Таймырский Эрмитаж

В конце концов Олег Иванович начал прикидывать, как реализовать такие мечтания. Всё получалось хорошо, только транспортировка стройматериалов и прочих грузов в Саяны возможна лишь вертолётом, а много ли вертолётом перевезёшь? Кроме того, Олегу Ивановичу в мечтах рисовалась не лубяная избушка, освещаемая лучинами, как у староверов, а современное комфортабельное жильё с надёжным снабжением электроэнергией. Для этого годились бы ветроэлектрогенераторы и солнечные батареи. Но ни то, ни другое в самый разгар зимы, когда потребность в энергии особенно остра, в Саянах с их туманами и полнейшим штилем невозможно использовать. Нет, Саяны не подходят, осознал Олег Иванович и начал искать себе убежище в других местах Сибири. И всюду препятствием было полнейшее безветрие во времена длительных зимних сибирских антициклонов.

Уже отчаявшись найти место, богатое на ветра, он бросил свой взгляд на Крайний Север. И сразу же понял, что ему нужен Таймыр. Обилие рек и озёр, многие из которых до сих пор остаются безымянными. Водоёмы сказочно богаты рыбой, к тому же преимущественно ценных пород. Необъятные просторы равнинной тундры и Ледовитого океана… Там есть, где разгуляться ветрам – неиссякаемому источнику энергии. Даже в зимние морозы. И забраться туда можно по замёрзшей тундре из Норильска или Дудинки с помощью мощного вездехода, завезя за один раз хоть сотню тонн грузов. Вот где можно уединиться! К тому же Таймыр – его родина. Всё! Решение принято. Олег Иванович стал прорабатывать проект своего переселения вглубь Таймыра.

* * *

Нет, не зря существует на свете орден чудаков! У братьев ордена есть неоспоримое преимущество перед простыми смертными. Столкнётся брат с проблемой, обратится к братьям за советом и помощью, и найдутся братья, компетентные и способные помочь. Первыми, с кем поделился Олег Иванович своими мыслями об уединении на Таймыре, были именно его братья по ложе. Возможно, многие из них подумали, что Олег Иванович слегка свихнулся. Но братья – солидные интеллигентные люди, и те, кто так подумал, не обидели Олега Ивановича неуместным в данном случае прямодушием. Наоборот, он

нашёл понимание и поддержку. Брат Вацлав, владелец инженерно-архитектурного бюро, предложил свои услуги по проектированию подходящего дома. Оказалось, что он незадолго до этого принимал участие в конкурсе на разработку проекта чешской научной станции в Антарктиде. Конкурс он проиграл, а победила фирма, предложившая проект станции на основе несущих стеновых панелей-сэндвичей из плит ОСБ[10] и пенополистирола. Проигравший конкурс брат Вацлав не загордился и предложил Олегу Ивановичу применить технологию более удачливого соперника.

Едва ознакомившись с ней, Олег Иванович восхитился – вот оно идеальное решение для его задумки! Панели-сэндвичи оказались самыми-самыми почти по всем параметрам: максимальная теплозащита при минимальном весе и поразительной механической прочности. Дом из них почти ничего не весит, и проблема доставки заготовленных стройматериалов существенно упрощается. К тому же монтаж такого дома из заранее приготовленных в заводском цеху деталей не займёт и недели. Обнаружился, правда, один изъян – стены из этих панелей легко прострелить даже из пистолета. Для “новых русских” этот изъян существенен, но не для ищущего уединения в безлюдье, где бандиты не водятся по определению. А потому Олег Иванович, не долго думая, подписал с братом Вацлавом договор на разработку проектной документации. И брат Вацлав не подвёл. Через полгода десять томов чертежей, таблиц и прочих строительных мудростей на комфортабельный дом с автономным электроснабжением от двух ветрогенераторов, адаптированный к условиям вечной мерзлоты, были готовы и переведены на русский язык.

