Головастик - Свой среди своих

      Мальков отошел в сторонку, поглядывая на неподвижно сидящих "заложников", и решил обратиться с вопросом к Оленеву.
      - Игорь, а прямо сейчас нас не штурма-нут?
      - Не должны.- Заместитель начальника пресс-службы сдвинул брови.Переговоры только начались, они еще попытаются уговорить нас сдаться...
      - Ты б хоть намекнул, когда штурма ждать,- попросил Егор.
      - Пара-тройка часов в запасе у нас есть. Чем дольше мы здесь сидим, тем больше устаём.
      - А ты уже бывал террористом?
      - Неоднократно,- ухмыльнулся Оленев.-И террористом бывал, и заложником, и с группой захвата бегал...
      - Ну, и чего нам ждать? - с невинным видом спросил Мальков, надеясь на то, что Игорь проговорится.
      - Сам увидишь,- хохотнул майор" поймал неодобрительный взгляд Хватова и посерьезнел.- Ты давай не шатайся без дела, а придумывай, как осложнить штурмовикам задачу.
      Попытка вытянуть у Оленева подробности предстоящего освобождения захваченного самолета не удалась. Мальков вздохнул про себя и, держа пистолет стволом вниз, отправился в нос, к кабине пилотов.
      Дверь в кабину оказалась заперта.
      Старший лейтенант потоптался в тамбуре, подергал ручку и присел на откидное сиденье у стойки с кофеваркой.
      "Да-а, не выходит что-то каменный цветок,- грустно подумал референт ИАС.- Может, под кресла зашхериться и оттуда по спецназёрам палить? - Егор вытянул шею и визуально оценил расстояние от пола до сиденья.- Не пойдет. Не помещусь... Взрывчатку нам тоже не дали, так что двери не заминируешь. Эх, доля моя горькая... Что ж делать-то, как говаривал товарищ Чернышевский?"
      * * *
      Сияющего золотыми зубами, толстого и слегка неопрятного Романа Борисова в разных местах величали по-разному: в городской администрации - уважаемым коммерсантом и председателем общественных организаций "Союз цыган города Черноморска" и "Угнетенный народ", на страницах газет - "цыганским бароном", в таборах - Герцогом, в милицейских сводках - "лидером преступного сообщества лиц цыганской национальности", старые воры между собой - по забытой давным-давно кличке "Ромка-Лисапед", прилипшей к оборотистому цыгану за удивительную способность в течение одного дня спереть и перепродать десяток педальных машин, причем иногда он воровал велосипеды у тех, кому полчаса назад и продал.
      По сути же Борисов был не кем иным, как лидером диаспоры, подмявшей под себя всю торговлю наркотиками в портовом городе и издревле промышляющей мелкими кражами и попрошайничеством.
      Конечно же, цыгане никуда не кочевали, представляя собой оседлый клан с отличными от классических традициями. Каждая семья жила в добротном кирпичном доме, мужчины гордо раскатывали на подержанных, но сверкающих лаком "Мерседесах" и "Ауди", многие женщины отказались от цветастых юбок и платков и носили одежду европейского покроя, детей старались пристроить в школу, дабы те получили хоть какое-нибудь образование.
      Традиции вспоминались только тогда, когда это было выгодно.
      Например, при редких милицейских облавах. Заехавших в "джипси-таун"[ Gipsy (англ.) - цыган, цыганский.]стражей порядка окружала толпа орущих женщин, оттягивающих на себя внимание для того, чтобы подростки успели перетащить мешки с коноплей и маковой соломкой из выбранного для обыска дома в соседние.
      Но милицейские проверки были редки.
