- Кайф! - порадовался Гриша. - Вчера поквасили часов до трех. Одни приходили, потом другие, потом те возвращались... Литр водяры выхлебал, это точно. Башка была как кирпич - вот-вот расколется. А сейчас - живу!
      - Нормально, - заметил Налим, отхлебывая из банки, - я думал, нагреется, а оно не успело.
      - На улице нежарко, - прокомментировал Агафон, усаживаясь за стол. - Не июль, блин, а сентябрь какой-то.
      - К морю бы скатать, - помечтал Гриша, - а то я, можно сказать, всю службу мечтал в речке искупнуться, а тут приехал, ё-мое, холодрыга, за все лето пару раз окунулся. Белый весь, не загорел ни фига.
      - На море заработать надо, - философски заметил Агафон, - и раньше надо было рубликов пятьсот припасти, и теперь без денег там не хрен делать. Ты где служил-то? Не в Чечне?
      - Нет, обошлось. На Северном флоте, в Североморске. Мне повезло, справка была насчет сотрясения мозгов. Я по ней, блин, несколько призывов откосил. А в последний раз она меня не выручила - на перекомиссию послали. И то ведь можно было отбрехаться. Мать, зараза, денег пожалела. Хотела с рук сбыть побыстрее, чтобы я ее хахалю кости не поломал. Я ее, веришь ли, после того, как приехал, раза три всего и видел. У него живет, наглухо. И то знаешь, зачем сюда приходила? Посмотреть, не пропил ли чего из вещей. А чего пропивать-то? Дерьмо одно.
      - Так ты только на то, что тебе пацаны отстегивают, живешь? - спросил Налим.
      - Ну а что? Нормально выходит. Сто штук в день, за полмесяца вперед полтора "лимона" дали. Еще осталось до фига, а им уже за вторую половину пора платить.
      - А если задержат?
      - Не задержат. Им тогда вообще на базаре места не будет.
      - Крутой ты, смотрю! - покачал головой Агафон.
      - Ты в парке-то часто бываешь? - спросил Налим.
      - Да бываю помаленьку. Скучно уже там, конечно. Нашего возраста там, считай, теперь и нет, одна мелочь. Детский сад, даже морду начистить некому, жалко. Сивый сидит, Дрозд сидит, Лерка замуж вышла, Мася в дурке, Сидор в армии на контракт остался, Ларика убили, про остальных не знаю. Из молодых там сейчас Колян в цене, крутизну катает, только так лохово, что смотреть стыдно. Месиловки и те пошли какие-то туфтовые. На днях тут пятеро с Лавровки на танцы пришли и стали пальцы веером кидать, так наши и завяли... Представляешь? Я хотел поговорить, а мне шипят: "Ты что? Это ж Лавровка... Жить надоело?" Наших человек двадцать было, а они пятерых боятся, прикинь?
      - Лавровка - контора серьезная, - заметил Агафон. - Иногда не грех и побояться. У вас тут, я слыхал, кого-то вообще без головы оставили?
      - Ты про того чувака, что у нас во дворе нашли? Это не Лавровка. Скорее, какие-нибудь чурки счеты сводят. У них, я слышал, если мстят, то разделывают, как этого.
      В это время щелкнула задвижка, запиравшая дверь ванной комнаты, и оттуда вышла высокая девица в темно-зеленом махровом халате почти до пят и шлепанцах на босу ногу. На голову Галя намотала полотенце.
      - Ой, мальчики! Здра-асьте! - пропела она.
      - С легким паром, - поприветствовал ее Агафон, - позвольте вам стульчик предложить.
      - Спасибо, - стрельнув глазками на мужика, который был заметно постарше Гриши и Налима, да и намного матерее, произнесла Галя, присаживаясь к столу.
      - Пива не желаете? - Агафон открыл холодильник, достал банку, сдернул крышку за колечко.
      Галя пригубила, отщипнула кусочек леща пальчиками с зеленым маникюром, демонстративно зажмурилась и сообщила:
      - Я балдю...
      Из окошка со двора донесся скрип открывающейся двери подъезда, какое-то пружинистое бряцание и знакомый цокот каблучков. Долетела перекличка нескольких звонких, перебивающих друг друга девичьих голосков:
      - Уй, ну куда ты покатила? К арке надо!
