— Опочивальня принцессы!

Да, видно, эту принцессу тут не жалуют, раз держат в таком хлеву. Сама комнатенка — максимум девять квадратных метров. Две стены до половины обиты деревянными панелями, вторая половина оставлена в первозданном, каменном, виде. На две другие дерева просто пожалели, и стены радуют глаз веселыми пятнами плесени на серых валунах. Потолок черен от грязи и копоти. Надо ли говорить, что в помещении стоит собачий холод, потому что единственный потенциальный источник тепла — камин — не удосужились затопить?

Меблировка определенно напоминает универовскую общагу: узкая кровать, застеленная одеялом, сшитым из кусков потертой серой шкуры какого-то животного, сундук, который, судя по всему, используется и как шкаф, и как стол (потому как ни шкафа, ни стола в этой комнате не наблюдается), пара табуреток и маленькое зеркальце в убогой оправе. Оживляет интерьер лишь лучик солнечного света, робко проникший сквозь толстые прутья железной решетки, которой забрано окно.

Осанна открыла сундук, вытащила из него какой-то серый балахон, кинула его мне и велела:

— Переоденьтесь для представления королеве!

Я машинально подхватила рубище из грубой колючей самотканки, поинтересовавшись:

— А принцесса не обидится, если я надену ее платье?

— Вы теперь наша принцесса! — с недобрым огоньком в глазах ухмыльнулась Осанна.

— Это, значит, я здесь теперь буду жить?

От такой перспективы Аргус, по привычке сидевший на моем плече, возмущенно закудахтал.

— Ну конечно, ваше высочество, — в шутовском поклоне склонилась Осанна. — Вся опочивальня в полном вашем распоряжении. Здесь вы проведете свои последние дни… девичьей жизни. Рекомендую переодеваться быстрее: королева не любит ждать.

— А чем вас не устраивает мой наряд? — спросила я, продемонстрировав свое кожаное боди.

— Это не пристало носить целомудренной девице. Наша будущая владычица не должна выставлять напоказ свое тело, чтобы каждый смерд мог его видеть.

— Богиня же выставляет, — пожала плечами я.

— Богине дозволено все! — брызгая слюной, завопила Осанна. — Но Микеры — не Замок Тамир, здесь мы ведем целомудренную жизнь.

Понятно: что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Что ж, придется изображать целомудрие… до того момента, когда удастся сбежать из благословенного королевства. Сначала, если честно, перспектива выйти замуж за принца меня заинтересовала. Ну разве не об этом с легкой руки моей тезки Сердючки мечтают все женщины России и ближнего зарубежья? Однако внешность принца оставляет желать лучшего, как и финансовое состояние королевства. Судя по тому убогому углу, в котором меня поселили, местному правителю в ближайшем будущем светит банкротство. А нужны мне чужие проблемы?

Осанна застыла у стены и молча буравила меня взглядом маленьких близко посаженных бесцветных глазок. Не раздеваться же мне перед ней! Я, повернувшись к жрице спиной, скинула плащ, натянула серую хламиду поверх кожаного наряда и придирчиво осмотрела себя. Отвратительно! Да и как еще может выглядеть девушка в безразмерной ночнушке из мешковины? С горя я нацепила поверх платья мой верный кожаный плащ и сообщила жрице, что готова встретиться с будущей родственницей. Аргус откровенно продемонстрировал полнейшее нежелание меня сопровождать и остался в этом морозильнике.

Мы вновь шли теми же коридорами. Осанна — впереди, я — сзади. Немолодая жрица и мощным телосложением, и походкой, и повадками напоминала знаменитого голливудского злодея Дарта Вейдера. Шлем галактического лорда с успехом заменял надвинутый до бровей капюшон плаща. Обитатели дворца, случайно оказавшиеся на нашем пути, заслышав зловещий цокот окованных железом каблуков Осанны, в страхе вжимались в стены и начинали униженно кланяться. Кажется, престарелая мадам обладала тяжелым нравом и немалым весом в здешнем обществе (как в переносном, так и в прямом смысле, хи-хи!).

