Он специально доводил чернокожего сержанта до бешенства. Злоба еще никогда не служила подспорьем в реальном бою.
      Кровь ударила Кларенсу в голову. Его, красу и гордость Корпуса, заслуженного и непобедимого инструктора, без пяти минут бригадного сержанта, смеет унижать какой-то коротышка! Сеймур ринулся вперед, молотя по воздуху кулаками и стараясь достать противника веером неожиданных ударов.
      Владислав на этот раз не ушел назад, а сделал широкий шаг вправо, под торс атакующего, жестким блоком отбил опускающуюся левую руку и "лапой леопарда" разбил негру кадык и трахею. Костяшки пальцев прошли почти до шейных позвонков.
      Сержанта изогнуло, как в припадке эпилепсии, он перевернулся в воздухе, шаркнул ступнями по бетонному полу и завалился набок, ударившись лбом о пирамиду ящиков.
      Труп.
      По вытянувшемуся в струнку телу прошла-судорога. После встречного удара в горло не живут. Это только в кино герой может встать, отряхнуться и продолжить бой.
      Рокотов не стал проверять пульс. Все и так понятно.
      Теперь надо было заблокировать изнутри двери ангара.
      Влад подхватил прислоненный к ящикам лом и бросился к воротам.
      Он опоздал всего на пару мгновений. В проем уже зашел один из рядовых и начал поднимать свою М-16.
      Биолог метнул лом. Как копейщик с древней гравюры. С утробным хеканьем, вложив в бросок все силы.
      Стальной инструмент попал солдату точно в правую глазницу. Лом пробил мозговую оболочку, преодолел мягкие жировые ткани и вышел наружу, выбив кости основания черепа.
      Морской пехотинец с торчащим в голове стальным прутом сделал несколько шагов, уронил винтовку и рухнул навзничь, наполовину выпав из ангара наружу. Его товарищ от ужаса выпустил в проем длинную очередь.
      Пули с противным визгом прошли прямо над головой биолога.
      Влад прыгнул за штабеля и помчался к противоположной стене, моля Бога о том, чтобы боеприпасы не начали детонировать от попадания случайной пули. Сзади продолжали грохотать выстрелы. К одному стрелку присоединились еще несколько.
      Рокотов выскочил из запасной двери, в три секунды преодолел открытое пространство до люка коллектора и откинул крышку.
      В полуметре от входа в систему канализации поблескивала запирающая трубу металлическая решетка, сваренная из арматуры сантиметрового диаметра.
      Влад закусил нижнюю губу...
      На горе, где в ожидании начала операции томились Богдан, Киро и Элена, и возле ограды, где спрятался Ристо, выстрелы были слышны отчетливо.
      После первой очереди Киро схватился за голову.
      - Все пропало!
      - Не паниковать! - взревел Богдан и бросил взгляд на часы. До часа "Ч" оставалось еще семнадцать минут. - Начинаем!
      В небо с шипением ушла ракета и взорвалась на высоте двух сотен метров, рассыпавшись яркими зелеными огоньками.
      Бывший спецназовец принял решение начинать немедленно. Раз Владислава засекли, то теперь только от подготовленных отвлекающих действий будет зависеть, как дальше сложится ситуация.
      - Выбивай стопора! - приказал Богдан и встал со своей стороны огромного асфальтового катка.
      Киро просунул под валун доску.
      - Есть!
      - На счет три! Элена, считай! - македонец налег на рычаг.
      - Раз! Два! Три!
      Богдан и Киро синхронно распрямились.
      Из-под широких чугунных колес дорожного агрегата выскочили продолговатые булыжники. Шестнадцатитонная машина качнулась и двинулась под уклон, набирая ускорение с каждой секундой.
      Катку ничего не мешало.
      Трансмиссия была отсоединена от передающих шестерен, блокираторы сняты, и теперь скорость железного чудовища зависела только от закона всемирного тяготения. Вращение чугунных цилиндров нарастало с каждым пройденным метром.
