Наверно, если б я сразу полез, куда потеплее, то финал был бы, так сказать, по первому варианту. Но я для начала ухватился за ее руку, хотел игриво поцеловать пальчики… Те самые, где были какие-то колечки.

Блин! На четырех пальцах ее руки блеснули, не отбрасывая тени, перстни Аль-Мохадов! Точно такие же, какие Чудо-юдо зарядил в свою таинственную установку. Еще через секунду я вспомнил, что мне уже мерещились зловещие перстеньки на руке Эухении… Они тогда показались и исчезли, вероятно, так будет и сейчас, если я продолжу ею заниматься. Нет, ну-ка на фиг это дело! Эта баба явно на подработке у «черного ящика».

Я рывком откатился от Эухении и спрыгнул с кровати на пол. Как был, в полностью беспортошном состоянии. Стало отнюдь не спокойнее. Больше того, почти сразу же захотелось вернуться и, наплевав на дьявольские перстенечки, которые тени не отбрасывают и одновременно существуют в нескольких местах…

Кажется, я чуть ли не силой отклеил ноги от пола, чтоб подальше отойти от кровати. Но тут сразу же встал вопрос, который опять меня притормозил. Неужели так и бегать по «Горному Шале» без штанов, будто записной нудист? Или скорее эксгибиционист, потому как основной прибор был у меня в боевом положении и принимать походное, несмотря на все страхи и треволнения, почему-то не собирался.

Первая мысль по решению этой проблемы сводилась к тому, чтоб забрать халат Эухении, который лежал на кровати неподалеку от нее, и, завернувшись в него, обрести хотя бы видимость приличия.

Но едва я сделал шаг назад, как на меня с новой силой обрушилось желание вернуться в койку и успокоить страсть с бабой, которая скорее всего якшается с нечистой силой. Жутким усилием воли я заставил себя отойти подальше от кровати.

Тут мне попалась на глаза дверца, за которой, как мне помнилось, находился санузел. Заглянув туда, я сразу обнаружил то, что требовалось, — огромное махровое полотенце. Из него, после некоторых размышлений, методом проб и ошибок, я соорудил нечто среднее между древнегреческим хитоном и индийским дхоти. Нельзя сказать, что вид получился гвардейский, но, по крайней мере, струмент на виду не болтался.

После этого я выскользнул за дверь и остановился в коридоре, раздумывая, куда направить свои стопы.

И правда, я ведь еще ничего не выбрал, если по большому счету. Даже к Эухении под бок не поздно вернуться. А если я сейчас в этом самом коридоре столкнусь нос к носу с Чудом-юдом, то вряд ли решусь послать его на Хрен и, уж во всяком случае, не сумею не подчиниться его первому же приказу. Ведь биомать-Родина сказала четко: выполнишь первый его приказ — и ты сам себе не хозяин. Будешь без рассуждений исполнять приказы папаши и его потусторонних руководителей.

Правда, именно в этот момент у меня неожиданно появилась глупая, но очень приятная для самоуспокоения мыслишка: а с чего это ты, Димуля, веришь всяким Бредам Сивой Кобылы? Не слишком ли много значения ты придаешь снам и кошмарам, которые твое возбужденное сознание тебе показывает? Почему ты вообще должен верить какой-то виртуальной даме, пусть даже и похожей на мать родную? Мало ли что привидится после такого напряженного дня?

И дальше пошло-поехало. Словно бы целая дюжина сладкоречивых успокаивающих голосков взялась меня уговаривать, утешать и умиротворять. «Действительно, с чего ты паникуешь? — лопотали в мозгу. — Кто тебе сказал, что в 16.30 произойдет нечто ужасное? Баба в храме? Ну и что? Разве это настоящий храм? Нет, ни фига подобного! Вместо икон — большевистские плакаты времен войны, вместо настоящих ангелочков — пионеры, да еще и похожие на младенца Ульянова! А не думаешь ли ты, богобоязненный экс-комсомолец Коротков, что тебя не в Божий храм привели, а в сатанинскую кумирню? Может, все это представление было устроено исключительно для того, чтоб сбить тебя с панталыку и настроить на противодействие отцу родному? Между прочим, в Писании говорится: „Чти отца своего, мать твою!“ А ты, сукин сын, опять в Павлика Морозова поиграть вздумал?»