      Блюстители закона - тоже люди, тоже хотят вкусно кушать и хорошо одеваться, так что с милицейским и прокурорским начальством у Борисова и К" было достигнуто полное взаимопонимание. Дабы не портить показатели отчетности, местному ОБНОНу[Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.] время от времени сдавали десяток-другой наркоманов, не представлявших более интереса для торговцев зельем по причине финансовой опустошенности. Торчков с шумом задерживали, быстро выбивали признания в соучастии в распространении наркотиков, формировали из числа арестованных две-три "группы" и бодро докладывали наверх о невиданных успехах на ниве борьбы с наркопреступностью. Сверху щедро лился дождь наград и внеочередных званий, а Черноморское УВД регулярно ставилось в пример на московских совещаниях у министра.
      Верхушка цыганской ОПГ даже занималась политикой, как представители "угнетенного народа".
      Сию светлую мысль в начале девяностых годов подал ближайший помощник Герцога Андрей Мечко, прочитавший многостраничный труд одного исследователя о геноциде разных народов. Борисов согласился с Мечко в том, что цыгане ничуть не хуже евреев, их также преследовали в фашистской Германии и целыми таборами расстреливали и загоняли в концлагеря, и приказал организовать общественное движение, которое будет отстаивать права соплеменников.
      Партнеры у свежесозданной структуры, бесхитростно названной "Угнетенный народ", нашлись быстро.
      Давно страдающие от скудного финансирования и не пользующиеся массовой поддержкой населения местные отделения "Демократичен ского российского выбора" и "Социал-демократической России" сами обратились к цыганам с предложениями о сотрудничестве, получили милостивое согласие и присосались к ручейку наркоденег, наконец начав издавать собственные газеты.
      О Черноморской инициативе узнали в центре, и в город зачастили эмиссары от других политических партий и объединений, почувствовавших запашок легких денег. Борисов принимал всех в шикарном офисе на .первом этаже гостиницы "Звездочка", со всеми подробно беседовал, но абы с кем договоры о совместной деятельности не заключал. Его интересовали только те организации, что имели хоть какие-то шансы на присутствие на политической сцене.
      Иным мягко отказывали.
      Создание фонда борьбы за права "лиц цыганской национальности" приносило свои плоды. Теперь любое задержание наркоторговца, каждый из которых имел в кармане удостоверение общественной организации "Угнетенный народ", превращалось в политическое дело. На защиту интересов задержанного вставали лидеры псевдодемократического движения Черноморска во главе с вице-мэром, бывшим активным членом "Демросвыба", о "ментовском беспределе" вопили все местные газеты, и немногие оставшиеся честными опера и следователи были вынуждены спускать расследование на тормозах, отпуская пойманного с поличным дилера под подписку о невыезде, а затем и прекращать дело в связи с "недостатком улик".
      С параллельно существовавшими в том же городе другими преступными группировками цыгане почти не общались.
      По причине разных сфер деятельности.
      Чеченцы контролировали порт и наркотиками практически не интересовались, разве что для личного потребления, азербайджанцы курировали торговлю продуктами питания и ширпотребом, немногочисленные славянские группировки почитали для себя западло заниматься "травой" и прилагали усилия на ниве "крыше-вания" бизнесменов и банковских операций.
      Поэтому прибытие двух светловолосых дам из Прибалтики, которых вчера встретили и привезли в отель "Предпортовый" ближайшие подельники Турпала-Али Баграева, возглавлявшего чеченскую ОПГ, не могло не насторожить Борисова.
      - Ты пей чай.- Роман лично налил душистый "Липтон" в кружку Алика Звезд оцветова, принесшего цыганскому лидеру весть о приезде непонятных гостей.
      Сидевший напротив Алика Андрей Мечко подвинул глазастому соплеменнику вазочку с вареньем.
      - А ты уверен,- Борисов грузно опустился в резное кресло, обитое малиновым плюшем,- что это не проститутки?
      - Не похожи,- с должным почтением ответил Звездоцветов, отхлебывая чай и придерживая большим пальцем серебряную ложечку, которая так и норовила попасть ему прямо в глаз.
      - Почему не похожи? - подал голос Мечко.
      - Они такие... ну, серьезные, что ли. И сам Леший их встречал. А Леший просто так никуда не поедет.
