Очень может быть, что и Трехпалый, и кавказцы стоили те два миллиона баксов, которые Седой щедрой рукой "списал" с Тарана. Возможно, даже побольше. И вполне могло быть так, что они, попав в лапы Генриха, были проданы заинтересованной стороне за пять, а то и за все десять миллионов. Или, что тоже не исключено, обменены на каких-то людей, оказавшихся у "той" стороны в заложниках. Могла быть и какая-то комбинация посложнее. Допустим, имелась какая-то третья сторона, которая выступала посредником и пообещала Птицыну хороший бакшиш за передачу всех этих людей неизвестным, но очень заинтересованным лицам.
      Все это в принципе не вызывало у Юрки удивления. Удивлялся он тому, что Магомад и его милые родственницы, которые по идее должны были после освобождения уехать в Турцию, спрятаться в родных горах или хотя бы в городе Грозном - Таран, правда, не знал точно, чеченцы они или еще кто! - преспокойно разгуливают по ближнему Подмосковью и даже недвижимость приобретают. То ли Аллах действительно акбар, то ли наши спецслужбы уже воистину подошли "к высокой степени безумства". Ведь, насколько помнил Таран, дядя с племянницами явно смылись от ментов его родной области, и те, хотя бы из любви к искусству, должны были заявить их во всероссийский розыск. Конечно, недвижимость они вполне могли бы приобрести, если деньги не во что вкладывать, но, насколько знал Юрка, умные люди такую недвижимость приобретают на подставных лиц, а сами вовсе не светятся здесь со своими "Мерседесами"... Конечно, если у них нет приличных ксив, надежной "госкрыши", земляка-облпрокурора и прочего... Впрочем, даже если все это у Магомада и его племянниц имелось, все равно им не стоило появляться на территории Московской области. В конце концов, можно еще раз влететь в историю, похожую на зимнюю. Краем уха Юрка слыхал, что в Чечне опять сперли какого-то эмвэдэшного генерала, и по идее вроде бы неплохо было его выменять на кого-нибудь.
      Все эти нюансы, конечно, можно было бы долго обсасывать, но наиболее животрепещущим вопросом, конечно, являлось то, что предпримут Магомад и племянницы, обнаружив на своей новой дачке таких хорошо знакомых граждан, как Таран и Полина.
      Вообще-то особых иллюзий насчет того, что Магомад будет в восторге и проявит гостеприимство, зарезав жирного молодого барашка, доставленного спецрейсом, допустим, из Махачкалы, Таран не питал. В конце концов, Магомад с племянницами ни Юрку, ни Полину на шашлык не приглашали. Гораздо более вероятным с их стороны было бы решение зарезать этих непрошеных гостей, а заодно и Василису.
      Но это решение, хоть и было весьма вероятным, являлось вовсе не единственным. Ведь Юрка был как-никак одним из бойцов Птицына. А с Генрихом, надо полагать, Магомад, после того как вышел из кайфа, смог познакомиться и теперь гулял на свободе только потому, что сумел найти с ним общий язык. Конечно, где-нибудь в родных горах Магомад мог бы проигнорировать это старое знакомство - вряд ли они с Птицеловом побратались и объявили друг друга кунаками. Случись дело в родной области Тарана - наоборот. Юрка мог бы почти ничего не бояться. Можно было бы не сомневаться, что Магомад тут же известил бы Птицына о том, что у него гостят Юноша и девушка, с которыми ему доводилось встречаться зимой, и он готов их вернуть дорогому Генриху Михайловичу немедленно и без всякого выкупа. Но здесь была Московская область. То есть территория формально нейтральная, но все же ближе стоящая к Птицыну. И поэтому Магомад скорее всего не стал бы принимать каких-либо поспешных решений. То есть он не поторопился бы отправить Юрку к Аллаху, но и не ухватился бы за телефон, чтобы позвонить Генриху и сообщить ему о появлении Тарана на своей благоприобретенной даче. Тарану представлялось, что Магомад верней всего как следует прощупал бы обстановку, побеседовал бы с Юркой за жизнь, выяснил у близлежащей братвы что почем, а уж потом выбрал, кого резать: барашка на шашлык или Тарана.
