Пригоршня праха

      - Не знаю, в каком-то магазине.
      - Что нового в Хеттоне?
      - Все то же. Тони работает феодала. Джон Эндрю ругается как извозчик.
      - А как ты?
      - Кто? Я? Я - прекрасно.
      - Кто приезжал?
      - Никто. На прошлой неделе гостил друг Тони мистер Бивер.
      - Джон Бивер?.. Как странно. Никогда б не подумала, что он может нравиться Тони.
      - Ты не ошиблась... А что он такое?
      - Я его почти не знаю. Вижу иногда у Марго. Он мастак ходить в гости.
      - А мне он показался довольно забавным.
      - Да, уж это точно. Ты на него кинула глаз?
      - Господи, разумеется, нет.
      Они повели Джинна на прогулку в парк. Пес был жутко неблагодарный, он не желал глядеть по сторонам, и его приходилось тащить волоком за упряжь; они сводили его к уоттсовской "Физической мощи" {Статуя английского скульптора и художника Д. Ф. Уоттса (1817-1904), изображающая всадника на коне - олицетворение физической мощи.}, когда его спускали с поводка, он стоял, неподвижно, угрюмо уставясь в асфальт, до тех нор, пока они не поворачивали домой; только один раз он выказал некое подобие чувств: цапнул какого-то ребенка, когда тот захотел его погладить; вслед за тем он потерялся и нашелся в нескольких ярдах под стулом, где сидел, таращась на клочок бумаги. Он был совершенно бесцветный, с розовым носом, губами и розовыми кругами голой кожи вокруг глаз.
      - Он, по-моему, начисто лишен человеческих чувств, - сказала Марджори.
      Они поговорили о своем костоправе, мистере Кратуэлле, и о новом курсе лечения Марджори.
      - Мне он этого никогда не делал, - позавидовала Бренда и тут же спросила: - А как, ты думаешь, у мистера Бивера обстоит с сексом?
      - Откуда мне знать. Представляю, какая это тоска. Значит, ты все-таки на него кинула глаз?
      - Сдаюсь, - сказала Бренда, - не так уж часто я вижу молодых людей.
      Они оставили собаку дома и отправились за покупками - полотенца для детской, консервированные персики, часы для одного из привратников, отмечавшего шестидесятилетний юбилей службы в Хеттоне, банку отечественных креветок, любимых Тони; записались на дневной прием к мистеру Кратуэллу, поговорили о предстоящем приеме у Полди Кокперс.
      - Непременно приезжай. Там наверняка не соскучишься.
      - Может, и выберусь... Если удастся подыскать кавалера. Тони на дух не переносит Полли. А в моем возрасте уже неприлично разъезжать одной.
      Обедать они пошли в новый ресторан на Олбемарл-стрит, который только что открыла их приятельница Дейзи.
      - Тебе везет, - сказала Марджори, едва они переступили порог, - здесь родительница твоего мистера Бивера.
      За большим круглым столом в центре зала миссис Бивер занимала компанию человек в восемь; делала она это не бескорыстно - Дейзи, чей ресторан не оправдывал ожиданий, оплачивала обед, и миссис Бивер был обещан подряд на весенний ремонт и обновление интерьера, если ресторан до этого времени не прогорит. Компания подобралась случайная - людей этих свели вместе не потому, что их что-то объединяло, и менее всего привязанность к миссис Бивер или друг к другу, а потому лишь, что имена их были широко известна: среда них был не спесивый, хотя еще и не вполне опустившийся герцог, незамужняя девица, прославившаяся своими похождениями, танцовщица и романист, театральный художник, застенчивый помощник министра, который осознал, как он влип, когда было уже слишком поздно, и леди Кокперс.
      - Господи, ну и сборище, - сказала Марджори, радостно
      махая им рукой.
      - Придете на мой прием, лапочки? - разнесся на весь ресторан скрипучий голос Полли Кокперс. - Только, чур, никому ни слова. Это будет совсем маленький интимный прием. Всего несколько человек - больше в моем доме не поместится, - только самые старые друзья.
