— Верочка, можно мне с тобой? — жалобно заскулил Генка. — Вдвоем и страшно не так будет!

— Оно конечно, с мужчиной не так страшно, — криво ухмыльнулась я.

Обмануть Генку было так просто! Он сам умолял взять его к Камню в полнолуние. Возьму, голубчик, возьму! Уж будь уверен!

Осчастливленный моим согласием Аскольд оставил мне свои координаты — все, какие мог припомнить. А также координаты всех своих друзей и родственников, чтобы я в любом случае нашла его, когда подойдет срок. Что ж, с одной проблемой я справилась — жертву нашла.

Генку к Камню даже тащить не придется — сам побежит. Вот только после нашего разговора с Филашкиным на душе было как-то тяжко и муторно. Неужто у меня проснулась совесть? О нет, такой роскоши я не могу себе позволить.

Возвратившись домой, я в очередной раз задумалась о событиях той роковой ночи, с которой и начались все мои неприятности. Непонятно одно: Марина видела в зеркале мужчину (своего суженого?), но замуж выйти не успела. Она даже не успела с ним встретиться. Или успела? Почему-то мне необыкновенно важным казалось узнать, к чему же привиделся атлант в зеркале.

Ответ я решила искать в собственных конспектах по устному народному творчеству (в кои-то веки раз пригодилось мое почти высшее образование!). Точно ведь помню, что на какой-то из лекций речь шла именно о гадании на зеркалах.

После долгих поисков я все же отыскала в пухлой тетради нужную запись. С трудом разобрала свои же каракули: «…Бывает, что гадающая видит в зеркале не своего суженого, а свою смерть (в том случае, если девушка умрет, не успев выйти замуж). Так, например, в Вологодской губернии рассказывают историю о девушке, которая увидела в зеркале не суженого, а стаю собак. Через полгода в лесу ее разодрали волки».

Да, от такого объяснения ситуевина понятнее не сделалась. Допустим, Марина увидела в зеркале свою смерть. Но Серега никаким местом на атланта не похож. Но, может, ее не Серега убил, а человек с лицом атланта — Воротов? Ага, или с фигурой атланта — Шварценеггер… Бред! Скорее всего атлант — просто символ несчастья. Ну, как черная кошка, например. Марина увидела атланта в зеркале — и умерла. Я наткнулась на изображение атланта — и в тот же день меня чуть не сожрал оборотень. Похоже, атлант определенно предвещает смерть. Так, от картины самобытного национального художника Степана Изъюрова надо держаться подальше…

Главный редактор «КРАЙней меры» действительно был зверем. Узнав, что я собираюсь проходить практику в его газете, он продемонстрировал такой злобный оскал, какому позавидовал бы и мой знакомец — оборотень. Его рыжие усы задергались, глаза сузились, а рот отполз куда-то за ухо. Оттуда (то есть из-за уха) и донеслось сдавленное шипение Евгения Ильича:

— Девушка, а вы хоть падежи знаете?

— Естественно. А почему вас это беспокоит? — поинтересовалась я.

— Потому что студентки филфака в большинстве своем знают только один падеж — дательный. Да и то неправильно трактуют его значение. А сколько падежей знаете вы?

— Все шесть. — Я уверенно посмотрела в глаза этому хаму и перечислила: — Именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный.

К счастью, падежи я на всю жизнь заучила еще в школе. Кажется, редактор был сражен моими познаниями, но, быстро взяв себя в руки, с ехидством продолжил допрос:

— А падежные окончания вспомните?..

Короче, на спряжениях глаголов я завалилась. Это, похоже, Евгения Ильича порадовало. Он даже вернул рот из-за уха на положенное ему место и удовлетворенно заметил:

— Что ж, вы не глупее среднестатистической студентки филфака. Уже это хорошо. Писать вы наверняка не умеете, да от вас этого и не потребуется. Наоборот, чем меньше вы будете писать, тем лучше. Отсидите здесь месяц, я подпишу вашу бумажку, и мы тихо расстанемся. Надеюсь, навсегда. Вы кого-нибудь знаете в нашей газете?