Еще пара секунд — и я бы точно вернулся в спальню, залез на кровать, а потом — на Эухению. Но тут откуда-то со стороны лестницы, ведущей в холл на первом этаже, послышались шаги. Тяжелые, уверенные, мощные. Так умел ходить только Чудо-юдо.

Поэтому уговаривающие голоски разом попритихли, а я, воспользовавшись этим, изо всех сил помчался по коридору прочь от этих шагов. Почему-то мне казалось, что батя ищет не кого-нибудь, а именно меня, чтоб отдать тот самый роковой первый приказ, не выполнить который я не смогу, а выполнив, превращусь в бездумного биоробота, быть может, еще более несамостоятельного, чем были Ваня и Валерка до вчерашнего дня.

Коридор был очень длинный, и мне показалось, что я не успею добежать до конца прежде, чем Чудо-юдо сюда поднимется. Поэтому я подскочил к ближайшей боковой двери и дернул за ручку. Заперто! Побежал к следующей — ни хрена! Третья — опять облом! А шаги чухали уже совсем близко, чуть ли не за спиной, как мне казалось, хотя на самом деле от того места, где я находился, до лестницы было уже чуть ли не полста метров.

Открылась только пятая дверь, и я, испустив вздох облегчения, влетел туда, постаравшись тут же затворить ее за собой.

Комнатка была маленькая, с небольшим окном, которое к тому же было зашторено, поэтому в ней было очень темно. До меня дошло, что, убегая по коридору, я, поди-ка, здорово топал босыми пятками по паркету, а потому Чудо-юдо, если, конечно, это именно он поднимался на второй этаж, наверняка должен был этот топот слышать. А раз так, то его может осенить та же идея, что и меня, — начнет дергать все двери, пока до моей не доберется. Впрочем, прежде чем он дойдет сюда, он наверняка заглянет к Эухении…

Надо было принять меры, чтоб «мою» дверь он открыть не смог. Ключа в замочной скважине я не нашарил, задвижки не имелось, да и опасно было запирать на задвижку — сразу догадается, что я тут прячусь, скажет: «Открой!» — и вот он, первый выполненный приказ!

В том, что я обязательно выполню приказ Чуда-юда, если попадусь ему на глаза, у меня не было ни малейших сомнений. До сих пор я никогда не решался ослушаться, если получал от него прямое распоряжение. В конце концов, он мог отдать приказ по РНС, и тогда я просто не в состоянии был бы сопротивляться.

Ручка двери оказалась такой, что заложить ее стулом или какой-нибудь палкой тоже не представлялось возможным. Дурацкая ситуация! Сам себя загнал в мышеловку! Если б не додумался прятаться, давно бы удрал… А теперь поздно — командорские шаги доносились из коридора.

В окно, что ли, махнуть? Я подошел, отдернул штору, глянул… Нет, так просто отсюда не спустишься. Конечно, этаж вроде бы всего-навсего второй, но здание-то было сооружено уступами, на горном склоне. Из комнаты Эухении удирать было проще — выскочишь на крышу-веранду и можешь спрыгнуть с нее на такую же, ниже ярусом, оттуда — на следующую, а там, глядишь, и на парковую аллею. А отсюда, из этой комнаты, можно сигануть только на горный склон, крутой и очень каменистый, градусов под 50. На нем не задержишься — тут же покатишься вниз по острым камешкам, и то, что прикатится вниз, будет явно ни к чему не пригодно. Да еще и тьма порядочная. Светильники горят только на аллеях и лестницах, освещенных окон близко нет, а звезды на небе все-таки слабовато светят. Поэтому, что конкретно, кроме камешков, под этим окном находится, — не разобрать. Очень может быть, что какой-нибудь крепенький кустик растет. Сядешь на такой задницей — и получится старинное турецкое наказание — посажение на кол.