В «тамбуре» перед рабочим кабинетом королевы Тараны в глубоком обмороке валялись две женщины далеко не первой молодости. Как только мы приблизились к двери, она распахнулась, и из кабинета, размазывая слезы, выбежала дебелая рыжая деваха. Она пролетела мимо, чуть не сшибив меня мощной грудью, и понеслась по дворцу, оглашая коридоры громкими воплями. Осанна восприняла происшедшее со стоическим спокойствием. Судя по ее реакции, подобные картины были здесь в порядке вещей. Видимо, знать Микер подвержена массовой истерии.

Осанна с достоинством вплыла в кабинет. Я попыталась последовать за ней, но что-то буквально физически ощутимое остановило меня на пороге. В комнате, скрытой черной бархатной занавесью, притаилось зло. Оно серо-сизой дымкой парило в воздухе. Странно, я видела это не глазами и даже не внутренним зрением, а скорее ощущала кожей. И знала: стоит войти туда, как серо-сизая грязь накинется, вопьется в кожу, и со мной случится что-то ужасное.

Хотелось повернуться и уйти. Нет, не уйти — сбежать. Но из-за бархатной портьеры высунулась мощная рука Осанны, сгребла меня за шиворот и втащила в кабинет. Оказавшись внутри комнаты, я сразу же согнулась. Не от уважения, почтения или страха — от того давления, которое почувствовала на себе. Серо-сизая грязь, висевшая в воздухе, кинулась на меня, как мне показалось, с довольным урчанием: «Новая жертва, новая жертва!» За моей спиной послышался издевательский смешок Осанны.

Я устояла на ногах. Потом нашла в себе силы выпрямиться и посмотреть прямо в лицо королеве. Ничего особенного: обычная пожилая женщина с коротко стриженными кучерявыми волосами и заметным носом с горбинкой. Странно, мой будущий супруг показался мне незрелым юнцом едва ли старше Макара. Это во сколько ж лет она его родила? Должно быть, Нот — поздний ребенок. Но бодрая пенсионерка еще вполне способна вогнать в гроб и сынка, и меня, и полкоролевства в придачу. Тарана пристально оглядела меня с ног до головы, раздраженно сжала и без того узкие губы в едва различимую щелку и процедила сквозь зубы:

— Как вас зовут, принцесса?

— Вера, — ответила я.

— Просто Вера?

— Можно называть Верой Цветковой.

— Где родились вы, Вера Цветкова?

Рассказать пенсионеркам правду? От этой мысли я отказалась сразу. При кровожадных нравах средневековья вообще и подчеркнутой моралистичности местного образа жизни в частности признаться в обмане богини и ее жрицы — значит подписать себе смертный приговор. Меня отправят к Тамирайне — в лучшем случае. В худшем — устроят самосуд. Придется врать.

— Я родилась в одном из миров, находящихся во власти богини Тамир. Называется он… Кукуевка. Мои родители правят там. Я — их единственная дочь и наследница.

Вранье сегодня давалось мне с напрягом. То ли от усталости, то ли от того, что серо-сизая дымка сильнее и сильнее давила на плечи, перехватывала горло, дышать становилось все труднее. Осанна подошла к королеве, встала у нее за спиной и, подобострастно склонившись, что-то прошептала. Тарана кивнула и спросила у меня:

— Так почему же, Вера, вас, единственную дочь и наследницу, забрали в Корпус дочерей богини Тамир?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответила я.

— Потому что единственных детей богиня Тамир у родителей не забирает, — нелюбезно осклабилась из-за плеча королевы Осанна.