Олег Иванович с детства усвоил, что сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь – пирожник. И уж тем более, проектировать дома должны архитекторы и инженеры-конструкторы. Бюро брата Вацлава и представляло собой команду тех и других. Предложенный ими дом был прост и функционален. Зимой в нём не страшны были никакие морозы. Современные технологии утилизации отходов жизнедеятельности давали уверенность, что непрошенный в тундре отшельник не загадит ни озеро, на берегу которого Олегу Ивановичу хотелось бы поселиться, ни тундру вокруг. Дом имел надёжную систему водоснабжения, которая бы не разморозилась и при минус ста градусах. Сердцем проекта были два немецких десятикиловаттных ветроэлектрогенератора, обеспечивавшие дом качественной электроэнергией с большим запасом.

В тундре из-за вечной мерзлоты можно строить дома только на сваях. Как быстро поставить надёжные сваи в тверди вечной мерзлоты? Быстро не получалось – традиционные методы требовали больших затрат времени и труда. Предложенное братом Вацлавом решение поставить дом на винтовые стальные сваи из Германии привело Олега Ивановича в восторг. Самая трудоёмкая часть работы превратилась в самую лёгкую. Короче, проект Олегу Ивановичу решительно понравился, и получив от брата Вацлава добротно переплетённые тома технической документации, Олег Иванович понял, что точка невозврата уже пройдена. Ему очень захотелось реализовать такой замечательный проект, и далее он действовал целеустремлённо и сосредоточенно.

Брат Вацлав постарался от души. Документация была проработана до последнего шурупа и снабжена подробнейшими инструкциями по монтажу дома. В море чертежей и пояснений Олег Иванович не мог сразу разобраться, но через неделю обратил внимание, что все двери и окна в доме имели возможность открываться и закрываться с помощью электропривода по командам с центрального пульта. Олегу Ивановичу показалось это совершенно излишним.

– Вацлав, зачем ты электрифицировал мне все двери и окна? Я вполне могу открывать и закрывать их вручную.

– Это твоё дело, Олег. Можешь от этого отказаться. Но помяни моё слово, тебе эта система обязательно понравится. Ты можешь, не вставая с места, проветривать свой дом, как хочешь. Да мало ли что случится, подвернёшь ногу, каждый шаг может быть тебе в тягость. Вот тогда-то эта система и пригодится.

– И что, такие двери кто-нибудь заказывает?

– Ещё как. Толстосумы об этом беспокоятся в первую очередь. Ну те, у кого на виллах службы безопасности размещаются. У них, кстати, это обязательное требование. Проникнет какой злодей в такую виллу, а сторожа его с помощью управляемых дверей в любой местности заблокировать могут.

– Ну а мне-то это зачем?

– А что, в тундру злодеи, думаешь, не заберутся?

– Да трудно туда будет попасть.

– Ну смотри, дело хозяйское, но я бы тебе не советовал от этой системы отказываться. Сам увидишь, что с ней жизнь комфортнее будет.

Олег Иванович возражать не стал. Кто знает, что будет с ним в недалёком будущем? Под старость и такое облегчение жизни может быть в радость.

* * *

Ещё несколько лет назад Олег Иванович ни за что бы не поверил, что ему может прийти в голову такая сумасбродная идея – уединиться, как библейскому отшельнику. А теперь он стал этой идеей попросту одержим. Предстоящее одиночество представлялось ему вполне естественным. А сколько интересного ожидает его в добровольном заточении… В общем, будущее рисовалось ему просто прекрасным: быть ни от кого независимым, иметь возможность размышлять о мироздании и изложить свои мысли в монографии. К тому же испытывать особый уют посреди крайне негостеприимной тундры. Успешное противостояние стихиям – это должно быть клёво! Олег Иванович, человек уходящего поколения, консерватор, терпеть не мог молодёжного сленга, но вот надо же! Попутал его бес-искуситель, и непроизвольно сорвалось у него в мыслях непереносимое слово – “клёво”. Напрашивающееся из его испытанного лексикона “замечательно” как-то поблекло по сравнению с этим дерзким “клёво”.

