НЕПРИЯТНЫЙ ТАНКЕР

Генерал Алмейда был человеком слова и действительно надолго бойцов; не задержал. Сам он .укатил куда-то вперед вместе со своим эскортом, а с «интернационалистами» остался какой-то полковник и человек пятнадцать солдат.

Полковник с Болтом составили акт о передаче всех трофеев в распоряжение алмейдовской армии, и в вертолет, пилотируемый Федей Лапой, бойцы грузились только со своим штатным оружием. Заныкать решили только несколько цинков с патронами и десятка три гранат к подствольникам. На всякий случай — лететь-то надо было еще прилично, да и где они сядут, тоже нельзя было сказать однозначно.

Дело в том, что победительный тон речи Жоау Алмейды касался в основном положения на северо-востоке. В районе столицы все было совсем наоборот, то есть очень даже хреново. Ал-мейда-старший, он же президент, уже отдал азеведовцам почти всю южную часть города. В его руках оставался только аэропорт с авиабазой ВВС да несколько кварталов, прилегающих к порту и шоссе, ведущему на северо-восток. Именно по этому шоссе 1-я армия алмейдовцев должна была драпануть в ближайшие несколько часов. Во всяком случае, такую информацию довел до Болта «японский шпион Хведялапа».

Поэтому, как и предполагалось загодя, Лапа повез всех на танкер, находившийся в международных водах под панамским флагом, но с исключительно русской командой.

Васку Луиш с ними не полетел. Его миссия была закончена. Он поручкался со всеми на прощание и по секрету доложил, что генерал уже подписал приказ о его производстве прямо в полковники.

— Поздравляю! Жаибиш! — хлопнул его по плечу Гребешок.

— Хуна! — оскалил зубищи нынешний «коронел». — Прилетайте еще, глядишь, генералом стану. А Тарану он сказал нечто загадочное:

— Довези то, что взял. И не потеряй себя. Это трудно!

В общем, они погрузились и полетели.

Полет прошел вполне нормально и даже скучно. В самом начале его, когда Лапа, поднявшись с шоссе, разворачивался над горами, Юрка смог бросить пару взглядов на те места, где проходили события, и убедился, что никакие сверхъестественные силы к делу не причастны. Мост около Муронго остался, и деревня Муронго, где, поди-ка, шла подготовка к похоронам вождя, никуда не делась. В отличие от Муангу, которая все еще горела. И вообще вся дорога, начиная от выезда на асфальтированное шоссе, нормально выглядела, за исключением последнего моста, который мирно лежал на дне пропасти и ни в чем не растворялся. И Гора Злых Духов оказалась на месте, причем «стакан» тоже никуда не прятался. Самих духов опять же не появилось — не бось от жары в воду попрятались. Перевал тоже никуда не исчез — там алмейдовские трофейщики-похоронщики копошились. С высоты 2000 м, сидя у иллюминатора на левом борту Юрка их отлично рассмотрел.

Потом «восьмуха» прошла над бывшим карвальевским аэродромом, где на взлетной полосе еще валялись обломки сгоревшего «С-130», и над капонирами, в которых Механик разутюжил «МиГи». Все это было видно прекрасно.

Когда пересекали шоссе, ведущее из столицы на северо-восток, то разглядели десятка два автобусов и грузовиков, торопившихся в направлении Редонду-Гонсалвиша, под охраной БТР и джипов. Похоже, что из столицы сматывались чиновники-ма-зонде и иная братия, которой не хотелось дожидаться азеведов-цев. Так что похоже, что информация «Хведилапы» была достоверной.

Истребители Азеведу их не побеспокоили. Они улетали, как раз в разгар сиесты, и чья бы нынче ни была очередь на полеты — Володи с Толей или поляков, летчики отдыхали. В боевых действиях у столицы, должно быть, тоже был перерыв.