Так, Верочка, ты вляпалась! Думай, Вера, думай! О, есть! Я надменно вскинула голову и гордо произнесла:

— Лучезарная богиня Тамир проверяла, насколько сильна преданность моих родителей. Тот год выдался страшным для Кукуевки: на страну напали…

Я на мгновение задумалась, не в силах измыслить ничего подходящего. Положение спасла Осанна, уставившаяся на меня с ненавистью истинно киношного злодея. Идея возникла сама собой:

— Напали полчища жутких порождений мага Голливуда. В его армии были зомби, упыри, вампиры и прочая нечисть. Страна погибала под пятой циничного волшебника, стремившегося к мировому господству. Четверо храбрых сердцем и стойких духом хоббитов выступили против цитадели зла…

Господи, что это я несу? Начинаю заговариваться. При чем тут хоббиты? Их надо срочно убирать.

— Но и они потерпели поражение. И когда, казалось, не было в мире силы, способной остановить Голливуда, мои родители обратились к богине Тамир. Она пообещала помощь, но потребовала отдать взамен самое дорогое, что было в Кукуевке, — наследницу престола. Мой отец согласился…

— А почему согласился ваш отец? — наступила на горло моей песне Тарана. — Разве решение принимала не ваша мать?

Кажется, я опять ляпнула что-то не то. Надо исправляться.

— Мои родители все решения принимают вдвоем. Но, решившись пожертвовать мною ради спасения страны, моя мать от горя затворилась в своих покоях, и отдал меня богине Тамир отец. Кукуевка была спасена, а я оказалась в Корпусе дочерей.

— И сколько лет вы там провели? — промурлыкала Осанна.

Знаю я эти подходы! Сейчас начнут спрашивать: кто там в учителях-наставниках числился, кто со мной в одной комнате жил да сколько раз в день нас молоком поили. Не выйдет, дорогие пенсионерки!

— Я провела там несколько дней. Еще и осмотреться толком не успела, а меня уже к вам направили. По правде говоря, это даже хорошо, а то мне там как-то неуютно

было. Старовата я уже для того, чтобы начинать обучение в Корпусе. Да и, кроме меня, ни одной принцессы подходящего для замужества возраста богиня Тамир в Корпусе не нашла.

Пенсионерки тяжко вздохнули.

— Увы, сейчас во всех королевствах наблюдается острый дефицит кадров, — признала Тарана. — И куда только деваются храбрые принцы и прекрасные принцессы? Ну да ладно, выбор сделан, и не нам его обсуждать. Принц Нот должен как можно скорее уехать на войну, поэтому свадьба будет завтра. Совместим ее с праздником Прощания королевы. В полдень я представлю вас, Вера, Совету благородных, потом попрощаюсь с народом, затем вы возьмете в мужья принца Нота и станете законной правительницей Микер…

Оп-па! Вот на это я не рассчитывала. Если с завтрашнего дня придется управлять этим благословенным королевством, то сбежать лучше уже сегодня.

— И запомните, Вера: управление государством — это тяжкий труд, с раннего утра до позднего вечера. Вот я сажусь на трон, как только солнце встанет, а поднимаюсь с него далеко за полночь. Так много приходится работать!

Ага, пашет круглосуточно, от того Микеры и нищие такие — даже приличной комнаты для невесты принца нет. Может, управляла бы Тарана поменьше, так и государство было бы не такое убогое. Стану королевой, сразу же введу здесь капитализм, как более прогрессивный общественный строй. Значится, земля будет принадлежать фермерам, заводы и фабрики — капиталистам, нефть — олигархам, а казна — мне. Стоп, я же сбежать собиралась. А может, так отпустят?

— Ваше величество, по-моему, мне рано выходить замуж. Я еще не готова к управлению государством. Может, повременить со свадьбой, а лучше отменить ее вообще…

— Вы собираетесь бросить принца тогда, когда о завтрашних торжествах уже объявлено? — неприятно проскрипела Тарана. — Я не позволю так опозорить своего сына. И не переживайте, Вера, править одна вы начнете не сразу. Пару лет я буду за вами присматривать.

Да под ее присмотром ни один нормальный человек не то что пару лет — пару дней не протянет. Бежать, бежать, бежать…

В моей комнате я с облегчением бросилась на кровать, чуть не придавив возмущенно закаркавшего Аргуса.

