Отсутствие научных работ и изобретений Григорий объяснял пятым пунктом и происками завистников. Он безуспешно строил козни, написал гору анонимок и разоблачительно выступал на собраниях, но толку от этого не было - он все так же был мальчиком на побегушках, неким институтским посыльным. Мечты о красивой жизни не сбывались, родственники год от года все так же собирались послушать старого Мулия, давно впавшего в маразм, и все так же шипели друг на друга за съеденный лишний кусок фаршированной рыбки. Даже уехать в эмиграцию не удавалось - такая бездарь, как Григорий, не интересовал ни еврейские организации, ни сионистские фонды.
      Когда государство изменилось, Абрамович воспрял духом.
      Ему мерещились радужные перспективы собственного бизнеса, особняк, сверкающие лаком авто и длинноногие любовницы.
      Григорий широко шагнул в мутноватый ручеек спекуляции, организованный его племянником Левой, свысока надавал ему ценных советов и уже через две недели бегал вместе с родственниками, собирая деньги для выкупа Левушки у дагестанцев. Тот приобрел у них фуру водки и расплатился негодными акциями своего прогоревшего компаньона Шварцмана. "Даги" не стерпели такой наглости от кучерявого виноторговца, и он месяц строил дом на хуторе под Выборгом, ожидая гонцов с выкупом. Деньги привезли лишь после демонстративного сожжения "Москвича" четыреста восьмой модели, принадлежавшего Саре Абрамович, сестре Григория. До этого момента "племя Соломоново" плакалось, что живет в полной нищете, и денег не давало.
      Григорий обвинил во всем племянника, хотя сам же дал ему совет с акциями, и продолжал существовать в институте, "гоняя воздух"<Проводить дутые коммерческие операции (жаре.)> с такими же придурками, как и он сам. Образованное при кафедре коммерческое предприятие являло собой кунсткамеру мертворожденных бизнесменов из числа сотрудников и постоянно закрывалось за неуплату по счетам за электричество.
      Идея продать часы родилась у Абрамовича не вдруг. Он готовил родственников к тому, что ничего ценного в часах нет и что покойный Мулий жестоко ошибался, поверив недобросовестным людям. Родственники тоже были не лыком шиты и требовали независимой экспертизы. Григорий последовательно переругался со всеми и гордо отказал от дома. Тем более что родственники являлись в гости явно после недельного поста, да и полиэтиленовые мешочки с собой прихватывали на предмет "взять с собой, а то тетя Рива прийти не смогла, а она так курочку любит".
      Продавать вещь напрямую было опасно - знакомых, способных заплатить подобную сумму, не было, сдавать в магазин - там процент возьмут и в налоговую инспекцию документы отправят. Обиднее всего с процентом магазина - обычно он составлял не менее половины от выставляемой суммы. Абрамович хотел выручить тысяч двадцать долларов, а терять десять - это уже никуда не годилось. Да еще с остатка тридцать процентов государству отдать. Григорий не понимал, что именно с таких рассуждений начинается тернистый путь "непоняток" и трудностей, частенько приводящий за решетку или "на рыбалку"<Умереть, пойти на корм рыбам (жарг.)>. Отсутствие желания делиться равно возмущает и государство, и бандитов, ибо нарушает принципиальные основы перераспределения материальных благ.
      Абрамович выбрал Рыбакова не случайно.
      Он с института считал Сашку лохом, годным лишь для однократного использования, просто случая раньше не представлялось. Надо было только исхитриться выставить на продажу вещь не на свой паспорт, а потом пусть они сами с налоговой разбираются. Денежки получить - это главное, а от принадлежности часов отказаться можно. Рыбаковы сами продавали, вот документики и квитанции, пусть сами налоги и платят. А если повезет, то и полную сумму магазинного ценника стрясти можно - какой, мол, процент, ничего не знаю, продано, за столько, вот и будьте любезны до копеечки, нечего на других кивать.
      Абрамович снова довольно потер руки.
      Денис позвонил домой и узнал от жены, что его срочно разыскивают. Просили связаться с кем угодно из команды, чей телефон у него с собой. Причем как можно быстрее.
