Ворон ворону глаз не выклюет?

Спутниковая «тарелка», установленная московскими гостями на крыше «Русского вепря», чуточку повернулась, нацелившись на пролетавший где-то там, в космических высотах, сателлит, и стрельнула коротким импульсом спрессованной в полуминутный «би-и-ип» информации. Антенна спутника схватила этот «би-и-ип», перебросила на передатчик и вновь швырнула вниз с высоты в несколько сотен километров с тем расчетом, чтоб его ухватила приемная антенна, установленная на крыше Центра трансцендентных методов обучения. Компьютерная система пропустила через себя коротенький сигнал, развернула запакованную шифровку, расшифровала тройную кодировку, и принтер на рабочем столе Сергея Сергеевича Баринова выдал распечатку спецсообщения.

Чудо-юдо проглядел текст: это был полный отчет о беседе Иванцова с представителями Соловьева, «альгамбровцами». В конце стенограммы стояло несколько значков компьютерной псевдографики:

Как все эти загогульки переводятся в цифры, знал только сам Чудо-юдо. Никто, за исключением, вероятно, человека, пославшего Баринову конфиденциальную информацию, не знал даже того, скрываются ли за этими значками цифры или буквы, отдельные слова или целые послания.

— Молодец, Вася! — похвалил Чудо-юдо своего информатора, хотя тот и не мог этого слышать. — Просто молодец!

Сразу после этого он нажал три кнопки на внутреннем телефоне:

— Зинуля? Работаешь? Очень хорошо. Устала, наверно, замучилась? Ну, можешь теперь отдохнуть. Вася прислал свой вариант. Сейчас я тебе его переброшу. А трубочку не клади, докладывай, как и что…

Чудо-юдо ухватился за «мышь», вышел в локальную сеть ЦТМО, набрал адрес Зинаиды и быстренько нащелкал на клавиатуре нужную комбинацию цифр.

— Ну как? — спросил он в телефонную трубку.

— Пошла… — сказала Зина с легкой досадой. — Заработала. Увольняйте меня, Сергей Сергеевич, дура у вас невестка.

— Не казнись. Сегодня он быстрее успел, завтра ты…

— Лопухину сложнее было, — проворчала Зинаида, — он ведь еще и другими делами занимается.

— Ему зато детей воспитывать не надо. Тем более что он вообще, по-моему, от компьютеров не вылезает. Что для тебя работа, то для него хобби. Считка пошла?

— Да.

— Минут через пять я к тебе подойду.

Баринов уже сделал шаг к двери, когда зазвенел другой телефон.

— Сергей Сергеевич! Спутник, экстренно! Телефон, модулированный.

— Ясно. Алло!

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич! Лопухин.

— Понял. Молодец, Вася. Все работает.

— У меня экстренная связь. Перейдите в СК, пожалуйста. Все.

Баринов набрал телефон Зинаиды и сообщил:

— Буду позже, работай сама.

Затем он нажал несколько кнопочек на маленьком пульте, похожем на микрокалькулятор, и в стенке с книгами, стоявшей позади рабочего стола директора ЦТМО, одна из секций выкатилась вперед, а потом ушла вбок. Баринов прошел в открывшийся проем, секция вернулась на место.

Сергей Сергеевич очутился в небольшой комнатке, похожей на шкаф-купе. Едва он переступил порог, как за его спиной тут же задвинулась стальная дверь со звукоизолирующей отделкой. В комнатке стояло привинченное к полу кресло-ложемент с фиксирующими ремнями, на котором лежал шлем с очками виртуальной реальности с проводками, подключенными к процессору. Баринов улегся в ложемент, надел на голову шлем, зафиксировался ремнями, будто собирался стартовать в космос, включил питание на процессор.

