Пожиратель чудовищ - Учитель шарлатанов

А то ведь съест. Хорошо хоть только тело, не душу, ее ему никто не отдавал и не продавал. В принципе, подобное чудовище с очень широкими возможностями и само столь ценную субстанцию взять не постесняется при случае, вот только есть в этом деле один нюанс. Как мне пояснил один из местных богов, я, подобно большинству выдающихся героев или злодеев, а также всех прочих сильно нашумевших исторических личностей, отношусь к игрушкам Судьбы. А сия дама одна из величайших сил мироздания и очень не любит помех своим развлечениям. И хотя таковых у нее не просто много, а очень много, просто взять и уничтожить кого-нибудь из нас некая высшая, ну, или там низшая сущность практически никогда не посмеет. – Хотя, впрочем, нет, не опоздал. Начальство ведь не опаздывает, оно задерживается.

– Брысь отсюда, – велел я демонице. – Мне одеться надо.

– Ой, да чего я там не видела? – фыркнула она, покорно разворачиваясь на месте, но все же пытаясь оставить последнее слово за собой.

– Все видела. Причем изнутри. Но все равно выйди! – Спорить с той, кто является составной частью магического симбионта, слившегося с тканями твоего тела, глупо. Пусть даже она теперь, после обретения сознания, отправилась в отдельное плавание, но связь-то с основой сохраняет и, если ее плоть уничтожат, вернется обратно. Хм-м, на обычный внутренний голос я еще согласен, но внутренний женский голос – это уже чересчур. Вообще плотоядная пакость, поселившаяся не без помощи Джулии в моем организме, имеет множество как преимуществ, так и недостатков. Зарастить любую, пусть даже смертельную рану? Дело пары секунд. Раздвинуть плоть на пути вражеского оружия, чтобы оно вообще ничего не задело и повреждений не нанесло? Сложно, но можно. Выметнуть из себя несколько, вплоть до сотни-другой, щупалец, прогрызающих себе путь даже сквозь доспехи, или сотворить заклинание, превышающее мои собственные возможности на порядок? Да нет проблем! Только готовься платить назначенную живым артефактом цену. А она всегда одна. Плоть, кровь и жизненные силы. Или того, кто попался под хищные щупальца, или текущего владельца магического симбионта. Живой артефакт, не поймавший добычи, поглощал ткани тела носителя, неведомым образом получая от этого процесса энергию, затем подстегивал регенерацию вместе с чувством голода и, когда пища, которой он помогал усваиваться едва ли не на сто процентов в рекордно короткие сроки, возмещала часть полученных повреждений, начинал цикл заново. До тех пор пока не возвращал с лихвой все потраченные им самим силы, отправляя полученные по грабительским процентам излишки прямиком Млфурию.

Натянув зачарованную мантию, способную самостоятельно заращивать на себе любые дыры – а с моим образом жизни выбирать иную одежду расточительно, – я взялся за первую деталь стальных доспехов. Очередных. Периодически приходится менять вышедшие из строя латы, уберегшие хоть от какой-то части сыплющихся на голову и прочие части тела ударов. Без этой бронебойной скорлупы прорехи в шмотках, а также шкуре появлялись бы чаще раза в три, а веса благодаря привычке к их ношению и живому артефакту все равно почти не чувствую. Симбионт без особенных проблем, но далеко не бесплатно, способен дать своему обладателю достаточно силы, чтобы ударом руки пробить каменную стену. Или две, если их какой-нибудь сумасшедший архитектор поставит рядом.

Еще в комплект обязательного снаряжения, без которого наученный разнообразными неприятностями, щедро подкидываемыми судьбой, я больше из дома ни ногой, входит посох главы ковена и мешочек со свернутым пространством, где лежит мой главный козырь: набор однозарядных и практически одноразовых боевых артефактов в виде колец и перстней, заполненных разными смертоубийственными заклинаниями. У чародеев – а пользоваться ими могли только они – подобные вещи не получили широкого распространения, так как мешали им колдовать, а надевать их сразу по несколько штук могли лишь самоубийцы. При соприкосновении двух формирующихся заклинаний, создаваемых кудесником лично или вытаскиваемых из подобной заначки, в девяти случаях из десяти получался взрыв, как минимум отрывавший пальцы. Никакой мистики, чистая физиология, просто у людей, а также эльфов, гномов и иже с ними конечности устроены таким образом, что закачать энергию в один-единственный палец, не затронув всю остальную руку, почти невозможно, и провернуть подобный фокус могут лишь очень опытные заклинатели с просто умопомрачительным контролем. Но я-то могу и щупальца использовать, причем в любом количестве, и даже если потеряю их штук десять-двадцать в результате несчастного случая, особо не огорчусь. Новые вырастут, причем почти моментально.