— Да, — по-моему, я слегка покраснела, — Романа Коваленко.

— Романа, — усатый зверь мерзко захихикал, — Коваленко, значит. Вот к нему мы вас и отправим, чтоб Роману жизнь малиной не казалась. Пусть приучается работать с молодежью. Ему, как редактору отдела журналистских расследований, по статусу положено. Идите в кабинет номер двадцать семь, Романа я предупрежу. И за все, что вы накропаете, Коваленко ответит своей за… Зарплатой своей ответит, в общем.

Когда я, постучавшись, вошла в кабинет №27, Роман, печатавший что-то на компьютере, повернулся ко мне с гримасой, смутно напоминающей редакторскую. Но, узнав меня, радостно улыбнулся:

— Так это ты будешь у нас практику проходить? Садись, чувствуй себя как дома. Уф-ф-ф, я боялся, что главный мне назло какую-нибудь дуру подошлет…

Я уселась на свободный стул и передернула плечами:

— Вы здесь все так к женщинам относитесь? А я думала, только у вашего главного редактора сдвиг по фазе.

— К женщинам мы нормально относимся, — надулся Роман. — Только студентки филфака достали. Вот в прошлом году работала у нас летом одна из ваших — Мария… Протоколова? Проколова? Не помню, да и не важно. Так из-за нее меня премии лишили, а редактор два дня в истерике бился. Представляешь, ваша Маша в информации написала: «Норвежцы приехали оценить потенцию наших лесов». Ну не знает она разницы между потенцией и потенциалом! Ая тогда по номеру дежурил, и этот бред пропустил. Корректоры тоже не заметили… Такой скандал был! С тех пор редактор на студенток филфака реагирует, как бык на красную тряпку. Да и я их как-то опасаюсь.

— Я знаю разницу между потенцией и потенциалом. И лот разговор меня раздражает. Мне нужен стол и стул… Если ты не возражаешь, конечно.

Роман не возражал. Он помог мне устроиться за соседним столом. Оказалось, что в кабинете мы с ним будем только вдвоём. До моего появления Рома вообще сидел один. Небольшая комнатка выглядела очень неуютной — не было даже занавесок на окнах. Два обшарпанных стола, несколько потрепанных стульев, пара полуразвалившихся тумбочек и шкаф — вот и все убранство. Ничего лишнего, ничего, что говорило бы о личности человека, который здесь работает. Никаких плакатов на стенах, фотографий на столе, никаких статуэток, дипломов. На столе Романа стоял компьютер, телефон и валялись две записные книжки. Кажется, мужчина моей мечты не придавал особого значения уюту и комфорту.

С Романом я не разговаривала. Беседа о глупости и необразованности студенток-филологов как-то больно резнула меня по сердцу. Встречаются у нас, конечно, и глупые, и необразованные, но чего всех под одну гребенку? После нескольких бесплодных попыток завязать раз-гонор Роман куда-то ушел.

Я уже тоже собиралась уйти (все равно делать было нечего), когда вдруг зазвонил телефон. После недолгих колебаний я подняла трубку. Какая-то девушка попросила позвать Романа. Ее ледяной капризный голос мне очень не понравился. Я ответила, что Роман вышел. Моя собеседница на секунду задумалась, а потом попросила:

— Пожалуйста, передайте ему, что звонила Ольга. Мы с мамой доехали нормально, у нас все хорошо. Пусть Рома не забывает кормить птичку и три раза в день менять ей воду. И пусть сегодня вечером будет дома — ему собирается позвонить моя мама. Передадите?

— Обязательно передам! — с энтузиазмом пообещала я, и девушка повесила трубку.

Так, значит, у этого бульварного писаки уже есть какая-то Ольга. Надо было думать, что при его внешности он не обделен женским вниманием. И, вполне возможно, давно нашел себе если не невесту, то хотя бы подружку. А уж если он знаком с ее мамой, значит, это точно не случайная связь. При этом он мне зубы заговаривал, лапшу на уши вешал, ручки целовал, а я, идиотка, верила.