Сперва перед его глазами стали появляться большие объемные цифры: 9,8,7…и так далее до 0. После того как исчез ноль, Сергей Сергеевич увидел перед глазами алый прямоугольник с надписью: «VIRTUAL EXIT. BASE SECTOR». Под этой надписью имелось два квадратика-клавиши с известными всем компьютерным пользователям надписями «ENTER» и «ESC». Тонкая красная стрелочка подрагивала посередине между клавишами. К ней из углов картинки тянулись два неярких пунктира — они обозначали направление взгляда правого и левого глаз Сергея Сергеевича. Едва он перевел взгляд направо, как пунктиры сместились, потянули за собой стрелочку и передвинули ее на клавишу «ENTER». Алый прямоугольник сменил цвет на зеленый, поверх которого появилась желтая надпись: «CODE 1st door — ?"1 и цифры от 0 до 9. Перемещая стрелочку движением глаз, Сергей Сергеевич подвел ее острие к цифре 5. Сразу же на месте вопросительного знака засветилась пятерка, после нее появилось многоточие. Подобным же образом Баринов поставил в строчку еще три цифры и после того, как набралось число 5907, цвет прямоугольника вновь поменялся, он стал желтым с синей надписью: „CODE 2nd door — ?"2 Набрав число 4671, Баринов прошел к синей «двери“ и, открыв ее кодом 2456, очутился внутри прямоугольного помещения, посреди которого появился виртуальный Вася Лопухин.

— Сергей Сергеевич, экстренная информация! Десять минут назад со мной связался субъект «источник». Только что он имел прямой контакт с Сэнсеем. Примите пакет информации!

Вася извлек откуда-то красный конверт и протянул его вперед. Баринов перевел стрелочку на пакет, и он исчез из поля зрения. Конверт был лишь символом той информации, которая мгновенно перескочила в мозг Сергея Сергеевича. Если бы Вася взялся ее пересказывать голосом, то затратил бы минут двадцать. Атак Чудо-юдо в течение меньше чем одной секунды стал знать все, что хотел сообщить Вася.

— Передай Сэнсею через «источника», чтобы немедленно санкционировал переход этих ребят и девчат под наш контроль.

— У Сэнсея нет с ними прямой связи, — напомнил Лопухин. — Агафон звонил по обычному межгороду. Можно лишь связаться с друзьями Сэнсея, которые позволили разместить ребят на даче. Но там возможна утечка…

— Подключай напрямую к «источнику».

— Сергей Сергеевич, это очень опасно, — предупредил Вася.

— Наплевать. Сейчас опаснее промедлить.

— Есть!

В виртуальном пространстве возникла белая человекообразная фигура без лица, будто вырезанная из плотной бумаги.

— «Источник» на связи, — прозвучал в наушниках Баринова механический голос.

— Сколько надо времени, чтобы связаться с Сэнсеем?

— Немедленно по окончании разговора с вами. Могу транслировать вашу речь.

— Работай!..

Сэнсей в это время находился на той самой полянке на задах «оптовой базы», где обычно встречался с «источником». Еще перед тем, как отправить в Москву Агафона и Кё, «источник» потребовал, чтобы Сэнсей немедленно доложил о том, как они доехали. Агафон должен был позвонить сутки назад. Поэтому запоздалый доклад о прибытии на место Сэнсея и обрадовал, и расстроил. Тем не менее, он немедленно нашел возможность установить связь с «кисанькой». Встреча состоялась намного раньше, чем через час. Ибо «кисанька» сказала:

— Не забыл? Жду через два дня. Чао-о!

Сие означало, что Сэнсей должен, бросив все дела и заботы, сорваться с места и мчаться на полянку позади территории базы. Таких команд до сих пор «источник» не отдавал, но то, что она могла последовать, было предусмотрено. Сэнсей должен был прибежать на полянку в течение пяти минут, ни секундой позже.

— Федя, — сказал Сэнсей супертяжу. — Держи контору, я пойду по лесу пройдусь.

— Провожатых не надо?

— Нет.

Примерно через четыре минуты тридцать секунд Сэнсей, запыхавшись, вбежал на знакомую лужайку.

— Привет. — «Источник», как всегда, вышел откуда-то из кустов. — Оказывается, ты хорошо бегаешь.