У одиночества помимо прочего есть ещё один существенный плюс – отшельник на исходе своих дней никому не будет в тягость. Никто не станет в мыслях повторять Пушкина “Когда же чёрт возьмёт тебя!”. Отшельники умирают легко, по крайней мере, для других. Разумный отшельник должен позаботиться и о том, чтобы и для себя умереть легко, без мучений. Мысль об одиночестве у Олега Ивановича как-то автоматически соединилась с мыслью последующего ухода из жизни когда-нибудь потом. То есть, его уединение должно закончиться не возвращением в мир бурлящей жизни, а уходом в мир теней. Когда-нибудь потом, в необозримом будущем… Вот именно, что потом. Не сейчас. И об этом можно будет подумать позднее. Но вот однажды ему представилось особенно отчётливо, что это необозримое будущее может оказаться вполне обозримым и близким. И было бы легкомысленно не озаботиться этим заранее. Однако, первая же конкретная попытка поразмышлять на эту тему вызвала у него беспокойство. Ну вот умрёт он в своём уютном доме и будет лежать непогребённым неопределённо долго. Когда-нибудь придут люди в его дом… Боже, какую неприглядную картину они увидят! Нет! Этого нельзя допустить. А как? Загадка. Как сделать, чтобы своими останками не осквернить ни дом, ни окрестности и не вызвать неприятные эмоции у тех, кто когда-нибудь придёт в его обитель? И решение нашлось.

Уставший от жизни, исполнивший всё, что задумано, слабый старик укладывается на ложе из сухих лиственничных брёвен, одевает на руку датчик пульса, принимает смертельную дозу снотворного и засыпает вечным сном. Датчик пульса при его полной остановке посылает сигнал на пульт управления, который приводит в действие фитиль. Под брёвнами вспыхивает костёр, пламя перекидывается на брёвна. Свежий западный ветер раздувает огонь, и бренное тело старика дымом улетает в бескрайнее небо. Огненное погребение завершается. На месте остаётся куча золы, которую таймырский ветер разносит по тундре. Через год никаких следов от старика не остаётся.

Олег Иванович явственно представил себе такую картину, словно он стоит неподалеку и ощущает жар от горящей лиственницы. Чёрт возьми! Это был бы замечательно красивый уход. Никому не досаждая, исчезнуть из этого мира. Идея огненного самопогребения захватила Олега Ивановича, и он стал прикидывать, сколько лиственницы необходимо, удастся ли сжечь всё так, чтобы в дым и золу обратились не только мягкие ткани, но и крупные кости скелета. С костями возникала заминка. В костре на ветру едва ли удастся создать необходимую температуру в достаточном объёме и достаточно долго. Надо бы поднять температуру горения. Первая мысль была подавать в зону горения кислород из баллона. Но с кислородом надо быть осторожным – может рвануть подающий шланг, и всё будет напрасным. И химик Олег Иванович быстро нашёл безопасную альтернативу: вместо кислорода надо подавать закись азота. Она не взрывается, но при разложении в пламени костра высвобождает большое количество кислорода, и температура горения от этого резко возрастает. Вот тогда и будет обеспечено полное сгорание.

Продумав и просчитав всё необходимое, Олег Иванович сам начертил устройство для равномерного распределения закиси азота под ложем погребального костра. Завершив эту работу, Олег Иванович испытал заметное облегчение и даже прилив веселья. Теперь можно не печалиться проблемой ухода. Он уйдёт красиво. А раз так, то было бы неплохо отснять весь этот процесс на видеокамеру. Пусть те, кто когда-нибудь придёт на его станцию, убедятся, что он не сбежал и не затаился, а именно улетел в небо.