Ничьи зенитки по вертолету не стреляли, да и на земле никакой стрельбы заметить не привелось. Конечно, в столице что-то горело, но это подожгли либо утром, либо вообще еще накануне вечером, потому что разрывов снарядов по городу не просматривалось.

Тем не менее все с чувством глубокого облегчения вздохнули, когда береговая линия «Мазутоленда» осталась позади. Правда, над морем тоже иногда сбивают, но здесь, по крайней мере, не приходилось опасаться какой-нибудь случайной очереди из «ДШК», выпущенной пьяным пулеметчиком, которому тарахтелка помешала досмотреть послеобеденный сон.

К тому же танкер, на который их собирался выгрузить Хведя, уже прорисовался на горизонте.

Все стали дружно сочувствовать Лапе, которому, как предполагали бойцы, надо было возвращаться на базу в столицу.

— Як же, куме, твоя мацапура? — спросил Богдан. — Загине?

— Ничего не загине, — отмахнулся Федя. — Я вже аппарат увез до Гонсалвиша. У мени и горючки узято, чтоб хватило до штабу. Цею столицу я у гробу бачив, у билых тапочках. А Володе с Толей я схрон оставив, де лежить пятнадцать ящикив для них та и для скаженных ляхив. Нехай пьють, пока я добрый.

— А ты что, и злым бываешь? — поинтересовался Гребешок.

— О-о! Ще каким! — сказал Хведя. — Колы воны тильки що прилетилы тры месяцы назад, так вчинылы налет на базу! Замись командной вышки долбанулы з пушки по моему ангару! Чи нарочно, чи случайно — не розумию. И осколком у мени раскололы бутылек литров на двадцать! Ось дурни, га?! А у них, у азеведов, був при авиабазе люксусовый бар. Ще португалы зробылы… Там тоби и пыво, и выски, и горилка московська, и горилка смирновська — який хошь товар. Пей — хочь залейся! Ну, я за тот бутылек обидевся, починив «двадцать четвертый», який три года не литав, узяв за оператора одного негра з охраны, показав, на що треба нажиматы, и полетив до «мигарей». Боны сплять и зла не чують. Мог бы оба капонира раздолбаты — но не став. Як етусанул по цьому бару! И усе — ку-ку, Гриня! Ни пыва, ни выски, ни московськой, ни смирновской. Ни бара зовсим! А горилки треба? Треба. Теперь мени уважають…

Авиаторов слушать и всему верить — себя не уважать, набрешут с три короба и не почешутся. Но все же приятный человек Федя Лапа. Жалко будет, ежели гробанется здесь, за тысячи верст от Черниговщины… Так подумалось Тарану.

Танкер, между тем, пока Лапа свои байки травил, оказался уже совсем близко. Серый с желтыми надстройками и какой-то малоизвестной эмблемой на трубе. Здоровый, примерно на 150 тысяч тонн дедвейта. Кормовой флаг был действительно панам-ский. Сидел танкер высоко, похоже, в него ничего не заливали. Впереди средней надстройки, поверх спринклерной системы пожаротушения, на решетчатых опорах, метрах в десяти над палубой располагалась вертолетная площадка. Примерно такая, какие оборудуют на океанских буровых. Вот туда-то и потарахтела Федина «восьмушка». Посадил он ее мягко, точно в середку круглого плетеного мата. Когда колеса шасси опустились на палубу, сразу почуялась мощная вибрация корпуса танкера и гул машин, работающих на холостом ходу.

Встречали их двое. Один, матерый, пузатый, в белых брюках, торгфлотовской фуражке с вышитым «крабом» и в желтой ру-бащке с короткими рукавами и гражданскими погончиками, украшенными широкими галунами, смахивал на капитана или старпома. Второй был помоложе, повыше, постройнее, в голубой рубахе, шортах и пилотке с козырьком, явно военного происхождения, но без знаков различия.

К ним поначалу вылез Болт, поговорил малость, а потом приказал:

— Выгружаемся! Сразу из вертолета — вон туда, по мосткам и в надстройку.

