Они не агитируют, они берут тебя, и всё! Во как! За горло хвать! – тощий собеседник внезапно выбросил вперёд жилистую конечность, и Макс испуганно вскочил.
Ты что, о…л?! – закричал он.
А ну тихо там! – крикнула и барвумен из-за своей стойки. – Люди наверху спят!
Макс, конечно, прекрасно знал, что вовсе не обязательно должен слиться «в одно касание», что его ярко выраженная индивидуальность на протяжении всей предшествующей жизни неоднократно приводила примеры крайнего эгоцентризма, но…
Но чем чёрт не шутит! Вдруг его мнение о себе как о яркой ЛИЧНОСТИ на самой деле ни на чём не основано, и он способен склониться с первого прикосновения???
Горазд же он влюбляться с первого взгляда. А ведь любовь – тоже своего рода потеря себя. Свежие примеры из его жизненного опыта КРАСНОРЕЧИВЫ.
Макс осторожно присел. Отодвинув на всякий случай стул метра на полтора от этого придурка. Жуть его продрала отменная. Спина мокрая от пота. Напугал, урод лысый. Аж в туалет захотелось, по-маленькому.
– Не эмиссар! – закричал и лысый. – Я ск…
И вдруг заткнулся. Он уже открыл было рот, он уже НАЧАЛ говорить, но прервался на полузвуке и страшно раскашлялся. Поперхнулся, наверное.
Дядя резко встал. Не разгибаясь до конца, прикрыв своей скомканной шапкой низ лица, он торопливо, почти бегом, испарился из зала. Приступ надрывного кашля продолжал его сотрясать.
Барвумен проводила бывшего кассира злобным взглядом.
Макс тоже проводил странного собеседника взглядом и самокритично подумал: «Дёрнул же меня лукавый спуститься по лестнице обратно! Мало мне, видать, вчерашних приключений…»
Через три минуты он уже дисциплинированно сидел на койке ВВЕРХУ лестницы и ждал возвращения «таксистки».
Бабушке не зря кидали деньгу. Она исправно доставила клиента к люку, напомнила о чаевых, и когда створки разомкнулись, помахала ручкой на прощание. Макс не сомневался, что с потраченной им в баре сотни она тоже получит процент. На удивление спаянный контингент в этом мире. Живут прямо душа в душу. Члены одной большой дружной семьи прямо… и никто не хочет возвращаться.
По простой человеческой логике, вовсе не бронебойной, – в любой тюрьме почти все узники мечтают о чём? Правильно, о побеге. И всячески ПЫТАЮТСЯ. Здесь же, судя по всему, дальше разговоров дело не идёт. Никаких засад у единственного выхода, никаких попыток спрятаться в руде…
От одного возникшего подозрения, что он мог невзначай угодить в самое что ни на есть новорождённое кубло Секты, где заражение произошло недавно, где процесс болезни уже идёт (то-то в эклектичной речи лысого смешались жаргонизмы и научные термины, словно люди разных уровней вперемежку говорили), только начался, где ещё много нормальных индивидуумов, но исход… Макс ощутил настоятельное желание отправиться в туалет. И далеко не по-маленькому.
«Мультари» его не журили. Посмотрели на его бледное лицо и промолчали. Видимо, они сочли достаточным наказанием часы, проведённые им по ту сторону люка (вернулся он с ощущением, что пробыл в преисподней часов сто!), и с ближайшей оказией отправили жертву «глюка» по назначению.
По прибытию в вокзал мультипорта пункта Крахт «жертва мультиглюка» первым делом побежал в зал ожидания. Настоятельная потребность нажраться и забыться клокотала в нём. Но, уже распахнув створку двери, что вела в обширный вокзальный бар (многие «прохожие», особенно те, кто впервые переместился, снимали стресс здесь), «глюкавый» застыл на пороге…
Он увидел ЗНАКОМОЕ ЛИЦО.
И перенесённые злоключения моментально вылетели из его памяти. Ничто не имело значения, когда перед ним…
ОНА!!!
