше иудеев будет...
      - Не понимаю, - сказал Пых, - а чо тогда нам Ближний Восток не захватить?
      "Шевроле" летел по шоссе, мощью и статью символизируя непробиваемый экстремизм перевозимых им "однозначных" братков.
      Следователь Яичко закончил писать заключение, квалифицировав действия обвиняемого как "разбойное нападение, перешедшее в мелкое хулиганство", и, открыв тем самым новый подход к оценке преступных деяний, довольный откинулся на спинку стула.
      Покопавшись в бумагах, он неожиданно наткнулся на пачку заявлений, в разное время вытащенные им из уголовных дел - мешали. Если с каждым разбираться, то и рюмку пропустить времени не будет. Сверху лежало заявление гражданина Огнева с требованием встречи с прокурором. Огнев изрядно помотал душу следователю. "Глухаридзе" вздохнул и сунул пачку бумаг в дипломат, чтобы вечером их сжечь на помойке.
      Зарядили осенние дожди.
      Денис сидел дома, перебирал старые бумаги и скучал. С наступлением мокрой погоды Адольф неожиданно обрел привычку бросаться на всех прохожих, туго натягивая поводок и препротивнейше лая. К слову сказать, лай питбулей гнусен до невозможности и представляет собой нечто среднее между скрипом пенопласта по стеклу и воплем одинокого дорожного инспектора, которому пьяный водитель вместо полновесной стодолларовой купюры всучил в темноте "деньгу" из детского казино. Этот скрежещущий хрипящий звук и лаем-то назвать сложно.
      В "органайзере" Денис обнаружил визитку Ковалевского и улыбнулся, вспомнив придурковатого коммерсанта. На обратной стороне было написано "Михайлов Мих. Иван.".
      "Все верно, - хмыкнул Денис, - не спрашивать же его, как меня зовут".
      Конкретно ничего от Ковалевского Рыбаков не хотел, он и думать забыл о нем - прошло уже больше двух месяцев.
      "Ну, не пропадать же добру, да и делать нечего, хоть развеюсь", - подумал он и решил съездить на снятую по чужому паспорту квартиру. Оттуда можно позвонить Николаю. Через тот номер на Дениса никак не выйти, хозяйка квартиры при заключении договора видела его в парике, а деньги получает через банковский перевод. Она и забыла давно, как квартиросъемщик выглядит, платит вовремя и нормально. Наличие подобных запасных "точек" всегда было нелишним и широко использовалось в Антоновской бригаде.
      Ковалевский звонку обрадовался. Он, оказывается, "Михайлова" не забыл и был настроен на продолжение знакомства. Денис поговорил с ним минут сорок, посетовал, что уезжает на месяц-два в Москву по делам фирмы, оставил бизнесмену номер телефона и обещал связаться по возвращении.
      Абрамович пообщался с Рыбаковым-старшим по телефону. Поговорили о политике, пожаловались друг другу на маленькие зарплаты. Григорий Мульевич осторожно намекнул, что хотел бы побыстрее увидеть результат продажи часов, Александр Николаевич наивно посоветовал ему позвонить в магазин и узнать. О механизме выставления антиквариата на продажу и о том, кто по квитанции должен получить деньги, Абрамович предпочел умолчать.
      Денис еле отбился от настойчивых предложений самообразовывающегося Ортопеда подъехать в гости для "перетирания роли личности в истории", сослался на договорку о встрече и решил сам навестить своего давнего приятеля-компьютерщика Егора Ван-готгова, более известного в кругах продвинутой интернет-интеллигенции под чатовым<Имя в интернете> именем "Слюнявый Папа". Егор был большой юморист-Ксения отправилась проведать маму с бабушкой.