      Глюк с Ортопедом грустно сидели за столиком в кафе. Денис расположился напротив и, подперев голову рукой, участливо смотрел на поникших братков.
      - Такие дела, - протянул Ортопед. Предварительная история в его изложении сообщала о том, что Садиста с Паниковским ищут и собираются запереть<Арестовать (жарг.)>. Причем по подозрению в убийстве девушки. Это уже не лезло ни в какие ворота. Если бы искали за "замачивание" барыги - понятно, но девушек никто из братанов пальцем никогда не трогал. За такие дела свои голову отрежут, бывали прецеденты.
      - А адвокаты?
      - Да что они сделают, - тосковал Ортопед, - там глухо, свидетели их опознают. Садист ее на своей тачке подвозил. Барыга на них указывает, вневедомственную охрану себе выпросил, как главный свидетель...
      - А вы небось валить его сразу собрались, - подколол Денис.
      - Точно... Там еще сотрудники его фирмы поют, как соловьи, лавэ получили, вот и стараются... А в натуре он сам эту бодягу с агентством фотомоделей начал! Мы вообще отношения не имели, ну, открывает, типа, новое дело, расширяться будем...
      - Раз ширяться, два ширяться...<Колоть себе наркотики (жарг.)> - задумчиво скаламбурил Денис, - но дело-то как было? Я понял, что произошло убийство, но Олег с Паниковским при чем тут?
      - Да в том-то и дело, что ни при чем, - горячо зашептал Глюк, - я отвечаю, за такие дела сами бы на нож поставили...
      - Ладно тебе, - отмахнулся Денис. - В том, что ребята девушку не трогали, я не сомневаюсь. Я Олега лет пятнадцать знаю... Дело не в этом. Меня интересует, зачем на них указывать. Где труп нашли?
      - На трассе, в лесу за аэродромом...
      - Вот видишь! Кто бы братанов с этим связал? Никто.
      - Барыга на них указывает...
      - Именно. Значит, раскрутка от барыги идет. Если бы он не начал на Садиста с Паниковским показывать, то менты бы просто узнали, что девушка в этой фирме работала, и все. То, что Олег ее на машине подвозил, это не криминал. Я думаю, что никто бы внимания и не обратил. Ну, довез до метро, а дальше что?
      - Потом уехал по делам...
      - Я не об этом. Барыга зачем-то их подставляет, причем намеренно. Либо он сам и сотворил, что по времени не выходит, либо кого-то прикрывает, кого боится... Ты мне расскажи поподробнее, что Антон говорит...
      - Да Антона сразу нашли, перетерли...<Поговорили (жарг.)>.
      Он ваше обалдел. Сначала было сказал, чтоб барыгу гасили, да там не подступишься... Юристов вызвал, тебя найти надо было... Может, придумаем чего?.. Гранату, фугас помощнее...
      - Ага, два кило тротила и достаточно номера дома, квартира уже не важна... Вы что, обалдели? Все равно искать не перестанут, а тут, считай, расписались мы это, мы. Вот и главного свидетеля распылили на атомы... Берите нас, иродов! Совсем у вас мозги от жары растаяли. Нам и барыга, и убийца живыми нужны. Больше, чем ментам... Ты мне вот что лучше скажи - о бомбе подумал, а там что, подъезд не охраняется?
      - Нет, только когда барыга уезжает-приезжает, ну и если сам вызовет...
      - Это легче... А что братаны в тот день делали? - неожиданно спросил Денис.
      - У Вилена были. Садист девушку подвез и в кабак. Паниковский там уже был.
      - А почему барыга Паниковского приплел?
      - Не знаю... - Ортопед почесал бритый затылок.
      - В том месте, где труп обнаружили, ребята могли быть?
      - Не, а чо им там делать? Лес...
      - Хорошо. А где-нибудь рядом?
      - Тоже нет.
      - Да-а, - Денис побарабанил пальцами по столу, - всюду - нет, а при этом их ищут. Идиотизм получается. Или вы мне всего не говорите, или я что-то упустил...
