Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Хрустальная гробница Богини

ModernLib.Net / Детективы / Володарская Ольга / Хрустальная гробница Богини - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Володарская Ольга
Жанр: Детективы

 

 


Эти снимки вскоре появились в Интернете и еще в нескольких многотиражках. Не успели обыватели обсудить увиденное на фото, как И-Кей подбросил еще дровишек в свой инквизиторский костер – дал пространное интервью одному модному журналу, где выставил Эву тупой, злой, неудовлетворенной бабой, на которую за четыре года не позарился ни один нормальный мужик, а только трансвестит Эдуард Костерин, но и тот лишь для того, чтобы глупая бабенка, возомнившая себя богиней, сделала его своим агентом.
      И-Кей тешился целый месяц. Он поливал Эву грязью во всех доступных ему средствах массовой информации. Звездный час Кеши настал тогда, когда его пригласили принять участие в записи популярнейшего ток-шоу Первого канала. Тема передачи была «Чужие маски», и Кеша с удовольствием согласился в ней поучаствовать, понимая, о чьей маске хотят его расспросить.
      Но он ошибся – его пригласили не за этим. Как только он занял свое место на освещенном софитами подиуме и приготовился отвечать на вопросы ведущего, камера отвернулась от него и нацелилась на двух женщин, появившихся в студии. Зал встретил их бурной овацией, а ведущий радостным воплем: «А вот они! Эдуарда и Эва! Встречайте!»
      И-Кей сначала не поверил своим ушам, а потом и глазам, так как в спутнице Эдуарды признать свою бывшую подопечную он смог лишь со второго раза. Сногсшибательная, грациозная, стильная, уверенная, с умело выкрашенными смоляными волосами, безупречным макияжем, точеным носом и… роскошным бюстом, буквально выпрыгивающим из выреза модного кожаного платья. Настоящая БОГИНЯ! Но на этом сюрпризы не закончились. Как только красотки заняли места рядом с И-Кеем, в студии появилась еще одна женщина. Эта не была ни роскошной, ни стильной, и знать ее Кеша не знал, но направилась она именно к нему.
      – Кто это? – тупо спросил он у ведущего.
      – Судебный пристав, – ответил тот. – Вам вручается повестка в суд. – И, повернувшись к камере, затараторил: – Вот они встретились лицом к лицу! Два истца и ответчик! Что они скажут друг другу? И как человек, обвиненный в клевете, мошенничестве, финансовых махинациях и растрате, будет защищать себя?
      Защищать в тот день И-Кей себя не стал. Просто встал и покинул студию. Но на следующий день из газет узнал, что на него подано два гражданских иска о возмещении морального и материального ущерба. Один от Эдуарды, второй от Эвы. Первая требовала публичных извинений за то, что он назвал ее «трансвеститом», вторая – денег за клевету в средствах массовой информации. Но самым ужасным было не это, а то, что по заявлению Эвы на него заведено уголовное дело сразу по нескольким статьям, включая мошенничество. А за это, как ему объяснил один знакомый юрист, можно было и сесть! «Советую нанять хорошего адвоката, – посоветовал он же. – Иначе тебя размажут!»
      И-Кей решил воспользоваться советом. Взяв под залог своей аппаратуры ссуду, он нанял не хорошего, а отличного адвоката. «Законник» оказался ушлым парнем – от тюрьмы своего клиента отмазал влегкую, одного сделать не мог – избавить И-Кея от конфискации и выплат истице незаконно присвоенных им сумм. Суд обязал Иннокентия Станкова вернуть Эве все, что он недоплатил ей за годы сотрудничества. Сумма получилась такой огромной, что не только И-Кей, а даже его адвокат обалдел, но посоветовал не падать духом, а подавать на апелляцию. Однако сам этим заниматься не стал, поскольку гонорар свой уже отработал, а «за спасибо» (у Кеши не осталось ни гроша) он свои услуги не предоставлял.
