.. Что конкретно скажет, придумывалось плохо, но первая фраза однозначно представлялась одной и той же: "Именем Мировой Революции..." Или еще лучше, объявятся сюда корректные, деловитые "джикеи", которых будет представлять очередной Хорсфилд или Дэрк. Сделают инъекцию "Зомби-6", выкачают нужную информацию, а потом поступят так, как завещал Стенька Разин: "...И за борт ее бросает, в набежавшую волну!" Еще интереснее было бы встретиться с хайдийскими "морскими койотами". Добрый дон Доминго Ибаньес расплывется в улыбке, подмигнет последним глазом и скажет: "Анхелито, в прошлый раз я понес из-за тебя убытки. Опять же, вот этот малец, которого зовут Адриано Чинчилья, никак не может простить тебе гибель двух братьев. Поэтому я решил дать парнишке позабавиться, и для начала он снимет с тебя скальп, а потом ты сожрешь его под соусом из собственного дерьма..." Нет, конечно, пока еще в такой финал тоже не очень верилось. Но плохое все-таки легче утверждается в душе, чем хорошее. Поэтому, поглядев в окно еще разок, я подумал, что лучше морально подготовиться к каким-нибудь неприятностям. Час-другой меня никто не беспокоил. Я даже было вздремнуть собрался, завалился на кровать и уже глаза закрыл, когда опять щелкнул замок и появилась Элен в сопровождении некоего молодого, загорелого и фарфорово-белозубого мужика. Примерно той же весовой категории, что и я, ростом немного пониже. В шортах и майке, в сандалетах на босу ногу. Хрен поймешь, кто он такой по здешней службе: капитан этого танкера, судовладелец или вообще старший гальюнщик? - Будьте знакомы, господа, - представила нас друг другу мадемуазель Шевалье. - Это Дмитрий Баринов, а это Пьер Князефф. - Я на Петю тоже отзываюсь, - оскалился месье с французским именем и явно российской фамилией. После этой фразы, произнесенной почти без акцента (во всяком случае, без французского) мне стало ясно, что Петя Князев Пьером стал совсем недавно. - Я тоже не обижусь, если будете звать Димой. - Нормально, - кивнул Петя. Только тут я обратил внимание на татуировочки. Вообще-то они несколько лет назад вошли в моду и вроде бы еще не совсем вышли. Нынче даже восьмиклассницы расхаживают с наколочками, не говоря уже о шоуменах, диджеях и иной богемной публике. Но то, что рисуют в приличных тату-салонах Москвы, Питера и тех же парижей с копенгагенами, совсем не то, что изображают кольщики исправительно-трудовых учреждений Российской Федерации. Так вот, гражданин Князев (ежели настоящей фамилией представился) имел на шкуре как раз ту пиктографию, которую выполняют в системе ГУИН. И, судя по богатству изображений - я видел только то, что светилось с рук и из выреза майки, - он отдал этой системе немало лет. Там и сердце, пронзенное кинжалом было, и слово "клен", и восходящее солнце с надписью "север", и еще что-то. Да и морда, если приглядеться повнимательней, несмотря на относительно приличный вид - Жан-Поль Бельмондо намного страшнее выглядит, - негласно подтверждала, что месье Князефф вряд ли был потомком белоэмигрантов первой волны. Скорее всего данный гражданин махнул во Францию уже после победы демократии, и вовсе не потому, что ему угрожали политические репрессии. Успел ли он сотворить что-нибудь, подпадающее под действие нынешнего УК-97, неизвестно, но по статьям 102 и 146 старого УК-60 его вполне могли разыскивать. - Не удивляешься, что так далеко от столицы увезли? - спросил Петя. - Тому, что увезли, - не очень, а вот зачем - очень интересуюсь. - Правильно, и я бы поинтересовался, - улыбнулся Петя. Да, зубы, конечно, были вставные. Зоны - не лучшее место для лечения кариеса, кроме того, там зубы и по другим причинам теряются... - Не боишься? - Боюсь, конечно. И за себя боюсь, и за вас вообще-то. Тебе хоть толком объяснили, кого берете? - Я тоже решил говорить на "ты", так оно проще. - Объясняли, - кивнул Петя. - Хотя, скажем так, я