      Лёма Атгиреев по кличке "Леший" был правой рукой у Баграева и действительно крайне редко выезжал на малозначительные мероприятия, предпочитая отсиживаться за четырехметровой бетонной стеной своего особняка, по верху которой шла спираль из колючей проволоки. Говорили, что Атгиреев боится какого-то кровника, пообещавшего отрезать Лёме голову за убитого в Дагестане брата. Леший три года воевал против федералов и участвовал в бесславном походе банд Басаева и Хаттаба на Махачкалу, в процессе которого и засветился, расстреляв нескольких милиционеров-даргинцев и получив черную метку от их родственников.
      - Проститутки разные бывают,- вымолвил Мечко, регулярно катавшийся с поручениями в Москву и не понаслышке знающий категории столичных "жриц любви".Есть и простушки, но есть и вип-герлухи. Таких от секретарши какого-нибудь министра не отличишь.
      - Зачем Чечену элитные шлюхи? - буркнул Борисов.- Ему местных хватает.
      - Кто знает,- протянул Мечко.- Деньги есть, может себе позволить...
      - У них еще багажа прилично с собой было,- добавил Звездоцветов.- И "черные" им помогали нести.
      - М-м-м,- Андрей изогнул брови.- И как девицы на это отреагировали?
      - На что? - не понял Алик.
      - На то, что чичики взяли их вещи...
      - Нормально. Как будто так и надо.
      - Леший тоже помогал?
      - Не, Леший нет. Он с ними базарил о чем-то...
      - О чем базарил, не слышал? - спросил Борисов.
      - Я далеко стоял, а те глазами так и зыркали по сторонам. Решил не засвечиваться, а то вдруг что...
      - Правильно решил,- похвалил Роман.- Леший тебя в лицо знает, мог насторожиться.
      - Поезд откуда? - Мечко облокотился на стол.
      - Из Москвы.
      - Тогда с чего ты взял, что тетки из Прибалтики?
      - Лилька с Розой на площади работали, они и сказали, что акцент у обеих сильный. Слышали, когда те в машины садились...
      На шныряющих повсюду цыганок с привязанными к спинам младенцами никто обычно не обращает никакого внимания. Максимум - бросают брезгливо-презрительный взгляд и проходят мимо, торопливо кинув копеечку в грязную ладонь.
      И мало кто отдает себе отчет в том, что горластые цыганки и их чумазые и частенько завшивевшие отпрыски - это разветвленная агентурная сеть, тщательно просеивающая всю доступную им информацию и подробно докладывающая обо всем виденном и слышанном мужьям и старшим братьям, которые затем доносят все сколь бы то ни было важные сведения до цыганского барона.
      - Отправь завтра гадалок на площадь перед "Предпортовой",- дал Борисов указание Мечко.- Пусть пару дней покрутятся да посмотрят, куда эти бабы ходить будут. У нас в гостинице люди есть?
      - Найдем...
      - В номерах пошерстить надо. Но незаметно.- Роман погрозил помощнику пальцем.- Знать, зачем к чичикам эти бабы приехали, не помешает.
      - Я выясню,- пообещал Мечко.
      * * *
      Получивший ценные указания Деда Пихто посредник оделся и убыл, дабы передать условия освобождения части заложников оперативному штабу во главе с начальником УФСБ. Хватов потребовал миллион долларов аванса, две бутылки коньяка "Арарат", причем обязательно в хрустальных литровых бутылках, килограмм икры и несколько свежих лавашей. Психолог долго не мог взять в толк, почему именно лаваши, а не примитивные булки, на что майор-спецназовец разорался о каких-то "национальных пристрастиях" в пище и чуть не "пристрелил" одного курсанта, желая продемонстрировать, что добивается четкого исполнения своих распоряжений.
      Неадекватность террориста - явление распространенное.