      И у Кеши отняли все! Фотоаппараты забрал банк за неуплату процентов по ссуде, а остальное имущество описали судебные приставы. Привычного заработка он тоже лишился. Журнал «Мужские шалости» отказался от услуг И-Кея, найдя его работу непрофессиональной, но этому он был только рад, так как продолжай он трудиться легально, половину зарплаты у него забирали бы в пользу Эвы. Пришлось И-Кею спешно искать «калымы». Со своим стареньким «Никоном» (именно им были сделаны первые снимки Эвелины) он обошел кучу школ и детских садов, снимая ребятишек. Он фотографировал на свадьбах и презентациях, в парках и ночных клубах. И все равно денег ему хватало только на самое необходимое – проживание, проезд, питание, сигареты и водку. Да, с тех пор, как жизнь его пошла под откос, единственное, что помогало примиряться с действительностью, так это «сорокаградусная». Каждый вечер, сидя на голом матрасе, брошенном на пол пустой съемной квартиры, он выпивал бутылку водки, закусывал ее макаронами или картошкой и, повалившись на свое ложе, отключался. Проснувшись утром, он твердо обещал себе больше не пить, но по дороге домой неизменно покупал бутылюшку «Столичной»…
      Со временем доза увеличивалась, а качество водки ухудшалось. Теперь он брал по две бутылки «левака», полторы выпивал вечером, половиной опохмелялся утром. Кеша исхудал, опух, стал попахивать. От его услуг начали отказываться, а квартирная хозяйка просто вышвырнула на улицу. Кеша перебрался в пригород, где снял комнатенку в полуразвалившемся доме старой самогонщицы. То немногое, что он зарабатывал, отдавал ей же, расплачиваясь за «бухло». Но теперь и оно не приносило облегчения. Напившись, Кеша не забывался, а наоборот – вспоминал все и зверел. Он орал, крушил мебель, кидался на людей (за что неоднократно был бит), а уж если видел где-то фотографию Эвы, то срывал ее и топтал, топтал…
      За эти «самогонные» месяцы Кеша опустился настолько, что перестал мечтать о лучшей жизни. Если раньше по утрам он ломал голову над тем, как вылезти из «задницы», в которой он очутился, то теперь занимало его только одно – где бы раздобыть серной кислоты, дабы плеснуть ее в Эвину рожу. Конечно, легче было бы убить ее! Выстрелить из обреза (у старухи был такой в сарае) ей в сердце! Но тогда она просто умрет, не узнав, каково это – жить и страдать! А вот если он обезобразит ее личико, тогда совсем другое дело! Даже если она не станет инвалидом, то уж красоты своей точно лишится. А значит, перестанет быть БОГИНЕЙ! К этому И-Кей и стремился. Об этом и мечтал! Он как создатель имел право отобрать у Эвы ее божественный статус… Как там говорил Тарас Бульба? «Я тебя породил, я тебя и убью…» Золотые слова! А главное, правильные! И-Кей так и поступит – убьет… Но не саму Эву. Он убьет порожденную им БОГИНЮ…

* * *

      16 сентября 2002 года все газеты (и не только «желтые», но и вполне респектабельные, типа «Труда») разразились страшной новостью – на супермодель Эву совершено покушение. Красавицу пытались облить серной кислотой, но благодаря отличной реакции телохранителя, успевшего загородить звезду от злоумышленника, девушка не пострадала. Чего нельзя сказать о добросовестном бодигарде – вся порция кислоты досталась ему. Однако, к его счастью, вылилась не на лицо, а на тело, так что ни дыхательные пути, ни глаза не подверглись опасности. Однако правая сторона туловища оказалась сильно обожженной, и парня в бессознательном состоянии увезли в больницу прямо с места преступления. Злоумышленника (им оказался бывший Эвин продюсер И-Кей) взяли там же. Преступник пытался бежать, но его скрутил второй телохранитель Эвы, после чего сдал в руки милиции.
      Последующую неделю журналисты мусолили эту историю. Затем начали копать, желая выяснить причину, побудившую И-Кея броситься на свою бывшую подопечную с банкой кислоты. Нарыли много интересного, благо за информацией далеко не надо было ходить – поднимай подшивки да читай. Начиная с откровенных интервью И-Кея в «желтой» прессе и заканчивая репортажами из зала суда, где проходил процесс по делу Иннокентия Станкова. Не обошлось без фотографий халупы, в которой в последнее время жил И-Кей, а также без опроса его друзей – запойных пьяниц, с которыми он бухал самогон у хозяйки на кухне. Короче говоря, газетный скандал удался на славу! Правда, как водится, он быстро затих. И об И-Кее все забыли. Вспомнили только через четыре месяца, когда состоялся суд, признавший Иннокентия Станкова виновным по двум статьям и приговоривший его к пяти годам заключения в колонии общего режима.

