Из-под собачьей будки Владислав выбрался сразу после полудня. Богдан подождал, пока полицейские проверят и соседние улицы, и только тогда вытащил Грома. Пес в очередной раз проявил характер и минут пять напрочь отказывался выползать из своего домика. В отместку хозяину, лишившему его возможности поиграть с забившимся под пол гостем.
      На кухне восседал Киро, уминавший бутерброды и отхлебывающий чай из громадной фаянсовой кружки. Рядом с подносом стояла видеокамера. Мороженщик поднялся ни свет ни заря, взобрался на дерево у подножия холма и полчаса снимал территорию базы, рискуя быть застигнутым полицейским патрулем.
      Но кадры получились отменные.
      Рокотов дважды просмотрел пленку и опустился на первый этаж.
      - Ну как? - бутерброды закончились, теперь Киро налегал на торт.
      - Блеск, - Влад закурил. - Тебе надо переквалифицироваться в операторы и ехать в Голливуд.
      Македонец зарделся, аки красна девица.
      - Нет, правда нормально?
      - Я же говорю - блеск. Все видно в мельчайших деталях. И периметр, и внутренние постройки.
      - Я боялся, что меня засекут, - сказал Киро, - поэтому пошел утром, когда солнце в спину.
      - Молодец, - похвалил Богдан. - А где Элена и Ристо?
      - Ристо на складе. До обеда побудет, чтобы все как обычно, потом сюда придет. А Элена, по-моему, к подружке в полицейское управление побежала. Поболтать и выяснить все поточнее.
      - Это дело, - согласился Рокотов, - информация нам не помешает. Богдан, у тебя карта есть?
      - Вот, - хозяин дома выложил на стол подробную карту города и окрестностей.
      Владислав нашел территорию, где располагалась база.
      - Что это такое? - палец уперся в прямой участок дороги, ведущей к воротам.
      - Это шоссе с холма...
      - А тут?
      - Автопарк. Строительная техника. Бульдозеры, асфальтовые катки, автокраны. Ночью не охраняется.
      - Так-так-так, - биолог измерил расстояние линейкой, - метров триста.
      - Я там работал, - сообщил Киро. - Но спрятаться негде. Если только среди техники...
      - Нет, прятаться мне не нужно, - Влад потеребил нос. - Кто-нибудь в машинах разбирается?
      - Мы оба разбираемся, - заявил Богдан, - да и Ристо не промах.
      - Замечательно. Тогда слушайте меня очень внимательно...
      Глава 8
      АГРЕГАТЫЧ
      Влад приподнял на полсантиметра краешек брезента и выглянул из укрытия.
      Толстый техник со множеством нашивок на рукаве куртки продолжал сидеть сбоку от ворот ангара и курить. Уходить он, похоже, не собирался.
      Рокотов мысленно выругался.
      Проникнуть на базу американских вертолетов оказалось гораздо легче, чем он рассчитывал. Часть ограждения не была затянута поверху колючей проволокой, контрольно-следовая полоса отсутствовала, собаки - тоже. Часовые спокойно торчали на восьми вышках, прожектора работали в автоматическом режиме, так что вычислить промежутки света и темноты было совсем несложно.
      Влад опасался систем объемного контроля, но посланный на разведку Ристо сообщил, что на переброшенные через ограду палки никто внимания не обратил. Если бы системы были установлены, македонца повязали бы через минуту. А так он покидал палки, постоял, покурил и не спеша отправился обратно.
      До часа "Ч", как Рокотов окрестил начало операции, оставалось пятьдесят минут. Богдан, Киро и Ристо уже вышли на исходные позиции и готовили свой участок работы, а Влад все лежал под брезентом у стены ангара с управляемыми ракетами, упираясь плечом в штабель тонких деревянных реек.
      В доме Богдана он переоделся в черный охотничий костюм, отвергнув камуфляж. Ночью черное лучше, чем пятнистое.