      - Да все мы говорим. Сами уже бошки набекрень свернули, пока думали...
      - Тогда по новой. Имеем - труп девушки, найденный в лесу за аэропортом, и двух подозреваемых.
      В активе - показания барыги и пары его сотрудников. Сами показания гроша ломаного без трупа не стоят. В пассиве у нас - отсутствие хоть какого-то понимания, кто убийца и зачем все это надо... Бред какой-то. Стивен Кинг по-русски...
      - Может, подстава ментовская? - предположил Глюк.
      - Не может, - отрезал Денис, - это тоже из области фантастики. Труп есть? Есть. Настоящий? Настоящий. Все, вопрос закрыт, менты на подставу с реальным жмуром не пойдут. Сведения о деле у нас надежные? Все действительно так?
      - Да, у Тулипа эксперт в Главке знакомый, он и сообщил, чо как. Если еще что - сразу звонит...
      - Денег много дали?
      - Пятеру...
      - Тогда должен. Хорошо, когда в районе аэропорта кто-то из этих двоих был в последний раз?
      - Недели две назад... Садист Пыха с Бэтменом в Италию провожал, но из города не выезжали, отвезли, посадили в самолет и обратно... Паниковский там уже с полгода не был, если не больше...
      - Слушайте, а как вы меня между собой зовете? - неожиданно спросил Денис.
      - Сухарь<Лицо, действующее инкогнито или под другим именем (жарг.)>, сконфузился Ортопед.
      - Понятно, - Денис усмехнулся. Несмотря на кажущееся отсутствие у братков абстрактного мышления, любое прозвище било точно в цель и прилипало фактически навсегда. В случаях, когда кличка совсем уж не устраивала владельца, ее ехидно меняли. Например, с Пуза на Желудок, свято следуя примеру Николая Первого, в течение десяти лет рассматривавшего многочисленные просьбы купца Семижопова сменить тому, хоть на одну буковку, столь режущую слух и богопротивную фамилию. Пройдя через мытарства имперской канцелярии, купец наконец получил вожделенный вердикт, где ему монаршей милостью предписывалось отныне именоваться Шестижоповым. Ибо имя - оно от Бога и менять его по собственному глупому разумению не след, надобно своим старанием и усердием заслужить достойное, а не бумажки свои корявые самодержцу подсовывать, отвлекая его от дел государственных и значительных.
      - Но все-таки как оказалось, что указывают на братанов?
      - Не знаю... - Ортопед выглядел растерянным. - Садист довез девушку до "Маньяковской"<Станция метро "Маяковская" (питерский сленг)>, побазарил по дороге, типа, увидеться как-нибудь, и все... Паниковского вообще не было...
      - Где они сейчас?
      - На турбазе... Антон же сказал пока уехать...
      - Ищут их плотно?
      - ГУВД... Убойный отдел...
      - Да, совсем плохо. Легко при задержании завалить могут. И ментам в кайф, дело якобы раскроют... Значит, план такой - сегодня же они должны оказаться в ментовке...
      - Как в ментовке? - подпрыгнул Глюк. - Сдать, что ли?
      - Ну ты деревянный, - Денис разозлился. - Сдавать их не нужно... Точнее, нужно, но не за убийство. Они оба должны сделать что-нибудь: нажраться там, побуянить, хулиганка, короче. Лучше у Вbлена, мужик свой, он мусоров вызовет, и их в камеру по сотке<Ст. 122 УПК России, задержание на трое суток> определят...
      - Вилен не пойдет, - покачал головой Ортопед, - его ж после этого завалят... Братву мусорам сдал...
      - Ты примитивно мыслишь, Мишель. Братве все объясним. Нам надо: во-первых, три дня выиграть, чтоб их при задержании не застрелили, а второе прокуратура, что дело ведет. Московского района, а мы их пристроим в Выборгский. За три дня информация только дойдет, я эту лабуду знаю, пока все бумажки оформят... Если дело о хулиганке заведут, а у нас к тому времени пока ничего не будет, их на Лебедева отправят. А мы по суду им меру пресечения изменим на подписку - районы-то разные. Даже если им обвинение по убийству предъявят. В Московском только потом дернутся, когда наши свалят. Но это, если мы с вами полные имбецилы. Во времена пошли, мокруху за мусоров раскрывать приходится!