      На захват заложников часто решаются люди с расстроенной психикой, которые для храбрости накачиваются алкоголем или наркотиками. С одной стороны, их немного заторможенное состояние помогает штурмовой группе быстро и без потерь провести операцию по освобождению пленников, с другой - несет в себе опасность непредсказуемых действий. Взрыв ярости может вызвать совершенно невинная фраза, трансформирующаяся в затуманенном мозгу террориста в нечто противоположное по смыслу. Поэтому почти все, даже самые необычные требования преступников стараются выполнить, чтобы до поры до времени поддерживать в них ощущение безнаказанности и развития успеха задуманного.
      - А нам действительно икру принесут? - удивился Мальков.
      - Без вопросов.- Хватов погладил живот в предвкушении трапезы.- Вот только коньяк .лить нельзя.
      - Что-нибудь усыпляющее подмешают? - догадался старший лейтенант.
      Остальные "террористы" засмеялись.
      - Да-а-а,- Оленев легонько хлопнул Егора по плечу,- молод ты еще и неопытен. Ничего подмешивать не будут. Ни нам, ни настоящим злодеям. Это ж легко вычисляется... Просто наша задача - не клюкнуть по маленькой, а приготовить коллегам достойную встречу. В подогретом состоянии у нас это хуже получится. Но ты, если хочешь, можешь принять на грудь... Однако учти: алкоголиков мы в своем коллективе не терпим и безжалостно уничтожаем собственными руками.
      - Я просто спросил,- надулся Мальков.
      - Не обижайся,- миролюбиво сказала Алена.- Игорь шутит.
      - А нам можно выиить, если вы не будете? - спросил кто-то из курсантов.
      - Еще одно слово - и голышом побежишь по морозу,- ве поворачивая головы, отрезала Незабудкина.- Сделаю из тебя парламентера-активиста. Усек?
      Говорун засопел, но спорить не стал. Единственная дама среди "террористов" играла роль редкостной стервы и строго выполняла свои обещания, в чем "заложники" могли убедиться на примере двух курсантов, с прохладцей отнесшихся к словам Незабудкиной, а затем проползших на брюхе иа одного конца самолета в другой, подгоняемые пинками Ива-нидзе и Хватова.
      Егор показал Оленеву кулак:
      - Ты б мне еще пыхнуть[ Покурить коноплю (жарг.).] предложил...
      - О траве базара не было.- Майор повернулся к Хватову: - Кстати, Боря, а что ты в этот раз "дури"[ Наркотики, обычно - марихуана или гашиш (жарг.).] не заказал?
      - А надо? - Дед Пихто заговорщицки ухмыльнулся.- Ты только скажи, мне несложно.
      - Мы, по объявке, не наркушники,- вмешался Иванидзе.- Так что с нас и коньяку хватит.
      - Ты фляжку взял? - серьезно спросил Оленев у референта-новичка.
      - Зачем? - растерялся Мальков.
      - Как зачем? Коньяк туда перельем, потом выпьем. Бутылки, скажем, при штурме разбились...
      - Не взял,- огорчился старший лейтенант, будучи совершенно не в курсе традиций контртеррористических учений.
      - Эх, молодо-зелено...- Заместитель начальника пресс-службы сделал грустное лицо.- Никакого уважения к традициям. Даже флягу не прихватил. Придется грелку искать.
      - Да ну тебя! - Мальков понял, что майор опять решил приколоться.
      - Умный! - Оленев взъерошил себе пятерней волосы.- Второй раз быстрее сообразил. Чувствуется аналитический склад ума...
      Посматривающий в иллюминатор Иванид-зе сделал предупредительный жест рукой:
      - По местам. Идут...
      Глава 7 ВАЛЬС В СПАЛЬНЫХ МЕШКАХ
      В сторону самолета по полю двигалась целая процессия, состоявшая из психолога с бутылями коньяку в руках, заместителя Панина генерала-майора Сидорова, несшего икру и лаваши, сотрудника Сбербанка с большой холщовой сумкой и двух мрачных охранников с эмблемами федерального казначейства на рукавах черных курток.
