Глава 16

По завершении второй недели, отдохнувший и отъевшийся в гостях Игорь вновь посетил Лебедева. Лингвист выглядел обескуражено, с порога разведя руками.

— Ничего не могу понять, такое впечатление, что это не совсем разумное существо.

Игорь, застигнутый таким заявлением врасплох, замер, позабыв повесить на крючок дождевик.

— В каком смысле неразумный?

Лебедев вынул из рук Игоря дождевик, отряхнул, усеяв половицы чередой мокрых пятен, и пояснил.

— В том самом. Или я ничего не смыслю в языках, или сукин сын — гениальный актер, хотя второе вряд ли.

— Да объясните же вы наконец! — не выдержал Игорь.

— Поясняю, когда он не пошел на контакт в обычной процедуре первого обучения языку, я не придал этому значения. Видите ли, я учился в таком месте, где преподавали довольно интересные вещи, например, экстренное потрошение «языка». Я применил кое что из усвоенного, это должно было подействовать, но толку все равно никакого.

— Все равно ничего не понимаю.

Выяснилось, что ящер показал редкостное тупоумие, отказываясь запоминать как отдельные слова, так и словосочетания. Попытка разобрать его шипение так же окончилось неудачей, не удалось нащупать ничего общего с тем весьма развитым языком, что доносился из динамиков «книги».

— Хотя я не совсем прав, в шипении этого существа обнаруживалось некоторое сходство звучания, но, мне кажется, что они существенно упрощены, и как бы это сказать, не совсем точно произносятся. Это напоминает речь трехлетнего ребенка, чей словарный запас невелик, и конструкции фраз предельно упрощены.

Промучившись с ящером неделю, Лебедев решил отложить общение с пленником на потом, и принялся изучать трофейную «литературу». Наличие параллельного звукового потока существенно облегчило задачу, позволив выяснить звучание букв алфавита, которых набралось двадцать девять. Конечно, пока что особых успехов не наблюдалось и на этом фронте, но значение двух десятков слов Лебедев мог понять с большой долей вероятности. В конце беседы, он попросил достать ему магнитофон и источник электропитания, для переноса на кассеты звукового содержимого «книг», пояснив, что опасается истощения их батарей. Просьбу Игорь обещал удовлетворить, сделав пометку в своем блокноте. На этом они расстались, договорившись встретиться через полгода, пленного ящера, ставшего причиной настоящего паломничества в деревню, было решено пока оставить. У Игоря все равно не было специалистов, способных разобраться в языке и физиологии пленника. Во многом, они продолжали оставаться дилетантами, следовательно, все усилии теперь требовалось направить на поиск нужных людей.

На следующий день они покинули гостеприимные края, отправившись на место постоянной дислокации. С учетом примкнувших, их число снова восстановилось на первоначальном уровне, кроме того, Игорь планировал набрать еще как минимум двести человек, обойдя мелкие деревушки, посещенные ими в прошлом году. После чего они найдут новое место для базы, юго-западнее, ближе к возможному расположению противника. К тому же, это давало возможность найти новых сторонников, в ранее неисследованных районах.

Особую группу он отправил на север, где на морском побережье кишмя кишели военно-морские базы. Наверняка большинство из них лежало в руинах еще с той, первой атаки, а уцелевшее население или вымерзло в первую же зиму, лишенное тепла и завоза продуктов, или ушло на юг. И тем не менее, в тех краях все еще оставалось чем поживиться. Путь туда лежал неблизкий, так что двадцать человек отправленных на разведку не стоило ждать до конца осени. И эти три месяца Игорь рассчитывал провести с пользой.

Сам он отправился к северным границам рода, где жили эмигрировавшие из под Мурманска моряки. У них он бывал редко, считанные разы за прошедшие годы, поэтому на всякий случай взял с собой проводника.

Моряки заняли три лесных хутора, что располагались по соседству, и застроив промежутки бараками, вели совместное хозяйство. Всего их жило здесь сто с чем-то семей. Большинство так и прибыли сюда с женами, остальные переженились уже тут. Устроив что-то типа коммуны, и будучи незамечены карательными отрядами, хозяйство морячки отгрохали на загляденье. Увидев возделанные лесные делянки, пасущихся на опушках коров и здоровенные огороды у каждого дома, Игорь приуныл. Справный мужик никогда не бросит своего хозяйства, и выходило, что путь его сюда был напрасен. Но все же стоило попытаться.

