А.Ван Вогт
      Стимул
      Перевод А.Шаталова
      Вирджиния Меншен оказалась здесь совершенно случайно. Она выходила из ресторана, как вдруг увидела сразу пять пожарных машин, стоящих на противоположной стороне улицы у здания, из открытой двери которого валили густые клубы дыма.
      Вирджиния подошла поближе. Будучи журналистом, она обладала профессионально развитым любопытством и нюхом на сенсации. Правда, стоит сказать, что пожары давным-давно перестали являться темой её репортажей, но раз уж подвернулся случай, у неё в голове сразу начала слагаться небольшая статейка, начинающаяся примерно так:
      "Пожар, причиной которого послужило то-то и то-то, случился этим утром в... Он нанес небольшой материальный ущерб".
      На фасаде здания она прочла длинную вывеску, гласящую: "НАУЧНЫЕ ФУТУРИСТИЧЕСКИЕ ЛАБОРАТОРИИ", а несколько ниже: "НЕВРОЛОГИЧЕСКИЕ И ОРГАНИКО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ".
      Она сделала пометку в записной книжке, заодно записав номер дома 411 на авеню Уайнуэрт. Закончив писать, она увидела, как из дома выходят пожарные, тщательно очищая подошвы ног. Вирджиния тут же вцепилась в их начальника.
      - Я из "Геральд". Здесь оказалась случайно. Что-нибудь серьезное?
      Начальник, толстый и грузный человек, нехотя лениво проговорил:
      - Не-а... Канцелярское оборудование и мебель, не представляющая ценности. Их шеф отсутствует. Пожар произошел из-за окурка, небрежно брошенного в корзину для бумаг...
      На его лице расплылась широченная ухмылка.
      - У служащего-приемщика аж рожу перекосило, - добавил он. - В жизни не видел столь нервного и беспокойного типа. Трещал, как сорока, пока я не ушел. А вразумительного ничего сказать не мог!
      Он опять засмеялся и хитренько прищурился.
      - Там теперь наворочена куча всякого мусора, так что можно представить эту образину, когда заявится патрон. Ну ладно! Пока!
      И он направился к одной из машин.
      Вирджиния Меншен заколебалась, как ей поступить в дальнейшем; она уже вроде бы получила всю необходимую информацию, которую можно использовать, однако извечное любопытство подталкивало её разузнать чуточку побольше. Она направилась ко все ещё распахнутой входной двери.
      Заглянув внутрь, она осмотрела небольшое конторское помещение, обстановку которого составляли три кресла и окошечко в стене сбоку, выкрашенное бело-голубой краской. Точнее сказать, были видны лишь остатки краски, а все остальное обуглилось и закоптилось, да ещё и было искорежено безжалостными струями поданной под напором воды. За окошечком виднелось что-то вроде счетной машины.
      А перед ней сидел служащий.
      Кипучая натура Вирджинии наконец успокоилась: она уже поняла, что все в порядке.
      Молодой человек был высок и худ. Одет в слишком короткую и просторную, не по фигуре, одежду. Лицо его было искажено и мокро, подбородок, лоб и шею усыпали прыщи, а адамово яблоко так и ходило вверх-вниз.
      Этот странный тип испуганно уставился на неё своими карими глазищами каким-то затравленным взглядом. Рот его раскрылся, и он вдруг забормотал что-то неразборчивое, понес какую-то ахинею.
      Хотя его бормотание и могло показаться кому-то тарабарщиной, оно легко расшифровывалось редакторами и берущими интервью журналистами.
      Вирджиния Меншен тут же перевела эту абракадабру на нормальный язык и представилась ему.
      - Что мне нужно? Я - журналист. А сколько стоит эта мебель?
      - Я... ни...не... чего... - продолжал бормотать молодой человек.
      - Я ничего не знаю, - перевела Вирджиния. - Хм! Ну и помойка же здесь у вас, все испорчено, кроме этой счетной машинки, что за окошечком. Наверное, мне в статье так и придется написать: "Материальный ущерб был нанесен меблировке помещения".
