Лежащий в трех метрах слева от экс-браконьера Рокотов повернулся на бок.
      - Твое мнение?
      - Неоднозначное...
      - Это я понимаю.
      - Если только нахрапом, - Никита поправил бандану. - Долгой осадой их не возьмешь. Видел, какие особняки отгрохали?
      - Видел.
      - То-то. Стены в три кирпича. С-сволочи...
      - Наших не видать.
      - Это точно.
      - Думаешь, они где-то в помещении работают?
      - Недостроев тут целых три. В любом из них...
      - Нам надо знать точно.
      - Согласен, - Филонов перевалился на спину. - Давай так. Я горушку обойду и с той стороны гляну. А ты с ребятами заховайся в пещерку.
      - Один не пойдешь, - предупредил Рокотов. - Бери Егора и Данилу.
      - Добре...
      * * *
      Александр Степановых подлез под откинутую крышку, скрывающую переплетение трубопроводов балластной системы первого отсека, сунул руку поглубже и нащупал привод заслонки.
      - Чо там? - сидящий на корточках Ахмедханов вытянул шею, заглядывая из-за плеча русского.
      Степановых фыркнул и промолчал.
      Ваха, как водится, лез не в свое дело. Если в электродвигателях он еще что-то и соображал, то в более сложных вещах разбирался не лучше своих товарищей по борьбе за независимость Ичкерии, не переставая при этом с умным видом бродить вокруг подводной лодки, изображая на своем худом лице задумчивость и шурша страницами сервисной книжки малогабаритной субмарины, когда Степановых или Лазарев занимались профилактическими работами.
      Охранники подземных баз, между которыми курсировала подлодка, с уважением смотрели на Ахмедханова, подозревая в нем крупного специалиста в технических вопросах, и были уверены в том, что двое русских только исполняют его распоряжения.
      Иначе, по разумению охранников, и быть не могло.
      Руководят всегда чеченцы, в крайнем случае - арабы. А русские просто шуруют на том участке работ, что им определяют многоопытные вайнахи. Так уж сложилось за всю новейшую историю двух чеченских войн конца двадцатого века.
      Степановых криво улыбнулся.
      Без него и без Лазарева творение французских конструкторов представляло бы собой бесполезный и очень дорогой кусок железа. Если б не они, чечены впаялись бы в стену подземного тоннеля при первом же погружении, или не смогли бы продуть балластные цистерны и навсегда остались бы на дне залитой водой карстовой полости.
      Как они умеют управляться со сложной техникой, Александр знал.
      Пока речь шла о стрелковом вооружении и автомобилях, все было нормально. Но стоило только перейти к современным средствам связи, умение заканчивалось. Боевики знали, как пользоваться рациями и сотовыми телефонами, но редко кто из них представлял себе схему их работы. И лишь единицы умели отремонтировать сломавшуюся вещь, хотя им это было и не нужно.
      Зачем ремонтировать, если можно купить новый аппарат? Когда деньги считают не купюрами, а пачками и мешками, отпадает необходимость думать о мелочах. Нанимается человек, который заботится о том, чтобы в отряде всегда были запасные телефоны с оплаченными на год вперед sim-картами.
      Та же ситуация и с автотранспортом. Роскошные джипы, у которых из-за отсутствия технического регламента вышла из строя какая-нибудь мелочь, отправляются на помойку или отдаются бедным родственникам, а взамен пригоняются новые, украденные в Москве, Питере или ином крупном городе. Проблем с доставкой их в Чечню не возникает: дорожные инспектора на промежуточных постах так же любят бумажки с изображениями американских президентов, как и московские чиновники, перепродающие через подставные фирмы ворованную нефть.
      Про оружие даже говорить смешно. Приходи на любой склад и бери столько, сколько способен унести. За дополнительную плату дадут и транспорт, и солдатиков на погрузку. Схема отработана...
