- Я предпочел бы остаться здесь.
      Доктор Эгарт нахмурился и пожал плечами.
      - В вашем случае это возможно,- он собрал свои инструменты.- Я пришлю присматривать за вами своего служащего. С неизвестными микробами нельзя рисковать.
      Кент хмыкнул. Гросвенф, поглядывающий на него с нарочитым смущением, при этих словах поднял на него вопросительный взгляд.
      - А в чем, собственно, дело, доктор? - раздраженно проговорил Кент.
      - Сейчас я не могу этого точно сказать. Посмотрим, что дадут лабораторные исследования,- он нахмурился.- Я взял пробы почти с каждой части его тела. Пока все симптомы указывают на лихорадку и жидкость в легких. Боюсь, что сегодня я не могу позволить вам беседу с ним, Грег. Опасаюсь, что это серьезно.
      - Придется рискнуть,- возразил Кент.- Мистер Гросвенф владеет ценной информацией и...- он заговорил подчеркнуто официально,- ...я уверен, он еще в силах сообщить ее нам.
      Доктор Эгарт взглянул на Гросвенфа и осведомился:
      - Как вы себя чувствуете?
      - Я еще могу говорить,- слабым голосом прошептал Гросвенф.
      Его лицо пылало, глаза болели. Но одной из двух причин, по которым он вверг себя в такое состояние, была надежда на приход Кента, и она оправдалась.
      Другая причина заключалась в том, что он не хотел лично присутствовать на совещании ученых, которое мог созвать Кент. Здесь, в своем отделе, и только здесь он мог защитить себя от враждебных действий, которые могли быть предприняты против него.
      - Говорю вам,- сказал доктор Кенту и косвенно Гросвенфу,- что сейчас пришлю санитара. Разговор должен закончиться ко времени его прихода, договорились?
      - Прекрасно! - с фальшивой сердечностью ответил Кент.
      Гросвенф молча кивнул.
      Уже от двери доктор Эгарт еще раз напомнил:
      - Мистер Рондер будет здесь примерно через двадцать минут.
      Когда он ушел, Кент медленно опустился в кресло и взглянул на Гросвенфа. Он сделал длительную паузу, потом произнес намеренно холодным тоном, выражающим его отношение к собеседнику:
      - Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Почему вы не представляете нам информацию, которой владеете?
      - Мистер Кент, вы действительно удивлены?
      Снова воцарилось молчание. Гросвенфу казалось, что Кент очень сердит и лишь с большим трудом сдерживает себя. Наконец, он прервал молчание и проговорил низким, напряженным голосом:
      - Я - директор экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали свои рекомендации.
      Гросвенф медленно покачал головой. Внезапно он ощутил жар и тяжесть.
      - Я не знаю, что... собственно на это ответить. Ваши действия, мистер Кент, легко рассчитать. Видите ли, я ожидал от вас, что вы обойдетесь с моими письмами именно так, как вы это сделали. Я ожидал от вас, что вы придете сюда с...- он обвел глазами двух помощников Кента -... парой герольдов. При создавшихся обстоятельствах я думаю, что имею право настаивать на совещании глав отделов с тем, чтобы лично сообщить им свои рекомендации...
      Будь у него время, он бы выставил руку и защитил себя. Слишком поздно он увидел, что Кент разъярен более, чем он это подозревал.
      - Ловко, а! - в ярости бросил химик.
      Его рука поднялась. Раскрытой ладонью он ударил Гросвенфа по лицу и снова заговорил сквозь сжатые зубы:
      - Так вы больны, да? Люди со странными болезнями иногда оказываются не в своем уме, и за ними требуется строгий надзор, потому что в состоянии помешательства они способны напасть на любимых друзей.
      Гросвенф уставился на него затуманенным взглядом. Он поднес руку к лицу. Из-за лихорадки и слабости он плохо соображал. С некоторым трудом он сунул в рот таблетку противоядия. При этом он делал вид. будто держится за щеку в том месте, по которому его ударил Кент. Проглотив таблетку, он произнес дрожащим голосом:
      - Пусть так, моя психика не в порядке, что дальше?
