- Наверно, отличницей была? - спросил Таран с легкой завистью. Для него школьные годы были не просто недавним прошлым, а вообще едва ли не вчерашним днем. Смешно сказать, но год назад он в мае еще за партой сидел и переживал, как экзамены сдаст.
      - Ну, не совсем, - ответила Полина. - Так, нормально училась. И в универ сумела поступить. Там тоже, между прочим, могла угадать билет. Не всегда, правда, но в семи случаях из десяти - точно. А дополнительные вопросы, которые профессора задавали, тоже угадывала. Точнее, мне иногда хотелось, чтоб они мне именно такой вопрос задали, который я лучше всего знала. И довольно часто так и получалось.
      - А у Костика это проявлялось? - спросил Таран.
      - Нет, по-моему, у него такого не бывало. Правда, я и сама у него ничего не спрашивала, и про себя никому ничего не рассказывала. Потому что не очень понимала, как так получается. Даже боялась, что у меня с психикой не все в порядке. Меня и так все считали немного заучившейся.
      - Но ведь тогда ты так, как сейчас, не могла орудовать?
      - Нет. Это у меня совсем недавно проявилось. Буквально вчера или позавчера.
      - Может, это у тебя после того, что было зимой?
      - Нет, там все было совсем наоборот. И потом, после того как меня отпустили домой, я ничего необычного, кроме потери памяти, не ощущала.
      - А что вчера произошло?
      - Вчера я окончательно поняла, что могу подчинить себе любого. Даже Магомада. Понимаешь, он никуда не собирался нас посылать. Он хотел позвонить Коле или Васе, чтоб они приехали и с нами разобрались.
      Таран припомнил: действительно, Магомад вначале явно подводил к мысли, что ему неохота ссориться ни с Колей, ни с Птицыным, да и о Васе он кое-какое представление имел. По крайней мере, заметил, что тот, кто хочет навредить Зубу, не захочет вредить Птицыну. И очень боялся, что Коля наведет на него СОБР через своих друзей в ментуре.
      - Это ты его заставила? - удивился Таран. - Зачем?
      - Понимаешь, эти его племянницы, когда начали со мной говорить, смотрели как-то странно. И тогда я стала читать их мысли...
      - Ты уверена, - спросил Юрка, - что это ты их мысли читала, а не они тебе их передавали?
      - Нет, - помотала головой экстрасенсиха. - Они, наоборот, не хотели, чтоб я догадалась, почему они мне вопросы про предков задают. Оказывается, они вычислили, что я им дальняя-предальняя родня. У нас с ними - общий пращур был, а у меня какая-то прапра... и так далее бабка Мадина, которая вроде бы унаследовала от какого-то шейха некую особую силу. Вот эту, которая у меня проявилась.
      - Восточные сказки какие-то... - недоверчиво произнес Таран. - А почему же она раньше так мало замечалась?
      - Потому что я просто ничего не понимала. А потом, когда в нее поверила, эта сила развилась и окрепла.
      - Но почему ты Магомада не заставила просто-напросто нас домой отпустить? - недоуменно спросил Юрка.
      - А зачем? - лукаво прищурилась Полина. - На фига мне эти родители? Они меня не понимают, я - их. Конечно, я бы могла их сделать совсем послушными, чтоб они мне на мозги не капали и не нудили, почему я до сих пор не работаю, не выхожу замуж и детей не рожаю. Но выше головы не прыгнешь, больше того, что у них есть, они мне не дадут. Трехкомнатная квартира - вот и все состояние, если по большому счету. А мне хочется очень многого, понимаешь? Я хочу мир посмотреть и себя показать.
      - И для начала, - хмыкнул Таран, - ты решила под конвоем Алика и Тины вниз по матушке по Волге?
      - Под каким конвоем, слушай? - Полина умело изобразила кавказский акцент, и Таран в первый раз за все время их знакомства увидел в лице Полины какие-то восточные черты. - Все то, что вчера говорил Алик, насчет того, что в трюм с крысами пересадит, - это лажа. Это я сперва придумала для Магомада, а потом для него. Просто так, чтоб проверить, насколько точно смогу продиктовать им слова. Все эти "меры безопасности" прежде всего для того, чтоб ты лично не удрал, пока я сплю, и не попытался меня убить. Понимаешь?
