Ментальная клетка

      Несколько минут спустя он приземлился на крыше здания совета Руководителей Групп - приготовившись изображать.., самого себя.
      Глава 9
      Шефа Контроля он нашел в большом офисе, начисто лишенном каких бы то ни было украшений, если не считать большого стального письменного стола и нескольких стульев. Бетонные стены и пол, никакого оборудования - Марину это казалось и смешным, и грустным, поскольку он знал, насколько широко этот тощий, беспокойный и решительный человек использует всякого рода приспособления в своей смертоносной работе. Само отсутствие всякого электронного оборудования извращенным образом отражало необычайное уважение хозяина кабинета к тем направлениям деятельности, в которых это оборудование может быть использовано. С первого взгляда на его офис становилось очевидным, что Эдмунд Слэйтер, глава шпионского ведомства безжалостного диктатора, не потерпит того, чтобы в его внутреннем святилище велась слежка за ним самим.
      Когда Марин вошел, Слэйтер ходил из угла в угол. Он задержался у дальней стены, повернулся кругом и улыбнулся, одновременно хмурясь.
      - Дэвид, то, что вы сделали вчера на собрании совета, было неразумно с вашей стороны. Мы имеем дело с джентльменом, который играет по правилам жестоким, но тем не менее невероятно резонным. Даже я не являюсь незаменимым.
      - Полагаю, что мы говорим о деле Траска, - ответил Марин. - До меня не дошло, что я иду прямо в медвежий капкан.
      Слэйтер покачал головой. Его взгляд на мгновение стал немигающим, а глаза приобрели зеленоватый оттенок.
      - Суть здесь не только в том, что вы не знали об опасности, - сказал он. - Дело обстоит гораздо серьезнее. Вы защищали его эмоционально. У вас был такой голос, которого я никогда не ожидал здесь услышать. Просто оттенок печали, Дэвид; я, должен признаться, и сейчас этого не понимаю.
      Он помолчал, все еще не двигаясь с места; он будто бы ждал от Марина какого-либо намека, который помог бы ему понять.
      Марин изучающе смотрел на него и чувствовал, что сам начинает хмуриться. На него оказывали давление, а он, разумеется, не мог дать правдивые ответы; следовательно, каждый момент, потраченный на разговор на эту тему, будет потрачен впустую.
      - Эд, - тихо проговорил Марин, - мне бы хотелось, чтобы вы перестали драматизировать свои собственные страхи. Вам должно быть известно, что я никаким образом не могу принимать во внимание ту вероятность, что меня заподозрят в том, что я в своих действиях руководствуюсь какими-либо задними мыслями. Если тот страх, который вы пытаетесь мне привить, должен каким-то образом меня задеть, то вам лучше сразу было бы начать следствие. Что у вас на уме на самом деле? Мне тоже кое-что надо с вами обсудить.
      От взгляда Марина не смогли укрыться колебания этого тощего зловещего человечка. Затем Слэйтер рассмеялся, не без приятности, и сказал:
      - Как вы знаете, наш отдел время от времени обращается к вашим сотрудникам с просьбой помочь нам в качестве инструкторов - ради укрепления связей.
      - Все организовано удовлетворительно, надеюсь? - спросил Марин.
      Он ждал. У Слэйтера явно была какая-то особая причина затеять этот разговор, потому что подобные дела давно уже решались на уровнях ниже ранга Руководителей Групп.
      - Мне хотелось бы, чтобы сегодня днем вы взяли с собой одного молодого парня, - ответил Слэйтер с легкой улыбкой. - Это его первое знакомство с войной, и, как вы убедитесь, он нуждается в обучении.
      Марин покачал головой.
      - Сегодня я не могу отвлекаться на инструктаж. У меня очень плотный график.
      Слэйтер снова улыбнулся.
      - Мы с Великим Судьей, - заметил он, - особенно заинтересованы в этом парне. Когда вы его увидите, присмотритесь к нему и спросите себя, не напоминает ли он вам кого-либо из знакомых вам личностей.
      Марин вздохнул и мысленно подсчитал, когда проходили первые игры по выбору партнера. Это было сразу после войны - прошло уже двадцать лет! Это мог быть один из детей Великого Судьи, появившийся в результате игр тех ранних лет. Вождь участвовал в нескольких первых играх, пока количество женщин, предложивших ему свои жетоны, не стало таким огромным, что его отказ от участия в играх стал делом общественной значимости.
