Она захотела отомстить, пошла за ним по пятам, но выстрелила нечаянно, споткнувшись о корень. Пуля полетела неприцельно и угодила в чемоданчик, который нес ее обидчик, встречавшийся по делам с Цезарем. А в чемоданчике был пластит. Это произошло весной 1996 года. Кое-кто тогда понял эту историю, как целенаправленную акцию Чуда-юда. Потому что некий Антон Борисович Соловьев постарался создать именно такое впечатление. И у Чуда-юда пошла полоса неудач. Началось с того, что эта самая Люба-киллер, которая поехала в Европу с заказом на Воронцоффа, угодила к Куракину. Как именно - не знаю. Пока. Потому что это осталось в памяти Ленки, которая теперь Вика. Но, насколько мне представляется, она сама сдалась. На это Петя намекал как-то раз. Тут роковую ошибку совершил Куракин. Он решил приставить ее в качестве соглядатайши к супругам Князефф. - Надеялся, что она будет присматривать за ними? Чтоб не начали разбираться в своих правах на имущество? - Да. А твою Ленку пристроили обучать их французскому. Рассчитывали, что они выучат его в пределах начальной школы. Но они его выучили гораздо лучше. - Понятно... Ленка новую методику применила небось. - Естественно. Но тут Куракин узнал о том, что ты нашелся на Гран-Кальмаро. Кроме того, с ним наладил контакты Сережа Сорокин и рассказал много интересного насчет иконы и фонда О'Брайенов. Что и как было после того, как ты "вышел на бис", наверно, лучше меня знаешь. Ну а теперь заключительный этап. Чудо-юдо, вернув меня, уже знал, что икона лежит в сейфе у Куракина, и понимал, что тот водит его за нос, утверждая, будто ее ищет. Он просто хотел по ходу переговоров выманить у Чуда-юда побольше секретов. А заодно - заполучить в свои руки хотя бы дубликаты ключей, копию компьютерного досье с паролями и кодами банков и счетов фонда. И поэтому он решил не ждать милостей от природы. И пожертвовать такой пешкой, как я, ради мата Воронцову и Куракину, поскольку они должны были встретиться на вилле под Амьеном, формально принадлежавшей Пете и Вере. Дело в том, что Воронцов и Куракин уже столковались насчет совместного использования фонда. В общем, я должна была приехать туда и уничтожить обоих. Оружие и все прочее должен был передать оператор ГВЭПа, который, как я понимаю, получил приказ управлять мной на расстоянии и ставить имитации для охраны их сиятельств. Ему я должна была передать икону, после чего он парализовал бы мне дыхание или устроил инсульт. - Его, случайно, не Богдан звали? - спросил я. - Именно так. Я ничего не смогла бы сделать, если бы не случайность. Куракин решил, что пора убрать Князевых. И приказал это сделать Любе, которая числилась служанкой. А Люба его зарезала... Встреча сорвалась, Богдан с санкции Чуда-юда вернулся домой, а я, Клык, Вера с малышом и Люба вместе с иконой сели на личный самолет Куракина - он тоже числился принадлежащим Клыку - и улетели на Гваделупу. - Дружная у вас семья, - произнес я не без ехидства, но Элен на это не отреагировала. - На Гваделупе нам тоже стало неспокойно, - сказала она. - Уже через два дня появились какие-то подозрительные типы, которые стали отслеживать виллу, которая формально принадлежала Пьеру. А потом явился Сергей Николаевич и предложил нам срочно эвакуироваться на танкер. - Значит, все-таки он здесь главный? - Не совсем так. Он просто организовал нам поездку на этом корабле. То есть помог нам незаметно перебраться сюда под прикрытием имитационной картинки, обработал капитана и всех остальных таким образом, что они не обращают на нас внимания. Даже взятки платить не надо. Но главный на корабле, конечно, капитан. А самого Сорокина здесь нет. Есть несколько человек из его компании. Старший над ними - некто Фрол. - Фрол... - Я вспомнил, что на заимке у Лисова был такой сорокинец, бывший майор, ставший бандитом, а потом перебежавший к Сарториусу. Даже хотел сказать: "Знаю такого!", но