      Так или иначе, очной встречи с Магомадом Тарану не хотелось, и он надеялся, что Василиса не подведет.
      Тем временем новый босс уже осматривал первый этаж теремка. Голоса сюда, в "номер", почти не долетали, каких-либо членораздельных слов, во всяком случае, расслышать не удавалось. Но кое-какой легкий шум слышался, должно быть, новый владелец придирчиво изучал свою собственность. Вполне возможно, что он уже отдавал какие-нибудь распоряжения по перестройке этого банно-прачечного комплекса.
      Конечно, Юрка мечтал о том, чтоб Магомад на второй этаж не поднимался, а направился, допустим, на стройплощадку "главного корпуса", дабы оценить состояние "незавершенки". В конце концов, банный терем был лишь вспомогательным объектом, и, хотя второй этаж был вполне пригоден для жилья, такой солидный человек вряд ли счел бы достойным себя поселиться в таком месте. Во всяком случае, так казалось Тарану.
      Но Магомад был человеком обстоятельным. Он пожелал осмотреть в теремке все досконально и направился на второй этаж. Теперь голоса стали слышаться все отчетливей, а шаги по коридору - явно приближаться к той двери, за которой притаились Юрка и Полина. Последняя сидела в кресле ни жива ни мертва, явно боясь сделать лишний вдох или выдох. Таран держал наготове пистолет, хотя прекрасно понимал, что с восемью патронами против десятка, а то и больше "стволов", которые могли оказаться у телохранителей Магомада, ему мало что светит.
      Характер звуков, долетавших из коридора, не оставлял сомнений: новый владетель заставлял Василису отпирать все двери подряд и показывать, что за ними находится.
      А это значило, что они непременно войдут и сюда. Причем, как понял Юрка из подслушанного, сперва в каждый из номеров входили охранники, проверяя, нет ли каких неприятных сюпризов для своего хозяина, и только потом - сам Магомад. Из этого Таран сделал очень неприятный вывод.
      Охранников Магомада в отличие от их хозяина он не знал. Судя по акценту, все они были земляками почтенного аксакала, то есть, заметив посторонних людей, могли сразу открыть огонь на поражение. И были бы правы, ибо при наличии у Тарана "пушки" в руках даже суд присяжных признал бы применение оружия правомерным и не нашел бы оснований усмотреть в этом превышения пределов необходимой обороны. А уж нормальный суд из трех человек, да еще соответствующим образом "подготовленный", - тем более. Может быть, Магомад и был бы потом недоволен поспешностью своих бодигардов, и даже наказал бы их лишением четырнадцатой зарплаты, но Тарану от этого легче не стало бы.
      Конечно, можно было рискнуть, вышибить окно и сигануть со второго этажа, а там, воспользовавшись внезапностью, как-нибудь смыться за забор. Но, поглядев в окно, Юрка понял, что этот вариант приведет лишь к тому, что его застрелят несколько раньше. Внизу, у машин, осталось трое телохранителей плюс два шофера, которые наверняка тоже были вооружены. Кроме того, представлялся хороший шанс поломать себе ноги, приземляясь метров с четырех на асфальт.
      "Под кровать, что ли, залезть?" - с отчаяния подумал :Таран. Но туда ни он, ни Полина не протиснулись бы. Платяной шкаф явно проверят. Туалет и ванну тоже.
      А Магомад и сопровожающие его лица находились максимум через две комнаты от убежища Юрки и Полины. Уже вполне отчетливо различались голоса. Васька хоть и заикаясь от волнения, но довольно бойко давала какие-то пояснения по размещению комнат, по вентиляции и теплоснабжению - прямо техник-смотритель какой-то! Ее дополнял более солидный голос, по-видимому, принадлежавший суетливому типу в сером плаще. Наконец, изредка доносились лаконичные изречения Магомада: "Это заменить. Запиши!" или: "Гардины не годятся. Запиши!"