      Марину ничего больше не оставалось, как согласиться.
      - Пусть ждет в два часа у места старта ракет, - сказал он.
      Слэйтер одобрительно кивнул.
      - Итак, что же у вас на уме, Марин?, Возникла долгая пауза.
      Марин встал и прошел к окну. Говорить об этом будет труднее, чем он предполагал. То, чем интересовался Слэйтер, было жизненно важно, и он не мог допустить ошибки в изложении. Их встреча и так уже оказалась более опасным мероприятием, чем он ожидал.
      Пока он стоял у окна, его взгляд сам собой остановился на конструкции, напоминающей пентхауз, и расположенной на здании Руководителей Групп. Именно туда через шесть дней Траск должен будет прибыть на казнь. Главная секция этой постройки представляла собой некрасивый низкий квадрат. Зарешеченные окна создавали безрадостную, давящую атмосферу и наводили на мысли о тюрьме. По бокам на несколько сотен футов вверх поднимались две колонны из металла и бетона. Там находились муфельные камеры конвертеров, где шаг за шагом радиоактивность вторичных материалов подвергалась вторичной переработке или подавлялась. Если эти меры ничего не давали, подвергшиеся сложной обработке компоненты автоматически паковались в безопасные контейнеры и увозились в отдаленные места захоронений.
      Со этого места в поле зрения Марина не попадали ни энергетическая станция, ни силовая передающая антенна. Станция была продолжением "пентхауза", а антенна располагалась на приподнятой секции, которой он не мог видеть из окна. Но он знал, что где-то в подземных казематах под этим сооружением располагается реле, которое, если его активировать, вызовет жгучую боль в плече тела Траска, и эта боль неумолимо приведет его к погибели.
      Марин почувствовал, как все его тело напряглось. Он подумал о тех, кто считал себя в силах проникнуть в эту крепость и стереть записи о своей судьбе. Он ни разу не слышал о том, что кому-то это удалось. Он ощутил осознание этого факта как толчок. Отвернувшись от окна, он сказал:
      - Эд, мне бы хотелось получить информацию о предмете, который является запретным даже на Совете Руководителей Групп.
      Слэйтер, стоявший к нему вполоборота, повернулся всем телом и посмотрел на него сузившимися глазами.
      - И что же это за предмет?
      - Мозг.
      Наступила долгая пауза, и Марину показалось, что цвет лица коротышки значительно изменился. Весь он словно слегка усох.
      - Дэвид, - наконец сказал он, - если я проинформирую Великого Судью о том, что вы упомянули это название, он будет немало огорчен.
      Марин ждал, не доверяя своему языку.
      Эдмунд Слэйтер продолжал тихим голосом.
      - Я руковожу бесконечным поиском Мозга. Мои люди - это агенты, которые знают, что им грозит смерть, если они хотя бы заикнутся кому-то, что такой поиск ведется. Я предложил бы вам забыть, что этот разговор когда-то имел место.
      Марин не пропустил мимо ушей ни одного слова предупреждения. Но он не стал колебаться. Он сказал:
      - Я хочу довести до вас следующую мысль. Если Мозг все еще существует, то вам известно, где он находится.
      Острый ум невысокого, жилистого человека, стоящего перед ним, похоже, мгновенно вникал во все нюансы значений его слов.
      - Настолько много данных, - он говорил, будто бы размышляя вслух. Десятки тысяч направлений поиска - столько разрозненных кусков, которые нужно объединить вместе; может быть, для этого требуется свежее, острое мышление, которое воссоздало бы всю картину, - его направленный в бесконечность взгляд сфокусировался на Марине. Он казался очень напряженным и как бы сдерживал внутреннее возбуждение. - Дэвид, - голос его был таким же сдержанным, как и все его манеры, - мне кажется, что вы выразили самую грандиозную мысль, которая только возникала за последние десять лет этого поиска. Мне бы хотелось еще раз с вами это обсудить перед тем, как я решу, следует ли мне продолжать самому или же предоставить это дело на рассмотрение Великого Судьи.
      Марина уже поджимало время. Он спросил:
      - Где Мозг видели в последний раз?