Глава 3
Опознанный летающий труп

      – Это Кеша? – ахнула Дуда. – Твой злой гений? Не может быть… Тот был заморышем, а этот… Ты посмотри, какая у него пачка…
      – Это он. – Эва страдальчески сморщилась и отвернулась. – Точно он.
      – Кто «он»? – обеспокоился Пол. – Объясните же…
      – Иннокентий Станков. Бывший Эвин продюсер.
      – Тот самый И-Кей? Ни фига себе…
      – Ты слышал о нем? – удивилась Эва.
      – Естественно…
      – Почему же «естественно»? – буркнула Дуда. – И-Кей последние годы сидел в тюрьме, о нем давным-давно все забыли…
      – Да, сейчас о нем мало кто помнит, но преданные поклонники Эвы знают, кто такой И-Кей… – Он потупился и немного смущенно добавил: – Я один из них…
      – Вы мой поклонник? – благодушно улыбнулась Эва.
      – Я восхищаюсь вами… С детства… В смысле, юности… Вы БОГИНЯ!
      – Да-а, – протянула Дуда раздраженно. – Только признаний преданного фаната нам сейчас для полного счастья не хватало… Может, еще автограф попросишь?
      – Не хами, Дуда, – одернула ее Эва. – Лучше напряги свою память и вспомни, когда мы его, – кивок в сторону покойника, – засудили.
      – В ноль втором, а что?
      – И сколько ему дали?
      – Пять лет.
      – Значит, он вышел полгода назад… – Она растерянно глянула на подругу. – А я думала, все еще сидит… Надо же, как быстро время пролетело!
      – Интересно, где он полгода кантовался, что-то я о нем не слышала… – Дуда опять заглянула в лицо покойника. – Наверное, в своей родной деревне – вон какую харю наел.
      – Напил, – поправил ее Пол. – Его лицо не полное, а одутловатое, опухшее от пьянства. Сразу видно, он несколько лет не просыхал.
      – Может, его после смерти так разнесло, – неуверенно проговорила Эва. – Насколько я помню, Кеша не был любителем алкоголя. Травку покуривал. Иногда коку нюхал, а пил редко.
      – Где ж он тебе в деревне коку найдет? – фыркнула Дуда. – Там только самогон.
      – Кто его, а? – глядя на подругу широко открытыми глазами, спросила Эва.
      – Не я, – по-своему расценила ее взгляд Дуда. – Клянусь тебе…
      – Да, конечно, не ты…
      – И, конечно, не я?! – воскликнул Пол.
      – А вот это еще доказать надо, – процедила Дуда. – У тебя алиби есть?
      – А у тебя?
      – Мне оно ни к чему! Все знают, что я пацифистка!
      – Я тоже пацифист. Я даже в армии не служил…
      – Я в армии служил… ла, но людей я не убиваю. И животных тоже. Даже тараканов не травлю. Мирно с ними сосуществую!
      – Это еще не доказывает твою невиновность, – не сдавался Пол, в ажиотаже не обратив внимания на странную оговорку. – Можно любить тараканов и людей, но ненавидеть одного конкретного человека.
      – Ты хочешь сказать, что я ненавидела И-Кея?
      – Вполне возможно…
      – Да я плевать на него хотела!
      – А я тем более! Я даже не был с ним знаком.
      Повисла напряженная пауза, во время которой оппоненты сверлили друг друга хмурыми взглядами. Игра в гляделки закончилась после того, как Эва воскликнула:
      – Я знала И-Кея и не сильно его любила, но я не убивала!
      – Естественно, – поспешила успокоить ее Дуда.
      – Естественно, – поддакнул Пол. – Кто угодно, только не вы…
      – И не я, – напомнила Дуда.
      – Хорошо, и не вы. Тогда кто? Кому понадобилось убивать спившегося зэка?
