Карай (Проводник С.Р.С.)

Вскоре Епрем стал отставать. Карай сильно тянул по свежему следу, и Андрей еле мог бежать за ним. Дорогу преградил высокий дощатый забор. Карай хотел его перепрыгнуть, но потом раздумал и прополз под доской. Надо было бросать поводок или ползти за ним. Андрей пополз. На свой новый китель он уж рукой махнул. Будет Еве работа!

След снова уклонился от строений. Копченый, видно, забегал сюда лишь на секунду, чтобы передохнуть. Карай привел Андрея к оврагу. Дорога теперь шла по склону, густо поросшему лесом. Под ногами шуршали желтые листья. Внизу были видны розовые и желтые городские здания.

Карай с вздыбленной шерстью подступил к могучему тополю и облаял его. Что ж это значит? Может, Копченый где-нибудь здесь? Андрей осторожно осмотрелся, но ни внизу, на желтеющей траве, ни наверху, на ветвях дерева, ничего подозрительного не заметил. Видимо, Копченый тут приостановился, отдыхал. До чего же точно стал Карай работать по следу! Андрей наклонился и поднял окурок, лежащий под деревом. Огонек уже погас, но окурок был теплый – только что брошен.

– След, Карай!

Однако Карай не пошел вперед. Он завертелся на месте, подняв кверху черный нос и втягивая в себя воздух. Затем медленно, пригнув шею, злобно рыча, он ступил в траву и пошел по ней, осторожно и как бы с натугой переставляя свои напружиненные лапы. В стороне за деревьями лежал большой черный камень. К нему и направился Карай. Андрей еле сдерживал его на поводке. Пес то и дело оглядывался на хозяина: «Ну, хозяин, разве ты не понимаешь?» Андрей тихонько потащил из кобуры пистолет…

Мишка-Зверь поднялся из-за камня, когда понял, что ему все равно не скрыться. Красное лицо с низко надвинутой на лоб кепкой было злым и сосредоточенным, маленькие, словно птичьи, глазки смотрели зорко и непримиримо. В ладони он держал тяжелый булыжник.

– У тебя камень, у меня пистолет, – сказал Андрей. – На что надеешься? Руки вверх!

Копченый быстро взметнул вверх руки. В его ладони что-то блеснуло. Андрей не уловил момента, когда камень вылетел из руки бандита, почувствовал только ожог на шее и отер пальцами кровь. Чуть бы точнее – и страшный удар пришелся в лицо.

Стоять было трудно – Андрей сел на пенек. В глазах у него потемнело. Конечно, можно выстрелить и положить бандита на месте. Так и полагается поступать в порядке самообороны. Но Андрей не выстрелил. Сжав зубы, он приказал:

– А ну, теперь полуоборот налево и вперед – шагом марш!

Он только услышал, как скулит Карай, и почувствовал прикосновение горячего собачьего языка к своей щеке. Открыл глаза. Мишка-Зверь торопливо спускался вниз по откосу.

– Не валяй дурака! – крикнул Андрей. – Положу!

– Клади!

Копченый уходил, скрываясь за деревьями. Андрей выстрелил в воздух – бандит даже не оглянулся. Надо подниматься и идти за ним. Все еще чувствуя слабость в коленях, Андрей сделал несколько шагов. Нет, он идет слишком медленно…

– Фас, Карай! Фас!

Карай, давно уже сдерживающий нетерпение, только и ожидал приказа хозяина. Он сорвался с места и помчался по откосу, делая широкие, могучие прыжки. Андрей шел за ним. Ну что ж, теперь беспокоиться нечего, Карай догонит преступника…

Копченый раза два с тревогой оглянулся. Наконец он понял, что ему не уйти. Он остановился под деревом и повернулся к преследователям лицом. В руке у него блеснул нож.

– Назад, Карай!

Но Карай уже присел, спружинил и не смог удержаться – прыгнул на врага.

Служебную собаку учат, чтобы, вступая в схватку, она следила за руками преступника. Карай умел с налета захватывать своими страшными зубами ту руку врага, которая держит оружие. Стиснет зубы – и бандит со стоном роняет нож или пистолет. Так бывало не раз.

Но Мишка-Зверь тоже знал повадки служебных собак. Почти неуловимым движением он переложил нож из правой руки в левую. И, когда Карай, ударив его лапами в грудь, свалил на траву и впился зубами в его правую руку, другая – левая рука бандита нанесла короткий и страшный удар. Лезвие ножа прошло сквозь густую шерсть, раздвинуло ребра…

Андрей увидел, что Карай странно дернулся, тоскливо взвыл, потом недвижно распластался на траве, бессильно щелкая зубами. Острые уши опали, и он уткнул морду в землю. Еще несколько раз шевельнулся пушистый хвост, но и тот затих.

Мишка-Зверь поднялся, опять отступил к дереву, раздувая губы и прежним зорким птичьим взглядом осматриваясь по сторонам. Он был сильно помят, покусан. У него уже не было ножа. Он поднял с земли большой камень.

Андрей бросился к собаке, тронул Карая рукой. Это гибкое, могучее тело, так благодарно отзывавшееся на каждую ласку хозяина, теперь молчало. Передние лапы беспомощно лежали на траве, задние уперлись в ствол дерева. Красный язык был прикушен мертвыми зубами. По кончику черного носа полз муравей. Андрей взял большую лапу собаки в обе ладони.

Но тут он увидел, что Копченый, все еще держа в руках камень, упрямо спускаемся по откосу вниз.