— Гусик, надо отсюда валить…

Птица предостерегающе зашипела:

— Тс-с-с!

Я приподняла голову и заметила, что у камина в глубоком поклоне согнулась какая-то девушка.

— А ты что тут делаешь?

Незнакомка вздрогнула от моего голоса и, не разгибаясь, забормотала:

— Принцесса, я развела огонь, вытерла пыль и принесла вам воды и кусок хлеба. По приказу королевы Тараны ужина сегодня не будет. Перед завтрашним пиром вредно много есть.

Так, опять останусь голодной.

— Кто ты такая? — спросила я у девушки.

— Меня зовут Ила, госпожа. Я служу во дворце великой королевы Тараны. Мне велено убрать у вас в опочивальне.

— Все понятно. Можешь называть меня Вера. Выпрямись, сядь и отвечай на мои вопросы.

Девушка робко повиновалась и присела на краешек табурета, не сводя с меня запуганного взгляда. Капитально ее здесь замордовали.

— А скажи-ка мне, Ила, какие королевства тут по соседству расположены? Мне надо маршрут свадебного путешествия спланировать, а я в местной географии — ни бум-бум. Так что расскажи, куда лучше поехать, чтобы там потеплее было, сервис получше и правитель — не маньяк, не тиран и не деспот. Ну, в общем, не похож на королеву Тарану.

Ила страшно тормозила. Только повторив вопрос три раза, я сумела добиться от нее вразумительного ответа. Оказывается, с одной стороны путь из Микер преграждали почти непроходимые горы, с другой — море, с третьей — болота. Вот надо ж было в такой медвежий угол попасть! Бежать можно только на юг, но там идет какая-то военная заварушка. Ладно, как там говорил Макар: живы будем — не помрем. Бежать иль не бежать — уже не вопрос. Вопрос: когда бежать? Либо сегодняшней ночью, либо завтрашней, когда все на многочисленных празднествах упьются.

— Завтра моя свадьба, а перед ней королева с народом прощаться будет. Зачем?

На этот вопрос Ила ответила значительно быстрее и, как мне показалось, даже тихонько хихикая.

— О принцесса! Властительная Тарана простится с народом, потому что традиция велит ей на следующий день после свадьбы сына уступить трон молодой королеве. Прощание королевы с народом — это очень торжественная и красивая церемония. Будет турнир, потом пир, потом танцы. За последний год у нас уже четыре таких праздника было.

Так, получается, проводы королевы — это у них народный обряд. Исполняется раз в квартал. Интересно, а чучело сжигать будут? Стоп!

— Ила, поясни мне, почему королева четыре раза с народом прощалась, да так и не ушла?

— О принцесса…

— Я тебя просила называть меня Верой!

— Да, ваше высочество! Но вы — уже пятая принцесса на моей памяти, поэтому лучше вас по титулу называть. По именам всех не упомнишь. Так вот, три принцессы, которые брали принца в мужья до вас, скоропостижно скончались сразу после свадьбы. Четвертая сошла с ума во время брачной церемонии. Но это — обычное дело. С ума у нас часто сходят. Особенно те, кто посещает кабинет королевы. Зато приданое всех четырех принцесс осталось в королевской казне.

Великолепно! Я выхожу замуж за женоубийцу! Вот не верится мне, что три достаточно молодые принцессы обладали столь хрупким здоровьем, что загнулись сразу после бракосочетания. Чутье подсказывало, что без помощи королевы, Осанны и самого принца здесь не обошлось. Видимо, присвоение приданого — это их способ пополнения казны.

— А родственники умерших принцесс? Они разве не предъявляли претензий Таране? — с подозрением спросила я.

— О нет, — округлив глаза от ужаса, прошептала Ила. — На это никто не решится. Ведь наша королева связана с темными силами. И Осанна ей помогает в мрачном колдовстве. Им служит существо, которое высасывает жизненные силы из людей, лишает разума и даже души. Поэтому родня умерших принцесс молчит. Но в округе больше не осталось девиц знатного рода, достойных взять в мужья принца. Всех попрятали в других королевствах. Тогда Тарана и Осанна обратились к богине Тамир, и появились вы…

Похоже, я — следующая жертва этой кучки маньяков. Выбираться — и как можно быстрее. А нельзя ли поссорить двух пенсионерок?