      - И что, мы в принципе можем в любом порту на берег сойти?
      - Да. И по палубе прогуляться, и вообще как угодно с ума сходить. Только ты должен меня слушаться и любить, что бы я ни вытворяла.
      - В том смысле, что, если ты пять мужиков сюда приведешь, я тоже должен буду улыбаться? - нахмурился Таран.
      - Ну, улыбаться ты будешь даже в том случае, если я тебя заставлю с мужиком спать! - сказала Полина заметно более жестким голосом. - Ты ведь тоже в моей власти, пойми это. Если я захочу по-настоящему, ты ляжешь на пол, откроешь ротик и, когда и тебе туда пописаю, проглотишь как нектар... Но мне не хочется с тобой такие грязные штучки проделывать. Я тебя по-настоящему люблю, понимаешь? И хочу, чтоб ты меня тоже любил. Добровольно, без всякого гипноза.
      - Полин, - внутренне ужаснувшись тем радужным перспективам, которые сулило дальнейшее путешествие с этой очковой змеей, почти пролепетал Таран, - неужели ты думаешь, что можно насильно заставить любить?
      - Как раз насильно заставить - это для меня раз плюнуть, - усмехнулась Полина. - Ты видел вчера этих бугаев? Они таких девок, как я, поимели множество. И делали это без нежности, по-животному, ничего не видя, кроме сисек и дырок. А я заставила их видеть в себе высшее существо, от которого даже получить удар ремнем - великое счастье. Они меня обожали в самом прямом смысле слова! Я бы могла и с тобой то же самое сделать, но я хочу, чтоб ты сам стал меня обожать. Чтоб тебе передалась моя любовь.
      Юрка понял: если он еще разок вякнет что-то поперек, Полина опять применит против него свое невидимое но страшное оружие. То ли она это уже по своей телепатии передавала, то ли Таран просто так догадался. Что придет в эту головенку с каштановыми кудряшками? Судя по всему, фантазии у нее на все хватит. Кроме того, Юрке показалось, что Полина, должно быть, немало натерпевшаяся по жизни от братков Зуба, которые дрючили ее, когда хотели, в какой-то мере еще и мстит за свои унижения. А раз так, то она вполне способна до таких "высоких степеней безумства" дойти, что сам покойный маркиз де Сад в гробу перевернется.
      Такого жуткого бессилия и невозможности повлиять на свою судьбу Таран еще никогда не испытывал. Хотя и в наручниках бывал, и в заваленном подземелье, не говоря уже о тех многочисленных случаях, когда оказывался под дулом пистолета. Здесь ни пистолета не было, ни наручников, и Полина выглядела вполне безобидно. Но ощущение полной несвободы прямо-таки довлело над Юркиной душой. Более того, он чуть ли не физически чувствовал, что сейчас, в тот самый момент, когда он размышляет над своим незавидным положением, это маленькое чудовище роется у него в черепной коробке, просматривает каждую мыслишку и ни одной, хоть каким-то боком нацеленной против себя, не оставит без внимания. И ей действительно ничего не стоит воплотить в жизнь любую из своих фантазий. И не только всяких там унизительно-похабных, о которых она уже сообщила. Она ведь может заставить и его, и прочих окружающих творить самые ужасные вещи. Убивать других и самих себя с улыбкой на устах. Да, стоит ей захотеть, сосредоточиться - и Таран, воспылав к ней страстью, возненавидит Надьку и даже маленького Алешку. Больше того, Полина может заставить его их убить. Самым ужасным образом!
      - Теперь я знаю, чего ты боишься больше всего, - зловеще произнесла Полина, как бы подтверждая Юркину уверенность в том, что она читает все его мысли. - И знаю, что мешает тебе полюбить меня. Так вот, если ты не сумеешь преодолеть эту помеху, я ее сама преодолею. Не сейчас, немного позже.
      - Зачем тебе это? - пробормотал Таран.
      - Не знаю, - улыбнулась Полина, оскалив лисьи зубки; - Просто так, бабья блажь. Завидую твоей Надьке, может быть. Почему ей должно быть хорошо, если мне плохо?
