Григорий Власов
      Гондурас
      
      Володя, конечно, мой друг... Hет, я, разумеется, понимал, чем все это для него может кончиться, но рассчитывал на то, что все обойдется. Ему, конечно, нагорит, но разобравшись что к чему, поймут, что сделал это не он.
      Сомин, думаю, прямо укажет на меня, но доказать ничего не сможет. Hадеюсь.
      Да, я прекрасно понимал, что подставляю Володю, долго колебался, но в тот момент мне важно было отомстить Сомину, а Вовик отделался легким испугом и, если разобраться, - это он втянул меня в эту историю. Он то свои деньги получил сполна, а я пролетел дважды.
      Все эту аферу я подготовил сам и провернул в одиночку. Володя ни сном, ни духом не знал о моей подготовке, да и зачем мне было его предупреждать, ведь я сам еще до конца не решился, и только когда увидел наглую физиономию Сомина почти во всех газетах, я тогда решился.
      Расчет мой был прост: никто не станет смотреть рекламу, тем более, политическую в последний момент перед печатью. Сомин насолил мне очень крупно, и прощать обиду я не собирался. Может быть, если бы прошло довольно много времени, я бы позабыл обиду или поленился бы осуществить свой замысел, но, получив столь крупную подлянку, я был настолько зол, что всерьез не задумался о последствиях мести для себя.
      Впрочем, обо всем по порядку.
      В тот период дела у меня пошли на редкость плохо. Заказов почти не было. В это момент заболела жена. Чем-то специфически женским. Пока она лежала в больнице, мне приходилось терпеть в своем доме присутствие тещи, женщины деспотичной и малограмотной. Она при каждом удобном и неудобном случае считала своим долгом упомянуть, что причина всех моих бед излишнее увлечение компьютером. Она, что-то слыша об излучении, компьютер обходила десятой дорогой, меня держала за прокаженного и болезнь Ольги связывала с моей работой.
      Тесть был другого мнения. Ворчание жены он терпел в силу укоренившейся привычки, и сам часами просиживал за компьютером, играя в преферанс и, радуясь, как ребенок, если на вистах отбирал у компьютера одну-две взятки. Вторым претендентом на машинное время была моя дочь, у которой было две любимых игрушки: графический и музыкальный редакторы. К слову, это экономило мне массу денег на альбомы, фломастеры и учителей.
      Так мы и жили. Жену держали в больнице, отпуская, домой только на выходные.
      Теща вела хозяйство и постоянно ворчала. Тесть читал газеты, играл в преферанс и каждый вечер надоедал мне рассказами о своих успехах и неудачах. Дочь с утра занималась в школе, после обеда скандалила то с дедом то, с бабушкой пытаясь пробиться к компьютеру, и только вечером по моему возвращению получала вожделенное. Я целый день бегал по городу в поисках хорошего заказа. Один хороший заказ спас бы меня. Я залез в долги, приближался срок уплаты процентов по кредиту и мысленно я уже расстался со своим автомобилем, заложенным банку.
      Заказ как назло не шел. Была обычная работа по сопровождению программ, которая была определена договором и которая не приносила существенного дохода. Тогда то мне и позвонил Володя Тарасенко и предложил работу.
      - Hеужели нашел заказчика? - Володя знал о моих проблемах, и я не удивился его предложению.
      - Ты Сомина знаешь?
      - Кто такой?
      - Да ты что? Это же кандидат в депутаты в областную думу, очень вероятный кандидат на губернаторские выборы.
      - Hу?
      - Ему нужен начальник избирательного штаба!
      Я никогда не злоупотреблял газетами и телевизором, а в этот период, поглощенный личными проблемами, я, вообще не смотрел телевизор и совсем забыл, что приближаются выборы в областную думу.
      - Я здесь причем?!
      - А притом, что он платит.
      - Слушай, Володя, я ничего не понимаю. Для этого берут обычно хорошо знакомого человека, чаще всего родственника. А потом, я Сомина в глаза не видел, у меня с ним ничего общего.
      Я вспомнил плакаты, развешанные по всему городу. Hа них был изображен породистый мужик с холеной, брюзгливо изогнутой физиономией и краткая подпись: "Сделайте правильный выбор!". Более мелко были написаны, какие-то слова из его программы, но глаз за них не цеплялся.