Конечно же, я ничего Роману не передала. Потому что не стала его дожидаться — видеть морду этого лицемера показалось мне невыносимым. Просто оставила ему записку с изложением просьбы неведомой Ольги и ушла.

Надо ли говорить, что следующие два дня настроение у меня было препоганое? Роман, с которым приходилось каждый день встречаться в редакции, никак не мог понять, что же произошло. Общения с ним в нерабочее время я упорно избегала. Интуиция подсказывала мне, что лучше завершить наши отношения, иначе дело вполне может обернуться разбитым сердцем. Зачем вы, девушки, красивых любите, на них и до вас охотницы были… Да, глупо предполагать, что до двадцати пяти годов Роман сидел и ждал, когда же появится в его жизни Верочка Цветкова.

Мои служебные обязанности в «КРАЙней мере» оказались на редкость необременительны. Каждое утро я звонила в пресс-службу пожарной части и интересовалась, не было ли какого-нибудь эпохального пожара на территории нашего края. Если что-нибудь стоящее горело, добрая тетенька мне об этом рассказывала, а в мою задачу входило этот рассказ записать и передать редактору. Подписав своей фамилией, естественно. После этого я с чистой совестью и осознанием выполненного долга отравлялась домой — чтобы ненароком не помириться с лицемерным красавчиком Коваленко.

Вчера мне даже довелось наткнуться на сенсацию — небывалое нашествие на город зайцев. Многие жители столицы сообщали, что зайцы с неизменно деловым видом удин за другим шпарят по направлению к микрорайону Орбита. Тусовка у них там, что ли? Узнав о нашествии, Роман задумчиво глянул на меня и сказал, что сам этой темой займется. Из-под носа сенсацию увел! Ну и ладно, пусть сам за зайцами гоняется…

Утром меня преследовало ощущение, что сегодня что-то случится. В моей жизни уже давненько не происходило никаких из ряда вон выходящих событий. На меня не нападали оборотни, не снились по ночам кошмары, даже Буратино из зеркала рожи не корчил. Такое затишье бывает только перед бурей. И продолжается оно уже неделю… Неделю? Значит, сегодня меня должен найти посланец демона, который покажет, где находится Камень. Будем надеяться, что посланец действительно окажется почти человеком.

На сборы в это утро я потратила чуть больше времени, чем обычно. В конце концов, встреча с посланцем для меня очень важна. Если он придет, то вся эта история с демоном чистейшей воды правда-истина. Если посланец не появится, то мне стоит появиться у хорошего психиатра. Клеймо? Клеймо — не доказательство. А вдруг я сама в лунатическом состоянии его раскаленной вилкойi выжгла? К тому же посланец будет живым существом, с которым можно поговорить о происходящем, пожаловаться. Поэтому надо произвести на него хорошее впечатление.

Я застыла перед огромным зеркалом в коридоре, оглядывая себя перед выходом на улицу. Все перенесенные за последнее время испытания не оставили следа на моей внешности. Разве что я еще больше похудела, и одежда моего обычного 46-го размера висела на мне мешком. Да, вот манекенщицы на диетах сидят, до нервного истощения себя доводят… Они бы от оборотней побегали — враз бы похудели! У меня так, например, как-то уж очень жалостно торчали ключицы и выдавались скулы. Если еще чуть-чуть похудеть, смогу выступать на конкурсе красоты среди скелетов. Хотя чем модные ныне манекенщицы от скелетов отличаются? Тем, что кожей обтянуты?

Мои волосы после последней стрижки еще не дотягивались до плеч. Вообще-то я могла ими гордиться — волосы естественного золотого цвета еще и вились от природы. Вот только в последний раз недоглядела, и парикмахерша вопреки всем пожеланиям обкорнала меня «под горшок». Сейчас мою голову окружал непокорный нимб из золотых кудряшек. Кстати, по капризу той же природы брови и ресницы у меня были темными, так что их даже не приходилось подкрашивать, чтобы не выглядеть молью бледной.

Глаза… Так, сегодня голубые. Я никогда не могла точно сказать, какого цвета у меня глаза. Из голубых они мгновенно становились зелеными в моменты гнева или ярости. Ну а поскольку миролюбие, терпимость, человеколюбие и всепрощение в моем характере отсутствовали, глаза зеленели часто.

