Он ускорил шаг и прошептал:
– Не забывайте улыбаться!
– Не забудьте мне напомнить по возвращении задушить вас! – пробурчала она.
Они подошли к собравшимся.
– Неужели это Молли Дюрант? Доброе утро, Молли!
– Доброе утро, миссис Григз! Доброе утро, миссис Роуз! Миссис Юнг! Миссис Келликот!
Рубел услышал имя преподобного отца. Прочистив горло, он прошептал Молли:
– Пригласите их на обед.
Молли шла на ватных ногах, будто у нее никогда не было суставов. Услышав напоминание Рубела, она подалась назад и остановилась.
– Миссис Келликот?
Жена преподобного отца, изящная миниатюрная женщина, оказалась лицом к лицу с Молли, каштановые волосы были стянуты в пучок и покрыты лишенной украшений черной шляпой. Она одарила Молли сдержанной улыбкой и по очереди приветствовала остальных. Когда она подошла к Рубелу, улыбка завяла на ее губах, но задержала свое внимание на нем миссис Келликот несколько дольше, чем на других, пытаясь догадаться, кто он и что делает в их городе… и рядом с Молли Дюрант!
– Мэм, – Рубел склонил голову.
Он был без шляпы – и слава Богу! Малыши так крепко держали его за пальцы, что он просто не смог бы освободиться от их цепких ручонок, чтобы снять шляпу.
– В Блек-Хауз сегодня особенные блюда, – сказала Молли. – Мы очень хотим, чтобы вы и преподобный отец Келликот пришли к нам на обед как почетные гости сразу же после службы.
Миссис Келликот была ошарашена:
– Почему?.. я не знаю… э… я… обед, вы говорите?.. Я должна посоветоваться с отцом Келликотом.
– Конечно. Вы можете дать ответ после службы.
Они прошли сквозь толпу прихожан, таращивших глаза и расступавшихся перед ними, как библейское море. У открытых дверей церкви стоял Клитус Феррингтон, как будто он был назначен общиной официальным встречающим семьи Молли Дюрант.
Рубел почувствовал себя так же, как Молли – теленком в стае волков, и обратил внимание на мрачный вид жениха. Красивый и вежливый, Клитус Феррингтон с ног до головы выглядел как сын банкира, кровный ли, усыновленный, не столь важно. Черный костюм был вычищен и наглажен, без сомнения, опытной служанкой Феррингтонов. Рубел вдруг почувствовал себя глупцом: это же ясно, как солнце в небе, кого из них двоих выберет Молли!
Рубел видел, как Клитус поздоровался с нею, затем повернулся к детям, выражение его лица сделалось жестким. Когда он заметил Рубела, стоявшего позади детей, черты лица Клитуса мгновенно разгладились.
– Джаррет, старина, как мило с вашей стороны, что вы сопровождаете малышей в церковь!
Клитус подставил локоть Молли. Она колебалась. «Не хочет брать его под руку, – подумал Рубел. – Но все-таки возьмет!» Она положила обтянутую перчаткой руку на черный шерстяной рукав и позволила Клитусу повести ее впереди Тревиса и Линди.
– Как много, однако, вы знаете о том, кто кого должен сопровождать в церковь, мистер Джаррет! – сделал колкое замечание Тревис.
Прежде чем Рубел смог остановить его, мальчик проскользнул в дверь и отыскал молодую чету, выглядевшую весьма благочестиво. Они обратились к нему с вопросом и, нахмурившись, посмотрели на Рубела. Придя к какому-то соглашению, они провели Тревиса в один из нефов, идя по обе стороны от него, словно защищая от невидимой угрозы – угрозы, исходящей от Рубела, конечно.
Рубел подтолкнул Линди к Молли.
– Я не сяду рядом с Клитусом!
– Сядь около своей сестры.
– Нет! – девочка затрясла головой так энергично, что розовый бант свалился ей на глаза.
Она так яростно воткнула его обратно в волосы, что при этом едва не сбила шляпу с головы. Рубел, Вилли Джо, Малыш-Сэм и Линди вынуждены были сесть на скамью позади Молли и Клитуса, и всю службу Рубел хотел оказаться снова в Блек-Хауз, чтобы скручивать шеи курам.