— Ну, гуляйте, хлопцы! — сказал Лапа. — Мабудь, свидемось иде-нибудь!

Тильки не утопайте, га?

— Счастливо, Федя! Побольше летай, поменьше падай! — крикнул Богдан. — До побачення, куме!

Все один за другим выбрались из вертолета и, обдуваемые вихрями от ротора, заторопились туда, где между вертолетной площадкой и надстройкой был устроен стальной переходноймостик.

Пробегая следом за Гребешком и Лузой мимо Болта и моряков, Таран услышал недовольное ворчание Болта:

— Что за дела, екалэмэнэ? Какую еще бабу дожидаться?

— Это наша баба, — строго ответил пузатый. — Русская. Россиянка, короче.

— И сколько мы на твоей лохани бултыхаться будем? Месяц, пару? Где ты нас выгружать собираешься?

— Разберемся… — отмахнулся моряк. — Тебя взяли? Взяли. Есть проблемы?

Нет проблем.

Когда Болт убедился, что все вылезли и никто не собирается лететь обратно в «Мазутоленд», Федя помахал всем ручкой через блистер, прибавил обороты и неторопливо снялся с танкера. «Восьмуха» описала полукруг и легла на обратный курс.

Коридор в надстройке, куда они перебежали с вертолетной площадки, был достаточно широкий и длинный, чтоб группа сумела построиться в шеренгу со всеми своими шмотками. Перед строем появился Болт и оба моряка.

— Так, — сказал Болт в своей обычной манере. — Мы с вами прибыли на танкер, где главный человек — товарищ капитан. Фамилию, имя и отчество его вам знать не нужно. Появляться он перед вами больше не будет. Общаться с ним имею право только я. Сейчас он доведет до вас общие правила нашего пребывания на борту. Прошу!

— Спасибо, — мрачно поблагодарил пузатый. — Граждане пассажиры, прошу сразу запомнить, что вы находитесь на судне плавающем под панамским флагом, а потому на территории иностранного государства. Команда русская, но ее для вас как бы не существует. Общаться с вами будут только три человека. В основном вот он, Паша (капитан положил руку на плечо мужика в пилотке с козырьком). В экстренных случаях ваш командир может связаться со мной, все остальные — только через него или Пашу. Для вас отведен общий кубрик в этой надстройке. Вообще-то это бывший спортзал, так что просторно. Есть туалет на пять посадочных мест, душевые кабины, умывальники, сауна… Снимаемся через час ориентировочно.

Вскоре должна прибыть еще одна пассажирка.

В рядах публики возникло нездоровое оживление — не все слышали разговор Болта с капитаном.

— Радоваться особо не надо, девушка поедет отдельно, и, надо надеяться, она вам лишних неудобств не создаст. Питаться будете в кубрике. Завтрак, обед и ужин с камбуза в термосах до вашего тамбура будут доставлять матросы под командой Паши, от тамбура до кубрика — ваши товарищи. Ежели будут проблемы со здоровьем — из Африки едете все-таки! — тут же докладывать. Врач — третий человек, которому дозволяется с вами общаться…

— Прямо как зэков повезут! — буркнул Гребешок, и довольно громко. — Прогулки-то будут?

— Насчет прогулок. Будет у вас такое место, где сможете позагорать, если кто еще не совсем черный, а также подышать морским воздухом. Шляться по судну в других местах — запрещено категорически. Что могу предложить из развлечений? Видак с 23 кассетами, шашки, шахматы, домино. Могу карты дать, если на команду играть не станете. Я думаю, за три дня не соскучитесь. Еще вопросы? Нет? Тогда у меня все. Паша, проследи за размещением. Будут какие-то вопросы, поднимешься ко мне с их начальником.

Капитан величаво удалился. Известное дело, моряк без пуза — что корабль без груза. Мореман Паша скромно пробасил:

«Пошли!» и сопроводил бойцов в бывший спортзал, который оказался совсем близко отсюда, в этой же надстройке.