Я решила, что в целом выгляжу неплохо, и вышла на улицу. Не успела отойти и ста метров от собственного подъезда, как меня остановил парень кавказской национальности, до самых глаз заросший пятидневной щетиной.

— Взра Цвэткова? — с ярко выраженным акцентом спросил кавказец.

От мысли, что он и есть посланец демона, мне стало как-то не по себе. Ну, Буратино, не мог, что ли, кого-нибудь славянской национальности выбрать? Ох, перевоплотится он в Генку Филашкина, я ему морду за все его выходки начищу.

— Да, я — Вера Цветкова, — ответила я посланцу и с тайной надеждой на отрицательный ответ задала вопрос: — А вы за мной приехали?

— Да-а-а, — удивился кавказец.

— Мы сейчас за город поедем? — продолжила допрос я.

— Эй, откуда знаешь? — не понял мой собеседник.

— Работа такая, — ответила я и, тоскливо оглядевшись по сторонам, добавила: — Чтоб за город ехать, машина нужна.

— Есть машина, — обрадовался кавказец и потащил меня к видавшей виды темно-зеленой «шестерке» с заляпанными грязью номерами.

Глядя на раздолбанное средство передвижения, я засомневалась, но посланец буквально силой втолкнул меня на заднее сиденье. Сам бухнулся рядом и с облегчением скомандовал наголо бритому типу, сидевшему за Рулем:

— Поехали!

Когда родной дом скрылся за поворотом, кавказец повернулся ко мне с улыбкой, разом напомнившей и оборотня, и Евгения Ильича. Потом обратился к водителю:

— Эй, Колян, какая глупая телка, а! Даже не сопротивлялась, сама в машину полезла!

Колян, подозрительного вида шкафообразный мужик со шрамом через весь лысый череп, довольно заржал:

— Во, бля, идиотка! Гиви, я ж говорил, что с этой бабой проблем не будет!

Происходящее начинало выводить меня из равновесия. Пусть демон катится куда подальше и со своим Камнем, и со своими хамами-помощничками.

— Остановите машину, я выйду!

В ответ на мое требование два хама заржали еще громче.

— Никуда ты тэпэр нэ выйдешь! — радостно заявил кавказец.

— Точняк, — подхватил Колян, — с нами останешься, повеселимся.

— Вы, козлы, у меня повеселитесь… с Табаковым в милиции, — пригрозила я и дернула за ручку, пытаясь открыть дверцу, чтобы выпрыгнуть на ходу. Смертельный номер казался мне безопаснее компании двух психов. Но ручка не поддавалась. Кавказец одной рукой схватил меня за шею, а вторую с ножом поднес к моим глазам.

— Слышь, ты, бля, за козлов ответишь. Ехать еще долго, сиди и не дергайся, — лениво процедил Колян.

— А дернэшься, я тебя под халву рас пишу, — добавил Гиви, поигрывая перед моим носом ножом.

— Сколько раз тебе говорить, не под халву, а под хохлому, — недовольно заметил Колян. — И ты там с ножом не очень-то. Нам ее кровь в машине не нужна, иначе точно придется разбираться с Табаковым. На месте и под хохлому распишем, и замочим. Будет знать, как наших людей ментам сдавать.

Что-то в этой ситуации мне было явно непонятно.

— А вы вообще кто такие и чего вам от меня надо? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— А ты, бля, не догадываешься? — вопросом на вопрос ответил Колян. — Ты кореша нашего, Турка, ментам заложила? Заложила! На твоей брехне у мусоров все и построено. Так что сейчас мы тебя за город в лесочек отвезем да и замочим. Нет человека — нет проблемы.

Мне такая перспектива удовольствия не доставила. Судя по многочисленным фильмам о наших бандюганах, они только с виду злые и грубые, а на самом деле душевные и интеллигентные. Только нож, упиравшийся в мое горло, красноречиво подчеркивал фатальную разницу между кино и жизнью. Этих двух амбалов на жалость пробить не удастся. Может, чистосердечным раскаянием пройму?

