3

Кабанов. Долгожданное прибытие

Сорокин с компанией задерживались, и тогда я сам вновь перебрался на захваченный корабль.

Решать что-нибудь не требовалось. Порт рядом, дотащить фрегат – дотащим. Пусть нам он и не нужен. Не топить же!

Костя объявился рядом сразу. Вместе с остальными. Полное впечатление, что им было просто лень возвращаться на бригантину, вот и решили дождаться меня на трофее.

По всему, «Глостер» был неплохим ходоком. Поменьше нашего «Вепря», но все равно аккуратный, со всеми нужными пропорциями, и уж явно не уступавший погибшему фрегату ни в маневренности, ни в скорости. В мощи – да. Всего тридцать две пушки, но…

Вот именно. Нам это было уже все равно. Даже грустно как-то стало. Странно.

Если подумать, позади остался далеко не лучший отрезок жизни. Пират – тот же бандит, только с морской дороги. Но таково свойство памяти – окрашивать прошедшее в более теплые тона, а то и подергивать их этаким романтическим флером. Недаром ветераны всех войн с годами вспоминают былые походы не только с гордостью, но и с некоторой ностальгией. Хотя есть ли во всех походах хорошее?

Нет, хватит. С прошлым покончено. Захват фрегата – простая случайность. Своеобразное эхо минувшего, догнавшее нас у самой цели. Приобретенный устойчивый рефлекс прежде атаковать и лишь потом задумываться, надо ли нам это.

Плюс визитная карточка, которую мы вручим жителям Шербура, а заодно и наш прощальный подарок Франции. Стране, которая чисто юридически, по полученным нами бумагам, может считаться нашей здешней родиной.

Туман давно превратился в простую дымку. Мы наскоро прикинули, сколько человек следует назначить в призовую партию. Я уже собрался вернуться на бригантину, когда меня окликнул вышедший из надстройки Петрович:

– Вас зовет пленный капитан.

– Как он? – Во время нашего краткого поединка я не стремился убивать и лишь пробил противнику правое плечо. Просто лишил его возможности орудовать шпагой.

– Жить будет, – усмехнулся Петрович.

Практика у судовых врачей в обычных рейсах невелика. Конечно, бывают несчастные случаи, всевозможные ЧП, но не так часто. Большей частью корабельные эскулапы – сущие бездельники. Наше счастье, что Петрович не только не растерял когда-то полученные знания, но и старался пополнять их. Хотя сам толком не очень знал зачем. Подозреваю, во многом благодаря обилию свободного времени, которое требовалось чем-то занять.

Зато в последние годы работы у него было чересчур много. Лишь не было привычных лекарств. Да и непривычных обычно тоже. И ничего, в основном научился выкручиваться. По количеству поставленных на ноги людей Петрович наверняка перекрыл в здешние времена все и всяческие рекорды.

Если усмехается, значит, на самом деле ничего особо страшного. По нынешним меркам, разумеется.

– Хорошо. Приду. – Это тоже чисто из местных правил – победитель навещает врага, и оба старательно расхваливают друг друга и вообще ведут себя так, словно отнюдь не собирались прикончить один другого.

Даже словечко придумали – галантность!

Все лучше, чем современная мне толерантность, проявлять которую надо исключительно к извращенцам всех мастей, экстремистам и прочим откровенным подонкам. Любое порядочное чувство давно осмеяно, поругано и объявлено глубоко неприличным.

Мы не собирались забирать фрегат себе и даже обосновываться на нем надолго. Капитан так и остался в собственной каюте. Разве что мои свинята успели малость потрясти сундуки и уж, само собой, вынесли прочь все имевшееся там оружие.

– Вы непревзойденный виртуоз стали, сэр, – встретил меня капитан. Он был довольно молод для своей должности. На взгляд – меньше тридцати лет. В военном флоте таковым полагалось еще бегать на побегушках, а вот поди ж ты, как-то выслужился. Интересно, за какие заслуги? Скорее всего – родительские.

На комплимент я отвечать не стал. Не говорить же, будто он был достойным противником!

– И ваши люди бесподобны. Они обрушились на нас с таким натиском, что почти никто ничего даже понять не успел, – продолжил тогда пленник.