      Именно из-за этой фразы Юрка решил отказаться от идеи укрыться за большими шторами. И вообще положение казалось ему все более безвыходным. Либо с гарантией погибнуть в неравной перестрелке, либо мирно сдаться Магомаду, уповая на то, что он постарается не портить отношений с Птицыным. Однако Таран вдруг подумал, что есть еще один, может быть самый вероятный, вариант поведения Магомада. Возьмет, да и вызовет ментов, как всякий честный гражданин, который задержал подозрительную и вооруженную личность, забравшуюся на территорию его частного владения. И тогда Таран может крепко почесаться, если следователи начнут разбираться в его биографии. А заодно почешется и Птицын, если каким-то образом всплывут "хвостики", ведущие к нему от Юрки. При этом варианте, даже если Птицын и не виноват во всех неприятностях, связанных с подрывом "шестерки", Юрка станет ему мешать. А Генрих почти род назад без особого пафоса и угроз произнес фразу, которая Тарану так и врезалась в память:
      - Запомни раз и навсегда: в нашей конторе никогда и никого не судят и не сажают. Убивают - это бывает...
      Всякий раз, когда Тарану угрожала опасность оказаться в милиции, он вспоминал эту фразу.
      Иными словами, получалось, что добровольная сдача Магомаду по причине большой опасности для Птицына - а соответственно для Юркиной жизни! - была почти равносильна смерти. К тому же она сопровождалась бы унижением, а Таран предпочитал сдохнуть, но ни перед кем не унижаться.
      В общем, Юрка решил, что семь патронов он постарается не потратить даром, а восьмой - если его до этого не убьют - шарахнет в себя.
      Но почти в тот самый момент, когда он уже утвердился в этом решении, взгляд его невзначай упал на вход в номер. Там был такой коротенький коридорчик, справа от входа была дверь в ванную, слева - в туалет. Рядом с дверью туалета была небольшая ниша, в которой располагались вешалка для верхней одежды и ящик с ячейками для обуви. Однако Таран обратил внимание на то, что потолок над коридорчиком сантиметров на сорок ниже, чем потолок остальной комнаты. Похоже, что там было что-то типа короба из толстой фанеры или ДСП, и ежели в этот короб удастся пролезть, то, возможно, есть шанс отсидеться. По крайней мере до тех пор, пока Магомад не осмотрит эту комнату.
      Таран, мягко ступая, добрался до ниши с вешалкой и осторожно оглядел ее верхнюю часть. Так и есть, вверху ниши, примерно на одном уровне с потолком коридорчика, была крашенная масляной краской широкая доска, выпиленная из листа 10-миллиметровой фанеры, опиравшаяся на прибитые по верхнему обрезу ниши брусочки. А когда Юрка осторожно уперся в фанеру пальцами, она легко приподнялась! Привстав на ящик для обуви. Таран обеими руками плавно и почти бесшумно сдвинул доску куда-то вбок, внутрь короба. Бросив туда короткий взгляд, Юрка понял, что короб соорудили для эстетики, дабы прикрыть водопроводные трубы, ведущие в ванную и сортир.
      Полина, пока Таран занимался исследованиями, слезла с кресла и, держа в руках туфли, тоже подошла к нише.
      - Пролезешь? - шепотом спросил Юрка.
      - Попробую... Если подсадишь...
      Таран подсадил, то есть взгромоздил увесистую девицу на плечи, и оттуда она осторожно - даже фанерой не брякнув, что удивительно, - влезла в короб. Конечно, не замедлила произнести хоть и шепотом, но брезгливо:
      - Там столько пыли... Я чихать буду!
      - Если хоть раз чихнешь громко, - пообещал Таран, -я тебе нос отгрызу!
      Юрка вовремя вспомнил, что пакет с долларами остался на столе, вернулся за ним и передал его Полине. Сразу после этого он уцепился за края проема и, не произведя лишнего шума, подтянулся наверх, а затем задвинул на место фанеру. Она все-таки чуть-чуть брякнула. Тарану это показалось прямо-таки грохотом, но на самом деле никто этого бряка не расслышал.