Тут неожиданно мне подсунулась в голову смешная и хулиганская мыслишка: а что, ежели Чудо-юдо к своей зарубежной коллеге темной ночкой пришел вовсе не за мной, а… «за ентим за самым»? В смысле за тем, что я уже получил? А что? Мужик он здоровый, двести кило жмет с груди, даром что шестой десяток завершает. Может, у нее с ним роман еще с Венского фестиваля молодежи и студентов крутится… Не зря ж он, пока она в Москве мерзла, восстановил ее здешние хоромы?

Шаги в коридоре замедлились, похоже, что Командор подошел к двери хозяйкиной спальни. Послышался культурный, я бы сказал, дипломатичный стук в дверь:

— Эухения!

Последние сомнения исчезли. Батя!

Нет, он явно не за романтикой приперся. Ежели «за ентим-самым», то так громко не будят. Он бы и стучаться не стал, наверно, а сразу в дверь вошел.

— Эухения! — еще раз позвал Чудо-юдо. — Выйди на несколько минут, есть разговор.

— Сейчас! — отозвалась супергадалка, должно быть, надевая халат. Скрипнула дверь, шаркнули шлепанцы. Вышла, стало быть.

— В чем дело? — по-моему, позевывая, спросила она с легким раздражением в голосе. — Пятый час утра… Неужели надо было так рано будить?

— Ты же знаешь, что я ничего не делаю несвоевременно. Раз бужу рано, значит, так надо. Димка спит?

— Нет, он ушел куда-то… — пробормотала Эухения.

— Куда?

— Не знаю… Проснулась — его нет.

— Ладно, далеко не убежит. Даже хорошо, что его нет. Меньше вопросов будет. У меня серьезный разговор.

— Заходи…

— Нет, в твоей спальне электроника стоит. Тут на этаже есть хорошая комнатушка, специально оборудованная против подслушки. В том конце коридора. Пошли туда.

Сердце у меня екнуло. А ну, как эта самая спецкомната — та самая, где я сейчас сижу? А шаги — тяжкие, чудо-юдовские, и шаркающие, супергадалкины, — уже зазвучали в коридоре.

Самое смешное — мне ведь, по сути, ничего не угрожало. Даже о том, что я переспал с Эухенией, батя уже знал, и похоже, все это делалось с его ведома, ежели и вовсе не по приказу. Ну, если они сейчас войдут, включат свет и обнаружат меня, то ничего ужасного не будет. Не застрелят, не повесят, даже морду не набьют, да и ругаться не будут. Просто выставят за дверь и скажут, как малолетке: «Иди спать!» — только это опять же будет тот самый, первый приказ.

Шаги приближались, а я еще не решил, попадаться или нет. Лихорадочно, ощупью, искал укрытие. Нашарил какую-то дверцу… Стенной шкаф! Точно прямо как застигнутый мужем любовник в стандартной ситуации: без штанов, завернутый в махровое полотенце и в стенном шкафу. Смех, ей-Богу! Если б, конечно, не общая очень и очень серьезная обстановка.

Но самое смешное оказалось даже не в этом. Не дошли они до меня. Та самая спецкомната для секретных переговоров оказалась соседней. Забрякал ключик, который вставляли в замок. Чмк-трак! — дверь открылась. Это я хорошо слышал, так же, как и шаги вошедших. Чудо-юдо еще раз щелкнул ключом — запер дверь изнутри. Щелк! Это сработал выключатель.

И на задней стенке шкафа осветилась маленькая дырочка. Ну, Чудо-юдо! Ну, биомать, конспиратор! Оборудовал, блин, секретную комнату, называется… Поди-ка, наставил всяких электронных глушилок и детекторов против подслушивающей аппаратуры, а то, что его из соседней комнаты через дырку в стенном шкафу прекрасно слышно — не подумал…

Этот самый стенной шкаф был, как мне прикидывалось, сооружен на месте бывшей двери, соединявшей комнаты. С одной стороны сделали перегородку из досок-сороковок, которую оштукатурили заподлицо со стеной и покрасили, а с другой устроили дверцы и полки. Там, где я сидел, полок не было, а была пустая вешалка для платьев. Комната, должно быть, была для какой-нибудь прислуги предназначена.