      Если Кент и был удивлен его реакцией, то не выразил это словами. Он коротко спросил:
      - Чего вы, собственно, добиваетесь?
      Несколько мгновений Гросвенф боролся с тошнотой. Когда это чувство прошло, он ответил:
      - Я хочу, чтобы вы согласились с тем. что членам экспедиции необходимо принять сознательное решение о продлении экспедиции на пять лет из-за того, что было обнаружено относительно враждебного интеллекта. Вот пока и все. Когда вы начнете работу в этом направлении, я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать.
      Он почувствовал улучшение - противоядие начало действовать. Лихорадка прошла. Он имел в виду именно то, что говорил. Его план был нерушимым. Рано или поздно Кент, а позже и вся группа должны будут принять его предложение, и это будет концом его стратегической стадии.
      Теперь же Кент дважды разжал губы, как будто намереваясь заговорить, и каждый раз снова закрывал рот. Наконец он произнес с глубоким изумлением:
      - Это все, что вы хотите пока предложить?
      Палец Гросвенфа лежал под одеялом на кнопке, вделанной в боковую часть его кровати, готовый нажать на нее.
      - Клянусь, вы получите от меня все, что хотите!
      Кент резко возразил:
      - Об этом не может быть и речи. Я не могу позволить себе подобного безумия. Люди не вынесут и одного добавочного года.
      - Ваше присутствие здесь указывает на то, что вы не считаете мое решение безумным.
      Кент сжал и напряг кулаки, потом разжал их.
      - Это невозможно! Как я мог бы объяснить такое главам отделов и их помощникам?
      Наблюдая за этим маленьким человеком, Гросвенф понял, что кризис близок.
      - Вам не придется им это объяснять. Все, что вам придется сделать, это обещать дать информацию.
      Один из его герольдов, наблюдавший за выражением лица шефа, предложил:
      - Послушайте, шеф, этот человек, кажется, забыл, с кем он разговаривает. Как насчет того, чтобы мы ему это напомнили?
      Кент, собиравшийся сказать что-то, отступил назад, облизывая губы, и злобно кивнул.
      - Вы правы, Бредер. Я не понимаю, зачем я вообще ввязался в этот спор. Подождите минутку, я закрою дверь, а потом...
      Гросвенф угрожающе предостерег Кента:
      - На вашем месте я бы не стал ее запирать. Я подниму по тревоге весь корабль.
      Кент, уже взявшийся за ручку двери, остановился. На его физиономии застыла жестокая ухмылка.
      - Так, так, так...- он злобно ощерил длинные зубы.- Мы доберемся до вас и при открытых дверях.
      Двое служащих шагнули вперед.
      - Бредер, вы слышали когда-нибудь о ренферальном электростатическом заряде? - спросил Эллиот. Видя их колебания, он продолжил: - Только дотроньтесь до меня, и сразу увидите. Ваши руки покроются волдырями, а лицо...
      Оба помощника выпрямились и отшатнулись. Бредер тревожно взглянул на Кента, который сердито сказал:
      - Количество находящегося в человеческом теле электричества не убьет и мухи!
      Гросвенф с улыбкой покачал головой.
      - Вы, мистер Кент, кажется, немного не в себе. Электричество не в моем теле, но оно будет в вашем, если вы дотронетесь до меня.
      Кент вытащил вибратор и подчеркнуто стал его настраивать.
      - Назад! - скомандовал он помощникам.- Я хочу дать ему порцию в одну десятую секунды. От этого он не лишится сознания, но все молекулы его тела придут в движение.
      - Я его не получу, Кент, в этом вы ошибаетесь,- спокойно предупредил Гросвенф химика.