      Дело в том, что в это самое время Василиса, чуя, что босс неотвратимо приближается к двери, за которой она заперла Юрку и Полину, всеми силами и средствами пыталась переключить его внимание на другие помещения. Благодаря каким-то неизвестным Тарану законам акустики после того, как они с Полиной залезли в короб, слышимость резко улучшилась.
      - Магомад Хасанович, - с великим подобострастием про- изнесла Васька. Я тут вспомнила, что в восьмом номере один друг нашего Виктора Сергеевича случайно разбил в туалете зеркало... Может, туда пройдем, посмотрим?
      - Конечно, пройдем девушка, какой разговор? Но это восьмой номер, а мы еще седьмой не видели. Давай, отпирай, пожалуйста...
      - Седьмой? Магомад Хасанович, а можно не ходить? Я там сама ночевала, очень извиняюсь. И не прибралась немножко... Стесняюсь...
      - Какая ерунда, слушай! Чего стесняешься? Если трусы грязные валяются это не страшно, если презервативы на полу лежат - тоже ерунда. У тебя там что, любовник прячется, да?
      - Может быть... - пробормотала Васька, явно не соображая, что несет чушь.
      - Э-э, что говоришь, дорогая? - удивился Магомад. - Что значит, "может быть"? Ты что, точно не знаешь, есть у тебя любовник или нет? Или ты просто очень хочешь, чтоб этот любовник возник там, как джинн из кувшина?
      - Наверно, так...- Василиса сейчас явно не тянула на Премудрую. Уж та бы так по-дурацки себя не вела!
      - Странная девушка, верно? - с не очень доброй усмешкой в голосе произнес Магомад.- Нарчу, помоги открыть, пожалуйста!
      В коридоре завозились, должно быть, охрана Магомада выстраивалась в предбоевой порядок.
      - Эй, - весело позвал новый хозяин. - Любовник! Как тебя звать, а? Выходи, слушай, мы добрые люди. Мамой клянусь, ничего плохого делать не будем.
      - Не смогут они...- пролепетала Василиса. - Я так заперла, только снаружи можно открыть.
      - Они? Что ты говоришь, дочка? Не один любовник? У вас, русских, так бывает? Валлаги, обалдеть можно! Ладно, девушка, открывай дверь и входи первая.
      Васька, судя по всему, дрожащими руками еле-еле попала ключом в замочную скважину. Щелк! - замок открылся, и Василиса, сделав несколько робких шажков запросто могла подумать, что Таран ей первую пулю подарит! - вошла в номер.
      Следом за ней через коридорчик под коробом, где, затаив дыхание, скорчились Юрка и Полина, толпой ворвались три или четыре телохранителя. После этого в номере начали открывать дверцы шкафов, заглядывать в ванную и туалет, передвигать мебель, шелестеть шторами и постельным бельем. Даже окно, закрытое изнутри на шпингалеты, зачем-то открыли - короче, провели полный шмон.
      - Никого нет, Магомад-ага, - с некоторым удивлением пробасил кто-то из телохранителей.
      - Сам вижу, - пройдя в комнату, произнес хозяин. - Но люди здесь были. Какие люди, а? Сколько? Скажи, не стесняйся.
      - Двое их было... - еле ворочая языком, ответила Василиса.
      У МАГОМАДА СВОИ ПРОБЛЕМЫ
      - Уже хорошо! - подбодрил Магомад. - Дальше, пожалуйста.
      - Ну... Ночью прибежали откуда-то... - выдавила Васька. - Наверно, через канаву под забором пролезли. Парень и девка. У парня пистолет был, у девки какой-то пакет. Попросились заночевать. Я испугалась и пустила.
      - Правильно сделала, конечно, - совсем по-отечески произнес Магомад. Пистолет - дело серьезное. Могли бы застрелить, наверное. Ладно. Значит, ты их пустила, они тут спали и любовью занимались. Почему милицию не вызвала?
      - Они меня с собой уложили...- плаксиво сказала Васька, будто ночью подверглась жестокому изнасилованию. Не будь ситуация достаточно серьезной, Таран непременно заржал бы. Но сейчас он даже дышать старался пореже.