Служба продолжалась около часа. Рубел посадил Вилли Джо между собой и Линди, а Малыша-Сэма с другой стороны от себя. Молли, сидя перед ним плечом к плечу с Клитусом, пела псалмы, и руки жениха и невесты время от времени соприкасались.
По окончании службы Рубел отнюдь не чувствовал себя лучше, нежели перед ее началом. Глядя на выходящих из церкви, он понял, что прихожане нисколько не научились милосердию за прошедший час. Он видел, многие приветствовали Клитуса, подчеркнуто не обращая внимания на Молли.
Они были не более дружелюбны и к нему. Он снова был привидением, но на этот раз потому, что чрезмерно привлекал к себе внимание. Направляясь за ограду, где ребятишки играли в кегли, Рубел отыскал глазами Тревиса и увидел, что подросток разговаривает с той же самой молодой четой, которая захватила его в плен перед началом службы. «Мистер Тейлор и его жена», – предположил Рубел. Он решил было подойти и представиться, но передумал.
В это время Клитус обошел с Молли двор и остановился неподалеку от Рубела. Рука Клитуса сжимала локоть Молли. Рубел встретился с нею глазами и удержал ее взгляд. Он прочитал в нем беспокойство. Рубел послал ей ободряющую улыбку.
Он поговорил с женой преподобного отца. Молли представила его нескольким молодым женщинам, однако вели себя они, скорее, как ровесники Линди. Затем Клитус привлек внимание Рубела:
– Джаррет, познакомьтесь с мистером Оскаром Петерсоном.
Рубел пожал руку джентльмену, выделявшемуся из общего собрания. Он был таким же высоким, как Рубел, зачесанные набок редкие седые волосы прикрывали лысину, усы топорщились, как напоказ.
– Мистер Петерсон – управляющий отделения компании «Л и М», расположенного в нашем городе, – представил Клитус.
Рукопожатие управляющего было крепким, он дружески улыбнулся Рубелу.
– Джаррет должен выяснить, как лучше всего проложить к Эппл-Спринз железную дорогу. Думаю, вы уже слышали об этом.
– К сожалению, не могу сказать, что это так, – Оскар Петерсон расправил усы указательным пальцем. – Я хотел бы поговорить с вами, мистер Джаррет. Не могли бы мы встретиться на неделе?
– С удовольствием, – ответил Рубел. – Почему бы вам и миссис Петерсон не придти на обед в Блек-Хауз? – Он повернулся, чтобы подключить к беседе Молли. – Вы знакомы с мисс Дюрант?
Управляющий отделения «Латчер и Мур» кивнул, склонив голову в знак учтивости.
– Я могу подтвердить, в Блек-Хауз прекрасно готовят, – похвалил Рубел. – Я не ел ничего более вкусного с тех самых пор, как покинул дом моей матери.
Молли раздраженно фыркнула, но так, что это мог слышать только Рубел.
Во время разговора Итта Петерсон стояла позади мужа, но при последних словах Рубела наклонилась к Молли:
– Я думала, вы закрыли таверну, дорогая.
– Нет, вовсе нет.
Миссис Петерсон изучала Рубела с неприкрытым любопытством. Она была полной женщиной и, видимо, любила вкусно поесть. Рубел надеялся, она ответит согласием на приглашение, но вместо этого она спросила:
– Мистер Джаррет, сколь долго вы и миссис Джаррет пробудете в Блек-Хауз?
На какое-то время Рубел почувствовал себя актером, забывшим во время представления очередную реплику. Он увидел хитрый блеск в глазах Итты Петерсон. Любопытство!
– Миссис Джаррет не приехала со мной в Эппл-Спринз, – ответил он, надеясь успокоить подозрения высоконравственной дамы и при этом обойтись фактически безо лжи, которая все более становилась ему отвратительна: он и не подозревал, что ото лжи так устаешь!
В конце концов, существовала же на свете какая-нибудь миссис Джаррет и, наверное, даже не одна.