Руководил моряками бывший капитан-лейтенант Михненко, сорокалетний здоровяк с атлетической фигурой и гладковыбритым моложавым лицом. Занимая крайний в деревне дом, он имел жену чуть старше себя и пятерых детей, четверо из которых родились уже после переезда сюда.

Когда Игорь вошел во двор, хозяин со старшим сыном как раз заканчивали колоть дрова. Игорь отмахнулся от наскочившей с лаем собаки и крикнул, привлекая к себе внимание.

— Добрый вечер, Сергей Валерьевич!

Михненко закончил удар, и собрав разлетевшиеся поленья, утер лоб.

— И тебе добрый, Денисов. С чем пожаловал?

— Разговор есть.

— Разговор, это хорошо. Жанна, собирай на стол!

Его супруга ответила откуда то с огорода.

— Ужинать еще рано, у тебя еще огурцы не политы.

— У нас гости!

Игорь смущенно выставил перед собой руки.

— На стол не обязательно, Сергей Валерьевич. Давайте лучше прогуляемся, разговор недлинный, но серьезный.

— Ну, коль пирогов не желаешь, то пойдем, прогуляемся.

Михненко смывая пот сполоснул из бочки лицо и как был, с голым торсом вышел вслед за Игорем из ворот.

— О чем разговор говорить будем?

— О деле Сергей Валерьевич, о серьезном деле.

Хутор жил своей, неспешной жизнью, где-то неподалеку топили баню и аромат печного дыма приятно щекотал ноздри. Игорь слегка замедлил шаги, приготавливаясь к трудному разговору.

— Сергей Валерьевич, я знаю, что у вас под Северодвинском есть две законсервированные подводные лодки.

Михненко посмотрел на него с возросшим интересом.

— Да, есть. В первую ночь мы вышли в море, но так и не получив приказов вернулись. Только зачем тебе подводные лодки?

Вместо ответа, Игорь развязал шнуровку вещевого мешка и достал упакованную в дерюгу лазерную винтовку. Михненко после долгой паузы поднял на него глаза.

— Это то, о чем я думаю?

— Да Сергей Валерьевич. Это оружие пришельцев, автоматическая лазерная винтовка.

— Я вижу, что не человеческая, для людей она не очень-то удобна.

Михненко попробовал приставить длинный приклад винтовки к плечу.

— Я бы сказал, очень неудобна.

— У них практически нет плечей. Приклад ящеры зажимают под мышкой, а для нас единственным остается стрельба от бедра.

— Откуда она у тебя?

— Несколько недель назад мы уничтожили одну из их баз в Прибалтике, взяли трофеи и пленного. Сергей Валерьевич, ваши подлодки могут очень пригодиться. Для морских перевозок ящеры используют наши торговые корабли. Парализовав морские маршруты, мы обескровим их прибрежные базы!

Михненко задумчиво пробарабанил пальцами по некрашеной доске забора.

— Не все так просто, Игорь. Лодки слишком долго находились на консервации. Реакторы мы заглушили, и заново их запустить будет чертовски сложно. Да и дело не только в этом. Понимаешь, арсенал пришельцы разбомбили в первую же ночь, так что боюсь, кроме имеющихся на борту, торпед у нас больше нет. А откуда прикажешь взять экипажи? На каждой лодке минимум сотня человек экипажа, а у меня из подводников от силы человек семьдесят осталось, даже один полный экипаж не составить.

Игорь слабо разбирался в подводном флоте, и сейчас с огромным напряжением пытался найти аргументы.

— Но ведь я не говорю о многомесячных патрулированиях. Приплыли, нанесли удар, ушли на базу. Что у вас есть из вооружения?

Михненко почесал подбородок.

— Точно не помню, кажется наберется десяток ракето-торпед, мы стояли на плановом ремонте, и не успели загрузить полный боекомплект.

Игорь погрустнел.

— Негусто.