      Она снова зацарапала в записной книжке, а потом резко её захлопнула.
      - Ну что ж, приветик! - бросила журналистка парню.
      Она совсем уже было собралась уходить, когда неожиданно случилось нечто, что заставило её задержаться там. Сначала раздалось какое-то дребезжание, потом прозвучал глубокий и спокойной мужской голос, исходящий как бы из стены за спиной молодого человека:
      - Эдгар Грей, нажмите кнопку семьдесят четыре.
      Парень вскочил, как будто его ткнули сзади шилом. Какое-то время за окошечком мелькали только его руки и ноги. Потом он вроде бы успокоился и длинным костлявым пальцем нажал клавишу на табло "счетной машины".
      Неподвижно застыв и даже закрыв глаза, он держал палец на клавише. Когда Вирджиния, войдя, впервые увидела лицо этого типа, оно показалось ей крайне бледным, но сейчас эта бледность ещё больше усилилась: он просто стал бел, как штукатурка, даже, точнее, начал отливать зеленым. Наконец по лицу его, нарастая, заскользила какая-то тень, пока не заполнила все целиком. Получилось так, что эта важнейшая часть его существа претерпела серьезные изменения.
      Происходящее было каким-то ненормальным. Вирджиния впилась взглядом в эту странную картину, и глаза её даже округлились от изумления.
      Прошла целая минута. Затем этот нескладный малый глубоко вздохнул и оторвал палец от клавиши. Открыл глаза. Заметил Вирджинию, и вдруг его щеки залило краской.
      Тут к Вирджинии Меншен вернулся голос:
      - Что все это значит, черт побери?
      Она захватывала инициативу, пользуясь тем, что Эдгар Грей ещё окончательно не пришел в себя и не мог заговорить первым на своем тарабарском языке. Он посмотрел на неё остекленевшим взглядом. Ей даже показалось, что парень сейчас грохнется в обморок. Однако он с каким-то хлюпающим звуком шлепнулся на свое обгорелое кресло и замер там скорчившись, поскуливая, как побитый пес.
      - Послушайте, Эдгар, - со всей возможной благожелательностью заговорила Вирджиния. - Пока не заявился ваш патрон, отправляйтесь-ка к себе домой и ложитесь в постель. И вообще, время от времени стоит пожевать что-нибудь. Для здоровья это ой как пользительно!
      С этими словами она повернулась и вышла. А вскоре и думать обо всем забыла. Мысли её переключились на другое.
      Прошло минут пять, когда вдруг из стены прозвучал тяжелый, выбрирующий, с жестяным звоном женский голос, который позвал Эдгара.
      Молодой человек задрожал. Затем, как бы ожив, поднялся.
      - Эдгар, опустите жалюзи, заприте дверь и зажгите свет, распорядился тот же голос безапелляционным тоном.
      Парень повиновался как автомат, но руки его продолжали дрожать. Глаза от страха, казалось, хотели выскочить из орбит. Он запер дверь, которая отделяла помещение от других апартаментов.
      В воздухе раздалось что-то вроде свиста, затем появились светящиеся точки. Не открывая дверь, на пороге комнаты появилась женщина. Она прошла сквозь дверь!
      Демоническая женщина, расплывчатая и нематериальная. На ней было длинное белое прозрачное платье. Некоторое время дверь ещё просвечивала сквозь нее.
      Она стояла как какой-то сверхъестественный манекен, ожидающий своего физического воплощения.
      Наконец видение уплотнилось, материализовалось и стало реальным человеком. Женщина сделала несколько шагов вперед, подняла руку и с силой ударила Эдгара по лицу.
      Он пошатнулся, но устоял, а затем заскулил, плача от боли и обиды.
      - Эдгар, вы знаете, что не смели курить.
      Она опять угрожающе подняла руку, и снова раздался звук хлесткой пощечины.
      - Останетесь здесь, как обычно, и будете исполнять свои обязанности. Ясно? - Женщина холодно посмотрела на него и продолжала: - К счастью, я вовремя прибыла и увидела эту... журналистку. Вам просто повезло. Я уже готова была использовать хлыст.