      - А вокруг дома объезжать не лень? За угол и через тот двор.
      - Во дура, там же сейчас грязь непролазная!
      Глуховатый голос, принадлежавший, как показалось Агафону, пожилому мужчине, произнес:
      - Давайте лучше к арке. А то туфельки попачкаете...
      - Там сейчас тоже лужа... - Агафон узнал последний девичий голос. Это был голос одной из юных малярих, Ларисы.
      - Обрубка своего выгуливать повезли, - хмыкнула Галя, заметив, что Агафон прислушивается к шуму со двора, - тимуровки траханые.
      - Не понял... - удивленно произнес Агафон, встал и выглянул в окно.
      Три девушки - две из них были Терехина и Зуева, а третья, постарше и порослее, незнакомая - спорили, куда катить импортную инвалидную коляску, в которой сидел вовсе не пожилой, хотя и совершенно седой парень.
      Агафон вообще-то был не самым жалостливым мужиком. Он с детства привык бить в драке, не жалея силушки, и особо не задумывался над последствиями ударов. Бомж, которого он до смерти забил, когда милиционером служил, был не единственным человеком, которого он отправил на тот свет. Когда-то, еще под командой Курбаши, ему довелось удушить клиента веревочной удавкой. Тот судорожно дергался, хрипел, стонал, пока витой шнур все туже перетягивал шею, но Агафон, усевшись жертве на спину и придавив обреченному руки к бокам коленями, не чувствовал жалости. И когда ему пришлось добить контрольным выстрелом в голову парня/еще недавно бывшего своим, тоже не пожалел.
      Но тут, поглядев на этого седого, Агафон почувствовал жалость и тихий ужас. Ужас оттого, что как-то подсознательно представил себя на месте этого пацана, которому, несмотря на седую голову, вряд ли было больше, чем тому же Грише или Налиму.
      У седого не было ни рук, ни ног. Левая нога была ампутирована по колено, правая - вообще от середины бедра. От обеих рук остались только подобия клешней, торчавшие из закатанных по локоть рукавов камуфляжки. На груди висел орден в форме креста - Агафон названий нынешних орденов не знал.
      Девушки довольно быстро решили, что надо все-таки везти инвалида к арке. Лариса и Лида встали по бокам, высокая незнакомая взялась за спинку, и странная процессия двинулась вперед.
      - Занятно? - спросила Галя, которая, пока Агафон глядел в окно, успела закурить. - Клево смотрится, да?
      - Чего ж тут клевого? - укоризненно произнес Гриша. - Обкорнали парня ни за хрен собачий. Двадцать лет - и полный инвалид. Я бы лучше сдох, если б со мной такое было...
      - Вы про что, ребята? - не врубился Налим. - Агафон, ты чего?
      У Агафона на морде было не совсем обычное для него задумчиво-рассеянное выражение.
      - Да там девки паренька повезли. Ни рук, ни ног. Кстати, две наши знакомые, с общаги, - ответил он на вопрос Налима.
      - Я его знаю, - пояснил Гриша. - Он раньше тоже в парке тусовался. В нашем доме живет, во втором подъезде. Олег его зовут. В Чечне на мине подорвался, кажется. Отец у него от инфаркта умер, еще лет пять назад. А мать после того, как его из госпиталя забрала, двух месяцев не прожила. Тоже от сердца...
      - Таких надо в интернаты для инвалидов отдавать, - сказала Галя, - а еще лучше - усыплять, как в Америке.
      - Чего ты мелешь-то? - возмутился Гриша. - Кто тебе сказал фигню такую? Придумала, ё-мое!
      - Ничего не придумала. У них в отдельных штатах законы есть, что, если больной жить не хочет, ему разрешается сделать такую штуку... Короче, я забыла, как называется, слово такое, не выговоришь. В общем, больной подписку дает, что от жизни отказывается, и ему укол делают. Засыпает - и все, с концами.
      - Я тоже слыхал, - припомнил Налим, - знаю, как называется, - "эвтаназия". Только это дело не инвалидам делают, а тем, у кого рак на последней стадии или там СПИД, чтобы не мучились от сильных болей.