тебя не брал, мне тебя только пристроить велели. Умные люди, грамотные. - А они тебе объясняли, что ты сейчас станешь, как магнит, притягивать всякую шушеру? Что этот корабль, возможно, уже на прицел взяли? - Не надо "ля-ля", - произнесла Элен, - и на понт брать не надо. Никто еще не знает, что ты здесь. Не работает твоя пищалка, заглушена. Уловил? - Кстати, - заметил я, - со мной еще шестеро были. Можно узнать, куда они делись? - Как-нибудь узнаешь... - произнес Петя. - Но вообще-то это не срочно. Есть дела поважнее. Поэтому надо быстренько сообщить тебе, что это за дела. Короче, у меня по жизни неприятности пошли. Стал я одному человеку очень не нужен. Просто настолько не нужен, что дальше некуда. Больше того, этому человеку прямо-таки хочется, чтоб меня ногами вперед вынесли. Но поскольку мне еще до старости жить, он этот процесс всеми силами стремится ускорить. А у меня жена есть, сын растет двухлетний. Я еще внуков хочу посмотреть от этого наследника, понимаешь? Я поприкинул на пальцах, с подозрением глянул на Элен... - Нет, - четко просек фишку Петя, - это не моя жена, а твоя. Мою Вера зовут. Она маленькая такая, хрупкая, мечтательная... Но и ее живой не оставят. Думаю, что и сынишке пощады не будет. - Жуть, - сказал я, между прочим, без иронии. - Система мне ясна, только я тут при чем? Вообще, если тебе кто-то жизнь портит, то обращаться надо не ко мне, а вот к ней. Эта мадемуазель, между прочим, с пятисот метров сверлит лбы. С гарантией. - Спасибо за совет, - осклабился Петя, - только это не так просто робится. Одному мы уже шкурку спортили, но жизнь сложнее. - Нет спору. Только я-то при чем? - Понимаешь, мне умные люди объяснили, что твой родной батя на этого человека зуб имеет. Большой и острый. А того не знает, что одна вещичка, из-за которой у него, то есть у бати твоего, все дело в одной горной стране на уши стало и неприятности пошли, спокойно лежит у меня в энском сейфе вот на этом пароходе. И если твой батя мне лично слегка поможет, то я ему эту вещичку отдам в собственные руки. - Хорошая мысль у тебя была, - задумчиво произнес я, - но только я не понял, зачем ты меня здесь прячешь? Если, конечно, ты хочешь с моим батей скорефаниться, а не еще одного врага заполучить. - Видишь ли, те же умные люди посоветовали именно так сделать. Потому что опасаются они, что если мы просто так, без никакой гарантии, предложим ему вещичку в обмен на помощь, то он эту вещичку просто заберет, а нас тихо попишет. Усек? - За ним такого не водится, - сказал я, правда, не слишком уверенно. - Много за кем чего не водится, но как-то нечаянно получается, ухмыльнулся Петя. - Когда большие ставки на кону, бывает, режут мать родну. - Сам сочинил? - спросил я. - Или на зоне услышал? - Не помню, может, и слышал где-то, а может, сам скундепал. Но это не по делу. А по делу вот что: скажешь перед камерой, что, мол, попал к хорошим людям, надо им помочь в таких-то вопросах, и дело в шляпе. - Тебе не кажется, Петя, что это все очень похоже на птичку, которая на ивах живет? - Наивняк, что ли? - хмыкнул тот. - Может быть. А как ты думаешь, если ему покажут, как тебя на веревке за яйца подвешивают, это убедительней получится? - Ну, если ты ему это покажешь, то дружбы у тебя с ним никогда не получится. Даже если в этот раз он тебе поможет, то потом просто убьет. А скорее всего и помогать не станет, а сразу грохнет. Даже если будет знать, что ты меня на ветер пустишь. - Стало быть, можно прямо с ходу тебя кидать акулам? - помрачнел Петя. Все равно один результат? - Нет, - сказал я, немного струхнув, хотя почему-то не очень верил всем этим страшилкам, которыми меня пытался припугнуть гражданин рецидивист, в принципе, если поступать действительно по-умному, а не так, как тебе твои "консультанты" подсказывают, то можно кое-чего добиться. - Ну, ну, - поощрительно кивнул Петя, - подскажи дураку, ради Христа. - Во-первых, ты должен показать ему на видео ту самую штуку, которую хочешь ему предложить. А заодно, если она не шибко большая, дать ее мне в руки, допустим. Показать в кадре Элен, а заодно и себя. Вот, мол, гражданин начальник, я от вас не скрываюсь. Я вам не враг, я хочу вам помочь, но только очень сильно вас боюсь. А мой лучший друг... - ...