      Она развернулась, направилась к двери, слегка задержавшись, прежде чем пересечь порог, и исчезла.
      Стоит только стать свидетелем какого-либо несчастного случая или катастрофы, и ежедневной рутины как не бывало. Так уж устроена человеческая натура. До пожара Вирджиния часто проходила мимо вывески "Научных футуристических лабораторий", не обращая на неё ни малейшего внимания. Теперь же, минуя здание, она поглядывала на него с некоторым интересом.
      Дня через два после пожара они вместе с мужем вышли из того же самого ресторана, где она была прошлый раз, неподалеку от конторы. Она проводила взглядом мужа, пока он шел к университету, и тоже отправилась по своим делам. Поравнявшись с пристанищем "футуристов", Вирджиния почему-то отчетливо припомнила все детали того дня и остановилась. Потом бросила любопытный взгляд на стеклянную дверь.
      - Хм! - хмыкнула она.
      В конторе вместо обуглившегося сверкало свежей краской новое окошечко и, конечно, стояли новые кресла. Эдгар Грей сидел там в своей излюбленной позе, читая журнал.
      Она снова увидела в профиль его очень юное прыщавое лицо и выпирающее адамово яблоко. Рядом с ним стояла пустая корзинка для завтраков.
      Все это показалось Вирджинии настолько рутинным, что она тут же ушла.
      Но случилось так, что тем же вечером, в восемь часов, она садилась с мужем в такси возле дома "футуристов", направляясь в театр, и случайно глянула на дверное стекло.
      В нем отражался свет лампы за окошечком. В её лучах Эдгар все так же продолжал сидеть на том же месте и читать.
      - Хорошо устроился и давненько уж сидит, - громко проговорила она.
      - Что ты сказала? - переспросил профессор Меншен.
      - Да так, ерунда, Норман.
      Через неделю, в одиннадцать с четвертью, она снова проезжала мимо дома "футуристов". Эдгар все сидел и читал при свете лампы.
      - Ну и ну! - воскликнула Вирджиния. - Хозяин этой халбуры, как мне кажется, настоящий паук-кровопийца.
      Муж насмешливо посмотрел на нее:
      - Да-а. Работа журналиста слишком обогатила твой лексикон, дорогая!
      И тут Вирджиния рассказала ему о своем коротком знакомстве с заведением "футуристов". Она увидела, что профессор нахмурился и взгляд его стал задумчивым. Однако кончилось тем, что он просто пожал плечами:
      - А что тут удивительного? Может, этот Эдгар дежурит здесь по ночам. После войны многие привыкли не спать дома. Кстати, ты и сама частенько нарушаешь трудовое законодательство. Мы с тобой тоже нередко вынуждены питаться в ресторане, поскольку ты не можешь одновременно работать и заниматься кухней.
      Тут он изобразил отвращение, скорчив гримасу.
      - Рестораны! Тьфу, гадость!
      Вирджиния засмеялась.
      - Может быть, у них действительно туго с персоналом, - наконец, став серьезной, сказала она. - Но ведь, в конце концов, речь идет просто о том, что хозяева относятся к своим служащим как к людям второго сорта, мнением которых можно пренебречь.
      - Все это так. Боюсь, что ты права. Мне, к слову сказать, часто становится не по себе из-за того, что я не могу помочь тебе по хозяйству. У меня слишком много времени отнимает курс лекций по психологии, который я веду. Да и контакты мои с окружающими в значительной степени ослабли из-за занятости. А знаешь что? Не поговорить ли тебе на эту тему со старым Крайдли? Вы же работаете вместе, а у него в таких делах больше опыта и рассудительности.
      Редактор отдела науки Крайдли выслушал Вирджинию, поглаживая бороду.
      - Так вы говорите, "Научные футуристические лаборатории"? - наконец вымолвил он. - Нет. Никогда ими не занимался. Сейчас посмотрим...