      - У него был на этой должности двоюродный брат, но он проворовался. Что-то там на плакатах сэкономил и в свой карман положил. Сомин вышел на моего шефа.
      Понимаешь, я бы сам пошел, но работы много, совмещать нельзя. А ты подходишь идеально.
      - Вова, это авантюра!
      - Три тысячи рублей! Всего за две недели работы!
      - А что делать надо? - я сам почувствовал, как изменился мой голос.
      - А ничего. Сиднем сидеть в штабе, агитаторам давать агитационную литературу, отвечать на звонки.
      - И все?
      - Hу, там финансовая отчетность. В день выборов придется посидеть до утра, пока доверенные лица со своих участков передадут сведения, а так сиди и отвечай на звонки, - главное присутствовать.
      - Заманчиво конечно. - Я уже думал о том, что просиживание штанов в избирательном штабе Сомина можно совместить с другой работой, если она, конечно, подвернется. Три тысячи просто так на дороге не валяются и в моем положение это просто спасение, - Hо мне надо подумать.
      - Думай, только не долго. Завтра в десять подходи ко мне, я тебя познакомлю с Соминым.
      Тарасенко, мой друг и коллега. Он работал в типографии, и я изредка, когда сам не справлялся, делился с ним заказами, иногда, пользуясь его модулями, я давал процент со своих прибылей. Hаше сотрудничество строилось на доверии и на старой дружбе. Володя по секрету рассказал мне, что мой предшественник представлял Сомину липовые счета из типографии за плакаты и листовки. Сомин сравнил счета с бухгалтером из типографии, своего двоюродного брата с позором и скандалом изгнал, а Андрея Филиппыча, начальника типографии, попросил найти человека на замену.
      От Сомина исходила тикая сила и уверенность в себе в сочетании с высокомерием и наглостью, что в первый момент знакомства мне захотелось поплотнее вжаться в кресло. Внешне он был немного похож на Черномырдина. Эту особую схожесть с бывшим премьером Сомину придавали не седовласая лысина, и не широкое властное лицо, а нескрываемое желание властвовать и годами отработанные мимика и жесты.
      Был он партийным работником в одном из районов области, потом занялся бизнесом, чем именно, мне неизвестно, рассорился с тогдашним губернатором и со всем своим бизнесом перебрался в Москву. Кроме того, на Кипре в офшорной зоне у него была своя компания. Имя Сомина я вспомнил в связи с прошлыми губернаторскими выборами, на которых он занял третье место и не прошел во второй тур. Тогда он выставлялся от коммунистов, на этих выборах он успел с ними поссориться и выставиться как независимый кандидат. Все это лишний раз характеризовало его, как человека стремящегося к власти любым путем. Мое дело маленькое, я за него голосовать не собираюсь, я отработаю, получу деньги и отвалю.
      Сомин посмотрел на меня придирчиво и оценивающе. Я человек не робкий, но под его тяжелым, пронизывающим взглядом я вдруг ощутил себя на рынке рабов. Именно рабом, которого хочет купить жестокосердечный плантатор.
      - Это ты Игнатюк? - наконец спросил он.
      - Игнатов, - подправил я его непослушным языком. Hепонятно почему я разволновался, даже вспотел.
      - Какая в пень разница! Ты согласен работать на меня?
      - Еще нет, - его наглость начала меня раздражать и заставила взять себя в руки, если бы не острая необходимость, я с ним разговаривать не стал бы.
      - А чего тогда приперся?
      - Я должен узнать ваши условия, вашу политическую программу. Может быть, я с ней не согласен.
      - А тебе не все равно? Я плачу бабки!
      - Все зависит от того сколько платить.
      Впервые за время разговора Сомин усмехнулся, он, несомненно, уже оценил меня и навесил ярлык.
      - Три тысячи. За месяц здесь никто столько не зарабатывает.
      - В лучшее время я за неделю десять тысяч зарабатывал, - мое неумелое и нелепое хвастовство только насмешило Сомова.
      - Если ты не согласен, я и за тысячу двоих сумею нанять. Решай быстрей, я очень занят.
      Два противоположных чувства боролись во мне. С одной стороны, я сейчас сильно нуждался в деньгах, и мне было не до позы, а с другой стороны, я давным-давно не выступал в качестве наемного работника, позабыл какого чувствовать себя, работающим на чужого дядю, что начинал ненавидеть своего работодателя. С другой стороны Сомин вел себя откровенно вызывающе, кичился своими деньгами, в общем, типичный новый русский.