      - Так, - решил Ортопед, - я понял. Мы сейчас к Антону, перетрем. Ты где будешь?
      - Дома.
      - Сразу позвоним и, если он добро даст, заедем...
      - Лады. Только сегодня обязательно, пока ориентировки не успели во все районы разослать.
      - Понятно...
      Глава 5
      Бакланы с Кокосова поля
      "Хулиганские действия" Садиста и Паниковского были обставлены с размахом.
      Денис предупредил, чтобы не перестарались, поэтому вызванный милицейский наряд не били, а то можно не "самоарестоваться", а получить лет пять, ежели к избитым патрульным прибудет подкрепление.
      "Антиобщественные элементы" согласно кивали.
      С момента показательного "расстрела" Антифашиста еще не минул месяц, воспоминания о чуть было не случившемся конфузе были свежи.
      В зале собралось три десятка мрачных верзил - посторонних не было, висела табличка "спецобслуживание". Со стороны можно было принять это сборище за последний товарищеский ужин перед отправкой Садиста с Паниковским в пилотируемый полет на Марс. Причем в один конец. Денис попросил не подъезжать всю бригаду, иначе ментам будет не пробиться через скопище джипов, да и присутствие пары сотен могучих братков выглядело бы несколько странно. Прибывшие "делегаты" ободряюще жали руки, похлопывали по плечам будущих "гостей КПЗ" и друг друга, всячески выражая свое сочувствие. Опытные Олег и Алексей наедались фруктами - сколько придется провести в камере, пока было неизвестно, а с витаминами там туго. Иногда Паниковский поднимал голову и грустно обводил глазами зал.
      Словом, обстановка была торжественная. Рыбаков и приехавший Антонов сидели на втором этаже за столиком и тихо беседовали. Антон внешне не производил устрашающего впечатления - он выступал в первом легком весе, и занятия йогой помогали ему всегда сохранять спокойствие. Это помогло ему выиграть пять чемпионатов мира и взять два Олимпийских золота. Количество побед на Союзе и в Европе он и не помнил.
      - Мне вот что непонятно, - Денис стряхнул пепел с сигареты, - почему именно на этих двоих барыга показывает? Паниковского-то вообще на месте не было...
      - Сам не пойму. Смысла я совсем не вижу... Он же понимает, что пацаны не сами по себе, мы еще остаемся...
      - Может, конфликт какой был?
      - Не было... Братаны этого барыгу раза четыре всего и видели. Не их тема...
      - Хорошо. Сколько он платил вам?
      - Как все, пятнадцать процентов. Мы ему с налогами помогали, неувязок не было...
      - А сколько в месяц эти проценты выходили?
      - Штук восемьдесят-девяносто, иногда - чуть больше. Барыга-то опытный, пятый год работает, дело свое поставлено. Еще стволы через его канал доставали, у него приятель на складе работал, - Антонов от Дениса ничего не скрывал. Если обратился за советом и принял его, то есть правило - все до мелочей рассказывать, любая недоговорка фатальна. - Штук тридцать автоматов прошло, пистолетов уже не помню, но не меньше, патронов цинков сто. Все четко, без накладок. Отблагодарили, само собой, как надо - он доволен был.
      - Как отблагодарили?
      - С контрактом с испанцами помогли, на апельсины... Он тогда чистыми двести штук заработал. Не считая наших.
      - Так, дальше...
      - Спирт одно время через него гнали, потом водочную тему Циолковскому передали.
      - Он не был против?
      - Да нет, сам попросил.
      - Точно?
      - Я лично не говорил с ним, но можно проверить...
      - Хорошо, надо узнать.