      Тот либо не слышал его, либо был слишком зол, чтобы обращать внимание на это предупреждение. В глаза Гросвенфу ударил блеск вспышки. Послышалось шипение, треск и крик боли Кента. Вспышка исчезла, и Гросвенф увидел, что Кент пытается отбросить оружие, но оно никак не хотело отставать от его руки. В конце концов вибратор упал на пол с металлическим лязгом. В очевидном шоке Кент молча стоял, Держась за поврежденную руку.
      Тоном сердитой жалости Гросвенф осведомился:
      - Почему вы не послушались? Эти необычного вида экраны содержат высокий энергетический потенциал, а поскольку вибратор ионизировал воздух, вы получили электрический удар, который одновременно уничтожил энергию вашего заряда везде, кроме зоны дула. Надеюсь, вы не слишком обожглись?
      Кент уже взял себя в руки. Он был бледен, но внешне спокоен.
      - Это вам дорого обойдется,- зловеще прошептал он.- Когда все узнают о том, что один человек пытался силой заставить их...- Он оборвал себя и нетерпеливо махнул помощникам: - Идемте, мы и так потеряли здесь много времени.
      Через десять минут после их ухода пришел Рондер. Гросвенфу пришлось несколько раз терпеливо объяснять, что он уже не болен. Еще более долгим было объяснение с доктором Эгартом, которого вызвал санитар. Гросвенфа не беспокоило возможное разоблачение. Для того чтобы обнаружить принятый им наркотик, нужно было твердое подозрение плюс тщательное обследование. В конце концов они оставили его в покое, приказав оставаться в своем отделе не меньше суток. Гросвенф уверил их в том, что будет следовать полученным инструкциям; он действительно намеревался сидеть на месте. В предстоящие тяжелые дни некзиальный отдел должен был стать его крепостью. Он не знал в точности, что могло быть против него использовано, но приготовился ко всему настолько, насколько это было в его силах и возможностях.
      Примерно через час после ухода доктора в металлическом почтовом желобе послышалось звяканье. Это было извещение от Кента о созыве совещания согласно просьбе Эллиота Гросвенфа. Оно вытекало из первого письма Кента, игнорируя все последующие события. Печатная форма заканчивалась следующими словами:
      "Ввиду последующих действий мистера Гросвенфа исполняющий обязанности директора считает, что имеет право на детальный разбор дела".
      Внизу Кент от руки написал:
      _"Дорогой мистер Гросвенф. Ввиду вашей болезни я проинструктировал штат мистера Гурлея о том, чтобы он связал ваш коммуникатор с контрольным пунктом, так что вы можете решать вопросы и присутствовать, не сходя с кровати. В других отношениях встреча сохранит все привилегии секретности"._
      В назначенный час Эллиот настроился на контрольный пункт. Когда появилось изображение, он обнаружил, что все помещение видно ему, как на ладони, и что передающий экран - это большой коммуникатор, находящийся над массивным контрольным щитом. В настоящий момент его лицо представляло собой десятифутовое изображение, глядящее на присутствующих.
      - Да,- пробормотал Гросвенф,- впервые мое присутствие на совете столь заметно.
      Беглый осмотр помещения показал, что большая часть глав отделов уже заняла свои места. Как раз под экраном Кент разговаривал о чем-то с капитаном Личем. Вероятно, это был. конец разговора, потому что он посмотрел на Гросвенфа, криво улыбнулся и повернулся к небольшой аудитории. Гросвенф заметил повязку на левой руке Кента.
      - Джентльмены,- начал совещание Кент.- Я хочу без всякого предварительного вступления передать слово мистеру Гросвенфу.- Он снова взглянул на экран коммуникатора, и на его физиономии появилась все та же свирепая улыбка.- Мистер Гросвенф, ваше слово.