      Он ухватил валявшийся на краю стола коммерческий справочник и начал его листать.
      - Да. Вот нашел... Исследования... Хотя это ничего не объясняет. Но, - он поднял глаза от книги, - дело вроде бы законное...
      А потом с усмешкой добавил:
      - Бьюсь об заклад, что вы ищете в этом деле какую-нибудь хитрушку.
      - Знаете, у меня в голове все время крутится какая-то подспудная мысль об этом заведении, вроде бы неплохо сделать о нем статью в газете, вздохнула Вирджиния.
      В этом смысле она, возможно, была права. И старый Крайдли протянул руку к телефону:
      - Сейчас я позвоню доктору Блейеру; он, пожалуй, единственный мой знакомый невролог. Полагаю, что он может дать мне кое-какую информацию.
      Телефонный разговор, однако, оказался довольно продолжительным, и Вирджиния даже успела выкурить целую сигарету. Наконец старик положил трубку и поднял на неё глаза.
      - Знаете, - начал он, - ну и нюх у вас...
      - Вы хотите сказать, что дело дохлое?..
      - Нет, - улыбнулся он, - напротив, дело стоящее. А уж если говорить о деньгах, то это заведение действительно стоит десять, двадцать, а то и все тридцать биллионов долларов.
      - Эта зачуханная конторка? - удивилась Вирджиния.
      - Оказывается, филиалы этой "конторки", как вы изволили выразиться, существуют во всем мире. По крайней мере один на каждую главную улицу каждого города, где насчитывается более двухсот тысяч жителей. Даже на двух самых больших каналах Марса и двух самых крупных островах Венеры.
      - И чем же они занимаются?
      - Внешне это выглядит как исследовательская деятельность во имя науки, но в действительности речь идет о широко разветвленной организации, которая инспирирует людей вкладывать средства в научные изыскания. Было несколько робких попыток разобраться с их деятельностью, но до сего времени все остается в стадии эмбрионального развития. Основатель предприятия, доктор Дориал Кранстон, был довольно известным ученым в своей области. Но вот уже лет пятнадцать как он демонстрирует огромное сребролюбие. Получается так, что вроде бы возникла некая эффективная организация, поставившая целью откачивать золотишко у простых людей, которые простодушно желают помочь науке. А получаемыми благами пользуется группа мужчин и женщин, которые берут все и даже больше того. Вы знаете подобных типов, так как бывали в их кругах.
      - Неужели там так и не было проведено ни одного стоящего исследования?
      - По крайней мере, я об этом не знаю.
      - Странно, что нам ничего не было известно об их существовании, насупившись, проговорила она. - Пожалуй, я проведу журналистское расследование на сей счет.
      Почти сразу же после пяти пошел дождь. Вирджиния Меншен спряталась под портиком ресторана, печально поглядывая на хмурое небо. Мысль о том, что придется поступиться своим вечером, не только не вдохновляла, а довольно сильно раздражала её. Но тем не менее не возникало и мысли отказаться от своего расследования. Здравый смысл подсказывал, что стоит сначала проследить, чем занимается Эдгар Грей в обеденное время.
      Эдгар был у неё "под колпаком".
      К семи дождь перестал. Вирджиния рискнула выбраться из своего убежища и пройтись по тротуару, исподтишка поглядывая на здание на противоположной стороне улицы. В конторе только что зажглась лампа. И перед глазами журналистки возникла та же самая, что и раньше, картина: в луче света Эдгар Грей читал журнал.
      "Ну и кретин, - раздраженно подумала Вирджиния. - Даже не пытается защитить свои права! Он ведь уже отработал утром".
      Тем не менее гнев её постепенно ослабевал и вскоре совсем испарился. В двадцать два десять она заскочила в ресторан, наскоро проглотила чашку кофе и позвонила мужу.
      - Решительно тебе заявляю, - ответил профессор, когда она закончила свой доклад, - что через час ложусь спать. Так что, наверное, увижу тебя только завтра утром.
