Маски врагов - Атомное сердце

Первым разумный голос подал Живодер. Затянувшуюся драму он молча пронаблюдал, сидя на железном ящике – словно ждал, когда ему, наконец, предоставят слово.

– Поскольку у нас нет теперь опытного Вожака, кому-то надо взять управление на себя. Есть желающие?

Желающих не нашлось.

– Хорошо, – сказал Живодер. – Тогда, если никто не станет возражать, управлять кораблем буду я.

– Так ты умел управлять и молчал?! – теперь гнев Одноглаза переместился на Живодера.

– Простите! – Живодер важно поднял руку. – Речь шла об опытных Вожаках. Я имею некоторое представление об устройстве корабля, поскольку я техник высоких энергий. Но водить их мне никогда не доводилось.

– Вопросов нет, – сказал Мах. – Принимай командование.

– Договорились, – важно сказал Живодер и обратил взгляд к панели управления. – Ну, что я могу сказать, друзья. Мы, как говорится, приехали…

– Что это значит? – сухо спросил Мах.

– Это значит, что из прыжка мы вышли в районе, настолько отдаленном от Второй Гидры, что на имеющихся запасах обычного топлива нам ползти… Хм… Как минимум полгода.

– Что?! – заорал Мах. – Это невозможно.

– Тихо, тихо! – испуганно всплеснул руками Живодер. – Мах, я тебя умоляю, держи себя в руках. Ты же знаешь – тебе вредно волноваться! И нам тоже вредно, когда ты волнуешься…

– Что можно сделать? – прорычал Мах, с трудом удерживая над собой контроль. – Думай, Живодер! Ну!

Живодер занервничал, принялся выводить на панель управления какие-то данные. Мельтешение схем и символов подействовало на Маха успокаивающе. Он вытер пот со лба, посмотрел на перепуганных ассенизаторов, на впавшего в уныние Одноглаза…

Наконец, Живодер не очень уверенно произнес:

– Я даже не знаю… Можно попробовать…

– Не тяни! – гаркнул Мах, стукнув кулаком переборку.

– Ну… Ойла осталось совсем мало, – проговорил Живодер. – Использовать его в двигательных гранях нельзя – он уже в системе прыжкового двигателя. Короче… Можно попробовать полупрыжок…

– Что это значит?

– Прыжок на сверхмалое расстояние – в границах системы. Проблема в том, что он не поддается точному расчету. По крайней мере, эта посудина не знает, как его произвести.

– Делай, что хочешь, но доставь нас к этой Второй Гидры! – твердо сказал Мах. – Нам нужен ойл – и полетим дальше…

– Нас лучше оставьте на Гидре! – дрожащим голосом попросил Дори.

Мах не ответил.

По лицу Живодера было похоже, будто он собирается засунуть голову в улей с разъяренными пчелами. Есть такие насекомые на далекой Земле. В давние времена, когда Мах вместе с Гором служил в земном спецназе, и оба не подозревали о своей подлинной сущности, доводилось пробовать горный мед. Это довольно странно для понимания: такие злобные твари – и такой вкусный мед…

О чем это он? Конечно же – Гор! Нужно срочно сообщить ему…

– Живодер – вперед!

…Этот «полупрыжок» оказался куда более неприятен, чем можно было предположить. Похоже, корабль просто не был рассчитан на подобные маневры.

Маху казалось, что его прокрутили через мясорубку: болела каждая клеточка, все нестерпимо пекло и сводило судорогами. Все – кроме его атомного сердца.

Он поднялся на ноги среди вопящих от боли друзей и увидел, как на них неудержимо несется планета. Корабль падал.

Мах схватил Живодера, отчаянно затряс его – но тот был без сознания.

Тогда он сам бросился к панели управления, неловко протянул руки перед собой, пытаясь нащупать чувствительные нити. Что-то обожгло руки, и странное ощущение появилось в пальцах. Мах сделал какое-то движение – хотя, наверное, просто показалось, что сделал – корабль застонал от перегрузок.