Зал был довольно просторный, но в него было много чего набито — и тренажеры, и боксерский ринг, и скамейки какие-то. Все это было прочно привинчено к полу. В промежутках были Разложены матрасы с простынями и подушками — живи не хочу.

Паша показал, где какие удобства находятся, вывел на открытую палубу, где им полагалось гулять, предупредил, чтоб там не курили, и объяснил, где это можно делать.

В общем и целом разместились без особых хлопот. Гребешок с Тараном и Лузой нашли себе какое-то относительно изолированное местечко за боксерским рингом.

Пока они разбирались, где чей тюфяк, пока прикидывали куда пристроить Лузу, чтоб по ночам о его ножищи не запинаться, пока опробовали «удобства», глядишь, и обед принесли. Конечно, не такой шикарный, как у дедушки Домингуша, но вполне сытный. Борщ, котлеты с гречкой, компот. Сидели все за общим столом, поэтому Болт воспользовался этим временем для того, чтоб прояснить всем дальнейшую судьбу.

— Значит, так, граждане туристы. Пока все идет по плану, за исключением того, что мы приобрели одну дополнительную спутницу. Поскольку баба на корабле — это всегда хреново, предупреждаю первый и последний раз: всякие там необузданные страсти и желание поиметь хотя бы самую платоническую встречу будут пресекаться со всей строгостью военного времени. Не только мной, но и товарищами, которые отвечают за безопасность дамы. Гребешка, поскольку он к бабам особо неравнодушен, персонально предупреждаю: здесь законы панамские. То есть если что — смайнают к акулам, и проблем не будет.

Болт порадовался тому, что нагнал страху, и продолжил: .

— Теперь о более приятном. Через три дня наш пароход прибудет в нужную точку Мирового океана, где мы перегрузимся на более комфортабельную посудину.

На этой посудине мы еще недельку культурно отдохнем, пока она будет везти нас дальше, уже в цивильном, без оружия и снаряжения, на совершенно легальных основаниях. Но это только там, понятно? Здесь эта ат-рибутика, к сожалению, еще не лишняя, поэтому Ваня и Валет будут постоянно находиться в боевой готовности.

Всем остальным, как говорится, готовность № 2. Магазины не разряжать, на прогулочную палубу выходить посменно, пятерками, а не всей толпой. Открытое море самое место для того, чтоб хоронить концы в воду. Понятно? Так что эти три дня — не расслабляться. Кроме Паши — никого не пускать, даже если будет ссылаться на приказ капитана или господа бога. Впрочем, после пересадки надо будет тоже проявлять бдительность. Если в Африке никого насовсем не оставили, это еще не значит, что нас здесь не подловят.

Вопросы?

— Как Ветров? — поинтересовался Глеб. — К вопросу о том, что никого не оставили…

— Ветров утром улетел в столицу нашей Родины город-герой Москву.

Состояние средней тяжести, жить будет. Другой информации нет. Еще вопросы?

— Извиняюсь, — спросил Гребешок. — А где наши паспорта и гражданка?

Говорили ведь, что сюда отправят?

— С паспортами и гражданкой дела обстоят так. Капитан их берет в залог нашего правильного поведения. Получим на пересадке. Все укладки в наличии, я проверил. Все это хранится в кормовой надстройке в опечатанной каптерке, или баталерке, не знаю, как правильно по-морскому. Ключ у капитана. Еще вопросы?

— Командир, — прогудел Луза. — А этот пароход больше «Титаника»? Он потонуть может?

— Отвечаю: данный танкер больше «Титаника», печальную судьбу которого товарищ Луза знает из последней киноверсии. Но потонуть эта машина может запросто. Особенно, если кто-то сильно поможет. В этом случае программа действий такая: прорываемся на шлюпочную палубу, захватываем два спасательных мотобота. При попытке команды этому противодействовать — огонь на поражение!

