— На твоем месте я бы не слишком доверял словам майора, — поморщился опер. — Наверняка Паша был пьян, а под мухой ему что угодно может померещиться.

— Не померещилось. Так и было. Насчет Тротила и Пахана он все правильно услышал.

— А это еще кто такие? — удивился опер. — Тоже бандиты?

— Да нет, собаки тех бандитов, что говорили о Клопе, пока Паша лежал в избушке на курьих ножках. Ну, в общем, это уже не важно. Главное — насчет Клопа Паше не померещилось, был такой разговор.

— Все равно забудь, — махнул рукой Чупрун. — Ерунда это все. Клоп — патологический врун. Он тебе такие истории наплетет, что на ушах не то что лапша — развесистая клюква вырастет. Его коронная байка — о том, как султан Брунея после совместной пьянки на Соломоновых островах собственноручно вшил ему в член пять бриллиантов размером с фасолину, а потом пригласил на оргию в свой гарем.

— Теперь насчет Клопа все понятно, — вздохнул Денис.

— Кстати, бриллианты султана у Клопа украла японская гейша. Напоила его саке с клофелином, надрезала бритвой кожу на члене, вытащила брюлики — и была такова, — хмыкнул Чупрун.

— Ему бы романы писать, — оценил журналист. — А может, все-таки проверишь эту информацию?

— И не надейся. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на подобную ерунду. Если это тебя утешит, расскажу еще одну Клопиную байку. Недавно казино Монте-Карло Клоп выиграл полтора миллиона долларов у Шона Коннери, после чего арендовал военный корабль, набил его белокурыми фотомоделями и отправился на остров Святой Елены, чтобы дать орудийный залп в честь дня рождения Наполеона Бонапарта.

— Все понятно. Можешь не продолжать, — грустно подытожил Денис. — Жалко, что Клоп такой врун. Кстати, я был у Сикорского.

Зыков вкратце изложил его разговор с Андреем.

— Значит, «Бюро добрых услуг», — хмыкнул Чупрун. — Слышал я про такое. Кто знает, может, братцы Аймы туда и обращались. У меня тоже есть для тебя новость. Сегодня ночью убили Наталью Лиганову.

— Да ты что? — ужаснулся журналист. — Как это случилось?

— Облажались мы… — покаялся Колюня. Закончив разговор, опер нервно забарабанил пальцами по столу. Заключение экспертов все еще не поступило, и Колюня томился от неизвестности. Дверь кабинета распахнулась.

— Есть новости, — сообщил с порога Игорь Белокуров. — Помнишь, ты посылал меня снять отпечатки в номере гостиницы, где Инна Сикорская потеряла фрагмент своего нижнего белья?

— И что?

— Один отпечаток на кафеле в ванной комнате удалось идентифицировать. Он принадлежит Филиппу Макееву, бригадиру ореховской группировки по кличке Фугас.

— Твою мать! — Чупрун вскочил, опрокинув стул.

— Что с тобой?

— Все сходится! Инна сказала, что парня звали Фил. Клоп — шестерка Фугаса, и он похвалялся в ресторане, что подкинул «гиббонам» труп атташе. Макеев украл трусы Сикорской, и эти трусы были обнаружены в кармане Айма. Кроме того, Филипп высокий, плотный и темноволосый. Именно так Вера Матвеевна описала любовника Лигановой. Убийца — он.

Срочно вызывайте спецназ на операцию задержания, — влетев в кабинет полковника Обрыдлова, возбужденно крикнул Чупрун. — Я вычислил убийцу!

— Уроды, — выплюнув зуб вместе с длинной полоской окровавленной слюны, Фугас с ненавистью посмотрел на Колюню. — Говорю вам, не убивал я этого типа! У меня алиби есть! Вы хоть допросите сначала, а потом уже бейте.

— Знаю я твое алиби, — проворчал Чупрун и с наслаждением заехал Макееву по печени. — Твои дружки что угодно подтвердят, мол, и в карты ты с ними всю ночь играл, и к девочкам с ними ходил, и Некрасова в домашнем театре декламировал. Со мной этот номер не пройдет. Одно из двух: либо расколешься, либо сдохнешь. Другой альтернативы не дано. Кстати, заказ на похищение челюсти через «Бюро добрых услуг» ты случайно не получал?