– Как же это… – пробормотал Мах и попытался донести до корабля свою мысль…

Сверкнули алые отблески: словно, выйдя из болезненного забытья, включилась автоматика. И удивительное чувство единства с кораблем исчезло. Зато стала падать скорость, корабль с натугой выправился и лег на орбиту.

– Вторая… Гидры… – прохрипел Живодер. Он уже открыл глаза и смотрел на быстро меняющиеся столбцы символов. – Получилось…

– Ты молодец, – просто сказал Мах. – Но больше так никогда не делай…

Остатков топлива хватило лишь на то, чтобы посадить корабль. С этим автоматика, ведомая диспетчерским роботом гавани, справилась самостоятельно.

Объединенные странным сгустком обстоятельств люди ступили на поверхность незнакомого мира.

Огромная туша корабля нависала над ними, заслоняя от дождя. Небо было низкое, свинцовое, и по разбитому бетонолу посадочного поля неслись реки воды. Невдалеке виднелись серые силуэты гор, вершины которых срезали низкие облака. Нигде поблизости не было видно построек.

Да и здоровенный летающий мусорный бак, на котором они прибыли, оказался единственным кораблем в гавани.

Одноглаз удивленно озирался: он никогда не видел дождя. Медленно вышел из-под корпуса, осторожно подставил ладони под крупные капли…

Беглые ассенизаторы уныло сидели на опоре шасси, перебрасываясь взаимными упреками, и сетуя на судьбу.

– Чем живет эта планета? – спросил Мах.

Кло и Дори пожали плечами.

– Вряд ли здесь делают детское питание, – сказал Живодер. – Зато поговаривали что-то про торговлю людьми…

– С какой целью? – произнес Мах.

– Разные варианты есть, – сказал Живодер. – Здесь – Вольные миры. Может, просто работорговля – живая сила везде нужна. А может, и на запчпсти разбирают. Это самое прибыльное дело И рейдеры с охотой приобретают такое ассорти – вечно кому ноги, кому глаза не достает. Ну, а кто побогаче – любят обновить организм свежей печенью и новенькими почками…

– Нам до этого дела нет, – твердо сказал Мах. – Все, что мне надо – срочно выбраться в пространства Конгломерата…

– Что-то ты не договариваешь, Мах, – прищурился Живодер. – Конгломерат – это половина Галактики. Куда ты так рвешься, Мах?

Мах бросил на Живодера пронзительный взгляд и сказал:

– Ладно, тебе я обязан жизнью. Тебе скажу. Мне нужно на Землю.

– Куда?!

Живодер выпучился на Маха, как та земная рыба, которую поднимают с глубины… Камбала, кажется.

Неудивительно: Землей, зловещей Точкой невозвращения в Мирах пугают непослушных детей. Все, что известно об этой планете – то, что туда отправляют обреченных на смерть преступников. Даже координаты Земли не известны никому, кроме узкой кучки посвященных. Это – мрачная тайна Созерцателей, и никому не хочется совать в нее нос…

– Зачем тебе это? – спросил пораженный Живодер.

– Не спрашивай, друг, я не могу ответить, – покачал головой Мах. – Единственное, что я могу сказать: от того, успею ли я вовремя туда добраться, зависит судьба миллионов людей. А может, и целых миров…

– Умеешь ты рассуждать масштабно, – неуверенно хмыкнул Живодер. – Только я не хочу на Землю…

– Ты должен мне помочь.

– Но ведь даже координаты ее никому не известны!

– Мне известны. Все, хватит разговоров. Надо искать ойл…

Мах решительно двинулся вперед, по направлению к какому-то бетоноловому бугру, торчащему из почвы на краю посадочного поля. Только он нарушал пустынный пейзаж, и Мах решил, что где-то там и есть смысл искать людей. Следом потянулись растерянный Живодер, и обалдевший от впечатлений Одноглаз. Кло с Дори так и остались печально сидеть под корпусом корабля.

Бугор оказался крепко сбитым бункером, подозрительно оплавленным и подкопченным сверху. Бетонол вокруг был покрыт густой сетью трещин, почва, спеклась в стеклянистую массу. Мах невольно взглянул в серое небо. Оттуда-то оттуда, надо полагать, с низкой орбиты, лупили из среднего калибра. Слишком слабо, чтобы пробиться сквозь укрепление, но достаточно, чтобы никто не смел и носа высунуть наружу.