      - Все б отдала, чтоб посмотреть, какие у нее настоящие старые друзья, сказала Марджори. - Она ни с кем дольше пяти лет не знакома.
      - Жаль, что Тони не понимает ее прелести.
      (Хотя состоянием своим Полли была обязана мужчинам, популярностью она пользовалась главным образом у женщин, которые восторгались ее туалетами и скупали по дешевке ее поношенные платья; первые шаги по пути наверх Полли сделала в кругах столь неприметных, что не нажила врагов в том мире, до которого потом возвысилась; несколько лет назад она вышла замуж за добродушного графа, на которого тогда почему-то никто не посягал, и с той поры она вскарабкалась разве что не на самые вершины всевозможных социальных лестниц.)
      После обеда миссис Бивер проследовала через зал к их столику:
      - Мне ужасно некогда, но я просто не могла не подойти к вам. Мы так давно не виделись; Джон рассказывал мне, как дивно он провел у вас уикенд.
      - Мы живем так тихо и скромно.
      - Именно это он обожает. Бедный мальчик в Лондоне сбивается с ног. Скажите, леди Бренда, вы правда подыскиваете квартирку? Похоже, у меня есть именно то, что вам нужно. Сейчас дои ремонтируется, но к рождеству он будет готов. - Миссис Бивер посмотрела на часы. - О господи, надо бежать. А вы никак не могли бы заскочить сегодня ко мне на коктейль? Я бы вам все-все рассказала.
      - Пожалуй... - сказала Бренда неуверенно.
      - Непременно приходите. Жду вас к шести. Вы, наверное, знаете, где я живу? - и сообщив адрес, миссис Бивер отбыла.
      - Что это она там говорила о квартире? - спросила Марджори.
      - Да так, есть у меня одна сумасбродная идея...
      Позже, раскинувшись в неге на столе костоправа, под сильными пальцами которого ее позвонки трещали, как защелки, Бренда гадала, будет ли Бивер вечером дома.
      "Скорее всего нет, если он так любит светскую жизнь, - думала она, - да и потом, что толку?.."
      Но он был дома, невзирая на два приглашения. Она получила все сведения о квартирке. Миссис Бивер свое дело знала.
      - Человеку надо, - говорила она, - чтоб было где переодеться и позвонить.
      Она разгораживала домик в Белгрейвии на шесть квартирок - каждая из комнаты с ванной, по три фунта в неделю за все; ванные будут просто шикарные, горячая вода в неограниченном количестве, все новейшие заокеанские усовершенствования, а в комнате поместится огромный стенной шкаф с электрическим освещением изнутри и останется место для постели. "Это решит давно назревшую проблему" - сказала миссис Бивер.
      - Я посоветуюсь с мужем и дам вам знать.
      - Только побыстрее, ладно? На них просто невероятный спрос.
      - Я вам очень быстро дам знать.
      Когда Бренде пришло время уезжать, Бивер отправился с ней на станцию. Обычно она ела в вагоне булочки с шоколадом" они вместе сходили за ними в буфет. До отправления поезда оставалось много времени, и вагон был почти пуст. Бивер прошел в вагон и сел рядом с Брендой.
      - Вам наверняка хочется уйти.
      - Вовсе нет.
      - У меня есть что читать.
      - Но я хочу посидеть с вами.
      - Очень мило с вашей стороны. - Потом она сказала довольно робко: ей никогда не приходилось просить о таком. - Вы б, наверное, не согласились повезти меня к Полли?
      Бивер заколебался. Перед приемом у Полли предполагалось несколько обедов, и его почти наверняка пригласили бы на один из них... если он свяжется с Брендой, ее придется повести или в "Эмбасеа", иди в другой роскошный ресторан... на это уйдет по меньшей мере три фунта... и еще надо будет возиться с ней, провожать ее домой... и если верить ей, она и в самом деле растеряла за последнее время всех знакомых (иначе зачем бы он ей понадобился?), значит, он к тому же еще будет связан по рукам и ногам на весь вечер...
      - Мне очень жаль, - сказал он, - но я уже обещал обедать в одном доме.
