Пройдя несколько перекрестков и прислушиваясь, я снова свернул налево в поисках этого центра пересечения и останавливался на всех углах уже перпендикулярного первому направления; только в одном случае я почувствовал, что отдельные взрывы и выстрелы идут с этой стороны; тогда я пошел в противоположную. Прохожих и пролетающих малых машин было немного, но все же были, и в случае чего я мог узнать дорогу обратно: название улицы, где жил Ир-фа, я прочесть все равно не мог. В том, что я обязательно найду один из выходов наверх и, возможно, повидаю знакомых мне политоров, -- я был уверен: любая улица, если она и не выходила прямо к лестнице наверх, рано или поздно кончалась, упираясь в кольцевую улицу города, и я неминуемо дошел бы до одной из лестниц. Пока же я шел по одной из обычных, прямых улиц.
      Занятное дело: чем-то я был взвинчен, и поэтому мне как-то неуютно было пользоваться движущимся тротуаром; да, он был "быстрее" моих ног, но на нем я чувствовал свою неподвижность и предпочел идти пешком.
      Вдруг, скосив глаз, я увидел до смешного простое "явление": по движущемуся тротуару, которым я пренебрег, быстро шла (и я мог это делать, удвоив скорость) девушка с автоматом на плече. Почувствовав мой взгляд, она тоже поглядела на меня... и я узнал Тикки, милую девушку, которая сидела со мной и папой за одним столиком на вечере технициума.
      -- Привет! -- крикнул я, обрадовавшись и прыгая на ленту ее тротуара. -- Здравствуй, Тикки. Какая ты... с автоматом!
      -- О! -- Она явно узнала меня и, по-моему, обрадовалась, что я узнал ее. -- Уль Митя!
      -- Просто Митя, -- сказал я. -- Ты куда, Тикки?
      -- Я? А вы?
      -- Не "вы", а ты, -- поправил я ее.
      -- Согласна. Что ты здесь делаешь?
      -- Ничего. Иду. Скучно стало.
      -- Ночью?
      -- Да, бессонница. Гуляю. Без цели. Или кое-кого повидать.
      -- Кого повидать?
      -- Ну, кого-либо. Например, я очень рад видеть тебя.
      -- Я рада, если это правда, -- сказала она, как-то мягко мне улыбаясь. "Очень женственная, -- подумал я в меру своих знаний. -- Автомат не совсем идет ей. Или наоборот?"
      -- Правда, я рад, -- сказал я Тикки. -- И еще мне хотелось побывать у одной из лестниц. Но не там, где бой: там нам с папой появляться запрещено. А как поживает Лития??
      -- О! -- сказала Тикки. -- Если ты не хочешь, чтобы я ревновала, не спрашивай о ней. Ты и так слишком много танцевал с Литией на вечере. Я это хорошо помню. Лития... бр-р-р.
      -- Ну... ревновать, -- сказал я. -- Меня-то? Ты шутишь, Тикки, я же еще... несколько молод.
      -- Это детали. Выбрала же она именно тебя в танцах.
      -- Это любопытство к инопланетному существу, не более.
      -- Да, но ведь не твоего же отца она выбрала.
      -- Тикки, -- сказал я. -- Ну что ты! Просто я не слишком уж маленький, а он для нее -- слишком взрослый.
      -- Меняем направление, логик, -- сказала Тикки, и мы перескочили с нашей "ленты" на перпендикулярную. Довольно скоро мы добрались до главной улицы и оказались внизу лестницы одного из выходов наверх. Было довольно тихо, но по обеим сторонам лестницы, на улице, идущей вокруг города, молча пристроились вооруженные повстанцы, их было много. Здесь же стояли легкие переносные орудия и ящики со снарядами. Мы с Тикки поднялись по лестнице наверх в полную почти темень, только кое-где иногда вспыхивал на мгновение лучик фонарика. Окружая выход (я знал это), располагалось первое, наиболее высокое кольцо баррикад. Возле него один из фонариков, опущенный рефлектором вниз, горел постоянно.
      -- Я пришла, командир, -- сказала Тикки мужчине, сидящему с фонариком на ящике; я едва разглядел его согнутую фигуру.
      -- Отлично, Тикки, -- сказал он и добавил, как я понял, мне: -Приветствую гостя.
      -- Да, познакомьтесь, пожалуйста, -- сказала Тикки.