      Охранники были вооружены итальянскими помповыми ружьями SPAS 12 [Special Automatic Shotgun - гладкоствольное самозарядное боевое ружье калибра 0,45. Масса - 4 кг, длина с фиксированным прикладом - 1070 мм, со сложенным прикладом- 800 мм, длина ствола - 550 мм. Емкость магазина - 7 патронов, заявляемая производителем прицельная дальность - 500 м, реальная прицельная дальность для надежной стрельбы - до 100 м.].
      Хватов и Оленев синхронно выдернули из кресел ближайших к ним заложников, приставили пистолеты к шеям курсантов и протолкнули в тамбур у двери.
      - Открывай,- приказал Дед Пихто.
      - Кто, я? - не сообразил Мальков.
      - Ну не я же! - Заместитель начальника пресс-службы чуть присел, полностью спрятавшись за спиной курсанта.
      Егор распахнул дверь и наставил на подошедших к трапу людей свой пистолет.
      - Положите всё и проваливайте! - крикнул Хватов, не показываясь из проема.
      - Я должен удостовериться, что вы получили деньги и их количество соответствует вашим требованиям,- громко сказал "инкассатор", которого изображал капитан Мартиросов с позывным "Скази".
      Рашид Мартиросов, тридцатилетний крепыш с добрым круглым лицом, был специалистом в деле нейтрализации противника голыми руками или с помощью подручных предметов, и, если бы он попал в салон "ИЛа", террористам пришлось бы совсем кисло.
      Дед Пихто улыбнулся.
      Скази был его приятелем, с которым они прошли немало горячих точек и который однажды протащил на себе раненного в ногу Хватова почти двадцать километров, отбиваясь от наседавших со всех сторон таджикских боевиков.
      - Не пойдет! - возопил Мальков, поигрывая пистолетом.- Мы верим вам на слово! Положите деньги у трапа и отойдите на сто метров!
      - Далековато ты их посылаешь,-заявил Оленев.- Но правильно.
      Бойцы из силового подразделения казначейства переглянулись. В отличие от инкассатора, они были настоящими, как и деньги в мешке.
      - Отходим,- пожал плечами Мартиросов.- Ничего не поделаешь.
      Сидоров и переговорщик опустили припасы рядом с миллионом долларов и двинулись в обратном направлении.
      - Но...- замялся один из охранников.
      - Ничего с вашим миллионом не случится,- поморщился Скази.- Или вы думаете, что настоящие террористы пустили бы нас в самолет? Был, конечно, шанс, однако он нам не достался.
      - Вам по два раза повторять надо?! - крикнул Егор.
      - Всё, уходим.
      Мартиросов поднял руки и пошел вслед за Сидоровым и психологом. Недовольные охранники бросили сумрачный взгляд на нахально ухмыляющегося Егора и потопали восвояси.
      Хватов толкнул своего курсанта стволом пистолета под ребра:
      - Бегом вниз и тащи всё сюда...
      * * *
      Цейс чуть-чуть передвинул ствол "SG 550"[ SG 550 - автоматическая винтовка швейцарского производства, имеющая обозначение Stgw 90. Снайперский вариант: калибр - 5,56 мм (патрон GP90 5,56 х 45), масса - 7,02 кг, общая длина - ИЗО мм, длина ствола - 650 мм, начальная скорость пули - 960 м/сек, емкость магазина - 5/20/30 патронов, прицельная дальность более 500 м. Винтовка может стрелять фиксированными очередями по 3 выстрела.] и поймал в перекрестье прицела голову уже виденного им "террориста".
      Незнакомый Роману Исакову молодой парень, видимо из числа недавно принятых на работу в Контору, что-то говорил Хватову, указывая рукой на здание аэровокзала.
      Дед Пихто, естественно, под пули не подставлялся, хотя Цейс мог зацепить своего товарища рикошетом от стальной поверхности полуоткрытой двери самолета.