      Бренда заметила его колебания.
      - Я так и думала.
      - Но мы там встретимся.
      - Да, если я поеду.
      - Я бы очень хотел повести вас.
      - Что вы, что вы... Я просто так спросила.
      Веселое настроение, с которым они покупали булочки, бесследно прошло. Минуту они посидели молча. Потом Бивер сказал:
      - Что ж, я, пожалуй, пойду.
      - Да, бегите. Спасибо, что проводили.
      Бивер пошел по платформе к выходу. До отхода поезда оставалось еще восемь минут. Вагон внезапно набился битком, и Бренда почувствовала, как она вымоталась.
      - С какой стати бедному мальчику связываться со мной? - подумала она. Но он мог бы отказать и поаккуратнее.
      - Ну как, хоть сейчас к Барнардо? {Имеются в виду "Барнардовские приюты" - приюты для беспризорных и бездомных детей, названные в честь их основателя и первого директора Томаса Джона Барнардо (1845-1905), известного английского филантропа.}
      Бренда кивнула.
      - Шел по улице малютка, - сказала она, - и совсем, совсем пропал.
      Она сидела, склонясь над чашкой, и безучастно помешивала хлеб с молоком. Чувствовала она себя премерзко.
      - Весело прошел день? Она кивнула.
      - Видела Марджори и ее гнусного пса. Кое-что купила. Обедала у Дейзи, в ее новой забегаловке. Ходила к костоправу. Только и всего.
      - Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты отказалась от двойных поездок в Лондон. Ты от них очень устаешь.
      - Кто? Я? Я в полном порядке. Просто я хочу умереть - вот и все. И ради бога, Тони, милый, только ничего не говори о постели, потому что я и пальцем пошевелить не могу...
      На следующий день пришла телеграмма от Бивера. "Удалось отмотаться обеда 16 Вы еще свободны".
      Она ответила: "Семь раз отмерить всегда хорошо Бренда". До сих пор они избегали называть друг друга по имени.
      - Ты сегодня как будто в хорошем настроении, - сказал Тони.
      - Я себя прекрасно чувствую. Я считаю, это из-за мистера Кратуэлла. Он приводит в порядок и нервы, и кровообращение, и все-все.
      III
      - А куда мама уехала?
      - В Лондон.
      - А почему?
      - Дама по имени леди Кокперс устраивает прием.
      - Она хорошая?
      - Маме нравится. Мне нет.
      - А почему?
      - Потому что она похожа на обезьяну.
      - Вот бы на нее посмотреть. А она в клетке сидит? А хвост у нее есть? Бен видел женщину, похожую на рыбу, так у нее была не кожа, а чешуя. В цирке, в Каире. И, пахло от нее, Бен говорит, как от рыбы.
      После отъезда Бренды они пили чай вместе,
      - Пап, а что леди Кокперс ест?
      - Ну, орехи и разные другие штуки.
      - Орехи и какие штуки?
      - Самые разные орехи.
      И на много дней образ Волосатой и зловредной графини занял воображение Джона Эндрю. Она поселилась в его мире так же прочно, как умерший с перепою Одуванчик. И когда с ним заговаривали деревенские, он рассказывал им про графиню, про то, как она висит вниз головой на дереве и швыряется в прохожих ореховой скорлупой.
      - Это ж надо про живого человека такое придумать, - говорила няня. Что бы сказала леди Кокперс, если б услышала?
      - Она б трещала, тараторила, хлесталась хвостом, а потом бы наловила крупных сочных блох и позабыла обо всем.
      Бренда остановилась у Марджори. Она оделась первой и прошла к сестре.
      - Какая прелесть, детка. Новое?
      - С иголочки.
      Марджори позвонила дама, к которой она была звана на обед.
      (- Послушай, ты никак не можешь добыть Аллана сегодня вечером?
      - Никак. У него митинг в Камберуэлле. Он, может, и к Полли не придет.
      - Ну, а хоть какого-нибудь мужчину можешь раздобыть?
      - Что-то никто в голову не приходит.