– У них большой опыт в абордажных схватках. Да и во всевозможных нестандартных ситуациях им приходилось действовать очень часто. Было бы сражение не таким случайным, не знаю, кто бы вышел победителем.

Первая часть моей фразы была откровенным признанием, вторая – утешением раненому.

Все-таки с одним фрегатом мы как-нибудь бы управились. В крайнем случае – спаслись бегством.

– Позвольте полюбопытствовать, где приобретается такой опыт? – Разговор шел на французском. Благородным господам не пристало говорить между собой на каком-либо ином языке.

– В Вест-Индии. – Я не видел причины скрывать. Ясно же, что мы не имеем отношения к регулярному флоту.

Надо отдать капитану должное – на его лице не дрогнул ни один мускул. Хотя, возможно, он просто не знал до конца всех условий работы на позабытых порядочными людьми окраинах. И не знал о весьма своеобразном отношении к пленникам, имеющим мало общего к общепринятым ныне европейским нормам.

Из-под расстегнутого камзола капитана проглядывала внушительная повязка. Угрозы для жизни рана, может, и не несла, однако болезненной была несомненно. Я же наносил удар в расчете, что правой рукой мой противник какое-то время действовать не сможет. Левой фехтовать дано не каждому.

– Что вы намерены делать с нами? – Наверняка это был тот самый вопрос, ради которого меня звали в каюту.

– Доставлю в Шербур. Там какое-то время вам придется пожить на фрегате, пока власти не решат, куда вас направить и где поместить… – Знатных пленников принято размещать у себя дома, но где он ныне, мой дом? В Пор-де-Пэ продан, а здесь вряд ли буду приобретать новый. У меня чемоданное настроение. Стоит ли при таком обрастать недвижимым имуществом?

– Я старший сын и законный наследник сэра… – Признаться, на фамилию родителя я не обратил внимания. Все равно она мне ничего не говорила. Не специалист я в подобных вещах. До сих пор те немногие знатные британцы, с которыми я сталкивался, – это достопамятный лорд Эдуард да сэр Чарльз. Плюс несколько человек рангом поменьше да дочь губернатора.

Никого другого я не знал, да особо и не хотел.

Имя наверняка было названо лишь для того, чтобы показать – передо мной человек непростой, поэтому относиться к нему надо по всем правилам усложненного этикета. Для меня же сказанное послужило объяснением молодости капитана. Хотя это я предполагал и так. Карьера всевозможных отпрысков всегда складывается удачнее. Причем отнюдь не только в сословном обществе.

– Шевалье де Санглиер, – запоздало представился я.

Титул невелик, но вдруг за ним скрывается целая галерея предков, уходящих корнями ко временам походов Карла Великого, а то и крушения Рима?

Удостоверившись, что имеет дело с человеком благородным, иначе говоря, одного с ним сословия, капитан почти открыто намекнул, что в качестве пленника предпочел бы содержаться в моем поместье. На худой конец – в моем доме. И за его благодарностью дело в таком случае не станет.

– Я очень долго не был во Франции. Признаться, толком не знаю, как обстоят мои дела здесь на данный момент. Поживите на фрегате недельку-другую, а там посмотрим.

Но нужен ли мне вообще персональный пленник? Насколько понимаю, пора индивидуальных выкупов давно прошла. Теперь вопросами былых противников занимается государство.

Отпрыск забеспокоился. Даже сквозь холеный британский лоск кое-что пробилось. Странно, почему капитану настолько не хочется оставаться на корабле? Морская болезнь, как у Нельсона? Или что-то другое? Тогда – что?

Я пригляделся. Молодой аристократ был явно напуган, хотя изо всех сил старался не показать этого. Словно знал нечто такое, что сделает пребывание в бухте Шербура опасным.

Интересно. Собственно, я в любом случае должен был какое-то время простоять в порту. Следовательно, таинственная опасность могла коснуться и меня. А вот это уже не лезло ни в какие ворота. Хватит с меня опасностей. Пока хватит.

Пришлось надавить. Благо, кое-какой опыт в подобных делах был. И прежний, армейский, и нынешний, пиратский.

Нет, обошлось без пыток и прочих нежелательных эксцессов. Я миролюбивый человек, да и слова порою действуют не хуже физических мер. Главное – уметь их применять в соответствии с психологией допрашиваемого. Любой офицер в какой-то степени обязан быть психологом. В противном случае как из разнообразных людей сделать единый коллектив? Да и разбирать мелкие и не очень нарушения тоже приходится самому. Чтобы не выносить пресловутый сор из взводной или ротной избы.