      - Я постараюсь... - с трудом выдавил Юрка. - Только не трогай их, пожалуйста!
      - Пока я их не могу тронуть, - призналась Полина. - То ли это слишком далеко, то ли я просто еще не умею на такие расстояния доставать. Потренируюсь еще, тогда посмотрим!
      Таран порадовался, надеясь, что ей никакими тренировками не удастся распространить свое внушение на дистанцию без малого в тысячу километров. Но тут же испугался, что Полина эту мысль учует и назло сотворит что-нибудь пакостное.
      - Не думай, что мне очень нравится делать пакости, - произнесла она вслух. - Просто иногда бывает такое настроение. Когда я злюсь на что-нибудь. Но сейчас я добрая. Сделай мне что-нибудь приятное без подсказки, а? Пока я сама не придумала...
      Последняя фраза была произнесена почти нежно, но в ней звучала явная угроза. Эта гадина все, что угодно, могла придумать. У Тарана морозец по коже прошел. И хотя сейчас ради того, чтоб предотвратить всевозможные несчастья, которые Полина была способна принести Надьке и Лешке, Юрка был готов умереть, он понимал, что даже его смерть ничему не поможет. Нет, надо было действительно думать над тем, как ублажить эту страшную девку, пока она сама не додумалась до какой-нибудь мерзости... Но как назло в голову ничего не лезло.
      - Так нечестно, - немного детским тоном произнес Таран. - Ты-то знаешь, о чем я думаю, а я - нет. Как я догадаюсь, что тебе будет приятно?
      - Просто ты не хочешь этого сделать, - вздохнула Полина. - Жаль! Придется самой придумывать...
      У Юрки сжалось сердце, но в этот момент пискнул телефончик.
      - Да! - отозвалась Полина. - Добрый день, Тина. Спасибо, нормально... Приносите. Да, и завтрак, и обед сразу. Мы очень голодны...
      И набросила на себя халатик. Таран тоже постарался что-нибудь надеть, чтоб не вызывать лишних ворчаний со стороны суровой прислуги, если Тину, конечно, считать прислугой, а не надзирательницей.
      Через пять минут появилась Тина, прикатившая и завтрак, и обед. Но какая! Таран ее мог бы и не узнать, до того изменилась со вчерашнего дня эта дама. Та была мрачная и сердитая, а сегодняшняя - аж вся лучилась теплотой и предупредительностью. Юрка мгновенно понял: Полина взяла ее на прицел.
      - Кушайте, пожалуйста! - с нежной, прямо-таки материнской улыбкой произнесла Тина. И с этой улыбкой, пятясь, как при дворе какого-нибудь шахиншаха, где к государю нельзя спиной поворачиваться, удалилась за дверь.
      - Видишь, - сказала Полина, принимаясь за еду. - Вчера она была как мегера, а сегодня - ангелочек. Это моя работа. Я еще вчера прочитала ее мысли. Ее дурное настроение проистекало от зависти к нам с тобой. Она испытывает огромную сексуальную неудовлетворенность. С мужем-пьяницей разошлась, Алик на нее обращает внимание только тогда, когда ему приспичит, и делает это по принципу "сунул-вынул". Страдает девушка! Конечно, я ее на несколько часов сделала доброй, но потом к ней опять вернется тоска, и она станет похожа на злую крысу. Хочешь ее трахнуть?
      Таран чуть не поперхнулся. Ему даже говорить на эти темы было неприятно.
      - Ладно, - смилостивилась Полина, - я думаю, что сразу много - это вредно. И вообще не тратить же все время на секс? У нас еще полно времени впереди. Давай после обеда пройдемся по палубе? А ближе к вечеру будет остановка, по-моему, в Угличе. Сходим на берег, посмотрим храмы... Не возражаешь?
      - Абсолютно, - почти с облегчением произнес Юрка. И углубился в поедание этого самого комплексного завтрака-обеда.