      - Ничего не поделаешь, будет на одного мужчину меньше, только и всего. Никак не пойму, что такое сегодня стряслось. Я позвонила Джону Биверу, и, представляешь, даже он занят.)
      - Видишь, - сказала Марджори, вешая трубку, - какой из-за тебя переполох. Ты перехватила единственного свободного мужчину в Лондоне.
      - О господи, я и не подозревала...
      Бивер прибыл без четверти девять, весьма довольный собой; одеваясь, он отказался от двух приглашений на обед; он получил десять фунтов по чеку в клубе; он заказал диванный столик у "Эспинозы". И хотя он чуть ли не первый раз в жизни приглашал даму в ресторан, ритуал он знал назубок,
      - Надо мне разглядеть твоего мистера Бивера, - сказала Марджори. Давай заставим его снять пальто и выпить.
      Однако, сойдя вниз, сестры слегка оробели, Бивер же ничуть не смутился. Он был весьма элегантен и выглядел гораздо старше своих лет.
      "А он не так уж плох, этот твой мистер Бивер, - казалось говорил взгляд Марджори, - вовсе нет"; и он, видя двух этих женщин вместе, - а они обе были красивы и каждая настолько по-своему, что хотя и было очевидно, что это сестры, они могли б сойти за представительниц разных рас, - начал понимать то, что всю неделю ставило его в тупик: отчего вопреки всем своим принципам и привычкам он телеграфировал Бренде и пригласил ее на обед.
      - Миссис Джимми Дин страшно расстроена, что не смогла вас сегодня залучить. Но я не выдала вас и не сказала чем вы занимаетесь.
      - Передайте ей от меня горячий привет, - сказал Бивер. - Но все равно мы встретимся у Полли.
      - Мне пора идти. Обед назначен на девять.
      - Подожди немного, - сказала Бренда. - Они наверняка опоздают. Теперь, когда она неминуемо должна была остаться наедине с Бивером, ей совсем этого не хотелось,
      - Нет, мне пора. Развлекайтесь, господь с вами, - Марджори почувствовала себя старшей сестрой, видя, как Бренда волнуется и робеет на пороге романа.
      После ухода Марджори обоим стало неловко, потому что за неделю разлуки каждый в мыслях своих сблизился с другим гораздо больше, чем на то давали право их немногие встречи. Будь Бивер поопытнее, он бы прямо прошел через всю комнату к Бренде, которая сидела на ручке кресла, поцеловал бы ее, и, по всей вероятности, ему бы все сошло с рук. Но вместо этого он непринужденно заметил:
      - Нам, пожалуй, тоже пора.
      - Да, а куда?
      - Я думал к Эспинозе.
      - Отлично. Только слушайте, давайте договоримся сразу: это я вас приглашаю.
      - Разумеется, нет... что вы.
      - Не возражайте. Я пожилая замужняя женщина, на год старше вас, и притом довольно богатая, так что не спорьте - плачу я.
      Бивер протестовал, пока они не сели в такси. Отчужденность никак не проходила, и Бивер уже подумывал: "Не ждет ли она, чтоб я на нее набросился?" Так что когда они повали в затор у Мраморной арки, он потянулся к ней, однако в последний момент она отстранилась. Он оказал; "Бренда, ну пожалуйста", но она отвернулась к окну и решительно потрясла головой. Потом, по-прежнему не отводя глаз от окна, протянула ему руку, и они молча просидели так, пока не доехали до ресторана.
      Бивер был совершенно ошарашен.
      Однако, как только они оказалась на людях, к нему вернулась былая уверенность. Эспиноза проводил их к столику справа от двери, несколько на отшибе - это был единственный столик в ресторане, за которым можно было разговаривать, не опасаясь, что тебя услышат. Бренда передала Биверу меню.
      - Выбирайте вы. Мне очень немного, и чтоб все блюда были с крахмалом, и без протеина.
      Что бы вы ни заказывали, счет Эспиноза, как правило, представлял одинаковый, но Бренда могла этого не знать, и, так как подразумевалось, что платит она, Бивер стеснялся заказывать явно дорогие блюда. Все же по ее настоянию они заказали шампанское, а позже графинчик ликеру для Бивера.
