- поинтересовался я. - Вы решили устроить налет на "Зеро", заранее зная, что мы живы, или у вас были другие планы? Ведь то, что мы попали в воздушный пузырь, - чистая случайность. - Нет, - ответил за Брауна Сорокин. - Ничего мы о вас не знали... "Врешь! - подумал я. - Наверняка врешь! Просто не хочешь засветить перед публикой мою микросхему. Больше тебе, гражданин начальник, никто ничего сообщить не мог. Только она, эта хреновина, не иначе как тобой и поставленная, сработала на обратную связь". Все это я проговорил мысленно, не разевая рта. По-моему, при этом я смотрел куда-то на крышку стола, и вряд ли мое лицо могло выражать что-нибудь такое, что чисто по-человечески показалось неприятным Сорокину. Но отчего же его-то лицо так изменилось? На нем даже испуг отразился... Неужели сейчас, когда я мысленно уличил его во лжи, чертова микросхема доложила ему мои мысли? Мне даже хотелось произнести все вслух, но тут заговорила Эухения. - Начиная наши переговоры, мы намеревались быть откровенными, не так ли? ехидно осведомилась супергадалка. - Однако сеньор Рикардо отчего-то умолчал о наличии у него своего информатора среди персонала "G & К". Ведь был такой, верно? - Позвольте мне пока не опровергать и не подтверждать ваши соображения, попросил Браун. - Что ж, пожалуйста, - смилостивилась Эухения, - но только я лично убеждена в этом абсолютно. И более того, могу вам сообщить, что ваш агент теперь информирует меня. - Вот как? - иронически улыбнулся Браун. - Что же он вас вовремя не проинформировал о готовящемся налете на "Горное шале"? И мне тоже ничего не сообщил, как ни странно. Назовите хотя бы его имя, если можно. А то я его позабыл, как на грех... Ерничать он любил не меньше меня. Наверно, манеру кривляться я приобрел от него. У Короткова был характер посерьезнее. - Хорошо, я назову это имя... - Эухения сделала эффектную паузу, и все впились в нее глазами. В прошлый раз, когда сеньора Дорадо собиралась сообщить мне, кто же там в "G & К" является ее "засланным казачком", то есть после завтрака в "Горном шале", я был сам виноват. Наверняка если бы я тогда не поинтересовался, где Ленка, а повнимательнее отнесся к запросам супергадалки, то сегодня не сидел бы дурак дураком. - Ее зовут Бетти Мэллори... После того как Эухения произнесла эту фразу, все как по команде уставились на Брауна. Он очень помрачнел, и всем стало ясно, что супергадалка недалека от истины. - Это надо бы объяснить, компаньеро, - нехорошо прищурившись, сказал Феликс Феррера. - Почему-то мы с Умберто ничего не знали... "И опять врут! - подумал я. - Неужели Сорокин, то есть "Главный камуфляжник", отсаживая Брауна из моей головы, не поставил в мозг-носитель такую же микросхемку, как у меня или Тани? Ведь пришла же мне информация о том, как себя чувствует совладелец фирмы Куперов, отец шестерых детей, и прочая, прочая, прочая! И о том, что он выяснял причины исчезновения "Боинга" с Киской, и о том, как профессор из НАСА влетел в автокатастрофу, и о том, что товарищ Браун в церковь похаживать стал... Все это мне прямо в мозг передалось. Через тот канал, который я привык именовать РНС. Нехорошо врать, товарищи коммунисты!" И опять я увидел, как физиономия Сорокина резко изменилась, словно бы подтверждая еще раз: да, он читает мои мысли! Ну так что же ты, сеньор Умберто, мозги людям полощешь?! Раз ты меня читаешь, то и Брауна должен насквозь видеть и знать все, что он творит. На таком расстоянии небось и усилителей никаких не нужно... - Не надо ничего объяснять, Феликс, - произнес Сорокин с каким-то усталым, точнее - утомленным видом. - Просто ты не совсем в курсе дела. Мы это обговаривали без тебя. Вот в это я поверил. В конце концов, у товарища Ленина тоже могли быть свои маленькие секреты от "железного Феликса" и товарищ Сталин не во всем доверял товарищу Ежову. - Ну, это ваши дела, - сердито сказал Косой, - кому говорить, а