      Когда с обедом было покончено, снова появилась Тина и опять с приятной, радующей глаз улыбочкой. Если б Таран не знал, что эту улыбочку Тине организовала Полина, наверно, улыбнулся бы в ответ. Но фиг его знает, как Полина отреагирует. Может, действительно потребует, чтоб Юрка прямо тут эту самую Тину отдрючил, а может, предложит Тине Юрку ремнем отстегать. Нет, с этой змеюкой надо осторожнее...
      ПТИЦЕЛОВ ШУТОК НЕ ПОНИМАЕТ
      Коля после ночного разговора с Магомадом и Васей на Фроськину дачу не вернулся. Он поехал на одну из городских квартир, где надеялся поспать до полудня, благо самый главный вопрос - денежный - он считал урегулированным. Однако мечтам его сбыться не довелось.
      Проснулся он от довольно сильного тычка в ребра, сделанного стволом пистолета. И когда открыл глаза, то увидел четырех парней амбалистых габаритов, которые, похоже, не собирались желать ему доброго утра. Более того, создавалось впечатление, что Колю пришли брать. Хотя граждане были в штатском, но что-то неуловимое, отличающее их от мирных жителей, просматривалось в их внешнем облике. Не говоря уже о пистолетах с глушителями, которые были наведены на Колю.
      - Подъем! - не очень громко произнес один из незваных гостей, сдергивая с Коли одеяло. - Одевайся!
      - В чем дело? - пробормотал тот, хлопая глазами. - А где санкция? Понятые?
      - Вот! - Гражданин, сдернувший одеяло, покрутил стволом перед Колиным носом. - Тут все: и санкция, и прокурор, и понятые...
      Таран, увидев этого дядю, наверно, порадовался бы. Ведь это был капитан Сергей Ляпунов. Коля из всего личного состава МАМОНТа знал только Птицына да еще Тарана. Поэтому мог сейчас предполагать все, что угодно. Поначалу он подумал, не менты ли это, но после того, как ни понятых, ни санкции на арест и обыск ему не предъявили, стал прикидывать гораздо худшие варианты. Например, такой, что его вычислили ребята Зуба, оставшиеся на свободе, и решили свести с ним счеты. От ментов был шанс отмазаться, потребовать адвоката, внести залог, изменить меру пресечения на подписку о невыезде и так далее. От Зуба Коля не откупился бы даже той сотней тысяч, которую он наконец-то получил от Васи через Магомада. Впрочем, эти десять пачек лежали далеко отсюда, в офисе Колиной конторы, и доверенные лица, возможно, уже занимались вопросом об их переводе Колиному "кредитору".
      Коля торопливо одевался, ибо визитеры с пистолетами были явно не настроены на долгое ожидание. Задавать вопросы и вообще что-либо вякать он не решался. Знал, что не ответят. С другой стороны, раз его не пристрелили сонного, значит, у граждан есть к нему какой-то разговор, который скорее всего состоится в другом месте. Все это давало некоторый шанс пожить подольше, если сейчас не делать резких движений.
      - Готов? - спросил Ляпунов, когда Коля зашнуровал ботинки.
      -Да...
      - Поедешь с нами. Если на лестнице или во дворе рыпнешься... Догадываешься, наверно.
      Коля догадывался, а потому рыпаться не собирался. Когда он в окружении этих четверых молодцов спускался по лестнице, то, наоборот, очень боялся невзначай оступиться или как-нибудь иным образом дернуться. Потому что понимал: эти завалят его однозначно и для них нечто похожее на попытку к бегству равносильно признанию вины.
      Во дворе Колю быстро и не очень вежливо затолкали в заднюю дверь автофургончика "УАЗ", в народе именуемого "буханкой".
      После того как фургон двинулся с места и покатил в неизвестном Коле направлении, Ляпунов, оказавшийся поблизости от Коли, произнес:
      - Мы от Генриха, Где Таран? Отвечай быстро и не фантазируя.
      - Уф! - вырвалось у Коли, - А я уж черт-те что подумал...
      - Не тяни резину, время дорого. Где Юрка? Почему вчера не, прилетел?
      -Тут такое дело...- Коля начал сбивчиво и нервно излагать все, что он знал по этому поводу. При этом он хорошо понимал, что представителям Птицелова будет очень трудно поверить в то, что Коля им сообщает. Тем не менее Ляпунов слушал, не перебивая, а машина все это время каталась по московским улицам.