Видать, не самое спокойное место, эта Вторая Гидры…

Друзья успели изрядно промокнуть, но никаких признаков входа не обнаружили. И Мах просто крикнул:

– Эй, хозяева! Дома кто есть?

Ответом была вспышка молнии и далекий раскат грома.

– Мы бы топлива хотели прикупить. К кому можно обратиться?

Бетоноловое крошево под ногами затряслось, и огромная «шляпка», сдвинулась в бок, словно крышка гигантского чайника. Откуда-то снизу выдавило двухметровый черный цилиндр с овальным вырезом по центру. Усиленный дребезжащий голос сварливо произнес:

– Заходите. Только без глупостей! Оружие положить у входа – я сканирую…

Мах молча положил на бетонол древний уродливый тукер, отобранный у Кло. Затем приятели вошли внутрь цилиндра, который, видимо, выполнял роль то ли шлюза, то ли лифта. Тут же у всех троих перехватило дыхание: пейзаж за овальным вырезом исчез, и кабина провалилась вниз почти что с ускорением свободного падения. По кабине принялись носиться воздушные вихри, вдобавок она крутилась вокруг собственной оси, отчего всех просто разметало по стенкам. Это было небезопасно: за оставшейся открытой овальной дырой теперь мелькали темные стены шахты.

Наконец, она встала, как вкопанная, отчего Живодер не удержал равновесия, рухнув на четвереньки.

– Странное средство передвижения, – буркнул он, подымаясь и отряхиваясь.

Мах первым вышел из кабины. Приятели осторожно выбрались следом.

Теперь они были в обширном зале с низким давящим потолком. Освещалось помещение странно: все источники светы были направлены им в лицо.

– Чего надо? – пробубнил аппаратно усиленный голос. На фоне ослепительных светильников происходило какое-то движение.

Мах пожал плечами:

– Так вроде, сказал уже. Нам нужен ойл. Вы можете заправить наш корабль?

– Вы чьи люди? – подозрительно поинтересовался все тот же голос.

– Что значит – чьи? Мы – сами по себе люди, – сказал Мах.

Где-то там, у дальней стены рассмеялись. Живодер поежился, Одноглаз покосился назад, в сторону лифта.

– Сами по себе, – повторил голос. – Хорошо сказано. То есть, за вами никто не стоит, так я понимаю?

– Все верно, – кивнул Мах. Разговор отчего-то переставал ему нравиться.

– Значит, за вами – никого, и вы втроем лезете в нашу нору. Так я понял? – продолжал голос.

– Слушайте, к чему эти разговоры? – Мах говорил осторожно, чтобы, чего доброго, не сорваться. Чутьем Сильного, он ощущал по ту сторону света направленные на них стволы. В случае, если беседа пойдет не так – у них просто нет шансов…

– Ну, вы все правильно поняли, – сказал Мах. – Ведь это гавань? Значит, вы принимаете корабли? Значит, обслуживаете, заправляете.

– Это МОЯ гавань! – в голосе послышались дребезжащие нотки. – Здесь садятся лишь те, кого я считаю нужным принять…

– Нас же приняли, – миролюбиво сказал Мах.

– Грязный сервер! – ругнулись на том конце зала. – Гавань приняла корабль одного моего давнего знакомого. Но я не пойму, кто вы такие, и что делаете на его корабле, если утверждаете, что ни на кого не работаете?!

Вот те раз! Выходит, не зря Консерва выгружался в открытом космосе. Ему явно не хотелось попасть в ситуацию, в которой сейчас оказались Мах и Живодер с Одноглазом.

Однако, игру следует продолжать. Тем более, никаких других вариантов пока не видно.

– Был его корабль – теперь наш, спокойно сказал Мах. – Вы не допускаете такой ситуации?

У дальней стены послышались голоса. Похоже, там совещались.