кому нет. А вот насчет того, что Бетти Мэллори здесь, на Хайди, я, извините, как-то не знал. Хотя наслышан немало. И слыхивал, между прочим, что она наследница О'Брайенов, без которой никаких денежек не получишь. - Да, - мне тоже захотелось вставить словечко, - полгода назад они с дочерью исчезли бесследно, а теперь обе оказались здесь. - Обе? - выпучился Доминго. - Ну и дела! Выходит, Дэрк мне только мозги пудрил? Может, он уже и денежки давно прибрал? - Это не так, - сказал Сорокин. - Все проще. Маму похитил Дэрк, а дочку я. И Бетти я отдал ему специально, чтобы она информировала о том, что делается в "G & К". - Интересно, - хмыкнул Косой. - Что ж они, идиоты, похищенной бабе сообщать свои секреты будут? И как она их вам передавать могла? - Ничего удивительного, сеньор Доминго, - очень обворожительно улыбнулась Эухения. - Ведь Бетти и Вик три года назад побывали у меня. Они приезжали на Хайди отдыхать и навещали сеньора Тимоти О'Брайена, который тогда еще пребывал в добром здравии. С Вик мне толком не удалось познакомиться, потому что она оказалась абсолютно невосприимчивой к гипнозу. А вот Бетти мне удалось проанализировать, и от нее я впервые услышала имя Умберто Сарториуса, американца итальянского происхождения, который сыграл в ее жизни какую-то весьма важную роль. Их познакомила Вик, которая в детстве страдала какой-то душевной болезнью и лечилась сперва у небезызвестного многим из присутствующих доктора Брайта, ассистентом которого был доктор Сарториус. Позже Джон Брайт таинственно и бесследно исчез одновременно с Грэгом Чалмерсом, а Сарториус основал свою психиатрическую клинику. Бетти Мэллори после того, как ее дядя был найден мертвым в багажнике своего лимузина, пребывала в неуравновешенном состоянии, у нее развивалось нечто похожее на манию преследования, и по настоянию дочери она решила обследоваться у Сарториуса... Может быть, я в чем-то ошибаюсь, сеньор Умберто? - В общем пока я не вижу неточностей, - кивнул Сорокин-Сарториус. - Прекрасно. Так вот, после обследования и прохождения курса лечения в вашей клинике Бетти стала чувствовать себя прекрасно. Однако иногда она видела довольно странные сны. В этих снах, представьте себе, ее душа как бы отделялась от тела. Прекрасно сознавая, что тело спит, душа путешествовала по вполне реальному миру. Например, задремав в кресле у камина, Бетти, понимая, что спит, как бы следовала за своей дочерью, которая действительно выходила из дома и шла на занятия музыкой, на дискотеку или на свидание. Потом, уже наяву, она расспрашивала дочь о том, как та провела вечер, и, как правило, все увиденное ею во сне оказывалось явью. Вик не подтверждала лишь то, что хотела бы утаить от матери... Тут я отчетливо вспомнил, что видел подобный сон месяц с небольшим назад на ферме Толяна. Точно так же, оставаясь спящим на топчане в кладовке, я видел все, что творилось в ванной и спальне, где занимались любовью Толян и Таня. Именно тогда я и придумал аббревиатуру РНС для обозначения той странной и жутковатой силы, которая мною управляла. И тогда же, во сне, я увидел в приоткрывшейся тумбочке один из четырех перстней Аль-Мохадов тот, что с вогнутым плюсом. А потом, уже наяву, вырубив Кармелу и пристегнув ее к лестнице наручниками, я взбежал на второй этаж и нашел этот перстень именно там. Нет, супергадалка определенно не врала! - О том, что это такое, - продолжала Эухения, - я, если быть откровенной, не имела представления. То, что это не подходило под категорию вещих снов, которые являются предметом изучения сферы оккультных наук, - несомненно. Вещие сны, как правило, представляют собой некую шифрограмму зрительных образов, которая для непосвященного кажется диким абсурдом. А в случае с Бетти мы имели дело с передачей реальной картины происходивших событий. Сперва я подумала, что речь идет о гипертрофии реликтовой телепатической связи между матерью и