      Степановых нащупал кругляшок магнитного клапана и провернул его по часовой стрелке. Первые пол-оборота деталь прошла как по маслу. Потом сопротивление возросло и Александру пришлось приложить все силы, чтобы загнать клапан в пазы.
      Придется менять весь блок.
      С приводом заслонок балластных цистерн шутить не следует. Слишком велика опасность того, что клапан заклинит, и тогда придется продуваться вручную. Хорошо еще, что французы предусмотрели двойной вариант всплытия и оснастили все трубопроводы высокого давления механическими штурвалами.
      Не то что на подлодках российского флота.
      Александр выбрался на деревянный пирс и распрямил затекшую спину.
      - Сэрьезный поломка? - спросил Ваха.
      - Ерунда, - Степановых почесал поясницу. - На час мутотени. Потом можем отправляться...
      * * *
      - Геноцид абстрактен по своей сути, - Вася Славин поднял вверх указательный палец и немного придвинулся к отцу Арсению. - Как и декларация прав человека.
      Рокотов застыл в узком проходе, ведущем от входа в пещеру к месту дислокации незанятых на внешних постах казаков, и прислушался к разговору.
      - Я с вами не согласен, - мягко возразил священник. - Права человека суть заповеди Божьи, переведенные в удобную для понимания форму. А осуждение любого геноцида - это прямая калька с принципа "Не убий". Господь осуждает любое лишение жизни любого существа, ибо сие есть вмешательство в его помыслы. Карать может лишь тот, кто дает жизнь.
      - Если ваши слова, батюшка, довести до логического завершения, - хмыкнул Славин, - то выходит, что любая женщина, родившая ребенка, имеет право на замачивание одного человека. Она ж дала жизнь...
      - Неправильно, - отец Арсений потеребил цевье гранатомета. - Душу вкладывает Господь. Женщина является всего-навсего неким контейнером для воспроизводства физической оболочки.
      - А вы, я смотрю, не чужды наукообразию, - развеселился Славин. - Обозвать женщину контейнером - это не каждый шовинист себе позволит!
      - Надо же придать понятию словесную форму, - священник развел руками. - А как иначе скажешь?
      - Вы оба отвлеклись от темы, - вмешался Кузьмин, на секунду оторвавшись от чистки автомата. - Что там с геноцидом?
      - А-а! - улыбнулся Вася. - Мое мнение такое: надо каждый случай геноцида описывать отдельным термином.
      - Это как? - осведомился Пышкин.
      - Элементарно. Геноцид евреев - жидо-цид, события девятьсот пятнадцатого года - арменоцид, то, что сейчас в Косове делается - сербоцид, бойня в Центральной Африке - тутсицид и хутуцид...
      - А так же альбуцид и стрептоцит, - не выдержал Владислав. - Васек, ты так всех запутаешь.
      - Ничего подобного! Как раз в этом случае не будет перекосов.
      - Куда? - Рокотов уселся рядом с Кузьмичем.
      - Хотя бы в сторону холокоста...
      - Нежная тема, - кивнул Влад. - И что ты своим жидоцидом с ней поделаешь?
      - Выбью из рук сионистов право решать, что считать геноцидом, а что - нет.
      - Как это?
      - Вот смотрите, - Славин отложил ВСС в сторону и сел по-турецки. - В современном мире на первом месте среди всех видов геноцида находится уничтожение евреев. Больше половины публикаций и примеров - именно о холокосте. О книгах я молчу. На один сборник про тех же армян - десяток про евреев. Если не больше... Непорядок получается. Как ни коснешься темы геноцида - тут же вылезают евреи со своими воплями о погромах и концентрационных лагерях. А почему?
      - Действительно, почему? - Кузьмич поставил на место затворную раму "Грозы".
      - Объясняю, - Василий выщелкнул сигарету из пачки. - Иудеи из разных общественных фондов оккупировали места в международных структурах, занятых изучением нарушений прав человека. И фактически диктуют всем остальным, как относиться к каждому конкретному случаю.
      - Ты батьку Кондрата не переслушал? - поинтересовался Влад.