— Челюсти? — изумился Фугас. — Что еще за челюсть?

— Святого великомученика Евфимия Многострадального, — пояснил опер и врезал бандиту под дых.

— Да ты больной, — согнувшись, прохрипел Макеев. — Все вы тут больные. На хрена мне, к ядрене фене, сдалась какая-то гребаная челюсть? Я что, по-твоему, паноптикум держу? Ох, не зря Психоз хочет снять сериал «Менты как они есть». Выйду на свободу — сукой буду, если не вложу деньги в съемки. Лично сценарий напишу. Про челюсть, про пытки — все как на духу. И про то, как адвоката ко мне не допускали, тоже не забуду упомянуть.

— На поминках будет тебе адвокат.

Колюня потер ладонью ноющий кулак и взялся за мешочек с песком. Боль от него еще та, а синяков на теле подследственных не оставляет. Вещица в милицейской практике крайне полезная.

— Значит, челюсть ты не крал. Может, ты и Наталью Лиганову не убивал?

— Что? — Фугас дернулся, как от удара током. — Наталья убита? Не верю. На пушку берешь, гад! Горбатого лепишь, падла легавая!

Прикованный наручниками к намертво привинченному к полу железному стулу Макеев яростно задергался.

Чупрун озадаченно смотрел на беснующегося подследственного. Столь бурная реакция несколько озадачила опера. На другие обвинения он так не реагировал.

Может, Наталью замочил не он?

Размышления Колюни прервал вошедший в комнату для допросов Белокуров.

— Как, твой еще дышит? — весело поинтересовался он. — А вот Клоп у Женьки уже двадцать минут, как, в отключке.

— Клоп раскололся?

— Пока нет, — покачал головой Игорь. — Впрочем" это не имеет значения. Привезли свидетеля для опознания.

— Вот и отлично, — кивнул Чупрун. — Сейчас мы во всем и разберемся.

Отвернувшись от окошка, за которым по приказу милиционера пятеро мужчин поворачивались то в профиль, то в фас перед большим, в полстены, зеркалом, Вера Матвеевна поджала губы и решительно покачала головой.

— Наташкиного хахаля тут нет.

— Как это нет? — растерялся полковник Обрыдлов и мрачно взглянул на Колюню. — Быть того не может!

— Присмотритесь к ним повнимательнее, — попросил Чупрун. — Вы же сами говорили — высокий, плотный, темноволосый, короткая стрижка.

— Правильно, так я и говорила, — кивнула головой старушка. — Только здесь его нет, уж не взыщите.

— Так ведь на улице темно было, — Иван Евсеевич, как за спасительную соломинку, ухватился за последнюю ускользающую надежду. — Может, все-таки приглядитесь?

— Подумаешь, темно, — фыркнула Вера Матвеевна. — Перед подъездом фонарь стоит, так что все, кто входит — как на ладони. Что я, Наташкиного хахаля не знаю? У него нос приплюснутый и на сторону скособоченный, а у этих — ровные.

— Перебитый, что ли, нос? — поморщившись, уточнил Колюня.

— Вот-вот! — обрадовалась старушка. — Видать, расплющили ему рубильник-то.

— Что ж вы раньше про нос не сказали?

— Так ведь не спрашивали!

— А из этих мужчин вы никого около дома не видели?

— Нет, — покачала головой Вера Матвеевна. — Этих точно не было.

— Твою мать! Опять облажались! — поник головой полковник Обрыдлов.

— И это еще не конец, — мрачно пробормотал Колюня Чупрун.

— Что, не опознал меня твой свидетель? — злобно ухмыльнулся Фугас.

— Это еще ничего не означает, — без особой убежденности произнес Колюня.

— Понятно. Решил пытать, пока не подмахну признание? Даже если я его подпишу, радости тебе от этого не будет — алиби у меня железобетонное. На суде адвокат вас вывернет и высушит, а уж я позабочусь о том, чтобы тебя самого за решетку запрятали за истязания.