* * *

Не имей сто рублей, а имей сто друзей – гласит народная мудрость. Ста друзей у Олега Ивановича не было. У него вообще не было друзей в общепринятом смысле слова. У него было несколько приятелей, совсем немного, с которыми он с удовольствием общался при встречах, на которых он мог рассчитывать, и которые также могли рассчитывать на него. Но их отношения нельзя было назвать той дружбой, о которой слагают песни. Это было именно приятельство. Приятели не лезут друг другу в душу. Они друг другу симпатизируют и друг друга уважают. У Олега Ивановича был в жизни один настоящий друг – это его жена. Наверное, друзья встречаются только у тех мужчин, кто не завёл себе верную спутницу жизни.

Мудрость мудростью, а жизнь жизнью. Отсутствие друзей, как показывает практика, вполне компенсируется наличием денег. У Олега Ивановича не было ни друзей, ни приятелей, ни просто знакомых в чуждой ему сфере автомобилестроения. Но он нашёл подрядчика в Мурманске, готового за приемлемый гонорар спроектировать и изготовить индивидуальный вездеходный автопоезд из тягача и двух прицепов для заброски в один присест всего необходимого в тундру. Почти полностью автопоезд был изготовлен в Минске. В Мурманске тягач был дооборудован для эксплуатации при морозах до минус шестидесяти градусов. Всё было сделано лучшим образом без малейших намёков на дружбу между Олегом Ивановичем и подрядчиком. Также и в Питере он нашёл совершенно незнакомых ему электронщиков, которые спроектировали и скомплектовали всё необходимое для организации надёжной связи между его будущим убежищем в тундре и остальным миром. Те же электронщики сделали Олегу Ивановичу чувствительную систему безопасности. В радиусе почти до километра вокруг дома эта электроника могла фиксировать перемещение крупных зверей – медведей, волков, оленей – и людей. Застать Олега Ивановича врасплох в его будущем доме в тундре будет невозможно.

Закупить всё необходимое для воплощения задумки в жизнь было относительно просто. Были бы деньги, а деньги у Олега Ивановича, слава богу, имелись, и немалые. Гораздо сложнее было получить у властей разрешение на строительство дома в центре северной оконечности Таймыра. Олег Иванович умудрился раскрутить свой бизнес без малейшего соприкосновения с чиновниками. Точнее говоря, с российскими чиновниками. В Чехии он вынужден был изредка отчитываться и ходатайствовать в государственных учреждениях. И он уже привык, что чиновник в Чехии – друг человека, как он сам шутливо делился своими впечатлениями со знакомыми в России. Никаких препонов ему в Чехии чиновничество не чинило. Скорее, наоборот – охотно и бескорыстно помогало. Такого же отношения в России Олег Иванович не ждал. Не имея собственного опыта, он, тем не менее, прекрасно знал, что любая подпись чиновника в России стоит немалых денег. Он мог бы, конечно, подмазать в нужных местах и получить вожделенные разрешения и согласования. Мог бы, но не хотел. Измажешься раз, не отмоешься никогда. И Олег Иванович начал искать обходные пути.

И снова ему помог орден чудаков. Он вместе с братьями Йиржи и Вацлавом навестил берлинскую ложу в уютном районе Груневальд. Там он получил координаты брата из России, который являлся руководителем одного из подразделений министерства природных ресурсов. Магистр берлинской ложи написал рекомендательное письмо своему брату, и Олег Иванович через месяц встретился с ним прямо в здании министерства. Обменявшись ритуальными приветствиями, братья очень быстро нашли общий язык. Заходившая время от времени в кабинет секретарь была уверена, что её босс встретился со старым другом-однокашником – настолько приятельски протекала их беседа. К этому времени Олег Иванович придумал ширму для своего частного проекта. Он назвал своё будущее убежище научной станцией, которая будет вести мониторинг погоды и северных сияний. Брат-чиновник раскусил хитрость Олега Ивановича – особой потребности в такой научной станции, очевидно, не было, но чинить препятствий не стал. “Ну что ж, научная станция – дело благородное, надо поддержать. Тем более, средств из бюджета ты не просишь”, – подмигнул он Олегу Ивановичу и заверил, что поднадавит на губернатора в Красноярске.