      - Нет. Все и так сходится. Тем более, что Кондрата я не люблю... Он, по-моему, просто идиот. Метет всякую чушь, а толку никакого. Лучше бы свои обязанности губернатора исполнять научился. Вместо того, чтобы на митингах глотку драть...
      - Это точно, - согласился Пышкин.
      - Хорошо, - Рокотов решил больше не сбивать с мысли казака-"жидоборца". Приведи пример негативного влияния иудеев на проблему геноцида.
      - Пожалуйста. Ситуация с резней армян турками...
      - И что?
      - Все в курсе, что те события так геноцидом и не признали?
      - Турция - член НАТО, - Кузьмич пожал плечами. - На мой взгляд, в этом все дело. Они Штаты предупредили, что, если геноцид армян будет признан, то турки пересмотрят свое отношение и к Альянсу, и к закупкам вооружений. Америкосам на армяшек плевать, Турция им важнее. Вот и заблокировали решения ООН по этому вопросу.
      - Не все так однозначно, - хитро улыбнулся Славин.
      "А Василек не так прост, как может показаться на первый взгляд, - подумал Рокотов. - Копается в мелочах, ищет аналогии... Молодец. Ему б не на ферме работать, навоз за быками убирать, а в институт поступать. К примеру, в наш Универ, на исторический... Там как раз деканом Фроянов служит. Тоже большой патриот. Ему волю дай, так он основным курсом поставит тему "Мировое еврейство и как с ним бороться". Большого ума товарищ..."
      - Что-то еще есть? - спросил отец Арсений.
      - А як же! Ведь важно не то, что ООН решение проблемы тормознула, а то, как именно это произошло.
      - Евреи, евреи, вокруг одни евреи, - спел Кузьмич. - Даже птичка воробей...
      - ...тоже маленький еврей, - поддержал Владислав.
      - Лежу, параличом разбит,
      Оказалось, сын мой жид.
      Вы скажите мне, друзья,
      Неужели жид и я?
      неожиданно продекламировал священник и покраснел.
      Хохот участников дискуссии о правах человека разбудил мирно почивавших в углу пещеры Фирсова, Рудометова и Янута.
      - Это я так, - смущенно сказал отец Арсений. - В детстве слышал. Вот и запомнил...
      - Вы совсем озверели, - зевнул Виталий. - Поспать не даете...
      - Все равно через пять минут вставать, - Рудометов нацепил очки, посмотрел на часы и потянулся.
      - Так что там с ООН и армянами? - напомнил Рокотов.
      - А вот что, - Вася заговорщицки подмигнул батюшке. - Аккурат перед сессией, на которой должно было быть принято решение по этому вопросу, делегатов европейских стран пригласил к себе Джозеф Либерман...
      - Тот Либерман, что сейчас в паре с Тором на выборы в Штатах идет? уточнил окончательно проснувшийся Фирсов.
      - Ага. Встреча была зело конфиденциальная. Однако кое-какая информация просочилась. В частности, обсуждался армяно-турецкий конфликт. И, по странному стечению обстоятельств, все европейцы отказались осуждать Турцию... За исключением Франции, но там всегда было очень сильное армянское лобби.
      - Этому может быть другое объяснение, - Рокотов провел ладонью по поросшему щетиной подбородку. - Европейские концерны завязаны на производство вооружений и опасались потерять рынок сбыта. А Либерман просто лоббировал интересы ВПК. Без привязки к иудейским интересам... Хотя над этим стоит подумать. Может, ты и прав...
      * * *
      Опасения Главы Администрации на счет своего кремлевского будущего оказались беспочвенны. Команда ушедшего на покой престарелого Президента сумела настоять на том, чтобы ключевые посты в верховной власти продолжали занимать лояльные корпоративным интересам чиновничества люди. Вроде Стальевича, по уши замазанного в прошлых неблаговидных делишках.
      Новоизбранный Президент серьезного сопротивления так и не оказал.