      Нацепил оружие, распихал по карманам плоского рюкзачка деньги, еду и взрывчатку. В багажнике "Жигулей" Киро подвез его до канавы, упиравшейся прямо в стену, окружавшую территорию базы.
      Если все пройдет успешно, то через три дня Ристо отправится в Скопье к своей тетушке, где и будет ожидать прихода русского. Адрес Рокотов накрепко вбил в память. В столице Македонии Владиславу возьмут билет на ближайший самолет в Россию. Если получится, то провожать своего нового друга приедут и остальные.
      Жирный американец поерзал.
      Судя по звукам, доносящимся у него из-за спины, и приносимому ветерком запаху, техник страдал страшным метеоризмом. Раз в три-четыре минуты он выдавал руладу пуков, после чего на его лице появлялось выражение неземного блаженства.
      "Стрелять нельзя, - рассудил Влад. - Тут же объявят тревогу... Черт, ну почему мне всегда так везет? Не одно, так другое. Собак на базе нет, зато прямо перед нужной дверью засел идиот с переизбытком кишечных газов, которого, скорей всего, выгнали из казармы, чтоб проветрился и не травил сослуживцев... В общем, справедливо. Не умеешь правильно питаться, сиди на улице. Вот он и торчит тут. Курит, сволочь. Пердун несчастный! Так он еще два часа проваландаться может. А у меня времени нет. Цигель-цигель, ай-лю-лю... Через сорок пять минут ребята начнут операцию. Если я не буду готов, все полетит к черту..."
      Из ангара напротив вышли двое пехотинцев. Один из них крикнул что-то веселое технику, тот ответил. По-испански.
      "Ага, латаное! - Рокотов чуть передвинул пистолет-пулемет. - Жирная свинья из Нью-Мексико. Обожрался своим кайенским перцем, теперь отдыхает..."
      Пехотинцы захохотали и устроились в отдалении. Техник снова заворочался и заливисто пукнул, чем вызвал новый прилив веселья у своих приятелей.
      Владислав прикинул расстояние до толстой задницы и аккуратно нащупал длинную рейку.
      Юлий Рыбаковский назначил встречу Руслану Пенькову в кафе "Ани" на Большом проспекте Петроградской стороны. Заведение было спокойным, малолюдным и потому пользовалось успехом у тех, кто хотел бы без свидетелей поговорить о важных денежных делах.
      В детстве Рыбаковский был евреем и носил запоминающуюся фамилию Фишман.
      Прямо как в анекдоте. Маленький Юлик играл на скрипочке, стучал на одноклассников, выступал на математических олимпиадах и получил к четырнадцати годам первый разряд по шахматам. Впереди ему светил институт Бонч-Бруевича, прозванный в народе "синагогой для связистов", работа инженером с минимальным окладом, женитьба на какой-нибудь Софочке и прозябание до конца дней своих в занюханном конструкторском бюро без всякой перспективы выезда за границу, к чему стремились все граждане великой социалистической державы. Пятый пункт удерживал Рыбаковского надежнее прикрепленного к ноге пушечного ядра.
      Но с совершеннолетием все изменилось.
      Мадам Фишман послала подальше своего Арона Израилевича и вышла замуж за стопроцентного белорусского еврея Рыбаковского. Такой вот поворот судьбы, достойный описания
      в рассказе Бабеля! Так что паспорт Юлик получил на новую фамилию, но со старой национальностью.
      В Бонч-Бруевича он тоже не пошел, а вместо этого намылился на факультет журналистики университета, куда благополучно и поступил с первого раза.
      Поначалу судьба к Юлию благоволила.
      Закончив университет и получив вожделенный диплом, Рыбаковский пристроился в корпункт "Известий". Но там он снюхался с кружком диссидентов, полгода пораспространял машинописные странички с выступлениями господина Бжезинского и очутился в камере следственного изолятора КГБ. Самый гуманный суд в мире припаял Юлику восемь лет.