      - Да никто его не трогал, работал спокойно. Мелочи бывали, конечно, но платил исправно, мы проверяли по-тихому, все о'кей. Агентство фотомоделей вот решил открыть, мы не против были - его деньги, пожалуйста, бизнес выгодный, мы охрану предоставили, завязки есть в журналах.
      - Он, случайно, не публичный дом открывать собирался?
      - Нет, это не так делается. Да и смысл ему! У него все чисто было, реквизиты фирмы - его, сам директор, помещение снял в "Доме мод" на Петроградской...
      - Да меня мелочи интересуют. Все думаю, с какой стороны подобраться. Почему-то ведь этот урод наводит на Садиста с Паниковским...
      - Не знаю я, - вздохнул Антон, - все это странно...
      - Точно... Ладно, что за человек сам барыга?
      - Ну, молодой, бывший комсомольчик из райкома, начинал с компьютеров в молодежном центре, потом на жрачку переключился, соки, конфеты...
      - Это он вас два года назад "чупа-чупсами" завалил? - улыбнулся Денис.
      - Он, - помрачнел Антон.
      Историю с конфетами вспоминать он не любил. Вместо денег бригада получила от коммерсанта семь десятитонных контейнеров сладостей и сама была вынуждена распихивать их по магазинам, убив на это две недели. Бизнесмен мямлил, разводил руками, но это не помогало. Денис тогда ужасно веселился, достал старую фотографию Антона и аккуратно наклеил голову товарища на рекламный плакат, который он утащил из офиса Гугуцэ. Вместо этого идиотского шарика. Получилось очень натуралистично. Хорошо еще, что плакат висел у Дениса на кухне, а не был распространен среди потенциальных покупателей и старых друзей. Бывавшие в тот период в гостях у Рыбакова братки очень переживали за случившееся. Тем более что к чаю Денис в обязательном порядке предлагал эти пресловутые "чупа-чупсы", коробку которых ему без всякой задней мысли отдал все тот же Гугуцэ. Если дружбан конфеты любит, чего ж не дать? Подошел Горыныч.
      - Ну чо, когда начинаем? Вилен трясется...
      Денис глянул вниз с балкона.
      Владелец ресторана сидел в углу с таким видом, будто ему через пять минут отрубят голову. Действительно - самому, своими руками сдавать братву в ментовку было почти непереносимым позором. После такого не живут, и, хотя Антон дал Вилену гарантии, что любые вопросы по этому поводу будет решать не он, а бригада, ресторатор сильно нервничал. Репутация заведения оказалась под угрозой.
      - Минут через пятнадцать. Антон уедет, и начнем. Пусть пока водки выпьют...
      Горыныч убыл. Денис вновь повернулся к "старшому".
      - Кто курировал барыгу?
      - Парашютист...
      - За что вы его так?
      - Да его менты три раза брали, так он все время от них из окна прыгал, то с пятого этажа, то с третьего...
      - И не разбился?
      - Так он же на деревья сигал...
      - Тогда макакой назвать надо было, - усмехнулся Денис. - Ладно, мне бы увидеться с ним, перетереть психологическую спецификацию барыги.
      - Возьми мою трубку, я скажу, чтоб он тебе через час позвонил...
      - Лучше через два, пока здесь закончим...
      - Лады...
      Антон попрощался и уехал в офис. Как любой современный мафиози, в миру он был замдиректором какой-то фирмы и даже регулярно являлся на "работу".
      Подготовленное действо началось.
      Горыныч расколотил зеркало и два окна, Пых с Лысым перевернули несколько столов, расшвыривая посуду, Гугуцэ немного покидал стулья, разошелся, но его успокоили - собрались не для того, чтобы кабак громить. Садиста с Паниковским усадили в дальний угол и велели вести себя развязно. Вилену "с многочисленными извинениями разбили нос и порвали манишку. Ортопед подал ему трубку.