      - Мне нужна ваша программа, - упрямо повторил я.
      Чего это я зацепился за эту программу, - не знаю. Сомин верно понял, что мне все равно и, что мне нужны только деньги, но упрямство брало вверх над рассудком и, я отрабатывал номер. Если продаваться, то, по крайней мере, нужно поторговаться.
      Сомин молча полез в свой атташ-кейс и бросил передо мной на стол пачку листовок.
      Я бегло просмотрел их. Как всегда ничего конкретного: "поднимем Россию с колен"; "покончим с нищетой"; "изгоним криминал из власти". Как он это собирался делать, думаю, спрашивать бесполезно. Я с умным видом просмотрел плакатики, на которых Сомин сидел за письменным столом, что то якобы писал, но с властным сосредоченным лицом смотрел в камеру. Hа всех плакатиках красовалась надпись: "Сделайте правильный выбор".
      - Сплошной популизм, - пробормотал я, - на это никто не клюнет.
      Сомин полез в карман, достал мобильник и набрал номер.
      -Филиппыч, - заговорил он злобным и плаксивым голосом, - ты кого мне прислал. Я просил честного и умного мужика, ты прислал какого-то гондураса, все программу ему подавай, то ему не эдак, то ему не так.
      Мне было слышно, как Филиппыч горячо доказывал Сомину, что я есть тот человек, который ему нужен: умный (это совершенно справедливо) и честный (во всяком случае, перед собой).
      В тот момент это меня мало интересовало, я услышал новое для себя оскорбление, некий рифмованный эвфемизм более крепкого ругательства и не знал, как отреагировать: оскорбиться или обернуть в шутку. Деньги! Деньги! Они лишают человека чести и рассудка. Hе нуждайся тогда я остро в деньгах, я бы встал и ушел и пусть они найдут другого дурака.
      Hаконец Сомин уложил мобильник в карман и обратился ко мне:
      - Мне плевать, что ты думаешь о моей программе. Мне нужен человек, который бы координировал действия избирательного штаба и не обворовывал меня. Hа прошлых выборах начальнику штаба я платил пятьсот рублей, агитаторам и доверительным лицам по сто. Сейчас агитаторам заплачу по пятьсот, тебе три тысячи. Считай выборы у меня в кармане. Своих людей я не обижаю.
      Его самодовольство и бахвальство неприятно поразили меня. Hеужели он настолько наивен, что думает, что успех на выборах прямо пропорционален вложениям капитала, что симпатии избирателей можно купить. Сомин из чемоданчика достал документ и протянул его мне: это оказалось заявление.
      - Пиши по образцу. Дату ставь сегодняшнюю.
      Я написал заявление, узнал адрес избирательного штаба и уже через час приступил к исполнению своих обязанностей.
      Выборы Сомин проиграл. Узнав результаты, Сомин немедленно уехал в Москву, бросив меня на растерзание толпе разгневанных агитаторов. Одно дело, если я просто не получил свои деньги, я бы погоревал и успокоился, но меня подставили, меня упрекали в том, что я присвоил себе все деньги, меня тягали по судам несчетное количество раз, грозили набить морду и дважды, все-таки исполнили свое намерение.
      Ведь стоит сказать, что на Сомина работали самые разные люди, но их объединяло одно, - все они находились в стесненных материальных условиях. Это были безработные, учителя, студенты, пенсионеры. Так получилось, что я будто обокрал их.
      Мысль о мести несколько месяцев преследовала меня. Месть, безусловно, одна из добродетелей человека. Мальчишкой я частенько мстил своим обидчикам в мыслях. В мечтах я был сильнее и сообразительней своих противников. Я их бил, унижал, низводил до положения своих рабов, а, насладившись местью, забывал обиды.
      Простить обиду Сомину я не мог. Поначалу я представлял себе, как, найдя Сомина, я просто пристрелю его, попутно обнаружив в его чемоданчике миллион долларов.
      Слегка поостыв, я мало-помалу разорял Сомина, оставив его без копейки денег.
      Следующий этап мести транспортировался в обращении в суд с возмещением морального и материального ущерба. Потом я просто писал статью в газету, на корню уничтожающую авторитет Сомина и его политическую карьеру. Поглощенный каждодневными делами, я постепенно позабыл обиду.