      Как он вел себя на допросах, Рыбаковский тактично умалчивал, но на следующий же день после прибытия на зону Юлик был расконвоирован, получил хлебную должность заведующего клубом и все годы за колючей проволокой регулярно получал обильные посылки с воли.
      Знающим людям такое отношение к политическому заключенному говорит о многом.
      Выйдя на свободу, Рыбаковский снова занялся диссидентской деятельностью, поэтому довольно быстро вернулся в места не столь отдаленные. Вместе с ним за решетку угодили еще несколько десятков человек. По странному совпадению все они входили в одну и ту же организацию, где идеологическим гуру служил хасид Рыбаковский.
      Но грянула перестройка.
      Юлик досрочно освободился и тут же взлетел на вершину политического Олимпа, став советником питерского мэра. Стульчак вообще жаловал диссидентов, видя в них свою надежнейшую опору. Рыбаковский несколько лет клеймил "палачей" из КГБ и КПСС, при этом не забывая улучшать свое материальное положение. Когда Стульчак с треском проиграл выборы, Юлик переметнулся поближе к Госдуме, получил мандат депутата и в ус не дул. Сошелся с суетливым педерастом Пеньковым и опекавшей его депутатшей и продолжил нелегкую работу по разоблачению перекрасившихся парт-аппаратчиков...
      Руслан явился на встречу в сопровождении своего приятеля Гильбовича. Юлик немного знал этого журналиста, прозванного коллегами Железным Гомосеком за тягу к лицам своего пола и эпиграфам к статьям из "Волшебника Изумрудного Города". Женечка Гильбович жутко обижался на кличку и поливал всех правых и неправых грязью со страниц патриотической прессы, куда он был делегирован вице-консулом США в качестве агента влияния. Чтобы своим присутствием полностью дискредитировать само понятие "патриотизм". Железный Гомосек кропал безграмотные антизападные статейки, пугал всех агрессивными планами Китая и при всем при этом раз в месяц бегал в американский культурный центр за двухсотдолларовой пайкой.
      Пеньков испытывал к Женечке смешанные чувства и ненавязчиво добивался взаимности. Гильбович пока не сдавался, проживая совместно с другом из кордебалета питерского мюзик-холла.
      Пока Женечка брал на всех кофе, Рыбаковский отвел Пенькова в сторону.
      - Ты зачем приволок этого придурка?
      - Да ладно! - отмахнулся стреляющий глазками по сторонам Руслан. - Он не помешает.
      - Да ты что! Я тебе должен инструкции Адамыча передать, а ты не один явился. Сажай его за столик, а сам иди на улицу. Я тебя жду...
      Спустя минуту на крыльцо кафе вывалился растрепанный Пеньков.
      - Ну что там? Он долго один не просидит...
      - Задница чешется? - ехидно спросил Рыбаковский. - Сначала дела научись делать, потом развлекайся.
      - Что Адамыч?
      - Недоволен, вот что. - Юлий посмотрел на низкие облака и поежился. - Ты зачем на таможне с пятью тысячами баксов засветился?
      - Это мои деньги, - неуверенно парировал Руслан, попавшийся на попытке вывоза незадекларированной валюты.
      - Не сомневаюсь. Только теперь скандал через Москву гасить придется. Ты что думаешь, у Адамыча других проблем нет?
      - Понимаю, - притворно потупился Пеньков, которому по большому счету было плевать и на Рыбаковского, и на главного "правозащитника" России, испытывающего горячую любовь ко всем, кто обливал грязью его страну. Особым расположением Адамыча пользовались чеченцы. Еще с лагерных времен, когда никому не известного Адамыча вздумали "замочить" грубые зеки по причине того, что "правозащитник" воровал у своих хлеб и сжирал его под одеялом. Чеченцы взяли Адамыча под защиту, за что он несколько лет безропотно удовлетворял похоть главаря, ставшего впоследствии одной из заметных фигур независимой Ичкерии. Именно с этого времени у Адамыча сохранились хорошие контакты, которыми он пользовался и поныне при перепродаже оружия и наркотиков.