      - Джентльмены, около недели назад я получил достаточно много фактов, чтобы утверждать, что наш корабль подвергается воздействию со стороны чужого интеллекта, принадлежащего этой галактике. Это может звучать чересчур громко, но это не что иное, как печальная реальность, которую я могу изложить вам в своей интерпретации на основе доступных мне средств. Я не могу доказать никому из присутствующих, что такие существа действительно есть. Некоторые из вас согласятся с разумностью моих доводов, другие, не имеющие знаний в специальных областях, решат, что мое заключение голословно. Я изучил проблему и изнурил мозг раздумьями о том, как убедить вас, что мое решение является единственно безопасным. Одним из, видимо, полезных шагов является сообщение об экспериментах, которые я проделал.
      Он не упомянул об уловках, к которым ему пришлось прибегнуть, чтобы его вообще выслушали. Несмотря ни на что, он не хотел казаться враждебным к Кенту более, чем это было необходимо.
      - Теперь я хочу связаться с мистером Гурлеем,- продолжил он.- Я уверен, что вы не будете слишком удивлены, когда я скажу вам, что речь идет об автоматическом устройстве C-9. Я бы хотел знать, сообщили ли вы о нем своим коллегам?
      Начальник отдела связи взглянул на Кента, который небрежно кивнул.
      - Пока не берусь сказать точно, когда C-9 вступит в действие. Тем, кто о нем не слышал, сообщаю, что C-9 является малым экраном, который автоматически вводится в действие, когда пыль в окружающем пространстве достигает плотности, опасной для движения корабля. Очевидно, что плотность пыли в любом данном объеме выше при высокой скорости, чем при низкой. Тот факт, что количество активной пыли в окружающем нас космосе достигло такого уровня, при котором вводится в действие C-9, был замечен впервые членами моего отдела незадолго до того, как эти ящеры возникли в контрольном пункте.- Гурлей откинулся на спину кресла и буркнул: - У меня все!
      - Мистер Ван Гроссен,- спросил Гросвенф,- что обнаружил ваш отдел относительно пыли этой галактики?
      Тучный Ван Гроссен выпрямился на стуле и, не вставая, произнес:
      - Ничего такого, что мы могли бы рассматривать как удивительное или необычное. Она несколько плотнее, чем в нашей собственной галактике. Мы собрали небольшое количество пыли на ионизированных пластинках и сняли осадок. Вещество оказалось довольно обычным: в нем присутствовали несколько простых элементов и следы многих соединений, которые могли быть найдены в момент конденсации, а также небольшое количество свободного газа, главным образом водорода. Трудность состоит в том, что то, что мы получили, возможно, имеет очень небольшое сходство с пылью в том виде, в каком она обычно пребывает в пространстве, но проблема получения ее в истинной форме, по всей вероятности, никогда не будет разрешена удовлетворительно. Сам процесс требует огромных изменений. Мы можем лишь догадываться о том, как она функционирует в пространстве.Физик беспомощно развел руками.- Это все, что я могу пока сообщить.
      Гросвенф не стал упускать инициативу и продолжил:
      - Я мог бы и дальше спрашивать глав различных отделов о том, что им удалось узнать. Но я уверен в том, что могу суммировать изложенные и неизложенные открытия, не будучи к кому-либо несправедливым. И отдел мистера Скита, и отдел мистера Кента занимаются почти той же проблемой, что и мистер Ван Гроссен. Я уверен, что мистер Скит различными способами насытил атмосферу клетки пылью. Животные, которых он запускал в клетку, не выказывали никаких болезненных признаков, так что он, в конце концов, провел испытание на себе. Мистер Скит, можете ли вы к этому что-нибудь добавить?
      Скит качнул головой.
      - Если это форма жизни, то мне вы этого доказать не сможете. Я допускаю, что самый тесный контакт с этим веществом мы имели в тот момент, когда вошли в спасательную шлюпку, открыли все двери, потом закрыли их, снова впустив воздух в шлюпку. В химическом составе воздуха возникли небольшие изменения, но ничего особенного,- заключил биолог.