– Я допускаю любую ситуацию, – холодно сказал голос. – Все будет зависеть от того, что вы можете предложить.

– Во сколько нам обойдется заправить корабль? – спросил Мах.

– Учтите, у нас здесь Темная окраина, и ойл дождем не льется, – усмехнулся голос. – Скажем, так: полная заправка вашего корыта будет стоить десять тысяч иридов…

– Сколько?! – выпучился единственным глазом Одноглаз, но Мах жестом остановил его.

– Хорошо, – сказал он. – На полную заправку нас не хватит. Нам бы добраться до ближайшей более-менее цивилизованной системы…

– До Зирги, – быстро сказал Живодер. – Она ближайшая, и она же более-менее… По-крайней мере, там так не дерут за топливо!

– Вот как? – задумчиво произнес Мах.

Зирга – планета больших возможностей. Даже если не удастся улететь оттуда, он найдет способ оповестить Гора. И ради этого теперь он готов пойти на все. Спросил громко:

– Сколько же будет стоить заправка – чтобы хватило до Зирги?

Теперь явственно послышался хохот нескольких глоток. Мах глубоко вдохнул, коротко выдохнул, стиснул зубы.

– Так столько и будет стоить, – почти ласково сказал голос. – Зирга – на пределе досягаемости для вашего ведра. Вы, детки, наверное, еще не поняли, в какой заднице находитесь…

Снова хохот.

Мах почувствовал, как его лицо залилось краской. Давно он не чувствовал себя столь беспомощно…

– У нас всего девятьсот иридов! – чуть не плача, пискнул Одноглаз.

Надо было искать решение. Любой ценой.

– Ладно, – сказал Мах. – Тогда такое предложение. Здесь у меня два человека. Там, у корабля – еще двое. Я слышал, вас интересуют человеческие запчасти. Забираете всех. Только запрограммируйте корабль до Зирги…

Смех невидимых весельчаков оборвался. Там, очевидно, несколько обалдели от подобного предложения.

Одноглаз с Живодером поначалу просто остолбенели, не зная, как реагировать на заявление приятеля.

– Не знаю, насколько качественный товар, – продолжал Мах. – Возможно, подлечить надо, подчисть, что-то просто выкинуть. Но ведь на заправку должно хватить?

И тут Живодера прорвало:

– Что?! Я не верю своим ушам: ты продаешь меня? Своего спасителя?!

Он просто дрожал от ярости, и, казалось, сейчас вцепится Маху в горло.

– Ы-ы… – Одноглаз, даже не нашедший слов, завыл и, схватившись за голову, опустился на пол.

Голос откашлялся и произнес:

– Да, парень, похоже, тебя действительно, прижало. Только, вот, какое дело: мне не нужно никаких сделок, чтобы реализовать твое предложение. Незачем тратить драгоценный ойл на ваши паршивые тела. Вы – никто. Вас попросту не существует – ведь ваши задницы не прикрывают действительно серьезные люди, так? Сдается мне, вы просто угнали чужую собственность, а за это с неизбежностью следует расплата. Поэтому поступим следующим образом: я, пожалуй, соглашусь принять ваши тела в дар. Да, да – на что-нибудь они сгодятся. А корабль, в знак дружбы, верну хозяину. Надеюсь, он будет благодарен…

Мах уже не слушал. Ярость вырвалась на свободу – и он бросился вперед. Хозяева подземелья, похоже, не ожидали от чужака такой прыти, и ему почти удалось добраться до линии фонарей – туда, где сгрудилось несколько растерянных парней, открывших по нему беспорядочный огонь…

Один из разрядов, все-таки, достал его.

Перестав ощущать собственное тело, Мах рухнул на пыльную поверхность и по инерции кубарем пролетел до самой стены. После чего увидел маячащий на фоне лба массивный черный ствол.

– А у тебя, шутник, я сам вырву сердце, – сообщил ему сухой жилистый человек с холодным взглядом и, похоже, обожженным лицом. Именно его голосом велись все эти бесполезные переговоры. На грудь ступила нога в тяжелом металлизированном ботинке. Но Мах не ощущал тяжести.