В баре мультипорта была она, его знакомая незнакомка. СИНЕГЛАЗАЯ. Она сидела за столиком неподалёку от входа, лицом к двери, и словно высматривала кого-то… словно поджидала чьё-то появление.
Не Макса, УВЫ. Жаркая волна («Неужто меня?!»), помимо воли залившая его грудь в волшебное мгновение, когда их взгляды СТОЛКНУЛИСЬ, схлынула; на смену ей в груди возник арктический холод. Отодвинув его бесцеремонно, в бар вломился великан, по-настоящему исполинский, даже в сравнении с впечатляющими весом и размером самого Макса.
В два шага преодолев расстояние от двери до столика, громила… склонился в раболепном поклоне и громыхнул на весь зал:
– Госпожа, лимузин прошёл. Можно лететь дальше.
Невероятную, более чем двухметрового роста, чуть ли не двухцентнерную тушу, словно отлитую из металла, облекала униформа. На громадной, как котёл, голове была нахлобучена ребристая фуражка размера семидесятого. Личный пилот?!
И в какой это точке Вселенной природа подобные ТЕЛА выдаёт…
Факт, что она путешествует по мирам в собственном лимузине, Макса почему-то абсолютно не удивил. К ногам женщины с такими глазами просто обязаны быть сложены все богатства миров… Он бы и сам положил, да у него почти ничего нет…
Зеленоглазую он потерял, потому что явился на свидание, переполненный желанием только брать, в предбаннике не смог выговорить ни слова, потому что в тот миг ещё не был готов отдавать, но в ЭТОТ миг он ошибку не повторит…
Ведь в слове «почти» скрыт многообещающий гипертекст – значит, что-то ещё осталось! Макса пронзило озарение, что он владеет очень даже ценными вещами, а значит, у него есть что ПОДАРИТЬ ЕЙ. Ему остро, снедающе захотелось подарить ей хоть что-то…
Но единственные достойные подарки – компут и проектор… Отдать?! Да, да, обязательно, отдать, отдать… Включённый замутнитель при себе, спрятан под одеждой, но самого по себе его недостаточно, своей долгожданной любимой отдать нужно самое ценное, что имеешь… ВСЁ отдать!
Дрожа от лихорадочного нетерпения, он качнулся назад, развернулся, намереваясь бежать за чемоданом и сумками… в одной из них самое ценное, что у него осталось – компут с уймой ценнейших файлов в памяти… и с размаху врезался во что-то твёрдое и резко пахнущее алкоголем.
Куда пр-рёсся, козлина?!
Что? – Макс очнулся и встал как вкопанный, широко распахнув глаза.
Хриплый рык вывел его из транса, в который он невольно впал, открыв дверь и с разбегу утонув в бездонности глаз небесного цвета.
– Разуй гляделки, мудак! – продолжало извергаться на отлично знакомом полиглоту Максу языке. – Не то я их те выковыр-ряю!
Кто только по мирам ни шляется…
– А ну пойдём выйдем, педр-рила!
Макса схватили за руки, за «грудки» и буквально выдернули из бара в зал ожидания.
Ситуёвина до того классическая, что даже не смешно.
Перед ним скалили пасти, усеянные бриллиантовыми (спираль криминальной моды в очередной раз провернулась) зубами, пятеро неподдельных гангстеров. Да не просто бандитов, а колоритнейших молодчиков из древнейшего клана, на протяжении веков известного под грозным самоназванием – «Русская Мафия».
Из глубины веков до современников дошло высказывание вождя противостоящей русским итальянской мафии; он говорил бизнесменам, находившимся под протекцией итальянцев: «Нас не бойтесь, в крайнем случае мы вас просто убьём. Но вот если придут русские…»
Ничуть не изменившегося, непредсказуемого русского характера все опасались по-прежнему, пресловутую русскую душу до сих пор не мог никто понять, национальные особенности этого народа до сих пор не поддавались осмыслению, русский мат и русскую водку до сих пор употребляли все, и мультипроходы, между прочим, также открыли русские.