      Ни Рыбаковский, ни Пеньков, ни Гильбович подробностей отсидок Адамыча не знали, но по собственному опыту предполагали, что "правозащитник" дерет горло отнюдь не бесплатно.
      Ибо сами были совершенно такими же.
      - Если понимаешь, то больше так не делай, - назидательно произнес Юлий. Теперь касательно инструкции... Через две недели на аэродром Ржевки прибудет Оорт из Хорватии. Твоя задача - нанять тpи "газели" и переправить груз на склад твоей газетенки.
      - А погранцы?
      - Не волнуйся, они уже оплачены,
      - Что за груз?
      - "Аграны". Как доставишь на склад, позвонишь по этому номеру, Рыбаковский сунул Пенькову бумажку.
      ~ Из такого оружия убили Галю... - Руслан изобразил на лице печаль по безвременно ушедшей патронессе.
      Юлий брезгливо скривился.
      Роль Пенькова в расстреле депутатши не была для него секретом. Именно этот педераст и навел киллеров на "святую женщину", когда та везла в Питер деньги на избирательную кампанию. Те даже не тронули валюту, получив свою долю из рук выздоровевшего после легкого ранения Руслана. Прямых доказательств не было, только догадки, поэтому Пеньков ходил с гордо поднятой головой, как чудом уцелевшая жертва покушения, и продолжал занимать должности в демократических организациях.
      - Не распускай сопли! Ты все понял?
      - Понял. Менты в сопровождении твои или мне договариваться? - Подобные операции Руслан проводил не впервые.
      - Сам решай.
      - А моя доля?
      - Получишь по реализации. Человека, что приедет за "агранами", зовут Абу. Маленький такой, лет тридцати...
      Пеньков посмотрел на часы. До встречи с куратором из подразделения "зет" питерского ФСБ оставалось почти два часа.
      - Это все?
      - Все, - пробурчал Рыбаковский. - Гуляй...
      - А кофе? Женечка ждет, хотел с тобой пообщаться.
      - Не сегодня. Передай ему мои извинения. Придумай что-нибудь, что у меня какие-то дела... - Юлий открыл дверцу своего "крайс-лера". - Как договоришься с машинами, позвони.
      - Непременно, - рассеянно ответил Пеньков, занятый уже своими мыслями. Как только, так сразу.
      - Поерничай мне! - разозлился Рыбаковский. - Мигом из "Демроссии" вылетишь.
      - Да ладно, я пошутил! - Пеньков широко открыл глаза. - Все будет нормально...
      - Смотри! - Юлий уселся за руль и бросил последний взгляд на тщедушную фигуру Руслана. Педераст-демократ повернулся к дверям кафе и ступил на коврик у крыльца. - Гомик недоделанный...
      Последние слова он произнес одними губами. Ссориться с Пеньковым было ему не с руки. Вихляющий бедрами журналист мог еще пригодиться.
      В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо на ногу Богдану.
      - О, ё-ё! - Чирилов схватился за ступню. - Киро, разуй глаза!
      - Извини! - толстячок засуетился. - Очень больно?
      - А ты как думаешь? Прямо по пальцам...
      - Не видно ни черта.
      - Ладно, - боль отпустила, и Богдан вернулся к работе. - Ты стопорную шестерню снял?
      - Почти...
      - Давай быстрее, - македонец посмотрел вниз, где в трех сотнях метров светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16. - Остался час.
      - Управимся, - мороженщик стукнул ладонью по борту строительного агрегата. - Заблокируй пока рычаги.
      Из темноты выскользнула Элена, держащая палку с обернутым вокруг нее полотнищем.
      - Достала? - обрадовался Богдан.
      - Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет...
      - Отлично. Ристо готов?
      - Давно. Ждет сигнала.