– Боюсь, мое сердце тебе не подойдет, – криво улыбнулся он.

Боковым зрением, видел, как крепкие люди в серых комбинезонах куда-то тащат отчаянно сопротивляющегося Одноглаза и хмурого Живодера.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не послышался знакомый голос:

– Вот это да! Кого я здесь вижу!

Обожженный отвлекся от Маха, глянул в сторону лифта:

– Кого это опять несет сюда? Консерва, ты, что ли? Тебя ж, вроде, зарезали на астроидах?

– Я, Шкура, я. Ты, смотрю, совсем не изменился: снова потрошишь зазевавшихся прохожих. А твоя информация устарела: вместо меня зарезали другого. Очень смешно получилось, потом расскажу… Смотри-ка, знакомые лица!

– Ты знаешь этих? – Шкура сделал шаг назад, выпав из поля зрения Маха. Он по-прежнему не мог пошевелиться.

– О, да, – теперь над ним возникла ухмыляющаяся физиономия Консервы. – Они имели неосторожность подбросить меня на своей посудине. Надо же, не думал, что они такие быстрые… И как сквозь патрули проскочили? Уж не полупрыжок ли умудрились сделать?

Мах молча смотрел в потолок. Даже горячее сердце не могло помочь онемевшему телу придти в движение. Консерва присел рядом на корточки, прикусил губу, отвел взгляд…

– Слушай, Шкура, что ты собираешься с ними делать?

– Как обычно, – бросил Шкура. – Отдам костоломам – пусть разберут по ранжиру…

Консерва рассмеялся нервным дребезжащим смехом.

– Знаешь, приятель, мне как-то неловко: все-таки, эти ребята вытащили меня с каторги.

– А я-то здесь причем? – недовольно отозвался Шкура. – Что ты вообще здесь делаешь? Еще не хватало, чтобы на хвосте ты притащил людей Краба: похоже, эти идиоты сперли у него корабль.

– Плевал я не Краба, – равнодушно сказал Консерва. – Все равно я не собираюсь оставаться на Темных окраинах. Пора перебираться в цивилизацию.

– Чтобы перебираться в цивилизацию, нужны ириды, – усмехнулся Шкура. – Не припомню, чтобы они водились у тебя в изобилии.

– Это точно, – рассмеялся Консерва. – Но, похоже, я сорвал главный приз. Ты будешь смеяться: я подчистую вынес фабрику концентрата на Каменюке. Только собрали партию для годовой отправки…

– Не может быть!

– Я тоже так думал. Твои пленники очень вовремя пригнали транспорт. И знаешь что? Я не смог бы сгрузить на свой шлюп даже половины. Так что древняя развалюха пришлась кстати.

– Но Краб этого так не оставит. Представить только, какая заварушка начнется, если все выплывет…

– Это точно. Потому груз надо срочно переправить на Зиргу. Я знаю, кому впихнуть товар. И раз этот транспорт все равно здесь, то можно отправить всю партию целиком. Я уже приказал перегружать концентрат обратно. Заодно устрою для Краба отвлекающий маневр – пусть гоняется за пустым шлюпом. Но я уже посмотрел – транспорт нужно заправить. Хочешь войти в долю?

– Заманчиво, Консерва, заманчиво. Но Краб…

– А ты посчитай прибыль и прикинь риск. Одно другого стоит.

– А-а, умеешь ты убеждать, Консерва!

Оба бандита рассмеялись, весьма довольные друг другом.

Мах почувствовал, что тело снова начинает слушаться. Атомный насос качал кровь с удвоенной скоростью. Сначала обрели чувствительность пальцы, затем чуть повернулась голова…

Бешеный рывок – и он вот держит Шкуру за горло. Консерва шарахнулся назад, множество стволов хищно уставились в строну Маха.

– Вы возьмете нас на Зиргу! – прорычал Мах и еще сильнее сдавил голо Шкуры. Тот захрипел, нелепо тряс руками. – Мне нужно на Зиргу! Или я сам разберу вашего босса на запчасти! Кому голову?..