      - Але, дежурный, - замогильным голосом залепетал Вилен, - у меня хулиганят в ресторане... Посуду бьют, на посетителей кидаются... Двое... Нет, без оружия, просто так... "У Вилена", да. Приморское шоссе... Да, жду. Сейчас приедут... Патрульная машина прибыла быстро. Два молоденьких милиционера-сержанта бодро заскочили в зал и остолбенели. Вдоль стен сидели грубые молчаливые люди в количестве, явно превышающем нормальную плотность на квадратный метр. Центр зала был усеян битым стеклом и кухонной утварью, за столиком у окна развалились два таких же амбала и кидали фужеры об стену. Взоры собравшихся сконцентрировались на патрульных.
      - Я вижу, здесь все нормально, ложный вызов, - нарочито громко сказал старший наряда и вознамерился уйти.
      Ортопед вытолкнул из кабинета бледного и окровавленного Вилена.
      - Это я звонил, - затянул Вилен, глядя в пол. - Вон они хулиганят, лицо разбили... Ущерб какой нанесли! Вот свидетели, - он обвел зал рукой.
      Патрульные посмотрели на владельца кабачка как на стопроцентного покойника.
      - Хулиганам не место в нашем обществе! - громко заявил Комбижирик. Еще один фужер ударил об стену. - Вы только посмотрите, что творят!
      Старший сержант покрутил головой, стараясь стряхнуть наваждение.
      - Задержите их, мы готовы подтвердить, что они хулиганят! Просто погром какой-то учинили. И это в приличном заведении! - сообщил Стоматолог, здоровенный детина со шрамом через все лицо, рядом с которым Шварценеггер выглядел бы худосочным школяром.
      Старший с ужасом посмотрел на напарника.
      - Может, СОБР<Специальный Отряд Быстрого Реагирования> вызвать? неуверенно спросил он.
      - А вот этого не надо! - мягко порекомендовал Гугуцэ - подавляющее большинство "свидетелей" было со стволами.
      - Мы поможем их скрутить, если что! - заявил Стоматолог.
      Паниковский подумал, что для усугубления содеянного ему надо инсценировать побег, и вяло полез в окно. Горыныч втащил его за ноги обратно.
      - Вы же видите, они сбежать пытаются, надо их арестовать!
      Гугуцэ расстегнул кармашек на поясе у старшего и вежливо подал тому наручники. Сержант с сомнением посмотрел на "нарушителей порядка" и вздохнул. Горыныч и Стоматолог подвели Паниковского к патрульным, тот протянул руки.
      Воцарилась тишина, только угрожающе сопел Садист.
      Старший наряда зажмурился и, словно головой в омут, попытался защелкнуть наручники на запястьях Паниковского. Из этого ничего не вышло, стандартные "браслеты" не сошлись и глупо повисли на мощных руках.
      Горыныч почесал голову.
      - Может, скатертью связать? - предложил Ортопед.
      - Ну вы же видите, ничего не получается, - разнылся патрульный. - Как мы их повезем?..
      - Вот что, - придумал Гугуцэ, - а мы с них слово возьмем, что они сопротивляться не будут.
      Денис от удивления чуть не свалился с балюстрады.
      - Точно, - обрадовался Горыныч. - Не будете? Паниковский злобно зыркнул на милиционеров.
      - Буду! - нахально выдохнул он.
      - Тогда, может, дубиной пару раз по черепу, для успокоения? - внес предложение Гугуцэ.
      Ортопеду мысль понравилась, он выдернул из-за пояса младшего патрульного резиновую палку, заодно порвав тому портупею, и замахнулся на "задержанного". Паниковский, не дожидаясь удара раздухарившегося "дружинника", кулем обрушился под ноги наряду.
      - Да он же пьяный! - заголосил Горыныч, словно только что это обнаружил. И второй тоже!
      - Пьяные хулиганы, какой ужас! - возмутился Стоматолог.
      Паниковского понесли на улицу. От всех этих диалогов у сидящего наверху Дениса едва не случилась истерика. Садист, желая совсем уж подтвердить звание "пьяного хулигана", метнул в милиционеров вазочку, но промазал и угодил в живот Гугуцэ. От соприкосновения с рифленой рукояткой торчащего за поясом у Бориса кольта сорок пятого калибра вазочка разлетелась вдребезги. Гугуцэ немного подумал и, страдальчески скривившись, схватился за живот.