      - Ты ракетницу захватила?
      - Вот, - девушка подала сумку.
      - Поставь ее пока сюда, - Богдан указал на освещенное маломощным фонариком пространство, - я сейчас рычаги закреплю и спущусь.
      Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.
      - Осторожнее! - попросил Богдан. - Ты так только себя покалечишь. Не торопись, снимай фиксатор аккуратно.
      - Сорвалось, - прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.
      Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.
      - Готово!
      Темная масса чуть сдвинулась вперед.
      - Киро, посвети! - Богдан обошел агрегат спереди.
      Мороженщик схватил фонарик.
      - Нормально! - валуны, положенные под направляющие, надежно удерживали много тонную машину на месте. - Крепите флаг, а я займусь рычагами.
      Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в сорока от него морские пехотинцы захохотали.
      "Смейтесь, смейтесь, - Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал нож. Скоро будет не до веселья... Так, периодичность у этого пердуна примерно раз в пять минут. Для контроля засечем время".
      Следующий приступ настиг техника спустя четыре минуты тридцать одну секунду.
      "Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под брезентом, подумал Влад, - а теперь приходится выдумывать разные экзотические способы, чтобы устранить препятствие. Нет в жизни счастья. Мысль не нова, но полностью отражает положение вещей... Так, до времени "Ч" - полчаса. Десять минут на минирование, еще столько же - на размотку бикфордова шнура, остальное - на то, чтобы смыться по коллектору..."
      План был довольно примитивен.
      Македонцы должны были устроить заваруху у ворот, Рокотов подрывал боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу базы, где рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном из них можно было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при необходимости выставленные полицейские посты.
      Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро и доложил, что восточное направление перекрыто слабо, силами всего нескольких десятков полицейских. Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что диверсант не будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север или запад, к границе с Косовом.
      Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае американцы отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было бы возможности поднять вертолеты для преследования беглеца.
      Но человек предполагает, а Бог располагает.
      Толстый техник извлек из пачки новую сигарету.
      "Пора", - решился Рокотов, вытащил из кармана позаимствованное у Богдана "Мальборо", прикурил и вставил фильтр в разрез на рейке.
      Потом осторожно высунул свое "удилище" из укрытия и начал медленно придвигать тлеющий огонек к массивному заду американца.
      Зажженное "Мальборо" не тухнет само по себе. Сигарета медленно горит, пока не сгорает дотла. Это вам не "Беломор", который приходится прикуривать раз в полминуты! И не полусырой "Кэмел" турецкого производства с торчащими во все стороны бревнами плохо нарезанного табака.
      Толстяк заерзал.
      Биолог приготовился.
      Техник вытащил зажигалку и поднес огонь к концу своей сигареты.
      "Ну! - нетерпеливо подбодрил Владислав, с трудом удерживая дрожащую пятиметровую рейку. - Давай!"
      Техник словно услышал телепатический призыв и, приподняв одну ягодицу, выпустил мощную струю газов.
      В ту же секунду биолог поднес тлеющее "Мальборо" к туго обтянутой штанами заднице.
      Из-под седалища американца вылетел полуметровый язык голубоватого пламени. Раздался хлопок, как у потухшей газовой горелки, и огненная змейка скользнула под материю униформы.
      Газ из кишечника выходит со скоростью метр в секунду. Но внутренняя детонация метано-сероводородной смеси значительно выше. Поэтому огонь мгновенно распространился через прямую кишку до сфинктера и подорвал полтора литра сжатого кишечного газа в животе у несчастного техника.
      Расчет Рокотова оказался верным.
      Американца подбросило вверх, сноп огня со звуком артиллерийского салюта вырвался у него из ануса, прожигая брюки. Тело грохнулось обратно об скамью, извернулось и заорало.
      "Пять секунд - полет нормальный!" Влад мстительно хихикнул и втянул рейку под брезент.