— Зато полны все ракетные шахты! А на двух лодках это суммарно сорок восемь «Гранитов», каждый с двухсот килотонной боеголовкой! Будь у нас восемь лет назад координаты целей, пришельцам бы не поздоровилось!

Игорь подался вперед.

— Я добуду для вас координаты!

Михненко похлопал его по плечу.

— Поговорим, когда они у тебя будут.

— Они у меня обязательно будут! Я могу на вас рассчитывать, Сергей Валерьевич?

Михненко ответил почти без раздумий.

— Я морской офицер, на берегу мне неуютно. И стыдно перед людьми, что не сумел их защитить. Я, военный, выжил, когда погибли те, кого я должен был защищать. Ты можешь рассчитывать, что все офицеры подводники, которые мне подчиняются, выйдут в море! На нас висит долг, Денисов, и мы обязаны его выплатить. Сполна.

Михненко резко развернулся и пошел прочь, лишь крикнув через плечо.

— Дай мне знать, когда понадобятся лодки!

Игорь отвечать не стал, ответа и не требовалось. Михненко был прав, на всех на них висел долг, огромный долг перед теми, кто погиб, хотя мог бы жить. Он постоял еще несколько минут, и двинулся обратно к своим людям, сегодня предстояло еще много дел.

Отдохнув три недели на болотном острове и дождавшись возвращения эмиссаров из ближайших деревень, разросшийся отряд, двинулся в обход многочисленных болот, лежащих на северо-западе Вологодской области. Чтобы не расходовать моторесурс и крошечные запасы дизельного топлива Боевую технику, законсервировали в хорошо замаскированном укрытии. Игорь заранее решил по возможности оставлять такие тайники на всем протяжении пути.

Места вокруг лежали безлюдные, они шагали ночами по шоссе, что шло на Вологду, и до самой Устюжны, не встретили ни единой населенной деревни. По крайней мере, те из них, что лежали возле шоссе, поскольку в стороны они не сворачивали, стремясь преодолеть как можно большее расстояние. В итоге, четыреста пятьдесят километров по хорошо сохранившемуся шоссе они прошли всего за девять суток, прохладные июньские ночи помогали двигаться быстро, не боясь изойти на пот.

Чем ближе они подходили к Череповцу, тем понятнее становилось, что Белкин был прав, в своей догадке насчет судьбы череповчан. Леса вдоль дорог стояли пожухлые, голые ветки деревьев угрюмо таращились в небо, в округе стояла мертвенная тишина. Видимо бомбардировка и правда разрушила огромные емкости с химикатами, что размещались прямо в черте города, так что судьбу жителей угадать было нетрудно.

Мертвый лес раздвинулся неожиданно, открывая просторы огромных полей, что тянулись до самого города. Игорь поднял к глазам бинокль, оглядывая темнеющий у горизонта город. Конечно для двадцатикратной оптики четыре с лишним километра расстояние внушительное, но даже отсюда становилось понятно, что Череповец мертв, даже мертвее Питера, где по последним данным все же оставались какие то люди, живущие за счет меновой торговли с окружающими деревнями. Этот же промышленный центр, будучи почти неповрежденным, оказался мертв. Игорь не заметил ни одного разрушенного здания, видимо удар ящеры нанесли точечный, накрыв только емкости «Аммофоса», да еще может запустили пару ракет по светящимся в инфракрасном спектре домнам «Северстали». Этого оказалось достаточно, химический выброс убил триста тысяч горожан, и огромной тучей накрыл окрестности на многие километры вокруг. Пришельцы как всегда были экономичны, предпочитая точность грубой силе.

Оставив основные силы отдыхать, Игорь, во главе маленького отряда вошел в город. Он бывал здесь раньше, еще до вторжения, раза два или три, но сейчас оглядываясь вокруг, он не узнал некогда бурлящего города. Потемневшие от непогоды дома лишились стекол, по обочинам ржавели остовы машин, а еще на улицах во множестве лежали укутанные в истлевшую одежду кости людей. В Питере их тоже хватало, но там они редко встречались лежащими посередь дороги. Люди старались укрыться от надвигающегося вала зачистки, смерть чаще находила их в развалинах домов, к тому же собственноручно пришельцы убили не так и много петербуржцев, большинство все же сумело выбраться из города, чтобы потом найти голодную смерть в лесу. Здесь же ситуация выглядела иначе. Огромное облако хлора, накрывшее город, убивало не так быстро, как милосердный удар лазерного жгута. Игорь закрыл глаза и против его воли увидел картину гибели города.