      - Я спешу, - на одном дыхании проговорила Вирджиния. - Боюсь, чтобы он не удрал из конторы, пока я с тобой болтаю.
      Однако, когда он вышла и снова заняла свой пост, свет в конторе все ещё горел. Эдгар стоически сидел на том же месте. Он читал все тот же свой вечный журнал.
      У Вирджинии появилось какое-то сумасшедшее ощущение: ей стало казаться, что этот человек сидит на том же самом месте уже многие годы, неподвижно и в одной и той же позе. Она представила, как этот Эдгар Грей день за днем приходит на работу и остается там до поздней ночи. И никому до него нет дела. И мало того, никто даже вообще не знает о нем. Дальше этого пункта её мысль не срабатывала. Например, она даже представить не могла, есть ли у Эдгара какая-нибудь своя частная жизнь.
      Вирджиния почувствовала вдруг к нему прилив острой жалости, будто речь шла о ней самой. Какое же он влачит жалкое существование! Какая у него невероятно тусклая, нечеловеческая жизнь!
      Вдруг Эдгар вскочил и нажал на одну из кнопок "счетной машины".
      Вирджиния Меншен ошеломленно глядела на это. Дело приобретало все более странный оборот. Одиннадцать часов. Время идет. Одиннадцать тридцать. В одиннадцать тридцать две свет неожиданно погас, и через минуту Эдгар вышел.
      На другое утро в четверть девятого Вирджиния Меншен пулей взлетела по лестнице к своей квартире.
      - Не спрашивай меня ни о чем, - прошептала она мужу. - Я провела всю ночь на ногах. Все расскажу тебе потом, когда высплюсь, а спать буду целый месяц. Будь добр, позвони в редакцию и извинись за мое отсутствие.
      Ей пришлось напрячь все силы, чтобы раздеться, облачиться в пижаму и скользнуть под одеяло.
      Когда она наконец проснулась, наручные часы показывали полпятого, а у её туалетного столика сидела незнакомая женщина, одетая в длинное белое платье.
      Совершенно ничего не понимая, Вирджиния Меншен только обратила внимание, что у незнакомки голубые глаза и довольно красивое лицо. Красивое? Пожалуй, да. Если бы не высокомерное и холодное выражение. А фигура тоненькая и гибкая, как у самой Вирджинии. Но что это? Женщина держит в руке нож с длинным и тонким лезвием...
      Мягкий голос незнакомки нарушил тишину.
      - Когда вы затевали расследование, следовало бы учесть последствия. Вы получите сполна за свое усердие. Хорошо, что вы женщина. Нам мало приходится иметь дела с женщинами.
      Она смолкла, и на лице её промелькнула загадочная улыбка, когда она стала внимательно вглядываться в Вирджинию. А та, медленно приподнимаясь на постели, спрашивала себя, где она могла раньше видеть незнакомку.
      - Женщины вызывают симпатию, - продолжала та. - Но скажу вам прямо, моя дорогая, вы впутались в дело, которое будете помнить, - голос незнакомки приобрел ласковый тон, - всю оставшуюся жизнь.
      Вирджиния наконец обрела способность говорить:
      - Как вы сюда попали?
      Помимо настойчивой мысли, что она уже где-то видела эту женщину, Вирджиния не была ни в чем уверена. В словах незнакомки таилась какая-то скрытая угроза, и это постепенно проникало в сознание журналистки. Голос её стал более строгим, когда она повторила:
      - Как вы проникли... в мою квартиру?
      Блондинка рассмеялась, обнажив все свои зубы.
      - Через дверь, конечно, - ответила она.
      Сказано это было с неприкрытым сарказмом. Но это-то как раз и вывело Вирджинию из состояния ступора. Она глубоко вздохнула и поняла, что проснулась полностью.
      Прищурив глаза и четко осознавая всю нелепость ситуации, она в упор стала разглядывать незнакомку. Тут взгляд её приковал дьявольский нож, и в душе стал нарастать беспричинный страх.