– У тебя есть кто-нибудь в Красноярске, кто бы “приделал ноги” бумагам в канцелярии губернатора?

– Профессор-биохимик подойдёт?

– Не лучшая рекомендация для бюрократических игр, но за неимением…

– Он, кстати, тоже брат ордена, как и я.

– Что, орден уже пробрался в Красноярск?!

– Нет, что ты. Он в той же чешской ложе, что и я.

– Ну тем лучше. Оставь его координаты, я подготовлю нужную бумагу и пошлю копию твоему брату.

– Прекрасно!

Так Олег Иванович смог в конце концов получить все необходимые согласования и разрешения, не запятнав себя ни копейкой взяток. Наряду с разрешениями, относящимися строительству, Олег Иванович получил также и разрешение на приобретение оружия – карабина “Тигр-9” и пистолета Макарова. И какая из этого следует мораль? Вот она: если бы удалось всех российских чиновников обратить в чудаков, исповедующих любовь, дружбу и правду, то, глядишь, и искоренилось бы на Руси мздоимство!

Глава 7. Фишер и “Форекс”

Ваня Фишер родился и вырос в Сибири в большой семье немцев-спецпереселенцев, потомков немецких колонистов екатерининской поры. Почти двести лет в немецкой колонии сохранялся родной немецкий язык, но уже первое поколение, рождённое после насильственной высылки поволжских немцев далеко за Урал, по-немецки почти не говорило. Вот и Ваня Фишер, как и его братья и сестры, к большому огорчению учительницы немецкого языка получить оценку выше тройки никак не мог. После школы Ваня поступил в сельхозинститут в Омске и через пять лет стал агрономом. Ваня вернулся в родную деревню, женился и начал скучную своей размеренностью жизнь, от которой не ожидал никаких перемен ни к лучшему, ни к худшему. Но пришла перестройка, и вихрь обрушившихся потрясений забросил его на родину дальних предков – в Дюссельдорф, где он из Ивана превратился в Йоханна.

На новом месте всё, казалось бы, было замечательно, но найти хорошую работу Йоханн никак не мог – его диплом агронома никого не интересовал. Да и немецкий язык у него был хуже некуда. “Да, здешний хрен не слаще нашей редьки”, – всякий раз проговаривал он в уме, отмечаясь на бирже труда. Но однажды забрезжил свет в конце тоннеля – ему рекомендовали пройти курсы веб-дизайнеров. Поучившись три неполных месяца, Йоханн стал перебиваться случайным заработками, создавая простенькие сайты для более предприимчивых земляков, таких же переселенцев, раскрутивших собственную торговлю на новой родине.

Избыток свободного времени Йоханн проводил в свободном плавании в океане интернета, где он естественно заякорился на популярном сайте “Одноклассники”. Там он и столкнулся вновь с бывшим однокашником Коляном Мягковым, что его не особенно порадовало. Был Колян в школе головной болью учителей, а после школы он очень быстро стал головной болью милиции. До Йоханна ещё в Союзе дошли слухи, что стал Колян убеждённым уголовником-рецидивистом. Но вот Колян объявился через интернет, и оказалось, что он вполне преуспел в жизни. В Москве у него свой бизнес, общается он только с солидными людьми, разъезжает по свету и запросто может подкатить к Йоханну в гости. Йоханн таким самоприглашением Коляна ничуть не воодушевился, но возразить не смог. В школе пользовался он нелестной славой мягкотелого тюфяка, и с годами характер его не затвердел.

И вот тёплым майским вечером 2007 года сидит Йоханн с Коляном на открытой террасе ресторана и не знает, как отвязаться от брызжущего самодовольством однокашника.