Вообще-то, Макс по неведомой ему причине всегда испытывал симпатию к русским, их «великому и могучему» языку и вообще всему русскому. Это было странно, ведь славянской крови в его жилах не текло ни капли. Хотя – кто знает, кто знает, где и с кем предки встречались, в кого влюблялись…
Он подумал о синей бездне, которая осталась там, за дверью.
Здесь, по эту сторону, ему уже вовсе не хотелось отдавать компут и проектор. Всё что угодно, только не ЭТО… Он даже несколько удивился, что минуту тому назад хотел совершить настолько очевидную глупость, запросто отдать главную ценность…
– В глаза, в глаза гляди, гнида рассеянная!
Голосистый центральный бандит, наголо бритый, ростом с Макса и пошире в плечах, настойчиво нарывался. Макс, душа которого по идее от страха уже должна была стечь в пятки, преспокойно глянул в налитые багровой злобой буркала, которые их хозяин искренне считал глазами. «Откуда во мне незыблемая уверенность, что я способен уделать их всех без особого напряга?» – подумал он, причём ПО-РУССКИ, сроду такого с ним не приключалось. Боевыми единоборствами он занимался, было дело, да ещё какими! Вначале кунг-фу школы винь-чун, единственного из направлений единоборств, основанного женщиной, с целостной системой победы слабого над неизмеримо более сильным. Затем легендарным древним айкидо, с его стержневым принципом трансформации направленной на тебя агрессивной энергии, перенацеливание её вектора в обратную сторону, против самих нападающих. Наиболее коварные, и потому эффективнейшие виды ближнего боя с другими человеческими особями… Но регулярно плэйбой Эм-берг-младший форму не поддерживал, и не имел ни малейшего основания надеяться, что одолеет пятикратно превосходящие силы противника.
Главное, драться ему совершенно не хотелось. Ни капли адреналинового задора не впрыснулось в его кровь.
Его уже давно и нудно били бы ногами, столкнись он с мафиози в тёмном углу. Но в зале ожидания даже русские колебались и не посмели с ходу «лупить в торец».
– Макс Отто Эмберг приглашается к планетарному мультипорталу. – Возник в зале специфичный, с «вокзальным» отзвуком, голос. – Проход на Оу откроется через минуту.
«Пацифистам бог помогает, чёрт возьми», – отметил Макс весьма своевременное появление этого deus ex machina. Долой колебания.
Падая, нападай.
Не дожидаясь повторения приглашения, он в духе заветов древней китаянки Винь Чун вдвинул центральному нападающему правым коленом в пах (всмятку яйца), продлил движение ноги и врезал второму справа пяткой в коленную чашечку (раздробил); его левый локоть уже врезался в кадык второго слева (дробя); левый крайний заполучил в глаза (яблоки всмятку) вилкой из правых указательного и среднего пальцев Макса, правого крайнего возвратным движением той же руки он одарил локтем в зубы (дробя челюсть).
Одна секунда. Пять ударов – одно булькающее и четыре вопящих тела, кеглями валящихся на флооралиновый пол. Мастер не тратит время и удары попусту.
За полминуты до открытия прохода его испачканная кровавой слизью правая ладонь сомкнулась на ручке кожаного «бочонка», а левая чистая захватила ремни обеих сумок.
За четверть минуты он встал на стартовую полосу, лицом к лицу с мембраной.
За пять секунд до – сосредоточился, набрал полные лёгкие воздуха и задержал дыхание.
За секунду – перенёс тяжесть тела на левую толчковую и приподнял правую, чтобы шагнуть, как только лепестки «диафрагмы» разомкнутся.
Он обрёл совершенное спокойствие. Стресса как не бывало. Он больше не ощущал себя лузером. Судьба клеймит позорными неудачами лишь тех, кто боится её ударов.
У того, кто никогда не сдаётся главному врагу – собственному СТРАХУ, – клеймо обернётся боевой тату, знаком воинской доблести.