      - Наши сведения противоречивы, - ответил Слэйтер. - Последняя из известных версий состоит в том, что это было двадцать четыре года назад. Бродяга, теперь уже умерший, показал под присягой, что однажды ранним утром, он видел гигантский корабль, зависший над горой, в которой содержался Мозг. Он видел, как наверх открылись огромные замаскированные стальные двери и корабль опустился в огромную шахту, которая была сконструирована таким образом, чтобы в случае опасности Мозг можно было вывезти. Что гораздо важнее, конструкция явно предусматривала защиту Мозга от атак с воздуха. Стальные выступы, отверстия, посверленные в стальных стенах здания, зацепляющиеся устройства, при помощи которых всю структуру можно было бы привинтить, приварить и подсоединить при помощи "мужских" или "женских" разъемов к кораблю изнутри и таким образом транспортировать его в цельном виде - все было явно спланировано с математической точностью. Не стоит и говорить, что мы попытались отследить каждого человека, имеющего отношение к этому полету.
      Марин вспомнил утверждение Ривы Аллен о том, что Мозг перевезли на другую планету, и понял, что ему предлагают самый откровенный отчет о событиях, который только имеется в наличии.
      - И что же вы обнаружили? - спросил он.
      - Гипноз, мысленный контроль на расстоянии, странное использование электронных схем, вживленных непосредственно в мозг человеческих существ мы просто не могли рисковать с большинством этих людей, которые были связаны с Мозгом хотя бы косвенным образом. Я мог бы сказать вам, сколько людей было убито, но вам не понравятся эти цифры. В конечном итоге они производят неприятное впечатление. Но даже и в этом случае мы жалели некоторых из них и просто продолжаем наблюдать за ними или каким-то другим образом контролируем их или их потомков.
      Марин подумал о Риве. Теперь картина стала ему ясна. Ее история и этот отчет вполне соответствовали друг другу. Единственное, чего она никогда не узнает, - это каким образом они с матерью чудом избежали смерти. По сути дела, их было бы проще уничтожить. Да, для двоих таких людей, как Великий Судья и Слэйтер, число убитых должно было стать немалым, чтобы они в конце концов отказались от своей роли палачей и смягчились.
      - Вам известно, - медленно проговорил Марин, - кто был самым главным действующим лицом, руководившим спасением Мозга?
      - Да.
      - Кто же?
      - Сам Мозг, - ответил Эдмунд Слэйтер.
      Пустое помещение казалось вполне подходящим фоном для этих слов. Бетонные стены и пол обеспечивали защитный барьер против любых подслушивающих устройств. Казалось, что здесь, в этой унылой камере, - и только здесь - человек может считать себя защищенным от уловок электронного мозга. Немного пофантазировав, можно было даже представить, как человечество принимает в таком помещении свой последний бой против вторжения орд, контролируемых думающей машиной.
      Марину было трудно принять концепцию существования подобной супермашины. Он знал, что эксперты исследовали выходы Мозга; не могло быть никаких сомнений, что они представляли собой воплощение таких аспектов электронной науки, которые были утеряны и не открыты снова. Однако в словах Слэйтера подразумевалось еще нечто колоссальное, выходящее за пределы человеческого понимания и - эту мысль понять было еще труднее заинтересованное в человеке.
      Он встал спиной к окну, хмурясь, и спросил:
      - Чего надеется достичь Мозг?
      - Мировой диктатуры. Полного контроля над человеческой расой.
      Марин чуть было не рассмеялся, но затем заметил, что Слэйтер совершенно серьезен. Быстро подавив смех, он сказал:
      - Не знаю точно, почему это показалось мне забавным. Но я не вполне понимаю, как машина может беспокоиться или заботиться о человеческих существах.
      Слэйтер покачал головой.
      - Мы имеем здесь не "это", а расчет, не монстра, помешавшегося на захвате власти, но тонкий инструмент. Он решает задачу, которую перед ним поставили. Мы не хотели бы уничтожать Мозг, если этого можно избежать; мы только хотим захватить над ним контроль и переформулировать ту же задачу в условиях менее радикальных мер. Да, мы хотим избавиться от войн, и мы хотим, чтобы мирное мировое сообщество функционировало на позициях здравого смысла - но не за счет потери человеческого самоопределения. Мозг получил инструкции сделать все необходимое для того, чтобы достичь оптимального решения проблемы войн. Очевидно, он слишком конкретно понимает значение слова "оптимальный".