— Ладно, — вздохнул Чупрун. — Какое там у тебя алиби?

— А сразу нельзя было спросить, вместо того чтобы почки опускать?

— Ты мне тут права не качай, — окрысился опер. — Считай, что еще легко отделался. На тебе столько дерьма, что на пожизненное заключение хватит.

— Так и сажай меня за это дерьмо, а чужие грехи нечего на меня вешать.

— Ладно, выкладывай свое алиби. Макеев шмыгнул носом.

— Слышь, а насчет Натальи… Ну, что ее убили… Ты это специально сказал? На пушку меня взять хотел?

— Такими вещами не шутят, — покачал головой Колюня. — Сегодня утром тело Натальи Лигановой было обнаружено в ее квартире. Кто-то свернул ей шею, уложил на кровать в позе покойницы в гробу, а в руки вставил свечку.

— Свечку? — вскинулся Фугас. — Твою мать! Какого черта?

— А что, свеча имеет какое-то особое значение? — Макеев закусил губу.

— Знал бы, какая падла Наташку пришила, зубами порвал бы суку.

— Что, у вас любовь была?

— Да какая любовь, — махнул рукой Филипп. — Сеструха она мне, правда, сводная, но любил, как родную, гадом буду! Маленькой в коляске ее возил, конфеты для нее воровал, а как выросла, нос от меня воротить стала, уголовником обзывала, бандитом. Почти не виделись мы с ней.

— Не так уж она была и не права, — заметил Чупрун.

— Бандит-то бандит, а как жареным запахло, первым делом ко мне кинулась — спаси, мол, дорогой братик, не знаю, мол, что и делать!

— Когда это она к тебе кинулась? — мгновенно отреагировал опер.

Макеев пристально посмотрел на Чупруна.

— Я хочу найти убийцу.

— Я тоже. Как видишь, в этом наши интересы совпадают.

— Так, может, заключим сделку? — предложил Фугас. — Вины на мне нет, но за то, что я сделал, при желании на годик упечь меня можно. Вот и договоримся: я расскажу тебе все как на духу, а ты меня отпускаешь. Идет?

— Идет, — кивнул Колюня. — Но только если ты не замешан в убийствах. Так что там все-таки со свечкой?

— Моя была идея, — покаялся Филипп. — Это я придумал мертвому бельгийцу ради хохмы свечку в руки вставить. Представить себе не мог, что какая-то падла проделает то же самое с Натальей…

— Жаль, что нельзя повесить убийство Айма на Фугаса, — печально сказал полковник Обрыдлов.

— Но он действительно не убивал, — возразил Колюня Чупрун. — Сечкин проверил его алиби. Все чисто, не подкопаешься.

— Айма он, может, и не убивал, зато других… Бригадир ореховской группировки далеко не невинная овечка.

— Не пойман — не вор, — пожал плечами опер. Иван Евсеевич подошел к сейфу. Колюня молча следил, как шеф достал оттуда бутылку красного вина и разлил его по стаканам.

— А водка что же?

— Кончилась, — вздохнул полковник. — Ладно, рассказывай, что там тебе наплел Макеев.

— Фугас, Клоп и Рэмбо резались в стадт-покер в казино «Винсо Гранд» на Таганке. Макееву карта так и перла, ставки делались по-крупному, и вокруг собралось немало зевак, в том числе завсегдатаев заведения. Около половины первого ночи Фугасу на мобильный позвонила Наталья. Она была в панике, сказала, что у нее крупные неприятности, и умоляла поскорее приехать.

На всякий случай Макеев прихватил с собой приятелей. Они поехали втроем на «Ауди» Рэмбо, поскольку он в тот вечер не пил, а по ночам ГИБДД особенно зверствует.

В квартиру Натальи Фугас зашел один. Сестра отвела его в спальню, где на кровати лежал труп Шарля. Изо рта атташе торчал красный бюстгальтер Лигановой.

Фугас грешным делом подумал, что это Наталья укокошила любовника, но та клялась, что понятия не имеет, отчего он умер и как тело попало в ее квартиру.