вовремя сообразил, ведь на заимке Лисова мы встречались в другом времени. - Тебе что-то говорит это имя? - Элен четко засекла отражение этих размышлений на моем лице. - Не знаю, - произнес я уклончиво, - пока не увижу в лицо - не скажу, встречались где-то или нет. Фроловых в России и зарубежье полно, и каждому второму уголовнику с такой фамилией дают кличку "Фрол". Так что поспешных выводов делать не буду. - Ладно. Заканчивую информацию: Сарториус намерен перевести нас отсюда на свое судно. Оно где-то близко, вот-вот должно подойти. - Но почему-то задерживается... - задумчиво произнес я. - Понятно. Ну, ладно. Поговорим о неприятном. То, что меня похищал из-под Москвы Сарториус, - это однозначно. Для меня даже не тайна, как он сумел это сделать. Настроился на канал РНС, закамуфлировался, как всегда, и принялся управлять... - Этого я не знаю, - почти откровенно, как мне показалось, промолвила Элен. - Мне известно, что вас сюда выгрузили ночью с вертолета. А откуда он прилетел, не информировали. - А Клык в курсе дела? - Не думаю. Сарториус не любит, когда все нараспашку. - Но мне-то ясно, что он хочет либо выторговать процент от фонда О'Брайенов, либо, при удобном случае, вообще все прихватить. Я - заложник для подстраховки от силовых действий Чуда-юда, Ваня Соловьев - для гарантий со стороны его папы Антона Борисовича, который, как я понимаю, работает на "джикеев". А вот от вмешательства Воронцова такой гарантии нет. Хотя он, вроде бы, и контачил с Соловьевым-старшим, но Ванино здоровье ему по фигу. - Соловьев-старший, - сказала Элен, - это и есть гарантия против Воронцова. Потому что именно Антон Борисович очень осложнил финансовое положение Чуда-юда и ведет против него эдакую тихую и скромную войну. Почти везде, где только может. Но что еще более неприятно для твоего папаши, он очень активно "копает" под него по всему миру. Равалпинди только один из тех бывших деловых партнеров Чуда-юда, которого Соловьеву удалось перекупить. Есть еще десяток, не меньше, которые уже сейчас готовы предать, поскольку чуют, что доходы падают. Вполне возможно, что подберут ключики даже к Перальте, Кубику, Доминго Косому, Иванцову... Все это очень сильно помогает Воронцову, который, конечно, намного хуже разбирается в делах Баринова, чем Соловьев. И без совета с ним Рудольф Николаевич шагу не ступит. А потому не станет бросать боевиков на танкер, если появится угроза для Ваниной жизни. - Но он, как выражаются в приличном обществе, тоже не "верхний". "Джикеи" могут и сами поработать... - Куракин, между прочим, в свое время тоже их побаивался. И взялся изучать их делишки. И когда пытался подружиться с Сарториусом, то обменялся с ним информацией. Выяснилось, что у "G & К" тоже дела неважнецкие. По сути дела, они раздроблены на четыре враждующие группировки, каждая из которых постепенно уплывает в легальный бизнес. Со своими деньгами, естественно. Включение России в мировой рынок вызвало серьезный промышленный бум в Штатах, как и вообще на Западе. Есть возможность, не рискуя башкой и не конфликтуя с законом, наворачивать прибыли. Но при этом не хочется отстегивать денежки на общак, который они создали вместо фонда О'Брайенов. А именно оттуда финансировались работы по тем же препаратам серии "Зомби", по ГВЭПам и иной психотронной технике. То есть бывшая клиника Джона Брайта, на базе которой Малькольм Табберт создал нечто вроде нашего ЦТМО. И обозвал его так, чтоб все подумали, будто это сборище шарлатанов: "John Bright centre of occultism, parapsychology and scientology". - Малькольм Табберт... - Я наморщил лоб, вспоминая. - Фамилию вроде слышал. - Наверно, от Хрюшки, - хмыкнула Элен, - она, как мне помнится, когда-то учила русскому языку детей Джека Табберта, "голубого" миллионера... - Точно, точно! - припомнил я. - Ленка еще говорила, что он на лесбиянке женился, и они детей себе