      - Все? - спросил капитан, когда Коля выговорился до упора.
      - Да...- пробормотал тот.
      - Ничего не наврал? А то Птицелов шуток не понимает...
      - Ничего. Я понимаю, вам поверить трудно, но я большую часть всего со слов Магомада знаю. Ну, и Васи частично.
      - Это я понял, не беспокойся. Сейчас мы вас снова всех вместе сведем и продумаем, что делать дальше.
      Коля хотел сказать, что лично он не советует приезжать к Магомаду всего с четырьмя "стволами", да и Васю хрен одного застанешь, но промолчал. В конце концов, его нынешняя роль была весьма незначительной.
      Она стала еще незначительней, когда машина, пропетляв еще около получаса по неизвестному маршруту, наконец остановилась. На сей раз Колины спутники не стали доверять его покладистому нраву и весьма быстро застегнули на нем наручники, а на голову надели мешок из черной ткани. После этого взяли под локотки и повели куда-то по травке. Сквозь ткань мешка до Колиного носа добирались некие лесные весенние запахи. Вообще-то прогуливаться по лесу Коле нравилось, но не в такой компании. Утешало лишь одно: мешок надели, значит, не исключают возможности, что через какое-то время отпустят. Коля сам так делал, когда похищал кого-нибудь на время.
      Минут через десять Колю вывели на некую асфальтированную дорожку, а потом по лестнице с каменными ступеньками проводили куда-то вниз. Дальше его вели по неким коридорам с цементным полом, причем несколько раз меняли направление.
      Мешок и наручники с него сняли только после того, как завели в какое-то хорошо освещенное помещение и усадили на довольно мягкий стул. Поморгав глазами, Коля с удивлением обнаружил, что здесь находятся Магомад и Вася, тоже усаженные на стулья и охраняемые довольно большой группой граждан, среди которых были и те, кто прервал Колин заслуженный отдых, и ряд других, которых он прежде не видел.
      Магомад, пожалуй, ощущал себя наименее комфортно. То ли он уже бывал здесь когда-то, то ли никак не мог понять, каким образом его смогли доставить сюда из охраняемого поселка и с охраняемой дачи, где имелось около десятка головорезов. Вася тоже выглядел неважно, но прежде всего потому, что при задержании перенервничал и проявил несдержанность. Похоже, его крепко чем-то отоварили по башке и адекватное мировосприятие к нему еще не вернулось. Тем не менее он с некоторой неприязнью поглядывал то на Магомада, то на Колю - мол, кому из вас, засранцев, я обязан этим утренним подъемом?
      - Давно не виделись, слушай! - криво усмехнулся Магомад. - Три часа проспали - и опять вместе...
      - Помолчи, дедуля, - строго заметил кто-то из охранников.
      В это самое время в комнату вошел высокий, немолодой господин, в отлично пошитом костюме, одетый в шапочку-маску, полностью закрывавшую лицо. Сквозь прорези для глаз просматривались только черные очки.
      - Значит, так, - произнес он мощным басом, который всех троих деятелей, привезенных сюда не по своей воле, заставил трепетать. - Провожу очную ставку. Сейчас каждый из вас доложит мне все, что он уже излагал. Магнитофонные записи всех ваших первоначальных сообщений у меня уже есть. Если что-то где-то не будет совпадать - у меня возникнут сомнения в вашей честности. Если кто-то что-то не досказал, желательно это добавить сейчас.
      - Уважаемый, - почти вкрадчивым тоном произнес Магомад, - вы бы хоть немного намекнули, кто такой, а? Новый генпрокурор, может быть? Мне сказали, что Генрих Птицын своим юношей интересуется. Генриха я знаю, а вас нет.
      - Это очень хорошо, дорогой Магомад Хасанович, что вы меня не знаете, заметил гражданин в маске. - Иначе бы у вас не было шансов уйти отсюда живым. Во всяком случае, у вас их существенно больше, чем у Коли и Васи. Что же касается Генриха, то он работает на меня. И неплохо работает, как вы только что могли убедиться. Вопросов больше не должно быть. Прошу приступить к изложению ваших сообщений. Начнет Коля.