      -- Я -- Митя, -- сказал я, протягивая ему руку. Он пожал ее и, положив руку мне на плечо, сказал: ?
      -- Ки-ол.
      -- Вы... кажется, главный...
      -- Да, я главный тренер ведущей школы кулачного боя, так сказать, наставник уля Орика, Трэга, Эл-ти и твоих приятелей а,Грипа и а,Урка. Последний, как тень, витает где-то в Тарнфиле.
      -- Но не в подземном? -- спросил я.
      -- Трудно сказать.
      Случайно Ки-ол осветил себя фонариком, и я увидел, что он лишь чуть-чуть моложе Ир-фа, но строен, крепок и худощав. Это чувствовалось, даже когда он сидел, наливая в кружку зеленый напиток.
      -- Выпей, -- сказал он мне. -- Подкрепись.
      -- Да, -- сказал я. -- Не спится. Отец на перевязке у Ар-кута...
      -- Как ты нашел Латора, как он? -- спросил Ки-ол, когда Тикки отошла, и я понял, что Ки-ол -- один из тех политоров, которым положено знать все.
      -- Мне было страшно глядеть на него, -- признался я, -- но Ар-кут говорит, что все обойдется, организм у Латора крепкий.
      -- Хвала небу, -- сказал Ки-ол. -- Латор удивительный боец и очень славный гелл.
      -- Да, -- сказал я. -- Он очень помог нам с отцом.
      Разговаривая со мной, Ки-ол то и дело отвлекался: работал его коммуникатор. Так я узнал, что бой на втором южном спуске подходит к концу, войска квистора почти отброшены, выдохлись.
      Заработал мой коммуникатор -- я вздрогнул.
      -- Ты где?! -- закричал папа. -- Ты с ума сошел, да?
      -- Пап, успокойся, -- сказал я. -- Мог бы и сам догадаться, что в бой я не полезу, а больше в нижнем городе мне ничто не угрожает. Ты-то сам где, я в гостях у тренера Ки-ола, он командир одного из отрядов. Ты где?
      -- Дома я, вот где, -- сказал он. -- У Ир-фа. Ты скоро вернешься?
      -- Через час, -- сказал я.
      -- Почему это?
      -- Ну, сразу уйти неудобно, плюс дорога. Как твоя перевязка? И как Латор? -- Последнее я добавил совсем тихо.
      -- Я в порядке, -- сказал папа. -- Латору сделали серию специальных уколов, он почти ожил. Даже улыбнулся мне.
      -- Отлично, -- сказал я. -- Ух как я рад!
      -- Да, но он, видимо, чувствует, что уже не повоюет. Наверное, мы (он так и сказал: мы) выиграем раньше, чем он оправится окончательно. А если с ним это произойдет быстро, то он будет в большой грусти.
      -- Почему это? -- спросил я.
      -- Придется ему воевать просто так, без крыльев.
      -- Что-о?! -- в ужасе спросил я.
      -- Извини, -- сказал папа, -- я очень неточно выразился. Без крыльев в том смысле, что одно повреждено и будет заживать медленнее остальных частей тела: крыло -- очень тонкое устройство.
      -- Прости, -- сказал я, -- но думай, когда говоришь, это же...
      -- Понял, -- сказал он. -- Жду тебя. Мы разъединились.
      -- Уль Ки-ол, -- раздался голос в темноте с верха баррикады. -- Локатор показывает приближение живого тела метрах в ста от нас.
      -- Хочешь наверх? -- спросил меня Ки-ол. Я кивнул, и мы поднялись наверх. Почти. Я почти. Он не велел мне высовывать голову.
      -- Уль Ки-ол, теперь и так можно рассмотреть фонарик...
      -- Вижу, -- сказал Ки-ол. -- Передайте по цепочке -- всем стрелкам приготовиться. Нащупай край верха, -- сказал Ки-ол мне. -- Нащупал? Ляг и гляди в щель между мешками. Прожектор на цель!
      Вспыхнул яркий луч и высветил вдалеке фигуру политора.
      -- Поднимите руки! -- резко сказал в мегафон Ки-ол. Политор поднял руки.
      -- Вы с оружием?? -- спросил Ки-ол.
      -- Да, оно в кармане комбинезона.
      -- Идите с высоко поднятыми руками. Малейшее движение руки к комбинезону -- стреляем. Кто вы?!