– Слышь, Ваня, ты со мной не пропадёшь. Ты не представляешь, какой у меня авторитет в серьёзных кругах. Двенадцать лет на киче – это заслужить надо. Не каждому дано. А сейчас я при таких делах, Ваня… А ты, я вижу, не кайфуешь?

– Да куда там. Так, перебиваюсь.

– Не дрейфь! Ты в компьютерах сечёшь?

– Ну так… в общем. Страницы в интернете по заказам делаю.

– Это хорошо. А хочешь, я тебя на работу устрою?

– Ты? Где?

– Да тут же, в Дюссельдорфе.

– Да брось…

– Ваня, ты же меня знаешь. Колян сказал, Колян сделал.

– И что за работа?

– А смотрящим будешь.

– Как это, смотрящим?

– Да очень просто. Наш один авторитет держит тут на паях с вашими одну такую контору. В общем, брокеры они. Валютой торгуют. Про “Форекс” слышал?

– Ну так, в общих чертах.

– Ну вот. На этом “Форексе” наши лохи свои денежки просаживают. Ну кто-то там и выигрывает, кому какая масть выпадает. Так вот наши русские лохи в последнее время ломанулись сюда счета открывать, как раз в здешней конторе. Считают, что здесь всё по-честному. Так оно так и есть – всё чин чином. Просто наш авторитет хочет всё держать под контролем, и ему нужен свой работник в этой конторе, чтобы всё видел и всё отслеживал. Потому и “смотрящий”.

– Хм, и что, ты думаешь, я ему подойду?

– А что ты, хуже других? Твоё дело сидеть, не рыпаться, и обо всех клиентах с нашей родины регулярно докладывать, какие богатенькие буратины свои денежки сюда несут. Интересуют главным образом те, что счета на сотни тысяч евро открывают.

– А это законно?

– Ну ты даёшь! При чём тут закон? Ты же ничего воровать не станешь. Просто начальству вовремя докладывать, а вот с другими полный молчок.

– А как с зарплатой?

– Вот, с этого бы и начинал. Зарплата как в банке. Для начала пять тысяч евро в месяц положат, а потом ещё столько же премиальных может быть. Устроит?

У Йоханна пересохло в горле. О “Форексе” он слышал. Были у него и знакомые, которые на “Форексе” пытались разбогатеть. Сам он играть с Фортуной не рисковал, интуитивно чувствуя, что все эти игры, хоть с валютой, хоть с акциями, рано или поздно кончаются крахом. В выигрыше всегда остаются только брокеры. И вот ему предоставляется шанс самому стать брокером, иметь достаток и быть защищённым от краха.

– Ну, попробовать стоит…

– Да уж куда там, конечно же стоит! Ну так что, согласен?

– Согласен. С чего начинать?

– А ни с чего. Сиди дома и жди. Я шефу о тебе почирикаю, он даст команду здешнему бугру, и тебя, как белого человека, пригласят. Твоё дело – не выкаблучиваться, и всё будет тип-топ.

Колян на следующий день улетел в Москву, а через две недели Йоханн получил приглашение на собеседование к шефу брокерской конторы, размещавшейся на верхнем этаже офисного здания в деловом центре Дюссельдорфа. Всё и в самом деле прошло, как по маслу. На следующий день Йоханн числился уже в штате и проходил инструктаж. Его работой стало открытие и сопровождение счетов русскоговорящих клиентов. Было это совсем несложно. Жить стало намного веселее. Спасибо Коляну!

Месяц спустя Колян объявился в Дюссельдорфе снова.

– Ну что, научился дурить лохов?

– Да никто никого не дурит, всё нормально.

– Нормалёк, нормалёк. Я же говорил. А теперь слушай сюда. Запоминай на работе, какие клиенты с толстыми счетами у вас там обогащаются, а дома заноси их в список. И раз в месяц сбрасывай мне с домашнего компа.

У Йоханна засосало под ложечкой. Вот оно! При инструктаже его предупреждали о необходимости соблюдать в строжайшей тайне любую информацию о клиентах, а тут Колян его прямо на шпионаж толкает.