— Ребята позвонили, — доложил Сэнсей. — Доехали. Задержка была не по их вине. Подробностей не объясняли по телефону, но дали понять, что у них в компании теперь Элька Длинная с тремя подругами, к тому же у них ключики и коробочка. Те самые, что разыскивали.

«Источник», как выяснилось, знал об этом путешествии намного больше, чем Сэнсей узнал от Агафона по телефону, в том числе и о перестрелках с группой Штыря и о ночной стычке в деревне Конец. Даже о захвате вертолета знал.

Сэнсей и не догадывался, что в то время, как «источник» рассказывает ему массу интересного, одновременно происходит передача информации Васе Лопухину.

Когда Чудо-юдо вызвал «источника» на прямую связь, тот сказал Сэнсею:

— Знаешь, я сейчас чуть-чуть подумаю. Подожди и ни о чем не спрашивай.

Сэнсей честно подчинился. Через полторы минуты «источник» заговорил:

— Сейчас твои ребята на даче, куда ты их прислал, в опасности находятся. Надо их оттуда забрать и отправить в более надежное место. У меня есть знакомые, которые могут помочь, но боюсь, что столковаться с твоими бойцами им будет трудно. Через владельцев дачи идти не хотелось бы. Не очень солидные люди. Если им большие деньги предложат, могут твоих ребят и девчонок продать. Надо как-то связываться в обход этих владельцев. Думай, как это можно провернуть побыстрее.

— Завтра днем Агафон должен позвонить сюда по межгороду.

— Не годится. Очень поздно. К тому же межгород запросто прослушают.

— Надо послать к ним кого-нибудь из знакомых, — предложил Сэнсей. — Передаст пароль к твоим друзьям и так далее.

— Долго. Если сейчас поедут на машине, то приедут только к ночи. На поезде — вообще только утром. Самолетов до завтра на Москву уже не будет. У тебя есть кто в Москве совсем надежный?

Сэнсей задумался.

— Совсем надежных не бывает, — сказал он после паузы. — Особенно в нашем деле. Если вы тех, которые дачу сдали, считаете ненадежными…

— Подумай над тем, как убедить Агафона, что человек пришел от тебя.

— Проще всего записку передать. Он мой почерк знает. Если по факсу перекинуть… Факс у твоих друганов есть?

— Факс есть, только боюсь, что его тоже могут перехватить. Нет, нужно что-то такое, что заставило бы поверить однозначно при устном разговоре.

— Сложно…

— Вспомни какую-нибудь беседу с глазу на глаз с Агафоном или Гребешком. Такую, чтобы, кроме них, больше никто не присутствовал. Лучше всего из самого недавнего прошлого.

Сэнсей стал напряженно вспоминать… Последний раз он беседовал с Агафоном тет-а-тет после того, как побеседовали в «Куропатке» с посланцами Лавровки, которых возглавлял Штырь.

— Ладно, — сказал «источник» после пятиминутных раздумий Сэнсея. — Время вышло. Придумал что-нибудь?

— Да так… — неопределенно ответил тот.

— Бог с тобой, иди своими делами занимайся. Сами подумаем… …Когда белая безликая фигура «источника» исчезла из поля зрения Баринова, виртуальный Лопухин спросил:

— Нормально списали Сэнсея, Сергей Сергеевич?

— Нормально. Для ГВЭП вполне достаточно. Расходимся. Время не ждет!

Через полчаса В это время Агафон с остальной публикой уже сидели за столом, за тем, что был сооружен из столешницы без ножек и картонных ящиков. Четыре дамы уселись на диване, Олег — в коляске, а куропаткинцы пристроились на пластмассовых ящиках из-под бутылок. Дяде Сане, как хозяину, выделили расшатанный стул, ибо он один знал, как на нем сидеть, чтобы стул не развалился окончательно.