Сначала несильный толчок, потом уже доноситься отдаленный грохот взрывов, на балконы домов высыпают полуодетые, заспанные жители. Над западной частью города медленно разгорается багряное зарево, это вырывается пламя из разрушенных доменных печей. Люди возбужденно и непонимающе перекрикиваются, самые догадливые уже бросаются внутрь квартир, в спешке собирая вещи и натягивая одежду на плачущих, заспанных детей. Они все равно опоздали. Дует западный ветер и хлор уже заполняет улицы города, слишком много хлора. Те, кто успел выбраться на улицу сгибаются в кашле, бегут прочь и падают, затихая в корчах. Ветер слишком слабый, чтобы развеять газ, но все равно он дует быстрее, чем может бежать человек, если бежать ему нужно много километров. Самые умные лезут на крышу, хлор тяжелее воздуха, он заполняет низины. Но выброс слишком велик, газ поднимается все выше и выше, и смерть находит выживших на крышах блочных пятиэтажек, что так много строилось в Череповце. Шансы спастись были у тех счастливчиков, что жили в нескольких шестнадцатиэтажках, но много ли таких было, и много ли из них догадались не бежать на улицу, а лезть на крышу?

Игорь вздрогнул и открыл глаза. Видение мечущихся в облаках хлора толп все еще стояло перед его глазами. Еле слышного шепота не услышал никто.

— Это не должно повториться.

Игорь наклонился, поднимая с растрескавшегося асфальта поблекшую от времени и погоды куклу в некогда ярко красном сарафане, скелетик ее маленькой хозяйки лежал неподалеку.

— Нам не похоронить всех мертвецов, но память о них мы сохранить обязаны. — Он положил куклу в набедренный карман и аккуратно застегнул клапан. — кто знает город?

Двое подняли руки, Игорь подозвал их к себе.

— Поблизости есть воинские части?

Тот, что постарше пожал плечами.

— Серьезных никогда не было, есть военный институт радиоэлектроники, но там поживиться нечем.

Младший кашлянул, Игорь моментально повернулся к нему.

— Ну?

— Здесь ОМОН был неслабый, самый сильный в области — паренек помялся, — по крайней мере мне так говорили.

— Знаешь, где он располагался?

— От Советского, перед мостом направо, тут недалеко!

— Отлично. Семченко, бери двоих и дуй к стоянке, предупреди, что мы задержимся. — он снова повернулся к молодому. — Как фамилия?

— Котельников.

— Благо, что не Сусанин. Веди.

Через четверть часа они вышли на проспект Победы, что словно огромная спица пронзал город насквозь. И вот здесь впервые стали попадаться следы того, что город не весь вымер в ночь нападения. Скелетов тут практически не встречалось, видимо хлор добрался сюда не сразу, и у людей было время спастись. Так же фактически перестали попадаться и автомобили, чем дальше они отходили от заводской зоны, тем больше Игорь убеждался, что искать здесь нечего. Выжившие после утечки на «Аммофосе», вернулись позже и начисто разграбили город за прошедшие годы. Наивно было и надеяться, будто сокровища старого мира уцелеют в достаточно густо населенной части Северо-запада.

Так и вышло, здание ОМОНа разграбили начисто, вынеся даже бумаги, на растопку, или еще зачем, бумага в современном мире стала огромной редкостью. Игорь приказал разбить в казармах ОМОНа временный лагерь и безотлагательно собрал совещание.

Засесть решили в неплохо сохранившимся кабинете омоновского командира. По странной прихоти судьбы, на окнах уцелели стекла, и внутрь не попала с дождями вода, так что мебель находилась в сравнительно приличном состоянии, стряхивай пыль и присаживайся, не боясь очутиться на полу. На столе, сделанном под черное дерево разложили нехитрую снедь, отправили молодого бойца за кипятящимся на улице чаем и рассевшись, повели неспешный разговор.

