XXVIII

Флавий Вописк Сиракузянин

ПРОБ

I. (1) Совершенно правильно то, что историки Саллюстий Крисп, Марк Катон и Геллий высказали в своих сочинениях в виде общего замечания, что доблести всех великих людей таковы, какими хотело их видеть дарование тех, кто описывал подвиги каждого из них.[1381] (2) Потому и македонянин Александр Великий, посетив могилу Ахилла, тяжко вздохнул и промолвил: «О счастливый юноша, ты нашел себе такого глашатая твоих доблестей!». Он имел в виду Гомера, который наделил Ахилла великой жаждой подвигов, равной его собственному могучему дарованию. (3) Может быть, ты спросишь меня, мой дорогой Цельзин, к чему клонятся эти слова? К тому, что о государе Пробе,[1382] благодаря правлению которого востоку, западу, югу и северу, всем частям мира, была возвращена полная безопасность, мы почти ничего не знаем из-за недостатка писателей. (4) Не существует – о позор! – история этого столь великого и прекрасного мужа, какого не знали ни Пунические войны, ни ужасные галльские нашествия, ни волнения в Понте, ни войны коварных испанцев. (5) Но я этого не допущу. От меня требовали жизнеописания одного только Аврелиана, жизнь которого я и проследил, насколько был в состоянии. Неужели же теперь, уже дав жизнеописание Тацита и Флориана, я не приступлю к описанию деяний Проба, раз я намерен, если только хватит моей жизни, рассказать обо всех императорах, вплоть до Максимиана и Диоклетиана? (6) И теперь я обещаю не цветы красноречия, а только рассказ о деяниях, которые я не позволю предать забвению.

II. (1) Чтобы ни в чем не ввести в заблуждение тебя, моего самого дорогого друга, скажу, что пользовался преимущественно книгами из Ульпиевой библиотеки,[1383] в мое время перенесенной в термы Диоклетиана, а также книгами из дома Тиберия;[1384] пользовался я также регистрационными книгами писцов из порфирового портика, сенатскими протоколами[1385] и народными ведомостями. (2) Так как мне оказал очень большую помощь при собирании сведений о делах столь великого мужа также дневник Турдула Галликана,[1386] человека почтенного и правдивого, то я не должен обойти молчанием такое благодеяние со стороны своего друга-старца. (3) Кто знал бы Гнея Помпея, блиставшего своими тремя триумфами за войну с пиратами, войну с Серторием и войну с Митридатом, и так высоко стоявшего благодаря величию своих деяний, если бы Марк Туллий и Тит Ливий не написали о них в своих произведениях? (4) Разве не были бы покрыты и окутаны мраком Публий Сципион Африканский, да и все Сципионы, Луции[1387] и Назики,[1388] если бы не существовали восхвалявшие их знаменитые и незнаменитые историки? (5) Было бы долго перечислять все те подходящие сюда примеры, которыми следовало бы пользоваться, даже если бы мы молчали. (6) Я хочу заверить лишь в том, что, с одной стороны, я описал факты, которые всякий, кто пожелает, может изложить более возвышенным слогом; (7) с другой стороны, у меня было намерение, рассуждая о жизни государей и времени их правления, подражать не саллюстиям, ливиям, тацитам, трогам[1389] и всем наиболее красноречивым писателям, а Марию Максиму,[1390] Светонию Транквиллу, Фабию Марцеллину,[1391] Гаргилию Марциалу,[1392] Юлию Капитолину, Элию Лампридию и прочим, которые, заботясь не столько о красноречии, сколько об истине, увековечили память обо всем этом. (8) Ведь я принадлежу к любопытствующим[1393] – отрицать этого я не могу; на это воодушевляете меня вы, так как, зная много, хотите знать еще гораздо больше. (9) И чтобы не распространяться дольше о том, что относится к моему замыслу, я приступаю к рассказу о жизни государя, великого и славного, какого еще не знала наша история.

III. (1) Проб происходил из Паннонии, из города Сирмия.[1394] Мать его была более знатного происхождения, чем отец; наследственное имущество у него было скромное, родня не была высокопоставленной.[1395] Как частный человек и император он славился и блистал своими доблестями. (2) Согласно сообщению писателей, отец Проба носил имя Максима,[1396] прослужив центурионом и очень при этом отличившись, он получил звание трибуна и окончил жизнь в Египте, оставив после себя жену, сына и дочь. (3) Многие говорят, что Проб был родственником Клавдия,[1397] превосходного и безупречнейшего государя, но мы воздержимся от обсуждения этого сообщения, так как оно имеется только у одного из греческих писателей. (4) Скажу только одно: в дневнике я, помнится, читал, что Проб был похоронен своей сестрой Клавдией.[1398] (5) В юности Проб уже настолько прославился своей телесной силой, что по решению Валериана получил звание трибуна,[1399] будучи чуть ли безбородым юношей. (6) Имеется письмо Валериана к Галлиену, в котором он хвалит Проба, бывшего еще юношей, и ставит его в пример всем. (7) Отсюда ясно, что никто никогда не достигал в зрелые годы вершин доблести, если он мальчиком не вырастал в благородном рассаднике доблестей и не проявил себя каким-нибудь славным делом.