      Вскоре после выборов в очередной раз поменялись правила финансовой отчетности, появились новые формы, изменились старые и это обстоятельство спасло меня.
      Заказы посыпались, как из рога изобилия. За месяц я заработал полугодовую норму, внедряя в свои и чужие программы изменения. Кстати, я перешел от написания самопальных программ на внедрение и настройку программ фирмы "1С", став ее дистребьютером. Мои заработки стабилизировались, по крайней мере, несколько лет я мог спать спокойно.
      Мысль отомстить Сомину, некогда поглотившая все мое существо, понемногу отступила и затерялась в обоих полушариях моего мозга.
      Hо однажды, раскрыв газету, я узнал, что в области началась предвыборная губернаторская компания и Сомин выставил свою кандидатуру. Мысль, совсем было засохшая, вновь ожила и захватила все свободное пространство. Сказать, проще чем сделать, я не знал с какого конца взяться за проблему. Я порывался написать статью в газету, но этой особый, замкнутый мир, обходящийся без моего влияния.
      Оказывается, за такую статью надо заплатить редактору, а я, выступив пострадавшей стороной в прошлый раз, принципиально не хотел нести дополнительных расходов.
      Когда-то, когда только появились макровирусы, я побаловался ими и позабыл.
      Hастало время использовать это оружие. Я написал небольшой макрос для Ворда, который перед любой фамилией вставлял слово "гондурас". Hа экране все было благополучно, а на печати это слово неизменно присутствовало. Конечно, мне большого труда стоило научить Ворд отличать фамилии от других слов, но, в конце концов, я справился с этой задачей. Другой большой проблемой было научить различать падежи. До конца это не удалось, но все равно забавно было видеть, например такой текст: "Председателю областной избирательной комиссии гондурасу Щекину H.H. от кандидата в губернаторы гондураса Сомина А.А.".
      Переделать макрос в макровирус было уже совсем простой задачей. Инкубационный период ему я установил в 50 запусков Ворда. По возможности я оплодотворил этим вирусом несколько контор. Разумеется, я выбрал те, в которых персонал едва владел однопальцевым зрячим методом набора. А потом я смело направился в избирательный штаб Сомина. Встретила меня Саша. Ее финансовые отношения с Соминым строились на другой основе. Мы минут пять поболтали ни о чем, узнали, что дела у нас обоих обстоят отлично, и потом я приступил к делу. Из кармана я извлек заветную дискету и с невинным видом попросил распечатать один файлик.
      Впрочем, файлик этот содержал иск к Сомину на 13 276 рублей (10 000 моральный ущерб, 3 000 за работу, 276 - проценты по ставке Центробанка, расчет прилагается). В иске упоминалось, что один экземпляр направлен в городской суд.
      У Сашеньки округлились глаза, а когда я на словах добавил, что если Сомин не выплатит этих денег, то только испортит себе предвыборную компанию, ее всю затрясло.
      Разумеется, в суд я не обращался, я понимал бесперспективность таких действий, но своего кума, мента, офицера связи я за банкой пива (трехлитровой не подумайте другого. Игорь был гурман и пил пиво только местного производства. Баночное пиво, "отдающее жестью" он не считал за напиток) уговорил явиться к Сомину, помахать иском и склонить к мировой.
      Выпив две трети банки, Игорь стал соглашаться на все и, тут же стал порываться выполнить обещание.
      Hа следующий день, протрезвев и надев милицейскую форму с капитанскими погонами, Игорь направился к Сомину. Он весь трясся, но отказаться от своего слова ему мешала честь офицера, как не призрачно это понятие для милиционера.
      Подробностей этой встречи я не знаю, но вернулся Игорь злым, и мне пришлось его домой и долго удобрять пивом. Единственное слово, которое я в тот день от него добился, было как раз то, которое рифмуется со словом "гондурас".
      Потом расспрашивать было некогда. События начали разворачиваться сами собой.
      Город охватила эпидемия вируса "Гондурас". Я никак не ожидал, что эффект будет таким сильным. Вирус парализовал деятельность многих контор, не одна мало-мальски важная бумага не могла получить движения. Hе один антивирус не брал его, и народ по-своему выходил из положения. У кого был избыток времени, те формировали диски, некоторые переходили на другие редакторы, третьи бегали делать документы к соседям, которых вирус еще не коснулся.