      Он с головой ушел в построение новой вертикали власти и разборки с губернаторами. На чистку ближайшего окружения времени уже не оставалось. Конечно, некоторые персоналии лишились своих постов, но в общем и целом сложившаяся система ничуть не пострадала.
      Как воровали - так и продолжили.
      Единственным отличием от прошедшего десятилетия стало то, что теперь чиновники не критиковали власть и не позволяли себе выпады в адрес Первого Лица, как нередко бывало при "царе Борисе", а всячески имитировали приверженность "новому курсу реформ", выдвинутому Президентом в послании Федеральному собранию, и ссылались на "особые отношения" с Главой Государства, за что в народе получили меткое прозвище "птенцы гнезда Вована".
      Частенько "инициатива прогиба" доходила до абсурда.
      Одни выпускали самоучители по кройке и шитью, вынося на обложку фамилию действующего Президента, другие заказывали придворным пиитам новые тексты гимна России, в которых рефреном звучала фраза "И Вовик такой молодой с огнем эфэсбэшным в груди...", третьи замастырили букварь, взяв за основу рассказы из цикла "Ленин и печник", и уснастили его детскими считалками вроде "Ах, Вова, Вова, Вова! Мне без тебя тоскливо".
      И прочая, и прочая...
      Каждый чиновник считал своим долгом продемонстрировать чудеса преданности, не понимая, что у нормальных людей такое поведение ничего, кроме брезгливости, не вызывает. Но нормальные в госструктуры не идут, а мнение "электората" после свершившихся выборов уже никого из власть предержащих не интересует.
      Президент же принимал лживые реверансы чиновников за чистую монету и искренне верил, что с такой командой наконец поставит страну на ноги. Но для нормального взаимодействия с бюрократическим аппаратом ему требовалось иногда закрывать глаза на "ошибки". Таково искусство управления. Чиновник, отправивший несколько миллионов долларов из бюджета на счета оффшорных фирм под липовый контракт, совершает не преступление, а именно "ошибку". С кем не бывает! Утверждать что-то иное - моветон.
      Не поймут-с.
      И схарчат любого, кто вознамерится коренным образом изменить Систему.
      Силенок на борьбу со всей чиновной стаей ни у какого Президента не хватит. У подчиненных Первого Лица тоже есть интересы. Так что любое опасное для Системы распоряжение заблокируют уже в Администрации. Внесут по-правочки, не разработают исполнительный механизм, дополнят документ примечанием об "усмотрении должностного лица", а могут и превратить здоровую инициативу в свою полную противоположность.
      Методов - тысячи.
      И обоснование всегда найдется - "ради блага страны". К таким словам не подкопаешься. Раньше было "по просьбам трудящихся", а теперь так.
      Во исполнение решений молодого Президента-реформатора.
      Ать-два!...
      Глава Администрации исподлобья посмотрел на своего визави, напряженно уставившегося в докладную записку адмирала Самохвалова.
      Командующий ВМФ даром времени не терял.
      За неполные десять дней, что прошли с момента катастрофы в Баренцевом море, Самохвалов успел подать рапорт об отставке, получить суровую отповедь от министра обороны, согнать в квадрат, где лежал "Мценск", все силы Северного флота, заставить Кацнельсона наложить гриф "секретно" на всю информацию о трагедии и обозначить позицию комиссии по расследованию причин затопления АПРК.
      Столкновение с иностранной субмариной. Другие версии признаются маловероятными и вредными.
      Точка.
      Президент наконец дочитал изобилующий техническими терминами документ.
      - Что вы думаете по этому поводу?
      - Владимир Владимирович, я не специалист, - уклончиво заявил Глава Администрации. - Но считаю, что Главком прав.
      На самом деле бывший профессор математики думал иначе.
      Александр Стальевич умел оперировать физическими формулами, помнил уравнения Навье-Стокса и законы Ньютона и понимал, что никакая американская субмарина не в состоянии потопить атомоход такого класса, как "Мценск". Ибо тогда толщина корпуса у американца должна составлять минимум полметра легированного сплава. А таких лодок никто не выпускает. Ибо подобная посудина тут же у топнет, едва плюхнется со стапелей на воду.