По словам Лигановой, она под каким-то предлогом заманила к себе Шарля: сестричка Фугаса категорически не хотела, чтобы это заморское сокровище досталось Алисе Гусевой.

Квартиру для Натальи снимал некий Кирилл, с которым она сошлась около восьми месяцев назад, причем он поставил ей одно условие: категорически запретил приводить к себе в квартиру посторонних мужчин. Похоже, что Кирилл был парень крутой, и Лиганова беспрекословно выполняла его требование. С Аймом она впервые нарушила запрет — слишком велико оказалось желание отбить у подруги жениха.

Наталья и Шарль поднялись в квартиру около одиннадцати и почти сразу очутились в постели. Резвились они там около получаса, после чего Лиганова потребовала, чтобы атташе бросил Гусеву и начал встречаться с ней. Айм отнесся к этому предложению без энтузиазма. Наталья вспылила, немного покричала, в запале попыталась придушить атташе, но только слегка поцарапала ему шею ногтями, после чего Шарль ушел.

Минут через пять после его ухода раздался звонок. Это был Кирилл. Он попросил Наталью срочно встретиться с ним перед клубом «Не бей копытом». Объяснил, что хочет познакомить ее с какими-то своими друзьями.

Клуб был недалеко, и Наталья отправилась туда пешком — это заняло около пятнадцати минут. Кирилл так и не появился, из-за чего девушка страшно разъярилась. Она была убеждена, что это мужчина должен ждать женщину, а не наоборот. Поторчав перед клубом с четверть часа, Лиганова вернулась домой, где и обнаружила на кровати труп Шарля с торчащим из рта красным бюстгальтером.

Запаниковав, Наталья позвонила Фугасу и попросила его срочно приехать.

— И что же сделал Макеев? — осведомился полковник.

— Поступил самым естественным образом — избавил Наталью от тела. Фугас позвонил на мобильный Клопу и попросил его подняться в квартиру. Вдвоем они вынесли из дома Шарля, поддерживая его с двух сторон под руки, словно это был их пьяный приятель, засунули атташе в багажник и поехали к Кольцевой дороге, собираясь спрятать тело Айма в каком-либо подмосковном лесу.

Макеев оказался парнем с фантазией, и бюстгальтер во рту Шарля, который, Наталья, естественно, вынула, натолкнул его на одну забавную мысль. Во время свидания с Инной Сикорской Фугас стянул у нее трусики. Хобби у него было такое: коллекционировать белье любовниц. Эти трусики все еще валялись в кармане его куртки. Укладывая тело в багажник, Макеев подложил в карман атташе трусы Сикорской, надеясь таким образом сбить следствие с толку. Ему и в голову не могло прийти, что у его сестры есть точно такое же белье и в результате она окажется под подозрением.

По шоссе бандиты ехали спокойно, не нарушая правил, и тут-то, на беду для Паши Зюзина, Фугас обратил внимание, что на посту ГИБДД никого нет. К «гиббонам» владельцы иномарок испытывают вполне оправданную ненависть, вот Макеев и решил преподнести им весьма оригинальный подарочек. А пятирублевые монеты на глазах, скрещенные на груди руки и горящая свеча — это уже проявление своеобразного бандитского юмора.

— Да уж, — покачал головой Иван Евсеевич. — Заварили они кашу. Юмористы хреновы, ржавый лом им в задницу.

— И еще одно, — вспомнил Колюня. — От Натальи Шарль уходил в пальто, а на трупе пальто уже не было — только пиджак. Карманы пиджака были пусты, то есть документы, ключи и прочие личные вещи забрал убийца.

Лигановой Фугас посоветовал срочно отправиться в какое-нибудь людное место, чтобы обеспечить себе хоть и сомнительное, но алиби. Она позвонила одному из своих клиентов и договорилась встретиться с ним в «Лиловом мандарине».

— А этот Кирилл? — спросил полковник. — О нем хоть что-нибудь известно? Судя по всему, он и есть тот самый постоянный поклонник, которого Вера Матвеевна видела в ночь убийства входящим в подъезд Лигановой.

— Фугас о нем ничего не знает, — покачал головой Чупрун. — Наталья назвала ему только имя и сказала, что Кирилл снял для нее эту квартиру. Они с братом не виделись почти год, да и раньше Лиганова особо не откровенничала.