      - Думаешь, у этого не болит? - сказала Галя. - Я с Элькой разговаривала, она сестрой работала, знает. Утех, кому руку или ногу отрезали, бывают такие боли, когда вроде болит рука или нога, которой уже нет. Да и вообще, ты понимаешь, что такое ни рук, ни ног? Работать он не может. Даже коробку такими клешнями не склеить. От одной ноги, считай, что ничего не осталось, значит, протезы разной длины будут, и ходить он нормально, хотя бы как тот же Маресьев, никогда не сможет. Да что там работать или ходить - его, извиняюсь, по-маленькому и по-большому надо в туалет носить и задницу ему вытирать. Понятно?
      - Погоди, - спросил Агафон, - я не понял. Ты говоришь, что у него, у Олега этого, родичи померли, так? А девки ему кто? Ну вот эти, которые его опекают?
      - А никто. С Элькой они вместе в школе учились. Ну, он тогда, конечно, классный парень был. Красивый, высокий, крепкий. Но они вроде только дружили. Конечно, я за ноги не держала, не знаю, но, по-моему, просто так ходили. А те, что деревенские, - помоложе. У него мать была родом из деревни, и летом они с Олегом туда как на дачу ездили. Наверно, он там с этими кисулями и подружился.
      - Так это они, выходит, из одних дружеских чувств его под шефство взяли? подивился Агафон. - Из христианского человеколюбия, так сказать?
      - Из христианского или из тимуровского - этого я не знаю. У этого парня квартира три комнаты, приватизированная. По нашим здешним ценам - немало. Парнишка все равно долго не протянет, а наследство приличное, если какой-то повезет его замуж уговорить.
      - Странно, что об этом деле еще риэлтеры не расчухали, - заметил Налим.
      - Это чего, вроде рэкетиров, но по квартирам? - спросил Гриша.
      - Не совсем, но в общих чертах похоже, - ответил Агафон. - Однако странно, что ни одна до сих пор не перетянула. Элька эта, как я понял, тоже тут живет?
      - Конечно. На той же площадке, что и он. Только у нее двухкомнатная. Мать и отец живы. Зарабатывают, конечно, не очень, но Элька сама на своих ногах. Хи-хи!
      - А кем она работает? - Агафон уже уловил, что Галя знает про Эльку нечто похабное.
      - "Путана, путана, путана... Ночная бабочка, так кто же виноват?!" кривляясь, пропела Галя. - Проститутка она профессиональная. За три года после школы где только не моталась! И в Москве, и в Питере, и в Германии... Теперь здесь, в "Береговии", подрабатывает.
      - Откуда ты это знаешь? - проворчал Гриша. - Сама, что ли, с ней сниматься ходила?
      - Слухами мир полнится, - хмыкнула Галя. - Может, и ходила?! Я женщина вольная, не крепостная. Хочу - с тобой, а захочу - Налимчика соблазню. Ты, Гришуля, мне не муж. И спрашивать нечего, ходила или нет. Все мы когда-нибудь и куда-нибудь ходили.
      - Ну и вали тогда отсюда! - рявкнул Гриша. - Выпендривается еще.
      - Пожалуйста, - презрительно ухмыльнулась Галя, - приспичит - позвони вечерком. Помогу по телефону онанизмом заняться.
      Гриша, слегка подогретый пивом, сделал резкое движение, собираясь дать нахалке оплеуху, но Агафон очень своевременно его удержал. Галька поспешно выскочила с кухни.
      - Ты чего, братан? - усаживая злющего и, похоже, очень недовольного вмешательством в свою личную жизнь Гришу на место, с улыбкой сказал Агафон. Не надо обострять тенденцию парадоксальных иллюзий, как любил говорить один корефан. Бить баб в приличном обществе не принято. Выгнал - и слава Богу. Ищи новую. Бьют только любимых женщин и законных жен. Это я тебе говорю как опытный врач-сексопохметолог.
      - А чего она, блин?! - Гриша выговорил еще десяток слов открытым текстом.
      - Все это несерьезно, - сказал Агафон, - ты лучше послушай серьезное и деловое предложение. И завязывай с матом. Не дай Бог попадешь в ментовку или в СИЗО - там тебя отучат выражаться не по делу.