      - Достаточно для фактических данных. Я тоже, среди прочих вещей, проделал эксперимент, вывел спасательную шлюпку и впустил в нее пыль из пространства через открытые двери. Вот чем я интересовался... Если это жизненная форма, то чем она питается? Поэтому, впустив воздух в шлюпку, я проделал его анализ. Затем я убил пару маленьких животных и вновь сделал анализ атмосферы. Я послал обе пробы мистеру Кенту, мистеру Скиту и мистеру Ван Гроссену. Имелось несколько минутных химических изменений. Могла иметь место аналитическая ошибка. Но мне бы хотелось попросить мистера Ван Гроссена рассказать вам, что он обнаружил.
      Ван Гроссен заморгал:
      - Разве это доказательство? - спросил он удивленно, потом развернулся на сидении и хмуро оглядел своих коллег.- Я не вижу и не придаю этому особого значения, но молекулы воздуха в пробе под номером "2" несут в себе более высокий электрический заряд.
      Это был решающий момент. Гросвенф, глядя на повернутые к нему лица, подождал, пока свет непонимания не зажегся, по крайней мере, в паре глаз. Люди сидели неподвижно, с застывшим на лицах озадаченным выражением. Наконец, один из них проговорил:
      - Я полагаю, от нас ожидают, что мы придем к заключению о том, что имеем дело с туманно-пылевой формой жизни и разума. Для меня это слишком. Подобного мне не переварить.
      Гросвенф ничего не сказал. Умственное усилие, которого он от них ожидал, оказалось недостаточным. Стараясь преодолеть чувство разочарования, он начал готовиться к следующему шагу.
      - Давайте, давайте, мистер Гросвенф! - резко сказал Кент.Объясняйтесь, может, мы и переменим свое мнение.
      Гросвенф неохотно начал:
      - Джентльмены, меня чрезвычайно беспокоит ваша неспособность дать ответ по этому пункту. Я предвижу большие затруднения. Вникните в мое положение. Я сообщил вам точный признак, включая описание эксперимента, который привел меня к идентификации нашего врага. Уже ясно, что мои выводы будут рассматриваться как весьма противоречивые. И все же, если я прав, а я убежден в этом, отказ от продуманных мною действий приведет к гибели человеческой расы и всей остальной жизни во вселенной. Но вот в чем сложность: если я просто рассказываю вам обо всем, то решение ускользает из моих рук. Решать будет большинство, и насколько я это себе представляю, его решение не даст никакой законной возможности его обойти.
      Он замолчал, давая собравшимся возможность обдумать сказанное. Кое-кто переглядывался, нахмурясь.
      - Подождите,- проговорил Кент,- мне уже приходилось стучаться в непробиваемую стену эгоизма этого человека.
      Это было первое на совещании враждебное замечание. Гросвенф бросил на Кента взгляд и, отвернувшись от него, продолжил:
      - Мне, джентльмены, выпал несчастный жребий. Я должен проинформировать вас о том, что при сложившихся безумных обстоятельствах рассматриваемая нами проблема перестает быть научной и становится политической. Учитывая это, я должен настаивать на принятии моего решения проблемы. Необходимо провести успешно работу, в ходе которой исполняющий обязанности директора Кент и главы отделов разъяснят необходимость того, что "Космическая Гончая" должна провести в космосе отрезок времени, равный пяти земным годам. Я сообщу вам свои доводы, но я хочу, чтобы каждый из вас уяснил себе, что рискует в этом деле безвозвратно потерять свою репутацию и доброе имя. Опасность, насколько я ее вижу, является такой всеобъемлющей, что любая происшедшая между нами стычка, даже самая мелкая, была бы роковой, если учитывать время, на которое мы отдалимся от решения проблемы.- Он коротко изложил, в чем заключается опасность. Потом, не обращая внимания на их реакцию, обрисовал свой метод борьбы с опасностью, каким он его видел.- Нам придется найти планеты, содержащие железо, и наладить обширное производство автоматических торпед. Как я себе представляю, нам придется затратить около года, пересекая галактику и наугад посылая торпеды. А потом, когда мы сделаем весь этот участок пространства невыносимым для их существования, мы улетим, предложив им следовать за нами как раз тогда, когда у них не останется иного выхода, как следовать за нашим кораблем в надежде на то, что мы приведем их к другому, лучшему источнику еды, чем тот, который они имели здесь. Большую часть времени мы проведем в полете, уводящем их от нашей галактики. Итак, джентльмены, теперь вы все знаете. Но выражение ваших лиц, я вижу, показывает, что реакция будет различной и что вы стоите на пороге одного из тех противоречий, о которых я упоминал.