– А что ты так скис?

– Да нельзя же о клиентах информацию передавать.

– Нельзя. Всё правильно. Ты и не передавай её никому. Кроме меня. Она же шефу нужна для контроля. Ты же не на сторону инфу толкаешь, а самому совладельцу даёшь отчёт. В чём тут грех? Шеф других совладельцев контролировать должен? Должен. А тебе это дело поручено, потому что я за тебя слово замолвил. Ты же никого никогда не закладывал, не так разве?

– Ну, так вроде…

– Да так, так! Я ж тебя знаю. Но имей в виду, начнёшь трепаться, мне и тебе головы не сносить. Шеф этого не любит.

И Йоханн с тяжёлым сердцем согласился с Коляном. Началась новая рутина. Он аккуратно и добросовестно работал в небанковском секторе брокерской конторы. Нередко ему приходилось растолковывать нюансы игры на “Форексе” новым клиентам. Его спокойный рассудительный тон почти всегда снимал сомнения у клиентов, и они подписывали объёмистые договора об открытии счетов в брокерской конторе. Дома же он делал заметки из памяти о движении денег на счетах наиболее богатых клиентов из бывшего СССР. В конце месяца заметки сжимались до краткого одностраничного отчёта, который тут же уходил на электронный адрес Коляна.

* * *

Шеф Йоханна в брокерской конторе господин Тюлли, швейцарец по происхождению, любил работать в своей загородке с открытой дверью. Так он слышал все разговоры в операционном зале. Рабочее место Йоханна было прямо у двери к шефу, и он прекрасно слышал, как шеф общается с потенциальными клиентами, звонившими в контору. Со временем Йоханн непроизвольно стал копировать уверенную манеру шефа вести беседу в нужном направлении, а на сильный русский акцент Йоханна порой стал накладываться швейцарский акцент шефа. Однажды шеф необычно сильно возбудился в разговоре с очередным желающим поиграть на “Форексе”.

– Очень хорошо, господин Дудински, очень хорошо. Мы рады таким клиентам, как вы… Да-да, мы охотно встретимся с вами в нашем бюро. Для вас мы обязательно найдём время… Что? Вы сейчас в Чехии? У вас там бизнес?… Прекрасно, прекрасно… Договорились, ждём вас. До свидания.

Господин Тюлли вышел из своей загородки, довольно потирая руки. Подойдя к месту оператора, ведущего чешское направление, возбуждённо заговорил:

– Господин Кратохвил, у вас намечается серьёзный клиент, и вот что я вам скажу: этот чех говорит по-немецки, как немец. Я поначалу был уверен, что он откуда-то из Баварии. Да, кстати, Дудински – это же чешская фамилия, не так ли?

– Да, такая фамилия не удивительна, но она, скорее всего, польская. В Чехии многие имеют польские корни, а Дудински явно имеет польскую кровь.

– Ну, как бы не сглазить, на той неделе он заявится к нам.

Через неделю гость из Чехии – седой, как лунь, грузный старик – объявился в загородке шефа. Шеф плотно закрыл за собой дверь, и Йоханн улавливал лишь отдельные эмоциональные выкрики обычно спокойного швейцарца. На этот раз разговор шефа с клиентом затянулся на целый час – неслыханное дело. Коллега Йоханна Кратохвил сгорал от любопытства, что за фрукт попадает под его опеку? Любопытство его с приятным предчувствием достигло предела и тут же сменилось разочарованием, когда шеф, простившись с гостем, подошёл не к нему, а к Йоханну. Настал черёд изумляться Йоханну: столь важный новый клиент, не то немец, не то чех, оказался на самом деле… русским. К Чехии же он имел отношение как владелец пивзавода средней руки возле Праги. Глянув на договор, только что подписанный господином Дудинским, Йоханн не сразу поверил своим глазам: новый клиент депонирует пять миллионов евро – рекордный вклад в небанковском секторе их брокерской конторы.