      - О, puta!44 - тонким голосом заверещал техник, катаясь по земле.
      К визжащему толстяку подскочили несколько пехотинцев. Из дверей ангара вылетел рослый негр и наклонился над раненым.
      Один из свидетелей что-то быстро шепнул на ухо сержанту.
      - Не is an idiot! - заревел негр. - Carry him to the hospital!45
      Морские пехотинцы засуетились, подхватили техника за руки и за ноги и бегом потащили по дорожке между ангарами.
      Черный сержант быстро осмотрел место для курения, поднял выпавшую из пальцев техника зажигалку и злобно сплюнул. Слова, которыми он мысленно охарактеризовал толстого пердуна, отчетливо прочитывались на его широком лице.
      Кретин, олигофрен, даун, шизанутый! Полный дегенерат, опустивший руку с зажженной сигаретой именно в тот момент, когда сам же и пёрнул!
      Владислав приложил приклад "Хеклер-Коха" к плечу.
      Не дай Бог сержанту придет в голову заглянуть под брезент.
      Негр постоял несколько секунд, развернулся и пошел прочь.
      Рокотов выдохнул воздух. Опасный момент миновал.
      Путь был свободен.
      Биолог полежал еще пару минут, убедился в том, что американцы ушли, выскользнул из своего укрытия и протиснулся в полуоткрытую дверь ангара, набитого ящиками с ракетами AGM-114А "Хеллфайр".
      Изумрудная "девятка" припарковалась в конце второго дома на Придорожной аллее. Из машины выбрался молодой человек в светлом костюме с кейсом в руке, хлопнул дверцей, поставил автомобиль на сигнализацию и вошел в подъезд.
      - Он? - угрюмо спросил сидящий на пассажирском месте потрепанного "москвича-412" прыщавый юнец.
      - Вроде да, - водитель присмотрелся. - Тачка точно его.
      Юнец сморгнул и сплюнул в открытое окно.
      - Ну и чо сидим? Давай его сегодня и сделаем.
      - Рано, - водитель, крепыш с короткой стрижкой и уже наметившимися алкоголическими мешками под глазами, положил руки на руль, - вон народу сколько... Да и я не в форме.
      - А чо не надел?
      - Не фиг погонами отсвечивать, - сержант патрульно-постовой службы закурил.
      Игорян сказал, чтоб без шума. Форму на дело надену.
      - Быстрее сделаем - быстрее капусту получим, - хохотнул юнец, выставляя в окно локоть.
      - Ты аванс уже получил... Пропил небось?
      - С друзьями погулял. А чо, нельзя? Сержант, привыкший, как подавляющее большинство российских милиционеров, спиртное не покупать, а отбирать у задержанных или получать в качестве подношения с опекаемых ларьков, пожал плечами.
      - Твое дело...
      - Не, ты чо-то против имеешь? - продолжал настаивать юнец.
      На подобное дело они ходили не в первый раз. Пока сержант стоял на шухере, прыщавый Петюня успевал и "клиента" замесить, и карманы у него проверить. Сопротивления стражу порядка никто не оказывал.
      У начальства патрульный был на хорошем счету. Недалекий, хотя и вороватый Юра старательно тянул лямку, перевыполнял план по бухарикам и мелким правонарушителям, не забывал поздравить старших по званию с праздниками и днями рождения, всегда принимал участие в совместных с коллегами пьянках. Попойки как правило заканчивались одним и тем же - из "обезьянника" приводили кого-нибудь из задержанных, и толпа раскрасневшихся от дешевой водки милиционеров избивала ни в чем не повинного человека, похваляясь друг перед другом "коронными" ударами. После таких посиделок "грушу" довозили до ближайшего травматологического пункта или просто выбрасывали на пустой улице.
      За год, что Юрий прослужил в органах правопорядка, в его отделении убили двоих. Просто так, не рассчитав силу и количество ударов.
      Один оказался студентом" второй - слесарем с Металлического завода. Обоих задержали у станции метро, придравшись к запаху спиртного.