Люди Шкуры подняли крик, принялись осторожно обходить Маха и его заложника со спины. Еще мгновение – и у кого-то сдадут нервы…

– Не стреляйте! – замахал руками Консерва. – А, ты дружок, смотри, не придуши компаньона! Шкура, ты, это – отпусти их, пусть летят со мной на Зиргу! Мне понадобятся помощники – смотри, какие славные, инициативные парни!

Историческая партия контрабандного концентрата готовилась к отправке. Что это был за концентрат, Мах даже знать не хотел. Стоя, рядом с кораблем, он смотрел в хмурое небо, туда, где по его представлениям, была далекая-далекая Земля.

– Я просто не могу поверить! – причитал Живодер. Он ходил взад-вперед за спиной Маха, потрясал руками, хватался за голову. – Продать нас на органы каким-то негодяям. И ты смог бы после этого спокойно спать?!

– Это не важно, – устало сказал Мах. – Главное – добраться до Земли. Хоть через Зиргу, хоть через твой труп…

– Нет, я просто ушам своим не верю!

– Прости меня, Живодер, – Мах с трудом оторвал взгляд от неба, взглянул на приятеля. – Ты просто не представляешь, насколько это важно. Даже не для меня. Для всего человечества…

– Человечество… – фыркнул Живодер. – Когда я слышу про человечество, сразу подозреваю какую-то грандиозную подлость. Наверное, оттого меня на Целину и отправили.

– Прости… – снова повторил Мах.

– Да, ладно, – смягчился Живодер. – Верю – твоя цель того стоит. Ведь ты не только других – себя не жалеешь… Скажи, за что в тебя стреляли?

– Как-нибудь в другой раз, – нахмурился Мах. Он не любил вспоминать этот эпизод.

Они сидели на огромном «башмаке» опоры под титаническим телом транспорта. Рядом примостился приземистый пузатый шлюп, который робопогрузчики освобождали от мешков с концентратом. Груженые платформы медленно перемещались к наполовину распахнутом зеву бака, взмывали к черным провалам, где аналогичные механизмы повторяли операцию в обратном порядке.

Вокруг кораблей, подозрительно поглядывая друг на друга, бродили вооруженные люди Шкуры и Консервы. Они явно не доверяли друг другу, а вместе – не доверяли небу, откуда в любо момент ждали мстительных хозяев краденого груза. Дождь и не думал прекращаться, и это не прибавляло горячим парням настроения.

Единственный, кто наслаждался несущимися с неба потоками воды, был Одноглаз. Он стоял в сторонке, подставив лицо каплям, и счастливая улыбка не покидала его измученное лицо. Бывший Копатель никогда в жизни и надеяться не смел увидеть сразу столько упоительно свежей воды…

Прислонившись спиной к опоре, Мах ненароком подслушал разговор местных «авторитетов», который те, впрочем, и не думали скрывать от бесправного беженца с Ямы.

– Я тут подумал, – сухо произнес Шкура. И решил: я полечу с тобой.

– Это еще зачем? – удивился Консерва.

– Сам посуди: партия концентрата громадная. Такое раз в жизни бывает.

– Это точно…

– А, значит, ошибок быть не должно. Вдруг тебя попытаются кинуть? Кто страховать будет? А у меня ребята хваткие. Как ни посмотри – вместе надежнее…

Консерва посмотрел на Шкуру понизывающим взглядом и вдруг расхохотался:

– Ах, ты хитрюга! Все-таки, не доверяешь! Да и как я мог предположить, что ты отпустишь меня одного с таким грузом, ха-ха!

– Дело даже не в этом, – понизив голос, сказал Шкура. – Я все время думаю о Крабе. Рано или поздно, он заявится на Гидру. Хотелось бы, чтобы в этот момент меня здесь не было. Лучше отсижусь на Зирге, пока все не уляжется…

– Ладно, – кивнул Консерва. – Только в этом гробу тесновато всем будет. Придется твоим ребятам в технологическом туннеле лететь. Не в вонючие же баки их засовывать…

Первыми в технологический туннель выбросили бывший экипаж транспорта 7-707. Кло, Дори, Одноглаз и Мах с Живодером оказались в самой мрачной и холодной части туннеля, ближе к кожуху прыжкового двигателя. Маху, показалось, что на этом настоял Шкура, которому вряд ли понравилось, как его держали за горло.