      Каток шел по прямой. Поворотные рычаги были соединены двумя досками и для надежности замотаны тремя слоями изоляционной ленты. Над капотом развивался красный флаг победителя социалистического соревнования, лет двадцать провалявшийся до этого на чердаке дома родителей Элены. Как он туда попал, уже никто не помнил. С полотнища гордо смотрели Маркс и Энгельс, а по краю шла изъеденная молью желтая бахрома.
      Чем больше бреда, тем лучше. Этот постулат русского биолога ею новые друзья усвоили хорошо...
      Ристо тоже не сплоховал.
      Услышав стрельбу и увидев взмывшую зеленую ракету, македонец поджег фитили китайских петард, разложенных возле ограды военной базы.
      За двадцать секунд, пока фитили выгорали, Ристо в полусогнутом состоянии умчался в соседний переулок и сквозь кусты продрался во двор своего приятеля, откуда на место сбора вела извилистая тропинка.
      Петарды начали рваться, свистеть и перелетать через стену, добавляя паники мечущимся по территории американцам...
      Караул у ворот заметил приближающуюся темную массу слишком поздно.
      Пехотинец поднял винтовку, дал короткую очередь в капот мчащегося автомобиля и за полсекунды до смерти понял, что на него летит не грузовик, а нечто более серьезное. Он отскочил в сторону, но не успел увернуться от широченного заднего катка строительного агрегата.
      Четырехтонный чугунный круг диаметром двести сорок сантиметров и шириной в метр расплющил морского пехотинца в лепешку. Каток не отклонился от заданного курса и на скорости девяносто километров в час врезался в самый центр ворот.
      Последствия удара были ужасны.
      Створки отлетели в стороны, сорванные с креплений усилием в сотни тысяч ньютонов, и искалечили двоих находившихся поблизости рядовых.
      Каток промчался еще сорок метров и лоб в лоб встретился с выворачивающим из-за угла джипом с солдатами. Строительная машина встала на попа, переехала передним катком открытый внедорожник, вмяв пятерых пехотинцев и корпус автомобиля почти до земли, с чудовищным грохотом ударилась об угол строения и завалилась на бок. Спустя секунду сверху посыпались расколотые бетонные блоки, и все в радиусе десятка метров заволокло пылью.
      Экипаж патрульного джипа перестал существовать, превращенный в фарш с вкраплениями металла.
      По перевернувшемуся катку с трех сторон ударили пулеметы.
      Как оказалось, стреляли американцы зря.
      Омедненные пули отрикошетили от еще вращающихся чугунных цилиндров и поразили своих. Трое морских пехотинцев были тяжело ранены.
      Смятение нарастало...
      Владислав на мгновение поднял голову и краем глаза замегил зеленый фейерверк над холмом.
      "Ага! Гипс снимают, клиент уезжает... - голова оставалась холодной. - Что делать, шеф, что делать?! И все-таки я самонадеянный дурак. Все рассчитал, но заглянуть в коллектор забыл. Теперь заперт на базе, где каждый постарается меня кокнуть... На это я пойтить не могу! - Рокотов метнулся за угол. - Думай быстрее! Сейчас все зависит от скорости соображалки. Так, периметр явно перекрыт... В ворота сейчас ударит десяток тонн железа... Спрятаться тут можно, но ненадолго... Вырубить кого-нибудь из янкесов и переодеться в его форму - это, конечно, хорошая мысль, но нереальная... Они тут все друг друга знают... Блин, ну почему люди не летают? Вспорхнул бы сейчас, аки голубь, и умчался бы в даль светлую... Стоп! Как это не летают?! Еще как летают! Ты же на вертолетной базе! Ага, ишь чего удумал... Пилот-надомник. Хотя... Чем черт нс шутит..."
      Рокотов бросился к темной машине, стоящей в центре бетонированной площадки, и запрыгнул на переднее сиденье.
      - Ну что, смертнички, полетаем? - громко сказал биолог и обвел взглядом десятки циферблатов. - Это я удачно зашел...
      Наглость города берет.