— Слушай, Ила, а ведь Осанна у вас не только жрица богини Тамир, но и главная советница королевы? — предположила я.

— Конечно, — удивилась Ила. — А еще Осанна — хранительница древней мудрости.

— Ага, догадываюсь, — мрачно кивнула я, — типа там, дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…

— Откуда вы знаете, принцесса? — искренне удивилась Ила и, заговорщицки склонившись ко мне, прошептала: — У Осанны во дворце весь подвал завален папками с надписью «дело». Говорят, там на каждого жителя Микер папка имеется, и даже в праздничную неделю Зачатия Осанна сидит в подвале и подшивает в папки новые листки…

— А шьет, вероятно, белыми нитками? — предположила я.

— Только белыми! — заверила девушка. — А предания — любимое занятие Осанны. Она как про кого-нибудь что-нибудь услышит, так сразу бежит к королеве. И предает, предает…

Милейшая дамочка! Нет, такую с хозяйкой не поссоришь. Аргус, все это время молча сидевший в углу кровати, громко закаркал, ненавязчиво указывая на дверь крылом. Я поняла его с полувскрика. Сделав знак Иле, тихонько подкралась к двери и распахнула ее. В комнату с грохотом упала Осанна, подслушивавшая у замочной скважины. Жрица, кряхтя, поднялась с пола и заорала на Илу:

— А ну пошла отсюда вон! Принцессе пора спать!

Ила, пискнув, выскочила в коридор, и Осанна повернулась ко мне:

— Вам, принцесса, не пристало разговаривать со служанками. Скоро сядет солнце, ложитесь спать.

— Да мне бы птичку перед сном выгулять, — жалобно проблеяла я.

— Никаких гулянок! — отрезала жрица и, бодро стуча каблуками, вышла из комнаты.

Через секунду я услышала, как в замке повернулся ключ, и заорала:

— Эй, мне по нужде надо выйти! По большой и по маленькой!

— Ночной сосуд под кроватью принцессы, — елейно отозвалась из-за двери Осанна. — Покой вашего высочества будут охранять десять стражников, так что не пытайтесь выйти раньше, чем я открою дверь.

Каблуки Осанны загрохотали по коридору, а я кинулась к окну — проверять на крепость решетку. Она не поддавалась.

— Мы в ловушке! — Аргус констатировал факт.

По-хорошему меня отсюда не выпустят. Что ж, будет как обычно — то есть по-плохому. Я прикинула расстояние между прутьями решетки — пролезть туда мог только Полкан в его наименьшей ипостаси. Выслушав мой план, дракон бодро кивнул и улетел. Мы с Аргусом поделили кусок хлеба и воду на двоих, а потом полночи болтали. Приятно в этом сумасшедшем доме пообщаться с умным человеком. Ну, не человеком, конечно, но все равно умным.

Следующий день выдался на редкость суматошным. Сплошные торжественные речи, пиры и средневековые развлечения. Приодели меня для церемоний получше, то есть выдали скромное красное платье с черной отделкой (как оказалось, красное и черное — любимые цвета богини Тамир).

Принарядилась ради праздника и Тарана — королева сменила черное платье на темно-фиолетовое и нацепила на себя максимально возможное количество украшений. Она сидела на троне, сжимая в руке символ королевской власти — жезл. Разглядев его форму, я невольно хихикнула, хотя в тот момент мне было вовсе не до смеха. Такие штуковины у нас продавались в секс-шопах. Жезл был сделан из материала, похожего на розовое стекло, и с виду удивительно напоминал… ну, скажем, символ плодородия: к шаровидному основанию крепился небольшой отросток с закругленным концом. Гордая пенсионерка с фаллоимитатором на троне смотрелась забавно. Если не сказать — карикатурно. Но Тарана, видимо, не находила в странном символе королевской власти ничего смешного и не расставалась с жезлом ни на минуту.