      Эллиот замолчал. Наступила гнетущая тишина, потом один из присутствующих со вздохом сказал:
      - Пять лет...
      Это подействовало, как сигнал. Всех присутствующих охватила тревога.
      Гросвенф напомнил:
      - Земных лет!
      Он умышленно подчеркивал это обстоятельство. Он намеренно выбрал способ более продолжительной оценки времени с тем, чтобы, переведенное в звездное время, оно казалось несколько меньшим. Дело было в том, что звездное время, с его стоминутным часом, двадцатичасовыми сутками и трехсотшестидесятидневным годом, было психологическим делением. Приспособившись к длинному дню, люди забывали, что на самом деле проходило гораздо больше времени согласно их прежнему восприятию.
      По той же причине он ожидал, что они ощутят облегчение, поняв, что дополнительное время укладывается на самом деле в три звездных года.
      - Какие будут мнения? - осведомился Кент.
      - Я не могу полностью согласиться с анализом мистера Гросвенфа,- с горечью сказал Ван Гроссен.- Я питаю к нему огромное уважение ввиду его прошлых заслуг. Но он просит нас принять на веру то, что, я уверен, мы могли бы понять, если бы у него действительно были неоспоримые доказательства. Я отклоняю положение о том, что лишь некзиалист играет важную роль в интеграции наук, что лишь индивидуальное обучение его методам может нести в себе надежду на более глубокое проникновение в природу.
      - Неужели вы можете отрицать, и притом весьма враждебно, то, что никогда не побеспокоились изучить?! - возмутился Гросвенф.
      - Возможно,- пожал плечами Ван Гроссен.
      - Насколько я понял,- вступил в дискуссию Зеллер,- суть сказанного состоит в том, чтобы потратить много лет и усилий, при этом ни разу не получив ничего, кроме косвенных и неопределенных свидетельств. Как мы узнаем, что наш план срабатывает?
      После некоторых колебаний Гросвенф решил, что другого выхода нет, и решил продолжать делать антагонистические заявления. Предмет дискуссии был слишком важным. Он не мог считаться с их чувствами. Он раздельно, но твердо заявил:
      - Я _узнАю_, а если кто-нибудь из вас придет в некзиальный отдел и выучится кое-чему из нашей технологии, то и он поймет, когда придет время.
      - Мистер Гросвенф всегда стоит за подобную возможность,- мрачно сказал Скит.- Он вечно предлагает нам обучение, чтобы мы могли достичь его уровня.
      - Есть еще замечания? - это опять был Кент. Его голос звучал резко и напряженно от неумения скрыть свой близкий триумф.
      Некоторые из собравшихся хотели выступить, но передумали.
      Кент торжествующе продолжал:
      Чем зря терять время, нам, я думаю, следовало бы провести голосование по поводу сообщения мистера Гросвенфа. Я думаю, что, в основном, все мы испытываем одинаковые чувства.
      Он медленно прошел вперед. Гросвенф не мог видеть его лица, но в том, как держали себя остальные, был вызов.
      - Давайте приступим к голосованию,- настаивал Кент.- Прошу поднять руки всех, кто хочет провести пять, дополнительных лет в космосе.
      Ни одной руки не поднялось вверх.
      Кто-то проворчал:
      - Следовало бы обсудить все это без спешки.