Неужели Чудо-юдо и впрямь допустил очередную, совсем не свойственную для него оплошность? Вроде того документика, который излагал его план захвата мирового господства и почему-то оказался в офисе у Варана как раз тогда, когда на него Киря с друганами налетел… Или это все «Black Box» накручивает? Для чего, интересно знать?

За стеной что-то тихо загудело.

— Это зачем? — спросила Эухения.

— Шторки звукоизолирующие на окно и на дверь, — пояснил Чудо-юдо. Послышались щелчки каких-то тумблеров — не иначе глушилки включал. Потом отец сказал:

— Ну, все. Можно беседовать. Готова выслушать от и до?

— Готова. Если, конечно, оно того стоит.

— Тогда слушай. Сегодня у нас в лаборатории получены выдающиеся результаты. Теперь я могу наплевать на все, и в том числе на фонд О'Брайенов!

— Ты спятил, Серхио?! — спросила Эухения изумленно. Сонливости у нее в голосе не слышалось вовсе.

— Нет, я полностью в здравом уме и трезвой памяти. Больше, чем когда-либо. Мне наплевать на эти жалкие 37 миллиардов, наплевать!

— Кто-то предложил тебе больше? — с иронией произнесла Эухения.

— Да! — яростно ответил Чудо-юдо. — Мне предложили намного больше. И я согласился.

— И какую же сумму, если не секрет? Пятьдесят? Семьдесят?

— Как ты думаешь, сколько стоит планета?

— По-моему, ты все-таки не в себе… У тебя что-то с психикой…

— Нет! Может, я сейчас и похож на сумасшедшего, но только потому, что передо мной открываются сумасшедшие перспективы!

— Ладно, я готова поверить. И то лишь потому, что сегодня мы с Димой кое-что подсмотрели. На 82-м и 94-м горизонтах.

— Бог с вами. Все равно я и так рассказал бы вам это. Но то, что вы видели, — это еще не все. Итак, я заключил такую сделку, какой еще не знала история…

— Господи, — пробормотала Эухения, — ты договорился с «черным ящиком»?

— Да. Хотя он — только посредник. За ним стоят такие могучие силы, о которых и подумать страшно…

— Ты обезумел. — У Эухении, по-моему, зубы застучали. — Это же Дьявол!

— Ерунда. Выкинь из головы поповские бредни, старушка! Нет ни Бога, ни Дьявола, ни ангелов, ни чертей, ничего сверхъестественного. Есть сверхвысокоразвитая цивилизация, которая по своим возможностям превосходит

то, что мы можем приписывать богам или нечистой силе. По нашим понятиям, онимогут ВСЕ. Но, оказывается, у них есть враги, которых они не смогут одолеть без нашей помощи.

— Чем же мы им можем помочь?

— Им нужна энергия, о которой мы только догадываемся, но толком ничего не знаем. И, хотя у нас ее в избытке, не умеем ею пользоваться. Эта энергия содержится в нас самих…

— Господи! Так бы и сказал, что ты продал им наши души! — в ужасе воскликнула Эухения.

— Не бойся ты, дура! — проворчал Чудо-юдо. — И не употребляй, пожалуйста, эту мистическую терминологию, не смеши! Ты не меньше меня знаешь…

— Знание — одно, а вера — другое…

— Ладно, это уже философия. Короче, сегодня в 13.30 они откроют Большой Проход на три часа. Я забираю с собой всех, кто мне будет нужен. Димку, Элен, Вику, Зину, Ларису, всех спецсубъектов, Бориса, Глеба, ну и еще кой-кого, может быть. Ты пойдешь тоже.

— Куда? В ад? — не унималась Эухения.

— Идиотка! Нам отдают целую планету, понимаешь? Свеженькую, чистенькую, мечту экологов, можно сказать. Сегодня мне ее уже показывали — это настоящий рай!

— Ты что, там побывал?

— Можно считать, что да…

— Можно считать?! Ты что, не знаешь, что такое видеоимитация? И не понимаешь, до какого совершенства они ее могут довести? Поверить «черным»? Ты точно не в себе!