      Она представила, как возвращается Норман и, войдя в спальню, застает её зарезанной и лежащей в луже крови. Она просто очень отчетливо почувствовала себя трупом, хотя, конечно, была в действительности жива и здорова. Затем представила себя в гробу.
      Ужас прокатился по всему телу горячей волной. Глаза вспыхнули и сосредоточились на лице гостьи, и тут страх рассеялся.
      - Наконец-то вспомнила, - весело воскликнула она. - Я теперь знаю, кто вы. Вы - жена местного воротилы, Фил Паттерсон. Я видела вашу фотографию в разделе светской хроники.
      Страха как не бывало. Вирджиния, наверное, не могла бы членораздельно объяснить причину, но психологически была уверена, что люди, которых она знала и к тому же занимающие определенное положение в обществе, не могут совершить убийство. Убийцами, по её представлениям, были главным образом незнакомцы, типы, в которых было мало человеческого и которых через определенное время полиция извлекала из безликой толпы. Будучи казнены, они навсегда исчезали из памяти людской.
      - А, как же, знаю теперь, - уверенным тоном произнесла она, - вы входите в состав руководства "Научных футуристических лабораторий".
      - Да, это так, - подтвердила женщина, весело кивая головой. - Я оттуда. Но сейчас, - она повысила голос, который зазвучал как колокол, мне некогда терять время на бесполезную болтовню с вами.
      - А что вы сделали с Эдгаром Греем? - нейтрально, как бы не слушая эту Паттерсон, спросила Вирджиния. - Он живет как машина, а не человек.
      Женщина в свою очередь, казалось, тоже не слушала её. Она как будто хотела что-то сделать, но колебалась.
      - Я должна выяснить, много ли вам известно, - в конце концов загадочно проговорила она. - Слышали ли вы когда-нибудь, например, о Дориале Кранстоне?
      Должно быть, что-то в выражении лица Вирджинии подтвердило её догадку, ибо она продолжала:
      - А! Вижу, что слышали. Ну что ж. Очень вам признательна. Теперь мне совершенно ясно, что вы представляете для нас опасность.
      Она снова замолчала, затем поднялась.
      - Это все, что я хотела узнать, - странно монотонным голосом повторила она. - Глупо, конечно, вести разговоры с тем, о ком заранее известно, что он должен вскоре умереть.
      И, прежде чем до Вирджинии дошел угрожающий смысл её последних слов, женщина подскочила к постели. Нож, о котором журналистка совсем забыла, сверкнул как молния в руке пришелицы и пронзил левую грудь Вирджинии.
      Дикая боль и ощущение раздираемого сталью тела пригвоздили её к постели. Она ещё успела увидеть торчащую из своей груди рукоятку смертоносного оружия, и затем все погрузилось во тьму.
      Профессор Норман Меншен, весело насвистывая, вошел к себе домой. Стрелки часов показывали семь. Ему хватило пяти минут, чтобы положить шляпу, трость, повесить пальто, побывать в гостиной и на кухне. Еще раздеваясь в прихожей, он обратил внимание на то, что верхняя одежда Вирджинии висит на месте.
      Посвистывая, но теперь уже потише, он подошел к двери спальни и постучал. Изнутри не было слышно ни шороха. Он потихоньку вернулся в гостиную, сел и раскрыл номер "Ивнинг геральд", который купил по дороге домой.
      Владея приемами скоростного чтения, он мог прочитывать двенадцать сотен слов в минуту. Профессор прочел все, за исключением светской хроники.
      В половине девятого он отбросил газету.
      Посидел, нахмурив брови, поскольку был обижен тем, что Вирджиния дрыхнет до сих пор с самого утра. К тому же ему не терпелось удовлетворить свое любопытство относительно результатов расследования, которое она вела прошлой ночью по "Научным футуристическим лабораториям".
      Он снова постучал в дверь спальни. Ни звука. Тогда он открыл дверь и вошел.
      Комната была пуста.
      Профессор Меншен забеспокоился. С раскаянием он посмотрел на смятую постель и опустил голову. Потом улыбнулся. После двенадцати лет совместной жизни с Вирджинией он прекрасно знал, какую беспорядочную жизнь ведет его жена журналистка.