      -- Я уль Карпий, капитан космолета.
      -- Надо же, -- сказал Ки-ол в сторону. -- Можете приблизиться, уль Карпий, -- добавил он в мегафон. -- Руки высоко вверх.
      Все мы видели, как медленно приближается в луче прожектора Карпий с высоко поднятыми руками. Наконец он осторожно "перевалил" два первых, более низких кольца баррикад, осторожно поднялся к нам наверх и вместе с Ки-олом и мною спустился вниз. Ки-ол включил слабый прямоугольный фонарь.
      -- Сдайте оружие, уль Карпий, -- сказал Ки-ол.
      Карпий достал из кармана пистолет, и в ту же секунду его рука была перехвачена стоящим рядом повстанцем.
      -- Извините, -- сказал Карпию Ки-ол.
      -- Здравствуйте, уль Карпий, -- сказал я. Он внимательно поглядел на меня и кивнул. Потом все же добавил:
      -- Долгой жизни... уль Митя.
      -- Садитесь, -- сказал Карпию Ки-ол, и тот опустился на один из ящиков под баррикадой.
      -- Цель вашего визита? -- спросил Ки-ол. -- Откуда вы?
      -- Я от Горгонерра.
      -- Буквально "от"? Вы парламентер?
      -- О нет. Я от квистора в том смысле, что до прихода к вам находился в его распоряжении под землей.
      -- Вы бежали?
      -- Нет, это сложно. Я отпущен. Как лазутчик.
      -- С вашим-то чином?
      -- И тем не менее.
      -- Ваши личные цели, если уж вы признали, что отпущены квистором в роли лазутчика.
      -- Я не намерен возвращаться.
      -- Точнее. Вы принимаете нашу сторону?
      -- Не целиком, но да.
      -- Что значит "не целиком"?
      -- Буду откровенным. Я не испытываю симпатии к Горгонерру, но я и не разделяю целиком цели и задачи повстанцев.
      -- Думаю, -- сказал Ки-ол, -- что вы представляете их недостаточно ясно. Но дело не в этом. Что же привело вас к нам, если вы не до конца с нами? Ощущение, что вы проиграли?
      -- Нет. А точнее -- одно обстоятельство, связанное с тем, что мы, как вы выразились, проиграли.
      -- Что же это за обстоятельство?
      -- Горгонерр и его окружение сами определят момент, когда смогут сказать: мы проиграли. По моему ощущению -- это вопрос дней. И тогда возможен внезапный вылет квистора. Я тоже должен был бы улететь. Но я этого не хочу.
      -- Почему?
      -- Извините за красивые слова, но я связан с Политорией, я люблю ее и не хочу жить на чужой планете. Ваше дело, как решить мою судьбу, -- оставить меня здесь или уничтожить, но я сказал то, что считал нужным. Кстати, в эти дни будьте особенно бдительны: квистор намерен заслать к вам лазутчиков, чтобы взорвать нижний Тарнфил...
      Ки-ол, сказав Карпию спасибо, кивнул, но по его лицу я угадывал то, о чем думал и сам: заявляя о возможном броске Горгонерра в космос и о засылке лазутчиков, Карпий как бы открывал нам важную тайну, как бы: такая тайна была известна руководству повстанцев и без откровений уля Карпия.
      Вновь заработал мой коммуникатор. Это был папа.
      -- Я уже направляюсь домой, -- сказал я. -- Через пару минут.
      -- А я хотел бы выйти тебе навстречу.
      -- Не разминуться бы. Спроси у кого надо, как идти. Слыша наш разговор, Ки-ол потыкал пальцем себя в грудь.
      -- Папа, слушай внимательно.
      -- Уль Владимир, -- сказал ему Ки-ол. -- Рад с вами познакомиться, хотя бы таким образом. Я -- Ки-ол, тренер.
      -- И я рад, -- сказал папа.
      -- Вам следует свернуть от дома влево, до первого перекрестка, пойти направо до пятого перекрестка и, свернув налево, идти уже только прямо. Соответственно, ваш сын выберет обратную фигуру пути. Запомнили?
      Они попрощались, и Ки-ол сказал Карпию:
      -- Некоторое время, уль Карпий, вы будете здесь, в моем отряде. Позже вы встретитесь с нужными вам представителями повстанцев. Кстати, где, по вашим сведениям, находится а,Урк?
