Сидеть в каюте Лапиной страшно надоело, а от вожделенной свободы ее отделял всего лишь замок каких-то жалких американских наручников. Торопясь уединиться с Кейси, Савалас лишь захлопнул ногой дверь каюты, но не запер ее — одним препятствием меньше. Итак, программа действий, по крайней мере на начальной стадии, была определена — следовало как можно быстрее избавиться от «браслетов».

Боевиков Лапина в свое время насмотрелась достаточно и успела извлечь из них кое-какой полезный опыт, в частности, что наручники можно открыть, поковырявшись у них в замке проволочкой, гвоздиком или хотя бы заколкой-"невидимкой". К сожалению, ни одного из перечисленных выше предметов у девушки не было.

Подцепив ногой валяющуюся на полу сумочку Кейси, Раиса подтащила ее к себе и, высыпав ее содержимое перед собой, принялась внимательно его изучать. Косметика, мать ее так, косметика и еще раз косметика. Ничего напоминающего проволоку. Никаких булавок, никаких заколок-"невидимок".

С чувством костеря непредусмотрительность голливудских звезд, Раечка дала себе слово, что впредь не выйдет из дома без проволочки для открывания наручников.

— Думай, подруга, думай, — подбадривая себя, бормотала Лапина. — Безвыходных положений не бывает.

Призыв к самой себе неожиданно возымел действие.

— Эврика! — радостно воскликнула девушка, извлекая из груды Кейсиного барахла шариковую ручку.

Развинтив ее на части. Рая вытащила стержень и пружину. Пружина — это та же проволока, если только ее разогнуть. А может, и разгибать не придется — ведь стержень от ручки вполне может заменить гвоздик.

Лапиной повезло, и возиться с пружиной ей не пришлось. Замок наручников, щелкнув, открылся, когда она, шуруя внутри наконечником стержня, нажала на какой-то рычажок.

Свобода!

Избавившись от ненавистного металлического браслета, Раечка энергично вскочила на ноги. Ее переполняло ликование. Она гордилась и восхищалась собой. Она была готова петь себе дифирамбы и даже расцеловала бы себя в румяные щечки, не покажись ей это действие технически неосуществимым.

Виват! Банзай! Ура! Она свободна!

Теперь следовало подумать, как наилучшим образом использовать неожиданно обретенную свободу.

— Ты выйдешь за меня замуж? — восстановив силы после очередного раунда любви, пылко осведомился Савалас.

— Вообще-то я уже замужем, — напомнила Кейси. — Но сама по себе мысль неплохая.

— Замужем? — недоуменно наморщил лоб Дагоберто. — Как это — замужем?

Реальная действительность, стертая любовными переживаниями из его сознания, медленно, но верно отвоевывала оставленные позиции.

— Shit! Ты же жена Ирвина Келлера! — схватился за голову полицейский.

— Странный ты какой-то, — удивилась Кейси. — Сначала ты похищаешь меня именно потому, что я его жена, а теперь ведешь себя так, словно понятия об этом не имел.

— Да мне и самому странно. Как-то из головы вылетело, — признался Даг. — С тобой я вообще обо всем позабыл.

— Это было неплохо, да? — усмехнулась Ньеппер.

— Неплохо? Скорее божественно! Савалас понял, что превзошел сам себя. У него снова начиналась эрекция.

— Еще немного, и нас занесут в Книгу рекордов Гиннесса, — улыбнулась актриса, охватывая ладонью его член.

И надо же было, чтобы в столь прекрасный момент неромантичная действительность самым неподходящим образом напомнила о себе!

— Черт! Совсем забыл! Маринованные улитки! — хлопнул себя по лбу бывший полицейский.

— Маринованные улитки? — удивилась Кейси. — Любовь моя, тебе не требуются афродизиаки. Ты и без них — бог секса.

— Афродизиаки? — в свою очередь изумился Савалас. — Почему ты вдруг о них заговорила?

— Как почему? Но ведь ты первым упомянул о маринованных улитках! Я их, правда, не пробовала, но говорят, улитки действуют даже лучше, чем устрицы. Особенно французские виноградные. Кстати, о Париже. Я ведь еще не любила тебя по-французски.