— Да она от местного воинствующего целомудрия просто не понимает, на что это похоже, — тихо ответил на мое замечание Аргус, устроившийся у меня на плече.

Многочисленные придворные дамы тоже надели новые наряды и увешались аляповатыми драгоценностями. Только Осанна не изменила своему черному плащу. Мужчин при дворе Тараны было немного. Считая принца Нота, семеро. Вся эта компания и составляла Совет благородных, которому меня представили.

Затем королева прощалась с народом. Она вышла на балкон и, заливаясь слезами, долго и трогательно клялась в любви и преданности жителям Микер, рассказывала, как разрывается ее сердце от расставания с ними. Внимали этой речи два-три десятка придурочных с виду горожан, более всего напоминавших приодетых к празднику пациентов психушки. Готова поклясться, что у нескольких слушателей из безвольно раскрытых ртов бежали струйки слюны.

Когда Тарана замолчала, утирая слезы, Осанна тоже достала из рукава платок и громко высморкалась. Это вызвало неожиданную реакцию — горожане бухнулись на колени и хором завопили: «Не покидай нас мать, детей своих!» Мне же захотелось повторить бессмертное высказывание Станиславского: «Не верю!» Уж слишком ненатурально играли и королева, и ее подданные. Но для средневекового менталитета сошло. Слезы Тараны вмиг высохли, и пенсионерка бодро сообщила:

— Только по требованию народа не покину я трон свой!

Крайне утешительное известие!

Турнир не вызвал у меня никаких эмоций, кроме откровенной скуки. Несколько местных и заезжих рыцарей бессмысленно тыкали друг в друга копьями, пытаясь вышибить противника из седла. Интерес к такому виду развлечений во времена средневековья можно объяснить только отсутствием телевизора. Но хилый турнирчик в Микерах уж никак не сравнить с масштабными батальными сценами из современных блокбастеров. Ая-то их немало повидала!

Зато Тарана и Осанна наслаждались зрелищем. Королева сияла, а жрица громовым басом подбадривала победителей и осыпала нелестными эпитетами побежденных. Принц Нот вяло улыбался и иногда (после очередного тычка от маменьки) махал рукой народу. За весь день мой жених не произнес ни слова. Умеет ли он вообще разговаривать?

К счастью, я, как невеста и виновница торжества, сидела в отдельной ложе и могла спокойно зевать и дремать.

— У вашего высочества скучающий вид. Вам не нравятся наши развлечения? — тихо прошипела мне в ухо выползшая из королевской ложи Осанна.

Я подскочила от неожиданности. Эта злая пенсионерка — просто ниндзя какой-то местного разлива. Интересно, как при такой комплекции и таких окованных железом каблуках Осанна наловчилась при необходимости так бесшумно подкрадываться? Ладно, вопрос риторический. Сейчас надо подольститься и похвалить местные обычаи:

— Нет, что вы, многоуважаемая Осанна! Мне очень понравился турнир. Просто за… захватывает! — Я попыталась придать голосу самое искреннее выражение. — Правда, в нашем королевстве подобные развлечения проходят немного иначе. Но я — большая их поклонница. Вот, например, когда наши с Уэллсом играли за путевку на чемпионат Европы, я так орала «Гол!», что аж стены тряслись.

Осанна поперхнулась, откашлялась и, застенчиво порозовев, спросила:

— Кто был гол?

— В смысле, кто забил гол? — уточнила я и честно призналась: — Не помню. Там мужик какой-то гол забил. Или два.

— И вы это видели, принцесса? — ледяным тоном произнесла Осанна.

— Дак ясен пень, видела! Чай не слепая!

Осанна, подхватив полы плаща, широкими прыжками кинулась в королевскую ложу. Добравшись до королевы, жрица что-то прошептала ей на ухо. Тарана побледнела, схватилась за сердце и одарила меня ненавидящим взглядом.