дочерью. Той, что устанавливается еще в период внутриутробного развития, а затем сохраняется на какое-то время после рождения. Но Бетти рассказала мне и о других случаях, когда речь шла уже не о Вик, а о других людях, на которых фокусировалось ее внимание. Например, она стала регулярно "посещать" дом мистера Дэрка и становилась свидетелем происходивших там событий. Сначала это касалось только любовных похождений, а затем совещаний Дэрка с его ближайшими соратниками. Причем у Бетти было немало случаев убедиться, что последующие события реально развивались именно так, как решалось на этих совещаниях... - Скажите, - припомнил я то, что прочел еще в Лондоне, - а скандал, который произошел после публикации статьи о Дэрке, не мог быть следствием такой осведомленности Бетти? - Это было намного позже, и я не могу ничего сказать с абсолютной уверенностью. О том, что Бетти исчезла, я узнала из газет, как и большинство из вас. Но вот о том, что она примерно месяц назад была привезена на Хайди, я узнала непосредственно от Дэрка. Именно тогда он в очередной раз приезжал сюда под именем мистера Смита и встречался с Тимоти О'Брайеном. Дэрк убеждал меня, что мне надо использовать свои методики для воздействия на старика, чтобы добраться до сейфа в зоне "Зеро". Он уже давно вел изыскания, но так и не нашел хода в нижние этажи. Когда я заявила, что не желаю заниматься такими грязными делами, Дэрк в запальчивости объявил: "Не пожалейте, сеньора, Бетти Мэллори у меня в руках, и теперь отыскать Вик мне не составит труда! А вы, как я полагаю, можете остаться вне игры!" - Да, сеньора, - ухмыльнулся Браун, - получается, что с Дэрком и со мной вы общались почти одновременно? Выбирали, кто же предложит больше? - Ну, будем точны: выбирала более приличную сторону. Приличную в плане морали. Дэрк выглядел намного респектабельнее с внешней стороны, но с точки зрения нравственности - он негодяй из негодяев. Вы внушали мне больше доверия. Правда, когда я узнала, что Бетти Мэллори тайно работает на вас, даже не подозревая об этом, мое впечатление сильно ухудшилось... - Как же вам удалось это узнать? - спросил Умберто Сорокин. - Тут надо опять вернуться назад. После того, как я узнала о феномене Бетти, то есть о ее способности перемещаться по реальному миру в астральной форме, мне ужасно захотелось приобрести такую способность... - При вашей профессии это было бы золотым дном! - съехидничал Браун. - Согласна. Но я прежде всего намеревалась служить добру и не употреблять полученную информацию во вред честным людям. - А нечестным, стало быть, во зло? - проворчал Косой. - Во ханжа чертова! Ты и так собираешь все сплетни на Хайди и в его окрестностях, закладываешь в компьютер, а потом выдаешь свои прогнозы. Я помню, как лет семь назад твой племянничек Эктор Амадо был еще совсем сявкой и промышлял угонами машин. А ты быстро сделала бизнес: закатишь глазки, пошепчешь заклинания и обнаружишь эту машинку у нового владельца, даже скажешь, какие номера на нее набили. Эктор огребал на перепродаже, а ты на дураках, которые перли к тебе толпой. А твои прогнозы погоды, которые ты якобы составляешь по расположению звезд и тому подобной хиромантии? Да у тебя факсмодемная связь со всеми метеостанциями Карибского бассейна и парой метеоспутников! - Ладно, - отмахнулся Сорокин, - давайте не будем склоками заниматься! Продолжайте, сеньора Дорадо. - Доминго обвинил меня в шарлатанстве и жульничестве, - в меру обиженно произнесла Эухения, - и тем полностью поставил под сомнение мои экстрасенсорные способности. Согласна, иногда я вынуждена была в коммерческих или рекламных целях прибегать к не очень чистым трюкам, но то, что суперспособности у меня есть, - это факт! Во всяком случае, именно благодаря им я смогла установить телепатический контакт с Бетти и как бы перехватывать ту информацию, которую она направляла Брауну... - Может быть, вы приведете