— Чуть позже, дорогая, — мягко отстранился Даг. — Дело не в еде. Видишь ли, оптовые поставки маринованных улиток для сатанистских ритуалов — это код, означающий, что русская мафия захватила твоего мужа и готова передать его мне в обмен на твою белокурую подружку. Мне нужно срочно посмотреть одну страницу в Интернете.

— Русская мафия? Код? Сатанистские ритуалы? — оторопела актриса. — О чем ты вообще говоришь?

— О том, что твой муж даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти вам жизнь. Зато парень невесты Ирвина, а он русский, согласился похитить Келлера, чтобы обменять его на свою подружку. Захватив его, он даст на соответствующей странице Интернета объявление об оптовой продаже маринованных улиток.

— Ты шутишь? — не поверила Кейси.

— Никогда не был так серьезен, любимая. Поцеловав актрису, Савалас поднялся с кровати.

"Ай да мадам Голливуд! — восхищалась тем временем Лапина, вдохновенно подслушивающая под дверью капитанской каюты. — Пару часов назад Савалас собирался ее убить, а теперь мечтает жениться. Нет, все-таки мужчины на удивление непостоянные существа! С другой стороны, это даже и к лучшему.

Интересно, Кейси играет или в самом деле получает удовольствие от происходящего? Стонала она так, что режиссеры порнофильмов от восторга на стену бы полезли. Не похоже, чтобы инсценировка бурных сексуальных наслаждений травмировала ее нежную душу. Думаю, эти двое в восторге друг от друга".

Вздохнув, Раечка снова позавидовала звезде: такую страсть, как у них с Саваласом, даже в кино не каждый день увидишь.

«Вот было бы здорово, — продолжала размышлять девушка, — если бы Кейси вышла замуж за Дага, а я — за Ирвина. Все были бы довольны, все счастливы. Топор войны зарыт. Мы даже свадьбы могли бы отпраздновать вместе. Это стало бы настоящей сенсацией, и репортеры понаехали бы со всего мира! Непонятно только, что делать с Иваном. Может, у Кейси найдется какая-нибудь подружка, которая его утешит? Голливудские звезды падки на экзотику, а что может быть экзотичнее, чем настоящий русский криминальный авторитет? И в постели Череп вполне ничего. Он мог бы и деньги вложить в американский кинобизнес».

Восклицание Саваласа: «Черт! Совсем забыл! Маринованные улитки!» — отвлекло Лапину от сладостных матримониальных грез.

Дальнейший разговор между Дагом и Кейси вверг Раису в состояние, близкое к панике. Она никак не могла понять, каким образом Череп ухитрился узнать о ее похищении и тем более вступить в контакт с Дагоберто. Все это было хоть и невероятным, но все же фактом, исходя из которого следовало срочно разработать план дальнейших действий.

Ускользнуть с яхты Рае было бы нетрудно — благо «Зодиак» пришвартован к борту, а уж мотор она как-нибудь да запустит. Но разве может она бежать, когда на яхту вот-вот доставят Ирвина? Разумеется, нет. Она не оставит любимого в беде.

С другой стороны, все складывается не так уж и плохо, а если подумать, так даже здорово — совсем как в первоклассном голливудском боевике.

Лапиной даже показалось, что перед ней прокручиваются сцены из фильма.

Отважная и прекрасная русская девушка спасает знаменитого американского певца из лап сумасшедшего маньяка. Они вместе уплывают на лодке, несутся на полной скорости в ночную озерную даль, туда, где, кроме них, есть только звезды, ветер и волны.

— Ты спасла мне жизнь, — говорит Ирвин, а потом их губы и тела сливаются воедино…

Интересно, когда он сделает ей предложение, до занятий любовью или после?

«Все это, конечно, здорово, — подумала Рая. — Только как, интересно, мы проберемся в лодку?»

Осложняло ситуацию то, что вместе с Ирвином на яхте появится и Череп, а он, прежде чем отдать Саваласу певца, потребует предъявить ему Раю. Что же делать?