После Гитлера, - вставила вредина Элен. - Это не важно, важно, что лучший. - Я, как мог, постарался не стушеваться. - Так вот, надо сказать, что мой лучший друг Дима добровольно и без принуждения согласился гарантировать мою безопасность. А всякие там "за яйца" или "к акулам" - это не для Чуда-юда. Он не сентиментален. - У тебя все? - спросил Петя. - Нет, не все. В твои руки попали два чемоданчика из белого металла, верно? - Ну, допустим, попали... - Так вот, их тоже надо вернуть. Даже раньше, чем меня. И показать, что в одном лежит четыре миллиона баксов, а в другом - разные хитрые бумажки, которые нужны Сергею Сергеевичу гораздо больше, чем я. Вчера я из-за них рисковал маленько. Ну, и последнее, самое интересное. Для полноты картинки надо назвать тех самых разумных консультантов, которые тебе всю эту затею организовали. - А больше ничего не надо? - прищурился Петя. - Пока хватит. Если ты не совсем зациклился, то должен понять, что это минимум для начала приличного разговора. Не думай, что если эта ваша бандура такая большая, то и потонуть не может. Воды хватит. К тому же твой личный неприятель, который на тебя за что-то обиделся, наверно, тоже очень хочет тебя достать. И достанет, если Чудо-юдо его раньше не упредит. Вообще-то я рисковал, конечно, когда вел разговор с таким нахальством и понтом. Встречаются люди непонятливые, которые не любят слушать и понимать, а сразу рвутся врезать по морде, чисто из соображений личной гордости. Мне, дескать, престиж помяли, на хвост наступили, а вот тебе в пятак, фуфлыжник! Само собой, что один на один я бы его не сильно испугался. Но тут еще Элен с начинкой Танечки. Конечно, она, наверно, кое-что потеряла из своего арсенала, поскольку в росте и весе прилично прибавила. Но если попадет с тем же мышечным усилием, какое привыкла прежде прилагать, - результат будет покруче. Укантовать наповал может... Само собой, конечно, что тут другие люди поблизости есть, которые по случаю мордобоя будут очень рады вмешаться и намякать мне по первое число. Но гражданин с уголовным прошлым, должно быть, вовсе не страдал излишней нервозностью, умел, если надо, сдерживать эмоции, а самое главное - не принимать поспешных решений. - Надо подумать... - произнес он очень здравую фразу. - Ближе к вечеру еще раз встретимся, побеседуем. Отдыхай! ПОЯСНЕНИЯ ОТ ЭЛЕН Элен вышла следом за Петей-Пьером, но вернулась буквально через пару минут. - Мне велено дать тебе кое-какие разъяснения по делу, - сказала она, это, между прочим, большой шаг навстречу со стороны Петра Петровича. - По-моему, самый большой шаг навстречу он сделал тогда, когда согласился на то, чтоб меня упереть. Это не ты, случайно, ему насоветовала? - Нет, вовсе не я. - А почему он сам не стал давать разъяснения? - Потому что ему некогда. Нам предстоит пересадка. На менее крупное, но более безопасное судно. Ему надо связаться с этим судном. - Стало быть, ты тут его правая рука? Раз доверяет тебе давать разъяснения заложнику? - Он доверяет мне потому, что в данном деле я лучше его понимаю ситуацию. - Даже так? - Именно. Начну с того, что кое о чем тебя спрошу. Тебе такая фамилия, Рудольф фон Воронцофф, не знакома? Я поскреб в затылке. В общем-то фамилия была мне знакома, и слышал я ее относительно недавно. Притом слышал от Чуда-юда. Вот только в том или в этом потоке времени - позабыл. Где-то близко от этой фамилии в моей памяти дрыгалась и фамилия Куракин. Правда, я почему-то помнил, что между этими представителями аристократических