      - Вах! Очень некультурно... Они мусульмане были?
      - Нет, русские вроде бы.
      - Нехорошо. Христос вам вроде бы многоженства не разрешал. А тут даже прокуроры по две девочки сразу снимают... Эта, которая с парнем была, не возражала?
      - Нет... Она ему помогала даже.
      - Очень аморальное поведение. В старое время за такие дела на комсомольском собрании прорабатывали. Значит, тебя изнасиловали, овечку невинную?
      Это прозвучало у Магомада отнюдь не по-доброму. В спокойных иронических словах чуялось жесткое: "Ты долго будешь мне, старому волку, лапшу на уши вешать?"
      - Ну, не совсем изнасиловали... Заставили, короче.
      - Понятно. Так, значит, ты их заперла, чтоб они не убежали, а потом пошла в милицию звонить, но случайно не дозвонилась?
      Магомад явно издевался. И Василиса сразу поняла, что надо менять тактику.
      - Нет! Не так все было. Мы проспали до полудня, а тут дед позвонил, сказал, что вы едете. Ну, я и велела им сматываться. А уже поздно было. Вот и решили, что я их запру, а сама пойду вас встречать. Понадеялась, что вы сюда не зайдете...
      - Вот это похоже на правду. Ну, а куда же они девались, дорогая-золотая?
      - Понятия не имею... - вот тут Васька была совершенно откровенна. - Может, сумели как-то замок взломать?
      - И потом его обратно закрыть? - саркастически произнес Магомад. - Очень неубедительно. Маленький секрет открою, девушка. Я когда-то был молодой, глупый, немножко воровал. И в замках кое-что понимаю. Так вот, ты была права, когда сказала, что такой замок изнутри открыть нельзя. Когда я в СИЗО сидел, у нас в камере почти такой же был. Снаружи можно отпереть, а изнутри - нет. Вряд ли ты их выпустила - иначе бы не волновалась так сильно, когда мы сюда пришли. Но тогда что получается? Окно изнутри закрыто, дверь снаружи, форточки нет. В туалете нормальный унитаз, а не очко - не пролезешь. В полу люков нет, в потолке тоже нет, кажется... Или твои друзья невидимки, или они сквозь стеньг могут проходить. Так только в кино бывает, верно?
      - Да-а... - пробормотала Василиса.
      - Ладно, - вздохнул Магомад, - хорошая ты девушка, но глупая. Собирай свои вещички - и за ворота. Ты тут больше не работаешь. Нарчу, проводи, пожалуйста.
      Пожалуй, Василиса была готова ноги целовать Магомаду за такое милостивое распоряжение. Какие там расчеты? Ноги бы отсюда унести... Впрочем, Таран понимал, что Магомад вряд ли ее так просто отпустит. Мало ли куда ее должен проводить этот самый Нарчу... Относительно своей собственной судьбы Таран как-то не подумал, но догадывался, что до благоприятного исхода дело еще не дошло.
      Когда шаги Василисы и сопровождающего ее Нарчу стали удаляться по коридору, Магомад сказал, обращаясь к охране:
      - То, что эта глупая девушка не может у меня работать, - это однозначно. Но вот могут ли у меня работать такие телохранители, которые не могут найти двух людей в запертой комнате, - это тоже вопрос... Я лично уже знаю, где они спрятались. И хочу, чтобы вы за пять минут догадались тоже. Если никто не придумает - всех уволю. Если хоть кто-то покажет правильно - все останутся. Асият, засекай время! Время пошло!
      Вообще-то Таран подозревал, что все это чистой воды психологический трюк. Во-первых, речуга была произнесена по-русски, то есть с явным расчетом на то, что ее поймут те, кто, как справедливо предполагал Магомад, спрятались где-то в комнате. Эти самые спрятавшиеся подумают, будто Магомад их уже вычислил и через пять минут даст своей своре команду "фас!". Они либо попытаются выскочить, либо просто сдадутся с перепугу.