      За время экспедиций Владислав налетал на вертолетах сотни часов и примерно представлял себе, как управлять винтокрылым аппаратом. Системы контроля располагаются одинаково и на гражданских, и на военных машинах. Летчики, перевозившие биологов к лагерям, обычно словоохотливы и с радостью показывают пассажирам, какую ручку надо повернуть, чтобы произошло то-то и то-то. Рокотову даже несколько раз позволяли самому посидеть в кресле второго пилота и под наблюдением командира экипажа совершить парочку несложных маневров.
      А опыт не пропьешь и не прогуляешь.
      Когда организму грозит гибель, он подключает все имеющиеся рефлексы.
      Боевой вертолет АН-64А "Апач" мало отличается от Ми-8 или Ми-2, используемых в гражданской авиации России. Одновинтовая система с четырехлопастными несущим и рулевым винтами, трехстоечное неубирающееся шасси, фюзеляж типа полумонокок, выполненный из алюминиевых сплавов с бронированием, тандемное расположение сидений, прозрачная перегородка из полиакрилата, два турбовальных двигателя General Electric T700-GE-701 по тысяче шестьсот девяносто шесть лошадиных сил каждый, сдвоенный топливный бак на тысячу четыреста двадцать литров, диаметр несущего винта в четырнадцать с половиной метров. Управление стандартное, характерное для машин, разработанных в начале восьмидесятых годов.
      Влад захлопнул дверцу.
      "Та-ак, - рука автоматически потянулась наверх, - масло и пуск двигателей! - Разогретое специальными тенами масло пошло по трубопроводу. Стартер взревел, и несущий винт начал медленно вращаться. - Хорошо! Теперь разгон двигателей... Секунд двадцать. - Вертолет начал вибрировать. Охрана базы еще не сообразила, что чужак пробрался в кабину боевой машины и пытается ее угнать. - А это что за ручки? Пока не трогаем... Где рычаг подъема? Вот он, слева под креслом... Есть контакт! - гудение моторов достигло наивысшей точки. - Акустика? Зачем она тут? Наверное, чтобы можно было поорать на врагов и приказать им сдаваться... Правильно, справа мегафон, его и отсюда видно... Ну, с Богом! Рокотов медленно и плавно потянул рычаг вверх, второй рукой контролируя джойстик горизонтального полета. - Поехали!"
      "Апач" приподнялся на полметра, чуть опустил нос и взмыл над крышей ангара.
      "Спокойно! - Владислав чуть пошевелил джойстиком. - Ага! На себя - нос вниз, от себя - нос поднимается... Главное - не перепутать..."
      На площадку выскочили сразу несколько пехотинцев и открыли шквальный огонь по зависшему в десяти метрах от земли вертолету.
      Рокотов недобро улыбнулся.
      Кевларовая защита кабины не пробивается даже из крупнокалиберной двадцатитрехмиллиметровой пушки. Что уж говорить о легком стрелковом оружии!
      Доморощенный пилот наклонил джойстик влево. Вертолет послушно сделал вираж и снова завис над площадкой.
      "Тики-так! Управлять вертухой не сложнее, чем играть на тренажере... Интересно, а что это за кнопочка под рукояткой? Закрыта пластиковым кожухом. Видимо, оружие... - Биолог присмотрелся к обозначениям на приборной доске: Топливо в норме, альтиметр работает... Правда, половину приборов я вижу впервые. Ну да ладно! Попробуем их пугануть..."
      Влад сдвинул пластмассовую крышку и нажал на ярко-красную кнопку.
      Вертолет тут же отозвался дробной тряской, из-под кокпита вырвался трехметровый язык пламени. Два десятка снарядов из тридцатимиллиметровой автоматической пушки Хьюз М230А-1 "Чейн Ган" вдребезги разнесли сарай в полукилометре от базы.
      "Осторожнее! - Рокотов отдернул руку. - Ты так половину жителей Градеца перебьешь! Уф... Заставь дурака Богу молиться... Ладно, попробуем по-другому. Раз нет системы прицеливания, надо скорректировать огонь наклоном корпуса".