эмигрантских фамилий пробежала черная кошка. А может, мне это само придумалось или было кем-то продиктовано забыл опять-таки. Но самое главное, я с пребольшим сомнением относился к тому, стоит ли информировать Элен хотя бы о том, что я помню. - Где-то слышал, - сознался я, давая понять, однако, что ни шиша мне эта фамилия не говорит. - Слышал, не сомневаюсь, - чекистские интонации Танечки, прозвучавшие в абсолютно Ленкином голосе, в другое время могли бы и позабавить, но только не сейчас. - А ты в курсе того, что Воронцов или Воронцофф, как его теперь произносят, главное препятствие на пути твоего доброго батюшки? - Нельзя сказать, чтобы совсем в курсе, но догадываюсь. Правда, пути у Чуда-юда шибко неисповедимые, и на каком именно залег Воронцов,- не знаю. - Скажем так - на главном. Твоему папочке нужны 37 миллиардов, которые, строго говоря, принадлежат мне. - Они принадлежат той девушке, у которой отпечатки пальцев совпадают с образцами, имеющимися в банке, - сказал я довольно безжалостно. - То есть моей жене Вике Бариновой. Ни один суд не примет от тебя иск, где ты будешь утверждать, что вам поменяли души. Реинкарнация - это понятие религиозное, а не юридическое. Фиг докажешь. - Реинкарнация действительно понятие религиозное. А вот реноминация личности - при определенных обстоятельствах, конечно, - вполне доказуема. И подтвердить это дело очень даже можно. Особенно если на процесс попадут кое-какие документы, которые собрал мистер Равалпинди. Из того чемодана, который ты притащил. - А ты, конечно, уже совала туда нос? - Вот именно, только совала нос, а не изучала досконально. Но почти тут же наткнулась на знакомую фамилию - Джаббар-сингх, профессор из Дели. - Понятия не имею, кто такой... Джавад-хана знаю - это сам Равалпинди, согласно пакистанской ксиве. А Джаббар-сингх... Ни фига не помню. - Зря. Я точно знаю, что один раз ты эту фамилию слышал. Помнишь, как почти сразу после твоей первой встречи с отцом, которая прошла на пляже одного подмосковного поселка, где сейчас живет твоя теща Валентина Павловна Чебакова, Чудо-юдо пригласил тебя попить чайку? Это четырнадцать лет назад было, летом 1983-го. Вспоминаешь? - Было такое, помню. Значит, у тебя и от Ленки база данных осталась? - Осталась, осталась! И даже больше, чем думает Чудо-юдо. Так вот, ты-то был всего первый раз в гостях у родителя и даже еще не знал, кем он тебе доводится, а Зинка с Ленкой уже больше года занимались английским языком по его методике. - Ну, знаю... - кивнул я. - Чудо-юдо, если помнишь, их погружал в гипнотический сон, где они видели себя разгуливающими по иностранным городам. В том числе и в Индии "побывали", где встречались с Джаббар-сингхом. - Да, - припомнил я этот эпизод из жуть какого давнего прошлого, - он тебе... то есть натуральной Ленке, порекомендовал заниматься йогой и передал список телефонных номеров. - У тебя, оказывается, склероз еще не на последней стадии, - съехидничала Элен. - Так вот, тогда милый "педагог" убеждал этих дурочек, будто все это происходит в программированных снах. Примерно таких, как те "Сны для Димы и Тани", которые нам Чудо-юдо транслировал через микросхемы во время наших подземных прогулок на Хайди. - А на самом деле? - На самом деле это были реальные контакты. Правда, в искусственной реальности. И методику этих контактов разрабатывал профессор Джаббар-сингх. Причем товарищ Баринов несколько месяцев пробыл в Индии и прекрасно поработал там в клинике Джаббара, где изучались многие психо-физиологические и нейролингвистические аспекты йоги. Потом Джаббар несколько раз был в СССР, и они работали в личной лаборатории Баринова там же, на даче. Так что, "хинди, руси - бхай, бхай!". - Понятно, - сказал я, несколько опережая рассказ, - и Сергей Сергеевич где-то гам, в Индии, наследил... А Равалпинди нашел этот след. - Да, только не в Индии, а в "родном" Пакистане, где