– Учитель, а вы подпишете нам с сестрой разрешение на посещение практических занятий по целительству?

Примерно полминуты я смотрел на загородивших путь вниз по лестнице детей, прежде чем вспомнил, кто они, собственно, такие и почему караулят фактически сразу же за дверями спальни. Ученики. Причем не чужие. Ксен Релли, молодой и, в принципе, не бесталанный потомственный маг-артефактор, глава собственного рода, состоящего аж из двух несовершеннолетних человек, возрастом немного меньшим его сопливого величества Дэриела Второго. И его двоюродная сестра Симона Вильес, совсем уж малых лет, унаследовавшая силы прабабушки-дриады, к тому же еще и прошедшая ритуал эльфийской химеризации. Шок и трепет для остальных преподавателей Академии. По заключенному с ними соглашению мне приходится заботиться о потерявших родню ребятах до совершеннолетия, за весьма солидную материальную мзду, должен признать. Но, собственно, учить их чему-то обязанности нет, поскольку статус воспитанников тогда еще придворного мага, а сейчас главы ковена магов Азалии открывает практически нереальные перспективы для самообразования.

– Чего вас туда понесло? – удивился я, подписывая мельком просмотренные бумаги отпечатком собственной силы, надежно заменяющим обычные закорючки. Подделать его тоже можно, но уже значительно сложнее. – Ты – артефактор, Симона друидизм вообще преподавать могла бы, если бы понимала, как свои фокусы делает.

– Филарим уговорил, – сослался ученик на полуэльфа, большого специалиста по древней истории, который занимался наукой ради разграбления гробниц, а разграблением гробниц ради науки, живущего в моем подвале со своими родными. По совместительству вампирами, что поделать, не повезло им попасться под клыки жаждущих основать новое гнездо кровососов. – Он утверждал, будто курс целительства, преподаваемый в Академии, включает в себя разделы, посвященные овладению особыми способностями организма, включая поиск еще неизвестных качеств, присущих от рождения. И сестре полезно, и я там успехи, наверное, делать смогу, ведь тонкая работа с артефактом и тонкая работа с пациентом имеют много общего, главное в них – иметь хороший контроль. К тому же в столице много больниц для бедных, где можно тренироваться без особой опаски, что, если пациент умрет, будут неприятности, и подбирать себе материал для тренировок на любой вкус и с любыми патологиями, от банальных ножевых ударов до наследственных проклятий.

– Какой способный мальчик, – неодобрительно пробурчал я, отмечая циничность рассуждений подростка. Но и правоту тоже, чего уж там. Нельзя сразу стать великим хирургом, ну или как здешний и куда более эффективный их вариант, целителем, сначала придется стоять на подхвате, потом самому заниматься с не слишком сложными случаями. И кто-нибудь из тех, кто окажется не по зубам молодому подрастающему поколению, откроет их личное кладбище и станет источником ценного опыта. – Всего полгодика в учениках у чернокнижника, а уже последнюю совесть потерял и готов острыми ножиками, противными зельями и жуткими заклинаниями народ изводить и маленьких девочек хочет учить тому же.

– Просто у меня есть достойный наставник, способный прирастить обратно оторванную им же самим руку, даже если и находилась она первоначально совсем в другом месте, – улыбнулся Ксен, уже привыкший, что мои слова и мои дела могут быть диаметрально противоположными, да и сам перенимающий понемногу такую манеру общения. А потом куда-то резво ускакал вместе с маленькой почти-дриадой, так и не сказавшей ни слова. И, возможно, даже не проснувшейся. Как показала практика общения с подобными существами, четыре часа активности в день для них не повод для паники и не симптом тяжелого заболевания, а допустимая норма, ну а уж половина суток на ногах так и вовсе трудовой подвиг.

