— На Скоргена вышел наш человечек и прощупал почву. В принципе, за три четыре миллиона Эйнар может подтвердить, что ему было известно о том, что с шестого по десятое августа наши самолеты искали какую то чужую подлодку...
      — Ага! — Яцык обрадованно потер ладошки. — Это неплохо.
      — Но говорить о поврежденной американской субмарине на их базе он не будет.
      — И не надо, — адмирал пожал плечами. — Это не его вопрос... Насколько четкая договоренность?
      — Я не могу выйти на Скоргена лично, потому на сто процентов не гарантирую. Но норвежский посредник утверждает, что все решено. Он нас никогда раньше не подводил.
      — Деньги вперед?
      — Половину.
      — Это приемлемо. Узнай сумму поточнее, и я дам поручение банку.
      — Понял. У меня все...
      — Тогда отправляйся. И не забудь о сроке. Сутки!
      — Я помню.
      Когда за Логвиненко закрылась дверь, адмирал Михаил Яцык облегченно вздохнул, расплылся в довольной улыбке, опрокинул рюмку водки, закусил долькой апельсина и вернулся к документам, которые просматривал до прихода своего преданного помощника...