      - Вы не представляете себе, как я волнуюсь. Ведь я в первый раз в жизни приглашаю на обед молодого человека.
      Они просидели у Эсиинозы, пока не подошло время ехать к Полли. Раз или два они потанцевали, но больше болтали за столиком. Взаимный интерес настолько превышал их осведомленность друг о друге, что у них не было недостатка в темах.
      Через некоторое время Бивер сказал:
      - Простите, я вел себя в такси как последний идиот.
      - М-м?
      Он перестроился:
      - Вы не очень рассердились, когда я пытался поцеловать вас?
      - Кто? Я? Нет, не особенно.
      - Тогда почему же вы отвернулись?
      - О господи, вам еще много чего надо понять.
      - Чего?
      - Никогда не задавайте таких вопросов. Запомните это на будущее, ладно?
      Он надулся.
      - Вы со мной говорите, словно я студент, пустившийся в свой первый загул.
      - Вот как? Выходит, это загул?
      - С моей стороны - нет. - Последовала пауза, потом Бренда сказала:
      - Я не совеем уверена, что не сделала ошибку, пригласив вас на обед. Давайте попросим счет и поедем к Полли.
      Счет пришлось ждать десять минут, промежуток этот надо было чем-то заполнить, и Бивер сказал, что он просит прощения.
      - Вам следует научиться быть полюбезнее, - сказала Бренда рассудительно, - думаю, это вам под силу.
      Когда счет в конце концов принесли, она сказала:
      - Сколько полагается дать на чай? Бивер объяснил.
      - Вы уверены, что этого достаточно? Я дала бы вдвое больше.
      - Ровно столько, - сказал Бивер и снова почувствовал себя старшим, чего и добивалась Бренда.
      Когда они сели в такси, Бивер тут же понял, что ей хочется, чтоб он ее поцеловал. Но он решил - пусть она теперь допляшет под его дудку. Поэтому он отодвинулся и завел разговор о старом доме, который вносили, чтобы освободить место для квартала многоквартирных зданий.
      - Заткнись, - сказала Бренда. - Иди ко мне. Когда он поцеловал ее, она потерлась о его щеку своей, такая у нее была манера.
      Прием у Полли был точь-в-точь таким, как она хотела, - аккуратным сколком всех лучших приемов, которые она посетила в прошлом году: тот же оркестр, тот же ужин и, самое главное, те же гости. Ее честолюбие далеко не заходило: ей не нужно было ни произвести фурор, ни устроить прием настолько необычный, чтоб о нем говорили еще много месяцев спустя, не нужны ей были ни добытые из-под земли нелюдимые знаменитости, ни диковинные иностранцы. Ей нужен был самый обыкновенный шикарный прием, и таким он и получился. Пришли практически все, кого она пригласила. Если и существовали другие труднодоступные миры, куда она не была вхожа, Полли о них не подозревала. Ей нужны были именно эти люди, и они к ней явились. И, стоя рядом с лордом Кокперсом, который ради такого случая, как примерный муж, появился на люди вместе с ней, что делал крайне редко, Подли, обозревая гостей, поздравляла себя с тем, что у нее сегодня очень мало лиц, которых она не желала видеть. В прошлые годы приглашенные с ней не церемонились и приводили с собой всех, с кем им случилось в этот день обедать, В этом году без особых усилий с ее стороны приличия не нарушались. Гостя, которые хотели привести с собой друзей, с утра позвонили ей и испросили позволения, а в большинстве своем и на это не отважились. Люди, которые всего полтора года назад делали бы вид, что и не подозревают о ее существовании, теперь непрерывным потоком поднимались по ее лестнице. Она сумела встать вровень с другими замужними дамами своего круга.
      У подножья лестницы Бренда сказала:
      - Пожалуйста, не оставляй меня. Я, наверное, тут никого не знаю. - И Бивер снова почувствовал себя защитником и покровителем.