      Кент не стал торопиться с ответом и после некоторого размышления сказал:
      - Нам нужно получить ответ сию же минуту. Персонал корабля хочет знать, что думают главы отделов. Теперь поднимите руки те, кто твердо против.
      Все, кроме троих, подняли руки. Гросвенф разглядел, что эти трое были Корита, Мак-Кен и Ван Гроссен. И тут же он увидел, что капитан Лич, стоявший возле Кориты, тоже воздержался.
      Гросвенф быстро проговорил:
      - Капитан Лич, сейчас как раз тот момент, когда вы, опираясь на конституционные права, можете требовать контроля над кораблем. Опасность очевидна.
      - Мистер Гросвенф,- медленно промолвил капитан Лич,- все было бы так, если бы враг был видим. При существующем же положении дел я могу действовать, только руководствуясь советом ученых специалистов.
      - Такой специалист на корабле только один,- холодно проронил Гросвенф.- Остальные лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов.
      Замечание, казалось, ошеломило большую часть присутствующих. Несколько человек одновременно заговорили, но сразу осеклись и погрузились в сердитое молчание.
      Наконец капитан Лич абсолютно спокойно произнес:
      - Мистер Гросвенф, я не могу согласиться с вашим голословным утверждением.
      - Что ж, джентльмены, наконец-то мы знаем истинное мнение о нас мистера Гросвенфа,- язвительно заметил Кент.
      Самого его, казалось, фраза Гросвенфа никак не затронула. Все его поведение было проникнуто иронической насмешкой. Он явно забыл, что в функции исполняющего обязанности директора входит поддержание атмосферы вежливости и доброжелательности.
      Его сердито оборвал Мердер, глава отдела ботаники.
      - Мистер Кент, я не понимаю, как вы можете оставлять без внимания подобное наглое заявление?
      - Вот это верно,- поддержал ботаника Гросвенф.- Боритесь за свои права! Вся Вселенная подвергается смертельной опасности, но для вас главное - поддержать свое достоинство.
      Первый раз с тревогой в голосе заговорил Мак-Кен:
      - Корита, если может существовать форма жизни, подобная той, которую описал Гросвенф, то как это смыкается с цикличностью истории?
      Археолог печально покачал головой.
      - Боюсь, что очень незначительно. Примитивную жизненную форму мы можем принимать без доказательств. Свидетельства деятельности теории цикличности истории находят гораздо больше доказательств здесь, среди моих друзей. Я вижу их в удовольствии нанести поражение человеку, который, благодаря обширности своих знаний, заставлял нас усомниться в себе. Я вижу их во внезапно развившейся эгомании этого человека,- он с упреком посмотрел на изображение Гросвенфа.- Мистер Гросвенф, заявление, сделанное вами, глубоко меня разочаровало.
      - Мистер Корита,- мрачно заявил Гросвенф.- Если бы я выбрал для себя другую линию поведения, то, уверяю вас, я был бы лишен привилегии выступать перед этими высокочтимыми джентльменами, многими из которых я восхищаюсь, как индивидами, и сказать им то, что продолжаю утверждать со всей серьезностью.
      - А я,- сказал Корита,- уверен в том, что члены экспедиции сделают все необходимое, невзирая на личные жертвы.
      - В это трудно поверить,- возразил Гросвенф.- Я чувствую, что многие из них находятся под влиянием того факта, что мой план потребует пяти добавочных лет, проведенных в пространстве. Я настаиваю на том, что это жестокая необходимость, и уверяю вас - выбора нет! По правде говоря, я ожидал подобного результата и готовился к нему.- Теперь он обращался ко всем.- Джентльмены, вы вынудили меня на действия, о которых, уверяю вас, я сожалею больше, чем могу это выразить словами. Выслушайте меня внимательно. _Это мой ультиматум!_
      - Ультиматум?! - это был Кент, удивленный и внезапно побледневший.
      Гросвенф не обратил на него никакого внимания.