      - Коля еще раз повторил то, что рассказывал Ляпунову. Если не слово в слово, то по крайней мере ни разу не сбившись и не поменяв события местами. Когда он закончил, Фантомас - так Коля мысленно обозвал здешнего главного медленно произнес:
      - Так. Теперь в дополнение к этому я хотел бы услышать, зачем и почему вам понадобилась Анне Петерсон. А также кому вы ее передалии при каких обстоятельствах.
      - Она понадобилась не мне...- пробормотал Коля, печенкой чуя надвигающуюся угрозу. - Один человек, который, будем говорить так, для меня вроде маршала над майором, предложил мне ее изъять, используя парня от Птицына...
      - Сам лично предложил? - перебил Фантомас.
      - Нет, через посредников. Я его сам в глаза не видел.
      - У вас там какой-то сбой был, кажется?
      - Был. Зуб тоже этой девушкой интересовался. Они навели ментов на гараж, откуда мы держали связь с Юркой, ну, а потом меня заставили выводить его прямо на их дачу. Там Юрка не растерялся, ну и я ему немного помог, да и девушка, как видно, больше к нам хотела, чем к Зубу. В общем, она осталась у нас, а на следующее утро я ее отвез на условленное место, где она пересела в машину посредника. Больше я ею не интересовался.
      - Здравая позиция! - произнес Фантомас. - Как выглядела машина посредника?
      - Зеленый "УАЗ-469", - быстро ответил Коля. - Я был на темно-красной "Ниве". Встреча состоялась во дворе...
      - Улицу и номер дома не называть! - запретил Фантомас.
      - Как скажете... Оттуда вышел парень, которого я знал в лицо. Передал ему и уехал, не оглядываясь.
      - Кто-нибудь еще сидел в машине с тем парнем?
      - Не разглядел. Какое это имело значение?
      - Большое. Припомни получше, может, с ним еще кто-то был?
      - Вы что думаете, его заставили? Под пистолетом держали? Нет, я бы это сразу разглядел.
      - Это он потребовал у тебя дискету 18-09?
      - Он мне позвонил примерно через пару часов после встречи и сказал, что эта дискета понадобилась Ане.
      - После этого ты отправил за дискетой Тарана?
      - Да, ему было проще ее взять. Ребята Зуба за домом смотрели, они его в лицо не знали.
      - И кому ты потом отдал эту дискету?
      - Все тому же посреднику. Мы еще раз вечером встретились на том же месте. А потом он мне позвонил и сказал, что дискета годная, а заодно передал, чтоб я отправил Полину на "Светоч".
      - Откуда он узнал, что Полина у тебя? Коля потер лоб, на котором выступила испарина. У него что-то явно не сходилось в памяти.
      - Ты что, не помнишь, рассказывал ему о ней или нет?
      - Н-не помню... - пробормотал Коля.
      - Со мной то же самое было! - воскликнул Магомад. - Я тоже долго думал, что мне Коля про все эти вещи рассказал. А это не он. Это Полина все закрутила! Она - экстрасенс! У ней сила Ушурмы проявилась... Всем мозги запудрить может!
      - Извини, Магомад Хасанович, - подчеркнуто вежливо произнес Фантомас, - не спеши, а? Я твои восточные сказки хорошо прослушал, даже два раза подряд. Легче всего все списать на колдовство, гипноз, телепатию и иную херню. Я бы не" хотел, чтоб вы мне всеми этими байками мозги запудрили. Тем более что я во всех этих делах - самое заинтересованное лицо. Вы все, да будет вам известно, работали на меня. Но так хреново, что впору подумать, будто против!
      - Начальник! - воскликнул Магомад. - Я мамой клянусь!
      - Да хоть двоюродной бабушкой по линии Ушурмы! Это мне была нужна Анне Петерсон, понятно? А я ее, Коля, представь себе, так и не увидел! А про дискету 18-09 я вообще понятия не имел! Полину, между прочим, Магомад искал по моему заказу и должен был, едва увидев ее, позвонить моему человеку. Вместо этого он ее отправил по речке плавать. Вася должен был получить ее от Магомада, а не от Коли. А Магома-ду ее должен был Зуб прислать, понятно? Какой козел все запутал, а?