      Они прошли прямо к оркестру и стали танцевать; разговаривали они мало, только здоровались со знакомыми парами. Через полчаса Бренда сказала:
      - Теперь я вам дам передохнуть. Только смотрите не потеряйте меня.
      Она танцевала с Джоном Грант-Мензисом и двумя-тремя старыми приятелями, и потеряла Бивера из виду, пока не наткнулась на него в баре, где он сидел в полном одиночестве. Он уже давно торчал здесь, перекидываясь одной-двумя фразами с входящими парами, но потом опять оставался в одиночестве. Он томился и злобно повторял про себя, что, не свяжись он с Брендой, он пришел бы сюда с большой компанией и все повернулось бы иначе.
      Бренда заметила, что он не в духе, и сказала: "Пора ужинать".
      Час был ранний, и буфет пустовал, только за несколькими столиками уединились серьезные парочки. В простенке стоял большой круглый никем не занятый стол, они сели за него.
      - Я собираюсь еще долго-долго не вставать, вы не против? - Она хотела, чтоб он снова почувствовал себя хозяином положения, и поэтому стала расспрашивать его о парочках за другими столиками.
      Постепенно их стол заполнялся. К ним подсаживались старые друзья Бренды, с которыми она общалась, когда начала выезжать и в первые два года брака до смерти отца Тони; мужчины слегка за тридцать, замужние женщины ее лет - одни из них не знали Бивера, другие не любили его. Стол их был явно самым веселым в комнате. Бренда подумала: "Как мой юный кавалер, должно быть, тяготится этим". Ей и в голову не пришло, что, с точки зрения Бивера, ее старые друзья самые завидные тут люди и он в восторге оттого, что его видят в такой компании.
      - До смерти надоело? - шепнула ему она.
      - Что ты, счастлив, как никогда.
      - А мне надоело. Пойдем потанцуем.
      Но оркестр отдыхал, и в танцзале не было никого, кроме серьезных парочек, которые переселились сюда, в поисках уединения, и сидели там и сям по стенам, уйдя с головой в разговоры.
      - О господи; - сказала Бренда, - мы влипли. Вернуться к столу неудобно... похоже, нам придется ехать домой. - Но еще нет и двух.
      - Для меня это поздно. Послушайте, вам совсем не надо ехать. Оставайтесь здесь и веселитесь.
      - Разумеется, я поеду с тобой, - сказал Бивер.
      Ночь была холодная, ясная. Бренда дрожала, и в такси он обнял ее. Они почти не разговаривали.
      - Уже приехали?
      Они посидели несколько секунд неподвижно. Потом Бренда высвободилась, и Бивер открыл дверцу,
      - К сожалению, я не могу пригласить тебя выпить. Донимаешь, я не у себя и ничего здесь не найду.
      - Что ты, что ты.
      - Спокойной ночи, милый. Огромное спасибо, что приглядел за мной. Боюсь, я тебе отравила весь вечер.
      - Что ты, что ты, - сказал Бивер.
      - Позвони мне с утра... Договорились? - Она поднесла руку к губам и повернулась к двери.
      Еще с минуту Бивер раздумывал, стоит ли вернуться к Полли, но потом решил, что не стоит. Он был близко от дома, да и у Полли к этому времени все, должно быть, уже угомонились, так что он поехал на Сассекс-гарденз и тут же лег спать.
      Не успел он раздеться, как внизу раздался телефонный звонок. Звонил его телефон. Он спустился по холоду на два пролета. Звонила Бренда.
      - Милый, я уже собиралась повесить трубку. Подумала, что ты вернулся к Полли. Разве твой телефон не у постели?
      - Нет, на первом этаже.
      - Значит, я тебе зря позвонила?
      - Ну не знаю. А в чем дело?
      - Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.
      - Ах да, понятно, конечно. Спокойной ночи.
      - И ты позвонишь мне утром?
      - Да.
      - Рано-рано, до того, как наметишь планы?
      - Да.
      - Спокойной ночи, господь с тобой.
      Бивер снова поднялся на два пролета и залез в постель.
      - ...Удрать в самый разгар веселья...
      - Стыдно сказать, насколько это было невинно. Он даже не зашел.