      АН-64А "Апач" с бортовым номером "двадцать четыре" развернулся на месте, поднялся на высоту в тридцать два метра и опустил нос.
      Владислав прикинул расстояние до ангара и снова нажал на кнопку.
      Теперь все получилось как надо. Шквал снарядов пробил крышу, обвалил часть стены, и - спустя секунду на складе возник пожар. В огне начали рваться боеприпасы. Морские пехотинцы бросились врассыпную.
      Рокотов развернул вертолет вправо и прошелся из пушки по двум стоящим на открытой площадке машинам. От "Апачей" во все стороны полетели куски обшивки, и над искореженными вертолетами поднялось пламя.
      "Жаль, ракет нет... Вот была бы потеха! Но и этого вполне достаточно", подумал Влад и уже из чистого хулиганства нацепил наушники с микрофоном. Он поднял вверх тумблер внешней акустической системы и гаркнул:
      - Serbian fields forever!47 - завершив свое краткое выступление имитацией смеха Вуди Вудпеккера.
      Над базой разнесся хохоток прибабахнутого мультипликационного дятла. От неожиданности половина американцев пораскрывали рты да так и остались с глупыми физиономиями, провожая взглядом уносящийся на восток боевой вертолет.
      Рев из динамиков и характерное ржание Вуди услышали все без исключения македонцы, сербы и русины, поднятые среди ночи пальбой на американской военной базе...
      Четверо из них знали суть дела и поняли, что их русский друг в очередной раз обставил своих противников.
      Глава 9
      НЕ БОЛЯТ КРЫЛЬЯ У БЭТМЕНА
      Профессора Брукхеймера вызвали к директору за полчаса до конца рабочего дня. В лабораторию прибежал молоденький аспирант с кафедры перспективных антибиотиков и передал ученому срочное сообщение.
      Кригмайер почему-то не захотел воспользоваться телефоном.
      Профессор вполголоса выругался и, не снимая рабочего халата, отправился в административный корпус. Переодеваться для встречи с напыщенным и недалеким Кригмайером он считал ниже своего достоинства. Чай, не к девушке на свидание собрался. Директор Кригмайер был обычным чиновником, ничего не смыслил в научных проблемах, а лишь обеспечивал безопасность оборонных проектов и копался в финансовой документации. При этом он мнил себя крупным авторитетом в области генетики, что постоянно подчеркивал на конференциях. Серьезные ученые относились к директору института Ласкера как к необходимому злу. Впрямую не ссорились, но и не старались сблизиться.
      В приемной Кригмайера профессор наткнулся на Фишборна. Лоуренс по обыкновению курил тонкую сигару, развалившись на диванчике возле стола секретаря и сохраняя на лице насмешливое выражение.
      - О, коллега, и вы здесь?
      - Да, - сухо поздоровался Брукхеймер. - У нас сегодня что, скаутский слет заведующих лабораториями?
      - Насколько мне известно, приглашены мы двое.
      - Вот как? - Профессор поднял кустистые седые брови. - И позвольте спросить, какова тема беседы?
      - Сие известно одному Кригу, - Фишборн махнул рукой с зажатой между двумя пальцами сигарой. - Присаживайтесь.
      В институте Ласкера, как, впрочем, и по всей Америке, велась яростная и непримиримая борьба с курением. Однако Лоуренсу Фишборну, лауреату всех всевозможных международных премий, на это было глубоко наплевать. Он курил повсюду, где не висели запрещающие плакатики. А если и висели, то доктор делал вид, что их не замечает. Кригмайер неоднократно пытался пропесочить Фишборна и приохотить его к здоровому образу жизни, но неизменно получал суровую отповедь, сопровождающуюся какой-нибудь шуткой в стиле Бивеса с Батхэдом. Лоуренс был большой весельчак и регулярно смотрел "ЭМ-ТИ-ВИ".
      Начальство Фишборна недолюбливало, зато его студенты были в полном восторге. Особенно от лекций, уснащаемых словечками "баклан" и "упырь" по отношению к дилетантам и махинаторам от науки.
      Брукхеймер уселся на диванчик.