Пленник выдержал от силы четверть часа. Потом раскололся.

«Глостер» не просто нес дежурное наблюдение за вражеским портом. Через неделю, максимум полторы, против города собирались применить адскую машину, которая должна была сровнять Шербур с землей. Такие же машины готовились для Деппа, Дюнкерка, Кале. В общем, для остальных атлантических портов Франции, кроме Бреста. Но в Бресте стояли основные силы королевского флота, поэтому и сам город был укреплен получше. При нападении на него без генеральной баталии не обойтись, а к ней британские адмиралы не стремились.

Они рассчитывали нанести врагу удар в более слабые места, посеять таким образом панику и уж тогда попытаться продиктовать свои условия мира. И чем больше при этом будет разрушений и погибнет народа, тем лучше. Тем сговорчивее станут уцелевшие.

Шербур для удара был выбран буквально пару Дней назад. По данным разведки, через указанный срок в город намечалось прибытие Поншартрена, нынешнего морского министра и одного из доверенных людей Короля-Солнца. Погибнет – на какое-то время министерство окажется обезглавленным. Уцелеет – доложит лично Людовику о том, что новому орудию британцев противостоять невозможно.

Жаль, про саму адскую машину пленник практически ничего не знал. Лишь видел изобретателя, некоего Меестерса, а все остальное поведал мне парой фраз.

Насколько я понял, речь шла всего лишь о гигантском брандере. Набьют его хорошенько порохом, а дальше то ли введут в бухту, то ли приткнут к крепостной стене. По представлениям изобретателя, взрыв должен получиться таким, что большая часть города превратится в развалины. Само собой, от крепости ничего остаться не должно. Да и корабли в бухте обречены.

Поддержкой адской машине должны послужить мортирные суда, но с поддержкой, или нет, по-моему, силу пороха британцы несколько преувеличили. А вот сама попытка воевать против мирных жителей – что другого ожидать от островных джентльменов? Концлагеря ведь тоже придумали они. Во время Англо-бурской войны на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Задолго до коммунистов и нацистов. Не зря говорят, что демократия – самый передовой строй. По части технологий подобного рода – безусловно.

В благодарность за сведения я пообещал пленнику принять все меры для спасения его драгоценной жизни. После чего покинул каюту. Теперь требовалось не только добраться до Шербура, но и предупредить местные власти о том, что должно случиться в ближайшее время.

Я в нескольких словах передал новости своим ближайшим помощникам, после чего мы наконец расцепились и двинулись к близкому порту.

Головной шла «Лань». Трофейный фрегат под командованием Сорокина двигался следом. Людей для двух кораблей было настолько мало, что, подвергнись мы нападению, дать достойный ответ не вышло бы. Еще на небольшом переходе управляться мы могли, а случись оказаться подальше от берега, проблем было бы столько…

К счастью, британцев в зоне видимости не было. Мы медленно скользили по волнам. Возникший в дымке фрегат заставил было насторожиться, однако глазастый Жан-Жак довольно быстро разглядел над ним французский флаг. Такой же, как и тот, который развевался над «Ланью», а теперь и над захваченным «Глостером».

Дошли!

Впрочем, на дозорном фрегате отнюдь не разделяли нашу радость. Мы не были в обиде. Мало ли кто может поднять соответствующий флаг? Время военное.

Фрегат торопливо поднял часть парусов. На нем забегали, явно готовясь к возможному бою, а затем аккуратно бросили ядро по нашему курсу. Универсальное требование – лечь в дрейф.

Мы не спорили. Зачем лезть со своим уставом в чужой монастырь? Можем и в дрейфе полежать. Время еще раннее.

Довольно скоро к борту «Лани» пристала шлюпка, полная вооруженных моряков. Им сбросили штормтрап, и я занял место неподалеку.

– Лейтенант королевского флота де Буардок! – Командовавший досмотровой партией молоденький офицер безошибочно признал во мне капитана.

Правда, раскланиваться не стал. Лишь коснулся рукой шляпы.

– Шевалье де Санглиер, владелец бригантины «Лань». – Я поступил точно так же. Как равный с равным. Документы у меня были в полном порядке, и я протянул их Буардоку.