примерчик для контроля? - осклабился Дик. - Пожалуйста. За день до сердечного приступа, погубившего старого Тимоти О'Брайена, Бетти "присутствовала" при беседе одного из помощников Дэрка Вэна Фидлера с домашним врачом Тимоти Брендой Ли. Если содержание беседы дошло до вас так же хорошо, как до меня, то вы должны были знать, что там обговаривались последние детали "организации" этого сердечного приступа. - Черт побери! - Браун несколько опешил. - Я эту информацию получил, но в очень ослабленном виде... Мне даже показалось, что источник не тот. К тому же я был уже в самолете. - Все правильно, - мрачно сказал Сорокин-Сарториус, - так и должно было получиться. Эухения вошла в канал связи, пропустила сообщение через себя, забрала на входе энергию, а на выходе не усилила. Удивительно, что до тебя вообще дошло хоть что-то. - Вы, ребята, я чувствую, совсем свихнулись! - проворчал Доминго Косой. То ли я совсем дурак, то ли у вас с головами не в порядке. Телепатия, экстрасенсорика, еще чего-то... Мелете черт знает что! Я знаю, бывает, когда в кайфе, мерещится чего-то, но чтоб чего-то, кому-то передавать во сне, да еще связно!.. По-моему вы мне тут мозги вкручиваете. - А "Зомби-7"? - съехидничала Эухения. - В нем-то ты не сомневаешься, красавчик одноглазый? - Не сомневаюсь, потому что помню, как толпа носилась по городу... Доминго вытащил сигару, и Салинас услужливо поднес ему огонька на зажигалке. - А вот насчет всех этих штучек с передачей мыслей и всего прочего - очень сомневаюсь. У нас, когда я еще мальчишкой был, на рынке в Сан-Исидро выступал один тип. Году так в пятьдесят втором, как помню. Фокусы показывал. То ли Роберто его звали, то ли Руперто - забыл. Самый хитрый фокус был у него такой: вызывал по пять человек из публики и говорил, чтобы построились в ряд у него за спиной в любом порядке. Сам он в это время сидел с завязанными глазами и не оборачивался. А потом он командовал, чтобы те, кто стоял за его спиной, поменялись местами, опять же в любом порядке, и он, мол, угадает, кто и где стоял до этого. Если на ком ошибется, то заплатит ему сто песо сразу. Тогда это большие деньги были! А если всех угадает, то с каждого по песо себе возьмет. Дураков-то много! Я и то раз пять пробовал, думал, может, на мне ошибется. Но он всегда точно угадывал. По тридцать-сорок песо в день нагребал. Вот про него тоже ходили слухи, будто он мысли читает. А на самом-то деле с ним в паре работал музыкант с аккордеоном. Они условились, что, допустим, какие-то пять клавиш сверху вниз - это те пять человек, которые стоят после перестановки в порядке справа налево. Потом, когда этот самый Роберто-Руперто начинал "угадывать", музыкант начинал клавиши нажимать. Какую первую нажмет - значит, этот поначалу с правого края стоял, которую последней - тот слева был. И вся телепатия! - Хорошо, - несколько раздраженный болтовней Косого, Сорокин решил перевести разговор в более деловое русло. - Тем не менее, если вы, сеньор Доминго, намерены с нами сотрудничать, постарайтесь более серьезно относиться к тому, что здесь сказано. Если вы сомневаетесь - это ваше право. Мы верим своей информации, вы можете ей не верить. - И вообще, пора бы что-то решать, - сказал Стержнев. - По-моему, наши позиции уже достаточно ясны. Если секрет "Зомби-7" действительно спрятан в голове Сесара Мендеса, то надо, не теряя времени, достать его оттуда. Я предлагаю немедленно отправить Мендеса, Лусию и Елену Баринову вместе с Эухенией в Сан-Исидро. Там, на Боливаро-Норте, они смогут заняться делом в более спокойной обстановке. Здесь мы все время под угрозой. - Туда "G & К" не сунутся, - поддержал Косой. - К тому же мы сможем присмотреть за тем, чтобы им не мешали. В городе мои ребята чувствуют себя лучше, чем на природе. - О'кей, - согласился Браун. - У вас хватит места в вертолете? - Для четверых места найдутся, - заявил Косой. - Но мне не