      Патрульные с уважением посмотрели на пострадавшего.
      - Нападение на гражданина, есть свидетели... - вопросительно сказал приходящий в себя сержант.
      - Как точно вы определили, - удовлетворенно отреагировал Ортопед.
      Вилен мысленно покончил с собой.
      В Выборгском райотделе царила нервозность. Узнав об успешном задержании, начальник отдела милиции посмотрел на "клиентов", выглянул в коридор, увидел "свидетелей" и пожалел о том, что не остался сегодня дома. Полтора десятка "быков" чинно сидели вдоль стены и ждали, когда им предоставят возможность дать "разоблачительные свидетельские показания".
      Через полчаса, когда стало ясно, что никто из дознавателей это дело не возьмет, начальник позвонил в Следственный Отдел и попросил кого-нибудь прислать, сказав, что у него все в разъездах.
      Еще через полчаса прибыл энергичный следователь-стажер, сразу сник и начал осторожно допрашивать собравшихся, мгновенно разрешив курить в кабинете. Да хоть водку пить, лишь бы дожить до конца дня. Братаны вели себя предельно вежливо, подробно описывали возмутительное поведение задержанных и сетовали на то, что уже нигде гражданин не может чувствовать себя в безопасности. Разве что в отделении милиции, в обществе столь обаятельного следователя.
      Послали за пиццей и угостили растаявшего стажера. Тот приободрился и подумал, сколь обманчива бывает внешность - по виду свидетели типичнейшие бандюганы, а на поверку выходит - милейшие люди, озабоченные разгулом преступности в стране, занимающие активную гражданскую позицию.
      Ортопед сходил к "обезьяннику" и шепнул "хулиганам", чтобы побуянили, а то следователь намеревается их отпустить под подписку. Те восприняли предложение с энтузиазмом, просто так в камере сидеть было скучно, начали толкаться, изображая драку, но не рассчитали и вышибли решетку. В двух соседних клетках местные пьяницы злорадно ржали над испуганным дежурным, к столу которого на железной дырчатой двери приехал Паниковский, выбитый из камеры разошедшимся Садистом. Дверь установили на место, а дежурного заставили доложить следователю об инциденте. Тот, под прессингом "пострадавшего" Гугуцэ и вопли "свидетелей", все-таки был вынужден оформить задержание и отправить братков в КПЗ на Есенина. Туда же отправился гонец, передавший во все четыре камеры по два здоровенных пакета с едой и куревом. Спокойствие всех обитателей КПЗ было гарантировано. На прощание следователь горячо пожал руки мужественным свидетелям и выразил надежду, что с такими людьми правовое государство будет построено в кратчайшие сроки.
      Первый этап операции прошел удачно.
      Денис сидел с Парашютистом в кафе прямо у самой Невы, на стрелке Васильевского острова, и смотрел на воду.
      - У барыги семья, двое детей, собака, так что сделать ничего там нельзя... - резюмировал собеседник.
      - Ты вообще пока о физических методах воздействия не думай, - попросил Рыбаков. - Дело здесь в психологии. Что ваш канал по сути убийства говорит, что в прокуратуре известно?
      - Ножом в спину, "пику" не нашли. Повреждений там, синяков - нет, одежда в порядке, изнасилования не было...
      - Да-а, какой-то совсем тупой случай. Никаких зацепок...
      - Вот именно. Причин ее валить ни у кого нет...
      - Это у тех, кого мы знаем. А насколько я понял, известно нам немногое. Денис задумчиво подбросил на ладони зажигалку. - Сколько времени она там работала?
      - Да там еще работы никакой не было. Так, крутились девчонки, протоколы о намерениях подписали, еще ни денег, ни контрактов... Открыться даже не успели, пока только переговоры шли - ну, издательства, модельные агентства, реклама... Я эту девчонку вообще толком не помню, их там десятка четыре было. Да и не мое это дело, я за порядком с бабками смотрел...