      - Какое предложение? - Гриша почуял, что имеет дело с очень серьезным человеком, и поостыл.
      - Понимаешь, говорят, у вас в доме не то подвал есть, не то бомбоубежище. У меня мужики знакомые все прикидывают, где бы склад устроить для товара. Сам понимаешь, тут рынок в парке, удобно и близко. Однако хороший товар сырости не любит. А ты небось еще пацаном под дом лазил, знаешь, что и как.
      - Лазить-то лазил, - допив банку и откупорив новую, сказал Гриша. - Только давно. Последний раз лет пять назад. А после армии даже близко не подходил, не знаю. Может, кто-нибудь уже и занял.
      - А вход туда где?
      - В бомбоубежище-то? Ща, покажу из окна. Гриша подошел с Агафоном к окну и указал прямо вниз, где виднелась какая-то ржавая жестяная крыша.
      - Вот он, вход. Там, под крышей, что-то типа ямы со ступеньками и дверь в стене дома. Нормальная, деревянная, такой же жестью обитая. А дальше два марша обычной лестницы вниз, будет стальная толстая дверь. За ней что-то вроде предбанника и вторая. Потом само убежище. Два больших зала из бетона - метров по сто квадратных, наверное, каждый. Там, помню, что-то типа коек было в два яруса, столы, стулья, плакаты висели. Типа "Что делать при угрозе ядерного нападения". Там, говорят, когда-то учения проводили и лекции читали, но это еще при Брежневе было.
      - И все? - спросил Агафон. - Аварийного лаза никакого не было?
      - Не помню. А на фига тебе этот лаз?
      - Во странный! - покачал головой Агафон. - А если через этот лаз какой-нибудь козел залезет и товар скоммуниздит?
      - Не, не помню, - почесал в затылке Гриша, - там была еще комнатушка небольшая, но в ней стояла зеленая бочка, не то на самовар похожа, не то на печку-"буржуйку"... Воздух вроде бы через нее очищали или фильтровали. Мне когда-то Сивый объяснял, но давно...
      - Погоди, - припомнил вдруг Налим, - а помнишь, Сивый говорил, что там подземный ход есть, через весь парк идет?
      - Да врал он. Мол, там вообще туннель, на машине проехать можно...
      - А может, и не врал?
      - Фиг его знает...
      - Слушай, а ключ от этого убежища у кого-нибудь есть? Что у вас тут сейчас? ЖЭК, РЭП или как?
      - Небось у дворничихи есть. У тети Раи. Она, кстати, этого зарезанного во дворе нашла и бабку Артемьевну, которая со страху померла. "Скорую", между прочим, от меня вызывала.
      - Может, сходим, как говорят по телику, "прямо сейчас"?
      - Запросто. Если она в магазин не ушла, то должна быть дома. В коридорчике промелькнула уже переодевшаяся в джинсы и курточку Галька, помахавшая ручкой:
      - Бай-бай, мальчики! Я пошла.
      - Скатертью дорожка, - процедил Гриша. - Трусы не забыла? Вместо ответа Галя показала своему экс-партнеру кулак с отогнутым средним пальцем и смылась за дверь, пискнув:
      - Умелому человеку и кулак - блондинка!
      Как ни странно, на сей раз Гриша не сделал попытки вскочить и погнаться за бесстыжей, а спокойно встал и спросил:
      - Ну чего, пойдем к тете Рае?
      Бомбоубежище
      Раиса оказалась дома. В магазин она уже сходила, приняла для веселья стакашек и собиралась обедать. Когда в дверь позвонил Гриша, дворничиха открыла дверь, но на его спутников глянула с беспокойством.
      - Тебе чего?
      - Теть Рай, тут такое дело. Ребята хотят подвал посмотреть, в смысле бомбоубежище.
      - А зачем им? - подозрительно спросила Рая.
      - Думают под склад снять.
      - А я что им, мэрия? Или домуправ? Пусть идут как положено, все бумажки соберут, а потом и смотрят. Мало ли чего они тебе скажут! Может, бомбу подложить хотят. Или наркоту прятать будут.