      - Если к десяти часам завтрашнего дня мой план не будет одобрен, я захвачу корабль. Каждый, находящийся на корабле, будет делать то, что я ему прикажу, нравится ему это или нет. Я, естественно, ожидаю, что находящиеся на борту ученые приложат все свои знания к тому, чтобы предотвратить мою попытку захвата корабля. Тем не менее сопротивление будет бесполезно.
      Начавшийся вслед за этими словами пустопорожний ропот все еще продолжался, когда Гросвенф прервал связь между своим коммуникатором и контрольным пунктом...
      Глава 20
      Прошел примерно час после окончания совещания, когда Гросвенф получил вызов по коммуникатору от Мак-Кена.
      - Я бы хотел зайти,- сказал геолог.
      - Давайте,- весело разрешил Гросвенф.
      Лицо Мак-Кена выразило сомнение.
      - Я уверен, что у вас в коридоре ловушка.
      - Ну... думаю, что можно назвать это и так,- согласился Гросвенф,но вам она вреда не причинит.
      - А что, если я найду способ прикончить вас?
      - Здесь, в моих комнатах,- заявил Гросвенф с твердостью, которая, он надеялся, воздействует на всех служащих,- вы не смогли бы убить меня даже дубинкой.
      Мак-Кен заколебался, но все же произнес:
      - Я сейчас приду! - и прервал связь.
      Вероятно, он находился очень близко, поскольку прошло меньше минуты, когда спрятанный в коридоре детектор возвестил о его приближении. И тут же его голова и плечи показались на экране коммуникатора, и реле замкнулось в необходимом положении. Поскольку это была часть процесса автоматической защиты, Гросвенф прервал его действие вручную.
      Через несколько секунд в открытую дверь вошел Мак-Кен. Он потоптался у порога и шагнул вперед, качая головой.
      - Я все же беспокоился. Несмотря на ваше уверение, у меня было такое чувство, будто на меня направлены батареи орудий,- он впился в лицо Гросвенфа ищущим взглядом.- Вы просто запугиваете?
      - Я и сам немного обеспокоен. Док, вы потрясли меня своей прямотой. Честно говоря, я не ожидал, что вы придете сюда с бомбой.
      У Мак-Кена был озадаченный вид.
      - Но я не пришел ведь... Если ваши приборы показали что-нибудь подобное...- он замолчал, снял пиджак и стал шарить по одежде. Его лицо побледнело, когда он вытащил тонкий серый предмет двухдюймовой длины.Что это? - удивленно спросил он.
      - Устойчивый сплав плутония.
      - Радиоактивный?
      - Нет, нет, вовсе не радиоактивный. Но он может быть превращен в радиоактивный газ лучом трансмиттера высокой частоты. От него у нас обоих были бы радиоактивные ожоги.
      - Грос, я клянусь, что ничего об этом не знал!
      - Вы говорили кому-нибудь о том, что собираетесь ко мне?
      - Естественно... Вся эта часть корабля блокирована.
      - Иными словами, вам пришлось просить разрешение?
      - Да, у Кента.
      - Я хочу, чтобы вы как следует подумали о случившемся. Говорил ли вам Кент во время разговора, что у него в комнате слишком жарко?
      - Э... э... да. Теперь я вспомнил. У меня было чувство, что я задохнусь.
      - Сколько это длилось?
      - Секунду или чуть больше.
      - Это означает, что вы были без сознания десять минут. Выходит, эта сволочь воздействовала на вас наркотиком. Возможно, я смогу узнать, какую точно дозу вы получили. Нужен анализ крови.
      - Я не возражаю, если вы его сделаете. Это докажет...
      Гросвенф качнул головой.
      - Это докажет только то, что вы подверглись такому воздействию, но не докажет того, что вы пошли на него непреднамеренно. Для меня гораздо более убедительным является факт, что ни один человек, если он не сумасшедший, не позволит, чтобы в его присутствии был испарен сплав Руа-72. Согласно моему автоматическому аннулирователю, они уже целую минуту пытаются его разжижить.