Вольф Сергей Евгеньевич
Рокешники и бугешники в электричке Зеленогорск-Санкт-Петербург
Сергей Вольф
Рокешники и бугешники в электричке Зеленогорск-Санкт-Петербург
Тьфу!
О, Господи! С какой любовью, сидя в электричке, я смотрел на ее обнаженные, как надо, - длиннющие ноги, расположенные совсем рядом с моими глазами. (Конечно, ноги похуже, чем у моей жены, но ведь жена у меня взрослая, а эта - напротив - совсем ребенок,
- Вы вроде ничего, - сказала она мне, - но ваше поколение - хуже нашего. Вот вы читаете журнал "Минус плюс"?
- Так это же ноль! - сказал я.
- Может быть. Так читаете?
- А крутой журнал? Типа "класс"? Или типа "нормально"?
- Кру-утой! - сказала она. - Цвета хороши. Я там себе трусики присмотрела.
- Теперь где их заказывать?
- Не знаю, - сказала она. - В "Минус плюс", это самое, трусики, ну, это самое, на одной девчонке были, из Штатов.
- В Штатах заказывать будете?
- Нет, прямо в журнале. Думаю, пришлют. А вы на игле, что ли, сидите?
Я сделал еще пару глотков пивка, для храбрости, и неожиданно для себя сказал:
- А как же! Как мне ее в попочку вбили лет сорок пять назад, так и сижу каждый день.
Она расхохоталась. Но нежно.
- А сейчас на пиве сижу, - плавно проведя перед собой рукой, сказал я. - Не каждый день, но частенько. Вон! Вон! Лисица побежала! Лиса! - вдруг заорал я, вскакивая и тыча баночкой пива в окно и глядя при этом против хода поезда, так как лиса отстала.
- Какая лисица? Лиса, что ли? - спросила она. - Во дает! Да сейчас же лето.
- А что - летом не бегают?
- Не знаю, - сказала она. - Покурим?
- Охотно, - сказал я. - Пошли. Только я вам сигарету не дам: не хочу спаивать мое будущее поколение.
- Во дает! - сказала она. - У меня есть. Один кент перед электричкой угостил. Одной штучкой. Я с ним не села ехать.
Мы, каждый загадочно улыбаясь, выкурили каждый по своей сигарете и вернулись в просторную залу электрички. Окна ее были широко раскрыты нам навстречу, и за ними тоже было просторно - весь белый свет, из которого в нашу залу влетал сильный пивной ветер Бал
- "Эл-эм", которую вы курили, понравилась? - спросил я.
- Класс! - сказала она. - По мне любой стронг лучше любого лайта.
- Это, к примеру, какие? - спросил я.
- "Кемел", - сказала она. - С горбатым.
- А в Зеленогорске у вас что, дом? - спросил я.
- У девчонки одной, у шнурков ее. Участок, коза вроде бы. Ревень, лук, анютины глазки... У вас там тоже дом?
- Нет, - сказал я. - У одного моего пожилого паренька. Бак его зовут. "Темпом" мается. Ящиком. Велел забрать, а самого нету. Жена сказала - пьет на работе в Питере с друзьями детства. Зря съездил, человек он надежный старая школа. Дочка-внучка во Франци
- И папы с мамой нету?
- Давно нет, - говорю.
- Счастливый!!! - сказала она. - Мои меня прижимают. А на что живете? Бутылки, да?
- Да, - сказал я. - Но не только, не только. Пенсия!
- Все вы счастливые! Я слышала, пенсия куда больше стипендии!
- Я бы махнулся, - скзал я. - Ченч. Ду ю спик инглиш, ай хоуп?
- Э литл бит, по вечерам, - сказала она. - Меня Валерия зовут. А вас?
- Там, где бутылки сдают, у ларьков, - Сережа, или Сергей Евгеньевич, или еще - дядя Сережа.
- А плакать вы умеете? - спросила она. И именно в момент моего глотка.
- Еще как! - сказал я, пустив "Невское" вдогонку "Невскому" же. - Как выпью лишнего - сразу в слезы. Или когда выхожу из алкогольных игр. Покажут по ящику что-нибудь доброе - я рыдать.
- Нет, - сказала она, - все равно, вы - старье - непонятные.
- Да, - согласился я. - Все мы - бэ-у, все мы - секонд-хэнд. Но зато у нас есть будущее. Это вы, наши девчонки и ваши мальчишки в заклепках.
- А у вас-то есть девчонка?
- В смысле?..
- Не, не секс, - сказала она. - Дочка.
- Есть, - сказал я. - Она меня бросила.
- За что? - спросила она. - Доставали? Наезжали?
- Наверное, - сказал я. - Но главное - она умная.
- Четко?
- Четко.
- А меня здесь один кобел - вроде вас, с бородой, - трахнуть хотел. Прямо в трамвае. На утреннем рейсе. В одних носках. А на шее - крест. Весело! Я чуть копыта не откинула. Вроде вас!
- Ой, сомневаюсь! Ой, сомневаюсь! - сказал я. - Вряд ли вроде! Я не специалист. Еще в ванной, может быть...
- В ванной?! Какая прелесть!
Она захохотала. Но без нежных красок в голосе, на всю электричку, по всей ее длине, с переливами и бульканьем...
- В ванной?! Ну клево! И помыться можно - да?!