— Что ж, дело начинает проясняться, — подытожил Обрыдлов. — Попасть в квартиру Лигановой мог только человек, имеющий ключ: дверь бронированная, замок сложный, а второй ключ, насколько я понимаю, был у Кирилла. Согласно показаниям Веры Матвеевны, Кирилл вошел в подъезд сразу после Шарля. Подойдя к двери своей любовницы, он вполне мог услышать ихш голоса и понял, что Наталья нарушила его запрет.

Входить в квартиру Кирилл не стал, а вместо этого продолжал подслушивать у двери, за что и был вознагражден сладострастными стонами своей подружки.

Квартира Лигановой находится на первом этаже, и от подвала ее отделяет один лестничный пролет. Время было позднее, жильцы ложились спать, и вероятность, что в подъезд кто-то зайдет, была невелика. Кирилл спустился к подвалу, осторожно взломал дверь и принялся ждать появления Шарля.

Как только Шарль вышел, Кирилл одним ударом убил его, подхватил и поволок в подвал, где скорее всего положил на горячие трубы отопления. Этим объясняется предположение патологоанатома, что тело сначала нагрели, а потом охладили.

Затем Кирилл позвонил Наталье по мобильному телефону и назначил ей встречу около клуба «Не бей копытом». Как только любовница ушла, он, опустошив карманы Шарля и сняв с него пальто, выпачканное в подвальной пыли, отнес труп в квартиру, уложил на кровать и запихнул ему в рот красный бюстгальтер.

— А зачем? — спросил Колюня.

— Ты про бюстгальтер? Не знаю, возможно, это был символ мести. Цвет-то он выбрал красный.

— Нет, я о другом. Зачем убийце понадобилось опустошать карманы Шарля и снимать с него пальто? Пальто в подвале не обнаружили, значит, от него пришлось избавляться, а это — лишняя морока.

— Мало ли что может прийти в голову ревнивому бандиту? — пожал плечами полковник. — Может, он хотел, чтобы атташе лежал в постели Натальи чистеньким и незапятнанным, считал, что это произведет на любовницу большее впечатление. С вещами тоже понятно: времени мало, некогда разбираться, что к чему, а в бумажнике — деньги, кредитные карточки. Если была зажигалка — то дорогая, заграничная.

— Короткий темный волос, найденный в кровати Лигановой, идентичен волосу, обнаруженному в ювелирном магазине, ограбленном бандой Утюга.

Колюня возбужденно вскочил на ноги.

— Вера Матвеевна сказала, что у любовника новой нос был сломан и повернут на сторону.

— Я тоже так думаю. Только на всякий случае предъяви своей старушке фотографию для опознания. Не хочется еще раз облажаться.

— Я прямо сейчас пошлю к ней Сечкина, — сказал Чупрун.

— Утюг? — взволнованно сжимая телефонную трубку, спросил Денис. — Это точно?

— Вера Матвеевна по фотографии опознала Утюга как любовника Натальи, — объяснил Колюня. — Он зашел в подъезд через несколько минут после Шарля. Кроме того, экспертиза установила, что он был и в квартире Айма. Теперь понятно, почему на замке не осталось царапин от отмычки. Утюг забрал из кармана атташе ключи и документы. Это он выбросил Огюста из окна.

— А этот Утюг случайно не тот бандит, на которого ты несколько дней назад устраивал засаду, а вместо него спецназ повязал шайку особо опасных школьников?

— Ты-то откуда про это узнал? — скрипнул зубами Чупрун.

— Глеб Бычков рассказал. Говорит, эту историю просто необходимо включить в сериал «Менты как они есть».

— Язык надо вырвать этому твоему Бычкову, чтобы лишнего не болтал, — проворчал Колюня. — Бандюга чертов!

— Что-нибудь еще удалось установить?

— А тебе этого мало? Теперь нужно брать Утюга, непонятно только как. Мы за ним уже несколько лет гоняемся, а все без толку. Хитрая сволочь. Я тут подумал — вдруг ты или майор случайно что-либо услышите. Что-то вам в последнее время везет — прямо мистика какая-то. Может, пошлешь мне фото Утюга по электронной почте?