      - Извините, Раиса, не знаю вашего отчества, - выступил вперед Агафон, зачем вам, ей-Богу, эта волокита и бюрократизм? Мы ведь пока вселяться не собираемся. Просто глянем, стоит ли вообще овчинка выделки? Если там, допустим, крыс полно или воды по колено, то нам это не подходит. А если надо, ваши услуги как гида мы оплатим. Сто тысяч вас устроит?
      Рая часто задышала, потому что получала всего полмиллиона, и перспектива заполучить десяток сверхплановых бутылок водки ее очень возбудила. Но поскольку она всегда считала, что наглость - второе счастье, у нее хватило совести поднять цену:
      - Двести!
      - Нет проблем, - Агафон жестом фокусника выдернул из внутреннего кармана две желтые бумажки.
      - Ну, идемте, провожу... - сказала Рая, влезая в телогрейку. - Холодно там, попачкаться можно. И темно, раньше электричество было, но где горит, а где нет.
      - Ничего, - успокоил Агафон, - у нас фонарь есть. Налим сбегал за аккумуляторным фонарем, лежавшим в машине, после чего "экскурсия" направилась к бомбоубежищу, вход в которое действительно находился под ржавым жестяным навесом, приваренным к каркасу из тонких водопроводных труб, тоже донельзя ржавых.
      Щербатые цементные ступеньки, по которым Рая и ее "экскурсанты" спустились в двухметровую бетонированную щель у торца здания, закончились у порога двери, окованной давно не крашенной ржавой жестью. Раиса выдернула связку ключей, нашла едва ли не самый большой и ржавый, вставила в замочную скважину.
      - Откроется или нет, не знаю, - проворчала она, - года два сюда никто не заглядывал.
      Однако вопреки ее утверждению замок открылся без особых усилий. Зоркий взгляд Агафона почти сразу засек слабый маслянистый блеск на бородке ключа. "Замок-то смазан, - отметил Агафон, - либо эта Райка врет, либо еще у кого-то есть ключ".
      - Смотри-ка, не проржавел еще, - вслух пробормотала дворничиха, и по ее явно не наигранному удивлению Агафон определил, что вторая версия ближе к истине.
      - Свет тут раньше был, - отворяя дверь, из которой повеяло знакомым по прошлой ночи затхлым подземным духом, пояснила Рая.
      Она вошла на небольшую площадку, пошарила по стене и, повернув выключатель, зажгла тусклую лампочку. Два лестничных марша, точно таких же, как были в жилом подъезде, уводили вниз, метров на пять ниже уровня земли.
      - Отопления тут не было, конечно? - спросил Агафон, когда все четверо уже спускались по лестнице.
      - На фига? - отозвался Гриша. - Небось считали, что атомная бомба всех согреет...
      - Особенно во время "ядерной зимы", - хмыкнул Налим.
      - А между прочим, - почти вжившись в роль бизнесмена, произнес Агафон, неплохой погребок мог бы получиться. В стиле средневековых подземелий. Вместо этой лампочки повесить люстру на цепях с электрическими свечками, по стенам бра в виде факелов, стены и ступеньки отделать плиткой под тесаный камень.
      - Мечтать не вредно, - проворчала Рая, когда "экскурсия" оказалась перед бронированной дверью. - Хотите дальше пройти - рычаг поверните. Небось приржавел. Да и петли тоже.
      Однако, чтобы повернуть рычаг, больших усилий не потребовалось. Вполне могла бы и сама Раиса привести рычаг в нужное положение. И петли, на которых держалась эта толстенная железная плита, не издали ржавого скрежета. "И здесь смазка!" - констатировал Агафон.
      - Тут тоже электричество было проведено. - Рая нашла выключатель и озарила светом то, что Гриша назвал "предбанником": пространство между двумя стальными дверями. Вторая дверь открылась тоже легко.
      - Тут был класс, - растолковала Рая, безуспешно поворачивая выключатель по ту сторону второй двери. - Не горит ни фига. А две лампочки, помню, было.
