Призраки солнечного юга

Я прочесала весь пляж на предмет обнаружения подруги. Но ни на старом, ни на новых местах, Соньку не нашла. Уж не потопла ли без моего присмотра? Плавает она отвратительно, глубины боится, к морю не привыкла…

Тут я услышала знакомое хихиканье. Я оглянулась по сторонам. Так, если на пляже ее нет, значит, она зависла где-то на набережной. Быстро вскарабкавшись по лесенке на бетонный парапет, я обнаружила Соньку сидящей под матерчатым грибком ресторанчика «Прибой». Перед ней дымилось блюдо с шашлыком, рядом стоял запотевший стакан с пивом, а по бокам сидели те два господина с соседних лежаков, которых я уже успела заприметить.

— Привет! — радостно прокричала Сонька, завидев меня. — Садись! Угощайся.

— Спасибо, я только что поужинала, — буркнула я, но все же села.

Мужики оказались калининградскими торгашами. Отдыхали они дикарями, а на наш пляж ходили потому, что тут чище, чем на городском. Лет им было далеко за сорок, и животы она за эти годы напили приличные.

Сонька очень оживленно с ними болтала, напропалую кокетничала, острила, хихикала (не забывая уплетать халявный шашлык), мужики млели, а я скучала. Я в отличие от подруги не знаю о чем говорить с мало интересными мне людьми. Ей же только бы свободные уши найти. К моменту ополовинивания подноса, она уже рассказала им и о месте своей работы, и об образовании, и о дочери, и том, что ее морю голодом.

Мужики от Соньки были без ума, причем, оба. И каждый из кожи вон лез, чтобы ее очаровать. Они же не знали, что так искрит она не столько по симпатии, сколько по инерции. Сонькино обаяние я бы сравнила с дверьми на фотоэлементе, то есть оно у нее включается автоматически, стоит только какому-нибудь человеку приблизиться к ней ближе, чем на метр, и не важно; мужчина это или женщина — Сонька очаровывает всех. В отличие, например, от меня. Я свое обаяние включаю только в экстренных случаях (если надо: выпросить надбавку у начальника, умаслить Геркулесова, уговорить подружек заплатить вместо меня за квартиру), а в остальное время я бываю приятно-вежливой, иногда сжержанно-надменной, реже стервозно-циничной или как сейчас отстраненно-насмешливой. Поэтому наши нынешние кавалеры так бились за Сонькино внимание, никому не хотелось кадрить пусть и красивую, но стервозную бабенку.

Когда мне наскучило выслушивать их хвастливые байки, я решила откланяться. Строго настрого наказав Соньке, не пить водки (после ерша мы обе становимся дурными) и быть в комнате не позже девяти, я побежала на свидание с Эльвирой.

* * *

Когда я влетела в холл, все уже были в сборе. Даже скептически настроенная Эмма притащилась.

— Как вы думаете, она придет? — в волнении вопрошала Гуля, беспрестанно теребя свою косу.

— Раз сказала, значит, придет, — успокаивала ее Катя.

— Лучше бы побыстрее, — недовольно молвила Эмма. — А то мы уже привлекаем внимание.

Оказалось, что она права — внимание мы привлекли — так как к нам после недолгого совещания направились две дамы. Я их заметила еще в столовой, очень уж они были колоритными. Одна, статная брюнетка, красивая, моложавая в ярко-красном сарафане была похожа на Клеопатру, единственное, что приземляло ее облик, так это совсем не аристократичная привычка постоянно шевелить носом, будто она сгоняет невидимую муху. Вторая привлекла мое внимание не красотой, а отсутствием комплексов. Эта ста килограммовая красотка была облачена в лимонную майку на тонким бретелях и голубенькие бриджи в облипочку. И из-под этого фривольного облачения со всех сторон выпирали жировые складки, складочки и бугорки, причем, далеко не молодого тела. Но ее это нисколько не смущало.

— Девочки, — заговорщицки подмигнула нам брюнетка. — Я случайно подслушала ваш разговор с официанткой.