      Марин вдруг вспомнил свое удивление по поводу пропаганды, утверждающей, что Великий Судья бессмертен. Но сейчас обсуждать это было не время. Он понял, что не найдет здесь ответов на все вопросы - по крайней мере, пока не найдет, а если и найдет, то не сегодня. Поэтому он взглянул на часы, увидел, что ему пора уходить.
      - Я еще зайду к вам, Эд! Но вы рассказали мне странную историю, и я не могу поверить в нее целиком. Получается, что сам Мозг никогда ничего не планировал - только по запросу. Он мог бы разобрать ситуацию и представить данные, чтобы люди их рассмотрели и стали действовать. Но любое действие, которое предпринял бы он сам, выполнялось бы посредством сервомеханизмов, какими бы точными и восприимчивыми они ни были.
      - Эта машина - самое выдающееся устройство, которое когда-либо было создано человеком, - заметил Слэйтер. - Оно может воспринимать обобщенные инструкции, затем посылать самому себе нужные детализированные приказы и выполнять их при помощи сервомеханизмов, которые также само устанавливает. Конечно, для этого предварительно должна быть сконструирована широкая база. Но могу вас заверить, что научные и инженерные гении всего мира за сотню лет помогли Мозгу создать такую базу.
      Марин направился к двери. Затем обернулся. И отрывисто спросил;
      - Какие-либо соображения по поводу Мозга указывают на Джорджию?
      Слэйтер медленно покачал головой. Он, казалось, был озадачен.
      - К чему вы ведете?
      - Мы накануне битвы, - сказал Марин. - И у меня почему-то возникает ощущение, что здесь действуют и другие силы - кроме тех, что находятся на поверхности.
      - На всех прениях вы присутствовали здесь вместе с нами, - ответил Слэйтер.
      Марин теперь не был уверен в этом так, как был бы уверен несколько дней назад. Он задумчиво сдвинул брови.
      - Внешне сцена выглядит так же, как и в других случаях - я должен это признать. О лучшем положении вещей и мечтать не приходится - правящая монархия с архиконсервативными взглядами. То, что такая группа смогла захватить власть в государстве, которое две сотни лет было коммунистическим, это, несомненно, один из самых диковинных результатов войны.
      Он раздраженно покачал головой и закончил:
      - Ну так что же, мы их свалим. До свиданья, - он вышел, закрыв за собой дверь.
      Приближалось время ленча. Пора было узнать, что задумал диктатор.
      Глава 10
      Из своего прыголета Марин смотрел на панораму столицы, разворачивающуюся внизу. Но своим мысленным взором он видел город не таким, как сейчас, а таким, каким его показывали в старых фильмах, во время великих войн, дымящимся, больным, бьющимся в смертельных судорогах.
      Дважды этот город-феникс вставал из пепла. В первый раз - приняв форму, традиционную для города того времени, со строениями, оформленными согласно пожеланиям владельцев, и улицами, похожими на длинные руки, простирающиеся вдаль или пересекающиеся в фантастической повторяемости. Во второй раз возрождение города проходило под жесткой направляющей рукой Великого Судьи. Город, на который смотрел сейчас Марин, представлял собой систему квадратов. В каждом из них была парковая зона, но всегда, независимо от размера, по периметру каждого квадрата возвышался ряд высоких строений - настоящий костяк города. Аргумент в пользу этого состоял в том, что площадь поражения в случае взрыва атомной бомбы будет ограничена несколькими такими квадратами, поскольку ударная сила будет задержана или рассеяна прочными и высокими периметрами близлежащих квадратов.
      На взгляд Марина, город выглядел почти по-средневековому.
      Это впечатление нарушали тучи прыголетов, воздушных такси и других летательных аппаратов, больших и маленьких. Однако тренировки обострили его способность отключаться от постороннего материала и - видеть суть; поэтому он видел городскую планировку, радующую его старомодной красотой симметрии. Квадраты представляли собой подчеркнуто жесткие структуры, но их размеры сильно разнились. Это обеспечивало разнообразие и элемент случайности, необходимый для возникновения того безвременного, что присуще истинному искусству. Многочисленные парки, вечнозеленые, опрятные, придавали городу изящный и элегантный вид.
      Город Великого Судьи выглядел процветающим и долговечным.
      Впереди по курсу картина менялась, темнела, становясь чужеродной. Машина неслась вперед над огромной серой массой низких строений пригородов, которые курились и дымились, временами теряясь из виду под собственными зловредными испарениями.
      Город Припп!