— Не бойся, я все понимаю. И не считай меня наивной девочкой. Если бы мне просто наобещали с три короба и даже показали рекламную картинку, я бы не отнесся к этому серьезно. Но они в нас действительно заинтересованы, вот почему я им верю.

— Ладно, — немного успокоившись, произнесла супергадалка, — объясни, как следует, в чем ты видишь их заинтересованность. Если это получится достаточно убедительно — я с тобой. Если нет — не жди от меня помощи. А она тебе, я чувствую, нужна, иначе бы ты мне не стал ничего говорить.

— В этом ты права. Ты мне очень нужна. И здесь, пока мы еще на Земле, а еще больше понадобишься там. Но учти, если ты, выслушав меня, будешь по-прежнему играть в ревностную католичку, молоть чушь или того хуже — попробуешь мне помешать, то я не остановлюсь ни перед чем.

— Охотно верю. Но я лучше умру здесь, с верой в душе, чем уступлю Сатане!

— Ты еще прокричи: «Патриа о муэрте!» Не надо, чикита, мы всю эту патетику проходили с 1917 по 1991 год. И устали от нее — вот так! А до этого, с не меньшим усердием, били поклоны компаньеро Иисусу, точно так же, как это ты сейчас пытаешься имитировать. Короче: или ты слушаешь меня без религиозных комментариев, или я заканчиваю этот разговор вообще. Ты должна понять, что это означает.

— Я слушаю, — тяжко вздохнула Эухения.

— Так вот. Как ты знаешь, в Москве несколько дней назад Лариса и Зина сумели получить потомство от трех пар, получивших полный курс инъекций «Зомби-8» и «331». Одной паре ввели по 8 доз «Z-8», второй — «331», а в последней паре матери вводили «Z-8», а отцу — «331». Потомство появилось точно по заданной программе и абсолютно в те сроки, которые были предусмотрены. Развилось с невероятной скоростью — уже сейчас, через несколько дней после рождения, достигли размеров взрослых особей.

— Боже мой! Особи! Это же люди, Серхио!

— Нет! Это не люди, Эухения! Это сверхлюди! Они — бессмертны!

— Чушь!

— Нет, это не чушь. Ты же знаешь, что еще «Зомби-7» повышал жизнеспособность тех, кто получал все семь уколов. Не забыла?

— Нет, не забыла.

— «Зомби-8» еще больше ее усилил и закрепил в генах. Сегодня Валет и Ваня перебили около трехсот хайдийских солдат, получив при этом больше десятка ранений каждый и из них по нескольку — смертельных для обычных людей. На коже остались лишь незначительные следы, но при сканировании можно обнаружить и внутренние следы раневых каналов. Такие, какие остаются у раненых полгода спустя после ранения, а у некоторых даже через год-два. Но их потомки от Лары Зуевой и Лиды Терехиной — защищены вдвое лучше. Их можно раскромсать на тысячу кусков — через два-три часа из каждого куска регенерируется полноценный организм.

— Вернее, биоробот?

— Это уже другой вопрос. Лусия и Лена еще два года назад разработали универсальные программы обучения при помощи ГВЭП в информирующем режиме. Можно загрузить начинку суперсолдата, можно — суперинтеллектуала, можно — рабочей лошади. Можно заменить одну на другую в течение трех минут. Был лошадью — стал интеллектуалом. И наоборот.

— Ужас! Но это ты и раньше мог…

— Да, мог. Но теперь я могу не проводить долговременную кампанию по проведению инъекций, не тратить на это миллиарды долларов, не вести ожесточенную борьбу с «джикеями» и прочей публикой. Я просто уйду на ту планету, которую могу назвать как угодно — хоть Барыня, допустим! — и буду делать там все, что захочу. Я буду там президентом, королем, царем, императором, даже Богом. Кем захочу — тем и стану. И буду им вечно! Таким, как есть сейчас, не старясь. Потому что все отмирающие клетки будут тут же регенерироваться, и организм будет поддерживаться в равновесии сколь угодно долго.