— Ребята, — я постаралась, чтобы в голосе звучали слезы (честное слово, это было нетрудно), — слушайте, а давайте я в милицию пойду, скажу, что все про Турка наврала и ничего мне Марина не говорила.

— Поздняк метаться, — ответил Колян. — Нечего было язык распускать. Сейчас ментам уже наплевать, они землю роют. Ты им мотив дала, так теперь хоть сто раз от своих слов откажись, все равно они Турка на нары отправить попытаются. Ниче, Турка мы вытащим, а тебя замочим, чтобы другим неповадно было ментам стучать.

Я глянула в окно. Мы уже выехали из города, машина летела по пустынной трассе. Надеяться было не на кого. Разве что на себя. Но что я сделаю с двумя изначально настроенными на криминал амбалами? Да и при любой попытке пошевелиться кавказец с садистским удовольствием вдавливал нож в мое горло. Хотя есть же еще Демон…

Шанс был. Слабый и эфемерный, но все-таки шанс. Я сосредоточилась на мысли, что моей жизни угрожает опасность. Потом добавила экспрессии: я через несколько минут умру! Тогда бай-бай, переход в наш мир, Камень и Тамирайна. Демон должен был услышать меня и понять, где бы он ни находился. Кавказец ослабил бдительность, и я сумела повернуть голову так, чтобы видеть свое отражение в зеркальце водителя. Показалось мне или в зеркале действительно мелькнуло туманное облачко? И я внушила себе от большого желания или действительно услышала едва различимый шепот: «Помогу. Тяни время»?

Легко сказать: «Тяни время». А как тянуть-то? Анекдоты рассказывать или о литературе беседовать? В этот момент острая боль пронзила плечо. Казалось, что клеймо начало пульсировать и нагреваться. Боль становилась все сильнее и сильнее. Если помощь демона заключалась в этом, то мог бы и не напрягаться. Тут я почувствовала, что одна рука кавказца соскользнула с моего горла вниз и уже шарила где-то в районе груди. Это натолкнуло меня на хорошую мысль.

Времени оставалось немного. Мы уже свернули с трассы и ехали по неприметной дорожке все глубже и глубже в лес. Минут через пять машина остановилась. Амбалы заставили меня вылезти и поволокли к реке, объяснив, что утопят — дабы руки в крови не марать.

На берегу реки я попыталась оценить ситуацию. Обстоятельства сложились не в мою пользу. Плечо по-прежнему болело, помощи от демона не наблюдалось. Ладно, буду тянуть время.

— Ребята, — промурлыкала я, когда кавказец поволок меня к воде, — а последнее желание исполните?

— Какое? — хмыкнул Гиви, остановившись…

— Одно, но семь раз, — фразой из анекдота ответила я. — Предлагаю заняться сексом. Напоследок…

Гиви воспринял предложение с энтузиазмом и сразу начал задирать мне юбку, но Колян решительно запретил ему контакт, от которого могли остаться следы. Горячий кавказец полез в драку. Правда, грандиозного мордобоя, на который я рассчитывала, не получилось. Колян всунул Гиви один раз кулаком в зубы, тот упал, зажимая лицо руками. Я в это время попыталась скрыться в кустах, но Колян догнал меня и опять потащил к воде. Я упиралась, царапалась и визжала, поняв, что надеяться больше не на что. В это время очухался Гиви и с ножом кинулся на Коляна — мстить. Нет, не за меня — за свою задетую кавказскую гордость.

Пока амбалы мутузили друг друга, я в очередной раз поползла в кусты. Потом обернулась и увидела… Из воды показалась голова огромной змеи. Затем — туловище, закрывшее полнеба. Зеленое в золотых пятнах чудовище быстро приближалось к берегу. Дерущиеся амбалы заметили его и попытались было убежать, но под взглядом змеи не смогли сдвинуться с места. Не могла ползти и я, ноги как будто приросли к земле.

Я поняла, что ошиблась, с перепугу приняв чудовище за змею. Оно больше походило на дракона. Не на нашего Змея Горыныча и не на западноевропейского, а на китайского. Шею чудовища украшал гребень, за спиной разворачивались кожистые крылья. Длинными седыми усами и чубом дракон напоминал меланхоличного казака. Рот его был растянут в довольной ухмылке.