Игорь облюбовал скрипучий кожаный диван, аккуратно скатав и положив под спину бушлат. Он не торопил своих офицеров, дав им для начала утолить голод и выпить по паре кружек свежезаваренного травяного чая. Торопиться им было некуда, огромные расстояния вообще отучают торопиться, особенно когда преодолеваешь их пешком. Игорь неспешно проглотил кашу, приправленную остатками подстреленного намедни лося, долго грел руки о железную кружку с кипятком, и исподволь наблюдал за тем, как мнутся его товарищи, ожидая разговора. Все видели, что Игорь уже принял решение, и всем хотелось узнать ход его мыслей. Наконец Игорь отставил опустевшую кружку.

— В центральной России нам ловить нечего. Выходит по всему, что чем гуще население в районе было до вторжения, тем меньше народа выжило.

Нахалов, доливавший кипятку в кружку, обернулся, иронично улыбаясь.

— Это мы заметили. Какие будут предложения?

— Поискать подальше от побережий. Там больше шансов обнаружить людей, сохранивших куда больше остатков старого мира.

— Какая разница, близко, или далеко от моря? Ящеры контролируют космос, им все равно, куда наносить удар.

— Если так, то на кой черт им понадобился тот порт в Прибалтике? Все не так просто, Нахалыч, шатлы гонять удовольствие дорогое. Техника изнашивается, горючее жжется почем зря, куда как дешевле вычищать население, двигаясь от морей. И самые развитые районы всегда лежали возле побережий, что в Европе, что в Штатах, это аксиома.

Нахалов плюхнулся в заскрипевшее кресло, поерзал, устраиваясь поудобнее. Остальные пока не вмешивались, обдумывая аргументы предстоящего спора.

— И что ты предлагаешь?

Игорь достал из планшетки неплохо срисованную откуда то карту России.

— Думаю, что больше всего шансов будет за Уралом. Там тайга, бесконечные массивы лесов, есть где укрыться и отстроить города. Там было много военных частей и секретных заводов, если где и искать, то там.

Лежащий на поставленных в ряд стульях Валентайн, впервые за вечер подал голос.

— Сколько туда идти, Игор? Тысячи три километров?

Игорь прикинул по карте.

— Около того.

— Это три месяца пути, Игор. Минимум три месяца. Когда мы доберемся туда, начнется осень! Доннер веттер, я всю жизнь мечтал провести зиму в Сибири!

— Это мечта любого немца, Отто.

Под легкий хохоток присутствующих, Отто выругался на родном наречии и демонстративно отвернулся к стене. Игорь вздохнул, и неохотно поднявшись с нагретого дивана, подошел к немцу, легонько похлопав того по спине.

— Не дуйся Отто, я пошутил. К тому же, путь займет значительно меньше времени.

Не оборачиваясь, Валентайн пробурчал.

— Интересно, каким образом? Ты купишь билет на поезд?

— Типа того, Отто, только нам, как героям положены льготы, и поедем мы бесплатно.

Народ навострил уши, Отто же, резко повернулся, едва не грохнувшись при этом с шаткого стула.

— Ты хочешь угнать поезд? С ума сошел? Электричества в сетях нет, полотно загромождено поездами, наверняка оно во многих местах разрушено!

Нахалов оторвавшись от протирания окна, утверждающе заявил.

— Игорь намеревается расконсервировать паравоз. Неплохая мысль, но дым нас демаскирует, да и с загроможденными путями ты как собираешься поступать?

— Не паровоз, дружище, хотя мне и приходила такая мысль, но все гораздо прозаичнее. Мы возьмем ремонтную дрезину. На ней есть кран для разбора завалов, и запас рельс, если пути окажутся разрушены. Кто был со мной во время эвакуации девяносто пятого года, то должен помнить, что именно на такой мы выбрались из Питера.

Еще более заматеревший за прошедшие годы Демченко что-то прикинув, пробасил.

— Еще закамуфлировать можно, состав. Дело нехитрое, краску найдем. Я сбацаю, будет сверху, как груда обломков выглядеть.