      Однако Магомад не блефовал. Пока его соратники шарили глазами по стенам, полу и потолку в поисках возможных тайников, он поманил к себе ручкой племянницу Патимат и, когда она почтительно склонилась к дядюшке, восседающему в кожаном кресле, что-то коротко прошептал ей на ушко. Патимат только скромненько улыбнулась и отошла, должно быть, выдерживая паузу.
      Таран с Полиной, конечно, ничего этого не видели из своего короба. Полина, кстати, в отличие от Юрки не питала иллюзий насчет психологического давления.
      - Они нас тут убьют! - прошептала дура, и, возможно, этот шепот был услышан не только Тараном.
      - Я догадалась! - воскликнула Патимат, указывая на потолок коридорчика. Там пустота, и они там спрятались.
      - Вот! - назидательно произнес Магомад.- Слабая девушка догадалась раньше сильных мужчин. Похоже, придется мне поменять вас всех. Поедете домой и будете барашков пасти. Очень уважаемая профессия. А быть телохранителем - это для вас слишком просто...
      Он явно заводил свою шарагу, дабы все почуяли, какая реальная опасность им всем угрожает, и проявили преданность и отвагу. Таран понял: хана, вычислили! И что самое обидное, он даже попасть ни в кого из этой компании не сумеет, потому что ни хрена не видит через эту фанеру. А вот телохранители Магомада могут просто стрелять по коробу наугад и с гарантией навертят дыр не только в фанере, но и в Юрке с Полиной.
      Уже через секунду после того, как Магомад произнес нелицеприятную речь в адрес своей охраны, защелкали предохранители пистолетов.
      - Ой, мама! - уже в голос заорала Полина, и в номере послышался дружный смех.
      - Дорогие гости! - сказал Магомад так, как будто сидел во главе праздничного стола. - "Ой, мама!" кричать поздно. Можно было раньше вылезти и представиться. Может, мы бы поговорили с вами совсем тепло и по-дружески. Теперь придется говорить немножко прохладнее. И если вы хотите, чтоб все было наилучшим образом, то надо выходить так, как я вас попрошу. А именно: первой выходит девушка, которая кричала: "Ой, мама!" Потом выходит рукояткой вперед пистолет того умного юноши, который нашел место, где прятаться. После этого тот пакет, который вы сюда притащили. Затем идет сам юноша с руками за головой и с улыбкой на лице...
      - А почему с улыбкой? - спросил Таран.
      - Потому что это приятно, когда тебе улыбаются. Американцы всем улыбаются, и все их любят. Русские не улыбаются и их никто не любит. Ну, а тебе конкретно надо будет улыбаться тому, что ты еще немного поживешь. Начинаем вылезать! Магомад как-то по-режиссерски хлопнул в ладоши.
      У Тарана уши горели от стыда. Черт побери! Сколько раз он видел по телику парней, которых возвращали из кавказского плена! И сколько раз его при этом посещала мысль, что он бы ни за что так глупо не попался. Не говоря уже о том, что ему всегда казалось, будто он если и не сумеет отбиться, то уж наверняка живым не достанется. А сейчас...
      Пистолет еще был при нем, но Юрка отчего-то понимал: не хватит у него духу ни выстрелить в охранников, ни самому застрелиться. И он почти машинально отодвинул фанерную крышку, чтобы пропустить Полину, которая, дрожа от ужаса, стала слезать вниз. Около вешалки ее ловко подхватили под руки двое охранников и буквально унесли в комнату.
      - Пистолет! - потребовал третий охранник, и Юрка отдал ему свое оружие рукояткой вперед, как просили...
      - Пакет! - И пакет Таран тоже отдал, впервые пожалев, что там лежала не бомба.
      Охранник с пистолетом и пакетом отошел, а двое первых уже вернулись. И когда Таран спустился, его мгновенно сцапали за локти и защелкнули на запястьях браслеты...