через пробирку заводили. И еще она говорила про его дядюшку, который взорвался на какой-то секретной научной установке... - Это Гордон Табберт. Кстати, вместе с ним когда-то работал Куракин. А Малькольм - его сын. Двоюродный братец Джека, получается. Примерно твой ровесник, но башкой Бог не обделил. В Принстоне преподавал. Занимался биофизикой, изучал влияние космических излучений на энергопотенциал клеток мозга, в Хьюстоне поработал, выполнил несколько совместных работ с Милтоном Роджерсом, царствие ему небесное, о котором ты тоже, поди-ка, слышал. - Тесен мир! - удивился я. - Этот самый Роджерс общался не со мной, а с Майком Атвудом, но память у меня осталась. Особенно построенная им компьютерная модель, объяснявшая причину исчезновения "Боинга" в Бермудском треугольнике. Электромагнитные вихри, следы какие-то в ионосфере остались. Он тогда, по сути дела, открыл принцип действия перстней Аль-Мохадов. - Ну, это сильно сказано, - скептически поджала губы Элен, - просто высказал предварительную гипотезу. Остальное не успел, потому что попал в автокатастрофу. Чудо-юдо, Зинка с Ленкой, а особенно Вася Лопухин гораздо серьезнее продвинулись. А мы, то есть, конечно, ты и Таня, - совсем далеко зашли. Помнишь? - Это ты про то, как мы сперва в плазменный "бублик", а потом в светящиеся "морковки" превращались, а Сарториус нас ГВЭПом перехватывал? Ты тоже об этом помнишь?! - Да. И не думай, что это был сон или имитационная картинка. Сарториус это сделал, хотя и сам не знает, как у него получилось. Потому что когда он стал все это обсчитывать, то выяснил: ГВЭП, которым он пользовался, не мог взять всю энергию. Он должен был взорваться. И самое главное, порядок действий, который он применил для того, чтобы поймать плазменный тороид, для него самого был непонятен. Ты улавливаешь суть? - Улавливаю. Им управлял кто-то, ты это хочешь сказать? - Да. И это был не Чудо-юдо. Тот тоже понятия не имел, как все получилось. Догадка у меня возникла внезапно, но высказать ее я не успел. Потому что в этот самый момент отворилась дверь, и вошел Клык. ПЕРЕСАДКА - Значит, так, - сказал Петя. - Просьба ни о чем не беспокоиться и топать за мной. Предстоит пересадка. Гражданин Баринов, надеюсь, что вы не будете дрыгаться и пойдете нормально, без пинков и наручников. - Само собой, культура прежде всего. Видимо, не очень надеясь на мою честность, Клык все же приставил ко мне двух молодцов, которых я мог видеть на "Торро д'Антильяс" в прошлом году. По крайней мере, они были очень похожи на тех, которые там были. Эдакие пираты конца XX столетия, с многоцветными татуировками, стриженные под ноль, в кожаных шортах и трепаных джинсовых безрукавках, с "хеклер-кохами" в руках и наручниками на поясах. Ну, само собой, в черных очках, закрывавших половину рожи. На мою морду очень быстро надели черный мешочек и довольно плотно взяли за локти. Потом быстрым шагом вывели из каюты и куда-то повели. Молча, без комментариев. Голосов Элен и Клыка, а также каких-то иных шагов, кроме своих собственных и сопровождающих, не слышалось. Должно быть, они остались в каюте или пошли оттуда другим маршрутом. Дышать в мешке было вполне возможно, но видеть через него - ни хрена. Конечно, понять, куда именно тащат, мне не удалось. Слишком много раз молодцы меняли направление движения. Правда, в основном, как мне кажется, мы спускались по каким-то трапам. Провожатые были ребята заботливые, все время поддерживали, чтоб я не сверзился, а ежели на пути попадался порог, то ловко подхватывали меня под руки и переносили на ровное место. Ни разу не дали запнуться. Минут через десять-пятнадцать бойцы, судя по свежему ветерку с легким нефтяным душком, вытащили меня на верхнюю палубу танкера. По ней мы прошли совсем недолго. Я услышал знакомое тарахтение вертолета, который находился где-то поблизости, судя по всему, уже зависал над