      - Посредник-то ваш был! - ощущая отчаяние и смертную тоску, выкрикнул Коля. - Спросите, блин, с него!
      - Фиг с него что спросишь! - прорычал Фантомас. - Его этой ночью в петле нашли... А у Зуба, между прочим, в СИЗО инфаркт состоялся. Только покамест доктора еще не уточнили, изнутри у него миокард порвался или снаружи... .
      - Дорогой, не знаю имя-отчества, - сказал Магомад относительно спокойно, должно быть, сохраняя веру в Аллаха и присутствие духа. - Ты совсем большой человек, мы - очень маленькие. Если ты сам ничего в своих делах понять не можешь, почему мы в них больше твоего должны понимать? Ты всех нас закрутил, ты всех нас порознь нанял и свои проблемы решать приспособил. Хотя у нас своих полно. Мы все играли втемную, не зная, что за этим один человек стоит. Теперь ты сам все запутал, ничего не понимаешь, и говоришь: "Вы виноваты!" А когда я тебе говорю то, что есть на самом деле, ты ругаешься: "Не надо восточные сказки рассказывать и мозги пудрить!" Ты только что сказал, что я Полину искал по твоему заказу. А я об этом только от тебя услышал. Мне всегда казалось, будто я ее сам искать начал, когда рукопись брата прочел. Ко мне никто не подходил, ничего не говорил. И Патимат никто не говорил: "Ищи!" - и Асият тоже. Откуда ты сам про эту Полину знаешь, а?
      Фантомас, хотя его лица не было видно, сделал какое-то порывистое движение, будто что-то хотел сказать, но потом неожиданно присел и подпер лицо рукой, как роденовский "Мыслитель", - задумался. Окружавшая его свита напряглась, ожидая какого-то резкого приказа: например, пошмалять всех троих "подследственных", чтоб никому обидно не было.
      Но Фантомас ничего такого приказывать не стал. Он посидел в молчании минуты две-три и произнес несколько неуверенным голосом:
      - Значит, другого объяснения, чем колдовство этой стервы, вы придумать не можете... И я, к сожалению, тоже. Но если так, то Аню Петерсон, как мне кажется, придется искать в тех же краях, куда направилась Полина. Магомад, ты график движения теплохода хорошо знаешь?
      - Можно спросить, - улыбнулся горец. - Бесплатно!
      - Очень хорошо. Тех людей, которые с Полиной и Тараном едут, ты хорошо знаешь?
      - Мои люди знают, - уклончиво ответил Магомад.
      - С ними можно как-то связаться?
      - Наверно, можно. Только могу тебе сразу сказать, дорогой. На них надежда плохая. Полина их наверняка уже под контроль взяла. И они теперь - ее люди.
      - Порадовал... - бормотнул из-под маски босс. -Значит, ты даже не знаешь, едет ли она на этом теплоходе или уже сошла?
      - Понятия не имею, дорогой. Я вообще не знаю, почему ты решил, что она собралась ехать туда же, куда Аню Петерсон увезли. Может, это сама Полина тебе в мозги продиктовала, а? Как мне, чтоб я ее на теплоходе кататься отправил...
      - Блин, да что ж за жизнь пошла?! - вскричал Фантомас. - Теперь собственным мозгам уже нельзя верить, да?!
      - Наверное... - развел руками Магомад. - Почувствовал, каково нам было вчера, когда мы до этого додумались?
      - А может, они действительно с этой Анькой заодно? - предположил Коля, почесав затылок. - Казалось бы, мы с Тараном ее, как ни крути, украли. От мамы с папой, от хорошей работы, где большую зарплату не только выписывают, но и на руки выдают. Увезли хрен знает в какую дыру, а она - ни в одном глазу! Не ныла, не дергалась, как будто уже знала, что все будет хорошо. Одно дело, что ей Юрка говорил - тем более что ее еще и поиметь успел! - насчет опасности, которая ей угрожает. Или, допустим, то, что я ей молол насчет хорошей работы с оплатой на порядок выше. В натуре-то я даже не знал толком, для чего она нужна и кому! Но ведь только совсем пустоголовая лоханка могла прямо сразу во все поверить!