      -- Он в убежище Горгонерра, -- сказал Карпий.
      -- Извините, сейчас я вернусь.
      Ки-ол проводил меня вниз по лестнице.
      -- Счастливого пути, -- сказал он мне.
      -- Спасибо, -- сказал я. -- Как вас вызывать по коммуникатору? Мало ли что.
      Он сказал, и я медленно побрел по магистральной улице. "Небо" над подземным Тарнфилом было невысоким (хотя и ярко освещенным), проще говоря -не небом, а потолком. Город с таким ярким "небом" и ярко освещенными витринами магазинов был все-таки унылым. Может быть, поэтому городские, местные, "подземные" власти старались хоть как-то его оживить. В изящных каменных кадках здесь и там виднелись цветы, а на шести магистральных улицах даже росли посередине невысокие деревья с розовой, синей и желтой листвой. В девяти точках пересечения основных магистралей было нечто вроде круглого скверика со скамейками, цветами и фонтаном посередине.
      Я свернул на другую улицу, которая через несколько кварталов должна была пересечь магистральную, и уже издалека увидел скверик с фонтанчиком. Когда я покидал Ки-ола, начало светать, наступало утро, и я не очень удивился, увидев издалека, что на скамейке сквера спиной ко мне сидит политор, подойдя ближе, я рассмотрел, что это женщина: это мирное сидение в такое раннее утро вдруг показалось мне странным, однако я решил не обойти скверик по внешнему кругу, а пересечь его по имеющейся крест-накрест дорожке. Женщина в цветастом платье и широкополой шляпе, когда я подходил, сидела, опустив лицо на грудь. Я уже почти обогнул фонтанчик так, что еще три шага, и он бы оказался между мной и этой женщиной, как вдруг услышал: "Долгой жизни" и, резко оборачиваясь, я по голосу уже знал, что это а,Урк. Я замер, а он встал со скамейки, потряс каким-то большим мешком вроде рюкзака, бросил его на скамейку и, широко улыбаясь и не двигаясь с места, сказал:
      -- Какая чудесная встреча, а? Рано утром, когда на травке появляется роса, а птички галли прочищают свое горлышко...
      Мы оба не двигались. Я просто окаменел от неожиданности, при этом как-то ощущая, что если я сдвинусь с места, то уж точно не для того, чтобы дунуть бегом по улице: он бы меня догнал запросто. Вероятно, знал это и он. Он "сдвинул" меня с места тем, что сделал шаг к ограде вокруг фонтана, а потом еще один -- в мою сторону. Я быстро сделал по кольцу два больших шага в сторону от а,Урка, так что мы оказались на разных концах диаметра круга, а между нами был фонтан. Ясно было, что если он рванется ко мне, то это будет гонка по малому кругу, где -- я ощущал -- у меня будет больше шансов, чем при беге по прямой. Его прыжок через фонтан был опасен, но тоже давал мне время для рывка. Он стоял, не делая пока никаких движений.
      -- Я был глуп, а, малыш? -- сказал он. -- Ведь верно, я был глуп, желая обменять тебя на Орика? Мозга за мозгу зашла от радости, что я так ловко увильнул от калихарских глупышек-повстанцев. Да и ситуация сейчас другая. Что Горгонерру Орик? Вполне возможно, что влюбленные в тебя и твоего папочку политоры пойдут на более серьезные уступки, скажем, военные.
      Почему-то я тупо думал о мешке, куда он меня спрячет, когда поймает. А,Урк стоял, улыбаясь, расслабленно и неподвижно, и первый его рывок по кругу в мою сторону был непредсказуем. Я потерял на этом мгновение, -дальше началась гонка по кругу. И почему я до этого обмер настолько, что не достал из кармана быстро свой пистолет? Чем я-то рисковал? Он же в меня стрелять не собирался. Я летел по кругу, "радуясь", что круг фонтана не так уж мал, чтобы а,Урк, резко затормозив и сделав бросок в обратную сторону, мог схватить меня. Конечно, резкость у а,Урка была феноменальной, но это не означало, что он хороший бегун.