– А это? – лейтенант кивнул на наш трофей.

– Это мы захватили неподалеку. Часа полтора назад.

– Как? – Буардок явно опешил.

– Налетели в тумане, вот и пришлось атаковать.

Изумление прочно обосновалось на лице молодого офицера.

– Мы слышали не так давно пушечную стрельбу, но она была настолько короткой…

– Один залп, – уточнил я. – Мы дали его перед тем, как свалиться на абордаж. Вы же понимаете, что завязывать артиллерийскую дуэль с фрегатом было глупо. А тут британцы не успели толком опомниться, когда фрегат стал уже нашим.

Ох, молодость! Ведь наверняка мечтает о подвигах, сам же никак не в состоянии поверить довольно заурядному делу!

Недоверие никак не хотело покинуть лейтенанта, хотя спросил он явно не то, что собирался:

– У вас есть каперский патент, шевалье?

– В данный момент – нет. – А про себя добавил: «И в будущем не будет. К чему мне эта бумажка?»

– Как – нет? Вы разве не знаете, что по новому закону патент необходим, если вы занимаетесь подобной деятельностью?

– Мы не занимаемся ею, лейтенант. Да и захватили не купеческое судно, а боевой корабль. Который, кстати, в противном случае обязательно напал бы на нас. Или, чтобы бить врагов нашего короля, надо обязательно спросить перед тем разрешения? Фрегат мы передадим вашему командованию, пленных – тоже. И вообще, мы очень давно не были на родине.

– Тогда откуда вы?

– Мы возвращаемся с Карибского моря.

Кажется, Буардок кое-что знал о тамошних делах. Достаточно, чтобы поверить моим предыдущим ответам.

– Надеюсь, вы нас пропустите в гавань? Можете убедиться, людей на обоих кораблях немного. Пленные заперты на фрегате в трюм. Кроме раненых, которым сделано некоторое послабление. По прибытии я немедленно навещу ваше начальство и договорюсь с ним о трофейном корабле и его команде. Кто у вас старший?

Ответ был несколько неожиданным:

– Капитан первого ранга барон Жерве.

Рядом со мной расплылся в улыбке Жан-Жак. С Жерве мы вместе защищали далекий Пор-де-Пэ от испанской эскадры. Поэтому отношения у нас были превосходными. И было это какой-то год назад. А кажется – настолько давно…

Я, признаться, после отзыва барона в метрополию думал – встретиться с ним мне больше не суждено.

Впрочем, даже в эти времена мир не настолько велик…

4

Ярцев. Моряки в порту

Заваливаться в гости нежданными всей толпой достаточно невежливо. Поэтому пришлось разделиться. К Жерве отправились трое: Кабанов, Ярцев и Гранье. Сорокин остался за старшего на кораблях. На бригантине требовалось кое-что привести в порядок, да и фрегат приготовить к передаче. Флейшман пошел искать на первое время гостиницу или дом. Жилье, одним словом, хотя бы для своей компании.

Вначале предполагалось сразу распустить моряков по домам. Тех, кто возвращался именно во Францию, а не собирался следовать дальше. Но сообщенная пленным новость заставила несколько изменить планы. Вдаваться в подробности Кабанов не стал. Лишь объявил, что возможно нападение британцев на Шербур.

Этого оказалось достаточным, чтобы бывшие флибустьеры согласились отложить планы на несколько дней. Не из-за избытка патриотизма. Однако нападать на город, в котором они собрались какое-то время отдохнуть, – это уже наглость со стороны англичан.

Жерве встретил бывших соратников с полным радушием.

– Мне прежде доложили о том, что какая-то бригантина походя захватила британский фрегат, и лишь потом сообщили имя капитана, – улыбнулся барон. – Признаться, вполне в вашем стиле – одержать победу просто, между делом.

– Мы всего лишь наткнулись на британцев в тумане. Когда разглядели флаг, оставалось чуть больше полукабельтова. Вот и пришлось атаковать, – улыбнулся в ответ Командор.

– У вас всегда были великолепные люди. В любой ситуации они всегда на высоте, – признал Жерве.

– Так ситуаций было слишком много.