За дверью снова послышался голос Дага.

— Отлично! Вот они — маринованные улитки! Это значит, что твой муж уже у русского! Молодцы, братья-славяне!

— И что теперь будет? — спросила Кейси.

— Рок-н-ролл! — усмехнулся Савалас. — Подожди еще минутку, крошка, мне нужно срочно позвонить приятелю нашей блондинки.

— Ну, наконец-то, — встрепенулся Череп, хватая лежащий перед ним сотовый телефон.

Колумбийцы выжидательно смотрели на него.

— Это он. Савалас, — прикрыв трубку ладонью, шепнул Самарин.

Фабио Эстиарте радостно ткнул локтем в бок Бруно Байону и показал ему большой палец. Бруно в ответ влепил приятелю подзатыльник.

— Тихо! — шикнул на подручных Франсиско Асаведа.

— Да, все в порядке, Келлер у нас, — между тем излагал в трубку боровский авторитет. — Все в лучшем виде. Связан, во рту кляп. Не веришь — выну кляп и попрошу его спеть тебе арию. Нет, он не пострадал. Получил небольшую порцию нервно-паралитического газа, но уже почти отошел. Так я не понял, в натуре, этот урод тебе целым нужен или подпорченным? Ты только скажи… Если надо — сломаю ему что-нибудь, а то и вообще обработаю, как корейцы собаку перед готовкой. У меня с этим мудозвоном свои счеты. Не надо? Точно не надо? Говоришь, сам его отделаешь? Ну, смотри, дело хозяйское. Я ведь как лучше хотел.

При упоминании о корейской кухне привязанный к креслу Ирвин Келлер задергался, что-то отчаянно мыча сквозь засунутый в рот носок, для верности зафиксированный несколькими полосами лейкопластыря. В его мычании самым невообразимым образом сочетались ненависть, угроза, мольба и страх.

Череп между тем продолжал обсуждать с Саваласом процедуру обмена заложниками.

— Да-да, я все запомнил, — кивая головой, говорил он. — Разумеется, я позабочусь, чтобы не было слежки. Да не волнуйся ты, все будет сделано в лучшем виде. Я такими делами не один год занимаюсь, причем не в Америке, а в России. С Келлером у меня, кстати, свои счеты. Если надумаешь отрезать этому парню яйца и поджарить их на сковородке, я только поаплодирую. Меня волнует только моя девушка. С ней все в порядке? Ах, все время играет в тамагочи! Замечательно! Просто замечательно! Ты даже не представляешь, какой камень снял с моей души. Слушай, кореш, если тебе понадобится сделать ноги из Америки, дуй к нам в Россию! Устрою тебя по первому классу, обещаю. Играет в тамагочи! Ну надо же! Ладно, старик, все. Я выезжаю.

— Ну что? Как я понял, все в порядке? — посмотрел на Самарина Франсиско Асаведа.

— В лучшем виде! — подмигнул ему Череп. — Моя Раечка играет с тамагочи, в котором спрятана ваша микропленка.

— Нет, это просто невероятно, — закончив переговоры с Черепом, вздохнул Савалас. — У русской мафии и то уже крыша поехала.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Кей-си, с кошачьей грацией потягиваясь на кровати.

— Японцев, — пояснил Даг. — Японцев, мать их так. Эти чертовы косоглазые самураи запустили в мир новое психологическое оружие.

— Психологическое оружие? — переспросила Ньеппер.

Переход от русской мафии с поехавшей крышей к японцам несколько ее озадачил.

— Вот именно, — многозначительно кивнул бывший полицейский.

— Наверное, ты имеешь в виду излучатели! — догадалась актриса. Как и Рая, она пересмотрела множество американских боевиков. — Был один фильм, в котором КГБ незаметно облучал людей, превращая их в зомби. Значит, ты полагаешь, что японцы облучают русскую мафию? Но зачем? Надеются таким образом получить обратно Курильские острова?

— Да нет, излучатели тут ни при чем. Я имел в виду тамагочи.