      Он сделал несколько резких остановок и бросков в обратную сторону так, что мы оказывались друг от друга на расстоянии, меньшем, чем длина полукруга, но я успевал среагировать и, тоже сделав обратный рывок, восстановить расстояние. Иногда он делал два рывка подряд: в одну сторону и сразу же в другую, -- но я был начеку. Я не пытался достать биоревольвер, боясь сбить свой ритм. Все больше и больше я чувствовал, что не уступаю ему, все упиралось в его и мою выносливость: кто раньше выдохнется. Я внимательно следил за тем, не сделает ли он прыжок через фонтан. Вдруг я подумал о папе: если он появится и а,Урк его не заметит, мы трое (это уже была моя забота) в какой-то момент не должны оказаться на одной линии: папа -- а,Урк -- я или тем более папа -- я -- а,Урк, так папе стрелять будет рискованно. И в тот же момент, как только эта мысль промелькнула у меня в голове, я увидел папу. В этот момент он был за спиной у а,Урка. Совершенно бессознательно я остановился, а,Урк -- тоже; я замер (видя, краем глаза, как папа осторожно перебегает от дерева к дереву длинного сквера, почти прижимаясь к земле) и вот тут я начал делать резкие движения влево и вправо, будто я ловил а,Урка, а не он меня. По идиотской причине, когда я делал рывок в его сторону, он действительно отскакивал в другую, но потом, выругавшись, сообразил, что к чему, и стал делать рывки мне навстречу, а я быстро отступил назад и еще чуть-чуть. Потом я делал рывок в его сторону в другом направлении, а он вновь мне навстречу... Так или иначе, эта игра держала его все время спиной к папе, а папа приближался. Было бы хорошо, если бы а,Урк все-таки сорвался на бег по кругу, и тогда бы папа, он и я уже не были на одной линии. Внезапно так и произошло: а,Урк рванул по кругу, папа поднял револьвер, видимо не понимая, что этой женщине от меня надо, но чуя что-то недоброе, раз я веду себя так... Раздался выстрел, тут же второй, совсем иной по звуку, и, когда а,Урк повалился на землю, а папа бросился ко мне, из подъезда напротив меня выскочил политор и быстро направился к нам.
      -- Хвала небу! -- крикнул он. -- Хвала небу, что я выглянул в окно. Я сразу же узнал эту гадину.
      -- Бог ты мой, -- сказал папа, склоняясь над а,Урком. -- Это же... это же а,Урк!
      -- То-то и оно, -- сказал политор. -- А вы меня не узнали?
      -- Вы... вы... вели вечер в технициуме, ведь верно? -- обрадовался я. -- Вас зовут... Клиф!
      -- Все верно. Я Клиф.
      -- Значит, вы, Клиф, стреляли первым? -- сказал папа. -- Я-то стрелял, уже слыша чей-то выстрел.
      -- Я пальнул в него прямо из окна, -- сказал Клиф. -- Но, в общем, это неважно. Пауза была махонькой, и, по-моему, вы тоже попали, уль Владимир. Может, именно вы его и прикончили.
      Клиф отошел к скамейке, взял мешок, вернулся и накрыл им а,Урка. А я уже соединился с Ки-олом.
      -- Уль Ки-ол, это Митя, -- сказал я. -- Я по важному делу.
      -- Что случилось? Слушаю тебя.
      -- Убит а,Урк. Это по пути. Я шел навстречу отцу. Возле фонтанчика. Может, есть машина, чтобы убрать его?
      -- Да, сейчас же вышлю. Вон какие дела! Отлично.
      Я и папа по очереди обняли Клифа и распрощались с ним.
      Дома нас ждали Ир-фа, Орик, Пилли, но и а,Тул, а,Шарт и Фи-лол.
      -- Убит а,Урк, -- сказал я, и все замолчали.
      -- Он пытался изловить меня возле фонтанчика. В общем, бег вокруг фонтана. Подоспел папа, а,Урк его не видел...
      -- Да, но первым из окна его прихлопнул Клиф, -- сказал папа.
      -- Это кое-что меняет с Карпием, -- сказала Пилли. -- Со слов Ки-ола -он утверждал, что а,Урк в "гнезде".
      -- Это было при мне, -- сказал я и изложил, как протекала встреча с Карпием.
      -- Я наладил связь с рабочими бетонного завода. Вскоре они приступят к "зарядке" средних космолетов бетоном. Техническую часть Фи-лол разработал блестяще, -- сказал Орик.