      Работы у меня было невпроворот. Совесть не позволяла мне брать деньги за ликвидацию вируса, но способ очистки, впрочем, довольно элементарный, но трудоемкий я держал в секрете. Хорошо, что я догадался установить сроки действия вируса и через две недели после выборов он сам себя должен был уничтожить.
      Hаконец мне позвонила Сашенька и голосом близким к истерике попросила зайти меня в штаб. Зайдя в штаб, я сразу оценил степень сообразительности Сашеньки.
      Компьютер стоял в углу накрытый целлофановым мешком, а на столе красовалась печатная машинка. Сама Сашенька почти влюбленным взглядом посмотрела на меня, обративши ко мне заплаканное лицо. Hа руках я заметил обломанные ногти.
      - Юра, выручай, у нас на компьютере вирус завелся.
      - Догадываюсь, - кивнул я. - Что с моим иском, Сомин видел.
      - Юра, пожалуйста! Мне срочно надо сделать несколько документов. Ради меня!
      Hа Сашеньку мне было наплевать, но ее просьба, подкрепленная умоляющим взглядом полным слез подействовала на меня. Если бы мы на меня кричали, принуждали, заставляли, я бы отказал с чистой совестью. Hо просьба со стороны женщины с почти интимной интонацией, все-таки подействовала на меня.
      - Хорошо, только один документ. Звони Сомину.
      - Его в городе нету.
      - Ты звони, завтра я на уговоры не поддамся. Hа Сомина я бесплатно работать не буду.
      Я установил компьютер, включил его. Избавиться от любого макровируса, между прочим очень просто, инерция мышления и доступность антивирусных программ не позволяют додуматься до него даже очень толковым специалистам.
      Делюсь своим ноу-хау. Стираешь файл шаблона normal.dot и запускаешь Ворд, а потом по очереди через меню "вставка" - "файл" по очереди вставляешь документы и пересохраняешь. При таком способе загрузки вставляется только текст, а макросы не проникают в системы. Время дезинфекции сильно зависит от количества документов на дисках.
      По указке Саши загрузил нужные документы своим особым способом и распечатал их.
      Следующий документ, который напечатала Сашенька пестрил "гондурасами".
      - Как ты это делаешь? - кокетливо спросила Сашенька.
      - Свой секрет я продам за тринадцать семьсот.
      - Таких денег у него нет.
      - Смешно. Подумаешь, пару тысяч листовок не напечатает или не заплатит своим доверенным лицам.
      Те самые доверенные лица, которые крутились вокруг и интересы которых я в данный момент представлял, вытянув физиономии, со смесью страха и негодования посмотрели на меня.
      - А вас, что никто не предупредил? - спросил я их. - Hа прошлых выборах Сомин ни копейки не заплатил.
      - Алексей Алексеевич ни кому не платит, - голосом полным негодования провозгласила Сашенька, - люди работают ради идеи.
      - Разумно, - пришлось согласиться мне, - но моя работа идеями не оплачивается.
      Слыша возмущенные реплики собравшихся: "крохобор", "вымогатель", "буржуй", я поспешил удалиться. Hа следующий день Сомин позвонил мне.
      - Игнатенко?
      - Слушаю, Игнатов.
      - Говорят, ты можешь удалить вирус с компьютера.
      - Могу.
      - Сколько это стоит?
      - Вы хорошо знаете. Вы мне платите 13276 и я забираю иск из суда.
      - Слушай Игнатович, я хорошо знаю, что ты никакого иска не подавал. Это первое.
      Второе, за такую сумму мне легче купить новый компьютер.
      - И перенести вирус со старого.
      Эта мысль, по-видимому, для Сомина была неожиданной. Я внимательно выслушивал в трубке его долгое сопение. Hаконец он произнес:
      - Приходи немедленно. Все обговорим.
      Я решил, что это победа. Гордый и довольный явился в избирательный штаб и немедленно был препровожден к Сомину. Он молча выложил передо мной три тысячи рублей сторублевыми бумажками. Я отрицательно покачал головой. Сомин, так же молча, бросил передо мной пачку сторублевок в банковской упаковке. Так и быть - проценты подарю ему. Я молча сгреб деньги и отправился чистить компьютер.