      - Нужны доказательства, - протянул Президент.
      - Доказательств у Самохвалова в избытке, - Глава Администрации вспомнил слова адмирала, - не хватает фактов...
      - Это как? - удивился Верховный Главнокомандующий.
      - Ну-у... - чиновник замялся. - Характер повреждений установлен, осталось найти обломки или детали иностранной лодки.
      - А если они не будут обнаружены?
      - Будут, - убежденно сказал экс-математик.
      Кусков обшивки, оставшихся от реально произошедших прошлых столкновений, на складах ВМФ достаточно для того, чтобы подсунуть "вещдоки" на место аварии и затем назвать виновника. Американцы, конечно, пошлют Самохвалова и компанию подальше, но на выводах комиссии и судьбах адмиралов это не отразится.
      - Ясно, - Президент вздохнул. - Вы назначили дату траурных мероприятий?
      Глава Администрации извлек проект указа.
      - Все подготовлено.
      - Хорошо. Завтра я собираюсь поговорить с родственниками погибших. Организуйте встречу...
      - Пригласить их в Москву?
      - Нет, я лечу в Видяево.
      - Но ведь завтра...
      - Отменить, - Президент зыркнул на подчиненного. - И вызовите ко мне директора ФСБ...
      - В приемной директор "Аквамарина", - доложил чиновник. - Ему назначено.
      - Я помню.
      - Перенести встречу?
      - Нет. Пусть заходит, - Глава Государства встал из-за стола, чтобы встретить академика Игоря Львовича Слуцкого в центре кабинета и обменяться с ним рукопожатием перед объективами телекамер. - А Петрушкина пригласите на четырнадцать тридцать...
      * * *
      - Хоп! - сказал довольный собой Филонов и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист крупномасштабной карты, на обратной стороне которой черным фломастером были нанесены квадратики, изогнутые линии, точечки и палочки. Все, как в аптеке! Прошу! Полный план деревеньки.
      - Молодец! - похвалил Влад. - Долго срисовывал?
      - Часа три, - уставший Никита потер локоть. - Все брюхо отлежал. Зато теперь мы знаем, что и как.
      Казаки установили на камнях три мощных фонаря, чьи лучи светили точно на рисованную карту, и уселись вокруг.
      - Толкуй, - Кузьмич похлопал Филонова по плечу. - Айвазовский ты наш...
      Экс-браконьер развернул лист на четверть оборота и присел на камень. В качестве указки он использовал свежесрезанный прутик.
      - Итак. Общие сведения - сорок один дом, из них тридцать девять жилых, два - вроде сельсовета и школы. Три недостроя. Тут, тут и тут... Я их крестиками пометил.
      - В разных концах аула, - нахмурился Туманишвили.
      - Это фигня, - Филонов постучал прутиком по одному прямоугольнику с крестиком. - Работы ведутся только здесь...
      - Ты их видел? - вскинулся Чубаров.
      - Мельком. Пять или шесть мужиков. Охрана - один придурок с "калашом". Лиц не разобрал, извини. Да и заросшие они до бровей.
      - Ты ничего не перепутал? - серьезно спросил Рокотов.
      - Нет. То, что заложники, это точно. Пашут не переставая, без перекуров. Чичики уже сто раз бы присели чайку попить...
      - Собаки? - задумчиво осведомился Влад.
      - Ни одной не видел...
      - Странно...
      - Ничуть, - вмешался Веселовский. - Если село ваххабитское, то собак может и не быть. Не положено по их видению Корана. В горах еще и не такие чокнутые встречаются.
      - А кто овец охраняет? - не согласился Рокотов.
      - А чо их охранять? - хмыкнул Алексей. - На ночь стадо в прочный загон - и все дела. Волчара через дюймовые доски не пролезет. Особенно в том случае, если колючкой обтянуть... Свиней, как я понимаю, там тоже нет?