танкером. Стало здорово обдувать сверху. Рев двигателя и свист лопастей нарастали с каждой секундой. Потом послышалось что-то вроде приглушенного "бумм!" - вертолет сел на палубу, точнее, на плетенный из канатов просторный мат круглой формы. Именно по этому мату меня подвели к вертолету - я его только ногами почувствовал, а затем подсадили в кабину. Там меня быстренько пристроили в какое-то кресло и пристегнули ремнем. Потом одного за другим стали сажать еще кого-то, судя по всему, тоже не добровольных пассажиров. Мои руки, правда, были свободны, но сдернуть мешок с головы я не решился - не стоит обострять. А то еще наденут наручники, по которым я вовсе не скучал. Рядом со мной, слева, видимо, находился борт вертолета с иллюминатором, а справа уселась Элен. Это я догадался по запаху духов. Кто сидел впереди, а кто сзади, мне было неизвестно. Потом лязгнуло - вертолетчики задвинули дверь, еще через несколько секунд двигатели вертолета прибавили оборотов, пол кабины дернулся - снялись. Машина, должно быть, была мощная, взлетела легко, даже не почуяла, что приняла на борт около двух десятков человек. Правда, сколько народу уселось, я точно не знал, но, судя по топоту при погрузке, в вертолет село никак не меньше двадцати персон. Я прикинул: нас, "гостей", так сказать, должно быть семеро. Элен, Клык с двумя бабами и ребенком - уже двенадцать. Экипаж - минимум двое - это 14. Ну и охранники Клыка - трое, вот и выходит 14 рыл. Полет сам по себе продолжался совсем недолго, едва ли больше пятнадцати минут. Но вот высадка заняла довольно много времени. Дело в том, что вертолет не приземлялся на палубу, а просто зависал над ней метрах в двух. Не знаю, как остальных, но меня лично заставили вылезать, пятясь и свесив ноги вниз. При этом поддерживали за плечи изнутри кабины, чтоб я не вывалился слишком быстро. Я понятия не имел, сколько метров до земли, воды или палубы, а потому немного волновался. В конце концов, мне ведь никто не давал гарантий, что этот полет не завершится на Акульей отмели, куда падать даже с двухметровой высоты очень опасно для здоровья. Но это были зряшные опасения, ибо стоявшие под брюхом вертолета граждане - отважные ребята, однако! - благополучно сцапали меня за ноги, подхватили на руки и, поставив на палубу, тут же повели (скорее поволокли все-таки) внутрь судна. Меня сгрузили с вертолета не то седьмым, не то восьмым, поэтому о том, что пересадка завершена, я узнал лишь после того, как судно, на которое нас перегрузили, перестало дрожать от работы машин на холостом ходу, завертело винтами и двинулось в абсолютно неизвестном для меня направлении. Мешок с меня сняли несколько раньше, еще тогда, когда я очутился в запертой каюте, намного менее удобной, чем та, куда меня поместили на танкере. К тому же тесной. На танкере был дворец со всеми удобствами, а тут - хрен знает что, какая-то душная клетушка, да еще и темная к тому же. Потому что иллюминатор был задраен снаружи штормовой крышкой. Правда, вентилятор работал и духоты не ощущалось, но все же кайфа от нового места пребывания я совсем не испытывал. Прямо скажем, очень мне не понравился этот, грубо говоря, "обмен жилплощади". Если так пойдет дальше, то можно и в подвале с крысами очутиться... Тем не менее, надо было сидеть и ждать, чем меня еще порадуют хозяева. Часа два или три, точно не замерял, мной никто не интересовался. Я прилег на жесткую коечку - шконка, да и только! - после чего попытался расслабиться и вздремнуть, чтоб время шло не так медленно и чтоб не впадать в излишне тревожные размышления. Но дремота не шла. Мозги переваривали полученную перед этим информацию, пытались вычислить, правдивая она или нет, что затевает Сарториус, какую роль играет в этом Элен, что за парень Клык и вообще чем все может для меня кончиться. Мысли очень туго ворочались. Пожалуй, что весь ворох этих пояснений, которыми