      - А где мисс Риггс? - Место за секретарским столом пустовало.
      - У Крига. Он вызвал ее минут десять назад. Там приехали какие-то шишки из Вашингтона, вот Криг и прогибается...
      - А мы тут при чем? - пожал плечами профессор.
      - Возможно, что-то связанное с темами работ.
      - А если? - тихо спросил Брукхеймер, намекая на ситуацию с альфа-фета-протеином.
      - Вероятность есть, - так же тихо ответил Фишборн, - однако вменить нам нечего. Работы не закрыты никакой категорией. А научный интерес неподсуден.
      Минуты три они посидели молча. Наконец из дверей появилась тучная мисс Риггс и жестом пригласила ученых в кабинет директора. Даже не поздоровавшись с Брукхеймером. Секретарь Кригмайера воспитывалась эмансипированной по-американски одинокой мамашей, в результате чего из миловидной девочки к тридцати годам выросла хамоватая оплывшая бабища, подозревавшая всех без исключения мужчин в сексуальных домогательствах и делящая кров с подругой-лесбиянкой из местного отделения Национального Резервного Банка.
      В кабинете ученых поджидал сюрприз в виде одетых в одинаковые синие костюмы двух мужчин. Белого и черного. Классическая парочка работников специальной службы, где таким образом начальство демонстрирует отсутствие расовых предрассудков.
      - Агент Скалли48, - белый помахал запаянным в пластик удостоверением ФБР.
      - Да-а? - развеселился Фишборн. - А это - Фокс Малдер?
      - Не смешно, - одновременно ответили агенты, выслушивающие подобные шуточки вот уже пятый год подряд.
      - Агент Джексон, - сообщил рослый негр.
      - Из центрального аппарата, - пояснил Кригмайер.
      - Замечательно, - Лоуренс уселся в кресло у кофейного столика, снял с блюдца чью-то чашку и придвинул его к себе, намереваясь использовать в качестве пепельницы. - Надеюсь, у них все в порядке с допусками...
      - А-два, если вас это беспокоит, - сказал негр.
      Брукхеймер опустился в соседнее с Фишборном кресло.
      - И?.. - Доктор любезно улыбнулся.
      - У нас к вам есть несколько вопросов, - Скалли сел напротив.
      Кригмайер и Джексон остались стоять.
      - Слушаем очень внимательно, - ободрил агента Лоуренс.
      - Вы оба проводили исследования альфа-фито-протеина, - утвердительно заявил Скалли.
      - Альфа-фета-протеина, - поправил Брукхеймер.
      - Да, фета... Нас интересуют результаты.
      - Что именно? - спросил Фишборн. - Результаты - понятие расплывчатое.
      - Место и способ изготовления.
      - У нас таких результатов нет, - отрезал Брукхеймер. - Мы проводим исследование компонентов лекарств и пригодность их для определенных целей. Сертификацией занимаются специально уполномоченные лаборатории. Обратитесь в Медицинскую комиссию Конгресса, через них идут все документы.
      - Но вы примерно можете установить исходные компоненты?
      - А что их устанавливать? - удивился Фишборн. - Абортивная кровь и плацента. Об этом в любом справочнике написано.
      - Я неточно выразился, - Скалли покачал головой. - Нас интересует возможность установления национальной принадлежности исходного материала.
      - Ну вы загнули! - Фишборн откинулся в кресле. - На это уйдут месяцы.
      - Но в потенциале?
      - В принципе ничего невозможного нет, - вмешался Брукхеймер, сравнительный анализ белка, исходя из особенностей национальных групп, провести можно. Однако для этого нам потребуются образцы из тех регионов, которые вас интересуют.
      - И договоренность с Пентагоном о замораживании на пару месяцев их проектов, - подытожил Лоуренс, раскуривая новую сигару.
      - Согласен, - кивнул профессор. Агенты ФБР переглянулись. Ученые никак не выказывали своей осведомленности по поставленному вопросу. Более того восприняли его как неумный розыгрыш, если судить по поведению седовласого с сигарой в зубах.