Чудовище заметило меня и, как мне показалось, приветственно кивнуло. Потом сосредоточилось на бандюганах. Коляна оно ласково лизнуло в лицо метровым языком. Этого хватило, чтобы амбал упал в обморок. Тело Коляна дракон схватил зубами, поднял в воздух, с самым задумчивым видом осмотрел и, раскрутив, зашвырнул в лесок на другом берегу реки. Где и в каком состоянии приземлился амбал, я боялась даже представить.

Затем чудовище взялось за Гиви. Визжащий от ужаса кавказец тоже оказался в воздухе. Дракон подкинул его и, врезав по его телу хвостом, отправил Гиви в полет в противоположную сторону. В прямом смысле слова раскидав амбалов, змей приблизился ко мне. Странно, я совсем его не боялась, в глубине души уверенная, что это и есть обещанная демоном помощь. Кстати, с его появлением боль в плече прошла так же внезапно, как и возникла.

Дракон глянул на меня ласковыми черными глазами, потерся мордой о мою голову, смущенно похлопал огромными густыми ресницами и… пропал. Вернее, в первый момент мне показалось, что он пропал. На самом деле он просто уменьшился в размерах. Очень сильно уменьшился. Перед моим лицом, забавно хлопая крылышками, парил очаровательный зелено-золотой драконник длиной около пятнадцати сантиметров.

— Ой, какая ты прелесть и лапочка! — не удержавшись, я погладила малютку пальцем.

Дракончик восторженно потерся о мою ладонь, обвился вокруг запястья, схватил свой хвост зубами и окаменел. Если бы я не видела его бодрым живым существом всего несколько секунд назад, решила бы, что это всего лишь браслет, до того искусно выполненный, что при желании можно разглядеть каждую драконью чешуйку. На ощупь браслет был твердым и отдавал холодом металла. И снова полушепот-полумысль: «Он будет охранять тебя».. Ну, демонок, вот за это спасибо! При сложившихся обстоятельствах дракон-телохранитель совсем не лишний.

Мне потребовалась пара часов, чтобы выбраться из леса на дорогу, поймать попутку и добраться до города. Я направилась прямиком домой, и, только захлопнув за собой дверь собственной квартиры, подумала, что мафия в столице многочисленна, друзей у Турка много и вместо Коляна и Гиви по мою жизнь могут прийти другие. С драконом на запястье я не так боялась всяких ублюдков, но прекрасно понимала, что от снайперской пули в голову или очереди в упор из автомата Калашникова меня не спасет ни одна боевая рептилия.

Первым делом я задернула шторы на всех окнах. Потом, вооружившись верным кухонным ножом, забилась и угол и сидела тихо-тихо, вздрагивая от каждого шума в подъезде. Нет, одной мне с мафией не справиться! Нужен мужчина, которому можно доверять. В голову пришло только одно имя.

Роман приехал через пятнадцать минут после моего звонка. Он внимательно выслушал историю о том, что произошло утром (сцену своего чудесного спасения я сильно подкорректировала, заменив реликтовую рептилию на самых обычных гаишников).

— Ситуация намного серьезнее, чем ты даже можешь себе представить, — после нескольких минут размышлений произнес мужчина моей мечты. — Мне кое-чем обязан смотрящий по городу, так что я с ним переговорю. Но такие вопросы за один день не решаются. А дома тебе оставаться нельзя. Я удивлен, что за тобой до сих пор не пришли.

Роман подумал еще минуту, а затем решительно сказал:

— Вера, ты должна на какое-то время уехать из города. Или хотя бы пожить в другой квартире, пока я не разрулю ситуацию. У тебя есть где жить?

— Моя единственная близкая подруга мертва, — пожала плечами я. — Можно, конечно, напроситься к кому-нибудь из знакомых…

— Знакомые исключаются, — отрезал Роман. — Начнут задавать ненужные вопросы, трепать языками. Поживешь несколько дней у меня.