      Агафон включил фонарь и осветил помещение. В сноп света, излучаемого фонарем, попали покоробившиеся от сырости столы, стулья, обрывки плакатов, рваные противогазы с ремешками, обломки какого-то прибора, несколько никелированных дозиметров-карандашей, оранжевая пластмассовая аптечка, все содержимое которой не то уперли (если там имелся, допустим, промедол), не то просто выкинули и растоптали.
      - Вообще-то тут довольно сухо, - оценил Агафон, по-прежнему кося под коммерсанта, - на полу воды нет, прохладно. Если стеллажи поднять на полметра от пола, вполне нормально будет.
      - Вентиляцию надо включить, - посоветовал Гриша, который подобно Рае все эти сентенции принимал за чистую монету. - Тут же в убежище ФВУ есть фильтро-вентиляционная установка. Фильтры выкинуть на хрен, а вытяжку и приток оставить. Нормально будет. Даже сахарный песок и табак не отсыреют.
      - Во, - поощрительно произнес Агафон, - сразу видно - профессионал в вопросах хранения. Учись, Налим, а то не быть тебе старшим черпачом!
      - Не понял... - насторожился Гриша, уловив саркастические нотки в голосе нового знакомого.
      - Шутка. Анекдот, если точнее, и очень старый. Не знаешь?
      - Может, и знаю, напомни.
      - Пошли как-то раз два золотаря, новичок и ветеран, жижу из канализационного люка откачивать. Старый внизу зачерпывает ведром дерьмо, а молодой ведро на веревке вверх вытягивает и выливает в бочку. Мимо шла красивая девушка, молодой загляделся, зазевался... и опрокинул ведро прямо на голову старику. Тот на него матом: "Ах, мать твою растуды! Не быть тебе старшим черпачом! Так всю жизнь и будешь наверху стоять!"
      Рая громко захохотала, Налим хмыкнул из вежливости, потому что уже в двадцатый раз это слышал. А Гриша надолго задумался, пытаясь выяснить, какой скрытый смысл вложил Агафон в этот анекдот.
      - А там чего? - сказал Агафон, высветив дверной проем между двумя залами убежища.
      - Там нары, - пояснила Рая, - на верхних надо было спать посменно, а на нижних - сидеть. Так объясняли, когда учение было.
      - Это когда же?
      - Да тогда, когда Гришки и в проекте не было. Лет двадцать назад.
      - Понятно, - присвистнул Агафон, проходя к неровным рядам нар.
      - Вон там дверь, - сказал Гриша, - там ФВУ стояла.
      - Зайдем, оценим... - направляя свет на дверцу, сказал Агафон. Эта дверь была не заперта.
      Внутри небольшой комнаты стояло какое-то запыленное металлическое сооружение, покрашенное темно-зеленой краской. От него вели коленчатые трубы, уходившие в стену. Под потолком просматривались ржавые короба из оцинкованной жести. А справа, подальше от похожей на печку-"буржуйку" ФВУ, в углу, виднелась еще одна металлическая дверь.
      - А это куда ход? - поинтересовался Агафон.
      - Не знаю, - честно ответила Рая. - Сколько помню, она завсегда была заперта. Даже когда полковник тут учения проводил, не открывали.
      - Попробуем? - спросил Агафон скорее всего сам у себя. - Может, не заминировано?
      Он взялся за холодную, намертво приклепанную к двери стальную ручку, потянул на себя... Дверь легко и без проблем открылась.
      - Придется здесь замок поменять... - глубокомысленно пробормотал Агафон, но все его существо было занято совсем другими думами.
      За дверью оказался длинный, уходящий куда-то в темень железобетонный туннель прямоугольного сечения, которому конца-краю не было видно, хотя луч мощного фонаря бил метров на сто.
      - Выходит, не врал Сивый, - с легким восхищением пробормотал Гриша. Точно, куда-то под парк уходит.
      Если бы на месте Агафона был Гребешок, он наверняка помчался бы вперед по туннелю. Потому что у него, побывавшего вчера ночью в этом сооружении, не было бы никаких сомнений, что это тот самый, в котором жуткой смертью казнили Ростика.