      – Главное, ради чего? Я понимаю, когда мочат ради выгоды. С целью грабежа, например, или завладения наследством. Но с этого-то чего взять?
      – Не все такие меркантильные, как ты, – устало проговорила Эва. – Очень часто убивают свидетелей, сообщников, давних недругов, шантажистов… А еще есть особая категория людей или нелюдей, которые режут, душат, топят первых подвернувшихся под руку…
      – Ты сейчас о ком говоришь? – осторожно спросила Дуда.
      – Ясно о ком, – проговорил Пол, многозначительно кивнув. – О маньяках!
      Услышав это слово, Эдуарда испуганно выкрикнула: «Мама!» Она отличалась чрезмерной трусостью и богатым воображением – везде ей мерещились садисты, психи, а в каждой собаке, даже карманной, она видела бешеного волкодава. Крик получился чересчур громким, таким громким, что не проснуться, услышав его, было просто невозможно…
      Но никто не проснулся! Только женщина с ближайшего кресла (судя по широкой спине, Матильда) перевернулась на другой бок, накрывшись с головой пледом.
      – Не понял, – пробормотал Пол. – Не понял, почему никто не проснулся?
      – Маньяк и их прирезал? – тихим голосом спросила Дуда. – В живых остались только мы?
      – Что-то покойнички слишком громко храпят, – усмехнулся Пол. – Вы разве не слышите?
      – Что-то слышу, – пролепетала Эдуарда.
      – То есть все пассажиры, кроме нас, спят крепким сном.
      – Я бы сказала, чересчур крепким, – поправила его Эва.
      – Вы точно подметили… – Пол подошел к Матильде, склонился над ней, прислушался к дыханию, затем отдернул плед и пощекотал женщину за ухом. Та, вяло отмахнувшись, продолжала спать. – Все ясно! – воскликнул он, оставив фотографа в покое. – Их опоили снотворным.
      – Их? – переспросила Эва. – А нас почему нет?
      – Давайте рассуждать логически. Все спят, а мы нет. Значит, они выпили тот напиток, куда было добавлено снотворное, а мы нет… – Он сосредоточенно нахмурился. – Итак. Мы все сели в самолет. Заняли свои места. Взлетели. Затем стюардесса предложила напитки. Все они обычно стоят, – он указал рукой на столик, тот самый, где в графине с апельсиновым соком торчал нож для резки фруктов, – вот здесь. Соки, газировка, вода, вина… Я лично пил пепси. Баночное. Банку открыли при мне. Так и избежал снотворного… А что пили вы?
      – Я минералку без газа, – припомнила Эва.
      – А я водку, – сказала Дуда. – Летать боюсь, поэтому предпочла крепкий напиток.
      – Остальные что пили, не заметили?
      – Матильда – «Маргариту», это точно. Она всегда ее пьет. Ганди, как и я, водку. Только с соком. Его ассистентка Ларифан – мартини…
      – Кто такой Ганди? – полюбопытствовала Эва.
      – Клипмейкер наш. Вообще-то по паспорту он Генка Дорогин, но ему имя свое не нравится, вот он кликуху и придумал… Ганди-то намного лучше звучит!
      – Не отвлекайтесь, пожалуйста, – одернул разболтавшуюся Дуду Пол.
      – Да, не буду, – закивала Эдуарда. – Только мне больше сказать нечего…
      – Моя парикмахерша Натуся пила сок, – подхватила эстафету Эва. – Кажется, грейпфрутовый. Визажистка, она же гример Ника, – мартини со льдом. Как и Ладочка…
      – А Ладочка у нас кто? – потребовал разъяснений Пол.
      – Инструкторша по йоге.
      – Вы и ее с собой взяли?
      – Естественно! Я без нее никуда!
      – Кто еще в вашем штате? Массажист, банщик, мойщик ног?
      – Только стилист и костюмерша. Но что они пили, я не знаю…
      Пол почесал затылок, затем нос, кадык, мускулистую грудь, обтянутую эластичной футболкой. По Эвиным наблюдениям, такая почесуха означала крайнюю степень мужской растерянности.
      – Что-то не складывается? – на всякий случай спросила она.