      - Ну, не станем же мы предполагать, что так эту фирму разорить решили! Логики нет... Опять мы, блин, чего-то не знаем! Он точно ничего не должен был?
      - Точно. Там бухгалтер наш...
      - Значит, вариант с левачком отпадает. Это уже радует. А как сам барыга, на женский пол падок?
      - Дык, как все. Особо чтоб слюни текли, не видел. Но я ж не проверял...
      - Стоило бы проверить. Хотя, что сейчас говорить, мы все задним умом крепкие... Тем более что сам барыга явно не резал никого. Ты вспомни, может, кто около офиса крутился, ты ж там часто бывал.
      - Типа маньяка?
      - Не, братец. Если б это был маньяк, то и одежда была бы порвана, да и убили бы девушку явно не за городом, а где-нибудь на чердаке или в подвале поблизости. У нас с тобой к тому же квалификация не та, чтоб маньяков ловить... Кто там, кроме барыги, еще есть?
      - Ну сотрудники, человек десять, девушки, я уже говорил. Так из других агентств приезжали - фотографы, визажисты разные... он собирался широко работать, с размахом...
      - Эта категория резать никого не будет. Кто еще? Может, посторонние?
      - Конкурсанток много было... На работу приходили устраиваться.
      - Никого подозрительных?
      - Я сегодня с коммерческим директором говорил, он пацан правильный, братишка младший одного из наших. Он на приеме сидел, со всеми база-рил. Нет, говорит, ничего такого...
      - Блин, ну не может же быть, что девушку завалили какие-то левые уроды, а барыга на наших гонит! Есть у него интерес, есть! - Рыбаков стукнул кулаком по спинке стула.
      - Диня, ты не волнуйся, я вспоминаю.
      - Да не волнуюсь я, мы с тобой уже второй час сидим, а толку нет. Мне за ребят обидно, мы-то кофеек попиваем, а они на шконке<Нары (жарг.)> парятся... Давай по новой. Всех, кого ты уже вспомнил, исключаем, думай о тех, кто случайно появлялся, друзья, приятели. - Рыбаков был редкостной занудой в смысле дела. С одной стороны, это помогало, с другой - частенько бесило окружающих. Денис мог часами ходить по кругу, перемалывая одно и то же адвокатура многое потеряла в его лице.
      Парашютист задумался.
      Денис не торопил, разглядывал фасад Зимнего дворца, покачивая ногой. В стекляшке, где готовили кофе и бутерброды, увеличили громкость магнитофона и начался хит сезона "Я хороший мальчик".
      - Вырубите этот марш педофилов! - рявкнул Денис.
      Из проема появилась голова продавца. Парашютист приподнялся. Звук мгновенно стих.
      - Ненавижу этих уродов! - сказал Рыбаков. - Шелупень, особо этот, с бородкой, латинос недоделанный...
      Парашютист вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
      - Есть! Был один корешок!
      - Ну-ка, ну-ка...
      - Короче, видел я раз одного типа, не придал значения. Он к барыге заходил, дружок его вроде школьный. С виду зачуханный, приблатненного из себя корчил... Ты как про бородку сказал, я вспомнил - у того тоже чо-то на подбородке торчало. Все по фене<Блатной жаргон (жарг.)> пытался и пальчики расставить...
      - Хорошо, ты не переживай, Костя, подробно, спокойно, - Денис успокоил возбужденного братка. Воспоминания Парашютиста требовалось баюкать и согревать в ладонях, как бутон розы в холодную зимнюю ночь. - Он сидел, как ты думаешь?
      - Нет, точно нет. Может, по пьяни задерживали да в предвариловке <Предварительное заключение или вытрезвитель (жарг.)> нахватался...
      - А с пикой бросится?
      - Легко. Если кто послабее, точно. И на девчонку может.
      - Значит, так, - Денис сцепил пальцы. - Этого корешка надо найти. И срочно. Он это или нет, разбираться нет времени. Он - хорошо, не он - думаем, как его подставить, и параллельно ищем настоящего убийцу. Если он такой энтузиаст зоновской романтики, пусть посидит чуток - для размышлений полезно.