Я усмехнулась, хоть мне было совсем не весело:

— Непристойное предложение! А что скажет Ольга?

— Какая Ольга? — судя по всему, искренне не понял Роман. Потом догадался: — Ах, Ольга… Так вот в чем дело! Она всего лишь моя двоюродная сестра. Ее мать, моя тетка, очень много сделала для меня, когда я остался без родителей. Сейчас они уехали в Италию отдыхать, а мне доверили свою птицу. Они переживают за нее, регулярно звонят, чтобы узнать, как он себя чувствует. Ну, в смысле птица. Квартира у меня трехкомнатная, так что у каждого будет своя комната. Ты сможешь даже выбирать: хочешь, живи в моей комнате, хочешь — в гостиной. В третьей комнате угнездилась птица, туда лучше не лезть. Короче, собирай вещи, времени у нас немного.

Я ему поверила. Двоюродная сестра так двоюродная сестра, а дальше посмотрим. По крайней мере их чисто родственные отношения устраняли множество моральных проблем. Роман по-прежнему был ничьим и, значит, мог стать моим.

Чемодан уже стоял в коридоре, я заканчивала упаковывать сумку, когда раздался звонок в дверь.

— Кажется, уйти без проблем мы не успеем, — произнес Роман и, подойдя к двери, спросил: — Кто там?

— Здесь живет Вера Цветкова? — глухо откликнулся голос из-за двери. — Я принес ее шарф.

Роман глянул в глазок и прошептал:

— Там стоит высокий белобрысый парень. Молодой очень, лет восемнадцати. Ты его знаешь?

Из-за двери донеслось:

— Это я, Макар. Я принес шарф.

Наконец-то я вспомнила нелепого долговязого парня с порезанной рукой. Сейчас мне только его и не хватало! Пусть валит туда, откуда пришел!

— Мне этот шарф не нужен! — крикнула я. — Уходи!

— Зато мне нужна ты, — отозвался Макар. — Кажется, я должен проводить тебя к моему деду, в лес. Сама просила прийти через неделю. Открой дверь, если не хочешь, чтобы о наших делах знал весь подъезд.

И тут до меня дошло, что Макар и есть посланец демона. Опасливо покосившись на Романа, я открыла дверь. Макар недобро взглянул на меня и, зайдя в квартиру, произнес:

— Ну, привет!

Потом заметил Романа и развязно добавил:

— А парень тоже в деле? Или случайно влип?

— Я в деле! — заявил Роман, сжав кулаки и примериваясь дать гостю в глаз.

Черт возьми, глупее положения не придумаешь! Мне вовсе не хотелось, чтобы мужчина моей мечты знал о моих проблемах с потусторонним миром.

— Рома, речь о совсем другом деле. Нам с Макаром надо серьезно поговорить, — тоном смиренной овечки проблеяла я. — Ты не подождешь в большой комнате, пока мы побеседуем?

Роман передернул плечами и пошел в гостиную. Я схватила Макара за руку и потащила в свою комнату. Гость сразу почувствовал себя как дома, плюхнулся на диван и сообщил:

— Деда меня достал: что ни день, то зайцев с посланиями шлет, тебя требует. Должно быть, все косые из леса в город прибежали и под моими окнами пасутся. Подавай, видишь ли, деду правнучку ведьмы, которая посланцу бога Ширкута путь на Землю откроет. Причем прибыть мы должны завтра, у дедули какие-то свои планы в отношении тебя и дня Ивана Купалы. Ты, как я понимаю, в деле тоже заинтересована, так что готовься, завтра утром выезжаем.

— Куда? — наконец-то смогла вставить слово я.

Макар задумчиво подергал шейный платок (пижон, в такую жару с платком на шее шляться!) и пояснил:

— Ну, самый ближайший населенный пункт там — деревня Устинка. На автобусе часа два. А уж оттуда пешочком все в лес и в лес. Сама ни в жизнь дорогу не найдешь, я тебя поведу и на руки дедуле сдам.

— А дедуля твой кто? Хранитель Камня?