— Дорого бы дала, чтобы узнать, что эта подлая жрица королеве такого понарассказала, — вслух призналась я.

— Договорились, — обрадовался Аргус. — Значит, за тобой должок. Слушай: Осанна сообщила, что невеста принца — нецеломудренная девушка, потому что видела голого мужчину и даже кричала, что он гол. А может, видела и двоих голых мужчин. Ты бы поосторожнее с лексикой, а то доведешь больную царственную старушку до инфаркта.

— Кувалдой эту царственную старушку фиг добьешь! — в сердцах заметила я. — Кто ж знал, что эта карга Осанна так мои слова истолкует! Кстати, а ты как услышал, что она сказала?

— А у меня слух хороший, — лениво откликнулся Аргус. — Вот сейчас, например, Тарана говорит, что ты ей сразу не понравилась, потому что тебя даже тварь из жезла не взяла. По словам королевы, по твоей блудливой мо… лицу с синяком видно, что у себя в королевстве ты из постели в постель прыгала. Избавиться от тебя свекровь собирается, как только принц на войну уедет. Народу сообщат, что новая принцесса загнулась от тоски по мужу.

— Блин, тоже мне Ярославну нашли! Может, им еще на заборе поплакать? — сквозь зубы процедила я, возмущенная жесточайшей несправедливостью обвинений. — Да по кому тут тосковать-то? По этому недомерку?

В это время в королевскую ложу проскользнул стражник и подал Таране свернутый трубкой лист бумаги. Королева развернула послание, прочла его и, нахмурившись, начала что-то рассказывать Осанне.

— Аргус, о чем это они?

— Пришло донесение из расположенного неподалеку от столицы селения. Этой ночью там объявилось чудовище, сожгло три сарая и местный храм богини Тамир, а также ополовинило съестные запасы тамошнего старосты…

— Ну наконец-то! — обрадовалась я. — Связь здесь на букву «х», но не хорошая. Это ж полсуток прошло, прежде чем они раскачались. Но все равно Полкан — молодец!

В этот момент в глазах у меня потемнело. Звуки слышались приглушенно, как сквозь слой ваты. Изображение пропало вовсе. Я испуганно вжалась в кресло. Только этого мне сейчас не хватало! Если ослепну в этом медвежьем углу, то уж точно можно прощаться с жизнью. Грудь пронзила волна острой боли. На лбу выступил холодный пот. Приступ продолжался минуты две, но это время показалось мне вечностью. Наконец боль исчезла и зрение вернулось.

— Что с тобой было? Ты как-то странно побледнела, — заметил Аргус.

— В этом отсталом средневековье где-нибудь продают аспирин? — задала я вопрос, на который заранее знала ответ…

Перед церемонией венчания всем была дана передышка на послеобеденный сон. На сам обед, кстати сказать, не поскупились. Я не только наконец-то наелась и накормила Аргуса, но и сумела припрятать под платьем буханку хлеба и пару бутылок вина. Кто знает, когда еще нас накормят досыта? Вдруг пенсионеркам придет в голову очиститься лечебным голоданием?

От волнения я не могла спать. Да и не собиралась. Первым делом надо было подготовиться к первой брачной ночи. Само бракосочетание не очень меня смущало. По нашим законам оно все равно не имеет никакой законной силы. Вернусь домой — и мой брак закончится как дурной сон. Печатью мой паспорт Тарана с Осанной не испортят. Остался он в таком далеке, куда микерским пенсионеркам не добраться. Ах да, еще клятва любить друг друга в болезни и здравии, горе и радости, богатстве и бедности… Или здесь какие-то другие невыполнимые обещания? Ха! Сложу пальцы за спиной крестиком и поклянусь в чем угодно.