      - Благодарим за сотрудничество! - Скалли встал и протянул руку.
      - И это все? - возмутился Фишборн. - Ради этого вы отрывали нас от работы?
      Рука агента ФБР повисла в воздухе. Он сделал вид, что не заметил нежелания ученых с ним прощаться, и сунул руку в карман.
      - Идиотизм, - проворчал Брукхеймер.
      - Пойдемте, коллега, - Лоуренс обнял профессора за плечи. - Чтобы немного вас успокоить, я покажу вам результаты по программе бензольной группы генома...
      Кригмайер развел руками.
      Агент Джексон вытащил из дипломата лист бумаги и вычеркнул еще две фамилии. В списке ученых, могущих иметь отношение к появившимся в Интернете статьям об экспериментах над сербскими детьми, осталось семнадцать человек. Тридцать пять были уже проверены с отрицательным результатом.
      Интернет безлик, и тот, кто сбросил в сеть научно обоснованные материалы о соучастии Госсекретаря США в преступлениях против человечности, пока оставался не найденным. Веб-страница была открыта безадресно и оплачена наличными каким-то бродягой в затрепанном пальто неопределенного цвета и огромных зеркальных очках.
      Фишборн был большой выдумщик и в пору юности подвизался в студенческих театрах. Но в ФБР этой информации не было.
      Ученые спустились вниз, в холл, где Брукхеймер развернулся к Лоуренсу и отвел его за массивную колонну.
      - Что вы обо всем этом думаете?
      - Зашевелились, сволочи, - Фишборн пожевал сигару. - И быстро-то как!
      - Думаете, по нашу душу?
      - Это вряд ли. Проверяют всех, кто мог обосновать статьи. Нам стоит на время затаиться. Продолжаем трудиться в обычном режиме...
      - В следующий раз, коллега, когда вам придет очередная светлая мысль, будьте любезны посоветоваться со мной. Лично я - против выброса информации до окончательного анализа.
      - Но ведь сработало!
      - Они могут провести экспертизу на авторство статей. И по характерным деталям определить вас. - Брукхеймер насупился.
      - Это я предусмотрел. - Доктор взял профессора за пуговицу халата. - После подготовки текста я переставил местами слова и куски фраз. Так что с лексикографией они окажутся в заднице. Еще я намеренно ввел параметры аппаратуры, которой нет у нас в институте.
      - А где есть?
      - В центре вирусологии Пентагона.
      - Отпустите мою пуговицу... В любом случае - я вас прошу.
      - Хорошо. Без консультации с вами - никаких шагов. Обещаю...
      Влад вел машину на высоте около двухсот метров и на скорости в сто километров в час. Выше и быстрее он боялся.
      Когда действие сверхдозы адреналина кончилось, Рокотову стало не по себе. Вертолет-то он угнал, а что дальше?
      Дальше начинались проблемы.
      Все дело в том, что поднять машину может каждый, кто хотя бы пару раз посидел за рычагами и кому объяснили, как это делается. Даже пролететь несколько сотен километров способен любой, если будет держаться небольшой высоты, не делать резких маневров и не играть со скоростью. Но вот сесть! Именно момент посадки таит в себе опасность. Когда винтокрылый аппарат оказывается в десятке метров от земли, с ним начинают происходить разные пертурбации согласно законам аэродинамики.
      "Не выдюжу, - решил биолог, тупо рассматривая проносящуюся под ним поверхность, - одно неверное движение, и вертуху завалит либо набок, либо мордой вниз. А там до взрыва баков - рукой подать. Выскочить не успею... Ну мне везет! Хотя это лучше, чем самолет. Кстати, самолет бы я не поднял. И все проклятая самонадеянность. Крышку коллектора сдвинул, а внутрь предварительно не заглянул. Вот и получил по полной программе! Здравствуй, жопа, Новый год! Ниггер еще тот... Коммандо хренов! Сам ни черта не умеет, а туда же! Один выпендреж. Если у них все инструктора по рукопашке такие, то с американской дивизией может справиться батальон узбеков-строителей. Надо только ломы да лопаты раздать49. И пообещать стройбатовцам по бутылке водки или по отпуску домой. Снесут дивизию - мама, не горюй!.. А этот негритос явно привык выступать на соревнованиях. Картинные стойки, отрепетированные серии... Будто бы любовался собой со стороны. Ну и хорошо, пущай теперь апостолам на свою горькую судьбинушку жалуется. Мол, не виноватая я, он сам пришел..."