хотелось бы оставлять здесь Рауля, Харамильо и сеньора Родригеса, - заявила Эухения. - У них может создаться впечатление, будто их взяли в заложники. - А по-моему, ничего плохого в этом не будет, - сказал Доминго. - Даже неплохо, если мы обменяемся заложниками. Вам, сеньор Умберто, я могу оставить Салинаса, а себе взял бы вашего парня, которого зовут Антонио. - Извините, - в некотором волнении произнесла Эухения, - но получается, что вы обмениваетесь заложниками, берете заложников у меня, а мне не предоставляете никаких гарантий?! - Давайте обойдемся без этих сложностей, - сказал Сорокин. - По-моему, у нас сейчас достаточно общих интересов. Я прекрасно понимаю сеньору Эухению, которой не хотелось бы случайно пролететь мимо родного дома и приземлиться в соседнем дворе, то есть оказаться гостьей у сеньора Доминго. - Да на черта она мне нужна! - возмутился Косой. - Пусть летит вместе с Салинасом, а я посижу у вас сам. Можете быть уверены, мой пилот не перепутает крыши. Вертолет довезет их до Сан-Исидро за четверть часа и через полчаса прилетит за мной и ее парнями. ЧТО ТАКОЕ ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА Хрюшка, узнав о необходимости лететь первым рейсом, то есть без меня, немного поворчала. Однако, узнав, что будет еще второй и мы прощаемся всего на полчасика, сменила гнев на милость. Вертолет, на котором прилетели Доминго Косой, Салинас и трое сопровождающих лиц, был рассчитан на пилота и пятерых пассажиров. Он стоял на небольшой площадочке, устроенной на краю кукурузного поля. Там состоялась небольшая церемония, выразившаяся в суровом инструктаже, который Доминго провел для пилота и Салинаса, и нескольких теплых словах, которыми перекинулись с теми, кто улетал, те, кто оставались. Косой остался при трех телохранителях с пистолетами-пулеметами, а я - при подслеповатом адвокате и Рауле, который по сравнению с амбалами Косого выглядел настоящим интеллигентом. Правда, провожать улетающих пришел и Браун с тремя бойцами, а потому ничего неожиданного произойти не могло. Вертолетик затарахтел, повис, покачался в воздухе, а затем решительно потянулся вверх и унесся в сторону моря. - Пойдемте в дом, - предложил Браун, - хлебнем чего-нибудь прохладительного. Устроились на открытой веранде с теневой стороны дома. Мулатка притащила целую упаковку пива "Карлсберг". Не знаю почему, но именно это пиво постоянно попадалось мне на глаза еще в прошлый приезд на Хайди. В Москве банками из-под "Карлсберга", начиненными взрывчаткой, рванули "Мерседес" Джампа, а заодно нашу "Волгу", заставив меня три дня побегать по Подмосковью в обществе Тани-Кармелы. Роковое пиво, так сказать! Впрочем, было оно свеженькое и холодное. Выражение кайфа появилось даже на морде у охранников, которым пива не предложили. И брауновцы, и "койоты" бдили. Поскольку я лично считал, что бди - не бди, при таком раскладе от судьбы не уйдешь, то не мешал пить ни Раулю, ни Ховельяносу. Адвокат с поцарапанной и заклеенной бровью смотрелся как готовый потерпевший, а Рауль больше напоминал подследственного по делу о хулиганстве. Не заметили, как прошло четверть часа, и Косой, осушив уже вторую банку, самодовольно сказал: - Они уже высадили вашу тетушку, ребята. Сейчас прилетят и за нами. Полетим в тесноте, но, я думаю, как-нибудь поместимся... Едва он успел это сказать, как "уоки-токи", висевшая под мышкой у Брауна, встревоженно прохрипела: - Alerta! Вертолеты "тигров"! - Это еще откуда? - Доминго едва не поперхнулся пивом. - Мы так не договаривались! - Мы тоже, - бросил Браун. - Давайте-ка в дом! Нечего тут светиться. У нас позавчера с "тиграми" была неприятная беседа. Гул уже хорошо слышался. Не знаю, как у всех прочих, а у меня появилось нехорошее предчувствие, что опять придется побегать. Хотя по идее хайдийские мобильные силы, как уже сообщалось по телевидению, проводили плановые учения, но хрен их знает... Может