      Труп студента выбросили на пустыре в соседнем районе, добавив головной боли коллегам из другого отделения.
      Со слесарем вышло хуже.
      Работяги не поверили в то, что пожилой человек, не употреблявший ничего крепче кефира, мог напиться до свинского состояния и быть подобранным нарядом ППС в ста метрах от собственного дома, как следовало из рапорта. Слесарь проработал на заводе четыре десятка лет, с ним здоровались за руку все сменившиеся за эти годы директора-Рабочие начали собственное расследование и нашли трех свидетелей, сидевших той же ночью в том же "обезьяннике" и рассказавших, как слесаря выводили для "прочистки мозгов".
      Спустя неделю двое свидетелей "попались" на продаже анаши и уехали в Кресты, где ожидали суда в роли "крупных наркоторговцев". Последний попытался было дать показания против сотрудников милиции, но был зверски избит "неизвестными", как только вышел из дверей районной прокуратуры на улицу.
      Уголовное дело развалилось, так и не начавшись. Городская прокуратура отказала в возбуждении из-за "неустановления факта деяния". А Юре, так ловко подловившему последнего свидетеля, коллеги поставили пять бутылок коньяка.
      Материал о несовместимых. с жизнью травмах, повлекших смерть гражданина, отправили в архив. Отделение на пару месяцев приутихло, а потом снова зажило обычной для российских стражей порядка жизнью.
      - Твое дело, - повторил сержант, индифферентно глядя сквозь заляпанное лобовое стекло, - завтра уделаем в лучшем виде.
      - Точно?
      - Точно, точно, не боись! Получишь ты свои бабки...
      Рокотов скользнул мимо высоченных штабелей темно-зеленых ящиков, испещренных группами цифр и букв. Весь ангар почти до потолка был заставлен боеприпасами.
      "Ничего себе! Да тут десятки тонн взрывчатки, - биолог огляделся. Подрывать надобно с умом. Иначе сам на небеса отправишься, никакой коллектор не поможет... Если это все одновременно грохнет, вороночка будет с полкилометра. Ну, может, и поменьше, но все равно прилично... Та-ак, что у нас тут? Патроны. Здоровые какие! Прям мини-снаряды. Вот сюда килограммчик тротилу и заложим..."
      Влад бросил поверх упаковок блок тола и захлопнул крышку ящика, оставив болтаться пятиметровый отрезок бикфордова шнура.
      За спиной послышалось металлическое звяканье. Будто кто-то задел створку ворот ангара, протискиваясь внутрь.
      Рокотов прижался спиной к ящикам и застыл.
      Минуту все было тихо.
      Но молчание не могло обмануть закрывшего глаза и превратившегося в слух биолога. Он точно знал, что некто проник внутрь помещения и теперь так же стоит в полумраке, выискивая врага.
      Кто-то, шестым чувством ощутивший присутствие на базе чужака.
      Еще минута...
      Слева раздался еле слышный шорох.
      Владислав повернул голову на звук.
      Шорох повторился.
      Некто медленно передвигался в междуящичном пространстве, готовый отразить внезапное нападение или напасть сам. Ширина проходов, рассчитанная на электрокары, позволяла маневрировать без проблем.
      Рокотов открыл глаза.
      Неизвестный не стал включать свет, так что не было риска ослепнуть от резкой вспышки тысячеваттных ламп.
      "Метров десять-пятнадцать, - прикинул биолог, - за поворотом. Один, идет довольно тихо... Шаги тяжеловаты, видимо, большой вес. Чувствует себя уверенно... Если и есть подкрепление, то снаружи. Соответственно, надеется справиться собственными силами. Что ж, это для меня плюс... Спрятаться тут нельзя, так что рано или поздно мы столкнемся. Забираться на штабеля поздно, да и смысла в этом я не вижу. Только уменьшу пространство для маневра..."