— Да, — поддакнула пожилая «плюшечка». — Мы сидим за соседним столиком. Меня Валя зовут. А ее Марианна.

— Можно, мы тоже про проклятье послушаем, — почти взмолилась Марианна и дернула своим подвижным носом.

— Нам-то что, — не очень радостно проговорила Катя. — Оставайтесь.

Тут дверь столовой отварилась, и из нее вышла Эля. Без фартука и шапочки она была неузнаваема. Оказалось, что она гораздо старше, чем на первый взгляд, и волосы у нее совсем редкие.

— Ну что, девчонки, почирикаем, — весело молвила она, плюхаясь на кресло. — Только вы никому ни слова… особенно из врачей и администрации, у нас это, как военная тайна…

Мы побожились. Эля с серьезно миной кивнула и начала свой рассказ.

— Построили санаторий в 1974. Архитектор, который это уродство сварганил, был из блатных. Сынок местного рыночного воротилы Артурик Беджанян. Парень только закончил московский вуз, вернулся домой в Сочи и очень хотел блеснуть полученными знаниями. Папа подсуетился — и госзаказ на проект получил молодой неопытный, но честолюбивый архитектор Беджанян. Как это чудо-юдо строили, не знаю, говорят, строители за головы хватались, потому что все было безграмотно спроектировано, перепутано, ну не об этом речь… Когда санаторий был готов и сдан приемной комиссии, его открытие Беджаняны решили устроить торжественное, с помпой. Армяне, они вообще все любят с помпой делать… Назвали важных персон, от местных мафиков до министров и артистов. Приехала куча народа, столы накрыли под открытым небом, все пальмы шарами увешали. Артурик весь светился от счастья и разувался от гордости. Ходил меж гостей, как индюк, и вдруг увидел девушку неземной красоты. Не знаю уж, какой она была: беленькой или черненькой, худой или толстой, но говорят, очень эффектной…

— А кто говорит? — встряла Катя.

— У нас до сих пор тут несколько старушек работает, ну из тех, что присутствовали при открытии. Тогда девчонками были официантками, а теперь горничными трудятся… — Эля хмыкнула. — Только они запутались в мастях и комплекциях. Одна говорит, блондинкой была, другая брюнеткой, а самая старая, баба Паша, она у нас сторожиха, утверждает, что мулаткой…

— И что? — опять проявила нетерпение Катя. — Он в эту красотку втрескался?

— С первого взгляда, — кивнула Эля. — Она тоже на него глаз положила, что не удивительно, он был очень хорош — черный, смуглый, зеленоглазый и белозубый, к тому же стройный и молодой. Короче, стоило им познакомиться, как искры полетели. Весь вечер они не отходили друг от друга, танцевали, на лавке сидели, потом к морю пошли… И договорились они, стоя у моря, встретиться в полночь у него в номере.

— Том самом «666»? — смекнула Гуля.

— Артурик любил гневить бога и искушать дьявола. Он специально рассчитал, чтобы самая последняя комната в здании имела номер 666. И закрепил ее за собой. Ну и накликал…

— Красотка не пришла?

— Пришла, как миленькая. Только у нее муж был. Какой-то важняк гебешный. Да не из местных, а московский.

— Так она от живого мужа загулять решила? — охнула Гуля.

— Мало того от живого — от присутствующего на празднике! Она ведь с ним пришла, но он весь вечер что-то с кем-то обсуждал, на молодую жену ноль внимания, вот она и воспользовалась. Только все он заметил, гебист как-никак. А она-то дурочка молодая, думала, что обманет старого волка, подошла к нему и говорит, так и так, муж мой, голова разболелась — сил нет, пойду к себе в номер спать. Да и время позднее — полночь. Он ее отпустил.

— А она к Артуру в койку? — все еще не веря в такое бесстыдство, ужаснулась морально устойчивая Гуля.

— Ага. Кувыркались всю ночь. Уж и гости все разошлись, а они все прелюбодействуют.

— А как же муж? О нем она подумала? — начала горячится Гуля. — Ведь он вернулся в номер, а жены нет…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.