Зевая во весь рот и, кажется, еще немного больше, цепляясь за абсолютно все встречающиеся на пути углы, я вывалился из особняка, напоминавшего гибрид одиноко стоящей башни и готического собора. И немедленно оказался сбитым не успевшей затормозить лошадью. Впрочем, кто из нас кого сбил – вопрос сложный, ибо мне-то на своих двоих устоять удалось, а вот всадник, как и его экологически чистое средство передвижения, шлепнулся на мостовую. Хорошо хоть ничего не сломали себе, судя по той скорости, с которой они поднялись на ноги, но уже раздельно друг от друга. Или это у них от переизбытка адреналина в крови и сейчас придется пострадавших в ДТП спешно лечить? Делать это не для своего носителя, а для других мой симбионт умеет, но процедура с эстетической точки зрения крайне неблаговидная, да вдобавок еще и очень затратная.

– Ах ты, тролль неуклюжий! – вместе с волной праведного гнева в воздухе соткалось какое-то заклинание, принявшее вид свитого из ветра двухметрового лезвия. М-да, вот и еще одно преимущество покинутого дома на ум пришло: дорожные разборки у нас протекают максимум с использованием бит или монтировок, но никак не с швырянием в оппонента разными пакостными заклинаниями. А помощь тут явно не требуется – молодой чародей, одетый в мантию не слишком серьезного кремового цвета, отделался немного запыленной одеждой; чародеи вообще крепкий народ, к тому же умеющий инстинктивно накладывать на себя защитные чары в секунды опасности при наличии достаточного резерва магических сил. – Да как ты, пугало огородное, посмел встать у меня, второго наследника рода Инр-менью, на пути?!

– Парень, полегче. – Я вообще человек мирный. Несмотря на репутацию жуткого чудовища и возможности, ее полностью оправдывающие. Ну, просто заводить себе врагов, а потом с ними героически бороться, внимательно следя, чтобы никто не ушел обиженным, а главное, имеющим возможность отомстить, откровенно лень, и потому большинство конфликтов стараюсь решить без драки. Во всяком случае, поначалу. – Между прочим, это кое-кто другой здесь налетел на своем жеребце на мирно идущего путника. Ты вообще тротуар от проезжей части отличаешь?

Вместо ответа заклинание сорвалось с места и ударило. В подставленную на его пути руку. И рассекло железо, ткань, кожу и мясо. Однако же, судя по удивленно выпученным глазам моего оппонента, ожидался совершенно другой результат. Например, перерезанное пополам тело. Просто между мной и не способным дать сдачи манекеном на полигоне, каким-нибудь попавшимся под руку разбойником или даже крестьянином есть большая разница. Во-первых, доспехи, сделанные мастерами своего дела, работающими в королевском дворце. Во-вторых, мантия того же качества. В-третьих, мое собственное тело благодаря наличию в нем живого артефакта очень и очень сильно. Ну и в-четвертых, как выяснилось давным-давно, еще в период работы на одного охотника на чудовищ, моя аура имеет неплохое сопротивление внешним магическим воздействиям. Примерно на уровне гнома, а представителей этой расы огненными шарами, ну, или прочими наносящими вред чарами убивать придется с такими же трудо– и магозатратами, как трех-четырех людей.

– Парень, ты попал. – Странно, но констатация очевидного факта его не успокоила. Иначе зачем бы было создавать еще три точно таких же лезвия? Так, надо все же постараться найти мирное решение возникших между нами разногласий. Броня-то зарастет, а боли благодаря своему паразиту-симбионту вообще не чувствую, да и студентик этот, а для преподавателя он явно хлипковат, может лишь задержать на пару минут максимум, если додумается бежать скорее прочь быстро и далеко, но мне надо на заседание явиться и исполнить там роль председателя и главного пугала разом. А выполнять свои обязанности в медленно восстанавливающемся рубище из металла и ткани как-то не комильфо, все же в цивилизованном обществе форму одежды принято соблюдать. – Причем, если не успокоишься, попал не только на продолжительные хозяйственные работы, но и в списки на отчисление.