ему помогли в этом тамошние спецслужбы. Дело в том, что в 1987 году Джаббар-сингх был убит какими-то странными грабителями, которые так усердно заметали следы, что сожгли весь дом. Считалось, что весь архив сгорел, ан нет... Кое-что осталось. И попало к Равалпинди. - Но покамест насчет доказательств твоей реноминации - туго, - заметил я, - все это интересно, но не более того. - В бумагах, которые находятся в чемодане Равалпинди, - жестко сказала Элен, - есть реально работавшая схема "прибора переселения душ" или, как называет его наш общий знакомый Сорокин, ППД, разработанного совместно Чудом-юдом и Джаббаром, причем на схеме есть рукописные пометки Баринова. Сохранилась также их рабочая тетрадь или журнал, где зафиксировано, что первую успешную реноминацию личности они осуществили еще в 1981 году. А Сарториус, тогда уже работавший за рубежом, получил информацию о том, что это достижимо, именно через Джаббара. По сути дела, до самой смерти Джаббар, как и ряд других людей, был связником между Чудом-юдом и Сарториусом. - Дурдом в натуре! - вздохнул я. - Только ты ведь начинала с Воронцова, вроде бы... При чем тут он? - Не все сразу. Наверно, тебе Чудо-юдо толком не объяснил, почему он зарядил меня в Ленкину шкуру и отправил во Францию? - Скажем так: объяснил, но не очень. Поначалу вообще не объяснял ничего, а просто сказал про Ленку, что она не просто дура, а дипломатический скандал. Мол, попросила политубежища у французов на Мартинике, вступила в сотрудничество с князем Куракиным, и теперь ее в любой момент могут затребовать через посольство. Но вообще-то я так понял, что ему надо было прежде всего приобрести в качестве невестки твою, извиняюсь, "шкурку". Ну, а чтобы избежать всякой непредсказуемости, зарядил туда Ленку. Получилась Вика. А Куракину он за ненадобностью отправил тебя, упаковав в Ленкину оболочку. Так получилась мамзель Элен. - В общих чертах, может быть, так оно и прикидывалось, - нахмурилась Шевалье. - Но всех подробностей тебе папочка не сказал. Потому что если б сказал, то поставил бы свою жизнь под очень серьезную угрозу. - Не понял... Ты что, намекаешь, что я мог на него руку поднять? - Ты ведь уже поднимал один раз, помнишь? Когда нажал кнопку в самолете у Перальты. Я ведь даже помню, как мы падали в море с парашютом. Ведь с тобой в тандеме было именно это тело. - Элен ласково похлопала себя по бедрам. - Ладно, что там было - дело прошлое. Ты лучше скажи, с чего это я должен был так обидеться на отца, чтоб до смертоубийства дойти? - Видишь ли, меня он отправлял практически на смерть. Как камикадзе. Потому что я должна была убрать сразу двух основных его противников. Воронцова и Куракина. - Но ведь у Ленки не было микросхемы, - припомнил я. - Она была у Танечки... - Точнее, у Вик Мэллори, - поправила Элен, - носитель-то ее, все-таки. От настоящей Танечки сейчас и порошинки не найдешь. Но, в общем, это не важно. Обмен доминантных "я", или "обмен душами", если по-простому, он провел почти сразу же, как только вы с Ленкой попали к Кубику, сразу после своего прибытия в Эмираты. Помнишь, шприц-тюбик в плечо - и капитальный сон. На неделю, между прочим. И микросхему он поставил мне еще до того, как ты отправился в Афганистан. Потом вы с Викой улетели в Москву, а через два дня меня послали в Париж... - Значит, ты еще была там, у Кубика? - заинтересованно спросил я. - А мне он сказал, будто отправил Ленку еще до того, как я к Ахмад-хану полетел... - Врал. Он всегда врет и особо не краснеет. Иногда признается, что брешет, иногда - нет. Когда не признается, то его фиг поймаешь, а когда признается, то может легко доказать, что это была "ложь во спасение" или с иными благородными целями. - Теперь понятно, почему он задержался в Эмиратах, а не полетел вместе со мной и Викой... - пробормотал я. - Он тебя переправлял? - Менял, если быть точнее. Он