Народ, оживившись, включился в обсуждение.

— Если двигаться по ночам, то риск минимален, не будут же они орбитальный удар по дрезине наносить. Так никаких ракет не напасешься.

— Так какого хрена мы ноги топтали? От Питера до сюда прямая железка есть.

— А то, что до Питера им шатлы гонять не нужно, поднимут «зубила» с ближайшей базы, да с той же прибалтийской, и поминай, как звали.

— Не, мужики, Гоша дело говорит, тут кругом крупные города стояли, ничего стоящего не уцелело, вы Питер вспомните, что не сгорело, то разграблено. В тайге скрываться сподручнее.

Спор разгорался, лишь Игорь и Отто пока что хранили молчание, Игорь прислушиваясь к настроению народа, а Валентайн обдумывая лишь ему ведомые мысли.

— А соляра для дрезины, хоть сколько ее понадобиться?

— Дохрена и больше.

— Найдем, соляра не бензин, испаряется хреново, на заправках должна еще сохранится.

Игорь подождал еще немного, давая накалу слегка утихнуть и постучал по столешнице, привлекая внимание. Гомон тут же утих, все глаза повернулись к нему, все ждали, что скажет командир. Игорь выждал еще немного, и лишь когда молчание стало затягиваться, прокашлявшись, подытожил.

— Утром двигаем к вокзалу, если не находим там подходящей дрезины, то пешочком топаем к Вологде.

Воспоминание о родном городе вызвало внутри целую бурю эмоций. Сколько лет он вспоминал о нем, вспоминал и гнал прочь воспоминания, понимая, насколько они вредны, насколько мешают обустраивать жизнь. Да и боялся, боялся узнать о гибели родных, боялся увидеть развалины на месте пятиэтажки, что стояла на берегу реки. Той пятиэтажки, с балкона которой он обожал смотреть вечерами на светящийся желтыми огнями город, чей вид не портила даже торчащая махина недостроенной гостиницы. Все это пронеслось в голове единым махом, вызвав лишь легкую заминку в голосе, Игорь давно научился контролировать эмоции.

— Там такие составы есть гарантированно, я даже знаю где их искать. Все-таки крупнейший транспортный узел Северо-запада. Когда найдем, то двинем в сторону Буя, на Транссибирскую магистраль. А дальше уж как карта ляжет, господа. Возражения есть?

Доселе молчавший Валентайн подал голос.

— Есть дополнение, Игор.

— Выкладывай, Отто.

Валентайн отодвинул стул и принялся расхаживать по кабинету.

— Взять с собой всех мы не сможем. Что планируешь делать с оставшимися?

— Нам все равно понадобится перевалочная база в этих краях. Оставим их тут, пусть начинают создавать инфраструктуру и искать контакты с местным населением. Три десятка человек вполне достаточно для экспедиции, тем более, что большую часть пропитания нам придется добывать в пути.

Поразмыслив, они пришли к выводу, что помимо Игоря, поехать должен и Валентайн, присутствие немца придавало организации дополнительный вес, делая ее интернациональной и намекая на обширные связи и значительный ареал распространения. Пусть это и не являлось истиной, но в некоторых ситуациях хороши любые козыри.

Выходить порешили с рассветом, прочесав вокзалы и прочее железнодорожное хозяйство Череповца в поисках ремпоезда. Потом предстояло загрузить его рельсами, отыскать топливо для дизеля, и потратить несколько дней на охоту. Собственных запасов пищи у отряда по прежнему не хватало и они не упускали ни единой возможности пополнить скудные запасы.

Ночь Игорь провел беспокойно, сказывалось нервное напряжение, и нетерпеливое желание повидать наконец свой родной город. Странно, он столько лет считал, что вытравил из памяти воспоминания о Вологде, но стоило оказаться в родных краях, как они набросились на него, словно стремясь наверстать упущенные годы. Во сне он гулял по цветущей набережной, возле «памятника Коню». где-то на скамейках играли на гитаре, красивые девчонки сверкали загорелыми коленками, в речку с гиканьем кидалась детвора. А завтра ему идти на последний перед экзаменами зачет, и потом лето вступит в свои права окончательно.