Но как вскоре открыл для себя Рубел, в уточнениях нуждалась Молли. Слова еще не слетели с его губ, как он почувствовал, что она насторожилась и, прежде чем Рубел успел решить, как поступить, и попытался, запинаясь, намеками что-то объяснить ей, Молли повернулась и быстро пошла от него прочь.
Глава 5
Молли бросилась в экипаж Клитуса, сжав зубы, чтобы не высказать постояльцу все здесь же, перед церковью.
Женат! Джубел Джаррет женат! Она размышляла, знает ли его жена, как он прохлаждается тут, напевая сладкие слова ничего не подозревающей хозяйке таверны.
Она возненавидела с самого начала все его несуразные предложения, особенно насчет приглашения преподобного отца и его жены на воскресный обед. Но он говорил так убедительно, так трогательно рассказывал о своей семье, о Вениамине, воспитавшем своих братьев и сестер подобно тому, как она сама пытается воспитывать своих!
И она клюнула на эту приманку-обманку! Все потому, что весь последний год сожалела – и тосковала! – по одному-единственному, совсем коротенькому слову, неосторожно сказанному ею его брату Рубелу – «да!» Она ненавидела себя за каждое мгновение мечты. К чему это привело ее?
Женат! Джубел Джаррет женат!
В церкви Молли прислушивалась, как он фальшивит баритоном во время пения псалмов. Рядом с ней сидел ее жених, а у нее чуть глаза не выросли на затылке, так хотелось ей видеть мужчину, сидевшего на скамье позади. Он сидел с ее братьями и сестрою и следил, чтобы они вовремя пели, молились, вставали и садились. Один раз во время молитвы преподобного отца, казавшейся бесконечной, Молли услышала позади себя шум и обернулась: Джубел пересаживал Малыща-Сэма к себе на колени. Он положил руку на спинку ее скамьи, и Молли почувствовала, как что-то сжалось у нее глубоко внутри. Она взглянула ему в лицо. Он подмигнул ей, словно сказал теплым взглядом: «Не будь курицей-наседкой, Молли! Они были сегодня хорошими детьми, и ничего плохого, если кто-то немного вздремнет в церкви». И ее доверие к нему – к этому мужчине, так сильно напоминавшему ей о печальном прошлом – возросло.
Со звоном колокола покидая церковь, Молли улыбнулась небу. Снизу оно выглядело, как окруженный высокими зелеными соснами голубой купол над Эппл-Спринз. Первый раз за год у нее на душе было хорошо. По-настоящему хорошо. Даже жена преподобного отца Келликота смягчилась, глядя на нее:
– Чудесный день, не так ли, Молли?
– Да!
– Отец Келликот говорит, он с удовольствием придет в Блек-Хауз на обед. В котором часу вы хотите, чтобы мы пришли?
– Прямо сейчас. Шугар все приготовит к нашему возвращению.
– Шугар? Эта старая негритянка все еще в состоянии готовить?
Молли шумно вздохнула. Еще день назад замечание Марты Келликот вызвало бы у нее раздражение, и она не преминула бы ответить какой-нибудь колкостью, но сегодня она пропустит это мимо ушей.
– Мистер Джаррет говорит, Шугар – самая лучшая повариха Техаса, – сказала Молли.
– Уверен, мэм, так оно и есть, – Джубел уже пожал руку преподобному отцу и подошел к Молли как раз вовремя, чтобы оказаться представленным его жене.
То, что у Молли не было друзей, было на нее совсем не похоже, тем более что она всю жизнь прожила в Эппл-Спринз и была общительной и дружелюбной. Но в последнее время она избегала всех, кроме Клитуса. Шесть месяцев до смерти матери стали для нее кошмаром. Униженная легкомыслием собственного поступка и бегством Рубела Джаррета, она сторонилась людей, опасаясь, что ее могут заподозрить в распущенности.
Когда мать умерла, Молли избегала друзей – по той же причине, хотя на похороны пришло множество знакомых, а некоторые навестили ее в последующие месяцы. Но из-за детей и героических попыток содержать Блек-Хауз, отражая атаки «Общества Милосердия», у нее не было времени для участия в общественной жизни города.