      В метре от Исакова зашевелился прикрывавший снайпера Кайзер.
      - Ты чего? - не отрываясь от окуляра, спросил Роман.
      - Греюсь.- Старший лейтенант Сундуков убрал руку с цевья "Винтореза" [ВСС "Винторез" - автоматическая бесшумная винтовка. Калибр - 9 мм, длина - 890 мм, длина ствола - 210 мм, масса без прицела - 2,85 кг, начальная скорость пули - 250 м/сек (патрон СП-5 или СП-6 9 х 39 с энергией пули в 673 Джоуля), темп стрельбы в автоматическом режиме - 600 выстрелов в минуту, прицельная дальность - 400 м, надежная рабочая дальность стрельбы - 200 м, емкость магазина - 10 патронов.] и несколько раз сжал в кулак озябшие пальцы.
      - Купи нормальные перчатки,- посоветовал Цейс.
      - Ага, купи! - передразнил Кайзер.- За хорошие перчатки восемьсот целковых отдать надо. А у меня дети...
      - У всех дети,- философски заметил Роман.
      Ситуация с финансированием специальных подразделений ФСБ мало отличалась от общероссийских реалий, связанных с материальным обеспечением государственных учреждений и армии. Средств хронически не хватало, так что бойцы были вынуждены покупать многие необходимые вещи, выделяя деньги из своих скудных зарплат. Некоторым, у кого супруги трудились в коммерческих фирмах, дышалось полегче, другие, отягощенные потомством, экономили каждую копейку и в свободное от службы время подрабатывали. Кто-то "бомбил" на собственном автомобиле, кто-то разгружал вагоны, кто-то ремонтировал бытовую технику, кто-то преподавал рукопашный бой в спортивном клубе.
      На полученные помимо ведомственной кассы деньги спецназовцы в основном приобретали нормальные комбинезоны, обувь и разгрузочные жилеты, кардинально отличающиеся по качеству от тех образцов, что предлагались им родным государством. До чиновников всё никак не доходило, что бойцы секретных служб не могут ходить на операции в громко шуршащих при любом движении сине-серых курточках, коими снабжаются ОМОН и патрульные милиционеры и в которые упорно пытались обрядить штурмовиков "Града".
      - У меня мать заболела,- грустно сказал Кайзер.- Две сотни "бакинских" [Доллары (жарг.).] за лекарства отдали. И через месяц надо еще столько же...
      - Найдем.- Цейс, как и большинство снайперов, обладал олимпийским спокойствием.
      Для подобных случаев, связанных с болезнью члена группы или кого-нибудь из близких, существовала общая касса, куда каждый сбрасывал, сколько мог. Деньги также расходовались на закупки самого необходимого для жизнедеятельности отряда, на помощь семьям погибших, получавшим мизерные пенсии и брошенным правительством страны фактически на произвол судьбы.
      Руководство ведомства старалось изменить ситуацию и хотя бы обеспечить нормальное страхование бойцов, чтобы те были уверены в получении женами достаточно крупной суммы в случае собственной гибели, но дело двигалось медленно. Присосавшимся к сладкому пирогу бюджетных денег чиновникам всех мастей сильные спецслужбы были невыгодны, поэтому любая инициатива, направленная на малейшее улучшение жизни сотрудников ФСБ, тормозилась на всех уровнях. Бюрократы требовали сотни согласований и бумажек, забалтывали вопросы на бесконечных слушаниях и комиссиях, перебрасывали пакеты подготовленных документов от одного чинуши к другому, а в финале ссылались на отсутствие денег и переносили рассмотрение проблемы на следующий год. И так до бесконечности.
      - Тарзан Цейсу,- вдруг ожила рация.
      - Цейс на связи.
      - Как обстановка? - поинтересовался майор Агеев.
      - Без изменений,- бесстрастно сказал Цейс.
      - Маэстро и Освальд на матрацах[ Матрац - позиция для стрельбы <КПТ РССН).],- сообщил Тарзан.