быть, "G & К" уже провели соответствующую работу с президентом Соррильей, объяснив ему, что на ферме сеньора Умберто Сарториуса скрываются коммунистические террористы, а сам Сарториус - агент Москвы Сорокин, который мешает честным бизнесменам мирно производить в честно арендуемой зоне "Зеро" прохладительные напитки с тонизирующими добавками. Насчет того, что Сорокин - агент нынешней Москвы, я сильно сомневался, а вот к терроризму он действительно мог иметь кое-какое отношение. Хотя, само собой, "джикейщиков" волновал не терроризм, а опасная близость Сорокина к секретам зоны "Зеро". Армада выглядела внушительно. Вертолеты шли на высоте примерно в двести метров довольно широким фронтом и несколькими волнами. Впереди усердно пыхтели две пары двухлопастных старичков-"ирокезов" с НУРСами на выносных штангах. Это были мои и Брауна старые знакомые по Вьетнаму. Дальше летело два десятка тяжелых транспортных "чинуков". Все это старье двадцатилетней давности уверенно служило делу защиты суверенитета Хайди, правда, неизвестно от кого. А вот с тылу "чинуков" прикрывала пара боевых вертолетов, которых я и вовсе увидеть не ожидал. Особенно здесь. - Ваши, ваши... - заметив мое удивление, подтвердил Браун по-русски, "крокодильчики", "Ми-24". Серегины крестники... - Не понял, - пробормотал я. - Почему крестники? - Потому что их Серега Сорокин Соррилье продал. И еще штук шесть подвезти обещали. - Погоди, так он что, не по революционной части? - Какая тебе разница? Продал и продал. Бабки нужны были, вот и продал. Ни "койоты", ни Ховельянос с Раулем, разумеется, ни черта не поняли. А бойцы Брауна, может, и понимали, но помалкивали. С каких это рыжиков Дик начал мне такие откровения выкладывать? Торговля оружием - дело крутое, даже когда речь о пистолетах идет. А тут вертолеты... Вряд ли товарищ Сорокин их на Черемушкинском рынке по случаю купил. И ясно, что не в хозяйственной сумке вывез. На трепача Браун не похож, зачем же ему вводить меня в курс дела? Очень странно... Вертолетная армада благополучно пророкотала над фермой, обдав свежим ветерком кукурузное поле, кусты и деревья. - Куда же это они? - спросил Доминго Косой. - Уж не к "джикеям" ли? - Сейчас глянем... - Браун быстрыми скачками помчался по лестнице наверх, за ним пошли и остальные. Выбравшись на крышу, мы смогли поглядеть в ту сторону, куда ушли вертолеты. В этот момент замыкающие уже переваливали за какой-то отрог Сьерра-Агриббеньи. - Там, в долине, - с некоторым изумлением прикинул Косой, - плантация "зомби"... Та, которую мы с Сифилитиком сдали "джикеям"... И тут послышался негромкий, похожий на дальний раскат грома, отголосок взрыва, потом еще, еще и еще. - Бомбят? - спросил Косой. - Кэ Барбаро! - Не, это скорее ракетами... - возразил Браун. - С чего бы это они? - удивился Ховельянос. - Ведь это скандал международного масштаба! Регулярная армия совершает воздушный налет на собственность своих граждан, сданную в аренду иностранцам! - Помолчал бы, заступничек! - процедил Доминго. Он, как видно, не знал, радоваться или расстраиваться. Из-за горы показался заметный дым. Наверное, кое-что подпалили. Прислушавшись, можно было сквозь гудение невидимых за горой вертолетов разобрать легкие щелчки и стрекотание. Похоже, это были звуки перестрелки. - Целый батальон послали... - подивился Браун. - Да там у "джикеев" человек сто охраны! - сказал Косой. - Они там и проволоку, и мины поставили. Я же говорил уже... - Стало быть, дон Хосе Соррилья чем-то на них обиделся, раз так ополчился, - заметил Рауль. - Правильно! Пусть даст им покрепче! А то обнаглели... - Ты еще не видел, как они "Горное шале" уделали. - Это уже я припомнил. - Все равно эта акция незаконна! - проворчал Харамильо. - Кончится все опять присылкой авианосца... - Пора бы и нашему возвращаться, - беспокойно поглядел на часы Доминго. Полчаса уже прошло. Он имел в виду вертолет. - Сейчас