поставил Куракину условие, верну Елену, если обяжешься оказать помощь в возвращении "бриллиантовой Богородицы". Помнишь такую икону? - Только слышал, что она является паролем для фонда О'Брайена. - Правильно. Чудо-юдо и вы с Ленкой очень много накопали про этот фонд. И нахватали много такого, что было необходимо для владения и распоряжения им. Но не знали всей системы допуска к фонду. В 1994 году, когда ты лазил со мной в "Бронированный труп", мы все - и Чудо-юдо - знали только о компьютере дона Хименеса, из-за которого погибла моя биомама - Бетти Мэллори... - Теперь твоя биомать - Валентина Павловна Чебакова, - заметил я. - Не перебивай, - досадливо отмахнулась Элен, - тем более - не по делу. Про икону, про два ключа с надписями "Switzerland" и "Schweiz" тогда еще не знали. Поэтому, когда Чудо-юдо, вооружившись свидетельством о нашем с тобой браке, то есть, естественно, о браке между Вик Мэллори и Анхелем Родригесом, прибыл в Цюрих с доверенностью на ведение моих дел, которую я ему выдала вместе с образцами отпечатков пальцев, ему сказали: "Стоп! А икона твоя где?" Точнее, просто сообщили, что всего этого недостаточно для предоставления доступа к абонентскому сейфу. И разговаривать дальше не стали. Его вообще могли задержать за попытку мошенничества, но он, слава Богу, не стал упираться. - Он склизкий, его так просто не поймаешь! - Точно так же вслед за ним обломился и Сарториус. Но хуже всех влетел Воронцов. Ему какие-то молдаване пообещали раздобыть икону еще в 1992 году, но тогда все сорвалось из-за того, что вот этот самый Петя, с которым ты только что беседовал, совершенно случайно, можно сказать, по пьянке, украл эту икону из поезда у связника-курьера... - А я думал, что он налетчик... - Он и есть налетчик, самый типичный. У него старая 146-я, и старая 102-я со смертным приговором. Но тут он только что освободился, был в веселом настроении и немного пошутить захотел. Зашел в купе, увидел спящего мужика, у которого под головой лежал "дипломат", представился его коллегой по работе присутствовавшим при сем попутчикам спящего и забрал кейс, где лежала икона, за которую Воронцов обещал пять миллионов баксов молдаванам, а те сулили три бандитам, которые украли ее из монастыря. Молдаванам, между прочим, Воронцов уже хороший аванс выплатил, наличными. Триста тысяч баксов. А денежки эти пропали. - Постой-постой! - воскликнул я. - Ты ведь, по-моему, в 1992 году в Приднестровье обреталась... - Честь имела... - с некоторой двусмысленностью в интонациях и словах произнесла Танечка устами Элен. - Но быстро потеряла. Четырнадцать трупиков набомбила в боях за... забыла, за что. Между прочим, с бандеровским "трезубом" на кепи ходила поначалу. Классно вся эта война смотрелась! Иногда казалось, сон или киносъемка какая-то. Представляешь: в одной траншее иногда оказывались с казаками и гвардейцами Смирнова! Казаки с беляцкими шевронами, наши - один к одному УПА, а смирновцы - в советской форме, причем на треть - молдаване. А "румыны", между прочем, тоже, если на то пошло, на треть или больше - русские или украинцы... Ладно, это к слову пришлось. Надо про баксы сказать: это их Толян с Андреем-цыганом нашли. - А-а! - вспомнил я. - Про это я слышал. Три года назад мне Чудо-юдо давал послушать запись твоего допроса. Правда, ты тогда говорила, будто это сейф кооператива был... - Про то, что эти деньги были авансом, который Воронцов выплатил молдаванам, я совсем недавно узнала. Потом ты знаешь, что было: Толян деньги увез, Андрей-цыган меня шантажировать начал, пришлось заказы исполнять... Насчет Кости Разводного я подоплеки дела и сейчас не знаю, а вот Адлерберга - от Воронцова заказ пришел, это точно. Он Чуду-юду мог еще загодя про иконку рассказать подробно, но не успел. Я вспомнил, как три года назад увидел расколотую голову в густых, вишневого цвета потеках, а потом, пытаясь