После службы, однако, несколько прежних подруг подошли к ней. Монументальных объемов блондинка Цинтия Нейман – первой.
– Молли! Ты выглядишь превосходно!
«Ложь», – подумала Молли, светло-карие глаза Цинтии были устремлены не на нее, а на Джубела Джаррета, самого красивого мужчину, когда-либо появлявшегося в Эппл-Спринз.
– Познакомь нас, Молли! – прошептала Джимми Сью Бейкер.
Молли так и сделала.
Рубел был весьма сердечен и по отношению к Бетти Спаркс, обладательнице привлекательно-округлых форм. А Бетти никогда не испытывала недостатка ни в словах, чтобы выражать свои чувства, ни в уверенности, чтобы произносить эти слова. Когда она откровенно намекнула, что хотела бы увидеть его еще раз, Джубел пригласил ее:
– Приходите в Блек-Хауз на ужин как-нибудь вечером, мисс Спаркс. Я могу поручиться за превосходную кухню таверны и уверен, цены мисс Дюрант соответствуют тому, что люди могут себе позволить.
Молли съежилась, удивляясь, отчего он думает, будто она сможет накормить всех людей, которых он приглашает в Блек-Хауз. Посетители не оценят простую пищу из жареного бекона и пшеничного хлеба да случайно убитой Тревисом белки. Но улыбка Рубела была такой искренней, а его энтузиазм таким заразительным!
А потом он сообщил, что женат. Все внутренности Молли болезненно переплелись тугим клубком, как перепутанные лозы жимолости, когда Джубел весело ответил вечно сующей нос не в свое дело миссис Петерсон:
– Миссис Джаррет не приехала со мной в Эппл-Спринз.
Миссис Джаррет! Теперь-то злые языки действительно вовсю начнут открыто сплетничать. Он не был холостым мужчиною, он был женат.
Молли видела, как Итта Петерсон подошла к дамам из «Общества Милосердия». Слушая ее, они даже не притворялись, что обсуждают нечто другое, нежели аморальный образ жизни Молли Дюрант. Они откровенно устремили на нее взгляды, а также на Клитуса и Джубела. Йола Юнг поджала губы, миссис Рей подняла брови, Анни Тейлор, жена мистера Тейлора, ахнув, прижала руки к груди. Ее имя трепалось у них на языках.
И хуже всего, что Молли почувствовала: ей все безразлично. Оперевшись на руку Клитуса, она села в экипаж в мрачной решимости встретить преподобного отца и его жену со всем радушием, с которым приучила ее встречать гостей мать, а когда они уйдут, выгнать мистера Джаррета из Блек-Хауз – пускай отправляется к своей жене, где бы, черт возьми, она ни была.
– Что побудило тебя пригласить отца Келликота на обед? – выразил недовольство Клитус, взбираясь в экипаж, чтобы сесть с ней рядом.
Молли непроизвольно взглянула на Джубела. Он был занят тем, что с самым серьезным видом выслушивал, как Вилли Джо представляет ему своего лучшего друга Тома. Стоявший возле них Малыш-Сэм держался за указательный палец Джубела, в то же время с большой охотой посасывая свой собственный. «Он любит детей», – подумала Молли. Но почему он так привязался к ее братьям? Ответ немедленно пришел ей на ум: он скучает по своим детям.
Клитус угрюмо покудахтал еще пару минут насчет обеда, и экипаж тронулся вверх по холму. Краем глаза Молли видела, как Джубел с ее семьей шествует позади экипажа.
– Кажется, идея не так уж и плоха, – ответила она, наконец, Клитусу. – Необходимо улучшить мою репутацию, или я потеряю детей.
Клитус выдохнул возле самого ее уха:
– Это Джаррет придумал, не так ли?
– Что?
– Он это все затеял?
– Вместе с Шугар, – уточнила Молли.
– Какое ему дело?
Тишина.
– Я начинаю думать, он за тобой…
– Он здесь по делам компании «Латчер и Мур».