      – Да уж… Не складывается… – Он глубоко вздохнул. – Все пили разные напитки. Не мог же наш Сальери подсыпать свой яд в каждую емкость.
      – Не надо ради красного словца искажать факты, – цыкнула на него Дуда. – Нам подсыпали не яд, а всего лишь снотворное.
      – Которое вас почему-то не взяло! Че Гевара тоже водку пил. А спит, как сурок. Вы же по каким-то неизвестным причинам бодрствуете.
      – Не Че Гевара, а Ганди. Это во-первых. А во-вторых, он пил отвертку. То есть водку с соком. Кажется, грейпфрутовым…
      – И Натуся его пила, – ахнула Эва.
      – Ника, Ладочка, Ларифан – мартини. А Матильда – «Маргариту», в состав которой оно тоже входит.
      – То есть снотворное добавили лишь в два напитка – мартини и грейпфрутовый сок!
      – Как минимум в три! Так как у нашей парикмахерши Натуси аллергия на цитрусовые и все продукты, изготовленные из них.
      – Значит, снотворное подсыпали во все соки! Они же налиты в графины! А остальные напитки, пепси, например, или минералка, – в герметично закрытые емкости…
      – А как быть с мартини? Оно в бутылке с закруткой…
      – Наверняка бутылка была распечатана. Быть может, единственная…
      – Не единственная. Мне водку первой наливали, и я точно помню – бутылка была неполной, значит, незапечатанной…
      – Тогда я ни черта не понимаю! У него что, снотворное кончилось?
      – Или он просто не успел подсыпать его во все бутылки, – ввернул фразу Пол. – Времени у него, как вы понимаете, было в обрез.
      Дуда с Эвой согласно закивали, а Аполлон принялся разглагольствовать:
      – Когда все уснули, даже те, кто не пил снотворного, злоумышленник встал со своего кресла, прошел по салону в хвост, якобы в туалет, а сам подошел к подносу, на котором лежали ножи, взял один и прирезал им И-Кея. После спокойно вернулся к своему месту. Сделал вид, что спит. – Пол вопросительно посмотрел сначала на Эву, затем на Дуду и спросил: – Вы случаем не видели, кто ходил по салону?
      – Я нет, – без раздумий ответила Дуда. – Спала как бревно – меня водка всегда подкашивает.
      – Я спала плохо, то и дело просыпалась, но тоже ничего не видела. Мое кресло в начале салона, второе в ряду. На первом никто не сидел. А что происходило за моей спиной, я не знаю.
      – К сожалению, мне также нечего сказать, – вздохнул Пол. – Я долго не спал – играл в телефон, но в такие моменты я не воспринимаю окружающую действительность. У меня сейчас новая пулялка. Только вчера скачал… – Он смущенно улыбнулся. – Короче, я увлекся. Оторвался от дисплея, когда батарея села. Затем задремал и проснулся, услышав ваш разговор.
      – Ну-с, подведем итоги, – деловито предложила Дуда. – У нас есть труп, есть пятнадцать человек подозреваемых, один из которых точно убийца, и ни одного свидетеля. Что будем делать?
      – Будить подозреваемых, – внес предложение Пол. – Опрашивать… Быть может, хоть кто-то что-то слышал сквозь сон. Ведь не все выпили одинаковое количество снотворного: кто-то меньше, кто-то больше, значит, не все спят одинаково крепко.
      – Не лучше ли сначала оповестить командира о случившемся? – спросила Эва.
      – Успеем.
      – Да, да, – закивала Дуда. – Незачем его нервировать перед посадкой. Мы ведь скоро приземлимся, да?
      Пол глянул на циферблат огромных пластмассовых часов, обхватывающих его запястье.
      – Летим больше двух с половиной часов. Наверняка вот-вот сядем.
      – Тогда я начинаю побудку!
      Сказав это, Дуда кинулась на середину салона, встала в позу Питера Пэна, набрала полные легкие воздуха и гаркнула:
      – Подъе-е-е-ем!
      От ее вопля проснулись только трое: Матильда, Ладочка и парень с козлиной бородой, в которую были вплетены бусинки с колокольчиками – когда он вскинул голову, они зазвенели.