      Агафон тоже не особо сомневался, что это тот туннель, про который рассказывали Гребешок и Луза. Однако мчаться туда, во тьму египетскую, ему представлялось небезопасным. Он вспомнил, что двери, через которые они прошли, были смазаны - значит, здесь ходили гораздо позже, чем думает Рая. Вполне возможно, что эти граждане сейчас где-нибудь поблизости. И в их "радушном" приеме можно не сомневаться. К тому же у Раи могут возникнуть сомнения в искренности "коммерсантов". Милиции Агафон особо не боялся, но даже на час-другой угодить в лапы бывших коллег не рвался.
      Поэтому он ограничился тем, что посветил на пол рядом с порогом двери и чуть подальше. В принципе без особой надежды найти что-нибудь стоящее, просто из любопытства.
      Но любопытство это было вознаграждено. Метрах в пятнадцати от двери фонарь высветил на полу буро-бордовый потек. Небольшой, размером с блюдце для варенья. Приглядевшись Агафон рассмотрел еще несколько подобных потеков подальше Они были покрупнее, и непохоже, чтоб их оставила ржавая вода Агафону ли ошибиться, столько раз видевшему, какие пятна на асфальте или бетоне оставляет человеческая кровь?!
      Капельки крови у самых ног Агафона оставили следы на бетоне, намного меньшие, чем те, что он заметил издали, - размером от юбилейного рубля до копейки. Он отошел в комнат ФВУ, вновь посветил на пол - и здесь отметились капельки ещё меньшего размера и числом пореже.
      - Мусору тут до фига, - сказал он для того, чтобы объяснить свой интерес к тому, что творилось на полу. - Подмести, так тонну макулатуры выгрести можно. А вообще, Раечка, кто тут хозяином числится?
      - А кто его знает! - пожала плечами дворничиха. - Ключ у меня, а кто хозяин, я и не знаю. В РЭПе надо спрашивать.
      - Это я к тому, - пояснил Агафон, - что тут до хрена раз ной мебели, которая все захламляет. Пока лежит - никому не нужна, а как только выкинешь сразу хозяева найдутся и завопят, будто она была новехонькая.
      - Да нынче все друг друга обжулить стараются! - закивала Рая. В очередной раз направив луч фонаря на пол, Агафон увидел две маленькие, очень занятные вещицы: дамскую шпильку и металлическую пуговицу от джинсового костюма. Совсем неподалеку от них - словно бы кто-то нарочно для сравнения положил! - валялись канцелярская кнопка и скрепка. Ржавые до невозможности. А шпилька и пуговка выглядели как новенькие. Более того, к шпильке прицепился длинный и явно еще не потерявший свежести женский волос золотистого цвета.
      - Не вы потеряли? - спросил Агафон у Раи, хотя дворничиха была коротко стрижена и не имела на себе ничего джинсового.
      - Нет, - ответила она, рассмотрев вещицы, - это не мое. Я отродясь длинных волос не носила. И пуговиц у меня таких нет. Это небось молодуха какая-нибудь посеяла.
      - Ясно, - произнес Агафон с деланным равнодушием и сымитировал движение, долженствующее показать, будто он выбросил шпильку и пуговку. На самом деле он все это прибрал в карман, даже волос постарался незаметно примотать к шпильке, чтоб его случайно не потерять.
      Время от времени посвечивая на пол и высматривая очередные кровяные пятнышки, он двинулся к выходу, продолжая бормотать:
      - Так, в этом углу плесень на потолке... Течет где-то... Да, надо еще думать и думать... Раечка, так кто, по-твоему, хозяином числится?
      - Не знаю, родной. Ключ мне дали, на всякий случай. Если пожар или затопление какое, чтоб аварийщикам дверь не ломать. Я тут вроде и техник-смотритель как бы. А на ком все это числится - хрен его знает. Говорю тебе, скорее всего ЖЭК, по-теперешнему РЭП. Вот туда и иди, справляйся.
      - Ладно, - зевнул Агафон, - вылезать отсюда пора. Подумаем, стоит ли с этим делом связываться.
      - Правильно, - согласился Налим - возни - обалдеть!
      - А вообще-то, - не согласился Гриша, - если не полениться, тут все шикарно оборудовать можно. Сами же про погребок с люстрами говорили.
      - На это бабок нужно много. А у нас все в обороте, "нала" не много. Агафон еще при Курбаши работал какое-то время на вышибании долгов и не раз слышал от должников подобные отговорки.