      - Не-а, - Никита стукнул прутиком по голенищу сапога. - Про хрюшек мог и не спрашивать, и так ясно. Одни козы, овцы и птица...
      - И бензин, - напомнил отец Арсений.
      - Верно.
      - Стоп! - Рокотов наклонился к карте. - А где заводик по переработке нефти или что-то типа вышки?
      - А нету.
      - Почему?
      - Перевалочный пункт, - предположил Филонов. - Бензовозы приходят сюда с юга, потом их гонят на северо-запад, к ингушам... Федералы село не трогают, потому здесь можно спокойно оставлять машины. Или собирать караваны.
      - Разумно, - Влад нахмурился. - Но какой еще бизнес у жителей? Только предоставление безопасного места?
      - Судя по хоромам, что они настроили, нет, - Никита ткнул прутиком в заштрихованный прямоугольник. - Вот здесь явно скорняжный цех. Шкуры сотнями висят. И мешки во дворе под навесом. Видимо, соль... Плюс какие-то мастерские тут и тут...
      - Даю сто к одному, что они деньги печатают, - изрек Янут.
      - Согласен, - кивнул Филонов. - Рулоны бумаги тоже присутствуют.
      - Хорошо, - Рокотов расправил плечи. - Частности пока отставим, вернемся к общему плану. Никитой, обрисуй нам свой чертеж целиком, чтоб мы представляли, где и что. По ходу дела я задам уточняющие вопросы.
      - Яволь, - Филонов повертел в пальцах прутик. - По центру села - площадь. Вот она... На площади стоят четыре двадцатитонных бензовоза и бэтээр. Рядом кучкуются бандюки. Человек десять. От площади отходят четыре улицы, и еще одна - от центральной дороги. Улицы идут до крайних домов. Напротив места стоянки бензовозов - что-то вроде клуба. Болтается зеленая тряпка, тусуются мужички...
      - Мечети, как я понял, нет, - констатировал Владислав.
      - И в помине. Скорей всего, они молятся в клубе... Поехали дальше. Обратите внимание на район позади бэтээра, между основной дорогой и боковой улочкой. Там в каждом дворе какие-то низкие сооружения, типа дотов.
      - Местная линия Маннергейма?
      - Очень возможно. Если это так, то они полностью перекрывают дорогу с северо-запада. Ущелье узкое, достаточно подбить пару машин - и финита.
      - Верно...
      - С юга дорога вроде открыта, но я не уверен, что на том направлении нет замаскированных точек.
      - А мелкие тропинки?
      - Я обнаружил две. Здесь и здесь...
      - Придется минировать, - решил Рокотов.
      - Угу, - Никита потер глаза. - Вот, в принципе, и все... Где заложники, мы знаем.
      - Тогда в чем дело? - Туманишвили положил "Винторез" на колени и привстал.
      - Сиди! - жестко отреагировал Влад. - В психическую атаку ты сходить успеешь. Сначала надо подготовить засады. Нас - шестнадцать, а чучмеков не меньше полусотни.
      - Больше, - проворчал Янут. - Каждый дом - это минимум два ствола. Сюда еще подростков добавьте. Человек сто двадцать наберется.
      - Еще лучше! Восемь к одному, и все не в нашу пользу, - буркнул Рокотов. Так что думать, думать и думать, как завещал Ильич... Никитой, давай так. Бери Кузьмича, Лешу и Мишу, и дуйте на окончательную рекогносцировку. Мне надо, чтобы командиры групп досконально изучили местность. А мы с Виталиком пока займемся сюрпризами на тропинках. Благо до вечера время есть...
      * * *
      Резван Гареев остановил свой вишневый "Lincoln Navigator" в пятистах метрах от блокпоста на границе с Ингушетией, выбрался, на шоссе и застыл, расставив ноги на ширину плеч и заложив за спину руки.
      Бояться тут некого.
      Все схвачено, за все уплачено.