      Владислав покрутил головой, вглядываясь в окружающую тьму.
      "Пока никого... Но это ненадолго. В течение часа они обязательно должны поднять авиацию и попытаются меня зажать. А в радарах да локаторах я вообще ничего не смыслю. Хоть они тут и есть. Вон, светятся экранчики... А толку? Смотрю на них, как баран на новые ворота... Итак, авиация. Поначалу они должны меня засечь с "Авакса" или через системы наземного ПВО. Насчет ПВО не уверен я ж внутри страны, а Македония особенными возможностями на этот счет не располагает. Хорошо, остается "Авакс". Иду я низко, на фоне земли, сигнал может размазываться. Особенно хорошо, что вокруг одни горы да холмы. Да-а! Рокотов хлопнул себя по лбу и рассмеялся: - Они ж меня сбить-то не могут! На вертухе точно ответ - чик "свой-чужой" стоит. Соответственно, на-товской ракеты можно не бояться. Ну и что? Пушек, что ль, нет? Это верно... Об этом я как-то не подумал. Но работа из пушки предполагает близкий контакт, а ракету могли бы запустить с десятка километров... А, собственно говоря, куда я лечу? В глубь страны... Это дает мне преимущество, но небольшое. А вот и речка!"
      Под вертолетом началась водная поверхность, блестящая в свете почти полной луны.
      Рокотов снизил скорость втрое и повел вертолет вдоль довольно широкой реки.
      "Так-так-так... Это, вероятнее всего, Вардар. Других крупных рек тут нет. Направо будет Скопье... Однако близко к городу подлетать нельзя.
      Слишком просто устроить прочесывание местности силами полицейского управления..." Из темноты выросла громада моста. Вертолет сделал вираж и завис в полусотне метров от решетчатой фермы.
      "Ага! Железная дорога... Излучина, мост, - Влад припомнил карту, - налево - речка Тетовска. Что ж, рано или поздно надо выбирать место приземления. Или, вернее, приводнения. Прощай, мой верный железный друг..."
      Биолог стабилизировал "Апач" в десяти метрах от воды и посмотрел вниз сквозь нижнюю полусферу фонаря кабины.
      "Главное, чтобы вертуха не свалилась на голову..."
      Владислав открыл левую дверь и осторожно сполз с кресла.
      АН-64А продолжал висеть на одном месте. Рокотов встал обеими ногами на боковую гондолу под кокпитом, еще раз посмотрел вниз, мысленно перекрестился, нагнулся вперед, слегка толкнул джойстик управления горизонтальным полетом и спиной вперед вывалился наружу.
      Сверху ударил поток воздуха от несущего винта.
      Прыгуна развернуло на один оборот, он на секунду завис возле машины и рухнул вниз. "Апач" чуть наклонил нос и пошел вперед, прямо на мост.
      Приводнение оказалось жестковатым, но терпимым.
      Влад вошел в воду наискосок ногами вниз, вынырнул, отфыркиваясь, и смог оценить финальные секунды жизни грозной американской машины.
      АН-64А на скорости в двадцать километров в час вошел точнехонько в основание фермы моста. Винт разлетелся вдребезги, корпус раз вернуло боком и хряпнуло о гофрированный металл. С визгом отскочил рулевой пропеллер, искореженную машину завалило на бок, и она рухнула с десятиметровой высоты в реку, подняв огромный фонтан брызг.
      К удивлению экс-летчика, топливо не загорелось.
      Смятая кабина секунд тридцать возвышалась над водой, потом откуда-то из-под нее вырвался пузырь воздуха, и то, что осталось от "Апача", благополучно ушло на дно.