— Ты тоже вколешь восемь доз? Но ведь они парализуют волю!

— Для себя и Димки я создал программу высшего уровня, — гордо объявил Чудо-юдо. — И вообще-то готовил ее для тебя…

— Ты хочешь предложить мне… — пробормотала Эухения неуверенно, — стать императрицей? Но ведь у тебя есть Маша…

— Маша… — буркнул Чудо-юдо. — Нет, Маше там делать нечего. И Мишке тоже. Они мне не помощники, а обуза.

— Ты же прожил с ней тридцать пять лет!

— Тридцать семь. Этого вполне хватит. В вечность я ее не возьму. Она будет мешать моей работе.

— Но ты же сам сказал, что можешь сделать кого угодно кем угодно. Неужели это не относится к жене и младшему сыну? Кстати, у тебя ведь четверо внуков… Ты что, их тоже оставишь тут?

— Оставлю. Они там тоже не нужны.

— Ты ужасный человек! Почему?

— Потому что у Михаила и всех четверых внуков есть вредное сочетание генов. Оно может повредить тому, что я там буду делать.

— А у Димы?

— У него оно слабее выражено. И потом — у него стоит микросхема, с помощью которой я могу управлять. Поэтому он мне пригодится.

— Значит, ты будешь король, я — королева, а он — наследник престола?

— Ты ничего не поняла! Никто и ничего наследовать не будет! — очень раздраженно произнес отец. — Все будет вечно и постоянно! Мы никогда не умрем! Неужели у тебя куриные мозги, а?!

— В том-то и дело, что это не так. Я не могу себе представить, что смогу прожить с тобой хотя бы день после того, как ты отправил меня спать с твоим сыном.

— По этой части ты мне нужна, как прошлогодний снег. Мне нужная твоя память, опыт, знания.

— Для чего? Ты мне, кстати, все еще не объяснил, в чем заинтересованность «черных»?

— Я тебе сказал уже: им нужна энергия, которой у нас много. И еще, каждый из нас, между прочим — страшное оружие против их врагов. Да, они сильны, да, нам невозможно себе представить масштабы их знаний о Вселенной, об устройстве мироздания. Мы по сравнению с ними — не обезьяны, не собаки, даже не муравьи. Мы по сравнению с ними — вирусы, в лучшем случае, бактерии или микробы. Но именно эти, ничтожные с точки зрения человека существа являются причиной смерти огромного большинства людей. И для врагов «черных» мы — чума, холера, сибирская язва и СПИД, вместе взятые. Понимаешь?

— Не очень… — с заинтересованностью в голосе пробормотала Эухения. — Мы что, вырабатываем какие-то токсины, разрушаем живые клетки, нарушаем обмен веществ?

— Почти так. Хотя и сами «черные», и их противники давным-давно перестали быть интеллектами на биологической основе. Это полевые интеллекты, слышала о таких? У них нет тела, а соответственно и тех систем, которые обеспечивают наше существование. Поэтому никакие настоящие вирусы, бактерии, микробы и риккетсии на них не действуют. Но у них есть слабое место. Они не переносят информационно несущего излучения с высоким процентом иррациональной компоненты.

— Вот оно что… — завороженно произнесла Эухения. — Теперь я поняла тебя получше.

— Слава Богу, родила! — Эта фраза была произнесена Чудом-юдом по-русски, но Эухения, похоже, все-таки поняла ее.

— Да, я не люблю делать поспешных выводов. Потому что мне не хочется попасть в глупое положение. Так что же, тебе предложили изготовлять психов?

— Так точно. Не совсем, конечно, психов, но иррационально мыслящих людей. Один такой экземпляр, снабженный микросхемой для усиления трансляции, сможет нанести необратимые поражения нескольким десяткам полевых интеллектов, нарушить связь между их группами, находящимися на расстоянии в миллионы километров друг от друга. Эти самые неприятели, как и наши нынешние «союзники», за долгие тысячелетия эволюции так перестроились, что могут воспринимать только рациональную информацию.