      – Ты че орешь, Дуська? – недовольно проворчал бородач. – Прилетели, что ли?
      – Нет, Ганди, приехали.
      – В каком смысле? – тупо спросила Матильда, тряхнув, как корова, отгоняющая мух, своей большой головой. – Нас что, пересаживают на поезд?
      – Сейчас все объясню, только разбужу остальных. – Дуда всосала очередную порцию воздуха, затем возопила: – Караул, падаем!
      Тут уж проснулись все, в том числе Дудина кошка Нафа. Когда всем стало ясно, что полет идет нормально, разбуженный народ стал негодовать. Особенно горячилась Матильда.
      – Не, на кой черт разбудили раньше времени?! – кричала она. – Так хорошо спала, сон эротический смотрела, а теперь сиди, ассистента карауль, чтоб не нажрался.
      – Вот как раз об ассистенте я бы хотела с тобой поговорить! – воскликнула Дуда. – Он кто?
      – Кто-кто? Мужик.
      – Это ясно – с бабами ты не работаешь. Но как его зовут, где ты его нашла?
      – Зовут Кеша, а где нашла, у него спроси…
      – Я бы спросила, но он, боюсь, мне не ответит.
      – Все-таки напился? – озлилась Матильда. – Кеша, хрен моржовый, ты же мне обещал!
      Она резко вскочила с кресла и кинулась к мертвому (по ее мнению, пьяно-спящему) И-Кею.
      – Специально ведь рядом с ним села, чтоб проследить, но стоило мне задремать, как он нажрался! – рыкнула Мотя, толкая И-Кея в плечо. – Я ж этой стерве стюардессе говорила, чтоб ничего ему не давала и стол чертов подальше откатила, так нет! Поставила рядом с его рылом…
      Все с интересом наблюдали за происходящим. Только Ганди оставался равнодушным к спектаклю – он в это время нюхал кокаин, насыпав дорожку белого порошка на подлокотник своего кресла.
      – Уймитесь, женщина?! – вскричал Пол, оттеснив Мотю от трупа. – Неужели не видите, что ваш ассистент мертв?
      – Ты че, парниша? Кешка просто надрался.
      – Да? А что вы скажете на это?
      С этими словами Пол взял мертвеца за волосы и запрокинул его голову назад, чтобы все увидели рану на его шее. Матильда, которая разглядела ее первой, тут же взвыла и, сжав рот пятерней, кинулась в туалет. Остальные же оказались менее впечатлительными, они только охнули и удивленно вытаращились, будто не верили своим глазам.
      – Что с ним? – не своим голосом пискнула обладательница густого баритона стилистка Тамара. Мужиковатая по жизни, она и голос имела соответствующий. – Убили?
      – А разве не ясно? – хмуро буркнула Ларифан – тощенькая, маленькая, вертлявая, похожая на непоседливую карманную собачку женщина. – Прирезали, как барана…
      – Кто, кто прирезал?
      – Откуда ж я знаю? Кто-то…
      – Кто-то из нас, – весело прогнусил Ганди, вытирая покрасневший нос рукавом. – Вернее, из вас. Я этого хряща не убивал. Весь полет я дрых, как сурок, проснулся две минуты назад от возгласа Дуськи. – Он ткнул ассистентку в бок: – Ларифан, подтверди.
      – Подтверждаю, – тут же отозвалась та.
      – Выходит, сама ты не спала? – обернулась к ней Дуда.
      – Ну… э… спала, но, когда просыпалась, Ганди всегда был рядом.
      – Ларифан, подтверди тогда и мое алиби, – вклинился в разговор оператор Марат. – Я через проход от тебя сижу, и ты должна была заметить, что и я со своего места не вставал.
      – Подтверждаю, – кивнула коротко стриженной, похожей на небольшой кокос головой Ларифан.
      – А мое? – возопил последний член их команды – осветитель по кличке Клюв.
      – И твое! – не стала кочевряжиться та.
      – Вот и славно, – промурлыкал Ганди. – Получается, мы все вне подозрения…
      Дуда, скрестив руки на груди, шагнула к креслу Ганди.
      – Как все? – проговорила она, нагнувшись и приблизив свое лицо к лицу клипмейкера. – А Ларифан? Кто сможет поручиться за нее?