затарахтит, - словно бы успокаивая себя, пробормотал Косой и поглядел на небо. И верно! Затарахтел! Только не вертолет, а пулемет, и не с неба, а со стороны заросшей кустами воронки, там, где был заваленный ствол лифтовой шахты. - Это еще что? - В единственном глазу Косого появился явный испуг. Пули над крышей не пролетели, но ждать, когда пролетят, никто не собирался. Все дружно сбежали вниз, где дожидался Сорокин. - Работай! - зло бросил он Брауну, который, видимо, должен был знать свою работу. В окно я увидел, как его люди расхватывают оружие и бегут к бетонному забору. Оттуда доносился стук уже не одного, а нескольких пулеметов. - Шеф! - сказал один из охранников Косого. - Вертолет на связи. - Да, - выхватывая у охранника "уоки-токи", отозвался Доминго. - Это ты, Паблито? Где ты болтаешься, черт побери? Да, я сам вижу, что стреляют, но тебе платят не за то, чтоб ты рассуждал, понял? Садись немедленно, я тебя жду! Вертолет прогудел над домом и снизился над площадкой, с которой мы его полчаса назад провожали. - Бегом, бегом! - поторопил всех Доминго, хотя гораздо лучше его всех поторапливали пули, уже тюкавшие то в деревья, то в стены. Все это были шальные, залетные, но дожидаться прицельных я бы не стал. Впереди, очень прытко для своих габаритов, бежал Косой, за ним, плотно прикрывая шефа спинами и задами, топотали охранники, а следом поспешали мы с Харамильо и Раулем. Конечно, я мог бы и прибавить, наверное, но адвокат в этом случае отстал бы безнадежно. Он явно в свое время не сдавал норм ГТО и ВСК, да и вообще был небось освобожден в школе от уроков физкультуры. Поэтому нам с Раулем пришлось подхватить его под руки и волочь. Хорошо, хоть не упирался, сукин сын! В принципе, то, что мы приотстали от лидирующей группы, могло нам дорого обойтись. Во-первых, пули, летевшие от того места, где отряд Сарториуса принял бой с неизвестным противником, стали рассекать воздух на заметно более низком уровне и вполне могли влететь кому-нибудь в спину или в затылок. Во-вторых, у меня были сильные сомнения в том, что при изменившихся условиях гражданин Ибаньес, он же Косой, возьмет кого-либо из нас в вертолет, а тем более всех троих. Это в мирное время он мог побаловать гостеприимством, сказав, что полетим, мол, в тесноте, да не в обиде. Сейчас же брать в шестиместный вертолет минимум двоих лишних и взлетать с перегрузом, когда кругом пульки носятся, было бы слишком рискованно. Правда, где-то метров за тридцать до предполагаемого финиша размер потенциального перегруза вертолета неожиданно убавился. Чертов адвокат, которого мы с Раулем волокли под руки, зацепился за какой-то корень и не только сам полетел с ног, но и умудрился завалить всю систему, то есть и нас с Раулем. Этим он заслужил бы по крайней мере хорошего пинка в заседательное место, но вышло так, что мы должны были ему за это хорошую бутылку поставить. В тот самый момент, когда мы валялись на траве и материли Ховельяноса по-русски и по-испански, над нашими головами прошла очередь из пяти пуль. Находись мы на ногах той же сплоченной группой, эта очередь досталась бы нам. А так она пришлась в широченную спину негра-охранника, бежавшего немного позади Косого и двоих остальных. На телохранителе был бронежилет, но слишком уж легонький с наспинной части. Пули продырявили ее, стукнулись в керамические элементы, прикрывавшие грудь, после чего отскочили обратно в нутро и такого там наколбасили, что ни в сказке сказать, ни пером описать... Хотя этот телохранитель успел испустить вопль, от которого мороз по коже пошел, и помер отнюдь не сразу, а подрыгавшись немного, на Косого и его ребят это не произвело никакого впечатления. Они даже не замедлили шага, потому что вертолет был уже совсем близко, и его пилот отчаянно махал рукой, поторапливая беглецов. Я уже понял, что нас скорее всего не возьмут на борт, но все-таки сделал отчаянную попытку