С посудой, конечно, в этом доме было фигово, если не считать пустых бутылок. После поисков нашлось семь кружек и стаканов. К ним добавили раскладной стаканчик, обнаруженный при обыске в бардачке Элькиной «Волги» и пластмассовую кружку, завалявшуюся у Гребешка. Десятую «тару» — лично для себя — изготовил дядя Саня. Взял пустую бутылку из-под пива, намочил в бензине суровую нитку, обмотал ею бутылку где-то посередине, подпалил, а затем резко опустил в ведро с водой, стоявшее в сенях. Пинк! — и нижняя часть бутылки, словно ножом отрезанная, булькнула в воду. После этого дядя Саня взял у Гребешка из багажника паяльную лампу, накачал так, что она загудела, точно реактивный двигатель, и оплавил края свежеиспеченного зеленого стакана.

Тарелок нашлось всего пять, поэтому решили пользоваться ими попарно. После пары шуток насчет СПИДа, сифилиса и холеры сошлись на том, что спирт всю заразу убивает, и больше ни о какой гигиене не вспоминали, тем более что ложек и вилок тоже не хватало. Но как-то обошлись. Первый тост был «с приездом», второй — «за прекрасных дам», третий — «за тех, кто в зоне», а четвертый и последующий — под лозунгом «дай Бог, не последняя». После пятого отправились во двор, где расслабившийся Гребешок разрешил запустить музон из бортовой магнитолы «девятки», не жалея ради народного веселья своего аккумулятора. Начались танцы, которые по количеству визгов, воплей и топота не уступали небольшой дискотеке. Олег, конечно, на коляске танцевать не мог, дядя Саня после пятого залпа из своего импровизированного стакана калибром в 250 миллилитров потерял остойчивость и медленно погружался в нирвану. Прочие, однако, чувствовали себя в полной форме.

Агафон, конечно, в отличие от прочих, не больно расслаблялся. Он только делал вид, будто беззаботно пляшет, а на деле посматривал по сторонам, на улицу, в соседние дворы. Опасностей здесь, в неродном и незнакомом месте, могло быть много. Во-первых, не понимающие чужого веселья жители могут по причине зависти или излишней вредности пригласить ментуру. Во-вторых, какие-нибудь местные подростки, еще морально не доросшие до организованной преступности, могут пожелать познакомиться с приезжими девушками, что приведет к мордобою — а возможно, и к стрельбе, — после чего опять же все закончится ментурой, встречаться с которой в Подмосковье никак не входило в планы Агафона. Наконец — и это было самое неприятное, — могли невзначай наехать те, «черные». Или еще кто-нибудь, кому остро нужны ключики от швейцарских банков или кубик с шайбочкой.

В разгар плясок Агафон, упарившись, отошел в сторонку, хлебнуть холодного пивка из банки. Сделав освежающий глоток, он, как обычно, поглядел в сторону улицы.

Все было вроде бы вполне спокойно. Мирные граждане, приближаясь к развеселому месту, предусмотрительно переходили на другую сторону улицы, скоплений любопытствующей шпаны поблизости не просматривалось. Правда, некоторые грубые и невоспитанные бабки шипели и бурчали, что, мол, совсем обнаглели, стыд потеряли и спокою не дают. Но поскольку бабки ворчали не назойливо, почти не слышно, этого гуляки не замечали.

Агафон собрался было вернуться в гущу танца, когда вдруг увидел странно знакомую фигуру, неторопливо движущуюся в направлении калитки. Если бы Агафон увидел эту фигуру во дворе оптовой базы АО «Белая куропатка» или где-нибудь на Свято-Никольской у казино «Моби Дик», то ничуточки не удивился бы. Но здесь, за несколько сот километров от родной области… Тем более что еще и пары часов не прошло, как Агафон беседовал с этим самым человеком по телефону, набрав номер офиса начальника охраны оптовой базы.

Короче, перед дачей номер 34 по улице Воровского, откуда ни возьмись, появился господин Алексей Сенин, то бишь Сэнсей.

Агафон подошел к забору, протер глаза.

— Привет, — сказал Сэнсей, — гуляем?

— Мы же в отпуске, — напомнил Агафон. Все-таки пять тостов плюс пара

банок пива и на него произвели впечатление.

— Отойдем, пусть балдеют, — предложил Сэнсей, и Агафон вышел за калитку. Кажется, кто-то из ребят поглядел ему вслед, но не стал прерывать танцы.