меня завалила мамзель Шевалье, отнюдь не улучшил мое восприятие ситуации. Напротив, я многое перестал понимать. И самое главное, что прочно поселилось у меня в душе, - это впечатление невозможности распутать все клубки человеческими средствами. Похоже, что в ситуации присутствовало нечто непредсказуемое и даже... сверхъестественное. Конечно, если принять то, что происходило со мной в параллельном потоке времени, за реальные события, то многое станет понятным и объяснимым. Ведь там даже Чудо-юдо и Сарториус сумели прийти к выводу, что "Black Box" это не просто коробка или ящик, содержащий в себе некий инопланетный прибор или компьютер, а разумное существо. А я по простоте душевной даже решил, что это, извините за мракобесие, черт. Ну, не такой, конечно, как у Н. В. Гоголя, традиционный, с рогами, хвостом, копытами и свинячьим рылом, и даже не такой, как у М. А. Булгакова, с аристократической внешностью и полным человекоподобием, а, скажем, так: некое материально-овеществленное Зло. Потом, правда, когда я уже достаточно долго прожил в нынешнем потоке времени, а Чудо-юдо разубедил меня в реальности того, что со мной происходило, произошло определенное изменение позиции. Тем более что долгое время практически никаких реальных подтверждений моего возвращения в прошлое не было. Также, как их не было у Майка Атвуда, который дважды перескакивал по времени назад. И бедного парнишку долго считали фантазером и придурком. Сейчас я с удовольствием встретился бы с ним и побеседовал о тех впечатлениях, которые он пережил. Потому что если двое разных людей ощущали одно и то же, это уже заслуживает внимания. Но его нет. Его убил Сарториус. Зачем и почему, кстати, я толком не знаю. И этот же Сарториус загрузил в мою память то, что хранилось в мозгах Атвуда. Знал ли он, что именно помнил Атвуд, или списал все по принципу: "Вали кулем, потом разберем!"? Если Сарториус списывал все подряд, то, пожалуй, мог и не просматривать запись памяти Майка. В пользу этого, например, говорит то, что у него было слишком мало времени на все про все. Но, с другой стороны, он должен был загодя знать, что там содержится, иначе на фига ему вообще переписывать что-либо? Очень это непросто - пытаться все осмыслить, когда в башке каша и не знаешь, что в грядущие полчаса может произойти. Конечно, я так ничего и не сообразил, даже не смог по-настоящему ухватиться за какой-нибудь "хвост", выводящий от одного факта к другому. Для начала стих шум машин судна, довольно близко от моей каюты загрохотала якорная цепь, и послышался громкий бултых якоря. Встали. Прибыли на место или ждем кого-то? Щелкнул замок, дверь отворилась, в комнату вошли знакомые молодцы в черных очках, а с ними Клык. - Ну вот, - сказал он с веселой улыбкой, будто мы были с ним закадычными друзьями, и он меня не взаперти держал три часа. - Приехали! Сейчас в последний раз мешочек наденут... Странно, но на этот раз я почему-то не стал пугаться. Хотя то, что прозвучало вслух, нормальный человек мог понять как прелюдию к отправке за борт. Мешок мне надели, но наручники и на этот раз не употребили. Повели тем же порядком, под руки, но в более спокойном темпе. Правда, и на сей раз молча. Никаких разговоров не было слышно даже тогда, когда меня вывели на подвесной трап и сгрузили на небольшое суденышко - катерок или моторку. Тотчас после того, как меня на него погрузили, суденышко врубило движок и, подпрыгивая на небольших волнах, понеслось куда-то. Минут через двадцать оно причалило не то к пирсу, не то к стенке - я это и сейчас не очень различаю, а меня вытащили наверх и повели уже по твердой земле. Не очень долго вели. До моих ушей долетело фырчание автомобиля, лязг открываемой дверцы, а в следующую минуту конвоиры резким движением затолкнули меня на заднее сиденье. Все, как и прежде, делалось молчком, никто даже команд никаких не отдавал. Должно