IV. (1) Письмо Валериана: «Валериан отец Галлиену сыну, Август Августу. На основании своего собственного суждения, вынесенного мною о Пробе со времени его юности, и суждения всех порядочных людей, которые считают этого человека достойным носимого им имени, я произвел его в трибуны, дав ему шесть сарацинских когорт, доверив ему также вспомогательные галльские отряды вместе с тем отрядом персов, который отдал в наше распоряжение сириец Артабассид.[1400] (2) Прошу тебя, дражайший сын, оказывать этому молодому человеку (я хотел бы, чтобы все юношество подражало ему) такой почет, «какого требуют его доблести и заслуги в соответствии с подобающим блеском его ума». (3) Другое письмо о нем – префекту претория с упоминанием о содержании: «Валериан Август Мульвию Галликану, префекту претория. Может быть, ты удивишься тому, что я, не считаясь с мнением божественного Адриана, назначил трибуном безбородого юношу, но ты не очень удивишься, если подумаешь о Пробе. (4) Этот юноша действительно дельный (probus). Когда я думаю о нем, я всегда вспоминаю его имя, и если бы оно не было его именем, то он вполне мог бы получить его как прозвание. (5) Ввиду того что он человек со скромными средствами, ты прикажешь, чтобы оказать ему поддержку в его новом звании, выдать ему две розовые туники, два галльских плаща с застежками, две нижние рубашки с цветной шелковой полосой, серебряную зеркальную миску в десять фунтов, сто золотых антонинианов, тысячу серебряных аврелианов, десять тысяч медных филиппеев. (6) Также – в качестве дневного содержания – говядины… фунтов, свинины шесть фунтов, козьего мяса десять фунтов, через день по петуху, через день по одному секстарию масла, ежедневно по десяти секстариев старого вина вместе с салом, фуража, винного уксуса, соли, овощей, дров – сколько нужно. (7) Ты прикажешь, кроме того, предоставить ему помещение, как это делается для трибунов легионов».

V. (1) Вот о чем говорится в письмах. Теперь то, что можно выбрать из дневника. Совершив уже в звании трибуна во время Сарматской войны[1401] по переходе через Дунай много подвигов, он получил в дар при всех, на сходке, четыре копья без наконечников, два венка за взятие валов, один гражданский венок, четыре чистых знамени, два золотых браслета, одну золотую шейную цепь и одну чашу для жертвоприношений в пять фунтов. (2) В это же время он освободил из рук квадов знатного юношу Валерия Флакцина,[1402] родственника Валериана. За это Валериан и наградил его гражданским венком. (3) Слова Валериана, произнесенные на сходке: «Прими, Проб, эти награды за твои заслуги перед государством, прими этот гражданский венок за спасение моего родственника». (4) В это же время он добавил ему третий легион с такого рода свидетельством: (5) Письмо о третьем легионе: «Твои подвиги, дражайший Проб, таковы, что, пожалуй, я слишком поздно передаю тебе командование более значительными войсками, и все же я скоро тебе его передам. (6) Прими под свое верное командование третий „Счастливый“ легион,[1403] который я до сих пор доверял только людям пожилым; и мне он был доверен тогда, когда тот, кто с поздравлением доверил мне его, увидел уже седину в моих волосах.[1404] (7) Но я не жду, чтобы ты достиг определенного возраста ввиду твоих блестящих доблестей и вызывающих уважение нравов. (9) Я приказал выдать тебе тройной комплект одежды, назначил двойное содержание, направил к тебе знаменосца».