      По сути дела, это слово должно было произноситься как "Приппс", что означало: "Постоянный Район Изоляции Пациентов Пострадавших от Синдрома". Это было просто сокращение по первым буквам слов, представлявшее собой эмоциональный кошмар, когда у вас отбирали все документы и взамен вручали карточку, извещавшую официальных лиц, что вы находитесь под опекой организации Приппс. Кризис прошел уже давно, более четверти века назад, но все равно в нижней части каждой карточки мелким шрифтом была набрана одна строка. Строка, все еще значившая очень много с точки зрения идентификации: "В случае нахождения вне ограниченного района владелец данной карты подлежит смертной казни".
      Поначалу это казалось необходимым. Там свирепствовала болезнь, заразная и смертельная, которую - чересчур поспешно, вероятно, - напрямую связывали с радиацией. Психологические последствия смертельного ужаса тысяч людей, похоже, не были приняты во внимание. Болезнь пронеслась по апатичному миру и вызвала безжалостную реакцию - постоянная изоляция, смерть нарушителям, а также то, что казалось свидетельством правомерности принятых мер: люди, пережившие болезнь.., изменились.
      Когда прыголет приземлился на площади, Марин увидел обычную для Города Припп сцену: мужчина с головой тигра - кошачьи глаза, кошачьи уши, и даже покрытое пухом лицо - шел с женщиной, отличающейся явным сходством с рыбой. Это определенно были человеческие существа, но отвратительная рука радиации коснулась генетической цепочки и пометила их своей печатью. Из эволюционной истории человека пришли частичные кальки прошлых жизнеформ.
      Их вид вызвал в нем интерес к заключавшейся в них тайне, которого сам Марин никогда раньше не ощущал. Однако это ощущенье показалось ему знакомым, и это в первый раз за долгое время напомнило ему о том, что Траск бы, несомненно, всем этим заинтересовался. Уэйд Траск, физик, инженер-электронщик, полномочия на Приппе.
      Марин припарковал свою машину и прошел к особой остановке "Такси-Эйр". На ней была табличка: "По заказу". Но немногим было известно, что это была частная прямая линия к Коттеджу Великого Судьи. Это была единственная воздушная служба, которой позволялось приземляться на территории Коттеджа.
      Особый дежурный агент был одет в форму водителя "Такси-Эйр", и они с Марином хорошо знали друг друга. Тем не менее, Марину пришлось назвать пароль дня и причину своего визита.
      Офицер с серьезным видом вызвал Воздушный Контроль Коттеджа и проверил эту информацию.
      Только тогда - но не ранее того - они взлетели.
      Глава 11
      Воздушное такси ввинтилось в туманный, задымленный мир промышленных предприятий и трущоб, который представлял собой Город Припп.
      Внезапно над ними завис сверкающий белый корабль Контроля; каждая его линия свидетельствовала о том, насколько большую скорость он может развить. Затрещало переговорное устройство:
      - Идентифицируйте себя.
      Когда процедура была выполнена, такси последовало дальше.
      И хотя другие суда Контроля появлялись то над ними, то ниже, им, должно быть, сообщили о посетителях, потому что никто не стал задавать вопросы по поводу их права находиться в запретной зоне.
      Вскоре Марин увидел впереди зеленую, похожую на парк зону. То там, то здесь среди деревьев виднелись небольшие строения, в дальнем конце парка находилось расчищенное пространство. Изображенная на нем стрела указывала на знак, на котором большими буквами было написано: "МЕСТО ПРИЗЕМЛЕНИЯ".
      Водитель опустил машину на бетонную полосу и остановил ее под линией деревьев. Марин молча ступил на землю. Трудно было поверить, что он находился чуть ли не в самом сердце Города Припп. Мягкий бриз касался его щек и едва слышно шуршал среди листьев. Пасторальное умиротворение этого похожего на парк поместья подчеркивало широко известную простоту образа жизни, который избрал для себя Великий Судья. Может быть, эта простота и была притворством, но Марин всегда испытывал от этого наслаждение - даже сегодня, когда у него было столько планов.