догнать Косого & C°. Бросив Ховельяноса, которого попадание пуль в негра привело в состояние шока, я привскочил и пробежал еще метров десять, отделявших меня от того места, где еще конвульсировал телохранитель. Примерно столько же - метров десять - оставалось до вертолета сеньору Доминго и его верным нукерам. Даже если бы я сумел превзойти мировой рекорд и пробежать десять метров меньше чем за девять десятых секунды, шансов войти в тройку призеров у меня не было. Впрочем, весь вопрос в том, какой приз получают лидеры. А получили они отнюдь не право первыми влезть в вертолет и покинуть поле битвы. Откуда-то сбоку, из кустов, окружавших поляну, тарарахнула очередь. Несомненный претендент на золотую медаль в этом забеге, то есть гражданин Косой, заработал несколько граммов совсем другого металла, причем в основном по ногам. Телохранители в этот момент не пострадали, реакция у них была хорошая, и они, плюхнувшись наземь и выдернув свои пистолеты-пулеметы, открыли пальбу по кустам. Пока Доминго, корчась и вереща дурным голосом, катался по земле, перекрывая своим воем грохот пальбы, у меня оказалось несколько свободных секунд, потому что те, кто молотил из засады по охранникам, вертолету и Косому, некоторое время не обращали на меня внимания. Этих секунд, десяти-пятнадцати максимум, хватило на то, чтобы подобрать измазанный в кровище пистолет-пулемет, валявшийся около негра-телохранителя, юркнуть в кусты, непосредственно примыкавшие к кукурузному полю, и как следует прижаться к земле в какой-то узенькой ложбиночке. Кусты эти были достаточно густые, но те товарищи, которые лупили с противоположной стороны поляны, вполне могли их серьезно проредить, поскольку патронов не жалели. Немало пуль по-прежнему летело и со стороны фермы. Серо-голубое одеяние, полученное от сорокинцев, нельзя было назвать хорошей маскировкой, а потому я понял, что граждане, развязавшие агрессию против мирной фермы сеньора Умберто Сарториуса, заметят меня гораздо раньше, чем я их. Из этого следовало, что дожидаться здесь нечего. Где на четвереньках, где ползком я продрался сквозь кусты и, перескочив через небольшую пересохшую канавку, очутился под сенью кукурузных джунглей. В прошлый раз я был на этом поле одиннадцать лет назад и помнил его географию довольно смутно. С одной стороны, кажется, тут была гниющая дренажная канава, в которой тогда даже крокодилы водились, с другой, на верхнем краю, была асиенда, а с третьей - дорога. То есть мне надо было топать поперек кукурузных междурядий вниз, к дороге, и желательно побыстрее. Граждане, средь бела дня налетевшие на асиенду, явно могли иметь на то высочайшие полномочия от дона Хосе Соррильи, а потому могли потратить время и на то, чтобы прочесать местность после ликвидации незаконного вооруженного формирования. Конечно, на дороге вполне могла быть засада, но ее гораздо легче обнаружить, чем в кустах. На случай неприятной встречи у меня был инструмент, унаследованный от покойного негра-телохранителя. Пушка была необычная, но что-то знакомое виделось. Пистолетная рукоятка, складывающийся металлический приклад-рамка, крышка ствольной коробки и флажок предохранителя явно достались этой фигулине от "калаша", но вместо рожка горизонтально под стволом была подвешена толстенькая тяжеленькая трубка-цилиндр. Разобравшись, как отцеплять цилиндр, я усек, что это магазин, наполненный 9-миллиметровыми патронами, похожими на "макаровские", но с иными, усеченно-коническими, пульками. Считать, сколько их там, у меня не было ни времени, ни желания, но я прикинул, что порядочно. Днем по этой кукурузе было идти намного хуже, чем на рассвете, когда я тут первый раз путешествовал. Все-таки тогда было попрохладнее. А сейчас, когда сверху палило солнышко, от земли, которую каким-то образом поливали и удобряли, поднималась тугая, влажная воздушная подушка, то есть я топал прямо как через парную баню.