      Однако оставлять беспорядок в комнате было не в привычках Вирджинии... За исключением одного-двух раз, пожалуй, когда он, естественно, прибирал за нее: поправлял постель, пылесосил ковер и паркет. Конечно, это придется сделать и сегодня...
      Перестилая постель, он заметил на покрывале пятнышко крови.
      - Ну вот ещё и это! - недовольно проворчал профессор. - Не стоило выходить на улицу, если пошла носом кровь. Да ещё к тому же ушла без пальто!
      Он вернулся в гостиную и послушал по радио новую игру, загадка успеха которой у публики занимала его уже пару недель, а смысл игры он напрасно пытался уловить.
      Как и ранее, он и этим вечером ничего в радиоигре не понял. Нортон засмеялся, но смех его прозвучал фальшиво. Передача закончилась, он выключил приемник и снова стал независимо насвистывать.
      Наконец профессор посмотрел на часы: было уже одиннадцать.
      "Может быть, позвонить в "Геральд", - подумал он. - Нет, не стоит. Там, в редакции, считают, что она приболела, сам же и предупреждал".
      Пришлось полистать полицейский роман, который мусолился им уже почти месяц. В полночь он отложил книгу и опять посмотрел на часы. Тут уж он ощутил, как его охватывает беспокойство, которое и до того шевелилось где-то в подсознании, когда он ещё читал. Нет, нужно что-то предпринимать.
      Поднялся, выругался, пытаясь подавить злость, которая закипала в нем против Вирджинии. Она просто не должна была уходить, не позвонив ему!
      И тут он решил, что пора лечь спать. Проснулся как от какого-то внутреннего толчка. На часах было восемь, и солнце во всю било в окно. С неохотой выскользнув из-под уютного одеяла, он вошел в спальню жены.
      Там ничего не изменилось.
      "Нужно, - подумал он, - привести себя в порядок и поразмыслить логично. Представим, что я обращусь в полицию, конечно, после того, как проверю, не находится ли Вирджиния у себя в редакции или каком-либо другом известном мне месте. Полиция начнет задавать вопросы. Затребует её описание. Ну ладно. Скажем так: внешность у неё впечатляющая. Рост - метр шестьдесят пять. Рыжая... Что еще?.. Волосы блестящие..."
      Он пытался сосредоточиться на других вещах, хотя, конечно, было не время предаваться романтическим воспоминаниям.
      - Рыжая, - уверенно произнес он вслух, - и одета была в...
      Меншен замолк, потому что здесь требовалась научная точность. Решительно направился к гардеробу. Минут десять сосредоточенно рылся, перебрав почти четыре дюжины платьев и пытаясь установить, в чем же она ушла. Разволновался, так как обнаружил кучу платьев, которых раньше вроде бы и не замечал.
      Через десять минут профессор Меншен, признав свое поражение, вернулся в спальню, как раз в тот момент, когда туда же проник сквозь стену размытый мужской силуэт.
      Странное видение на некоторое время застыло, как бы восседая на облаке, как бывает при съемках фантастического эпизода в кино. Затем стало быстро материализовываться и наконец превратилось в мужчину с наглым и насмешливым взглядом, одетого в вечерний костюм, который холодно поклонился и проговорил:
      - Не обращайтесь в полицию. Не советую вам совершать безрассудных поступков. Исполняйте свои обязанности и поищите приемлемое объяснение отсутствия вашей жены. Потом наберитесь терпения. Просто ждите.
      Он повернулся. Тело его стало меняться, просвечивать. Незнакомец шагнул в сторону и исчез в стене.
      Делать было нечего, так что профессор Меншен и не стал ничего делать. Однако во время войны ему приходилось принимать решения, и довольно эффективные. Минутное колебание. Затем он твердым шагом прошел в свою комнату, выдвинул ящик стола и вынул оттуда автоматический "люгер", который валялся там долгие годы. Это был военный трофей, а поскольку Нормана в свое время наградили почетной медалью, то он имел право на лицензию на ношение оружия.