VI. (1) Было бы слишком долго перечислять все подвиги, совершенные этим великим человеком при Валериане, при Галлиене, при Аврелиане и Клавдии, когда он был еще частным человеком; сколько раз он всходил на стену, разрушал валы, убивал врагов в рукопашном бою, удостаивался даров от государей, своею доблестью возвращал государство в его прежнее положение. (2) Письмо Галлиена, написанное трибунам, показывает, каков был Проб: «Галлиен Август трибунам иллирийских войск. Мой отец в силу роковой неизбежности захвачен во время Персидской войны, однако я имею отца в лице Аврелия Проба, благодаря трудам которого я могу чувствовать себя в безопасности. Если бы он был здесь, то этот тиран, имени которого не следует произносить, никогда не присвоил бы себе императорскую власть, (3) Поэтому я хочу, чтобы вы все повиновались указаниям того, кого и отец мой, и сенат одобрили в своих суждениях». (4) Может быть, суждение Галлиена, государя изнеженного, не имеет большого значения, но вот чего нельзя отрицать: даже очень распущенный человек отдается лишь под защиту того, чьи доблести, по его мнению, принесут ему пользу. (5) Но пусть так, оставим в стороне письмо Галлиена. Каково было суждение о нем Аврелиана? Он передал Пробу воинов десятого легиона, храбрейших в его войске, с которыми сам он совершил необыкновенные подвиги, с такого рода свидетельством: (6) «Аврелиан Август шлет Пробу привет. Чтобы ты знал, как я высоко ценю тебя, возьми воинов моего десятого легиона, которых доверил мне Клавдий. Они в силу какого-то первенства в счастье привыкли иметь у себя предводителями только будущих императоров». (7) На этом основании поняли, что у Аврелиана было намерение, если бы ему пришлось умирать в полной памяти и сознании, сделать государем Проба.

VII. (1) Было бы очень долго передавать здесь все суждения то Клавдия, то Тацита о Пробе. Говорят, что Тацит сказал в сенате, когда ему была предложена императорская власть, что следовало бы Пробу стать государем. Но самого сенатского постановления я лично не нашел. (2) Вот какое первое письмо сам император Тацит написал Пробу: (3) «Тацит Август Пробу. Сенат избрал меня государем, согласно воле нашего благоразумного войска. Однако тебе следует знать, что теперь забота о государстве легла главным образом на твои плечи. Кто ты такой и каков ты, – это ведомо нам всем, знает это и сенат. Итак, окажи нам содействие при всех наших трудностях, считай, по своему обыкновению, государство частью своей семьи. (4) Дав тебе должность военного начальника всего Востока, мы назначили тебе содержание в пятикратном размере, пожаловали двойные знаки отличия, назначили тебя вместе с собою консулом[1405] на следующий год. За твои доблести тебя ждет капитолийское расшитое пальмовыми ветвями одеяние». (5) Некоторые говорят, что для Проба было как бы знамением ожидавшей его императорской власти то, что написал ему Тацит: «Тебя ждет капитолийское расшитое пальмовыми ветвями одеяние».[1406] Но в таких выражениях всегда писали всем консулам.

VIII. (1) У воинов Проб пользовался всегда необыкновенной любовью, но он никогда не допускал со стороны воинов никаких нарушений. Даже Аврелиана он часто удерживал от слишком жестоких поступков. (2) Он сам обходил отдельные манипулы, осматривал их одежду и обувь. Если доставалась какая-нибудь добыча, он делил ее так, что себе оставлял только наступательное и оборонительное оружие. (3) Как-то раз среди добычи, взятой у аланов[1407] или у какого-то другого племени (это не выяснено), находился конь – не очень красивый и не очень крупный, но способный, по словам пленных, пробежать в день сто миль и бежать таким образом в продолжение восьми или десяти дней. Все были уверены, что такое животное Проб оставит себе, но Проб сразу же сказал: «Этот конь скорее подходит для воина, думающего о бегстве, чем для храбреца». (4) Затем он велел воинам бросить в урну жребии с написанными на них именами: коня должен был получить тот, чей жребий выпадет. (4) В войске было четыре других воина, которые носили имя Проба; случилось, что тот, чей жребий выпал в первый раз, носил имя Проба, – впрочем, жребий самого военачальника Проба не был опущен. (6) Так как эти четыре воина заспорили и каждый стал доказывать, что это его жребий, Проб приказал вторично потрясти урну; но и вторично выпал жребий с именем Проба. Так было сделано в третий и в четвертый раз, но и в четвертый раз выпал жребий с именем Проба. (7) Тогда все войско с согласия тех воинов, чьи имена выпадали по жребию, присудило этого коня военачальнику Пробу.