– Глупая попытка, нелюдь, – хмыкнул волшебник, разрывая дистанцию между нами и взмывая в воздух на десять метров. По рукам его начали проскальзывать голубоватые разряды молний. Электричество – крайне опасное явление природы, которое, как удалось узнать из книг, боевые чародеи очень любят за свойство сбивать концентрацию, ведь пока трясешься под ударами тока, сосредоточиться и отбить атаку практически невозможно. – Я не первый год здесь учусь и знаю всех преподавателей в лицо. Ты… хм… На слугу не похож, они доспехов, да еще способных выдержать мою атаку, не носят.

– Верно мыслишь. – Никак не удавалось найти ответ на один простой вопрос: прыгать или не прыгать? Сшибить этого небесного птаха, судя по демонстрируемым способностям, практически дозревшего до выпускной церемонии аэромантов, удастся без проблем: одновременно готовить боевое заклинание, удерживать себя в воздухе и ставить какой-нибудь щит практически невозможно. Умей он подобное, числился бы не учеником, пусть даже одним из лучших, а преподавателем. Вот только в случае выполнения зенитного маневра точно придется чистить себя от пыли при приземлении и отправлять наглеца в больницу, а начинать свой первый рабочий день с причинения тяжких телесных студенту не очень хочется. – Я сюда недавно устроился.

– К тому же вышел из дома Директора, – продолжал использовать логику молодой волшебник. Вот только, похоже, на основании верных выводов ему довольно легко прийти к совсем неверным результатам. – Значит, ты – сторож! А знаешь, что мы, маги, делаем со слишком уж наглыми сторожами?

Был бы я действительно им, боюсь, так и не сподобился бы узнать. Разряд молнии ударил с небес, окутал мою фигуру, вцепился синими плетями в латы и бессильно рассеялся. Ноги со стальными башмаками, на которые незаметно на первый взгляд наполз пробившийся из-под булыжной мостовой грунт, прекрасно справились с заземлением.

– Ошибка, молодой человек. – Вышедшее из плеча щупальце, пробуравившее мантию и открывшее изнутри специальную бойницу в доспехах, выскочило наружу и потянулось за спину. Чтобы вернуться оттуда, крепко сжимая посох главы ковена магов. – Ты немного не угадал.

Вышеупомянутый с первого взгляда опознал артефакт, сопоставил со слухами, которые неминуемо должны были докатиться с полей сражений недавно отгремевшей войны и до этого места, побледнел, икнул, закатил глаза и рухнул прямо на булыжную мостовую вниз головой, кажется, набирая по мере полета вниз дополнительное ускорение с каждым пройденным метром. Тихо хрустнула сломанная шея. Быстро ее восстановив как было и оттащив неудавшегося идиота-самоубийцу с проезжей части прямо на руки каким-то подошедшим зевакам, я поспешил наконец к своей цели по главной, а потому довольно широкой улице Академии, громадного комплекса из нескольких десятков зданий, пары парков, искусственного пруда, мини-кладбища и черт знает чего еще.

На заседание вовремя все-таки. Хорошо, когда перед тобою расступаются. Даже не знаю, что на это влияет больше, моя должность и репутация или же размеры. Большинство местных жителей, по стандартам обитателей Земли, если и не карлики, то где-то рядом. Рост полтора метра – признанная норма для всех, кроме великанов или огров, а потому от закованного в железо амбала, который выше их на две головы, шарахаются в сторону быстрее, чем осознают, кто он, собственно, такой. Правда, есть и минусы подобного телосложения. Опустим сложности с гардеробом, даже не обязательно быть придворным магом, чтобы тебе шили на заказ, но как быть с мебелью? Она же не рассчитана на такие нагрузки, а потому, находясь в гостях, приходится садиться на стул, играя в лотерею, выдержит он или все-таки развалится. А чересчур низкие притолоки? Учиться бить кирпичи головой никогда не пробовал, но думаю, уже вполне способен, натренировавшись на многочисленных косяках. Но еще, что самое худшее, найти здесь себе нормальную девушку практически невозможно. Даже любительниц экзотики отпугиваю. Исключение было пока только одно, но оно являлось замужним, живущим в глухой провинции и дурную славу нового придворного мага каким-то образом умудрившимся пропустить мимо ушей. Наш роман был крайне мимолетным по причине не вовремя вернувшегося из служебной командировки на войну мужа-рыцаря.