— Тамагочи? — изумленно вскинула брови Кейси. — Идиотская зверушка, с которой развлекается Рая? Ты хочешь сказать, что эта штуковина и есть психологическое оружие?

— Как пить дать, — убежденно подтвердил Савалас. — Эти япошки просто так ничего не делают. Нутром чую — что-то тут не чисто.

— Ты пришел к этому заключению после телефонного разговора с приятелем Раи? Дагоберто кивнул.

— Слышала бы ты, как изменился голос у этого типа, как только он услышал о томагочи! А ведь он — настоящий зверь. Поверь, я полицейский и знаю, что представляет собой русская мафия. Сначала он рассуждал о том, чтобы отрезать твоему Ирвину яйца и поджарить их на сковородке, но едва я упомянул про эту японскую цацку, голос у бандюги зазвенел, как у невесты перед алтарем. Он даже назвал меня другом и пригласил к себе в Россию. Держу пари, что этот русский торчит от тамагочи почище, чем наркоман от героина.

— Действительно, это странно, — согласилась Кейси. — Выходит, тамагочи вызывает нечто вроде наркотической зависимости? То-то Рая из рук его не выпускает!

— Видишь, даже ты заметила, — удовлетворенно произнес Савалас. — Не иначе как японцы в эту свою хреновину какой-нибудь хитрый микрочип впаяли, чтобы воздействовал на мозги покупателей. Ты хоть представляешь, какой в западных странах спрос на тамагочи? Невероятный. Неспроста все это, ох, неспроста.

— Да ну их, этих японцев, — легкомысленно махнула рукой звезда. — Если честно, плевать мне на их психологическую войну. Лично я предпочитаю войну полов, особенно с таким неутомимым противником, как ты. Не продолжить ли нам боевые действия?

— А может, объявим перемирие? Еще немного — и ты меня убьешь!

— А вот твой боевой петушок так не считает, — встав на четвереньки, Кейси изогнулась по-кошачьи и призывно облизнула губы остреньким розовым язычком. — Он, как всегда, готов к схватке!

— Но мне уже скоро нужно ехать…

— Ты в этом уверен? — гипнотизировала Дага взглядом актриса.

— С тобой я уже ни в чем не уверен, — забираясь к ней на кровать, сокрушенно вздохнул Савалас.

«Тамагочи? Психологическое оружие? — недоумевала Рая, прислушиваясь к доносящимся из каюты вздохам, крикам и стонам. — Это еще что за маразм? Полная ерунда! Не могу представить Черепа млеющим от слова „тамагочи“. Или Дагоберто что-то не так понял, или…»

Вынув из кармана электронную игрушку, девушка внимательно осмотрела ее, но ничего примечательного не обнаружила. Игрушка как игрушка.

«Этот Савалас — полный болван, — решила Лапина. — Наверняка Иван обрадовался, убедившись, что со мной все в порядке. Даг ведь сказал ему, что я играю с тамагочи, а раз играю — значит, ничего плохого со мной не случилось. Все-таки приятно, что Череп так сильно меня любит! Эх, если бы не Ирвин…»

Додумывать эту мысль Рая не стала, мобилизовав свои умственные способности для решения более насущных задач. Нужно было срочно выработать план спасения — ее и Келлера.

Савалас договорился с Черепом встретиться где-то посреди озера. Дополнительные указания он собирался дать Ивану по мобильному телефону в самый последний момент. Кейси Даг сказал, что скоро куда-то поедет. Один. Без нее. Это означало, что отправится он на «Зодиаке», видимо, не желая выдавать местоположение яхты с заложницами до тех пор, пока не убедится, что Иван не притащил за собой «хвост». Эх, если бы у нее было оружие…

В этом случае она могла бы спрятаться под резиновым покрытием носовой части лодки — все равно в темноте Дагоберто ее не заметит. Затем под угрозой пистолета она заставила бы Саваласа и Черепа спрыгнуть в воду, прострелила бы «Зодиак», и они с Ирвином на второй лодке умчались бы в романтическую ночную даль… Вот это было бы здорово!

А что? Поистине блестящий план! Осталось только его осуществить.