      - Этого-то как раз никто и не узнает.
      - Он просто рассвирепел, когда я позвонила,
      - А что он о тебе думает?
      - Ничего не может понять... совершенно ошарашен и притосковывает.
      - Ты что, собираешься это продолжать?
      - Сама не знаю. - Зазвонил телефон. - Вот, наверное, он.
      Но это был не он. Бренда пришла к Марджори, и они завтракали в постели. В это утро Марджори особенно вошла в роль старшей сестры.
      - Правда же, Бренда, твой молодой человек - это такое убожество...
      - Я сама все знаю. Он не бог Весть что, и он сноб, и похоже, у него рыбья кровь, но мне он приглянулся, и все тут... и потом, я не уверена, что он уж совсем ужасный... он обожает свою гнусную мать... и потом он вечно без денег. По-моему, ему очень не везло в жизни. Он мне все про себя вчера рассказал. Он был раз помолвлен, но они не смогли пожениться из-за денег, а с тех пор у него не было ничего приличного... Его еще многому надо научить. Этим отчасти он мне и нравится.
      - О господи, я вижу, ты всерьез. Зазвонил телефон.
      - Может, на этот раз он.
      Но знакомый голос так громко заверещал в телефон, что Бренда слышала весь разговор.
      - Добрый день, лапочка, какие последние сплетни?
      - А, Полли, поздравляю - прекрасный прием.
      - Правда, старушка не подкачала? Слушай, что там у твоей сестры с Бивером?
      - Что у них?
      - Давно они путаются?
      - Ты попала пальцем в небо, Полли.
      - Да брось. Сразу видно, что у них далеко зашло. Нет, ты мне скажи, как это ему удалось. Вот что интересно. Что-то в нем наверняка есть, просто мы не замечали.
      - Полли тебя засекла. В данный момент она оповещает весь Лондон о своих наблюдениях.
      - Какая жалость, что и оповещать-то не о чем. Этот сопляк мне даже не позвонил... Что ж, придется оставить его в покое. Если он не опомнится, я днем уезжаю в Хеттон. Вот, может, он.
      Но это был всего-навсего Аллан, который звонил из штаб-квартиры консерваторов извиниться, что не смог накануне приехать к Полли.
      - Я слышал, Бренда пустилась во все тяжкие, - сказал он.
      - Господи, - сказала Бренда, - можно подумать, молодых людей так легко соблазнить.
      - Я тебя почти не видела вчера у Полли, - сказала миссис Бивер. - Куда ты исчез?
      - Мы рано уехала. Бренда Ласт устала.
      - Она прелестно выглядела. Я очень рада, что ты с ней подружился. Когда ты с ней встречаешься?
      - Я договорился, что позвоню.
      - Ну, так чего же ты ждешь?
      - Да что толку, мамчик? Разве я могу себе позволить ухаживать за женщиной вроде Бренды Ласт? Позвонишь ей, она скажет, что вы делаете, придется ее куда-нибудь вести, и так каждый день. У меня денег на это нет.
      - Знаю, сын мой. Знаю, как тебе трудно. Знаю, как ты умеешь экономить. Я должна быть благодарна, что мой сын не является ко мне с долгами. И все же, не стоит отказывать себе буквально во всем. Так ты в двадцать пять лет превратишься в старого холостяка. Я еще в тот вечер, когда Бренда пришла к нам, заметила, что ты ей нравишься.
      - Это точно, я ей очень даже нравлюсь.
      - Надеюсь, она решит наконец относительно квартиры. Они сейчас просто нарасхват. Мне придется присмотреть еще один дом, который можно перегородить. Ты просто не поверишь, кто их снимает: масса людей, у которых собственные дома в Лондоне... Ну, мне пора на работу. Кстати, я уезжаю на два дня. Проследи, чтоб Чэмберс как следует о тебе заботилась. Тут Сильвия Ньюпорт нашла каких то австралийцев, которые хотят снять дом в деревне, я покажу им парочку подходящих. Ты где обедаешь?
      - У Марго.
      К часу, когда они возвратились домой, выгуляв Джинна, Бивер еще не звонил.