      -- Уль Карпий, -- сказал Ир-фа с некоторым малюсеньким акцентом торжественности и подчеркнутого уважения. -- Как вы понимаете, ваше появление здесь несколько неожиданно и парадоксально.
      Карпий едва заметно кивнул.
      -- Возможно, -- продолжал Ир-фа, -- наша беседа и форма наших вопросов наведут вас на мысль, что мы вас просто-напросто допрашиваем. Я не буду разубеждать вас: идет война. Смущает ли вас что-либо перед началом нашей беседы?
      -- Да, -- сказал Карпий. -- Кое-что смущает.
      -- Мы слушаем вас, -- сказал Ир-фа. -- Я надеюсь, вы не против, если ведение беседы я передам в руки уля Орика.
      -- Уль Ир-фа, -- сказал Карпий. -- Мы оба и все остальные знают и помнят, что вы были капитаном-космонавтом суперкласса. Насколько мне известно, у вас, да и у многих осталось впечатление, что ваш уход с этой высокой должности по настоянию правительства и летных кругов был связан не столько (а то и вовсе не связан) с травмой вашей руки, сколько, прежде всего, с некоторыми вашими взглядами и высказываниями. Вы согласны со мной?
      -- Да, -- сказал Ир-фа. -- Согласен. Да это и общее мнение.
      -- Считаете ли вы, что, когда этот вопрос решался, я был вашим противником?
      -- Я никогда не думал о вас персонально в этой связи, так как голосование было тайным.
      -- Стало быть, вы можете хотя бы допустить, что тогда я не принял вашу сторону?
      -- Подобное вполне допустимо, -- сказал Ир-фа.
      -- Я пришел к вам из лагеря ваших врагов и вправе опасаться, что на решение моей судьбы может повлиять ваше, возможно отрицательное, впечатление обо мне в связи со сказанным мною.
      -- Да, -- сказал Ир-фа, -- но это не должно вас беспокоить.
      -- Не понимаю вас, -- сказал Карпий.
      -- Оценивать ваши ответы буду не я один. Это первое.
      -- Да. Но это ваши сторонники.
      -- Разумеется. Но поверьте, что выгоды или опасность вашего прихода к нам для меня более важны, чем старые счеты.
      -- Я говорю о возможном подсознательном неприятии меня.
      -- Подсознание таковым и является, -- сухо сказал Ир-фа, -- лично я за него не отвечаю. Если бы я знал о непрязни к вам... Мы зря тратим время, уль Карпий.
      -- Странно, -- сказал Орик. -- Почему вас, уль Карпий, в большей степени не занимает то, что все присутствующие знают, что земной корабль "Птиль" был взят вами на борт вашего корабля насильно, без согласия его экипажа.
      -- Взять "Птиль" к себе на борт -- приказ Горгонерра.
      -- Вы изволили говорить о подсознании, -- язвительно заметил Орик. -Но может сработать и сознание: никто не понуждал вас связываться с Горгонерром и спрашивать, что делать с "Птилем".
      -- Уль Орик, -- жестко сказал Карпий. -- Я не один был на своем корабле и не я один видел в космосе "Птиль". В моей команде могли быть разные политоры, а я дорожил своим званием капитана.
      -- Точка, -- сказал не менее жестко Орик. -- Займемся делом. Времени в обрез. Итак, цель вашего прихода? И перехода. Я полагаю, он был нелегким и небезопасным?
      -- Коротко это выглядит так, -- сказал Карпий. -- Я не до конца разделяю политику повстанцев, но я также не сторонник -- даже в большей степени -- политики Горгонерра.
      -- И вы бежали?
      -- Вы же знаете от Ки-ола, что нет.
      -- Это несущественно. Повторяю: вы бежали?
      -- Нет.
      -- Почему?
      -- Это невозможно. Технически.
      -- Как вы тем не менее оказались вне пределов "гнезда"?
      -- Я вышел из него в качестве разведчика.
      -- Это Горгонерр попросил вас об одолжении или это ваша идея? Вы слишком крупная фигура, чтобы быть незамеченным и выполнять обычные шпионские поручения.
      -- Это идея Горгонерра, на которую натолкнул его я.
      -- Как вам удалось его убедить и почему он пошел на это?
      -- Мне предписана роль, которую не сумел бы сыграть невысокородный политор, а последний мог и не вернуться.