И его почему-то совершенно не смутил тот факт, что разборка произошла в общественном месте. Как будто он сам был русским, причём не простым представителем этого загадочного народа, а самым ОБЕЗБАШЕННЫМ русским в освоенной вселенной.
Когда и где он почерпнул эту информацию, Макс не помнил. Главное, он помнил этимологию слова «обезбашенный». Так называли в двадцатом веке прошлой эры древнеземных русских танкистов, машины которых теряли в боях башни. Только русские не выходили из боя, наоборот, утратив возможность стрелять, они шли на тараны, лоб в лоб атакуя стреляющие по ним в упор вражеские танки.
В других армиях той войны бронированные машины, утратившие башни, но сохранившие способность передвигаться, из боя поспешно выбирались.
Нетрудно догадаться, КТО победил в той войне, которую весь мир позднее называл Второй мировой, и только своенравные, вечно идущие особой дорогой русские предпочитали звать Великой Отечественной.
Пункт шестой
МИР: КРАХТ
(дата: одиннадцатое – тринадцатое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)
ОНИ
Здесь это называлось охотой.
Огромная тёмно-лиловая плотина была похожа на неимоверный парус, что взметнулся в ущелье, перегородив его напрочь. Бурлящая холодная, едва ли не ледяная вода – коктейль с примесью кишащих одноклеточных водорослей, принявший от этого ярко-голубой цвет, – подступала с одной стороны к самой верхушке выгнутого паруса и держалась от его наивысшей критической кромки на расстоянии более чем критическом – каких-то десять-пятнадцать метров.
По узкой полосе, верхней площадке гребня плотины, протянувшейся на триста метров от одной скальной стены до другой, бродят на тонких когтистых лапах огромные кожаные мешки. Они высматривают в воде крупных рыб, имевших неосторожность подняться слишком высоко и приблизиться к поверхности вплотную. Птероподы.
Некоторые из них, во всю длину расправив свои тонкие двенадцатиметровые крылья, реют в кристально-чистом небе над горным водохранилищем.
Охота на птероподов.
Звучит как «поединок с драконом», хотя с драконом хлопот, наверно, было бы поменьше. На порядок.
По сравнению с будущей добычей, за которой они сюда явились, охотничьи глайдеры кажутся букашками. Не говоря уж о копьях, да, да, настоящих деревянных копьях, оснащённых, правда, специальными наконечниками, парализующими крылатую добычу.
Копий у охотников по три штуки на каждого человека.
Здесь это издревле называлось охотой. Постоянно живущие здесь другой охоты не ведают и ведать не желают.
Пришлые назвали бы это изощрённой формой самоубийства.
Но люди, владеющие этими землями, запретили безнаказанно убивать этих замечательных крылатых существ, не то птиц, не то ящериц.
Компромисс между запретом на убийство и желанием добыть трофей был найден.
Местные любители охоты (нездешние назовут их любителями сломать себе шею) вот уже несколько веков охотятся на птероподов только с копьями.
Правда, раньше они летали на «птахах», специально прирученных для охоты, но содержание птероподов Оу в неволе ныне также запрещено, да и глайдер всё-таки несравнимо более удобная в управлении штука.
Попал герр Эмберг, что называется, с корабля на бал.
ОН
… Теперь он считал себя счастливчиком.
Мало того, что остался жив и невредим, не угодил в последнюю позицию статистики, так ещё и неожиданно обнаружил в себе исключительно полезные для выживания таланты.
С представителями администрации мультисети проходов он разбирать случившееся не стал. Они не виноваты. Виновна теория вероятности, по которой возможно всё, но с теорией разобраться не очень-то получится. Эта вселенская «мафия» покруче русской будет…
Но с представителем Такси K° (отделение на крахтском материке Оу) он пообщался с большой охотой. Именно здесь его с утра терпеливо поджидало «законное» такси, экзотической заменой коему некоторое время служила астероидная старушка Тамра.