– Вы не хотите поступить на службу? – поинтересовался хозяин. – Можете сделать неплохую карьеру. Кстати, господа, это касается вас всех. Флоту остро необходимы люди. Особенно такие опытные, как вы.

Ярцев никогда не бредил военной карьерой. Тем более – во флоте чужого государства. А Гранье мог бы сделать это давно. Да только упорно избегал подобного счастья. Единственное – хотел попробовать себя в России, да и то увлекшись рассказами о далеком работнике на троне.

– Нет. Мы решили отойти от прежних дел, – вежливо за всех отказался Командор. – Разве что сейчас…

Он поделился известиями, полученными от пленного.

Барон сразу помрачнел. Видно было, что забот у него хватало. Один визит министра чего стоил! А тут еще грядущая диверсия!

– У меня в данный момент в Шербуре всего четыре фрегата, – сообщил Жерве. – Плюс форт. Даже не знаю, что делать. Надо будет срочно собрать совещание. Я могу рассчитывать на вас?

Последнее он спросил с вполне понятной надеждой.

– В этом случае – да, – за всех ответил Командор. – Только имейте в виду: у нас одна бригантина с минимумом людей. Большой помощи мы оказать не сможем. Я дал слово своим людям, что все желающие по приходе во Францию свободны. Остаются те, кто хочет составить мне компанию в одном путешествии. Так что…

Куда еще собрались путешествовать гости, хозяина не интересовало. Его больше волновали текущие дела.

– В конце прошлого года англичане взорвали подобную адскую машину в Сен-Мало, – сообщил французский капитан. – Подвести брандер вплотную к берегу они не сумели. Взрыв произошел недалеко от форта. Однако была разрушена часть крепостной стены и больше трехсот домов. Пострадало много жителей.

Сам он в это время находился еще по пути из Вест-Индии, однако по прибытии наслушался немало рассказов об этой бессмысленной, с военной точки зрения, операции.

Трое бывших флибустьеров отреагировали на сообщение так же, как любые нормальные люди. Неприкрытым возмущением. Еще понятно, когда город берут штурмом, норовя завладеть самим пунктом или богатствами горожан, но убивать ради убийства…

Какое-то время еще поговорили об общем положении и ходе войны, после чего Жерве развел руками:

– Прошу извинить меня, господа. Надо срочно заняться делами. Где и когда буду обедать, к сожалению, не знаю сам. Но если в городе – обязательно приглашу. Заодно подумаем, как обезопаситься от адской машины.

Обижаться на него не стали. Когда на тебе лежит ответственность за город, то не всегда можешь уделить должное время на воспоминания или просто отдых в кругу хороших знакомых.

Вроде не так долго продлился визит, однако Флейшман успел не только договориться на первое время с гостиницей, но и узнать кучу информации. Теперь тесной компанией мужчины засели в освободившейся каюте Командора. Надо же не только расположить женщин, но и подумать, как быть дальше.

Адской машины пока не касались намеренно. Все равно следовало прежде побывать у Жерве еще раз. Сил у него намного больше, и уж в любом случае действовать надо в зависимости от планов местного командования. В самом лучшем случае бригантина может вообще не понадобиться. Все-таки влезать всерьез в войну не хотелось. Разве – защитить при необходимости давший приют город. Если потребуется его защищать.

– Я что думаю, – Флейшман говорил подчеркнуто не торопясь. – Как мы доберемся до России? В архипелаге это не казалось проблемой, но если посмотреть вблизи…

– Доберемся, – отмахнулся Ширяев. Ему казалось, что никаких препятствий не бывает. По сравнению с недавно пройденным…

– А кто входит в Аугсбургскую Лигу, напомнить?

– Британцы, испанцы, голландцы, – не задумываясь, перечислил Григорий недавних противников в архипелаге.

– И сверх того – шведы и большинство германских государств, – добавил Флейшман. – Иными словами, почти весь нынешний мир.

– И что? Нам какая разница?

– Разница есть, – поддержал Юрия Командор. Подобно остальным, он тоже отмахивался от этого знания, считал, что главное – попасть в Европу, но вот попали – а дальше? Прибалтика принадлежит Швеции. Польша с Францией не воюет, однако на пути к ней лежат те самые германские государства. То есть, учитывая наше подданство, по суше ехать нам не с руки. А морем – даже если прорвемся, то некуда высаживаться. Пробовать южнее – там турки и татары. С нашим грузом только и ехать. Весь наш будущий юг под ними. Черное море до сих пор внутреннее море султана. В общем, эти пути пока отпадают.