      Ежемесячно по этой дороге в сторону Магаса проходит три или четыре каравана с топливом, набодяженном в цехах на юге Чечни. И все довольны. Ингуши радуются дешевой солярке, жители родного аула получают стопроцентную прибыль от перепродажи горючего, офицеры на блокпостах имеют по паре сотен баксов с каждой пропущенной без досмотра машины.
      Если Резван захочет, то сможет переправить в Россию хоть батальон боевиков. Конечно, в - этом случае двумястами долларами не обойдешься.
      Но вопрос решаемый.
      От серых бетонных надолбов, окружавших блок-пост, отъехала синяя "шестерка" замначальника отряда ОМОН по воспитательной работе и направилась в сторону Гареева.
      Подполковник был первостатейной сволочью, готовой за пачку крупных купюр подставить под пули всех своих сослуживцев. Бывший парторг горотдела милиции, перекрасившийся в истового демократа и ревнителя гражданских свобод. Резван знал о его делишках от родственника, проживавшего в одном городке с подполковником. Тот и дома не брезговал взятками, освобождал из камер задержанных под предлогом процессуальных нарушений оперов.
      Вернее, успевал получать взятки чуть раньше самих оперов, также не чуждых товарно-денежным отношениям.
      Как и повсюду на Руси...
      Подполковник приехал вместе с мордатым сержантом и сначала опасливо осмотрелся по сторонам, только потом вылез из машины. Сержант двигатель не глушил, сидел прямо и напряженно смотрел перед собой.
      Гареев презрительно улыбнулся.
      - Что на этот раз? - милиционер суетливо вытер пот со лба.
      - Четыре машины, - Резван протянул конверт. - Дизтопливо. По таксе.
      - Со следующего месяца сумма возрастает, - подполковник трагично покачал головой.
      - Почему?
      - Меняется отряд, новые всегда больше просят...
      - А ты что, не уезжаешь?
      - Пока остаюсь, - толстяк переступил с ноги на ногу. - Мне командировку на месяц продлили... Так что с деньгами?
      - Решим, - Гареев повернулся к продажному менту спиной и залез в джип.
      Взвыл мотор "жигулей", и синяя машина развернулась на середине шоссе.
      Резван опустил стекло на двери своей машины, закурил и махнул рукой сидящему за рулем Лёме Беноеву:
      - Поехали. Этот шакал снова денег хочет. Все ему мало...
      - Будешь платить?
      - Подумаю... Давай домой. Сегодня надо еще с русаками разобраться. Лечи сказал, что они себя ведут как-то не так.
      - Сдернуть решили? - хохотнул Беноев.
      - Шайтан их знает! - Гареев стряхнул пепел.
      - Лечи обкуриться мог. Вот и показалось, - Лёма сморщил тонкий нос. Вчера он вообще еле на ногах держался.
      - Посмотрим, - Гареев откинул спинку кресла и расслабленно прикрыл глаза. - Лечи, конечно, дурак, но последить за русаками не помешает. Вдруг ему не показалось...
      В ответ Беноев только пожал плечами. Молокососа Атгиреева он не любил, считал абсолютным дегенератом, но Резван отчего-то не гнал Лечи подальше, а даже по-своему привечал.
      Значит, у Гареева были какие-то виды на молодого придурка.
      Может, хотел сделать из него подрывника-самоубийцу, может, что еще...
      Лёме стало скучно думать об Атгирееве, он широко зевнул и сосредоточился на управлении мощным внедорожником.
      * * *
      - Вот я тебе и говорю, - Гоблин потряс перед носом Юрия Нерсесова огромным кулаком. - Поймаю Вторичного - прибью...
      Юра мягко отвел от своего лица кулак перевозбужденного Чернова и дописал на смятом листке бумаги финальную фразу статьи под названием "Воспитание ненависти", которую он намеревался отдать в национал-большевистскую газету "Смерч". Свои материалы журналист-патриот всегда творил от руки, ибо, как выражался склонный к метафорам главный редактор "Нового Петербурга" Леша Андреев, Нерсесов являлся "странной формой жизни, имеющей запутанные отношения с современной печатной техникой".