Макс всячески расхвалил услуги, оказанные ему тамошней служащей корпорации в частности («кофейные» бабушке обеспечил из собственного кармана) и всей корпорацией в общем. Уровень предусмотрительности Такси K° превысил, по мнению Макса, самый высокий предел и может послужить образцом для подражания всем компаниям освоенной вселенной. Додуматься до того, чтобы заблаговременно прикормить собственного человечка в мирке, которому такси как таковое и задаром не понадобится… Человечек был успешно прикормлен, и настал момент истины, продемонстрировавший, что деньгу кидали не зря, не на ветер.
Таксист от слов Макса воодушевился настолько, что вознамерился послать в правление корпорации предложение о создании специального рекламного клипа. Сюжетом послужит история случайного попадания клиента в недра враждебного мира и чудесного избавления из оных недр стараниями вездесущей и неотвратимой аки рок «ТаксиКорпорейтед»… Макс обещал подумать и принять решение об участии в съёмках. Но в данный текущий момент времени его волновало исключительно обстоятельство прибытия в пределы Оу на много часов позже назначенного.
– Я спешил на важную встречу, от которой, возможно, зависит моя судьба…
Макс высказался настолько умирающим тоном, что по результатам наблюдения за лицом таксиста, из предельно восторженного сделавшимся крайне озабоченным, сделал вывод: переиграл.
Не стоит пугать человека, «банде» которого только что пел дифирамбы.
Он убавил степень скорбности и произнёс ностальгически-грустно:
В вашем замечательном такси я намеревался отправиться на остров Ту…
Но этот пункт не указан в маршрутном листе… Я полагал, Оу – конечная остановка…
Нет. Мне необходимо попасть на Ту.
Но ведь… – таксист даже растерялся; он явно не ожидал, что придётся растолковывать клиенту настолько очевидные вещи. Ведь все знают, что…
Остров Ту закрыт для посещений. Частная собственность. Такси не может вас туда доставить. При всём желании. – Менеджер развёл руками. – Это превышает уровень даже нашего высочайшего сервиса, а вы по себе знаете, насколько тщательно мы стараемся выполнить пожелания.
Значит, вы не примете заказ?
Извините, я не… – лицо у менеджера вмиг сделалось таким унылым, что Макс заопасался, что парень вот-вот расплачется. – Даже сам господин Покровски, президент корпорации, вряд ли сумел бы выполнить этот заказ. Бывали, знаете ли, прецеден…
Не знаю, к кому стремились эти прецеденты, но мне нужно встретиться с Ли Флопером. Знаете такого?
Ли Флопера? Вас ждёт хозяин Ту?! – менеджер чуть не подпрыгнул; выглядел он теперь так перепуганно, словно на стол перед ним свалилась огромная змея.
Да, да, меня ждёт мистер Флопер, – мягко, терпеливо, как слабоумному, продолжал втолковывать Макс. – Но он, к сожалению, не знает о том, что я прибыл. Он меня примет, я в этом уверен, но… вначале ему необходимо каким-то образом сообщить, что я поблизости. Видите ли… я не с пустыми руками прибыл. Я должен доставить ему посылку от… господина Форда Гонзалеса. Слыхали о таком?
Судя по его явственно проявившемуся паническому состоянию, таксист слышал. Прекрасно. Более чем. Не так уж много в сети миров мультитриллиардеров обретается, к тому же у местных жителей как минимум один из них под боком недвижимостью обзавёлся, остров приобрёл…
– Если бы вы мне посоветовали, каким способом мистеру Флоперу можно сообщить информацию… Мне кажется, что у людей, живущих по соседству, неизбежно устанавливаются какие-то… э-э, добрососедские контакты, неофициальные, я имею в виду, широко не афишируемые. Я много не прошу. Просто сообщить мистеру Флоперу, что у меня рекомендательное письмо от мистера Гонзалеса. Примет он меня либо нет, это уже другой вопрос… Ваше содействие будет щедро вознаграждено. Я вижу, в вашем кабинете, – Макс развернулся вместе с креслом для посетителей, на которое присел, и пристально вгляделся в один из углов, – достойное место занимает кофейный прибор. Истинный шедевр, – лицемерно похвалил он довольно посредственный «туркунэш», – кофе-творения. Как истинному ценителю, я могу вам предложить… – он сделал паузу, призванную повысить драматический эффект от сказанного, – килограмм смеси этилаина номер четыре, о существовании которой вы наверняка слыхали… – он выдержал вторую паузу, достойную (парню нужно время, чтобы заглотнуть наживку) великой лицедейки третьего века Алги Вбокк-Забриски, до сих пор считавшейся эталоном актёрского искусства, и выдал шёпотом: – С девяностодевятипроцентной скидкой. Фактически даром.