Но вот первая брачная ночь меня беспокоила всерьез. Несмотря на продвинутость и раскрепощенность нашего поколения, венценосный юнец не вызывал у меня никаких сексуальных побуждений. Такой супруг вполне способен испортить девушке всю жизнь. В особенности половую. Значит, надо его от меня изолировать, хотя бы на одну ночь. А завтра пусть едет на войну — подвиги совершать! И без мировой славы чтоб не возвращался!

Я выбрала из кучи дров, сваленных у камина, бревнышко поудобнее, обернула его тряпкой, чтобы не нанести молодожену смертельных увечий, и засунула под кровать. Оглоушу, а утром объясню, что мальчонка сознание потерял от восторга.

Нового платья для венчания мне, как выяснилось, не полагалось. Как и фамильных драгоценностей королевской семьи. На фоне увешанных побрякушками придворных дам королевы и самой Тараны я выглядела очень бедной родственницей. Поэтому сняла с цепочки кольцо, доставшееся мне по наследству от Федора, и нацепила на палец. Все же типа драгоценность! В первую секунду мне показалось, что перстень великоват и вот-вот соскочит с безымянного пальца. Но потом он словно уменьшился в размере, плотно обхватив палец. Колдовство, однако!

Ближе к вечеру нас с принцем окрутили вокруг какого-то столба на центральной площади города. Лучи заходящего солнца окрашивали все вокруг в розовый цвет, дул легкий ветерок, и мне безумно хотелось сбежать из Микер. Там, за крепостными стенами, была свобода, здесь же, в городе, просто нечем дышать от лжи, лицемерия, подлости и коварства, которыми насквозь пропитан королевский двор.

Поглазеть на церемонию собрались, кажется, все те же двадцать придурочных горожан. Во главе свадебной процессии, горланя псалмы, шла Осанна, за ней уныло плелись мы с Нотом, далее следовала Тарана, а за ней — весь Совет благородных. Жрица неожиданно остановилась и обернулась к нам с мерзкой ухмылкой.

— Обручи! — скомандовала она, и на моем правом запястье защелкнулось нечто, напоминающее звено наручников.

Точно такой же «браслет» очутился на левой руке принца. Мы оказались прикованы друг к другу. Осанна заставила нас встать на колени и положить скованные руки на специально принесенный чурбачок. Жрице подали огромную секиру.

— Волей богини Тамир объявляю принца Нота и принцессу Веру мужем и женой, пока смерть не разлучит их! — возопила жрица и, подняв секиру над головой, с размаху рубанула ею по цепи.

Бракосочетание закончилось. На память о нем и У меня, и у принца на руке остался «браслет» с обрывком когда-то сковывавшей нас цепи. Надо будет на досуге поискать напильник.

Я так и не услышала ни слова от моего новоиспеченного супруга. Похоже, его этот фарс раздражал еще больше, чем меня. Хотя и неудивительно: он-то проделывал все это в пятый раз.

Стол по поводу нашей свадьбы накрыли не слишком роскошный. Особого выбора кушаний не наблюдалось — не то что в обед. Но я и тут умудрилась засунуть под платье и закрепить кожаными ремнями две бутылки местного вина. А когда меня повели в опочивальню, в наглую сперла блюдо с каким-то жареным мясом, жалуясь на зверский аппетит. Отобрать еду у новобрачной никто не решился, хотя в глазах Осанны так и светилось непреодолимое желание это сделать.

Жрица и несколько фрейлин проводили меня до комнаты. Увидев, что Осанна вновь собирается запереть меня на ключ, я напомнила:

— Так вы ключик венценосному Ноту передать не забудьте. А то как же он попадет к своей любимой женушке?..

— Зачем? — грозно выкатив глаза, рыкнула Осанна.

— Ну как… — Вопрос пенсионерки меня несколько смутил. — Как зачем? Для исполнения супружеского долга.

После моих слов Осанна схватилась за сердце и прислонилась к стенке, а фрейлины испуганно охнули.

— Да как вы смеете, принцесса? — отдышавшись, тихо простонала жрица. — Как вы смеете… Неделя Зачатия еще не наступила, и великое таинство зарождения новой жизни вершить запрещено!