Где-то через неделю после активации счёта Дудинский открыл первую позицию с осторожным рычагом один к десяти на пятьдесят миллионов и поставил на рост евро по отношению к американскому доллару. Через полчаса позиция была закрыта, а на счету загадочного клиента прибавилось без малого сто тысяч евро. В этот день Дудинский ещё дважды открывал позиции по евро-доллару и оба раза удачно ставил на рост евро. В итоге новый клиент заработал за день двести двадцать тысяч евро. Затем последовала пауза на целую неделю, после чего история повторилась: Дудинский в течение дня трижды ненадолго открывал позиции на рост евро к доллару и трижды имел успех, нарастив на своём счету ещё сто пятьдесят тысяч евро. Ещё через неделю Дудинский снова заработал – на этот раз почти двести пятьдесят тысяч евро. Так и пошло. Дудинский изредка и ненадолго открывал позиции на рост евро и почти всегда выигрывал. Иногда у него случались и проигрыши, но он быстро закрывал позиции, как только курс евро начинал падать. Через полгода на счету Дудинского было уже более семи миллионов.

Господин Тюлли имел устойчивые привычки. Каждый год третью неделю августа он проводил на рыбалке в Норвегии. И вот настал очередной август, на этот раз 2008-ой по счёту от рождества Христова, и господин Тюлли вновь собрался на рыбалку. В последний день перед отъездом он неожиданно пригласил к себе Йоханна.

– Послушайте, господин Фишер, в субботу девятого августа у вашего подопечного господина Дудинского день рождения. Мы обязательно должны его поздравить. К таким солидным клиентам мы обязаны относиться с максимальным респектом. К сожалению, я не могу его поздравить сам и прошу вас сделать это от моего имени. Вот вам текст. Пожалуйста не забудьте отправить его в понедельник одиннадцатого числа прямо с утра.

– Хорошо, господин Тюлли, обязательно будет исполнено.

В тот же день вечером Йоханну позвонил Колян.

– Ну так как дела? Колись.

– Да какие тут дела. Всё по-старому.

– Ну а тот пензенский старик ещё не разорился?

– Этот разорится, как же, жди. Клепает деньги, как семечки щёлкает.

– Ух ты! Так это же здорово, Ваня. Пусть клепает. Кстати, о нём мы до сих пор ни хрена не знаем. В чём дело?

– Так я ж тебе говорил. Все данные об этом клиенте хранятся у босса. А это значит, как в швейцарском банке. Не добраться.

– Вот это хреново, Ваня. Ну хоть что-нибудь ты можешь из своего босса вытянуть? Разговори его на каком-нибудь корпоративе.

– Да уж. Легко сказать “разговори”. Это же кондовый швейцарец. Да, вот чуть не забыл. У Дудинского девятого августа день рождения. Буду его в понедельник поздравлять от имени босса.

– Он что, в Дюссельдорфе будет?

– Да нет. Пошлю ему поздравление “мылом”.

– Жалко. Но ничего. Не кашляй.

Сумма на счету Дудинского постоянно нарастала. Однажды Дудински открыл позицию с рычагом один к сорока на двести миллионов евро и через час её закрыл, срезав пятьдесят пунктов и заработав сразу миллион. Босс Йоханна только качал головой: этот русский старик имеет прямо-таки собачий нюх и безошибочно чувствует, куда пойдёт непредсказуемый валютный рынок. За год счёт Дудинского вырос до двенадцати миллионов, и это привело Коляна в лихорадочное возбуждение.

Глава 8. Колян берёт след

Год спустя после чудодейственного устройства на хорошо оплачиваемую работу Йоханн заметил, что в последние месяцы несколько важных клиентов закрыли свои счета. Господин Тюлли стал проявлять недовольство. Он поручил Йоханну связаться с пропавшими клиентами и постараться уговорить их вернуться в лоно их брокерской конторы. Многократные попытки Йоханна дозвониться до них ни к чему не привели.