Все закончили обед? Группа ГВЭП и Таран-со мной на прогулочную палубу.

Остальные могут отдыхать. Валет караулит входную дверь.

Болт пропустил на «прогулочную палубу» Юрку, Васю, Бориса, Глеба и Богдана. Болт огляделся: вроде бы никого из моряков близко нет. После этого он обратился к ним:

— С вами разговор особый. У меня есть неприятное ощущение, что со здешним капитаном и его командой надо держать ухо востро. Проконтролировать их искренность можно?

— Можно, — сказал Глеб, — если не очень долго.

— Вы подозреваете капитана конкретно или кого-то из его людей? — спросил Вася. — Может, объясните почему? Легче будет работать…

— Покамест я, как и вы, кроме капитана и Паши, никого не видел. Но начальство, когда давало ЦУ перед отправкой, предупреждало, что эта «перевалка» требует особой бдительности. Фотографии капитана и Паши мне показывали. Но при вашей технике можно и подменить кого угодно, и в управляемого робота превратить, вот в чем проблема.

— При нашей технике, — вздохнул Вася, — это не больно получится. У меня ГВЭПа хватит на полчаса в режиме «Н», у Глеба — еще меньше. Насчет режимов «У» или «В» можно вообще забыть. Инициирующие источники на ладан дышат. Не говоря уже об огневом или деструктирующем. ДЛ работают, но я думаю, что тут нам не видеоимитации надо бояться. Вот если кто-то начнет управлять командой или капитаном — будет фигово.

— И я про то же, — кивнул Болт. — Самое хреновое состоит в том, что капитан не сообщает координат точки, в которую собирается нас доставлять. У этого корыта скорость без груза больше 30 узлов. То есть где-то 60 км в час. За трое суток он нас может на несколько тысяч миль отсюда увезти. Хоть на Канары, хоть на остров Святой Елены. Или в Бразилию, «где много диких обезьян»…

— А может и просто на одном месте покрутиться, — заметил Богдан. — Мы ж не будем за ним курс проверять.

— Юрий Николаич, — Болт неожиданно обратился к Тарану на «вы». — Вы за алмазами ныряли?

— Так точно! — ответил Юрка.

— Программа «Диамант» у вас сработала, как я помню?

— Да.

— Значит, надо полагать, верно то, что мне сообщили, будто у вас канал некой спецсвязи работает?

Таран замялся. Он не знал, имеет ли он право говорить Болту про Полину или нет.

— Короче, вы это не подтверждаете, но и не опровергаете? — хмыкнул Болт. — Так вот. Если у вас это средство связи имеется, лучше его передать мне.

Жалко будет, если оно пропадет.

— Нет, — ответил Таран почти обиженным тоном. — Оно при мне, и никто его не найдет.

Отдавать Болту свою родную башку он/конечно, не собирался.

— Допустим, — пробормотал Болт. О'н явно сомневался в том, что такой сопляк может действительно надежно хранить серьезную вещь. Но с другой стороны, пока ему еще не поступало команды изъять у Тарана его «средство спецсвязи», Болт не решался даже поинтересоваться, что оно собой представляет.

— В общем, так, — произнес командир. — Сейчас главное — бдительность, бдительность и еще раз бдительность. Мы вот сейчас покушали и покамест живы. Но при такой системе питания нас всех можно потравить или усыпить, как нечего делать. Есть яды, которые только спустя несколько часов начинают работать, без вкуса, без запаха. Две столовых ложки на бидон компота, и привет: пятнадцать человек на сундук мертвеца… Уснули — и не проснулись. Море большое, акулы приберут, тем более что нас тут как бы и не было.

— Неужели эти ребята не побоятся? — произнес Глеб с сомнением.

— Если их поведут в режиме «У», — хмыкнул Вася, — они черта не побоятся.

— Но ведь для этого нужен постоянно работающий ГВЭП, — заметил Богдан.

— ДЛ его уже зафиксировали бы.