— Слушай, — почесал лоб Агафон, — как ты сюда добрался-то? Ну, адрес, конечно, ты нам сам давал, это понятно. Но ты ж еще час назад был в «Куропатке», верно?

— Был, — нехотя согласился Сэнсей, — а теперь вот здесь.

— Самолетом, что ли, долетел? — настырничал Агафон. — Так ведь, по-моему, рейсов на сегодня больше не было…

— Меня на истребителе подвезли, — шепотом произнес Сэнсей, — с нашего «консервного» аэродрома. Только это секрет, ни-ни! Понял?

— Понял, конечно, — Агафон и впрямь не усомнился. — А на фига ты сюда понесся?

— Потому что дело шибко срочное. Хозяин наш, который вместо Ворона, решил вас отсюда под хорошую крышу забрать. Во-первых, потому что вас тут невпротык как много, а во-вторых, потому что те, с которыми вы в деревне Конец разобрались, это место уже засекли. И ближе к ночи, когда вы совсем окосеете, эта команда возьмет вас голыми руками и тихо порежет.

— Блин, откуда они узнали?

— Разберемся со временем. А сейчас» самое главное: где ключики и этот самый кубик с шайбой?

— У меня лежат, в кармане.

— Давай сюда. Ты им цены не знаешь, торговаться я сам буду.

— Как скажешь, — пожал плечами Агафон, — я их так и так тебе бы отдал.

Он достал из кармана коробку из-под французских духов и передал ее Сэнсею.

— Ключики тоже тут, — пояснил Агафон, приоткрывая коробку и показывая Сэнсею содержимое.

— Ясно, — кивнул Сэнсей, пряча коробку в карман штанов. — Теперь дальше. Очень может быть, что дядя Саня и те друзья, к которым я по глупости вас спровадил, куплены теми, с кем вы в Конце воевали. Поэтому по-простому отсюда вам лучше не уезжать. Через четверть часа после того, как я отсюда отвалю» сюда наедет ментура. Якобы по жалобе соседей, что тишину и порядок нарушаете. Проверят документы — у девок с ними нелады. В общем, вас якобы заберут. Ругайтесь, кричите, обещайте в Комиссию ООН по правам человека пожаловаться. Драться, наверное, не стоит, а то этим самым ментам придется вас обласкать дубьем. Оружие не трожьте, пусть лежит где лежало. Вам оно без надобности, а менты его искать не будут. Все понял? Бабам и калеке ничего не говори, только нашим парням. Все понял, еще раз спрашиваю?

— Без проблем, усек, от и до.

— Ну и молодец, раз так. Оповещай мужиков, а мне пора. Меня тут, поблизости, в Шереметьеве, истребитель ждет. За мной не ходи, понял?

— Все, пошел! — Агафон пожал руку Сэнсею и двинул обратно во двор дачи, а Сэнсей заспешил куда-то за угол улицы.

Там его дожидался большой черный джип «Гранд-Чероки» с тонированными стеклами, за рулем которого сидел небольшой коренастый мужичок в майке «Стенфорд юниверсити» и в бейсболке синего цвета. Сэнсей быстро пролез в салон и отрывисто скомандовал:

— Давай, Лосенок, жми отсюда!

Сэнсей вытащил из-за пазухи небольшой прибор, похожий на маленькую видеокамеру, щелкнул тумблером… и произошло настоящее чудо.

Вместо Сэнсея в салоне джипа появилась Зинаида Баринова.

Лосенок, однако, никакого удивления не выказал, а спокойно дал газ, и джип ринулся вперед, унося с собой ключики и таинственный кубик с шайбочкой. Меньше чем через полчаса он уже въезжал в ворота охраняемого поселка ЦТМО, а еще через десять минут кубик с шайбочкой, как и ключи «Switzerland» и «Schweiz», лежали на столе Чуда-юда, а он внимательно рассматривал их в лупу. На лице Сергея Сергеевича было напряженное, недоверчивое выражение. Он, похоже, не верил глазам своим.