— Ну да. Например, смотреть на прекрасную юную девушку и говорить: «Белково-углеродный интеллект, с объемом памяти в 300 мегабайт, на вертикальном двухопорном шасси, с двумя пятизахватными манипуляторами, предназначенный для вынашивания эмбрионов. Имеет массу покоя 56 килограммов, высоту 157 сантиметров…»

— Примерно так. А вот если этот самый, условно говоря, полевик получит информацию, что это «нежная креолка, цвета шоколада, птичка на ветвях моей души», то попросту загнется. Точнее, растратит энергию, пытаясь перевести иррациональную информацию в рациональную. Соответственно, если один полевик «зависнет» на этой информации, он начнет искать ответ, подключившись к имеющейся у них Межгалактической сети, то есть перекинув информацию сразу по нескольким каналам, и зона поражения иррациональной компонентой, словно компьютерный вирус, начнет очень быстро распространяться. Конечно, на каком-то этапе более толковые полевики просто отсекут каналы, по которым распространяется иррациональная информация, то есть своими руками ликвидируют необратимо пораженные участки сети. А если в работу включатся одновременно десятки тысяч микросхем из самых разных углов Галактики, куда наши «союзники», а вернее, хозяева, их забросят? Соответственно, вся сеть может быть разорвана, расчленена на изолированные области, соответственно лишившись информационной и энергетической поддержки. Может быть, это станет решающим моментом в противостоянии этих цивилизаций!

— Если ты прав, то мог бы поставить им более жесткие условия… — заметила Эухения. — Ведь наверняка и их противники хотели бы предложить тебе то же самое.

— Понимаешь, эти гады хотят решить вопрос проще… — Чудо-юдо тяжело вздохнул, готовясь, видимо, сообщить что-то жуткое. Я отчетливо услышал учащенное дыхание Эухении.

— Ну! Что ты замолк? Что они придумали?!

— Да ничего нового… С их точки зрения, конечно. Да и с нашей, в общем, тоже. Что такое дезинфекция, знаешь?

— Ты хочешь сказать, что они уничтожат Землю?

— Да. Условно говоря, окатят яблоко кипятком.

— Чудовищно!!!

— Когда ты моешь руки с мылом, то уничтожаешь немногим меньше живых существ…

— Сравнил, называется! Какие-то одноклеточные инфузории — и люди. Уничтожить миллиарды мыслящих индивидуумов! Мыслящих!

— А вот представь себе, что тебе скажут: «Знаешь, Эухения, а оказывается, бледная спирохета умеет грустить, писать стихи, воспринимает музыку…» Ты согласилась бы умереть от сифилиса?

— Неужели это так просто?

— Да, именно так. Земля для них — нечто вроде камня, вывалянного в дерьме, от которого исходит тошнотворный запах и на котором живут пять-шесть миллиардов болезнетворных микробов. Каждый из которых ежесекундно испускает много вредных для них излучений. Конечно, каждый человек в отдельности, находясь в естественном состоянии, для них не опасен. Но когда шесть миллиардов — это уже чувствуется. А если учесть, что мы обзавелись ГВЭПами, то опасность становится вполне реальной. В общем, 16.30 наступившего дня — это час Конца Света.

— Так почему же эти чертовы «союзники» за нас не заступятся? — вскричала Эухения.

— Потому что для них неорганизованное информационно несущее излучение с иррациональной компонентой столь же опасно, сколь и для их врагов. Поэтому они решили, тайком от врагов, соскрести немножко дряни с нашего шарика и положить, условно говоря, в «пробирочку», чтобы потом взрастить «культуру», которая будет вредна только для противника.

— Значит, эта дрянь — ты и те, кого ты осчастливишь?

— К сожалению, так. Но мне такая участь представляется более выигрышной, чем угодить под «кипяток».

— Что под этим понимается?

— Под этим понимается термический удар, который в течение нескольких секунд разогреет Землю до температуры вулканической лавы. Вся органика выгорит, вода испарится, а поверхность планеты после того, как остынет, превратится в стекловидную массу…

— И ты, зная все это, намерен оставить здесь жену, младшего сына, четверых внуков… Ты не ощущаешь себя чудовищем?