      -- Как, впрочем, и высокородный, -- заметила Пилли. Карпий поморщился и продолжал:
      -- По замыслу квистора я должен узнать о ваших планах именно от вас, от верхушки, а не по слухам. Как видите, даже я не очень-то располагаю вас к себе...
      -- Горгонерр легко рисковал вами? -- спросил Орик.
      -- Не знаю. Я не углублялся в это.
      -- Раскрывая ваши планы, вы невольно сообщаете нам, что не намерены возвращаться назад. Это так? -- спросил Орик.
      -- Совершенно верно.
      -- Причина.
      -- О своих симпатиях к сторонам я уже высказался. Теперь главное. Квистор считает, что он на грани поражения, что он уже почти проиграл. Космические корабли стоят под землей, готовые к внезапному вылету. Я бы улетел. Я не хочу этого. Мне чужда другая планета. Я привязан к Политории. Других объяснений у меня нет. Добавляю: опасайтесь более мелких, чем я, лазутчиков квистора. Он одержим идеей взорвать Тарнфил.
      -- Огорчит ли вас это, уль Карпий, или нет, но сообщение о внезапном вылете квистора и о лазутчиках мы не можем записать на счет вашей откровенности: мы знаем о подобных замыслах квистора.
      -- Но я не знал, что вы знаете. Вам нужны иные доказательства, что я принял вашу сторону?
      -- Разумеется, -- сказал Орик. -- Кое-что нам не дано знать. Например, мы убеждены, что в роще, окружающей "гнездо", скрыто действующее оружие. Каков его характер и с какого расстояния оно начинает уничтожать цель, если она приблизится?
      -- Оно действует самостоятельно, обладая широким диапазоном выбора цели. В горизонтальной плоскости оно поражает цель, приблизившуюся на пятьсот метров, чем выше цель -- тем больше длина, на расстоянии которой она может быть уничтожена.
      -- А в случае появления цели над "гнездом"? -- спросил Фи-лол.
      -- Убойная сила на расстоянии свыше ста километров.
      -- Итак, Горгонерр ждет вас, не так ли? -- спросил Орик. -- А как вы, возвращаясь, минуете оружие в роще?
      -- Я не собираюсь возвращаться по пути "поле -- лифт". Есть еще автономный вход. Там меня и будут ждать. Этот вход...
      -- Вы готовы выдать еще одну тайну, -- мягко сказала Пилли. -- Мы знаем ее. Этот вход в подземной части квистории.
      -- Да, -- сказал Карпий.
      -- Уль Карпий, мы заканчиваем нашу сегодняшнюю встречу последним вопросом. Вам его уже задавал Ки-ол. Где а,Урк?
      -- В "гнезде" квистора.
      -- Вы сталкивались с ним или просто знали, что он там?
      -- Сталкивался.
      -- Вспомните, когда вы последний раз его видели.
      -- Минут за пять до того, как я покинул убежище.
      -- Что вы делали в момент встречи и что делал он?
      -- Я направлялся к выходу, он шел в обратном направлении.
      -- А,Урк -- убит, -- сказал Орик.
      -- Каким образом?! Где?! -- Карпий выглядел ошеломленным.
      -- Убит в нижнем Тарнфиле, минут через двадцать после того, как уль Митя покинул вас и Ки-ола.
      -- Ничего не понимаю, -- прошептал Карпий, опуская голову.
      -- Уль Карпий, -- сказал Орик, -- сколько времени занимает путь по коридору до выхода в подвале квистории? Это на машине?
      -- Да. Минуты три.
      -- Сколько времени прошло до того момента, когда вас обнаружил радар Ки-ола?
      -- Не более получаса. Я хорошо ориентируюсь в темноте.
      -- Сколько времени занял ваш разговор с Ки-олом?
      -- По ощущению -- минут пять-шесть.
      -- Уль Митя, сколько времени прошло с момента вашего ухода от Ки-ола до встречи с а,Урком?
      -- Думаю, минут пятнадцать.
      -- Значит, -- сказал Орик, -- с момента выхода уля Карпия из двери "гнезда" до момента встречи уля Мити и а,Урка прошло... пятьдесят- пятьдесят пять минут. К тому же а,Урк, если он был в "гнезде", просто по логике случайной встречи с улем Карпием вышел позже него. Как он мог успеть...
      -- Вероятно, это так, -- сказал Карпий. -- Но он вышел ближе к рассвету, возможно, определенно знал нужную ему точку в городе и не терял времени на беседу с Ки-олом.