Зинаида скромно сидела в кресле, положив ногу на ногу, ждала результата «экспертизы».

— Ключи подлинные, — вынес вердикт Баринов. — Уже за это спасибо, Зинуля. А вот насчет кубика мне очень даже неясно. Во всяком случае, нам о нем ничего не известно. Тот, что вез с собой Ворон в жестяной коробке, очень похож, но явно крупнее, а тот, что у нас похитили в 1986 году, был еще больше. И там нет никаких шайбочек.

— Судя по поверхностному экспресс-анализу памяти Агафона, эта штука ставит устойчивые имитационные картинки не хуже нашего ГВЭП-12п, — Зинаида щелкнула наманикюренным ноготком по корпусу приборчика.

— Все равно, принцип действия у него иной. Очень занятно, придется все это изучить… Зинаида криво усмехнулась:

— Сергей Сергеевич, а вам не кажется, что нам еще на триста лет хватит изучения всяких загадочных предметов? Два года бьемся над перстнями Аль-Мохадов, практически не сдвинувшись с места. Тот немец, который занимался ими во время войны, по-моему, узнал больше нашего. Теперь еще два «магических» кубика…

— Зинуля, на тебя не угодишь, ей-Богу! — хмыкнул Чудо-юдо. — Другая бы вопила от восторга, что здесь, в ЦТМО, где она заместитель директора по научной части, постепенно сосредотачивается техника, которая войдет в обиход, может быть, только к концу XXI века! А может, и вообще эдак в 3000 году! Этим надо гордиться, невестушка. Нами уже сделано столько, что если бы все это обнародовать, то ты и я стали бы нобелевскими лауреатами.

— Повесить нас надо, — мрачно пошутила Зинаида, — в портретной галерее. Или, на худой конец, высечь на мраморной доске.

— Не ерничай, Зинка. Ты вспомни, что сейчас творится. Нашу науку гробят, давят фундаментальные исследования — почти повсеместно. Прикладную науку тоже, тем более что у нас под термином «прикладная наука» прежде всего, подразумевалось нечто связанное с космосом, ядерными бомбами, двигателями, броней и иными хреновинами. Кому-то там, — Чудо-юдо неопределенно махнул рукой, имея в виду не то Запад, не то Кремль, — пришло в голову, что мы слишком умные. Русский Иван должен быть дураком, малограмотным, простодушным, суеверным, боязливым, не видящим дальше своего носа. При этом он должен стремиться только к своему семейному благополучию, трудиться исключительно ради того, чтобы заработать денежки, скопидомничать, чтобы приобретать западные товары. В меру, конечно, чтобы не смести все с полок. Еще он должен пахать и сеять, молиться Богу, добывать нефть и газ на вечной мерзлоте. Ну, конечно, по молодости лет пить водочку, гулять с девочками, смотреть порнушку и боевички, забивать уши всякими роками и попами, рэпами и рейвами. Наверно, неплохо, если кто-то будет торговать и воровать. Пусть некоторые будут богатенькими, а другие на них облизываться. Но при этом интеллект, умы, идеи надо либо вывезти, высосать из страны, либо просто выморить. Нас долбят: на кой черт нужен космос, ядерная энергия, химия, все зряшный расход денег и вред окружающей среде. Каждый козел-газетчик пытается убедить, что мы во всех сферах науки и технологии отстали навсегда, а раз так, то чего беспокоиться, изобретать велосипед — Запад сам все для вас придумает и научит, какие кнопки нажимать. Тебе это понятно, деточка?

— Понятно, Сергей Сергеевич. И вы считаете, что мы со своими разработками противостоим проклятым империалистам, защищаем Родину и героически спасаем погибающую советскую науку?

— В общем, если бы ты не говорила это с иронией, то была бы права. Мы разрабатываем методы ускоренного обучения. То, что в нынешних условиях объем накопленной человечеством информации нарастает по экспоненте, ты наверняка слышала. Если учить так, как учат в нынешних школах, «возрождая», как идеал, царскую гимназию, то далеко не уедешь. То, что в XIX веке было хорошо, в XX