быть, все было уже давно отработано. Трасса, по которой гнали машину эти господа, должно быть, позволяла им ехать с очень приличной скоростью. Вместе с тем регулярные рывки то вправо, то влево заставляли думать, что дорога эта горная и где-нибудь справа от автомобиля довольно приличная пропасть. Вообще-то я думаю, что это даже неплохо - ехать с завязанными глазами, когда водила себя не жалеет. По крайней мере, меньше пугаешься. Через ткань мешка мне не было видно ничего, кроме чередования света и тени, которое показывало, что мы периодически не то въезжаем под сень деревьев, не то даже в какие-то туннели. Последнее можно было определить и по звуку, мотор урчал более гулко. Несколько раз мимо проносились встречные машины, а вот чтоб кто-то нас обогнал - не припомню. Полчаса так ехали, пока не остановились. Мотор не глушили, но через его холостое фырканье донеслось гудение какого-то механизма, не то поднимавшего шлагбаум, не то открывавшего ворота. Потом что-то лязгнуло, автомобиль вновь тронулся с места, но на сей раз и пяти минут не проехал. Въехали под какой-то свод, навес или фиг знает что - потемнело. Дверца машины открылась, меня из нее выдернули и опять повели пешком. Сперва по гулкому коридору или туннелю. Потом по небольшой лестнице, где света стало побольше. Наконец я услышал тихий щелчок нажатой кнопки и слабое гудение с шорохом - раздвигались двери лифта. Меня втянули на слегка пружинящий пол, отодвинули от дверей в глубь кабины. Поднимались меньше минуты. Кабина остановилась, и меня повели по коридору. Почему по коридору? Потому что долго вели, и лампы над головой периодически ощущались - по увеличению освещенности, видимой через мешок. Пахло не подвалом и не тюрьмой - во всяком случае, не российской. Наоборот, ощущался дух какого-то более-менее приличного жилья. Скорее всего, такого, где по крайней мере, ежедневно убирают комнаты, проветривают помещение и протирают пыль, а также, возможно, освежают воздух какими-нибудь патентованными дезодорантами. После нескольких поворотов конвоиры открыли передо мной какую-то дверь, несильно подтолкнули вперед, а затем заперли дверь за моей спиной. Сообразив, что теперь можно снять мешок с головы, я осмотрелся. В общем, это оказалось гораздо лучше, чем подвал с крысами, но немного похуже, чем каюта на том судне, куда меня пересадили с танкера. Так, нечто среднее. Нечто вроде большой кладовки с кондиционером. Правда, койка была застелена бельем, но зато вообще никаких окон не имелось. Свет горел слабенький, где-то на 25 ватт, не больше. Не жарко, не холодно, но скучно. Опять улегся и стал думать. Но думалось плохо, мозги не ворочались. Так и заснул помаленьку. Несмотря на то, что свет в этой самой камере не гасили. Сколько проспал - не понял. Проснулся от большой жажды наоборот. В смысле, от желания исполнить малое, но гнусное дело. Удобств здесь, как и на втором корабле, не имелось, а почки у меня, в общем и целом работали нормально. Постучал в дверь - ноль эмоций. То ли никакой охраны в коридоре не было, то ли ей было по фигу, что я в дверь барабаню. Минут пять долбил кулаками по двери, а потом стал прикидывать, что мне будет, если побрызгаю прямо на пол где-нибудь в углу. Дух, конечно, не лучший будет, но ведь пузырь, извините, не резиновый... Неужели, ежели лень выводить, нельзя было человека парашей обеспечить? Я уже пришел к выводу, что надо поливать угол, когда дверь открылась и появилась Элен. - Чего молотишь? - сказала она строго. - До витру трэба? - А ты как думала? - проворчал я. - Горшка тут нет, забыли установить... - Перепутали, козлы, - хмыкнула она. - Пошли, устрою поприличнее... - Что значит "перепутали"? - удивился я. - Не туда заперли, что ли? - Именно так. Это ж балбесы куракинские. У нас любой вышибала на два порядка интеллектуальнее. Им объяснишь, как надо, а они все поймут не тем