перехватить киллера на отходе, вбежал в скверик, где сидела рябенькая брюнеточка с томиком Тютчева в руках... А скрипичный футляр рядом с ней, как позже выяснилось, содержал в себе высокоточный стрелковый комплекс: 9-миллиметровую снайперскую винтовку с лазерным прицелом, известную в народе как "винторез". - Увел ты меня куда-то в сторону, - проворчала Элен должно быть, и ей чего-то лишнее припомнилось. - Мне ведь надо поторапливаться, между прочим. Итак, Воронцов выплатил в 1992 году аванс, но иконы не получил. Зато хорошо узнал кто нацелен на фонд в России. Деньги ему молдаване, конечно вернули. Однако больших шансов на то, что икона найдется, не видел. Я думаю, что он даже смирился с тем, что не доберется до фонда О'Брайенов. Но тут в 1995 году его уведомляют, что икона нашлась, а в распоряжении его доброго знакомого князя Куракина находится Елена Баринова, которая может расшифровать коды и пароли, спрятанные в башке у гражданина Баринова-Родригеса. Те самые, без которых, даже получив допуск с помощью иконы, ключей и отпечатков моих - то есть теперь уже Викиных пальцев, с фондом ничего поделать нельзя. - Ну, тут все ясно. - Мне припомнились прошлогодние события, правда, происходившие еще в прежнем потоке времени, а потому, возможно, чуть-чуть изменившиеся в нынешнем. - Не знаю, не знаю... - покачала головой Элен. - Во-первых, там, где нашлась эта икона, произошли разные неожиданные события. Она ведь нашлась только потому, что наш общий знакомый Петя, или Гладышев Петр Петрович, по кличке Клык, сидя в одной провинциальной тюрьме и дожидаясь расстрела за четыре убийства, решил сознаться в том, что сдуру похитил икону, и написал небольшую записку-малявочку в адрес уголовного авторитета Вовы Черного, который организовал кражу иконы из Ново-Никольского монастыря с целью загнать ее молдаванам за три миллиона баксов. Однако записочка была перехвачена и попала в лапы стража областной законности прокурора Иванцова. Личность омерзительная и насквозь коррумпированная. Более того, благодаря мощным связям в Москве и умению ловить на крючок местное чиновничество на какое-то время Иванцов ощутил себя первым лицом в губернии. Он попросту обложил данью криминальные группировки, умело стравливал их между собой, выступал в роли арбитра при распределении сфер влияния, даже заказывал убийства. - Прокурор - глава мафии? - удивился я. - В "Спруте" хоть адвокат был, а тут уж совсем лихо... - Нынче все бывает. Так вот, Иванцов переговорил с Черным и, узнав, каких денег стоит икона, решил ее прибрать. Дело в том, что Клык, когда сознавался, надеялся на то, что Черный каким-нибудь невероятным образом его вытащит из тюрьмы. Хотя бы для того, чтобы покарать за кражу. И Черный действительно собирался выкупить Клыка у Иванцова. Но тот не хотел делиться. Он подставил Черного под удар его главного конкурента - некоего Курбаши, и Вова со своей командой был расстрелян в упор. А Клыка Иванцов действительно вытащил из камеры смертников, спрятал у себя на даче, а кроме того, составил фиктивный акт о приведении приговора в исполнение. После этого он отправил Клыка под охраной трех вооруженных бойцов, служивших в охране фирмы "Русский вепрь", принадлежавшей жене прокурора, на так называемое Черное болото, где приговоренный закопал "дипломат" с иконой. Но Клык умудрился уложить этих трех бандитов и сбежать, захватив их оружие и свою, так сказать, "нычку". - Ловок, должно быть... - Так точно. В общем, Клыка долго ловили, но так и не поймали. К тому же Курбаши оказался его корешком по зоне, дал ему приют на пару недель. Потом Иванцов вычислил, где прячут Клыка, послал туда ОМОН. Курбаши в перестрелке погиб, но перед этим дал Клыку более-менее приличные документы и адресок некоего Цезаря, связанного, между прочим, с вашей чудо-юдовской конторой... - Что-то не припомню такого... - засомневался я. - А ты