– Через Архангельск, ядрен батон, – напомнил Ярцев. – Вокруг Норвегии. Британцы ведь ходят.

Кое-кто вздохнул. Встреча с англичанами сулила очередную драку. Хорошо, если в открытом море, а если прямо в Архангельске?

Командор чуть поморщился. В Россию ему очень хотелось. И с не меньшей силой не хотелось пытать счастья в холодных морях, когда он уже был сыт по горло теплыми.

Ну, не грела Кабанова мысль о северном походе.

Да и моряков останется меньше двух десятков. Остальные решили обосноваться на родине.

– Историю учить надо было, – наставительно произнес Флейшман.– Учили бы, хоть знали, когда закончится война. Чем – для нас, в общем-то, неважно.

– Так чего, блин, не учил? – под общий смех заявил Ярцев.

– Учил, но что-то не помню ее ни в одном учебнике. Там больше было про татарское иго да русских князей. Вероятно, составители сами не знали, что тут делалось, в Европе. Ученые – народ темный. Им пока не разжуешь, ничего не знают, – возразил Флейшман.

Историю он действительно знал несколько лучше остальных, только история – понятие настолько растяжимое! О многих событиях упомянуто вскользь, да и событий тех столько…

О войнах этого периода не знал даже бывший военный Кабанов. Как признавался – им преподавали одно и то же. Больше – отечественное, да и то – избранное.

– Она же лет двадцать тянуться может, – высказал свое мнение Командор. – А идет только седьмой.

Боевые действия до сих пор происходили без особой решительности со всех сторон. Одинокая Франция умудрялась сражаться с коалицией крупнейших и сильнейших европейских государств. Громких побед не было ни у кого. Схватки, стычки, баталии, и все такое неопределенное, без заметного перевеса как на суше, так и на море.

Судя по количеству противников, Франция переживала один из периодов своего расцвета. Хотя расцвет государства имеет мало общего со счастьем граждан.

Да и где оно, это счастье? В эти времена, скорее всего, нигде. Нет его еще в природе. Условия не созрели. Если, конечно, воспринимать счастье с позиций начала двадцать первого века. Для нынешних современников все не так плохо. Другой жизни они не знают, да и эпоха главных потрясений еще впереди.

Все в мире весьма относительно. Особенно когда речь идет о зыбких категориях людских чувств.

Облегчало положение то, что войны считались делом королевским. До всеобщей воинской повинности и тотальных мобилизаций еще никто не додумался. Подданных происходящее касалось лишь косвенно, за исключением небольшой категории профессиональных военных да тех людей, которые желали денег или славы. Простых людей еще могли завлечь в армию обманом, а порою – и силой, но уже дворяне участвовали в них исключительно добровольно. Хочешь – сиди в поместье. Никто, включая короля, тебя за это не осудит.

Так что, может, что-то хорошее в данной эпохе все-таки было. Благо, нужды в деньгах ни Командор, ни его люди не испытывали. Если сейчас некоторые собирались принять какое-то участие в обороне Шербура, то исключительно в целях личной безопасности.

Да и какое участие? Бригантина – корабль небольшой, а фрегат своим никто не считал. Пленных матросов уже сдали властям. Если же «Глостер» продолжал числиться за Командором, то лишь потому, что Жерве сейчас было не до него. Свободных команд все равно не было. Да и кое-какого ремонта «Глостер» требовал. После пушечного залпа в упор – оно не удивительно.

О возможности еще одной схватки с англичанами не думалось. Зато решить, как пробраться в Россию, хотелось. Пусть не сразу, а после какого-то времени на отдых, встречи с д'Энтрэ и прочих приятных обязанностей.

– Но не обязательно же, блин, драться с британскими купцами в Архангельске! – Ярцев все время возвращался к своему плану.

Людям свойственно стремиться на родину, особенно когда другие страны тоже не сулят ничего особо хорошего.

Нет, какое-то время пожить во Франции можно, но всю жизнь…

– По-моему, можно попробовать, – согласился Сорокин. – Переберемся в Дюнкерк, получше подготовимся, а там… Раз другие ходят этим маршрутом, то пройдем и мы.