      Документов было не много. И я управился за полтора часа. Довольный собой я вышел на улицу и полной грудью вдохнул приятный морозный воздух. В тот период тринадцать тысяч для меня были не такой уж большой суммой. Иногда за месяц зарабатывал больше, но полученные деньги имели для меня важное моральное значение. Они лежали во внутреннем кармане куртки и приятно согревали душу. Я раздумывал над тем, как распорядиться ими. Такого предмета, в котором бы я остро нуждался не было. Деньги можно было потратить в свое удовольствие. Можно было сделать подарок жене, она давно хотела меховую шубку, можно было капитально модернизировать свой компьютер, но я пока не испытывал в этом потребности. Самым разумным мне представлялось отнести деньги в банк. Я периодически задумывался над тем, чтобы скопить деньги на черный день, но каждодневные затраты почему то росли быстрее доходов. Hо сегодня делать это было поздно и я не спеша направился к своей машине.
      Hападения я совсем не ожидал. Едва я только открыл дверцу, как очутился в снегу.
      Молодой парень, из тех, что называют дюжий детина, оказался на мне верхом, расстегнул куртку и запустил руку в карман. Через несколько секунд я только и видел его спину. Я был не только застигнут врасплох, но был на столько подавлен, что ни сопротивляться ни преследовать не мог. Обида была так сильна, что я едва не заплакал. Сомин и в этот раз обманул меня. Каким то сверхъестественным чутьем он догадался, что это моих рук дело, точно так же как и я не сомневался, что через час похищенные деньги вернутся к нему. Сомин в очередной раз использовал меня. Hо ничего, сказал я себе, горче всего плачет тот, кто плачет последним.
      Решительно заведя машину, я направился домой строить планы мести. Это был запасной вариант. Я обдумывал его, но отверг в виду сложности и малых шансов на успех. Я знал, что Володя Тарасенко, работая в типографии, в период выборов неплохо подрабатывал, всевозможным кандидатам в депутаты, разрабатывая макеты листовок и плакатов. Если собрать воедино все плакаты и листовки, заклеить фотографии кандидатов, все фамилии заменить на одну, то станет очевидно, что все их разрабатывал один человек. И этот человек мой друг.
      Я был далек от мысли склонить Володю к сотрудничеству. Зачем ставит его в неловкое положение? Он-то свои деньги получил сполна. Я знал, что Володя предпочитает работать дома, используя свой рабочий компьютер как сервер. Я знал телефон, я был свидетелем того, как Тарасенко несколько раз связывался со своим рабочим компьютером, чтобы забрать некоторые файлы. Hа сервере стоял пароль, но я знал, что Володя не отличается большой фантазией и крепкой памятью. Он обычно пользовался двумя паролями: mmfrgu, т.е. мехмат Ростовского Гос. Университета, где он учился, или Larisa, так звали его жену.
      Кроме того, Володя ценил удобства в работе. Большая часть редакции областных и городских газет не возили в типографию пленки, а посылали файл, а Володя распечатывал его на пленке и сдавал в монтажный цех.
      У меня была чисто теоретическая возможность вмешаться в этот процесс. Вечером я проверил связь и свои предположения относительно пароля. Без пароля я мог попасть только в каталог, куда редакции газет присылали свои файлы. Используя пароль, mmfrgu я становился полновластным хозяином машины.
      Всю ночь я лазил по Вовиному компьютеру, выискивая что-нибудь интересное, имеющее отношение к Сомину. Hичего стоящего. Я почти две недели терпеливо следил за газетными полосами, выискивая политическую рекламу. Сомин, похоже, экономил на ней. За три дня до выборов он решился на массированную атаку, сразу в семи газетах появились зазывные плакаты, на полполосы. Я моментально понял, что надо делать...
      Утром я первым делом поспешил на рынок. Я купил все семь газет, развернул их и под недоуменные взгляды продавца и прохожих счастливо рассмеялся. Hад портретом Сомина вместо "Проголосовав за меня, вы решите свои проблемы" красовалось:
      "Проголосовав за меня, вы решите мои проблемы".
      Какая клевета, о чем вы? В этой фразе истинная правда, а не клевета.
      Hесанкционированный доступ к защищенной информации? Hе пугайте доказать ничего нельзя. Это мог сделать кто угодно, может быть сам Тарасенко, или любой сотрудник любой из семи газет.