Мрачные мужчины, с ног до головы обвешанные оружием, долго рядились за места, то и дело переходя на крик и хватаясь за тукеры. За всем за этим Мах даже не заметил, как взлетели. Предстояли долгие маневры и разгон перед прыжком, и вскоре вольные стрелки несколько успокоились – как преждевременно решил Мах.

Однако, не тут-то было. Вооруженные парни, устроившиеся на корабле, а значит, получившие определенное право считаться полноправными рейдерами, принялись играть в карты.

Мах давно уже отметил для себя одну странность: игральные карты, что в Мирах, что на Земле почти идентичны. Надо думать, их открыл для землян какой-нибудь сосланный в давние времена Обреченный.

Впрочем, дело даже не в этом, а в том, что троица негодяев, обиженных на то, что их оттеснили в корму, к «отбросам общества», принялись играть на Одноглаза. Видимо, его облик раздражал игроков, и проигравшему выпадало его прирезать. О чем с шутками и прибаутками и заявили – так, чтобы сам Одноглаз слышал. Такие вот незатейливые развлечения здесь, на Темных окраинах.

Бедняга пребывал в полуобморочном состоянии. Мах же спокойно следил за развитием событий. Он не переставал внушать самому себе: никуда не лезть, ни во что не вмешиваться. Главное – добраться до Земли. Главное – успеть…

– Ну, что, Жало – да ты продул! – бросая карты, хрипло воскликнул толстый, исходящий потом, игрок. – И не забывай – исполнить надо красиво, как ты умеешь!

Другой, угловатый, будто сломанный в нескольких местах, парнишка заржал. Тут же, в ожидании зрелища, сюда потянулись другие рейдеры.

Проигравший – крепко сбитый низколобый мужик в защитном жилете на голое тело – молча встал, из закрепленных на голенище ножнен со звоном выхватил огромный нож с зазубренным лезвием. Мах, бывший Мусорщик, прекрасно знаком с такой штукой: вонзается в тело, как в масло, после чего распадается на грани, мгновенно превращая внутренности в фарш. Любимый перочинный ножик во всех Вольных Мирах.

Одноглаз жалобно пискнул. Когда проигравшийся, к потехе собравшейся публики, приблизился к обомлевшей жертве, Мах не выдержал.

– А давай-ка, лучше меня! – сказал он, схватив низколобого за запястье.

Тот вырвался, мрачно поглядел на Маха, бросил злобно:

– Погоди, и до тебе дело дойдет!

– А чего ждать? – Мах улыбался, но это была лишь видимость улыбки.

В сердце концентрировалась жуткая взрывоопасная смесь. Нужна одна только искра…

Низколобый помедлил: он помнил, как ловко этот тип прижал Шкуру. Со стороны зрителей послышались насмешливые замечания, подзадоривающие выкрики и презрительный свист.

– Э, – протянул кто-то. – Да Жало не хочет карточный долг выполнять. Может, он еще и слабак?

Низколобого перекосило. Он напрягся и ловко извернувшись, всадил лезвие… в пустое место.

Это и была искра, взорававшая Маха изнутри. Он зарычал и ударом в скулу сшиб Жало с ног. Его приятели немедленно бросились на Маха. Но у того было важное преимущество: ведь каждому рейдеру известен закон – на своем корабле стрелять нельзя. Только врукопашную.

И здесь этот закон был не на стороне рейдеров. Бешенство, овладевшее Махом бросило его вперед – в самую гущу озлобленных врагов. Технологический туннель превратился в вопящую от злобы свалку.

…Когда Маха, наконец, скрутили, металлизированная поверхность была усеяна корчащимися от боли телами. Однако опытные рейдеры – это не полулюди с Ямы. Они были не дураки подраться и знали толк в рукопашной.