С легким сожалением оторвавшись от замочной скважины, Раечка Лапина отправилась на поиски оружия.

После божественных переживаний, испытанных в постели с Кейси, жизненная позиция Дагоберто изменилась самым радикальным образом. Он больше не считал себя потенциальным мертвецом, последней миссией которого на земле должна была стать страшная, но справедливая месть. Действительно, разве не глупость — хоронить себя в самом расцвете сил, когда большая и лучшая часть жизни еще не прожита?

Он же настоящий мужчина — сильный, умный, решительный, сексуальный, — так неужели же он позволит, чтобы Ирвин Келлер, этот жалкий истерик, алкоголик и наркоман, ревущий в микрофон тошнотворно бездарные песни, сломал ему жизнь?

Нет, все будет в точности наоборот. Он, Дагоберто Савалас, сломает жизнь Ирвину Келлеру. Это он, полицейский, потерявший по милости рок-звезды все, вплоть до уважения к самому себе, заставит Келлера испытать то же самое на собственной шкуре. Он уже отнял у Ирвина жену, руками русского мафиози он лишил певца уверенности в собственной неуязвимости. Еще немного — и он, полностью удовлетворив свою жажду мести, отнимет у него жизнь. Но сделает он это не так, как планировал вначале.

Яхта не взлетит на воздух вместе с ним и со всеми пассажирами, как он предполагал сделать раньше. Сейчас, когда в жизнь Саваласа неожиданно вновь вошла любовь, он даже не был уверен в том, что хочет убить столь ненавистного ему Келлера. Унизить — да, но убить? Стоит ли?

Жизнь снова улыбалась ему, жизнь была прекрасна, и Дагу, как счастливому человеку, хотелось, чтобы все вокруг тоже были счастливы, за исключением разве что ублюдка Ирвина.

Пусть русский получит обратно свою легкомысленную подружку, как Даг получил великолепную Кейси Ньеппер, и пусть Ирвин Келлер получит то, что заслужил. Да воздается каждому по заслугам его! Кажется, о чем-то подобном говорилось в Библии.

Поцеловав на прощание Кейси, Савалас на всякий случай запер ее в капитанской каюте и, улыбаясь, с просветленной душой спустился по трапу в «Зодиак».

Мотор завелся с первого рывка, и это показалось Дагоберто хорошим знаком. Небеса покровительствовали ему, видимо, решив вознаградить его за долгие годы отчаяния и страданий.

Настырный ветер гнал по водной глади нервные бурунчики волн. К удивлению Дага, сидящего на корме у мотора, лодка, вопреки законам физики, упрямо зарывалась носом в волны.

«Странно, — подумал Савалас. — Все это очень странно».

Еще один красный «Зодиак», близнец лодки Саваласа, мерно урча мотором, мчал связанного по рукам и ногам Ирвина Келлера навстречу его незавидной судьбе. Сидящий у руля Череп меланхолически насвистывал «Гудбай, Америка» и время от времени посматривал то на компас, то на экран небольшого приборчика, где с точностью до нескольких тысячных отражались посылаемые со спутника координаты его местонахождения.

Найти, тем более ночью, подходящий ориентир для встречи посреди озера Мичиган, превышающего по площади Азовское и Аральское моря, вместе взятые, было довольно проблематично, а наводить Черепа непосредственно на яхту Савалас не хотел — мало ли кого тот мог за собой привести.

Дагоберто позвонил Ивану на мобильный десять минут назад, когда Самарин уже находился в нескольких километрах от берега, и назвал точные координаты места встречи.

Тем не менее толку от предпринятых им предосторожностей было немного. Франсиско Асаведа, не доверяя психически неуравновешенному Саваласу, решил обеспечить Ивану надежное прикрытие. С этой самой целью Пако Могила зашил в одежду Келлера и Самарина миниатюрные радиомаяки, сигнал от которых тоже передавался через спутник. Арендованная колумбийской мафией быстроходная дизельная яхта, держась примерно в полукилометре от лодки Черепа, внимательно отслеживала его перемещения.