IX. (1) Он бился с большой храбростью против мармаридов[1408] в Африке и победил их; из Ливии он перешел в Карфаген и освободил его от повстанцев.[1409] (2) В Африке он вступил в единоборство с неким Арадионом и повалил его; убедившись в том, что это человек очень храбрый и упорный, он почтил его огромной гробницей, которая существует еще и сейчас: она имеет вид кургана, поднимающегося до двухсот футов над землей, и была сооружена воинами, которым Проб никогда не позволял оставаться без дела. (3) В Египте имеются в очень многих городах сооружения, которые он воздвиг руками воинов. На Ниле он предпринял столько работ, что, в сущности, только он один и способствовал правильному поступлению хлебной подати. (4) Трудами воинов он построил мосты, храмы, портики, базилики, расширил устья многих рек, осушил множество болот и завел на их месте посевные поля. (5) Сражался он также и против пальмирцев, которые, держа сторону Одената и Клеопатры, защищали Египет, сражался сначала счастливо, а потом проявил такую неосторожность, что чуть было не попал в плен; однако вновь собравшись с силами, он затем подчинил власти Аврелиана Египет и большую часть Востока.

X. (1) Вследствие того, что он блистал столькими и такими великими доблестями, все восточное войско, после того как Тацита похитил рок и Флориан захватил власть, избрало Проба императором.[1410] (2) Не будет неуместным и безвкусным рассказать здесь для всеобщего сведения о том, каким образом Проб получил императорскую власть. (3) Когда к войску прибыл вестник, первым движением воинов было определить италийские войска, для того чтобы сенат не мог вторично дать государя. (4) Между воинами пошли разговоры о том, кто же должен стать императором, и военные трибуны беседовали с ними в поле, с каждым манипулом в отдельности, говоря, что им надо найти государя храброго, безупречного, порядочного, милостивого, дельного (probys), и это, по обыкновению, говорилось во многих кружках; тут все, со всех сторон, словно по божескому мановению, воскликнули: «Проб Август, да хранят тебя боги!». (5) Затем собрание и находившиеся на трибуне, сложенной из дерна, его провозглашают императором, облекают в пурпурный греческий плащ, взятый со статуи в храме, затем ведут во дворец[1411] против его воли и несмотря на то, что он сопротивлялся и все время повторял: «Это вам невыгодно, воины, вам со мной не будет хорошо: ведь я не могу заискивать перед вами». (6) Первое его письмо, написанное префекту претория Капитону, было такое: «Я никогда не желал императорской власти и принял ее против своей воли. Отказаться от дела, навлекающего на меня столько ненависти, мне нельзя. (7) Я должен играть ту роль, какую навязали мне воины. Прошу тебя, Капитон, порадуйся вместе со мной спасению государства, – заготовь для воинов продовольствие, провиант и все, что нужно во всяком месте. Что касается меня, то я не буду искать себе другого префекта, если ты как следует справишься со всеми задачами». (8) Узнав о том, что императором стал Проб, воины умертвили Флориана, который захватил императорскую власть словно по праву наследования. Они знали, что нет никого более достойного стать императором, чем Проб. (9) Так, без всяких затруднений, по решению и воинов и сената, ему была вручена власть над всем римским миром.

XI. (1) Так как мы упомянули о сенате, то следует знать, что он сам написал сенату и что в свою очередь ответило ему блистательное сословие. (2) Первое обращение Проба к сенату: «Правильным и надлежащим, отцы сенаторы, было то, что произошло в прошлом году, когда ваша милость дала всему кругу земель государя, и притом из вашей среды, так как вы являетесь владыками мира, всегда ими были и будете в лице своих потомков. (3) О, если бы и Флориан пожелал подождать и не присвоил себе императорскую власть, словно наследственную, ваше величие избрало бы его, либо кого-нибудь другого. (4) Теперь же, ввиду того, что он захватил императорскую власть, войско дало мне звание Августа, более того, он получил наказание от более благоразумных воинов за свою узурпацию. Прошу вас вынести суждение о моих заслугах, а я буду исполнять все, что ни прикажет ваша милость». (5) Также – сенатское постановление за два дня до февральских нон[1412] в храме Согласия. Среди прочего консул Элий Скорпиан сказал: «Вы выслушали, отцы сенаторы, чтение письма Аврелия Валерия Проба. Какое решение вам угодно вынести?». (6) Тогда раздались возгласы: «Проб Август, да хранят тебя боги! Издавна достойный, храбрый, справедливый, хороший предводитель – хороший император; примерный воин – примерный император! Да хранят тебя боги! (7) Заступник государства, правь счастливо; начальник военных сил, правь счастливо! Да охранят тебя и всех твоих боги! И сенат еще раньше избрал тебя! В отношении возраста ты уступаешь Тациту, а в остальном превосходишь его! (8) Мы благодарим тебя за то, что ты взял на себя императорскую власть! Оберегай нас, оберегай государство! Мы, которых ты и раньше спасал, с удовлетворением поручаем это тебе! (9) Ты – Франкский,[1413] ты – Готский, ты – Сарматский,[1414] ты – Парфянский, ты – все! Ты и прежде был всегда достоин императорской власти, достоин триумфов! Живи счастливо, правь счастливо!».