      Ганди покосился на свою ассистентку, которая, в свою очередь, испуганно уставилась на него, затем неопределенно пожал плечами.
      – Э нет, так не пойдет! – возопила Ларифан. – За счет меня вам сухими из воды выйти не удастся! Я меняю показания! Я тоже спала, как сурок, и ничего не видела и не слышала, поэтому ни одного алиби подтвердить не могу.
      – Вот дура, – с сожалением протянул Марат.
      Ларифан в ответ показала ему оттопыренный средний палец, после чего обратилась к Дуде:
      – Это ты жмурика обнаружила?
      – Я.
      – Давно?
      – Десять-пятнадцать минут назад. Пошла в туалет, смотрю, мужик сидит как-то странно, того гляди на бок свалится, думала, он во сне так накренился, хотела разбудить, чтобы он кресло разложил и лег нормально, тронула за плечо, а он – брямс – и на меня падает. – Дуда резко наклонила туловище, изображая падение тела. – Я так заорала!
      – Я не слышала крика. Вообще ничего не слышала, хотя обычно очень чутко сплю. А тут как в яму провалилась…
      – И я, – подала свой нежный голосок нежная Ладочка. – И так долго из нее выкарабкаться не могла! Слышу сквозь сон голос Дуды, хочу проснуться, а не могу…
      – Это на тебя так снотворное подействовало.
      – Я не принимаю снотворного, ты же знаешь! Только травы…
      Пришлось Дуде объяснять Ладе, а заодно и всем остальным о совместных выводах относительно подмешанного в напитки снотворного. Пока она излагала их, из туалета показалась Матильда. Прикрыв глаза ладонью, она прошла мимо мертвого И-Кея и уселась в пустующее кресло Пола. В отличие от всех остальных слушала она Эдуарду вполуха, напряженно размышляя о чем-то своем, но, когда Дуда закончила повествование вопросом: «Кто мог подмешать в напитки снотворное?», ответила на него именно Мотя.
      – Это Кешка сделал, – не выходя из задумчивости, протянула она. – Вот я только не пойму зачем…
      – Нет, ты ошибаешься, – не согласилась с ней Дуда. – Это не мог быть Кеша. Ведь он жертва, а снотворное, скорее всего, добавил убийца, чтобы спокойно умертвить твоего несчастного ассистента.
      – Кешка у столика крутился, бутылки цапал, – перебила ее Матильда. – То одну возьмет, то другую… Я-то думала, что он втихаря тяпнуть хочет, а он, значит, незаметно в них снотворное подсыпал. – Она подняла свои коровьи глаза на Дуду. – А больше никто к столику не подходил. Это я точно могу сказать, потому что как заметила Кешку рядом с ним, так больше глаз с него не спускала! Стюардесса по моей просьбе этот стол в тот угол вкатила, который хорошо просматривается с моего места.
      – Эй! – громко вскричала Томочка своим привычным баритоном. – Эй, народ! А где стюардесса? Почему ее нет в салоне? Что за безобразие такое! У нас тут трупы, а она где-то шляется.
      – Где она может шляться, милая? – хохотнул Клюв. – Тут, кроме салона и сортира, больше помещений нет.
      – Есть еще кабина пилотов, – меланхолично заметил Марат. – Наверное, она там…
      – Оптимист ты, Маратик, – дурковато хохотнул Ганди. – Я лично думаю, что она уже того… – Он чикнул указательным пальцем себе по горлу. – Готовенькая! И лежит сейчас где-нибудь в багажке в виде хладного трупа. – Ганди подергал себя за бороду и добавил: – Убрали, как единственную свидетельницу! Только она весь полет не спала, ей не положено – значит, видела убийцу!
      – Какой бред, – поморщилась Ларифан. – Даже если б ее и убили, то оставили бы в кресле, как и Мотиного ассистента. Зачем один труп прятать, а второй выставлять напоказ?
      – Сие мне неведомо – в психологии маньяков я разбираюсь плохо.
      – Уже до маньяков договорились! Еще пара понюшек – и окажется, что чувака порезали космические человечки, чтобы извлечь из него внутренности для анализов!