      - Очень все это странно, господа предприниматели, - неожиданно подал голос Ляпунов. - Когда Птицын меня сюда отправлял, он говорил, что моя задача Юрку искать. Полину эту самую я зимой лично передавал одному научному товарищу. Вместе с тобой, гражданин Магомад, твоими девушками и еще группой других граждан. Вы тогда были, извиняюсь, чем-то накачаны и от этого вели себя ужас как послушно. Теперь вы вроде бы вполне нормальные, но какую-то фигню мелете. Может, какой-то сдвиг по фазе произошел?
      - Я тебя тоже помню, гражданин капитан, - вздохнул Магомад. - Но никакого сдвига не было. Научный товарищ нас вылечил и за хорошие бабки, которые мои родственники собрали, разрешил жить и работать. По прежней специальности. Как он меня лечил - не помню. И Патимат не помнит, и Асият. Сама Полина тоже не помнит. Или только говорит так.
      - Интересно, - произнес Фантомас. - А впечатление об этом научном товарище хоть какое-то осталось?
      - Никакого. Я только знаю, что такой должен был быть, а лица не помню, слушай...
      - Но деньги-то твои родственники кому-то собирали? Сколько, кстати?
      - Двести тысяч, дорогой. И одного солдата в придачу. А кому собирали, я не знаю, и они не знают. Стрелку забили в одном городе, приехали люди, приняли деньги. Родственники солдата отдали, меня привезли, вот это помню. Не знаю, какой он ученый, слушай, а бандит точно очень большой.
      - В общем, так, - сказал Фантомас, сделав небольшую паузу. - По-моему, я знаю, что это за ученый человек. И зачем ему эти мероприятия с Полиной, тоже догадываюсь. У нас с ним старые счеты. Если Аня к нему попала, мне очень плохо будет. Но если у него еще и Полина окажется - мне совсем хана. Вот такой расклад. Поэтому выбор один: достать ее раньше, чем она к нему попадет. Вы, трое, останетесь здесь, в гостях. Руководить своими шарагами будете через меня. Все свои связи подымете, но перехватите ее. И если, упаси господь, она уйдет, то разговор будет короткий.
      - Хорошо еще, гражданин начальник, - осклабился Ляпунов, - что вы меня с ребятами здесь придержать не собираетесь.
      - Упаси бог. С Птицыным у меня хорошие отношения, и портить их нерентабельно. Вы будете свою задачу выполнять - искать вашего мальчика. Но если заодно и Полину найдете - без разницы, мертвую или живую, - не поскуплюсь...
      ПОРА МЕНЯТЬ КУРС!
      В это самое время Полина и Таран стояли на прогулочной палубе теплохода и смотрели на серое небо и свинцовую воду, между которыми медленно проплывала от одного края горизонта к другому серо-зелено-желтая полоска берега. Конечно, берег никуда не плыл, наоборот, судно двигалось вниз по реке, но, с точки зрения теории относительности, это было одно-хренственно.
      Палуба была почти пустынна, пассажиров не прельщала пасмурная погода, и большинство их предпочитало сидеть в каютах. Исключение, кроме Юрки и Полины, составляли Алик с Тиной, которые тоже пялились на берега метрах в трех справа от своих "подопечных", да все те же два жлоба, занявших позицию по другую сторону. Таран уже знал, что они, вся эта великолепная четверка, сторожат не обоих, а конкретно его одного. Чтоб он, дурак, не сиганул с борта. Конечно, Таран дураком не был и прыгать не собирался. Он, правда, не очень понимал, почему Полина его тоже не загипнотизировала. Наверно, могла бы тогда и без этого конвоя обойтись.
      Принимая Полинино предложение прогуляться по палубе, Юрка прежде всего хотел немного подышать свежим воздухом, потому что в каюте ему было более чем тошно. И не потому, что там ночью всякие стыдно-пакостные вещи творились, а потому, что там он себя пленником ощущал. А здесь все-таки какая-то иллюзия свободы.