– Да, но он живет в Блек-Хауз, нянчится с детьми, моет посуду, отправляется с тобой в церковь. Мне кажется, это непохоже на дела компании «Латчер и Мур». Что он на самом деле от тебя хочет, Молли?
– Клитус! – она подняла на него полные негодования глаза, больше всего задетая правдивостью его слов.
– Мне это не нравится, Молли. Джаррет холост, и он… он должен съехать из Блек-Хауз.
«Он не холост!» – кричало ее сердце.
– Но мне нужны деньги, Клитус!
Через минуту она добавила:
– Ты говоришь, почти как дамы из «Общества Милосердия!» Ты не доверяешь мне?
– Это не имеет никакого отношения к доверию. Ты просто не знаешь всех уловок мужчин, а дамы из «Общества Милосердия», видимо, имеют на этот счет свою точку зрения. Ты можешь однажды ступить на скользкий путь.
– Я могу сама позаботиться о себе, – возразила Молли, но темная тайна из прошлого больно кольнула ее.
Клитус был бы не просто поражен – шокирован, если ему вдруг стало бы известно, как близко одной ночью она узнала мужчину, очень похожего на Джубела Джаррета. Замени первые две буквы имени Джубела на «Р» – и братья станут неотличимы. Почему она позволила ему остаться?
Повернувшись на сиденье экипажа, Молли глянула назад, будучи не силах успокоить ноющую боль в сердце. Рубел поднял руку – и поднялась зажатая в ней рука Вилли Джо – и помахал Молли. Она хотела ответить, но раздумала и резко отвернулась.
– Ты должен поддержать меня, Клитус. Мне не нужны твои нравоучения, мне нужна твоя поддержка.
Со вздохом Клитус переложил вожжи в левую руку, а правой сжал ей колено.
– Я стараюсь поддерживать тебя, Молли. Ты должна видеть это. Я люблю тебя, но ты, похоже, не очень-то нуждаешься теперь в моей любви.
– Нуждаюсь, Клитус, просто… понимаешь, столько разных ударов посыпалось на меня в последнее время со всех сторон. Я дорожу тобой. Не покидай меня!
– Не покину, милая. Черт возьми, если ты позволишь, я выгоню этого ублюдка, как только мы приедем в Блек-Хауз.
Молли улыбнулась его порыву, ей доставила удовольствие озабоченность Клитуса.
– Я могу и сама выгнать. Тебя я просила бы сегодня помочь мне хорошо принять преподобного отца и его жену.
В то время как Молли с детьми слушала воскресную проповедь, Шугар зарезала трех кур, ощипала, опалила их и бросила в кипяток. Затем она поставила два противня с булочками допекаться около огня и привела в порядок столовую. Напевая без устали псалмы, она выгладила льняную скатерть, отделанную кружевами по краям, и достала пару дюжин таких же кружевных салфеток. Шугар выставила на стол расписанный розочками китайский фарфоровый сервиз, приобретенный некогда Сюзанной, матерью Молли, и отполировала немецкое столовое серебро, которое еще бабушка Сюзанны подарила внучке по случаю ее второго замужества с мистером Джеймсом Блеком, ставшим отчимом Молли и, в будущем, отцом других детей Сюзанны.
«Хвала Всевышнему, этот мистер Джаррет может все переменить в Блек-Хауз. Вот будет кстати, – думала Шугар. – Мисс Молли ожила с его приездом».
По прибытию в Блек-Хауз Молли оставила Клитуса в холле встречать преподобного отца и миссис Келликот, велев ему принять у них пальто и шляпы и немного побеседовать, пока она поможет Шугар накрыть к обеду стол.
Она побежала по ступенькам наверх к себе в комнату, сняла шляпу, распустила волосы, взглянула в зеркало и обнаружила, что ее щеки горят густым румянцем. Набрав побольше воздуха в легкие, Молли побежала в кухню по лестнице черного хода.
Как раз когда она достигла порога кухни, входная дверь пронзительно скрипнула. Улыбка сверкнула полумесяцем на темном, как ночное небо, лице старой негритянки.
– Преподобный отец и его жена согласились придти?