      – Отличный сюжет для фантастического триллера, – криво усмехнулся Марат. – Возьми на вооружение, Ганди!
      – Я кино не снимаю, ты же знаешь…
      – Пора начать. Тем более Ларифан подкинула чудную идейку. Осталось только написать диалоги, продумать концовку и решить, кто из нас окажется спасителем вселенной, а кто законспирированным гуманоидом.
      – Да заткнитесь вы, идиоты! – истерично выкрикнула Ларифан. – У нас на борту труп, а вы скалитесь!
      – А что, плакать прикажешь? – не меняя тона, отозвался оператор. – Я этого хрена в первый раз вижу, мне по барабану, жив он или мертв…
      – А то, что среди нас убийца, тебе тоже по барабану?
      – Если он не маньяк и не космический человечек, то да. – Он поднялся с кресла, потянулся и направился в хвост салона со словами: – Пойду отолью.
      – Нам бы всем не мешало сходить, – бросил Клюв, проводив Марата взглядом до двери туалета. – Когда приземлимся, не до этого будет. Допросы, очные ставки и прочие прелести расследования по горячим следам.
      – По горячим не получится, – впервые подала голос мымра-секретарша. – Там, куда мы летим, нет милицейского участка.
      – Мы что, летим в рай? – гоготнул Ганди.
      – Нет, в горы. – Она поправила очки и, беспрестанно теребя кончик своего жиденького хвостика, заговорила: – Дом хозяйки «Даров Севера» госпожи Рэдрок стоит на горном плато. На высоте восьмисот метров над уровнем моря. Крупных населенных пунктов поблизости нет, есть только небольшой поселок в предгорье, и там должен быть участковый, но он наверняка бестолковый… Придется вызывать оперативников из района…
      – Стоп, девушка! – прервала ее сбивчивую речь Дуда. – Давайте еще разок про плато и уровни моря. Я не врубилась, мы что, приземляться на горные пики будем?
      – Дом госпожи Рэдрок находится на территории жилого комплекса под названием «Горный хрусталь», – пустилась в объяснения секретарша. – Это фешенебельный комплекс для очень-очень-очень богатых людей. В него входит пять частных особняков, горнолыжная турбаза, гостиница, торгово-ресторанный комплекс и небольшой аэродром для таких легких самолетов, как этот…
      – Так мы в буржуйскую деревню летим? – разочарованно протянул Ганди. – А мне пообещали уединенное, не тронутое цивилизацией место. Девственный снег… – Он зло тряхнул головой, и колокольчики в его бороде затренькали на все лады. – Опять обманули, сволочи!
      – Нет-нет, вас не обманули, – поспешила успокоить его секретарша. – В «Горном хрустале» сейчас никто не проживает. Он практически необитаем. Гостиница закрыта, турбаза не функционирует, особняки пустуют. Жилым остался только дом госпожи Рэдрок, но и она скоро съедет.
      – И чем вызвано такое падение популярности этого фешенебельного комплекса?
      – Сходом лавин. В этом году обвалы случались уже дважды. Сначала засыпало гостиницу, к счастью, успели всех эвакуировать, и никто не пострадал, но второй сход унес две жизни. Погибли хозяин одного особняка и его охранник… – Она отбросила свой хвост и занялась пуговицей на блузке. – После этого все «Горный хрусталь» и покинули. Там стало страшно жить…
      – Какой ужас! – всхлипнула Ладочка. – Почему нас не предупредили? Я бы ни за что не поехала!
      – Опасности никакой нет, не беспокойтесь…
      – А я не беспокоюсь – я в ужасе!
      – Особняк госпожи Рэдрок стоит на таком месте, до которого не доходят лавины. Перед началом строительства Элена консультировалась со специалистами, кроме того, советовалась со старожилами поселка, испокон века живущими в горах. И те и другие сошлись во мнении и указали на тот участок территории, где теперь стоит дом моей хозяйки. – Заметив в глазах слушателей недоверие, она пустила в ход еще один аргумент: – Когда засыпало соседний особняк, до нас даже снежинки не долетали! Вот почему госпожа Рэдрок не боится оставаться в «Горном хрустале»…
      – Раз не боится, почему валить собралась? – рыкнул на нее Клюв.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4