      - Принято.
      Исаков оторвался от прицела и глянул в мощный бинокль, лежавший рядом с ним на поролоновой подстилке.
      Освальда он заметил сразу.
      Стае Коробов и прикрывавший его капитан Агеев с позывным "Лёлик" еще не успели слиться с окружавшими их кустами, занимая избранный рубеж.
      А вот Маэстро, как обычно, замаскировался мгновенно, и теперь только оставалось гадать, какая куча снега рядом с ВПП или какой выступ на крыше старого ангара является притаившимся майором Антоном Михалёвым. К тому же Маэстро принципиально работал в одиночку, а вычислить одного человека гораздо сложнее, чем пару.
      - Освальда вижу. Маэстро - нет,- резюмировал Цейс.
      - Хорошо. Продолжай наблюдение,- пробубнил Агеев и отключился.
      Роман отложил бинокль и снова сосредоточился на проеме двери самолета.
      * * *
      - Моя зарплата за шестьсот двадцать пять лет беспорочной службы,- выдал майор Оленев, запихивая холщовый мешок на полку для багажа.
      -быстро ты посчитал,- удивился Мальков.
      - А он раньше прикинул.- Хватов отвел курсанта на место и плотоядно уставился на банку с икрой,- Ну что, удивим желудки?
      - Пора, пора,- согласился Иванидзе.
      - Мы подежурим,- кивнул Оленев Малькову.
      - Замётано.- Дед Пихто махнул рукой Не-забудкиной и Иванидзе.-Пошли...
      Первая смена едоков удалилась в салон эко-номкласса.
      - Тише! - гаркнул Оленев на расслабившихся "заложников", начавших обсуждать происходящее.- Сидеть молча!
      Старший лейтенант проверил надежность запора на двери, опять прогулялся до запертой двери кабины пилотов и вернулся обратно.
      При взгляде на багажные полки, расположенные над креслами у иллюминаторов, ему в голову пришла интересная мысль.
      * **
      Совещания для первого заместителя начальника УВД Черноморска генерал-майора Григорьева, озабоченного исключительно продвижением по карьерной лестнице и наполнением деньгами собственного кармана, были смыслом жизни.
      В день их назначалось обычно два-три, не считая летучек.
      Стиль проведения совещаний был заимствован из виденных Григорьевым американских фильмов, где главным действующим липом был Президент США. Станислав Романович демократично садился не в торце, а в середине длинного стола и оттуда раздавал ценные указания. Места рядом с ним считались весьма престижными, и каждый из приглашенных старался занять именно эти стулья, оттесняя конкурентов.
      Генерал-майор (который в случае начала войны или объявления чрезвычайного положения в общероссийском масштабе и призыва на действительную службу оказался бы всего-навсего капитаном железнодорожных войск[В системе МВД присваиваются так называемые "специальные звания", не соответствующие армейской линейке, в отличие, например, от ФСБ или СВР, являющихся практически армейскими структурами. ], откуда он уволился пятнадцать лет назад и пришел работать в милицию, устав от безденежья и сложностей с расхищением вверенного имущества) литрами поглощал крепчайший кофе, одну за другой курил сигареты "Парламент" и выслушивал бесконечные доклады, делая вид, что старается вникнуть в каждую мелочь.
      На самом деле ему было наплевать и на криминогенную обстановку в городе и области, и на нужды подчиненных.
      Григорьева интересовали только две вещи - "процент раскрываемости" и личное благополучие.
      Причем второе напрямую зависело от первого.
      Введенные еще в начале строительства социалистического государства понятия "план" и "процент" не претерпели существенных изменений и после развала СССР. Всё так же об успехах правоохранительных органов судили ио галочкам в отчетах и по итогам общероссийских совещаний выявлялись победители, сумевшие "раскрыть" больше преступлений, чем в предыдущий год, и догнавшие "процент раскрываемости" до фантастических значений.
      Правда, случались казусы.