      Если не знаешь, что делать, - делай шаг вперед. Этот самурайский принцип много раз оправдывал себя на практике. Владислав не стал ждать развития событий и вышел на середину свободной площадки, предварительно определив по шагам, что противник находится в пяти-шести метрах от крайнего из ящиков.
      В проходе обнаружился давешний рослый негр.
      При неожиданном появлении темной фигуры он немного присел, но тут же круговым движением переместился ближе.
      Влад снял руку с пистолета-пулемета, отодвинул его за спину и внимательно посмотрел негру в глаза.
      Сержант Сеймур Кларенс ухмыльнулся и медленно извлек из кармана тонкие кожаные перчатки.
      - Fight me!46 - весомо заявил морской пехотинец, застегивая кнопки на запястьях.
      Невысокого и внешне безобидного человека он не боялся. Даже при том, что у врага на боку болтался "Хеклер-Кох" с толстым обрубком глушителя. Сеймур полагался на свою реакцию, на свой боевой опыт и на двух рядовых, стоящих в метре от дверей ангара и готовых по первому зову броситься внутрь.
      Он хотел сам задержать диверсанта. Задавить собственными руками.
      Путь с базы был перекрыт полностью. За те пять минут, что прошло с момента, как техник подорвался на собственном пуке, Кларенс успел отдать приказ об усилении внешних постов и поставить в ружье весь батальон, отправив караульные группы на все склады. У чужака была возможность либо сдаться, либо погибнуть. Его миссия провалилась.
      Сержант не стал извлекать пистолет из кобуры. Незнакомец продемонстрировал нежелание применять свое оружие. А в рукопашном бою с инструктором ВМС США еще никому не удавалось справиться.
      "Перчатки, - Влад слегка приподнял брови. - Привык на татами работать? Или за руки боится? Настоящий боец перчаток не наденет... Дешёвка вы, батенька Анкл Бенс, дешёвка и понтовик..."
      Кларенс повел плечами, как на разминке перед соревнованиями, и бросился в атаку, надеясь ошарашить противника внезапным переходом от статичного положения к динамике.
      Финт правой рукой, перекат, удар ребром стопы, провоцирующий нижний блок, поворот, серия прямых в корпус!
      Мимо!
      Конечности инструктора рассекли воздух.
      Противник мягко переместился вбок, ушел вниз и исчез из поля зрения.
      Сержант развернулся.
      Диверсант спокойно стоял у штабеля, глядя на Кларенса, как на назойливое насекомое. Оружие мирно висело на ремне вдоль тела стволом вниз.
      Атака американца не оказалась для Владислава неожиданной. За долю секунды до броска сержант напряг правую ногу и переместил вес тела. Опытному бойцу изменение положения корпуса скажет о многом.
      "Манера кик-боксера... Знакомо. Сейчас будет пробовать зажать меня в угол или работать из низкой стойки. Что с его стороны - полный идиотизм..."
      Кларенс сконцентрировался, нанес отвлекающий удар левой, присел и быстро развернулся на одной ноге, выбросив вторую вбок и вверх.
      Опять мимо!
      Противник снова растворился в воздухе и возник в метре от своей предыдущей позиции.
      - Штаны порвешь, ниггер, - лениво растягивая слова, совсем как это делают коренные жители Индианы, произнес диверсант. Для пущего эффекта не хватало только горящего поблизости креста и группы поддержки в белых балахонах ку-клукс-клана.
      Сеймур затравленно посмотрел на незнакомца.
      Две атаки, и обе мимо цели...
      Противник пока не собирался вступать в бой, изматывая инструктора ударами в никуда и заставляя его тратить силы на удержание равновесия после промахов.
      Сержант тихо зарычал.
      Давненько его не называли "ниггером".
      - Хвост не мешает? - участливо поинтересовался Владислав, подпустив в вопрос максимум пренебрежения. - Тут тебе не джунгли, по веткам прыгать не надо...