Надо было исполнять свой долг. Андрей поднялся на ноги, взвел курок.

– Стой!

Бандит отбежал немного в сторону и встал за деревом.

– Выходи на дорогу!

Ответа не последовало.

– Выходи! – яростно крикнул Андрей.

Копченый осторожно выглянул из-за дерева. Видно, и он понял, что больше с ним нянчиться не будут. Но он не вышел на зов своего преследователя. Андрей резко шагнул к нему, увернулся от камня, просвистевшего мимо уха. Одной рукой он вытащил бандита из-за кустов. Ничего не стоило бросить это вертлявое тело на землю и растоптать ногами, как змею…

– Выходи на дорогу!

Копченый сидел на земле, низко пригнув голову к коленям. Впервые за весь сегодняшний день в его глазах появилось выражение испуга. Он почувствовал силу, с которой не мог бороться.

– Я с тобой не пойду.

– Почему?

– Ты убьешь.

Андрей потрогал пальцами курок. Он даже забыл, что у него в руке пистолет. Только одно сознание непоправимости того, что случилось, все больше заполняло его.

– Да, лучше тебе пойти с кем-нибудь другим, – спокойно проговорил он. – Подожди, пусть кто-нибудь придет.

Епрем Коджоян появился совсем не оттуда, откуда его можно было ждать. Он сократил дорогу и теперь, тяжко дыша, спускался к Андрею сверху.

– Ай-яй-яй, – заговорил он, цокая языком. – Что ж это? Собака-то, а?

Андрей не мог ему отвечать. Он снова сел в траву и взял холодную лапу Карая в свои ладони.

– Отведи задержанного.

– А ты как же? – участливо спросил Епрем.

Андрей отвернулся и опустил голову, чтоб не встретиться с ним взглядом.

– Отведи! Потом мы с тобой составим акт насчет гибели собаки…

– За тобой выслать ребят? Хочешь, в питомник сообщу?

– Ничего мне не нужно…

Епрем снял с плеча винтовку.

– Эй ты, гад! – скомандовал он грозно. – Выходи на дорогу! Руки над головой!

Их шаги скоро смолкли. Теперь Андрею уже никто не мешал. Он положил острую морду собаки к себе на колени и подержал ее несколько секунд под руками. Так он ласкал прежде Карая, когда бывал им очень доволен. Потом он поднялся, нашел нож, валявшийся в траве, – нож, которым был убит Карай, – и принялся копать яму. Работал он сосредоточенно, землю выгребал ладонями. Ни разу не закурил. Яма становилась все глубже. Андрей снял китель, разорвал его по швам и полотнищами обернул Карая. Держа эту тяжелую ношу на руках, он подошел к яме и опустил туда Карая. Потом присыпал могилу землей и придавил камнями.

Теперь все было сделано. Он еще вернется сюда. Он будет часто приходить…

…Отдав Карлосу щенка, я приехал в питомник. Тут уже знали обо всем, что случилось с Андреем. И, когда Андрей появился, его окружили товарищи. Геворк пробился вперед и взял его под руку.

– Андрюшка! – сказал он, как называл товарища в детские годы. – Ну, ничего! – Он заглянул Андрею в глаза. – Все уже сделано. Капитан Миансаров согласен. Не грусти!

– Что сделано?

– Что? – переспросил Геворк и широким жестом подчеркнул свою щедрость. – Маузер теперь твой!

Он пожал товарищу руку. Но Андрей слабо улыбнулся и отстранился.

– Не нужно мне Маузера, – горько сказал он.

Еще кто-то из друзей говорил с ним, все его утешали. Он со всеми соглашался, кивал головой – и молчал.

Наконец Андрея оставили одного. Тут я тихонько подошел к нему. Что я мог ему сказать? По счастью, он заговорил первый.

– Вот, Костя, больше нет нашего Карая…

Я молча пожал ему локоть. Мне было трудно говорить.

– Баловал я его очень, очеловечивал, – горько признался Андрей. – Есть моя вина… расслабил дисциплину… Ведь я крикнул ему: «Назад!» – а он не послушался… Послушался бы – может, остался бы жить.

– Брось! – сказал я. – Зачем ты себя растравляешь?

Он все еще стоял у вольера и перебирал толстые прутья решетки. Вот отсюда, едва лишь откроешь дверцы, Карай выскакивал на волю, обдирая бока. Веселый и горячий, как язычок огня. Всегда норовил подпрыгнуть и лизнуть в нос…

Когда стемнело, мимо вольера прошел Сисак Телалян. Он нес в корзине щенят. Он тоже все знал, но не стал, как другие, разговаривать с Андреем о происшедших событиях.

– Вот окрестили, – сказал он, показывая на щенят, – в паспорта вписали. Это Кадя, это Дикарь, это Дик…

Было темно, и никто, кроме меня, не видел, как съежилось скуластое лицо Андрея, когда он взял из корзинки толстого и мягкого щенка.

– Карай, – позвал он чуть слышно.

Сисак поправил:

– Это Дикарь.

– Нет, это Карай, – сказал Андрей. – Карай, Карай!– еще раз позвал он, поглаживая мягкую шерстку. – Эх ты, мой Карай…

Щенок пополз к нему на грудь, прижался теплым бочком к лицу.

– Ты будешь со мной работать?

Маленький Карай полез еще выше и торопливо зачмокал, захватив острыми зубками ухо своего будущего хозяина.