— Ты же знаешь мою русскую кличку — Чудо-юдо. Так вот, по-испански ее можно перевести как «Эль Монстро». Хотя, я, увы, всего лишь человек. И мне вот здесь, — тут отец, должно быть, похлопал себя по области сердца, — невыразимо тоскливо оттого, что я должен поступить именно так. Но если я сейчас откажусь, приму гордую позу и останусь умирать вместе со всеми, то человечество погибнет. Целиком и полностью, без остатка. Понимаешь, какая ответственность на нас ложится? Ты, я, все остальные избранные будем спасать Человечество.

— …Которому будет отводиться роль «бактериологического» оружия в войне галактических супердержав? Или в лучшем случае дрожжевых грибков каких-нибудь. Ты, кстати, не подумал, что когда твои хозяева выиграют войну, то первым долгом уничтожат нас за ненадобностью?

— Подумал. Я и о многом другом подумал, но все равно — сегодня этот шанс абсолютно единственный. Но и его еще реализовать надо. Прежде чем откроется дверь, нам повоевать, между прочим, придется. «Джикеи», «соловьевцы», «куракинцы», «койоты», хотя и ничего толком не знают, но явно не откажут себе в удовольствии с нами разобраться. Плюс хайдийские войска, которые совсем рядом. А у нас тут — президент Морено как-никак. Законный, международно признанный. Кому-то захочется его освободить и стать министром обороны, а кому-то захочется его приложить, чтоб сразу в президенты проскочить. Да еще мировое сообщество есть в лице дяди Билла. Ближайшая авианосная группа 1-го флота, как назло, — в двухстах милях отсюда пасется. Через четыре часа могут быть тут, вертолеты — через час, а палубные штурмовики — вообще через двадцать минут максимум.

— Боже мой! Опять этот ужас… — взвыла Эухения.

— Ничего, — успокоил Чудо-юдо. — На горизонте 94 нас даже атомная бомба не сразу достанет. Хотя ее, конечно, никто по Хайди не применит. Некогда будет! Я им тут напоследок устрою развлечение! Всем! Попрыгают!

— Господи, да что ты придумал?

— Ничего особенного. Пощекочу кое-кому нервы «сто пятьдесят четвертым — эс».

Щелк! В моей черепушке мгновенно проснулась память о ксерокопии с документа, странным образом оказавшегося в офисе Варана незадолго перед тем, как на него налетел Киря с друганами. И особенно вспомнились самые последние строчки:

«При нежелательно-экстренном разв.:

а) Исп. опытный 154-й с борта 76-го. Демонстр. реж. «О» и «Д» по реал. ц.

б) Работа 154-м по руководству и страт. силам реж:. «У» и «В» (вплоть до WW III, если не поймут!!!.)».

Мне стало понятно, что, возможно, где-то тут поблизости, хотя, может, и в другом районе Земного шара, у отца стоит под парами «Ил-76» с мощнейшим ГВЭПом. Если малютка «12п» мог танки стирать в порошок и дурить целые толпы народу — последнему сам был свидетелем, когда под прикрытием имитации удрал

из резиденции Ахмад-хана, — то что же может этот «154-й, спутниковый»?Стереть Москву и Вашингтон в придачу? Задурить башку мирному населению спокойной Европы, чтоб рвануло на баррикады Советскую власть устанавливать и штатовские базы громить? Или так поработать «по стратегическим силам и руководству», что те обнаружат на своих компьютерах признаки подготовки удара противником и откупорят «ядерные чемоданчики»?! Если Чудо-юдо сказал «вплоть до WW III, если не поймут», то так и будет. Заяц трепаться не любит. А то, что «WW» означает World War, от привычки думать о которой все только-только поотвыкли, для меня загадки не составляло… Впрочем, что такое третья мировая, если в 16.30 Конец Света запланирован! После ядерной войны, в принципе, кое-кто и выжить может, а вот после того, что пришельцы задумали, — хрен.

Но тут мне, конечно, подумалось и о другом. Например, о том, что я у Чуда-юда записан в качестве избранной единицы, которую «хозяева» эвакуируют через Большой Проход.