      -- Если вы не в курсе дела, то мы допускали, что а,Урк может продолжить охоту за мальчиком. Как он мог оказаться в нужной точке, если был в "гнезде", точки этой встречи не знал, а мальчик узнал свой маршрут к дому за минуту до расставанья с вами и Ки-олом. Легче предположить, что он уже давно был в городе.
      -- Разговор Ки-ола с отцом мальчика он мог подслушать.
      -- Не смешите меня, уль Карпий, -- сказал Орик. -- Подслушать из "гнезда" и через пятнадцать минут быть на месте? Карпий покраснел.
      -- Другое дело, если он вклинился в разговор, будучи в нижнем городе, -- сказал Орик.
      -- Или так, если он вышел вскоре за мной, -- сказал Карпий.
      -- Но тогда он знал, что навстречу мальчику идет отец, защитник, или хотя бы свидетель похищения. А,Урк -- профессиональный шпик, подслушай он этот разговор, он бы выбрал местом встречи с ребенком точку поближе к Ки-олу, то есть подальше от отца.
      -- Смотря где он был в городе, когда подслушал разговор. Он мог не успеть к выгодной точке, -- сказал Карпий, и это было логично. Орик сказал:
      -- Времени больше нет. Уль Карпий, мои вопросы к вам в связи с а,Урком и ваши ответы не дают мне оснований утверждать, что вы лжете и а,Урка не было в "гнезде". Тем не менее при достаточно ясных ваших объяснениях я не испытываю уверенности в том, что Горгонерр мог предложить вам роль разведчика...
      -- И значит, я таковым не являюсь? -- Карпий усмехнулся.
      -- Повторяю, -- сказал Орик. -- Версия согласия на вашу роль разведчика кажется мне сомнительной. Вы находите способ выбраться из "гнезда", честно во всем нам признаетесь, мы вам верим, а вы и являетесь тем не менее разведчиком.
      -- Извините, -- сказал Карпий, -- у вас мало времени, но... Можно?
      -- Пожалуйста, -- сказал Орик.
      -- Но если я готов быть разведчиком, почему бы Горгонерру с этим не согласиться? И второе: какой я разведчик, если ни в чем не убедил вас и не смогу поэтому вернуться и выполнить свою функцию разведчика? Вы же меня просто не выпустите. Вы как-то одновременно не верите в мои разведывательные функции, но и не верите, что я пришел к вам с честными намерениями.
      -- Вы правы, -- сухо сказал Орик. -- Мои сомнения носят не логический, а чисто интуитивный характер. Поэтому вам ничто не угрожает. Второе: может быть, у вас найдутся доводы, когда мы поверим вам. Третье: вы остаетесь на положении пленника. Это -- отдельная квартира, запертая снаружи. Вас охраняют и кормят. Все.
      -- Странный вы человек, уль Орик, -- вяло как-то улыбаясь, сказал Карпий. -- Я прихожу к вам и честно открываюсь. Вы не верите -- это ваше право. Вы не убиваете меня, потому что вы разумны и не видите для этого оснований. Вы сажаете меня в отличную камеру. Проходят два-три дня. Вы выигрываете войну. Горгонерр со своей многочисленной свитой уходит в космос, а я остаюсь на Политории, к чему я и стремился. Вот уж воистину напрасная трата дорогого времени -- весь этот наш разговор.
      Я не испытывал абсолютно никакой симпатии к Карпию, но он говорил разумно, и мне было жаль уставшего Орика.
      Орик сказал вдруг неожиданно мягко:
      -- Уль Карпий. Я никогда не верил в то, что капитаном суперкосмолета может стать человек со слабо развитым интеллектом. Если вы разведчик и дождетесь конца войны в хорошей камере с хорошим питанием -- значит, все справедливо. Если же вы и вправду подосланы и признаетесь в этом, чтобы, проведя нас, выполнить свои шпионские функции, то вам будет очень одиноко и не по себе, когда Горгонерр улетит, а вы останетесь среди нас. Простите, если я был нелогичен и в первом же разговоре не добился ясного результата. Я искренне огорчен, но мы не следователи военной разведки и не прибегаем к насилию. Все. Уль а,Шарт, проводите, пожалуйста, уля Карпия. Обеспечьте его охрану и питание.