На борту яхты, снаряженной абордажным оборудованием, которому запросто могли бы позавидовать пираты «Триад», разместились двадцать отборных бойцов медельинского картеля, готовые в случае необходимости нейтрализовать Саваласа и обеспечить освобождение заложниц.

За яхтой колумбийцев, в свою очередь, с живым интересом наблюдали агенты ФБР под предводительством мужественного капитана Хирша, а за фэбээровцами, колумбийцами и Черепом опять-таки профессионально и незаметно следила команда Леши Китайчика.

В крови мужчин кипел адреналин. Им нравился риск. Предчувствие опасности бодрило и возбуждало. Они ощущали себя хищниками, жаждущими крови жертвы, крутыми парнями со стальными яйцами, готовыми постоять за свое дело, за то, во что они верят.

Не имело значения, что одни из них верили в деньги, другие — в величие Америки, третьи — в личную карьеру, четвертые — в насилие, в бога или же в здоровый животный эгоизм, — вне зависимости от личной жизненной позиции готовящиеся к схватке бойцы испытывали сходные чувства. Сильные, уверенные в себе мужчины выполняли свою работу. Правда, удача и господь были на их стороне.

Упругие мышцы напрягались в предвкушении схватки, руки любовно охватывали тщательно вычищенное и смазанное оружие. Их существование было насыщенным и полным. Все чувствовали себя нужными и значительными, все были при деле, за исключением разве что Ирвина Келлера, мокрым балластом валяющегося на дне летящего по волнам «Зодиака».

Странное поведение лодки все больше беспокоило Дагоберто. Объяснение того, что «Зодиак» настойчиво зарывался носом в волны, могло быть только одним: нос был слишком тяжел. Но почему?

Заглушив мотор, Савалас на всякий случай вынул пистолет, зажег карманный фонарик и, нагнувшись, посветил под резиновое полотнище, закрывающее носовую часть лодки.

— Holy shit! — ругнулся Даг, обнаружив там пурпурно-золотистое сари и лазоревые очи Раечки Лапиной. — Что ты там делаешь? Как тебе удалось снять наручники?

Девушка гордо фыркнула, но ничего не ответила.

— Fuck, — вздохнул Савалас. — Чертовы бабы. Вечно от вас проблемы. А ну, вылезай!

Раечка снова фыркнула, на это раз возмущенно. Она была похожа на сердито ощетинившегося хомяка, отгоняющего хищника от своей норы.

— Ладно, черт с тобой, — махнул рукой Дагоберто. — Хочешь и дальше валяться на мокром полу — ради бога. Может, это и к лучшему. Не нужно будет везти на яхту твоего приятеля. Произведу обмен прямо на месте — и дело с концом. Твой парень, похоже, здорово по тебе соскучился. Глупая ты. Надо было лодку угонять, а не прятаться. Или ты не знаешь, как завести мотор?

Ответа не последовало.

Укоризненно покачав головой, Даг вернулся на корму и дернул за шнур, заводя двигатель. Словно пародируя Раю, мотор фыркнул и замолчал.

— Только этого не хватало, — скрипнул зубами Савалас и посмотрел на часы. Он уже опаздывал на встречу с Черепом. — Не зря моряки говорят, что женщина на борту приносит несчастье.

Покрепче ухватившись за закрепленную на конце шнура рукоятку, Даг крякнул и резко рванул ее на себя. Оценив его усилия, мотор чихнул целых четыре раза, после чего благополучно заглох.

То, что произошло в дальнейшем, хотя бы раз в жизни да случалось с каждым любителем порыбачить с моторной лодки. Изощренно костеря злополучный механизм, бывший полицейский, потный и злой, безуспешно сражался с упрямым шнуром. Остановившись на мгновение, чтобы перевести дух, Даг почувствовал движение за своей спиной и понял, что русская девица все-таки решила выползти из своего убежища.

Тело Саваласа ощутило опасность за долю секунды до того, как Даг, поворачивая голову к Рае, увидел занесенный над ним здоровенный кухонный нож. Лезвие уже опускалось, не оставляя ему ни малейшего шанса уклониться или парировать удар. Дагоберто лишь коротко вскрикнул, когда смертоносное острие с яростной силой вонзилось ему под левую лопатку.