Парень услышал. И не устоял, сожрал наживку вместе с крюком. Неудивительно. Соблазн-то какой. Настоящая эти-лаина, да ещё четвёртый номер – это уже не мечтания провинциального кофемана, это полный их предел.
Килограмм овеществлённой грёзы. УБЕДИТЕЛЬНО.
Кофе – это ведь неизлечимо. Кто хоть раз попробовал по-настоящему хороший кофе, «пропал» раз и навсегда…
Кто любит кофе, тот поймёт. Противиться такому соблазну – выше человеческих сил.
– Я… я… подумаю, что могу для вас сделать. Это займёт, конечно, некоторое время…
«Видимо, прецеденты, которые БЫЛИ здесь до меня, – подумал Макс, – не сумели выглядеть столь убедительными».
Впрочем, он не был уверен, что единственный из всех людей во Вселенной обладает даром убеждения. После него могут заявиться и другие… другая. Не менее убедительная.
Времени понадобилось много.
Максу достаточно было побродить по городку полчаса, чтобы уразуметь: в этом граде смотреть не на что при всём желании – типичный захолустный посёлок, каковых мириады. Он решил сделать привал в единственном отеле, доисторическом каменном строении, торчавшем на самом краю береговой скалы. Поужинал в номере – пища оказалась простой, но неожиданно вкусной, – и завалился спать. Ночь прошла спокойно – его никто не потревожил, даже местные проститутки не являлись предлагать услуги.
Утром он нанял местного темнокожего парнишку, посадил его в своё такси, и абориген устроил ему экскурсию по окрестным горным весям. Макс видел птероподов, узнал историю эволюции охоты на них. Он даже вознамерился посетить ферму, где приручали полуящеров-полуптиц, но вызов менеджера-таксиста застал его на полпути к ней.
– Вас примут, – сообщил он Максу, откидываясь там, у себя в офисе, на спинку кресла. При парнишке говорить открытым текстом он не желал, естественно, а отсекать голограф-проекцию от бокового просмотра клиент не стал.
Устроитель рандеву был до того доволен собой, что прямо сиял.
Когда я могу вылететь?
Хоть сейчас. Точнее, после того, как… – Он тоже умел делать достойную великой лицедейки паузу.
Я понимаю. Ждите меня у отеля. Лечу.
ЖДУ.
В голосе таксиста было столько надежды на обретение счастья, что Максу стало стыдно. Менеджеру не суждено в этой жизни попробовать предел мечтаний. В упаковке – очень хорошая смесь рикутпанж, но этилаиной и не пахнет. Впрочем, особой разницы неискушённый парень не ощутит.
Он будет доволен, как никогда в жизни. Разоблачения Макс не опасался. Чтобы ощутить разницу, необходимо воспитывать вкус к нюансам всю жизнь. Иметь такую возможность.
Уже развернулся, – заверил он.
Мы не летим на ферму? – спросил парнишка, внимательно прислушивавшийся к разговору.
Уже нет.
А мои деньги…
Считай, что слетали. Получишь сполна.