местом. Вышли в коридор. Нет, это была, конечно, не тюрьма, но и не вилла типа такой, какой обладала на Гран-Кальмаро Марсела Браун. Больше всего заведение напоминало небольшой отель для среднего класса. Что-то типа "Каса бланки де Лос-Панчос", только намного меньше по площади Коридор был вовсе не длинный, метров на полста от угла до угла, не больше. Правда, потом он уходил за угол и вообще, как мне кажется, тянулся по периметру всего здания, имевшего в плане квадратную форму. Заведение, возможно, когда-то знавало лучшие времена и даже, быть может, ломилось от постояльцев - в последнем, конечно, сильно сомневаюсь. Но в настоящее время, как мне казалось, тут было полное запустение. В коридоре не было никого, и ни за одной из дверей жизни не ощущалось. А на дверях той комнатушки, куда меня запихнули, поначалу была надпись "Cloak-room", не то гардероб, не то камера хранения. На остальных были номера. - Точно, - сказала Элен, когда мы прошли весь коридор до угла. - Болваны есть болваны. Правда, я не лучше. Велела им тебя отвести в конец коридора, а он замкнутый. Ладно, хорошо, что вовремя поправились. Вот эта комната. Тут все не хуже, чем на танкере. Все удобства имеются. Правда, комната с видом на внутренний двор, а не на море. Да оно и не нужно. Отсюда до моря двадцать миль, только раздражать будет. - Ладно, - сказал я, торопясь отыскать заведение, - запирай. - Зачем? - произнесла Элен. - Отсюда не сбежишь. Даже не пробуй, ладно? Напортишь все и себе, и отцу, и Сарториусу. Я это принял к сведению, уже заскочив за заветную дверь. Выйдя с чувством глубокого удовлетворения, я обнаружил, что Элен не ушла. - Проголодался? - спросила она. Конечно, не так, как Хрюшка, хотя и ее голосом. - В принципе, пожевал бы чего-нибудь... - Сейчас сделаем, - пообещала Элен и вышла. Пока она ходила, я убедился, что окошко действительно выходит во внутренний двор, а общий уровень комфорта действительно соответствует тому, который был на танкере. Даже телевизор имелся, который я на всякий случай включил. Хотя бы для того, чтоб узнать, в какое такое царство-государство меня завезли. Однако все каналы были заполнены спутниковыми передачами, за исключением одного кабельного, где в режиме нон-стоп крутилась порнуха, должно быть, немецкого производства, потому что все более-менее связные реплики произносились на языке Гёте, Шиллера и Шикельгрубера. В принципе, картинки можно было и без перевода глядеть, но недолго. Ежели, допустим, вы лет двадцать просидели в большеземельской тундре, куда клубнику со сливками чаще всего забывают доставить, то, дорвавшись до нее, возможно, сможете сожрать килограмм или полтора в один присест. Но ежели вас этой самой клубникой покормить с утра до вечера хотя бы неделю подряд, то вы попросту начнете блевать, едва увидите это блюдо. В общем, когда вернулась Элен, то я уже выключил телевизор. Теперь все мои думы были направлены на подготовку организма к приему пищи. А Элен пришла не одна, с ней вместе была еще одна блондинка, не старше ее. Они катили столик со всякой снедью, негромко болтали и подхихикивали. - Знакомься, Любаша. Это мой бывший муж, Дима, - несколько рекламным образом представила меня Элен. Примерно так дамы показывают друг другу ношеные платья: "Представляешь, я так похудела, что оно висит, как на вешалке... А тебе, Любочка, по-моему, оно будет в самый раз!" - Очень приятно, - сказала Люба, и я вспомнил, что так звали какую-то даму, которая, не выполнив задания по Воронцову, вдобавок сдалась Куракину, а теперь, зарезав князя, пасется около Клыка. Похоже, что с Элен они закадычные подружки. Если учитывать Танечкину начинку, содержащуюся в белокурой Хрюшкиной голове, то Элен с Любашей - коллеги по профессии. Киллер киллеру - друг, товарищ и брат. В данном конкретном случае подруга, товарка и сестра. По полноте, надо заметить, Любаша заметно уступала