— Твою мать, — выругался Череп, в двадцатый раз посмотрев на наручные часы.

Он снова сверился с определителем координат. Все было правильно. Он находился на месте, указанном Саваласом. Точность прибора составляла около 50 метров, но никакой посторонней лодки в этом радиусе не было. Кроме того, Дагоберто обещал подать знак фонариком. Никакого света, никакого шума, только посвист ветра и тихий шелест волн. Подобная идиллия отнюдь не радовала Ивана.

«Что же могло случиться? — ломал себе голову Самарин. — Может, Рая чего утворила? С нее, дуры, станется!»

На дне лодки что-то невнятно мычал сквозь кляп связанный Келлер.

— Ты еще будешь возникать! — разозлился Череп и для разрядки несильно заехал певцу ногой в бок. — И не дергайся, урод. Имей в виду, возникнут какие-нибудь накладки — своими руками на дно пущу. Не будь тебя, моя Раиса сидела бы сейчас дома, да и я вместе с ней. Понять не могу — что только женщины находят в таких волосатых уродах, как ты? Что, я тебя спрашиваю?

Ответить Ирвин не смог бы, даже если бы хотел, но, не желая искушать судьбу, он и пытаться бы не стал.

— Молчишь? — саркастически усмехнулся Череп. — Вот и молчи в тряпочку, вша эстрадная. Будешь знать, как чужих подружек с пути сбивать.

Невидимые в темноте, по лицу Келлера беззвучно катились слезы ярости, унижения, щемящей жалости к самому себе и отчаянного, животного страха.

Вокруг лодки тихо шелестели волны, укачивая на горбатых спинах сияющую лунную дорожку. Тусклые звезды равнодушно взирали на застывший среди темной воды «Зодиак». Над озером Мичиган стояла бархатно-задумчивая ночь.

— Сволочь! — крикнула Раечка Лапина, сверля Саваласа пылающим ненавистью взглядом.

— Я же еще и сволочь! — возмутился бывший полицейский. — Ты пытаешься меня убить, подкрадываешься, наносишь предательский удар в спину, и я после этого сволочь? Что ж, придется оправдать свою репутацию.

Коротко размахнувшись, Савалас нанес девушке удар кулаком в глаз, отбросивший ее на нос лодки.

— Негодяй! — завизжала Рая, прижимая руки к лицу.

— Еще хочешь? — вкрадчиво осведомился Дагоберто. Больше Лапина не хотела.

Вынув из кармана сотовый телефон, Савалас набрал номер Черепа.

— Ты на месте? — спросил он.

— Где же мне еще быть? — раздраженно ответил Иван. — Вопрос в том, где находишься ты.

— Келлер с тобой?

— Разумеется, как мы и договаривались.

— Дай трубку этому ублюдку.

— Подожди минутку. У него рот лейкопластырем заклеен. Надо оторвать.

— Давай рви, — усмехнулся Дагоберто. — Не особенно с ним церемонься.

— Не смей! — истошно заорала Лапина. — Не делай ему больно!

— В чем дело? — забеспокоился не разобравшийся в ситуации Самарин. — Почему Рая кричит? Ты что, бьешь ее?

— Нет, хотя стоило бы, — разозлился Даг. — Она орет, чтобы ты не делал больно ублюдку Келлеру.

— Ах вот в чем дело, — помрачнел Череп. — Значит, его величеству больно нельзя делать. Слушай, будь другом, поднеси трубку к ее ушку. Этот Келлер у меня уже в печенках сидит.

Ухватившись за край лейкопластыря, Самарин резко дернул его, чуть не оторвав Ирвину губы вместе с налипшими на пластырь усами и бородой. Вынув носок изо рта у воющего от боли певца, он пнул его по ребрам носком ботинка, одновременно поднеся к его губам телефон.