— А я разве говорил, что их уже ведут? Но могут повести в любое время.

Мы же не знаем, сколько их тут, на борту, чем вооружены, где ГВЭПы стоят и кто на них работает.

— Может, рискнем? — предложил Богдан. — Оружие пока при нас, патронов и гранат в достатке… Зажмем этих мореманов и проведем шмон по полной программе!

— Ты, Богдаша, — вздохнул Лопухин, — как наивная девочка! Это ведь не речной трамвай! Здесь, чтоб все обшмонать, надо год ползать.

— А когда располземся шмонать, — мрачно поддержал Васю Болт, — нас в здешних закоулках тихо почикают.

— Если всех соберем в одно место и запрем — не почикают…

— А ты знаешь, сколько их?

— Список команды есть…

— Правильно. Ты только вспомни, как сам едешь. Нас, между прочим, в этом списке нет. Поэтому тут может еще сорок человек с оружием находиться, которые ни по какому списку не числятся.

— И не только с обычным оружием, но и с ГВЭПами, — напомнил Вася. — Которыми, вообще-то, можно не только команду взять на управление, но и нас, грешных.ДЛ ведь не у каждого:

— Есть вариант и похуже, — вступил в разговор Борис. — Их могут взять на управление, допустим, с подводной лодки или. даже с какого-нибудь прогулочного катера, безобидной такой яхты… Скажем, два дня будем нормально ехать, расслабимся и дешифраторы начнем беречь,благо у них тоже питание подсело. Вот тут нас и подловят.

— Запросто! — кивнул Вася.

— Ну и что делать? — проворчал Богдан. — Ждать, пока, блин, акулам скормят?

— Как же хреново без связи! — Болт энергично матюкнулся и поглядел на Тарана. Дескать, неужели не понимаешь, юноша, что ты со своим «средством связи» был бы мне сейчас жутко полезен!

Таран только виновато глазами похлопал. Да был бы у него сейчас хоть самый супер-пупер секретный передатчик — он его тут же отдал Болту, как выражался Топорик, «ради Отечества и общества»! Но отвинтить собственную голову и приклепать ее Болту Юрка не мог.

В это время со стороны берега послышалось стрекотание вертолета. Это была уже не Федина солидная «восьмуха», а маленькая, четырехместная, французская «Газель» с эмблемой той же компании, что красовалась на трубе танкера.

— По-моему, это та самая девушка… — заметил Болт.

УТРЕННИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Болт не ошибся. На «Газели» действительно прилетела девушка, о которой упоминал капитан. И девушка эта была не кто иная, как Лида Еремина.

Еще три часа назад у Лиды и в мыслях не было, что она окажется на вертолете, а потом на танкере. Она была всецело убеждена, что ей сегодня предстоит ехать в аэропорт и улететь оттуда в Москву вместе со своим драгоценным тюбиком и в компании с семейством Климковых.

Неприятности начались с того, что утром Лида проснулась от громкой артиллерийской канонады. Причем не только пушечные выстрелы слышались, но и разрывы. Причем, как ей показалось, довольно близкие. Естественно, что валяться в уютной постельке под звуки пальбы ей как-то не хотелось. Тем более что и Гриша, и Маша уже встали, явно собираясь куда-то ехать. Лида быстренько оделась и подошла к недавним товарищам по несчастью.

— А, Лидочка, — бойко произнес Климков. — Ты уже проснулась?

— Естественно, — осклабилась Лида, — что-то громче стреляют, чем вчера, тебе так не кажется? Аж стекла в окнах дребезжат…

— Да, — вздохнул Гриша, — некоторые осложнения, понимаешь ли.

Азеведовцы начали наступление и заняли все предместья с южной стороны города. В общем, они уже вошли в город по трем или четырем улицам. Кажется, их остановили, но, может, и врут. Радио только марши передает и никаких сводок.

Телестанция вообще отключилась.

— Короче, надо драпать побыстрее? — нахмурилась Лида.