Элен, поэтому аналогия с платьем была не совсем правомерна. - Взаимно, - ответил я, хотя значительно больше, чем присутствию Любы, возрадовался отбивным с картошкой. Ну а про всякие там бутерброды-салаты и прочие дополнения - клубника со сливками тоже была, легка на помине! - и говорить нечего. Но поскольку дамы собрались разделить со мной трапезу обед или ужин, я определить затруднялся, то я как-то подсознательно испытал сожаление. Вполне мог бы и один все сожрать, в принципе. Некоторое время я помалкивал и только поглощал пищу. Мне было не до рассматривания красавиц. Тем более что одну из них - если брать внешность, конечно, я знал 14 лет и во всех видах повидал. Вторая, наверно, могла бы вызвать интерес, если б я о ней не знал того, что знаю. Валерий Васильевич Куракин не производил впечатление слабака, но эта гражданочка его зарезала. Сколько еще народу, и какими способами было отправлено на тот свет этой милой беляночкой, я не знаю, но можно догадаться, что немало, раз девушке поручили работу за границей. Правда, тут она по каким-то соображениям сплоховала, но вряд ли по гуманитарным. - Хорошо лопает, верно? - сказала Элен, мотнув головой в мою сторону. Сердце радуется. - Сама готовила? - поинтересовался я. - Ну да, жди-ка... - хмыкнула Элен. - Здесь повара есть, между прочим. Здесь ведь готель, как-никак. - А раньше умела вообще-то, - припомнил я, имея в виду не Хрюшку, а Танечку. - Раньше некоторые тоже кое-что умели, а теперь разучились, - очень туманно произнесла Элен. Любаша посмотрела на нее каким-то необычным, но немного обеспокоенным взглядом. Чужая душа, конечно, потемки, однако мне показалось, будто она без слов спрашивает у Элен: "Ты его просто так, от скуки доводишь, или в натуре поиграть охота? А мне тут чего делать?" Элен этот взгляд перехватила, успокоительно и ласково навела глазки на Любу. Что-то знакомое промелькнуло, очень знакомое в выражении ее лица. Ленкино все-таки. Очень быстро припомнилось, когда я такую рожицу впервые наблюдал... Точно! В гидроплане "Каталина эйрлайнз", во время перелета между маленькими необитаемыми Карибскими островками Сан-Мигель и Роса-Негро. На первом из них мы познакомились с Линдой Атвуд и снялись у нее в порнушном фильме, а на втором Ленка с Линдой внезапно воспылали нетрадиционной страстью и занялись любовью в то время, как я охранял их покой от "джикеев". Может, и у этих чего-нибудь такое? Тут мне вспомнился один пример из животноводческой практики. Когда-то давно - мне тогда лет тринадцать было - наш детдом отправили в колхоз, на прополку. Конечно, мы не только работали, но и носились по деревням, потому что в конце концов, лето оно и для отдыха тоже. Не обходилось, само собой, без мелких налетов на сады и огороды, откуда мы восполняли недостаток витаминов. Воспитатели, может, и пытались с этим справиться, но только хрен у них это получалось. Тырили мы молодую морковку, зеленый лук, горох, ранние яблоки и вишню - по мере созревания, так сказать. В большинстве случаев все сходило с рук, потому что засечь нас на деле было очень туго, атасно-стремная служба была поставлена отлично, а ноги мы делали всегда резко, быстро и в разные стороны. Но однажды какая-то бабка, у которой мы скоммуниздили морковку, не поленилась дойти до школы, где мы квартировали, и настучала нашей Лидии Сергеевне, что мол, "белые пришли грабят, красные пришли - грабят, и куды хрестьянину податься?". Лидия без долгих размышлений застроила всю нашу систему и провела бабку мимо рядов на предмет опознания грабителей. Меня, кстати сказать, бабка видеть не могла. Она только Сашку Половинко запеленговала, Андрюшку Васина и Наташку Иванову. Я и еще пятеро погнали совсем в другом направлении, а эти маленько замешкались у забора, потому что Наташка зацепилась юбкой. Пацаны ее отцепили буквально перед носом у бабки, и она их успела хорошо разглядеть.