- Конечно, - сказал я. - Дело хорошее. А что?
- Сегодня пойду на дискотеку, - сказала она. - Люблю танцевать! Да-а! А может, вы песню слышали, "Я на танцы пойду" называется? Могу спеть.
- Было бы чудесно, Валерия! - сказал я.
- У меня одна девчонка хотела стать певицей - не пробиться. Заболела тушенкой, - в больницу, там коек не хватало, по двое клали, очнулась - мужик ее клевый ласкает, она - под него, а он композитором крутым оказался: она уже поет, сама по ящику видела... П
- Да! Да, Валерия! Я как пива выпью - сразу петь и плакать!
Она запела:
Танцевать - так приятно,
Танцевать - это жить,
Жизнь тогда необъятна,
И не надо тужить.
Танцевать - это диво,
Это путь в красоту,
Я оденусь красиво
И на танцы пойду.
Твоя дама - упряма,
Сексопильна вдвойне,
И летит твоя дама
На горячем коне.
Что ни дева - то диво,
Зубки блещут во рту,
Я оденусь красиво
И на танцы уйду.
Я вас всю обнимаю,
Я дышу горячо,
О, как я понимаю
Все про ваше плечо... еще...
Вы нежны, мое диво,
Я тащусь налету,
Я оденусь красиво,
Я на танцы пойду.
<Песня автора. - Ред.>
Валерия кончила и взмахнула крыльями.
Я закатил глаза. Я позволил себе сделать глоток водочки из другого кармана той же курки, что и для пива.
- Круто, да? - заверещала Валерия. - Ну круто же? Понравилось?
- Я приторчал! - сказал я. - Клянусь!
- Все как есть, ну?! Мои шнурки сказали бы: "Жизненная песня"! А пою я ничего? Не слабо?
- Отменно, сестренка!
- Может, еще разок?!
- Конечно!.. Или не стоит?! Переварим первое впечатление!
- Вот именно! - сказал контролер. - Вы, девушка, просто порадовали старика. Я сначала подумал: "Мышление блоками плюс многочисленные ассоциации первого порядка сложности" - ан нет! Чьи же это слова? Чьи?!
- Какого-то Довлатова, говорят. Он же и исполняет. Из Сланцев парнишка.
- Довлатов! О-о-о-о! - сказал, уходя, контролер. - Четыре незабываемых тома в суперах с Митьками.
И сразу же вбежал мальчик, с криком:
- Газета "Пульс космоса"! Певицу Джуди Амбассадор трое из Бронкса трахнули в шведском холодильнике типа "Филлипс" Це Аж Три Бе 17!
- Заткнись!!! - крикнула ему Валерия.
- Не хочешь - не бери, жопа! - крикнул мальчик, убегая.
Моя певица сказала:
- Ой, славный какой мальчик! Вы заметили? Ну просто прелесть. Глаза огромные - как у девчонки!
- Один подтекст чего стоит! - согласился я.
- Под кого?! - спросила Валерия.
- Не обращайте внимания, - сказал я. - Это я так... по поводу Хемингуэя.
- А это еще кто?
- Да писатель такой был. Вы разве... Он всех драться учил, правилам чести, кальвадос...
- Не читала, - сказала Валерия.
- Он еще сказал, что все вы - потерянное поколение.
- Потерянное. Факт, - сказала Валерия. - Да, это не круто он сказал. Найдемся!.. Скоро Питер. Я - в дискотеку. Покурим еще раз?
- У вас еще одна "Эл-эм" есть? - спросил я.
- Не-а, вашу покурим, - она крутанула грудью.
- Я детям не даю курить. Даже прикурить не даю.
- Я не дети, - сказала она. - Я старая. Я уже беременная была.
- Грустно это, - назидательно закатывая глаза, сказал я. - Аборт?
- Не, он сам выскочил. Факалась много. Танцевала сколько хочу. Поэтому.
- Разве? - спросил я.
- А может, из-за того культуриста занюханного. Влюбилась в него с первой подачи. А он - хер внимания, все боди-билдинг, боди-билдинг, гантели, гири, тренажеры, блин. Я две гири и ухватила, чтобы ему понравиться. Ну аборт и получился. Говорят, помирала. Я
- А "На-на"? - спросил я.
- А ни-ни!
Во шутница! Не ожидал.
- Все! Питер! Ку-ку! Я в дискоклуб! Вы - тоже?!!! Ха-ха! Давайте! Там за коричневые или за зеленые кого угодно пустят!
- Нет, - сказал я. - Работать поеду.
- Ночным? Сторожем?
- Не. Бутылки сдам. То да се. А может, кто позвонит, скажут, старый диндон, рассказик твой напечатали, можно бабки получить не сегодня-завтра.
- Во! Вы писатель, получается?!
- Учусь на него.
- Студент-пенсионер? Колоссально!
Наш поезд - стоп! Двери туда-сюда - хрясть. И радость сладкого моего путешествия, или сладкая радость, или радостная сладость... замелькала, удаляясь, в толпе, не оборачиваясь, но все же маша мне тыльной стороной своей ласкающей ладони.
"Валерия, - спел я, - Валерия, ногами ты - как кавалерия любимого Семки Буденного, ногами ее побежденного".
Тьфу!
На страницу "Содержание"