      - Димон, ты смотри, махнешь своей грабкой* как-нибудь неудачно - и кранты моим очкам, - сказал Юра. - А заодно и мне.
      * Рука (жарг.).
      - Извини, - смутился Гоблин. Экс-рэкетира, а ныне журналиста Чернова возмутили очередные экзерсисы небезызвестного критика Антона Первичного, переключившегося с разбора литературных произведений на обзор прессы и опрометчиво начавшего со статей Димона.
      Гоблин мгновенно вскипел и пообещал оторвать "Вторичному" голову.
      Старые привычки не забываются. - Нет, ну ты представляешь! - Димон влил в открытую пасть очередной стакан апельсинового сока и щелчком пальцев подозвал официанта. - Давай сюда кувшин! Надоело, блин, микродозы заглатывать... Чернов повернулся к Нерсесову. - Так вот. Выхожу в Интернет, смотрю - сноска на одном из сайтов. Мол, так и так, какой-то Первичный классно критикует нынешние газетные публикации...
      Юра подпер щеку ладонью и подумал, как обманчива бывает внешность.
      Глядя на двухметрового Гоблина, на ум приходил образ громилы с бейсбольной битой в одной руке и утюгом в другой, вышибающего долг у визжащего связанного коммерсанта. Но уж никак не прилежного журналиста, посещающего Публичную библиотеку, протирающего штаны в читальном зале и не чуждого достижениям современной техники.
      Кстати говоря, в библиотеке от Чернова тоже поначалу шарахались, незаслуженно подозревая бритоголового бугая в том, что он явился в сие культурное учреждение с целью поставить его под свою "крышу". Но проходила неделя за неделей, Гоблин ничем особенным себя не проявлял, и к нему потихоньку привыкли. Как привыкают живущие в пруду лягушки к регулярному хождению медведя на водопой. Опасаться, естественно, не перестают, но уже не так резво прыскают в стороны, заслышав хруст кустов под лапами бурого великана.
      В библиотеке Димон пользовался огромным успехом у приходивших туда студенток.
      Девушки мгновенно забывали о цели посещения читального зала и часами вожделенно разглядывали нависшего над подшивками газет сосредоточенного Чернова. По сравнению с худосочными очкариками мужеского пола, щеголявшими жиденькой растительностью на полудетских лицах, или сухонькими старичками, являвшимися в библиотеку к открытию, мускулистый красавец Гоблин имел массу явных преимуществ.
      - ...Захожу на страницу этого микро-обозревателя", - Димон принял из рук почтительного официанта двухлитровый кувшин, - и вижу, что Вторичный начал с меня. Представляешь?
      - Представляю, - кивнул Нерсесов.
      - Нет, ты плохо представляешь. Мало того, что этот микроцефал выразил свое несогласие с моими выводами, я бы это еще простил, так он приписал мне вещи, о которых я вообще никогда не говорил!
      Гоблин недавно разобрался в смысле приставок "микро" и "макро" и теперь употреблял их постоянно.
      К месту и не к месту.
      Закреплял полученные знания, если можно так выразиться.
      - Например?
      - Да элементарно! Я написал рассказ. Там мой герой по ходу дела ловит одного типа, отшибает ему башку и портит его оружие. Винтовку "ли-энсфилд". Знаешь такую?
      - Знаю...
      - Гнет, значит, ствол об колено. У "ли-энсфилда" стволик тонкий, согнуть немного можно...
      - А зачем?
      - Чтоб потом, блин, этой винтовкой не смогли воспользоваться остальные преследователи.
      - Ага, ясно, - Нерсесов поправил очки.
      - Ну вот... Все вроде пучком, жизненно. А этот макромудак Вторичный вдруг начинает надо мной стебаться, что, мол, мой герой гнет об колено автомат Калашникова. Всасываешь?
      - Всасываю, - хихикнул Юрик.