– Они уже здесь, – Молли обвела кухню взглядом.
Когда она потянулась за фартуком, Шугар остановила ее.
– Бегите встречать гостей, мисс, я сама накрою стол.
– Не могу, – призналась Молли.
Дверь снова пронзительно заскрипела, послышался громкий голос Вилли Джо, и мелькнуло лицо Джубела.
– Они не мои гости, – уточнила Молли, постаравшись рассердиться. – Они твои, Шугар… и Джубела!
Не обратив внимания на ее замечание, Шугар подняла тяжелую крышку котла. Вкусный запах вызвал непроизвольную улыбку на губах Молли, заполнив ее душу несметным числом противоречивых чувств. Она смотрела, как Шугар наливает из котла куриный бульон и кладет клецки в большую супницу.
– Сколько цыплят ты зарезала для бульона?
– Трех. Я думаю, по ночам еще достаточно холодно, и если мы оставим на ночь бульон на летней кухне, он сохранится и до завтра.
– Прекрасно, это просто необходимо. Наш постоялец приглашал сегодня каждого встречного заглянуть к нам на ужин на неделе.
Шугар весело глянула на Молли.
– Он так делал, да? Я превращусь в лебедя, если только он не изменит все здесь, вот увидите!
– Вряд ли, – Молли вытащила противень с булочками из печи.
«Последняя пшеничная мука», – подумала она.
– Как только закончится обед, я попрошу его убраться из Блек-Хауз! – сказала Молли.
Если не считать стук половника о супницу, наступила абсолютная тишина. Молли оставила противень с булочками, чтобы взять в руки дымящуюся супницу. Глаза Шугар сузились.
– Да, да, – сказала старая служанка, – отнесите это в столовую, мисс. Я позвоню к обеду. Развлекайте гостей.
Молли послушалась, обретя слабое утешение в безмолвной стычке с Шугар. Но когда она вошла в столовую, голоса, доносившиеся из холла, привлекли ее внимание. Она взглянула мельком в холл и состроила гримасу. «Миссис Джаррет не приехала со мной в Эппл-Спринз!»
Рубел внимательно следил за дверью в кухню, ожидая ее появления. Молли сильнее сжала свою ношу, почувствовав жар даже через прихватки, которыми были обернуты ручки супницы. Она была не в состоянии пошевелиться.
Со словами извинения, обращенными к преподобному отцу, Рубел вошел в столовую и подошел к Молли:
– Позвольте мне помочь.
Она сжала супницу еще сильнее. Рубел потянул супницу на себя. Она отказывалась ее отдать, держась за супницу, как будто защищая свою жизнь.
– Я не женат, Молли, – его голос прозвучал тихо, предназначаясь только для ее ушей, что было неприлично.
Молли упрямо сжала зубы и притянула супницу к себе:
– Что мне за дело?
– Я сказал о миссис Джаррет, чтобы… Я знал, леди из «Общества» против того, что вы берете на постой холостяков. Я думал…
Неожиданно она ослабила хватку и отдала супницу.
– Рассказывайте свои сказки кому-нибудь другому, мистер Джаррет. Мне неинтересно.
Подойдя к столу, Молли опустила подставку для супницы перед своим столовым прибором, чтобы ей было удобнее разливать бульон и раскладывать по тарелкам клецки. Рубел водрузил супницу на подставку.
– Это не сказки, Молли. Я тогда не лгал, как и сейчас не лгу.
Молли лишь глубоко вздохнула.
– На свете наверняка найдется хотя бы несколько миссис Джаррет.
Молли стояла неподвижно, устремив взгляд на стопку тарелок, ее пальцы задержались на столовом серебре.
– Но ни одна из них, к счастью, не жена мне, это правда.
Никакого ответа.
– Кстати, жены моих братьев – миссис Джаррет, и ни одна из них не приехала со мной в Эппл-Спринз.
Молли стремительно вскинула голову. Взгляд, которым она посмотрела на него, был полон боли. Рубел догадался, что она к нему чувствует, и испытал невероятную радость. Но так много слоев лжи покрывало эту радость, что радости, возможно, никогда не суждено будет выбраться из-под них на свет дня.