— Что? — попросил Денис. — Глеб говорит, что зеков, как и ментов, надо знать в лицо. Диктуй адрес. Сейчас отправлю.

— Записывай.

— Ну, что там? — взволнованно спросил Паша Зюзин, едва Зыков закончил разговор.

Майор все еще гостил у журналиста. Тарелка наваристого украинского борща, паровые котлетки с картофельным пюре и два куска шоколадного торта полностью восстановили силы опального «гиббона», и он, сверкая глазами, без устали пересказывал Денису сногсшибательные истории из жизни его приятелей-ментов.

— Клоп не соврал, — блестя глазами, начал рассказывать Зыков. — Это он подбросил тебе труп, вернее, их было трое: Клоп, Рэмбо и Фугас.

— Убью гадов! — Паша вскочил на ноги, мстительно потрясая в воздухе кулаками. — Жизнь мне поломали, волки позорные!

— Успокойся, насколько я понял, им и так от Колюни досталось. Слушай дальше…

— Эх, выпить бы, — вздохнул майор, дослушав до конца рассказ Дениса. — Жаль, что нечего. Выходит, этот Утюг пришил Шарля из ревности, потом взял его ключи и пошел грабить пустующую квартиру, в которой неожиданно появился близнец Шарля. Утюг принял Огюста за воскресшего покойника, психанул, в натуре, и вышвырнул его из окна, чтоб уж наверняка. Потом пораскинул мозгами да заодно пришил и Наталью, то ли из ревности, то ли чтоб она ментам его не заложила.

— Вроде так, — кивнул Денис. — Непонятно только, как челюсть во все это вписывается.

— Какая еще челюсть?

— Так я же тебе еще не рассказал! — спохватился журналист. — Заслушался твоими милицейскими историями и позабыл. Из перелыгинского храма украли челюсть святого великомученика Евфимия Многострадального. Она была в драгоценной оправе — золото и изумруды. Одним словом, вещь жутко ценная, а брат Шарля — известный антиквар, который уже проворачивал незаконные дела с крадеными реликвиями. Бот я и подумал, что атташе с помощью одного своего знакомого бизнесмена заказал в «Бюро добрых услуг» похищение челюсти.

— В «Бюро добрых услуг»? — изумился майор. — Вот ведь докатились! Страшно подумать, до чего людей капитализм довел. Сначала с детишками сидели, квартиры убирали, а теперь уже церкви начали чистить.

— Нет, ты не понял. Это криминальное «Бюро добрых услуг», — пояснил Зыков. — Заказные убийства и все такое прочее. Бандиты это название ради хохмы взяли.

— Если для хохмы, это другое дело. Был у меня один приятель, Костиком звали. Он себе визитную карточку сделал жутко прикольную. Только представь: кроваво-красный цвет плавно переходит в черный, на красном фоне черными буквами написано: «Специалист по социальным отношениям», а рядом с надписью красуется выразительная такая прорезь оптического прицела. Тот еще хохмач был.

— Так я к чему веду, — продолжил Денис. — Квартиру Шарля Утюг (Чупрун уверен, что он и есть убийца) не просто грабил — он явно там что-то искал. Вещи перевернуты, как при тщательном обыске. Может, он там надеялся найти челюсть? Кстати, номер Огюста в «Метрополе» тоже кто-то обыскивал.

— Не сходятся у тебя концы с концами, — мозги протрезвевшего Паши заработали с прежней отдачей. — Наталья была любовницей Утюга — так? Значит, убийство — из ревности. Если бы Утюг охотился за реликвией, он сначала узнал бы у Шарля, где спрятана челюсть, а уж потом прикончил бы его. Европейцы — народец хлипкий: стакан водки тяпнут — и уже с копыт долой, а уж если наш бандюган-беспредельщик колоть их начнет — на «раз» все выложат. Не мешай все в одну кучу. Это было убийство из ревности.

— И все-таки есть у меня одна версия, — сказал Денис. — Выглядит она, конечно, совершенно безумно, но зато в нее вписывается все до малейших деталей.