      Подходя к калитке в хитроумно скрытом заборе, он заметил, что охранники в форме были, как обычно, приппами. Это напомнило ему, насколько широко диктатор использовал этих парий - ив открытую, и тайно. Вероятно, Великий Судья, который и сам по себе отстоял как бы отдельно от других, считал, что может достичь своих целей, если будет использовать все окружающие его силы. Марин особо не задумывался над этим, но отголоски прошлых мыслей коснулись края его сознания, и он автоматически смирился с присутствием этих.., существ. Поговаривали, что Слэйтер пытался ввести сюда своих собственных людей из Контроля, когда его еще только назначили на должность, лет десять назад, но его аргументы, очевидно, мало повлияли на Великого Судью.
      Странный вождь - выбрал себе приппов для охраны, приппов в качестве слуг! Похоже, расхожие слухи о склонности приппов к насилию и предательству действительно не имели под собой оснований. Но скорее дело было в том, что служба здесь, безусловно, обеспечивала каждому индивиду-приппу основу для самоуважения.
      Офицер-припп при калитке представлял собой довольно красивого индивидуума, хотя его глаза несколько напоминали рыбьи.
      - Сэр, мисс Делинди Даррел находится в частном бассейне, - сказал он. - Она просила вас зайти к ней на минуту, до того как вы присоединитесь к тем, кто собрался на ленч.
      Не доверяя своему голосу, Марин просто кивнул. Он прошел в частные владения; неспокойная мысль не оставляла его: "Что-то происходит".
      Это будет их первая встреча с тех пор, как...
      Он вздрогнул. И отбросил эту мысль.
      "Смогу ли я убедить ее встретиться со мной где-нибудь еще раз?"
      Делинди вышла из бассейна и сидела в одиночестве на солнце, вода текла с нее ручьями. Зрелище было восхитительным. В ее улыбке были и пыл, и явная радость от встречи. Она протянула руки, и он взял их в свои; она оглядела его своими подвижными глазами, затем произнесла с оттенком беспокойства в голосе:
      - Я хочу, чтобы ты послезавтра взял меня с собой в Азию.
      Ты подумаешь над этим?
      Ее физическая реакция на собственную просьбу оказалась поразительной. Маска упала. Она дрожала. Он видел, как пульс лихорадочно бьется у нее на горле, как быстро поднимается и опускается грудь, как дрожат ее руки. Она шепнула:
      - Пожалуйста, подумай над этим. А сейчас, если меня спросят, зачем ты пришел, что мне сказать?
      - Дети, - спросил Марин, - как... - его голос дрогнул, - ., наши дети?
      - Просто великолепно, - сказала она и слабо улыбнулась.
      Пульс на ее горле перестал быть заметным. Дыхание выровнялось. К щекам прихлынула кровь. Она импульсивно улыбнулась, уже теплее.
      - Я рада, что ты спросил, дорогой, - она отпустила его руки. - Тебе лучше уйти.
      - Я бы очень хотел, чтобы ты отправилась со мной, - сказал Марин.
      Он пошел прочь; ее дрожь словно передалась ему. Итак, она хочет накануне войны отправиться с ним к джорджианской границе. Подозревала ли она, что на Джорджию готовится нападение?
      Он вошел в комнату для ленча, и его вниманием целиком завладели Великий Судья и причина, по которой он сюда был приглашен.
      Ленч проводился в небольшом строении, построенном - согласно легенде, выгравированной на камне, который поддерживал крышу веранды - из высококачественного гранита, собранного по всему миру. Ни с одного карьера не брали больше полдюжины кусочков. Это здание было даром Великому Судье от благодарного народа одной страны в старой Европе, которая была завоевана лет восемь назад. Вся парковая зона состояла из таких небольших строений, и каждое из них было подарком, каждое было произведением искусства изысканные интерьеры, дорогие и красивые материалы, изящная архитектура. В такой атмосфере, полностью лишенной блеска, свойственного большим зданиям, и жил Великий Судья со своими женщинами, слугами-приппами и с теми, кого он в настоящий момент относил к числу ближайших друзей.
      Войдя в помещение с высоким потолком, Марин увидел в углу комнаты - на расстоянии от возвышения для оркестра - стол, накрытый на восемь персон. Возле кухни несколькими группами стояло более дюжины официантов-приппов. В алькове, потягивая напитки, ждали остальные гости.
      Он узнал их всех: один драматург, известный музыкант-интерпретатор, карточный игрок и еще трое мужчин, которым было несколько труднее подобрать краткое определение. Это были люди компанейские, с острыми языками, наделенные даром рассказчика и пониманием великих проблем, но не озабоченные их решением. Кампания в Джорджии для Марина была делом престижа. Для этих людей, если бы они о ней знали, она была бы темой застольной беседы.