      "Через десять минут вода успокоится, а течение унесет мелкие плавающие обломки, - подумал биолог, неспешным брассом направляясь к берегу, - так что у моих друзей еще возникнет проблема с поисками вертушки... Днем, естественно, корпус будет виден, но сейчас-то ночь. До утра времени еще море. Успею уйти километров на двадцать..."
      Рокотов выбрался на пологий песчаный берег, отряхнулся и устремился в невысокий лесок, на ходу вытряхивая воду из "Хеклер-Коха". Он решил не останавливаться и не сушиться. Высохнет на бегу...
      К пяти утра биолог добрался до железнодорожной стрелки, пробежав, по своим расчетам, не меньше пятнадцати километров. Одежда более-менее просохла, шума погони слышно не было. Что радовало.
      Влад устроился в кустах, разобрал пистолет-пулемет, насухо протер его обрывками бумаги, валяющимися вдоль полотна, и снова собрал.
      Контрольный выстрел в кучу песка показал, что с оружием все в порядке.
      "Уф! Жить хорошо, а хорошо жить - еще лучше! Сейчас бы пожрать - и в койку. Однако с этим придется погодить... Сначала следует разобраться, куда меня занесло. Ушел я на северо-восток... Значит, где-то рядом Тетово или Шипковица. Да уж, бешеной лошади сто верст не крюк. Эк меня занесло! Но, может, это и к лучшему... Смысла искать меня здесь я не вижу. Скорее, облава где-нибудь на юге, километрах в пятидесяти. Косвенно это подтверждается отсутствием какого-либо шума. Ни поисковых вертолетов, ни сирен, ни машин с солдатами... Карты я им спутал конкретно. Только на базе они будут неделю разбираться, что произошло и зачем. Особенно с этим дурацким катком. Молодцы ребята! Такой шухер устроили, что хоть святых выноси! И я не подкачал. Этот полет войдет в македонский эпос. Лет через сто-двести какой-нибудь славянин внукам своим рассказывать будет про Икара из России. Подробностей героических добавят, мой рост явно увеличат метров до двух, еще прекрасную незнакомку приплюсуют, которую я якобы из американского плена вытащил... Лепота!" Из-за поворота послышался лязг. "Ого, поезд! Идет медленно, километров пять в час... Товарняк. А что? Это нам подходит... Обыскать все поезда и машины по всей Македонии никто не в состоянии. Идет на юг... Туда, куда мне и надо. - Рокотов осторожно выглянул из кустов. - Нормальный вид транспорта. Не до жиру! Что ж, садимся. Контролеров туточки нет, билет никто не спросит..." Владислав подобрался ближе к полотну. Старенькие вагоны пли неспешно, погромыхивая на стыках вслед за трудягой-локомотивом.
      Биолог дождался, когда его минует первая треть состава, и взобрался на насыпь. Мимо проплывали платформы с гравием и двери деревянных вагонов. Одна из них оказалась полуоткрытой.
      Рокотов зацепился рукой за створку и впрыгнул внутрь.
      Вагон оказался забит огромными катушками толстого, в руку толщиной, покрытого свинцовой оплеткой кабеля, удерживаемым пропущенными сквозь скобы веревками. Места для безбилетного пассажира было в избытке.
      Влад прикрыл дверь, оставив себе для наблюдения узкую щель, и блаженно растянулся на полу, прислонившись спиной к одной из катушек. В его положении езда даже на товарном поезде могла считаться верхом комфорта.
      - Еще жижгалё50 хочешь? - Султан приподнял крышку над дымящимся котелком.
      - Не, сам доедай, - старший откинулся в шезлонге и посмотрел на фосфоресцирующий океан. - Чаю потом сделай...
      Кроме двух чеченцев на палубе и ночной вахты, все остальные на судне спали.
      Младший вывалил себе в тарелку кусочки разваренного теста с обрезками мяса и принялся есть с лезвия узкого ножа, накалывая еду на кончик и макая в соус. Старший еле заметно поморщился и отвернулся, сделав вид, что не замечает неопрятности своего юного товарища.