— Что за версия?

— Представь, что Аймы через «Бюро добрых услуг» заказали похищение челюсти. Исполнителя они не знают, и сообщение о том, что задание выполнено, получают по электронной почте. По иронии судьбы за выполнение заказа берется Утюг.

Огюст приезжает в Москву, чтобы обменять реликвию на деньги. Шарль этим заниматься не может, потому что за сотрудниками посольства периодически приглядывает наша контрразведка, дабы не возникло у них искушения заняться шпионажем.

Обмен происходит, естественно, в условиях строжайшей конспирации. Ни исполнитель, ни покупатель ничего не знают друг о друге. Не представляю, как они все это провернули, но скорее всего они где-то встретились, и Утюг запомнил внешность Огюста.

Затем следующее случайное стечение обстоятельств: Утюг без предварительного звонка идет к Наталье и слышит доносящиеся из-за двери голоса — ее и Шарля. Вместо того чтобы войти, он продолжает подслушивать и получает полный набор любовных криков и стонов. В ярости Утюг решает отомстить обоим и придумывает план: убить соперника, временно спрятать его тело в подвале, потом выманить Лиганову из дома и положить мертвого любовника ей в постель. Ключи у него были, так что осуществить этот план было нетрудно.

Как только атташе вышел из квартиры и спустился по ступенькам, Утюг нанес ему смертельный удар в грудь и тут же отволок в подвал, дверь в который он заранее взломал. Все произошло так быстро, что преступник не сразу сообразил, кого именно он убил.

— То есть Утюг прикончил Шарля, и только потом, спутав его с Огюстом, понял, что именно этот человек купил у него челюсть?

— Наверняка так и было. Свет в подъезде не слишком яркий, а убить надо было с одного удара, иначе Шарль мог закричать и привлечь внимание. Только потом Утюг сообразил, что за фрукт развлекался с его Натальей.

Тут-то он и захотел вернуть себе реликвию — вещь-то стоит больших денег. Утюг вытащил из кармана Шарля ключи и документы и отправился по его домашнему адресу.

— Постой-ка! — вмешался майор. — Опять у тебя неувязочка получается. Не стал бы Утюг ждать целый день, чтобы пойти в квартиру атташе. Милиция нагрянула бы туда сразу после обнаружения трупа Шарля. А Огюста он выбросил из окна только на следующий день.

— Я думал об этом, — сказал Денис. — Одно из двух: или какие-то дела помешали ему сразу отправиться на поиски челюсти, или Утюг был в квартире Айма в ночь убийства, но ничего там не нашел. Было уже поздно, шум поднимать нельзя, иначе соседи могли в милицию позвонить. Утюг поискал, ничего не обнаружил, а на следующий день услышал историю о том, как его покойника подкинули «гиббонам» — все бандиты Москвы только об этом и говорили. А поскольку менты личность Айма не установили, на квартиру можно было идти без опаски — вот Утюг и вернулся, а тут, как на грех, к Шарлю зашел Огюст — у него тоже был ключ от квартиры брата.

— Логично, — согласился Паша. — А Лиганову зачем Утюг прикончил — в припадке запоздалой ревности? Он ведь мог зайти в квартиру, когда она развлекалась там с Шарлем, и замочить обоих, но не сделал этого — значит, Наталью он вначале не хотел убивать.

— Вряд ли он это сделал из ревности, — покачал головой Зыков. — Не обнаружив челюсть в квартире Шарля, Утюг мог решить, что она находится у Лигановой. Он подошел к дому, огляделся, заметил сидящего в машине оперативника и сообразил, что за квартирой его подружки установлено наблюдение и она наверняка поставлена на прослушивание.

Утюг отпер дверь своим ключом, прошел в спальню Натальи, каким-то образом ее отключил — для знатока боевых искусств это не сложно, тихо отнес в подвал, там привел в чувство, допросил, убедился, что она понятия не имеет ни о какой челюсти, убил, не желая оставлять в живых опасную свидетельницу, а потом, чтобы поиздеваться над ментами, отнес труп обратно в квартиру.