      Последовал обмен приветствиями. Марин принял бокал с напитком из рук драматурга, парировал пару замечаний насчет своей личной жизни и стал изучать людей, которых Великий Судья пригласил в данном конкретном случае для участия в данном конкретном мероприятии.
      Что его заинтересовало в этом ленче, так это то, что, строго говоря, в его присутствии не было особой необходимости. Подробности военной акции в Джорджии обсуждать было нельзя. Кроме того, если не считать возможности, что вторжение будет отменено, в такой поздний час вождь не мог уже сказать ничего такого, что могло бы повлиять на развитие событий или помешать выполнению планов.
      У внешней двери возникло какое-то движение.
      Мужчина, вошедший в комнату, очень мало соответствовал общепринятому представлению о том, каким должен быть диктатор.
      Это был сердитый человек. До такой степени, что никто никогда и думать не мог о том, чтобы общаться с ним на рациональном уровне. Это был человек, с которым вы или соглашались - или умирали. Марин всегда с ним соглашался. Для него это был любопытный внутренний компромисс - отношения, основанные на том, что он всегда считал полным приятием целей другого человека. В рамках подобных исходный положений он свободно передвигался, принимал решения, действовал без боязни сделать что-то такое, что вызвало бы ничем не сдерживаемый гнев великого человека.
      Иван Проков, более известный как Великий Судья, обладал ладно скроенной фигурой и ростом немного менее шести футов.
      Сегодня на нем была розовая шелковая рубашка, белые шелковые брюки и белый шейный платок. У него была львиная голова, властная внешность и множество обманных личин.
      Диктатор махнул рукой остальным и быстро направился к Марину, протягивая ему руку для рукопожатия.
      - Дэвид, - тепло проговорил он.
      Схватив Марина за плечо, он повел его к столу.
      - У тебя мало времени, - сказал он. - Так что давай примемся за еду.
      Вот и весь разговор, который произошел между Великим Судьей и Марином - если не считать непринужденной болтовни, которую вели остальные приглашенные.
      Марин, которому предстояла тяжелая работа, наслаждался пищей изысканным творением из устриц, риса и овощей в соусе. Остальные были мгновенно вовлечены в дискуссию. Они принялись увлеченно обсуждать, следует ли на данной ранней стадии проводить исследование вопроса о том, успех или неудача постигли групповые законы и групповые практики, и если следует, то кто должен проводить это исследование.
      Марин с интересом думал о том, кто мог инициировать эту полемику. Он не мог не заметить, что здесь говорились такие вещи, которые, будь они приведены в зале суда, автоматически вызвали бы обвинение. Он не мог припомнить, слышал ли когда-либо столько изменнических разговоров в присутствии Великого Судьи.
      Внезапно ему пришло в голову, что здесь может быть только одно объяснение. Его проверяют. После того, как он защищал Траска на совете, в душе диктатора могло зародиться сомнение.
      Марин ощутил странный беспокойный трепет. Для него такое переживание было внове. Дважды, когда в разговоре наступало затишье, он поднимал глаза и видел, что Великий Судья наблюдает за ним. Во второй раз диктатор спросил:
      - Деятельность каких организаций или каких индивидуумов вы бы подвергли такому расследованию, Дэвид?
      Выбрать правильный ответ было нетрудно - после того, как Марин заподозрил, что его проверяют. Он ответил ровным голосом:
      - Моим первым выбором стали бы Меделлин и Слэйтер.
      Великий человек издал смешок.
      - Такой выбор мне не пришел бы в голову, - откровенно заметил он.
      - Вы хотели бы, чтобы я принял это дело к рассмотрению и представил вам доклад примерно через неделю?
      Великий Судья нахмурился.
      - Это можно было бы сделать. Но на самом деле для тебя есть другие, более важные задания. Так что не думай об этом.
      Диктатор снова вернулся к еде, на его лице отражалась задумчивость. Но все же именно он, и никто другой, спустя некоторое время взглянул на часы и сказал:
      - Тебе пора в путь, Дэвид. Удачи.
      На этом ленч и закончился.
      На пути в военный аэропорт Марин обдумал произошедшее и в конце концов пришел к мнению, что его пригласили, чтобы понаблюдать за ним. Великий Судья был огорчен, узнав, что Марин защищал Траска, и хотел воспользоваться его присутствием, чтобы определиться.