      Сначала со все возрастающим скептицизмом профессор повертел оружие в руках, но в конце концов осознал его символическое значение и, сунув в карман, покинул дом.
      Профессор был уже на полпути к университету, когда вспомнил, что сегодня суббота и никаких лекций нет. Он остановился и сухо рассмеялся. Надо же было додуматься убеждать его, чтобы он воспринимал вещи спокойно и ждал!
      Застыв, Меншен вдруг осознал истинное положение вещей: человек свободно проходит сквозь толстенные перекрытия! Но что же случилось с Вирджинией?!
      Мозг отказывался работать. Меншен вдруг почувствовал странную разбитость и расслабленность, в горле першило, как будто провел день на жаре. Дотронувшись до лба, профессор не почувствовал прикосновения своих пальцев. Было такое ощущение, что они отмерли.
      Он тупо посмотрел на руки остекленевшим взглядом и бросился к аптеке на углу улицы.
      - Мне нужна плазма крови для инъекций, - проговорил он запинаясь. - Я упал, ударился, и теперь у меня головокружение.
      Все это было не совсем ложью. Он действительно был в шоке, и даже, можно сказать, в очень сильном шоке.
      - С вас доллар, - сказал фармацевт, протягивая ему пакет.
      Меншен заплатил, поблагодарил и вышел широким шагом. Мозг его снова действовал нормально; исчезли вялость и полуобморочное состояние. Теперь самым важным ему казалось оценить ситуацию.
      Он начал старательно вспоминать известные ему факты: "Научные футуристические лаборатории"; Эдгар Грей; доктор Дориал Кранстон; странный тип с наглым выражением лица, который проходит сквозь стены.
      Тут он остановился. Снова закружилась голова, и профессор прошептал изменившимся от избытка чувств голосом:
      - Нет. Это невозможно. Должно быть, я брежу. Человеческое тело, хоть и изменяющаяся структура от примитивного образца к высшему, но тем не менее... Однако...
      "Тезис Хайгдена! - вспомнил он. - Согласно ему, человек может проникать через некую субстанцию только в том случае, когда на него воздействует некая поступающая извне энергия. Тезис Хайгдена, гласящий, что современный человек, поступательно двигаясь к вершине развития, становится все более и более разжиженным!"
      Из уст Меншена вырвался короткий смешок. Он был зол на самого себя. "Что толку вспоминать об академических спорах и баталиях, когда Вирджиния..."
      Он был вне себя. Чувствовал, как внутри все больше нарастает напряжение. Увидел ещё одну аптеку, вошел и купил ещё дозу плазмы крови.
      Некоторое время спустя, восстановив физические силы, но все ещё чувствуя себя морально разбитым, он зашел в кафе. И тут совершенно ясно осознал всю безнадежность своего положения. Его охватил дикий страх, но он ничего не мог поделать, кроме как подчиниться совету незнакомца: ждать!
      Воскресенье. Одиннадцать часов. Меншен вышел в город и с любопытством посмотрел на стеклянную дверь "Научных футуристических лабораторий". Эдгар был уже там, длинный и противный, погруженный в чтение своего журнала.
      Прошло десять минут. Эдгар даже не шелохнулся, лишь перевернул страницу. Меншен возвратился к себе.
      Понедельник. В расписании "окно". Лекций нет. В аудитории сидят ещё три преподавателя. Меншен завел разговор о "Научных футуристических лабораториях".
      Трубридж, преподаватель физики, даже подпрыгнул, услышав это название, потом засмеялся вместе с остальными. Кэсседи, ассистент с кафедры английского языка, прокомментировал это так:
      - Смешное название. Говорят, что его придумал новая звезда эстрады, комик Томми Рокет.
      Третий преподаватель вообще решил переменить тему разговора.
      Вторник. Ни одного свободного часа. В перерыв пополудни Меншен зашел в книжную лавку и попросил там найти труды доктора Дориала Кранстона и что-нибудь о нем.