      - Раз так, значит так, - сказала Бренда. - Я как будто даже рада.
      Она послала Тони телеграмму, что приедет дневным поездом, и слабым голосом приказала упаковать вещи.
      - Похоже, мне сегодня негде обедать, - сказала она.
      - Почему б тебе не пойти к Марго? Я уверена, она будет рада.
      - Ладно, позвони ей и спроси.
      Так она снова встретила Бивера.
      Он сидел довольно далеко от нее, и, пока гости не начали расходиться, им так и не пришлось поговорить.
      - Я пытался дозвониться вам все утро, - сказал он, - но было занято.
      - Да ладно, - сказала Бренда. - Беру тебя в киношку. Позже она телеграфировала Тони. "Остаюсь Марджори день два целую вас обоих".
      IV
      - А мама сегодня приедет?
      - Надеюсь.
      - Как долго она гостит у этой обезьяньей тетки. Можно, я поеду на станцию ее встречать?
      - Конечно, поедем вместе.
      - Она целых четыре дня не видела Громобоя. И не видела, как я прыгаю через новое препятствие, верно, пап?
      Она приехала поездом 3.18. Тони и Джон Эндрю явились на станцию загодя. Они походили по перрону, все осмотрели, купили шоколадку в автомате.
      Начальник станции вышел к ним поболтать
      - Ее милость сегодня возвращается?
      Он был старым приятелем Тони.
      - Я ее каждый день ждал. Сами знаете, что бывает с дамами, когда они дорвутся до Лондона.
      - Жена Сэма Брейса уехала в Лондон, и он никак не мог ее вернуть. Пришлось самому за ней отправиться. Так она ему еще трепку задала.
      Вскоре подошел поезд, и Бренда грациозно выпорхнула из вагона третьего класса.
      - Пришли оба. Какие вы милые. Я этого не заслужила.
      - Мам, а ты обезьянью тетку привезла?
      - Что за чушь порет ребенок?
      - Он вбил себе в голову, что у твоей подружки Полли есть хвост.
      - Кстати говоря, меня б ничуть не удивило, если б так оно и оказалось.
      Багаж Бренды умещался в двух крохотных чемоданчиках.
      Шофер привязал их к багажнику, и Ласты покатили в Хеттон.
      - Какие новости? Рассказывайте по порядку.
      - Бен поднял жердь высоко-высоко, и мы с Громобоем вчера шесть раз прыгали, и сегодня шесть раз, и еще в прудике сдохли две рыбки, они вздулись и плавают вверх животами, и еще няня вчера обожгла чайником палец, и еще мы с папой вчера видели лису, ну, совсем рядом, она посидела, а потом убегала в лес, и еще я начал рисовать битву, но никак не могу кончить, потому что у меня краски не те, и еще серая ломовая, у которой были глисты, поправилась.
      - Ничего особенного не произошло, - сказал Тени. - Мы по тебе скучали. И что ты делала в Лондоне так долго?
      - Кто? Я? Я очень плохо себя вела, если говорить правду.
      - Швырялась деньгами?
      - Хуже. Я предавалась жуткому разврату, ухнула кучу денег и получила уйму удовольствия. Но у меня есть для тебя ужасная новость.
      - Что такое?
      - Нет, лучше я ее попридержу. Тебе она вовсе не понравится.
      - Ты купила мопса.
      - Хуже, гораздо хуже. Только я этого еще не сделала. До сил нет, как хочу.
      - Давай выкладывай.
      - Тони, я нашла квартиру.
      - Так потеряй ее, и побыстрее.
      - Ладно, я за тебя еще возьмусь. А пока постарайся заранее не хандрить.
      - Я и думать об этом забуду.
      - Пап, а что такое квартира?
      Бренда обедала в пижаме, а потом, примостившись около Тони на диване, ела сахар из его чашки.
      - Все это, как я понимаю, означает, что ты снова заведешь разговор о квартире.
      - Угу...
      - Ты не подписывала никаких бумаг, скажи?
      - Что ты, - Бренда решительно затрясла головой.