      Антон, совместно со своим коллегой и дружбаном Игорем Берцовым, решил организовать новый банк и послал в Москву Паниковского с Горынычем для получения необходимых документов. В столице те встретились с неутомимыми Лысым и Комбижириком, и получение бумаг затянулось на три дня по причине неуемной пьянки, начавшейся в баре Третьяковской галереи, куда по неизвестной причине занесло "великолепный квартет". Видимо, в мозгу у кого-то щелкнула идея о том, что государство больно уж жирует и надо бы поделиться.
      Этот безумный по своим масштабам план пытался втолковать друзьям "почти никакой" Горыныч. Друзья согласно кивали, но начинать срывать картины со стен не спешили.
      По дороге к Ванготтову Денис купил ярко-зеленый водяной пистолет и вручил его на входе в квартиру сынишке друга. Мелкий Ванготтов, которому исполнилось два года, умчался в комнату пугать кошку. Денис пожалел, что ему не попались по пути барабан или пронзительная дудка - во бы повеселились жители дома ближайшую неделю. В квартире Егора звукоизоляция отсутствовала напрочь.
      Приятель обрадовался визиту, засуетился и стал пилить ветчину огромным тупым ножом, намереваясь соорудить бутерброды. Весело кипел чайник, Денис в комнате обучал мелкого тонкостям прицеливания.
      - Нормально, если с ветчиной и сыром? - крикнул из кухни хозяин.
      - Годидзе! - ответствовал гость. Егор нарезал сыр и принес поднос в комнату. Сынок наставил на него дуло и сказал:
      - Ба'ыга!
      - Молоток! - обрадовался Денис. - Так держать! С первого взгляда было видно, что стволик не игрушечный.
      Егор моргнул.
      - Не боись, - цинично усмехнулся Денис, - я обойму вынул.
      Общение с братвой сказывалось. Шутки были на грани.
      - Ща, Никитой, следующую фразу учить будем!
      - Может, не надо? - слабо запротестовал хозяин. - Ему еще в детский садик идти...
      - Ну, не надо так не надо, - подозрительно легко согласился Рыбаков. Счастливый отец еще не слышал высказывания развитого сыночка - "Всем лежать, это ограбление!". - Давай пушку, Никитой!
      Отпрыск отправился строить железную дорогу. Егор сервировал журнальный столик.
      - Тебе чай?
      - Ну вот я и в "Хопре"! - завопил Денис. Егор с сомнением глянул на приятеля. Рыбаков сотворил огромный бутерброд и впился в него зубами, будто изголодавшийся вампир в девственницу ночью на кладбище.
      - Сильная вещь! - Гость потряс бутербродом. - Покруче "Фауста" Гете! А скажи мне, друг Диван чик, не надоело еще барыжничать? Мужик здоровый, может, быком в команду пойдешь? У меня есть знакомства, словечко замолвлю - Солидно, с ментами махаться будешь, раненый в больничке лежать... А из больнички все бегут! Мужчина, везде почет и уважение! Если повезет, целых три года проживешь! Зато как! Будет что с апостолом Петром обсудить... Там же все наши!
      - Где наши? - обалдел Егор, не ожидавший столь напористого начала общения с другом. Он даже не обратил внимания на прозвище "Диванчик", которое очень не любил. Так его прозвал Рыбаков после двухнедельных поисков комплекта мягкой мебели, закончившихся тем, что привезенный диван развалился и его пришлось склеивать эпоксидной смолой. А потом три дня отдраивать от смолы уже самих Ванготтовых и его любимую кошку.
      - Ну, наверху. Петр, Павел, Марк и все остальные...
      - В смысле, все евреи? - съязвил Егор, но оказалось - неудачно.
      - Нет такой буквы, Егорчик! Облажался, я с тебя за прокол имею! Не евреи, а бандюганы, братва небесная...
      - Это еще почему?
      - По Библии. Там так написано.
      - Я такого чего-то не увидел, - засомневался Егор.
      - Смотреть надо лучше, не засыпать над текстом, а думать! Апостолы, по сути своей, гоп-стопниками были, а совсем не такими скромнягами, как их представить пытаются. Ну, центровые, конечно, Петя с Пашей, остальные - на подхвате.