«Какие они корыстные, эти провинциалы! – подумал он. – Только о деньгах и думают. Впрочем, бедность порождает жадность. Когда кушать хочется, волей-неволей ни о чём другом не думается…»
Этот неутешительный вывод он сделал на основании обильных предпосылок, накопившихся в течение прошедшего года жизни. … Такси высадило его на пустынном пляже километрах в десяти от города и тотчас улетело. Макс огляделся. М-да-а.
Кроме дикой природы, вокруг ничего другого не наблюдалось.
Он стоял на узкой песчаной полосе, между крутым горным склоном, покрытым густым ворсом субтропического леса, и волнистым покрывалом серого океана. Запахи, испускаемые джунглями, приятными не хотелось называть даже в состоянии острого приступа толерантности. С моря и то пахло приятнее, если кому-то нравятся ароматы продуктов разложения гниющих водорослей.
Местечко то ещё.
Не хватало последнего штриха. «Вот сейчас из лесу ка-ак вывалится какой-нибудь аборигенный зверёк. На предмет поинтересоваться, что это за кусок мяса по берегу шляется… Будем выяснять, кто из нас царь дикой природы».
Макс не боялся зверей. Люди куда опаснее.
Человек появился из воды. В буквальном смысле.
Из-под поверхности.
В колышущемся покрывале вдруг образовалась прореха, и сквозь неё просунулся бронированный колпак.
Полусфера увенчивала громадную метталокерамическую башку объёмом метров двадцати кубических. Головенция эта торчала на плечах метров пятнадцати линейных шириной, и внушительные плечи эти были всего лишь верхушкой громадного торса…
С каждым шагом исполинское тело вырастало на два-три метра. Бурлящие водопады низвергались с него; клокочущий бурун стремительно приближался к берегу.
Боевой антропоидный мегаробот брёл по дну океана, держа курс на сушу, прямёхонько на дикий пляж, царём которого Макс самонадеянно ощутил себя минутой раньше.
По сравнению с этим тяжеловооружённым ДЯДЕЙ он не тянул даже на обезьянку в зверинце царского дворца.
Неожиданный пришелец остановился метрах в ста от кромки прибоя. Он высунулся из воды по пояс, на добрых тридцать метров вознесясь над поверхностью.
В месте, где у живого человека располагается правый глаз, образовалось отверстие. Сквозь него высунулось нечто вроде консоли. В проём вышагнул нормальный, живой человек, затянутый во что-то напоминающее лёгкий скафандр.
Громкоговорители разнесли над диким пляжем басовитый голос.
– Покажите письмо хозяина Гонзалеса. Макс, почему-то ничему не удивляясь, молча достал конверт и поднял на уровень своей головы.
Идентификация подтверждает подлинность. – Сообщил громоподобный глас вердикт. – Цель визита?
Встреча с мистером Флопером! – заорал Макс.
Не кричите. Сканеры вас прекрасно улавливают.
Извините, рефлекс, – пробормотал Макс. – Пытался быть услышанным.
Макс Отто Эмберг, пространство владения Ту является закрытым от внешних проникновений ареалом…
Это я знаю.
Я знаю, что знаете! – раздражённо рявкнул голос. – Так вот, учитывая вашу ситуацию и ваших поручителей, хозяин Флопер решил пойти вам навстречу и позволить вам посетить Ту. Вы будете размещены в гостевом апартаменте, который вам настоятельно рекомендуется не покидать без разрешения. Хозяин Флопер примет вас, когда сочтёт необходимым. Условия приемлемы?
Понятно, в общем, я сижу в номере и жду звонка. Согласен.
Не совсем. В гостевых апартаментах есть развлекательный комплекс, бассейн и многое другое. В его пределах вы можете проводить время как вам заблагорассудится. Вы не заключённый.
Я могу поинтересоваться, сколько времени займёт ожидание?
Поинтересоваться – да. Ответ получить – нет. Хозяин Флопер пригласит вас в гости, когда пожелает. Согласны ждать неопределённо долго?
Где наша не пропадала… Соглашаюсь, смиренно лелея надежду, что встреча наступит раньше, чем я одряхлею от старости.
Макс живенько подхватил чемодан-сумки и зашагал прямо в воду.