Несмотря на то что Савалас пять лет мечтал о чем-то подобном, он выдержал не более двадцати секунд. Затем у бывшего полицейского сдали нервы. Трубку разрывали душераздирающие вопли Ирвина, бьющаяся в истерике Рая истошно визжала, требуя, чтобы Череп не смел трогать ее любимого.

— Да заткнись же ты, дура с куриными мозгами! — окончательно потеряв терпение, рявкнул Дагоберто. — Чем громче ты будешь орать, тем больше достается этому кретину!

— Негодяи! Вы оба — негодяи! — выдала последний залп Лапина, но совету вняла и, врезав кулачком по резиновому борту лодки, разрыдалась.

— Эй, слышишь, достаточно! — крикнул в трубку Савалас. — Заклей его чертову пасть! У меня уже голова раскалывается от этого кошачьего концерта.

— Минутку.

На обеих лодках воцарилась относительная тишина, нарушаемая лишь шелестом волн и приглушенными всхлипываниями Раи.

— Уф-ф! — перевел дух Иван. — Ну и глотка у этого ублюдка! Прямо иерихонская труба. Уж лучше бы ты поверил мне на слово.

— Келлер тебе не слишком нравится, да? — хмыкнул Даг.

— Не больше, чем тебе. Если решишь поджарить ублюдка на медленном огне, я с удовольствием потанцую вокруг костра.

— Знаешь, а ты мне нравишься, — улыбнулся Савалас.

— Рад это слышать. Так куда ты пропал? Я уже давно тебя жду.

— Да понимаешь, тут у меня наклад очка вышла. Твоя очаровательная подружка попыталась прикончить меня мясницким ножом, в чем и преуспела бы, не окажись у меня под рубашкой пуленепробиваемого жилета. Меня она не убила, зато пропорола борт «Зодиака». В итоге одна секция сдулась, мотор отказал, весел нет, и мы болтаемся посреди озера в полузатопленной лодке. Не понимаю, как ты терпишь эту девицу? Если бы не наш с тобой договор, ей-богу, свернул бы заразе шею.

— Искренне преклоняюсь перед твоей выдержкой, — посочувствовал Череп. — Меня и самого нередко посещало подобное искушение. Так где ты болтаешься? У тебя есть определитель координат?

— Сейчас, минутку. Я сориентируюсь. Ага, готово. Диктую.

— Отлично. Все понял. Подъеду к тебе минут через пять. На всякий случай помигай фонариком. И еще одно. Сделай одолжение, не убивай Раису до моего появления.

— Надеюсь, что пять минут я продержусь, — вздохнул Савалас. — Главное — не опаздывай.

— Уже лечу, — усмехнулся Иван.

— Они двигаются, — возбужденно ткнул пальцем в экран монитора Фабио Эстиарте. — Видите, точки поползли.

— Ну, наконец-то, — возбужденно прищелкнул пальцами Франсиско Асаведа. — Интересно, почему Череп так долго стоял на месте?

— Может, Савалас опоздал? — предположил Бруно Байона.

— Не исключено, — задумчиво кивнул Пако Могила. — В любом случае обмен пока не произошел: Ирвин находится вместе с Черепом. Наверняка Савалас, убедившись, что Иван выполнил его условия, повез его и Келлера к тому месту, где он держит Раису. Логичнее всего предположить, что Дагоберто арендовал яхту.

— Что будем делать? — спросил Эстиарте.

— Как что? Следовать за ними, — пожал плечами Асаведа. — С потушенными огнями — иначе Савалас нас заметит.

— Яхта колумбийцев двинулась на северо-восток, — доложил Джеймсу Хиршу, вышедшему покурить на палубу дрейфующего в полукилометре от колумбийцев быстроходного катера, один из его агентов. — Огни они потушили. Какие будут распоряжения?

— Двинемся за ними, — пожал плечами капитан. — Очень осторожно. И, разумеется, с погашенными огнями.

— Прямо анекдот, — покачал головой Макар Сысоев. — Бабка за дедкой, внучка за бабкой, Жучка за внучкой, а кошка за Жучкой. Череп за Саваласом, колумбийцы за Черепом, федералы за колумбийцами, а мы за федералами.