      После этого Юрку подвели к Магомаду. Боже, как изменилось его лицо! Сперва Таран подумал было, будто он кривляется, что вообще-то не очень характерно для восточных людей. Да и вообще на Кавказе граждане определенного возраста, которые привыкли, что их уважают и почитают, стараются не показывать своих эмоций. "Иншалла! На все воля Аллаха!" - вот что должно демонстрировать лицо убеленного сединами человека. Однако вопреки этим обычаям и традициям физиономия Магомада отразила волнение его души. Он явно узнал того парнишку, которые вез его с племянницами на белой "Ниве" до вертолета, который пригнал Трехпалый, а потом всех заарестовал, наставив "хеклер-кох" (из которого ни разу не стрелял до этого момента). Помнил ли он, как Таран спасал его из подземелий Седого, - неизвестно, но уж историю на озере должен был хорошо запомнить...
      Тем не менее на лице Магомада не просматривалось злорадства: дескать, попался, сынок? Нет, Магомад был явно озабочен и даже немного напуган таким "трофеем".
      Таран еще не успел как следует озадачиться, когда Магомад вполне дружелюбно улыбнулся и сказал:
      - Аслан, наручники сними. Это хороший парень, я его знаю.
      Аслан, один из тех, кто держал Юрку за локти, явно прибалдел от неожиданного приказа и несколько секунд вопросительно приглядывался к физиономии босса: пошутил, что ли? Но Магомад, который, видимо, не любил повторять приказы дважды, сделал суровое движение левой бровью: мол, я что, неясно сказал? - и Аслан торопливо расстегнул браслетки.
      - Садись, Юра! - снова улыбнувшись, произнес Магомад, и Тарану быстро подвинули второе кресло. - Ты меня, наверно, забыл немножко? А я тебя помню.
      - Я вас тоже помню, Магомад Хасаныч, - ответил Таран. - Зимой встречались...
      Конечно, Юрка все еще не просек ситуацию. То, что наручники сняли, и то, что в кресло усадили, вовсе не означало, что через полчаса или даже раньше Тарану не отрежут голову. Затертое выражение из фильма, снятого задолго до его рождения, он помнил наизусть уже как народное присловье: "Восток - дело тонкое!" Тем не менее гнетущее настроение, совсем было придавившее Юркину душу, сделалось полегче на несколько килограммов. А потому голос у него прозвучал довольно твердо.
      - Вот, - сказал Магомад торжественно, обращаясь к своим подчиненным, знаете ли вы, где бы был я и мои нежные племянницы, если б не этот юноша? Если бы здесь не было женщин, я бы сказал, как это место называется по-русски. Серьезно! Сейчас Юра, наверно, немножко стесняется того, что прошлой зимой поставил меня и моих девочек к борту вертолета и заставил поднять руки вверх. Да, это было так. Конечно, плохо было бы, если б он тогда выстрелил и убил нас. Но мы вели себя спокойно, а он вел себя благородно, как зрелый мужчина, хотя девятнадцать ему исполнится только в июле. Именно поэтому дьявольский план гражданина Трехпалого - пусть шайтан его маму имеет! - не удался...
      Это вызвало у Тарана не только удивление, но и неподдельный интерес. Но спрашивать, отчего так получилось, что Магомад так сильно обижен на Трехпалого, не пришлось.
      - Жаль, что я не Гамзат Цадаса, не Сулейман Стальский и не Расул Гамзатов! - покачал головой Магомад. - У меня нет слов, чтоб высказать все, что я думаю о Трехпалом! Он все предал: Всевышнего Бога, нашу дружбу и те литры чифира, которые мы вместе выпили на зоне. Когда моих несчастных племянниц, которые мирно продавали платочки на базаре, прошлой зимой арестовали и подсунули им при этом десять грамм героина, я даже в мыслях не держал, что эту подставу заделал Трехпалый! А когда он, козел драный, пришел ко мне и сказал, что менты просили за них по две тысячи баксов, но ему удалось сбить цену вдвое, я подумал: вот что значит благородный друг! О Аллах, где были мои глаза!