Он настолько убедительно сделал вид, что намерен брести по дну океана навстречу антропоиду-трансформеру, что был остановлен приказом.
– Стойте! – рявкнул посланец Ли Флопера. – Глубина начинается почти сразу у берега.
«Маленькая победа. Обо мне заботятся!» Но секунду спустя хозяину здешней акватории всё-таки удалось заставить его вздрогнуть.
– Браво. Теперь я понимаю, чем вам удалось взять Барракуду. – Новый голос в сравнении с громкоговорительным был слаб, но раздался в непосредственной близости, и потому прогрохотал гораздо громче.
Человек появился из ниоткуда прямо за Максовой спиной. Со стороны горного склона. Откуда ожидался менее опасный зверёк.
«Счёт один – один».
Здравствуйте, – сказал мужчина, чем-то неуловимо напоминающий Форда Гонзалеса. Крепкостью очень немолодого, но стройного тела, приветливостью черт лица, пронзительным взглядом молодых, невыцветших глаз. Он мог бы назваться братом Барракуды, если бы не шоколадного оттенка кожа, присущая определённым негроидным народам. – Я не ждал вас, но рад собеседнику.
Здравствуйте. Господин Флопер, я привёз вам привет от господина Гонзалеса.
– Как у него дела?
– Честно говоря, я его не настолько хорошо знаю, чтобы проявить осведомлённость.
– Понятно. Но тем не менее он вас рекомендовал…
Да, конечно. Вот письмо. – Макс протянул измятый конверт. – Извиняюсь, немножко попортилось…
Ничего страшного. – Старик взял архаичное письмо, написанное от руки на бумаге, и небрежно сунул его в карман кожаной куртки; конверт окончательно утратил прямоугольную форму.
В сумке коробка сигар для вас. Смею надеяться, что они хороши. Сам я не курю и не разбираюсь. Я больше по части кофе.
Форд всегда отличался завидной терпимостью. Передать мне сигары, при его-то ненависти к вдыханию дыма…
Ли Флопер говорил очень тихо, но Макс отчётливо слышал его. Ни прибой, ни звуки леса, ни шум ветра не могли заглушить Хозяина. Словно природа тоже признавала его приоритет.
Господин Флопер махнул рукой в сторону океана, и Макс боковым зрением отметил, что консоль начала вдвигаться обратно в голову трансформера. Человек на консоли помахал рукой в ответ.
– Идёмте, Макс Отто. – Ли Флопер развернулся, преспокойно подставив гостю спину, и сделал несколько шагов к зарослям.
Далеко в лес забираться не пришлось. Мутная «рамка» наведённого, поддерживаемого дистанционно (уйма энергии на поддержание!) мультипрохода обнаружилась в двух шагах от песка, за стволом здоровенной пальмы.
С вашего разрешения нарушу правила учтивости и пойду первым, – сказал хозяин. – С той стороны на вход нацелен десяток стволов. Боюсь, узрев не меня…
Я мог бы на вас прямо здесь покуситься, – буркнул Макс. – Если б за этим явился.
Я это понимаю. Но мои слуги не так хорошо разбираются в людях. Столько трудов стоило уговорить отпустить меня сюда в одиночку…
Ага. Можно подумать, со стороны моря за нами не следит десяток стволов…
Арчи – просто охранник. Он бродит вокруг острова туда-сюда. Ему нравится.
Арчи – это оператор или трансфор?
– Они тёзки. Поспешим, какао стынет. Я приглашаю вас к завтраку.
Стволов по ту сторону было меньше десятка, но не намного. Восемь. Здоровенные, с Макса ростом и соответствующей комплекции чернокожие, как на подбор, парни. С одинаковыми физиономиями потомственных не то киллеров, не то телохранов.
Фигуристая блондинка в бикини, обнаружившаяся в том же помещении, по контрасту выглядела белоснежной, хотя кожа её основательно загорела. Субтропики способствуют образованию «ровного и золотистого» без всяких облучателей.