Заносчивого драчуна не убили по одной-единственной причине: на шум выскочил Консерва. Повезло, что в этот момент он не был связан с кораблем нитями управления. Быстро разобравшись в ситуации, он присел напротив обезображенного побоями лица Маха.

– А ты неплох в драке, – сказал он, с кривой улыбочкой осматривая «поле сражения». – Пойдешь ко мне в команду?

– Я бы с удовольствием, – с трудом двигая разбитыми губами, сипло сказал Мах. – Только времени нет…

– А ты подумай… – Консерва поглядел на озверевшие физиономии своих людей и бросил:

– Этого – на мостик.

И пояснил Маху:

– Чтобы тебя раньше времени не прирезали. А вы все – не трогать заложников! Поняли?

Шкура демонстративно не смотрел на Маха – словно того вообще не было на мостике. Он удобно разлегся в специально доставленном сюда кресле. Такое же было и у Консервы. Мах же, по-прежнему, сидел на полу.

Впрочем, «авторитетам» было не до строптивого заложника: корабль только что вышел из прыжка в системе Зирги.

Звезда была довольно далеко: Консерва вывел транспорт на дальней орбите. Здесь намечалось рандеву с подельниками.

Основная идея заключалась в следующем: корабль, по сути, представлял из себя никому не нужный хлам. Так что его и предполагалось использовать под летающий склад, продав в качестве бесплатной упаковки к грузу. Еще желательно было бы найти какой-нибудь кувыркающийся в этом районе булыжник (благо, их здесь предостаточно), чтобы основательно закрепить на нем транспорт. После чего демонтировать ходовой сервер и повредить двигатели – во избежание.

Транспорт заглушил двигатели, и был теперь малозаметен в бесчисленных грудах космического мусора и шныряющих туда-сюда кораблей: система Зирги – одна из самых оживленных в Вольных мирах. Опасались не столько слабых и коррумпированных Сил безопасности, сколько местных рейдеров, которых на окраинах роилось предостаточно. Но Консерва утверждал, что знает эту систему, как свои пять пальцев, и в этом районе рейдерам ловить нечего.

Оставалось лишь ждать, когда на панели управления появятся метки «своих» кораблей.

Консерва о чем-то тихо болтал по карманному линеру. Это верный ход: галактический аналог земной сотовой связи менее заметен в потоках информации, чем дальняя связь корабля. Впрочем, таковой вообще могло не быть на прогнившем мусорном баке.

Прошел не один час. Метки планет и кораблей лениво ползли по сегментам панели управления, сменяясь столбцами ни о чем не говорящих Маху данных. Как вдруг тревожно пискнуло, экран мигнул красным.

В опасной близости от транспорта из прыжка выходил корабль.

Земные ученые считают, что звук в вакууме не распространяется. Ученые Миров не спорят с этим утверждением. Но факт остается фактом: при выходе из внепространственного прыжка материального тела по космосу разносятся раскаты самого настоящего грома.

Его не нужно улавливать специальными приборами – он слышен даже сквозь самую толстую броню…

Одновременно с раскатами грома на панели остро засверкало: вспышки разрядов указывали место выхода постороннего корабля.

– Это еще что такое?! – ахнул Консерва.

– Разве ты не ждал никого? – напряженно подавшись вперед, спросил Шкура.

– Из прыжка – нет… – проговорил Консерва, быстро принимая управление.

Изображение на панели укрупнилось, детализировалось…

Не надо быть большим специалистом, чтобы узнать пограничный бриг Конгломерата миров. Достаточно взглянуть на яркие опознавательные знаки.

– Грязный сервер… – пробормотал Консерва. – Что здесь делает пограничник Конгло?!

– Подстава? – быстро предположил Шкура.

– Подстава была б, если сюда скакнули драккары Краба, – огрызнулся Консерва. – Но при чем здесь Конгло?!

Между тем, бриг сбрасывал скорость.

– Он нас засек! – запаниковал Консерва. – Замедляется!

– Если он хочет досмотреть нас, то почему не выходит на связь? – недоуменно произнес Шкура.

– Да какое там – досмотреть! – воскликнул Консерва, лихорадочно считывая данные. Он же в чужом пространстве!