думаешь, что знал всех, с кем работал Чудо-юдо? - Всех не всех, но многих... Ну а что с Клыком дальше было? - Он сумел добраться до Москвы в обществе двух дам - Веры, своей нынешней жены, и ее приятельницы Нади. В столице они остановились у Вериной однокурсницы Инны. Но при этом по случайности встретили Гешу, еще одного бывшего студента, который в свое время отсидел срок за кражу икон, а на тот период возглавлял крупную банду, которая занималась и рэкетом, и грабежами, и подпольной торговлей антиквариатом. А тот как раз был предупрежден людьми Иванцова, что Клык с иконой может появиться в Москве. Когда Клык ушел по адресу, который ему дал Курбаши, на квартиру Инны произошел налет. Его совершили ребята Геши. Они задушили Надю и Инну, но Вера достала автомат Клыка и расстреляла всех, кто ворвался в квартиру. А потом собрала вещички и отправилась следом за Клыком. В общем, они встретились у Цезаря, и тот уже, зная, что за ними охотятся, в конце концов вывез их за границу. Во Францию. - Та-ак... Все ближе к Куракину. - Именно так. Куракин в то время очень сильно разбогател, и ему понадобилось немного сократить даже свои официальные доходы. Для этого ему потребовались подставные лица, к тому же слабо ориентирующиеся в бизнесе и плохо знающие (а лучше и вовсе не знающие) французский язык. Поэтому он с удовольствием принял нелегально въехавших во Францию Петю и Веру, оформил им французское гражданство в заморском департаменте Мартиника, где у него были отличные отношения с чиновниками. - Так же, как до этого тебе... - Не мне, а твоей любимой Хавронье, - уточнила Элен. - Куракин оформил им брак, как месье и мадам Князефф, а после чего попросту переписал на них "излишнюю" часть своей недвижимости в разных странах мира. Конечно, всем этим хозяйством продолжал распоряжаться он сам, а Клык только ставил подписи, где приказывали. - Зиц-председатель Фунт, - припомнил я известный мне аналогичный случай. "Я сидел при Александре Освободителе, я сидел при Александре Миротворце, я сидел при Николае Кровавом..." - Димочка, - строго произнесла Элен удивительно Хрюшкиным голосом, перестань отвлекаться и ерничать! И не надо пялиться на мои коленки! - А тебя это волнует? - Да, волнует. Потому что спинной мозг у меня Ленкин... В общем, гляди куда-нибудь в другое место, а то по шее получишь. - Мовчу, мовчу, мовчу! - с несколько утрированным испугом процитировал я деда Ничипора из самого любимого фильма моего детства - "Свадьбы в Малиновке". - Ой, - вздохнула Элен, - как же с тобой трудно разговаривать! Надо много сказать, а времени в обрез. Хорошо еще, что с пересадкой что-то замедлилось... - А может, как раз нехорошо? - спросил я, уже не хихикая. - Сплюнь, накаркаешь. В общем, продолжаю. Самое занятное обстоятельство в этом деле: Чудо-юдо был в хороших отношениях с Цезарем, но понятия не имел о его контакте с Куракиным. Хотя прекрасно знал о том, что "Принс адорабль" не столько торгует фруктами, сколько наркотиками, и о том, что Куракин финансирует секретные научные работы, аналогичные тем, что ведутся в ЦТМО. А Цезарь, оказывается, создал в целях отмывки денег, вырученных от транзита наркотиков через Север России, торгово-закупочную фирму "Polar oranges". Опять-таки на подставное лицо, конечно. В Париже его деньгам было не очень спокойно, и тогда Куракин, который не без помощи Воронцова узнал о том, что Цезарь в хороших отношениях с Чудом-юдом, решил прибрать его к рукам. Как именно налаживались эти контакты, теперь не спросишь, но так или иначе Куракин предоставил Цезарю возможность хорошо отмыть и вложить свои наркобабки. - Цезаря грохнули? - Да, и судя по всему - совершенно случайно. Девушка Люба - кстати, первая и самая целомудренная любовь Клыка - стала работать на заказы. Как я когда-то, только на другую контору. Однажды она увидела человека, который ей много лет назад поломал жизнь.