Молли попыталась уйти, Рубел схватил ее за запястье.
– На самом деле существует две миссис Джаррет, два моих брата женаты, Кейл и Керсон, все остальные из нас… хо-лос-ты!
Молли не смотрела на него и не отвечала, но Рубел почувствовал, как она расслабилась. Молли дернула свою руку, и он отпустил ее. Когда она возвращалась на кухню, он смотрел ей вслед.
Шугар позвонила к обеду. Молли собрала все свое мужество, во всяком случае, попыталась сделать это, и возвратилась в столовую. Тревиса не было. «Наверняка он у Тейлоров», – предположила Молли. Но Линди была за столом – в переднике, с бантом и хмурым выражением на лице.
– Не будете ли вы так добры произнести молитву перед тем, как мы сядем за стол, отец Келликот? – попросила Молли.
Преподобный отец, видимо, предполагал, что его попросят об этом, его молитва была предназначена специально для собравшихся за столом:
– О Господи, мы просим Твоего благословения этому дому. Руководи мисс Дюрант во всех ее поступках, сохрани ее целомудрие и чистоту, как надлежит сохранить их женщинам. Мы просим особого Твоего благословения для сирот этого дома, о Господи! В твоей мудрости и власти помочь каждому из них, прежде чем закончится этот год, найти прибежища в уважаемых домах христиан, о Господи!
К тому времени, как молитва завершилась, Молли была предельно раздражена, и Рубел почувствовал вину. Она предупреждала его о «добросердечности» жителей этого города. А он пошел напролом и устроил ей эту пытку – развлекать преподобного отца и его жену-сплетницу. Оторвав глаза от стола, Рубел увидел, как Молли, усердно орудуя ложкой, щедро накладывает цыплят и клецки на тарелку, передает ее, берет следующую, еще одну, и еще… Ее лицо было бледным, губы плотно сжаты.
Рубел взглянул на преподобного отца, который, не дожидаясь, пока последняя тарелка будет заполнена, углубился в поглощение вкусного кушанья. Рубелу захотелось схватить этого набожного ублюдка, оторвать от стула и вышвырнуть за дверь.
Он повернулся к Молли. Она только что поставила тарелку перед Вилли Джо и теперь накладывала клецки себе на тарелку. Малыш-Сэм зажал ложку в кулаке и затолкал в рот кусочек.
– Сэм, – окликнул его Рубел, – подожди, пока твоя сестра закончит раскладывать еду. Это невежливо – начинать есть, когда хозяйка еще не положила кушанье себе на тарелку.
Сэм застыл с ложкою в руке и куском цыпленка во рту, не зная, что ему делать. Его глаза отыскали глаза Рубела, и взгляд, в котором ясно читалось осуждение взрослого друга за предательство, заставил Рубела еще более, чем раньше, почувствовать себя глупцом, вмешивающимся не в свое дело. Когда-то Вениамин учил их хорошим манерам за столом, и Рубел запомнил золотое правило: начинают есть всегда вместе. Уроки брата не забылись.
Преподобный отец быстро положил ложку и вытер рот салфеткой. Молли посмотрела на Рубела, сказав взглядом, что больше не потерпит его вмешательства. Клитус попытался спасти положение и начал обычный монолог со своего места во главе стола.
Рубел страдал. Он прекрасно знал, что у него нет причины для ревности, но все равно ревновал. В любое другое время он легко одернул бы этого парня, но сейчас он чувствовал себя неудачником, который что бы ни сделал – все оказывалось не так, как надо.
Марта Келликот то ли не замечала напряженности за столом, то ли была слишком рассеянна, чтобы заметить. В середине обеда она прервала беседу с Клитусом, чтобы обратиться с вопросом к Молли:
– Когда, вы сказали, свадьба?
Молли проглотила пищу, слегка прикоснулась к губам салфеткой и улыбнулась гостье:
– Я ничего не говорила о свадьбе.