      Магомад сокрушенно закрыл лицо ладонью. Наверняка все окружавшие его сыны гор, которым только что угрожала невеселая перспектива вернуться к родным баранам, восприняли это всерьез. Патимат и Асият, которые, возможно, лучше знали своего дядюшку, а потому прекрасно понимали, когда он откровенен, а когда играет на публику, тем не менее сделали скорбные лица, что, возможно, им и полагалось делать в подобных мизансценах. Таран, который такого или подобного рода "актеров" и "актрис" уже вот так насмотрелся, отметил, что Магомад играет намного сильнее других. Будь Юрка Станиславским, о котором ему когда-то рассказывала Дашка, сказал бы: "Верю!" Правда, на фига Магомаду весь этот спектакль, Таран еще не понимал.
      - Нет, - печально вздохнул Магомад, выдержав минутную паузу. - Мои глаза не открылись даже тогда, когда в кабинет того начальника, к которому я пришел на прием, ворвалась ментовская "собственная безопасность" и взяла меня и самого начальника за жабры. Даже тогда, когда мне пришла в СИЗО малява насчет того, что надо расколоться насчет одного дела, к которому ни я, ни мои милые племянницы никакого отношения не имели, Аллах все еще не открыл мне глаз! Я верил, что Трехпалый как истинный друг собирается помочь мне. И эта вера меня не оставляла до того момента, пока действительно благородный человек по имени Генрих не объяснил, что если б я и мои девочки улетели бы на вертолете вместе с Трехпалым, то ни я, ни они не находились бы здесь. И даже могил наших не смогли бы отыскать скорбящие родственники...
      Патимат и Асият, должно быть, свои роли хорошо знали и дружно всхлипнули.
      - Однако даже Генриху не удалось бы спасти меня и девушек от гибели, если б мы случайно не обознались и не сели вместо одной белой "Нивы", которую прислал Трехпалый, в другую, за рулем которой был вот этот славный юноша. Конечно, в этот раз он спас нас только случайно и, наверно, только случайно не застрелил. Но кто из нас, правоверные, может сказать, что это не было предначертано самим Аллахом? Аллах акбар!
      - Аллах акбар! - дружно произнесли мусульмане.
      - Но это еще не все, дети мои! - продолжил Магомад, когда воцарилась тишина. - Нашелся еще один гнусный человек, по имени Ваня Седой, который был в курсе дел этого паскуды Трехпалого и решил воспользоваться ситуацией, чтоб продать меня тем, кому хотел продать Трехпалый, а с самого Трехпалого слупить большой бакшиш. Он украл меня, моих девочек, Трехпалого, вот эту красивую девушку по имени Полина и еще нескольких человек, которых Генрих прятал в подвале одного уютного военного госпиталя. И тогда Юра спас нас во второй раз, проявив мужество и героизм, достойные самого Шамиля. По крайней мере Басаева. К сожалению, этот гнусяра Седой напоил меня какой-то дрянью, и я почти ничего не помню. Но Генрих рассказал мне, как Юра вместе с одной очень большой и красивой девушкой штурмовали подземелья Седого и что только его, кроме Всевышнего Аллаха, конечно, мы должны благодарить за то, что живем, дышим и так далее. Аллах акбар!
      - Аллах акбар! - вскинули кулаки телохранители.
      - Поэтому запомните, дорогие! - строго сказал Магомад. - Что бы ни привело его сюда - сейчас он мой гость. И все должны относиться к нему с уважением. Нам надо о многом поговорить наедине. Дорогие девушки, проводите Полину в третий номер. Аслан, найди Нарчу. Если Василиса еще не ушла, пусть останется и заварит чай. Если ушла - пусть он ее догонит и вернет. Пусть говорит вежливо, а то девушка испугается, что мы ее резать будем... Понял?!
      - Да, Магомад-ага, все понял.
      Патимат и Асият ласково взяли Полину под руки и вывели из номера, телохранители Магомада тоже покинули помещение. Пистолет и пакет вынесли - на всякий случай, должно быть. В общем. Юрка и Магомад остались наедине.
      - Как, хорошо я говорил? - спросил Магомад.
      - Красиво, - согласился Юрка. - Я очень много интересного про себя узнал, и не только про себя...