— А как же свечка? — спросил майор. — Если Шарлю свечку вставил фугас, чтобы схохмить, почему Утюг проделал то же самое с Натальей?

— Видать, лавры Фугаса не давали ему покоя, — объяснил журналист. — После шухера в «Контрольном выстреле» ты со своим покойником прославился не то что на всю Москву — на всю страну. Вот Утюг и решил повторить хохму со свечкой.

— Так могло быть, — согласился Паша. — Мне вот что интересно. Утюг успокоится на убийстве Натальи или продолжит поиски челюсти? Если да, то где именно?

— Может, в посольстве? — предположил Денис. — Если Айм собирался переправить реликвию за границу по дипломатическим каналам, он вполне мог спрятать ее в посольстве.

— Нет, в посольство Утюг не сунется, — покачал головой Зюзин. — На это даже у такого отморозка, как он, ума хватит.

— Тогда не знаю, — развел руками журналист. — Постой-ка… Я понял! Алиса! Теперь Утюг будет охотиться за ней! Она ведь была невестой Шарля, точнее, считала себя его невестой.

— А откуда Утюг мог узнать о ней?

— Как откуда? От Натальи! Чтобы спасти свою шкуру, она родную маму бы продала. А Алисе она завидовала, специально с женихом ее переспала, чтобы подруге жизнь испортить. Наверняка в подвале Лиганова напела Утюгу, что Гусева знает, где реликвия, да и адресок не забыла дать.

— В таком случае Алиса должна быть следующей на очереди, — заметил майор.

— Точно! — взволнованно вскочил Денис. — Надо срочно позвонить Чупруну.

— Эй, погоди, не гони лошадей, — остановил его Зюзин. — Ты лучше представь, что Колюня скажет, когда ты начнешь привязывать к. убийствам челюсть Многострадального Евфимия. Для милиции все уже ясно — два убийства из ревности, третье — при попытке ограбления. Им новая головная боль не нужна. Да и Гусева пока жива, иначе Колюня обязательно упомянул бы о новом убийстве — Утюг ведь не прячет трупы, а, наоборот, оставляет их на виду. Ты сам-то уверен, что все было именно так, как ты предполагаешь?

— Не уверен, — вздохнул Денис. — Но что-то делать надо. Вдруг я окажусь прав, и Алиса станет следующей жертвой? Этого я себе никогда не прощу.

— Возникла тут у меня одна идейка, — задумчиво произнес Паша. — Давай сами проверим, верна твоя версия или нет.

— Как?

— Ты адрес Гусевой знаешь?

— Знаю, — кивнул журналист. — Она его Колюне в «Лиловом мандарине» диктовала, а я запомнил.

— Вот и отлично. Мы можем незаметно последить за ней. Фотографию Утюга Колюня тебе послал, так что в лицо мы его узнаем. Он попытается напасть на Алису, вот тут-то мы его и сцапаем.

— Думаешь, сцапаем? — Зыков с сомнением взглянул на майора. — Он же профессиональный убийца, к тому же спец по боевым искусствам, а у нас даже оружия нет.

— Зато, если мы его возьмем, меня за такое геройство наверняка на работе восстановят, — мечтательно произнес Зюзин. — Полковник Обрыдлов лично за меня походатайствует. Если повезет, то и в отдел на права вернут.

— Покойников на работе не восстанавливают, — пессимистично заметил Зыков; — Без оружия мы с Утюгом точно не справимся.

— Оружия, говоришь, нет, — майор задумчиво посмотрел в потолок. — А корм собачий у тебя есть, только в консервах?

— Четыре ящика. Мавр, прорва бездонная, по две банки в день уплетает.

— А банки большие?

— Кило двести каждая. А что?

— Сейчас увидишь. Принеси-ка мне пару банок и авоську, не полиэтиленовый пакет, а именно сетку, лучше сетчатую.

— Кажется, где-то такая была.

Денис вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся все, что просил майор.

— Отличная авоська, прочная, — похвалил Паша. Одобрительно взвесив банку на руке, Зюзин опустил ее в авоську, продел правую кисть сквозь ручки и крепко взял сетку за горловину. Затем он встал и вышел на середину комнаты.