– Скоро, – послышалось с места во главе стола. – Сегодня у меня заготовлен для Молли маленький сюрприз. Пока Джаррет будет с мальчиками ловить рыбу, – Клитус взглянул на Рубела с усмешкой, – я хочу предложить мисс Дюрант отправиться в экипаже выбрать среди ее обширных владений участок для строительства нашего будущего дома. Я хочу до наступления лета приступить к возведению дома.
«Маленький сюрприз для Молли» пронзил Рубела, как молниеносный удар в живот. Он уставился на стол, в то время как Молли, вспыхнув, бросила на Клитуса сердитый взгляд.
– Ну что ж, мои поздравления, хотя ваш брак – не лучшая для меня новость, – сказала Марта Келликот.
Молли не стала уточнять, почему, спросив преподобного отца:
– Подложить вам еще цыплят и клецок?
Он передал ей тарелку.
Малыш-Сэм оправился от замечания Рубела и завертелся. Вместе с Вилли Джо они хихикали, глядя друг на друга через стол.
Наполнив тарелку преподобного отца, Молли передала ее обратно.
– Я должна попросить вас об одном одолжении, миссис Келликот. Так как мы с Клитусом еще не готовы объявить о дне нашей свадьбы, то мы просили бы вас не упоминать обо всем, что вы слышали сегодня.
– Молли, дорогая, конечно же, я не стану. Но вы не должны долго мешкать, – миссис Келликот подняла на Рубела свои набожные глаза, потом улыбнулась Клитусу и снова обратилась к Молли с напускной заботливостью в голосе: – Вы знаете, что говорят в городе? Чем скорее вы с Клитусом поженитесь, тем лучше. Вот, что мы говорим.
Рубел посмотрел на женщину. «Кто это – «мы»? – подумал он. – «Мы – это «я и преподобный отец»? Или «мы» – сплетники Эппл-Спринз?» Но он прикусил язык. Он и без того причинил Молли достаточно горя. Кроме того, он знал ответ.
Преподобный отец и его жена извинились, как только обед закончился, сказав, что у них еще дела в городе и надо бы вернуться домой до наступления темноты. Рубел задержался на пороге между столовой и холлом, когда Клитус и Молли прощались с Келликотами.
– Прекрасный обед, Молли, – отметил преподобный отец.
– Действительно, – согласилась его жена. – Не могли бы вы мне дать рецепт этого слоеного пирога, мисс Дюрант?
– Ну, я…
– Мисс Дюрант собирает все рецепты Блек-Хауз в поваренную книгу, – вставил Рубел. – Вы успеете собрать к каникулам?
Взгляд Молли сказал, что она была бы не против дать ему за все хорошее пощечину, если уж нельзя его удушить. Она повернулась к Марте Келликот в доблестной попытке быть снисходительной. Я обязательно…
– Прекрасная идея, – прервала ее жена преподобного отца. – Если в книгу будут включены и сегодняшние рецепты, начинание обещает стать успешным. Возможно, мы сможем упросить вас пожертвовать несколько экземпляров, чтобы продать их на благотворительном базаре.
– Я… э…
– Вероятно, вы справитесь и с большим числом гостей в своей таверне, чем сегодня, – сказал преподобный отец.
– Но все это ненадолго, – поклялся Клитус. – Этот вздор закончится, как только мы с Молли поженимся, – и быстро добавил: – Что вовсе не значит, будто мы не хотели бы видеть вас и миссис Келликот к воскресному обеду в нашем доме, преподобный отец!
Рубел ждал, когда Келликоты уйдут и он сможет попросить у Молли прощения за то, что втянул ее в это тяжкое испытание. Клитус, однако, не дал ему такой возможности. Едва у Молли появился шанс разделаться с постояльцем, Клитус взял ее под локоток.
– Надень шляпку, Молли. Солнце изнурительно сегодня.
Мальчишки уже тащили Рубела на рыбалку.
– Подожди, пока я помогу Шугар вымыть посуду, – услышал он возражение Молли.
Клитус позвал:
Мистер Джаррет! Не будете ли вы так любезны помочь Шугар и сегодня? Как сказал преподобный отец, лучше возвращаться домой до наступления темноты: волки, медведи… Нам с Молли нужно ехать.