      Один раз начальник УВД не самой большой области доложил, что процент раскрываемоcти во вверенном ему учреждении достиг ста одного и семи десятых процента. Знакомый с арифметикой министр внутренних дел слегка обалдел и попытался выяснить у бодрого полковника, как тому удалось преодолеть предельное значение, пока половина присутствовавших в зале офицеров давилась от хохота. Полковник целый час пыхтел, краснел, сопел и икал, но не сдавался, упорно выкрикивая заветные "сто один и семь десятых процента". В финале докладчик договорился до того, что заявленный результат был получен им при обработке информации по изобретенному им самим методу "дискретно-интегрального исчисления", и предложил ввести новацию по всей стране.
      Второй заместитель министра, в свое время закончивший физмат Московского университета, свалился под стол.
      Григорьев, хоть и не совсем понял причины веселья руководства, тот случай запомнил и строго пресекал попытки подчиненных перейти стопроцентную отметку, заставляя их притормаживать на девяноста пяти - девяноста семи.
      Высокая раскрываемость и отсутствие жалоб граждан на произвол со стороны правоохранительных органов Черноморска обеспечивали Станиславу Романовичу и начальнику УВД генерал-лейтенанту Овсиенко полную непотопляемость.
      С жалобами боролись просто: большинство сразу отправляли в мусорную корзину, а по остальным дружественная УВД городская прокуратура выносила отказы со стандартной мотивировкой "изложенные факты не подтвердились". Нескольких особенно настырных жалобщиков направили на принудительное лечение в местный ПНД[ Психоневрологический диспансер.], троих задержали на улице и обнаружили у них в карманах спичечные коробки с анашой, остальные утихли сами, и в городе воцарилась благодать.
      Правда, жителям от этого легче не стало, но такие мелочи городское руководство уже не волновали. Бравые патрульные лихо метелили резиновыми дубинками подвыпивших прохожих и обчищали их карманы; ОБНОН пачками задерживал наркоманов-потребителей; в ОРБ сколачивали "преступные группы" из нескольких бомжей, вскрывших контейнер с упаковками китайской лапши; ОБЭП ловил портовых грузчиков, разжившихся мешком сахара или муки, и вешал на них многомиллионные хищения; налоговики трясли мелких ларечников, "не замечая" ухода от уплаты необходимых сборов крупных торгово-закупочных фирм; расследовавшие убийства следователи прокуратуры обращались в РУВД с просьбами "подкинуть" им подозреваемого, на которого можно было бы повесить труп; "лишние" заявления от граждан по фактам совершенных против них преступлений не регистрировались, а самих граждан поднимали на смех, обвиняя в попытках выдать фантазии за действительность.
      Небольшое беспокойство у милицейских генералов и советников юстиции из прокуратуры вызывала лишь неуловимая группа местных русских национал-патриотов, устраивавшая самосуды над ускользавшими от правосудия преступниками и с особой яростью преследовавшая насильников.
      Всё, как ни парадоксально это звучит, началось с Интернета, где на одном из местных сайтов появилась примитивная игра-стрелялка "Убей хачика!". Пользователю предлагалось навести оптический прицел на неплохо прорисованного носатого и небритого человечка в большой кепке-"аэродроме", расхаживающего туда-сюда перед прилавком с фруктами, и нажать левую клавишу "мыши". Компьютерная винтовка стреляла, и человечек с криком "Вай-мэ!" падал и начинал смешно сучить ножками, держась за то место, куда угодила "пуля".
      Излишне говорить, что большинство посетителей стреляли "хачику" в самый низ живота.
      Игрушка просуществовала недолго, и сайт был закрыт по настоянию местных чеченской, грузинской и азербайджанской диаспор. В полном соответствии с законом, запрещающим пропаганду национализма.
      Но незадолго до исчезновения "народного тира" из электронной паутины один из оперов ОРБ подметил странную закономерность в смене вполне узнаваемых физиономий предлагаемых мишеней.