Макар сморщился и опять схватился за шею:

— Ты как хочешь деда назови… Камень тоже он охраняет. Хотя это не главное его занятие. Бообще-то он — леший.

— Настоящий? — не поверила я.

— Настоящий, — пискляво передразнил меня Макар. — Самый что ни на есть доподлинный.

— И ты получается, лешему внук? — Генеалогия пацана меня очень заинтересовала.

— Правнук, — уточнил Макар.

— А чего ты тогда на филфаке делаешь? — не поняла я.

— Учуся, — фыркнул Макар. — Не всем же лешим зайцев по лесу гонять! Вот папа у меня, к примеру, профессор, в универе преподает. А тоже из леших. Мама, она из русалочьего роду, певица известная. Слыхала небось Анастасию Дубровскую?

— Как же, слышала, известная дама. Значит, мы с тобой, Макар Дубровский, завтра едем к Камню. Раньше сказать не мог?

Макар закатил глаза к потолку и прошипел:

— Дел у меня других нет, как за тобой бегать! Я, между прочим, тоже сессию сдавал. Сама ведь знаешь, каково это — летняя сессия первого курса!

О, еще бы! И по прошествии трех лет я помнила месяц сплошного кошмара. Мне стало даже жалко бедного ребенка. Теперь понятно, почему Макар, несмотря на все свое напускное нахальство, выглядит таким усталым и несчастным.

— Как сдал-то? — сочувственно поинтересовалась я.

— Так себе, — махнул рукой блондин. — Еще зачет по латыни осенью пересдавать. Все лето готовиться надо, а тут еще ты. И какого черта ты к демону привязалась?

Макар посмотрел на меня с плохо скрытой ненавистью.

— Да это он ко мне привязался, как банный лист пониже спины, — парировала я. — Так на чем мы поедем?

— На самом народном транспорте — автобусе. Жду тебя завтра в половине десятого утра на автовокзале. Не вздумай не прийти!

— Куда я денусь с подводной лодки? — обреченно произнесла я и быстренько выпроводила Макара, а то Рома, кажется, ревновал. Во всяком случае, за дверью раздавалось его явственно различимое яростное сопение.

Когда я сказала, что завтра уезжаю из города, Роман был в ярости и порывался ехать со мной.

— Ну как ты поедешь невесть куда и невесть с кем? — бушевал он. — А вдруг этот твой Макар подослан. Чтобы выманить тебя в глухой лес и…

— Рома, перестань, — устало произнесла я, а потом, вдохновившись, начала бесстыже врать: — Макар мне не чужой, все же дальний родственник. Дедуля наш с ним на ладан дышит, старенький уже, хочет наследников повидать. Да и ты сам говорил, что мне из города лучше уехать.

Против такого аргумента Роману возразить было нечего. Он только махнул рукой:

— Поступай как знаешь. Прости, что разорался, я тебе, в конце концов, никто, но… Верочка, ты даже представить себе не можешь, как ты мне дорога и как я за тебя волнуюсь. Ведь ты из тех, кто вечно вляпывается в какие-нибудь неприятности…

За меня никто давно уже не переживал. Обычно со всеми неприятностями приходилось справляться самой. Как же здорово, когда рядом настоящий мужчина! Я почувствовала, что на глазах наворачиваются слезы. Роман это заметил, по привычке достал из кармана чистый носовой платок, протянул мне, решительно поднял чемодан и сумку и сказал:

— Все, с сантиментами покончено. Рыдать и прощаться будем у меня. Гарантирую самый романтический ужин со свечами и цветами.

Роман искренне старался. Он героически отказался от моего предложения помочь с приготовлением ужина. Не очень, надо признать, настойчивого предложения, потому что от волнения я вряд ли смогла бы соорудить даже яичницу.

Рома закрылся на кухне и энергично гремел посудой. Судя по всему, готовилось что-то грандиозное. Мне надоело пялиться в телевизор, и я решила осмотреть обиталище мужчины моей мечты. В его комнату я не пошла — неудобно как-то. Вторая была закрыта. Должно быть, именно в ней и угнездилась та самая птица неведомой Ольги. Странно, мне показалось, что дверь закрыта изнутри.