      Поднялись во двор, и на душе у всех стало теплее, прохладный и сырой летний день показался чуть ли не тропической жарой. Слишком уж мрачным и похоронно-холодным было это заведение времен "холодной войны".
      - Спасибо вам, Раечка, за познавательную экскурсию! - поблагодарил Агафон. - Может, еще наведаемся, если решим вопрос положительно.
      - А может, бутылочку взять, с хорошего знакомства-то? - предложила дворничиха. - Для сугреву и с устатку? А то еще простудитесь...
      - Нет, мы за рулем, - сказал Агафон, уничтожающе поглядев на Налима, который был явно настроен на компромисс. - Разве вот Гриша вам компанию составит. У него сегодня маленький облом в личной жизни вышел. С Галей поссорился.
      - Это с лахудрой этой? - презрительно хмыкнула Рая. - Это не облом, а наоборот, удача, считай. Ну что, сбегаем за пузырьком?
      - Пошли, - согласился Гриша.
      Раиса, которой не терпелось употребить халявно заработанные финансы, забежала домой оставить телогрейку, а Агафон и Налим, усевшись в автомобиль, распрощались с гостеприимным хозяином.
      - Если надоест ни хрена не делать, - сказал Агафон, - загляни на рынок к Жоре Толстому. Он ни Льву, ни Алексеям не родственник, но весит прилично. Он там парнями заведует, "барсиками". Скажешь, что от меня. Возьмет тебя на стажировку. Если понравишься - будешь по десять "лимонов" в месяц иметь.
      Выехали со двора через арку, немного прокатились по улице Матросова, притормозили у дома 12.
      - Опять в общагу пойдем? - поинтересовался Налим. Агафон ответил не сразу, поглядев куда-то вдоль улицы. Метрах в пятидесяти от их машины Эля, Лариса и Лида катили инвалидную коляску с Олегом. Похоже, они только что выехали из промежутка между домами, того самого, через который в недавнюю роковую ночь Ростик Воинов отправился на последнюю прогулку.
      - Нечего нам пока в общаге делать, - произнес Агафон. - Вон они идут. Что-то нет у меня желания с ними беседовать. Не дай Бог напугаем.
      - Ты что, думаешь, это они Ростика на шматки покромсали? - недоверчиво пробормотал Налим. - Уж больно круто...
      - Я этого не говорил, - возразил Агафон. - Я даже не знаю точно, были они в бомбоубежище или нет. Но то, что Ростика вытащили из туннеля через бомбоубежище, - почти однозначно. Конечно, по идее надо бы взять анализ крови, которой в бомбоубежище наляпано до фига и больше. Но такую возню могут себе только менты позволить. Нам ведь дело в прокуратуру и в суд не сдавать.
      - Но ошибиться тоже не хотелось бы... - поосторожничал Налим. - Если они ни при чем, а мы на них время потратим, то Сэнсей по головке не погладит...
      - А мы и не будем ошибаться. Мы подумаем и разложим все по полочкам. Вот смотри: мы видели, что в туннеле кровь? Видели. Капли исчезают только у самого выхода. То ли уже вся стекла к этому времени, то ли они нашли во что его завернуть.
      - Я это и сам понимаю, - досадливо произнес Налим, которому не понравилось, что ему пытаются разжевать все, будто малому ребенку. - Но ведь по идее, если бы они труп бросили там, в подземелье, его бы и сейчас еще не нашли. Верно? На фига же им рисковать и вытаскивать его, причем уже засветло, и подбрасывать между гаражами?
      - Ну, давай прикинем. - Агафон достал из "бардачка" визитку, вынул блокнот, ручку и начал наскоро набрасывать чертежик. Через пару минут у него получилось вот что:
      - Видишь крестик между буквами "г" и "а"? Вот это место, где нашли труп Ростика. Отсюда всего ничего до выхода из бомбоубежища. Метров десять, в крайнем случае, пятнадцать. Хотя в три с копейками уже светло, но еще не так, чтобы очень. Вероятность, что кто-то глянет в окно и чего-то не то увидит, небольшая. Так что не так уж сильно они и рисковали.