Море его не страшило. В корабле он был уверен. Холод не беда. А шторма… Мало их, что ли, пережито? В Карибском море бывали такие ураганы, что куда там северу!

Командор вновь чуть поморщился. Все же не влекло его в такие широты. Ох, не влекло!..

По лицу Командора скользнула улыбка.

– А если зайти с другой стороны? – набивая очередную трубку, поинтересовался он.

– Там же турки с татарами! – Никто сразу не понял мысли предводителя.

– Да при чем здесь турки? Спокойно обойдем Африку, выйдем в Индийский океан, мимо Индии проплывем в Тихий. Владика еще нет, но Камчатка давно российская. А от нее через Сибирь не спеша до Москвы… – Было непонятно, всерьез он предлагает или просто иронизирует, малость устав от рассуждений.

– Но это же такой путь! – возразил Валера. – Почти кругосветка. Вы хоть представляете?

– А что? – включился в игру Флейшман. – Побываем на черном континенте. Где-нибудь на территории грядущего ЮАР поищем алмазы. Потом задержимся у коллег на Мадагаскаре. Сколько помнится, где-то в тех краях одно время даже существовала пиратская республика. Прибарахлимся, побезобразничаем, может, выставим свои кандидатуры в местный сенат, или что у них там? В Индии покатаемся на слонах и отправимся на поиски заброшенных городов и жутких тайн Востока. В Японии поучимся искусству ниндзя и приобретем себе настоящие самурайские клинки. Затем задержимся в Китае в каком-нибудь монастыре мудрого гуру. Заодно заработаем черные пояса. Кто их сейчас имеет в Европе? Да и дорога по Сибири нынче долгая. Больше по болотам, тайге да компасу. Сейчас шестьсот девяносто четвертый год. Лет через двадцать доберемся до цели. Полтава уже отгремит, Питер будет построен. Так что прибудем на все готовенькое.

– Почему через двадцать? Я думаю, лет на десять позже, – веселился Командор. – В окружении многочисленных детей и внуков. Зато сразу выйдем на пенсию. Заведем дачки под Москвой, раз уж виллы на Гаити не захотели. Лепота!

– Да ну вас! – До Ярцева лишь сейчас дошло, что его компаньоны откровенно ерничают, сбрасывая таким образом накопившееся напряжение и откладывая на время груз нерешенных проблем. – Я уж и вправду подумал…

Ответом ему был смех. Не хохот, а именно смех. Людям всегда необходим какой-то повод для веселья. Если относиться ко всему слишком всерьез, то в конце можно и спятить.

Стук в дверь не дал компаньонам как следует развить план Кабанова.

– Да!

– Командор, к нам направляется шлюпка с каким-то офицером, – сообщил матрос. – Скоро пристанут.

Большинство команды съехало на берег. Однако вещи моряков пока оставались на бригантине, и потому по жребию продолжалась нестись вахта. Вошедшие в нее отнюдь не обязательно собирались следовать за своим предводителем дальше. Но надо же охранять добытые в далеких краях сокровища!

– Наверно, от Жерве. – Сергей поднялся. – Ладно. Все равно еще будет время решить, каким путем мы пойдем к грядущему завтра. Ленинским или найдем какой-нибудь свой.

Капитанская каюта на «Лани» для всех была тесновата. А уж накурить в ней успели так, что дышалось с трудом.

Наверх вывалили дружно, и от морского воздуха головы едва не пошли кругом. После дымовых табачных завес глоток кислорода тоже в состоянии действовать как наркотик.

Так и застыли на палубе тесной группой. Совместно прожитое роднило их гораздо больше, чем это смогла бы сделать общая кровь. Вроде бы разные, они стали одной большой семьей. Настолько крепкой, что вместе готовы были выступить против всего мира. Да и выступали порою не раз и не два.

Они стояли и смотрели, как на палубу поднимается франтовато одетый офицер. Оглядывается, делает к ним шаг.

– Господа! Прошу прощения. Кто из вас шевалье де Санглиер?

– Это я, – выступил чуть вперед Командор.

– Вас просит прибыть морской министр Франции Поншартрен.

– Куда прибыть? – несколько удивился Командор. – Насколько я осведомлен, официальный визит состоится не раньше чем через неделю. Или я ошибаюсь?