– Главное в нашем деле что? Главное в нашем деле – вовремя смыться, – едва слышно пробормотал я некоторое время спустя, когда надоело слушать болтовню магов, способную утопить в себе не хуже иного болота. Как назло, царивший вокруг шум и гам, сравнимый только с бурлением возмущенных масс фанатов на стадионе во время футбольного матча, именно в эту секунду резко оборвался, разнеся слова по всему большому и гулкому помещению. – Вот почему, спрашивается, я еще тут сижу и никуда не удрал?

– Может, потому, что вы тут главный? – осторожно заметил лысенький суховатый старичок по имени Мран, самого обычного, в общем-то, облика, если на пальцы ему не смотреть. Во-первых, при рождении их было одиннадцать, что свидетельствовало об имевшихся в организме волшебника наследственных мутациях, и, можно ставить золотой самородок против гнутого гвоздя, только этими, в общем-то, бесполезными придатками они не ограничились. А во-вторых, первоначальное число перстов кто-то сократил чем-то острым до восьми. Но полученные травмы нисколько не мешали чародею оставаться одним из лучших мастеров-алхимиков страны, а также обучать своему ремеслу подрастающее поколение. Единственные, кто мог однозначно обскакать его на выбранном поприще, так это старшие родственники леди Сейлел.

– Вряд ли, – подумав, отмел я его предположение и потянулся выскользнувшим из ладони щупальцем в сторону вазочки с фруктами, стоявшей на дальнем, метрах в десяти, конце стола. Ну, просто из ближних тарелочек, блюд и подносов мой организм уже практически все схомячил. Заседание наиболее высокопоставленных колдунов Академии волшебства, где я председательствовал, пытаясь поскорее войти в курс творящихся здесь дел, чтобы использовать ресурсы данной организации в личных целях, длилось слишком уж долго, чтобы не проявлять интереса к разложенному тут и там съестному. Возможно, уже целых полчаса. – Скорее потому, что, если я не заставлю работать вас, мне придется работать самому, чего как-то не хочется. Давайте кто-нибудь с самого начала начнет перечислять все имеющиеся у вас проблемы и пути их решения, а то я уже запутался в ворохе принятых мер и объяснений, почему они оказались неэффективными.

Здесь и сейчас можно позволить себе откровенность. Маги, изрядные циники и эгоисты, третирующие слабых, но склоняющиеся перед сильным, мерилом положения среди себе подобных считают личное могущество. А конкурентов мне в стране нет. Не осталось. Всех заботливо повывели. Теперь вот и Мальграм умер. До сих пор, кстати, не могу прийти к однозначным выводам насчет того, как отразится его гибель на моей судьбе. С одной стороны, два настолько высокопоставленных шарлатана на одно государство – это многовато, один из нас рано или поздно прокололся бы и утянул за собой второго. Но с другой стороны, очень уж подозрительно совпала моя отставка с должности придворного мага и смерть этого наглотавшегося яда пройдохи.

– У нас некомплект наставников для ранее преподававшихся специальностей и дисциплин, – покорно начал рассказывать алхимик, вырывая меня из раздумий о том, как опасно жить в этом придворном серпентарии, где чем ярче и больше очередной его обитатель, тем он опаснее. Мран в Академии, чей преподавательский состав за время смены власти и последовавшей за ней войны изрядно сократился, самовольно взвалил на себя обязанности исполняющего обязанности директора. Вернее, Директора. Покойный менталист так привык к своей работе, что сделал название занимаемой должности прозвищем, заменившим ему имя, которое теперь только в старых документах и можно было найти. – Да, впрочем, я вам все это еще в предыдущий визит говорил. С тех пор часть проблем удалось решить, найдя достаточно компетентных специалистов почти на половину пустующих должностей и не выйдя за пределы намеченного бюджета. Но и сейчас некому учить друидов, духовных целителей, бестиологов, боевых магов, гидромантов и пиромантов. С некромантами, после недавнего инцидента, совсем уж худо, не только учить некому, но и уже наложенные на тренировочное кладбище плетения поддерживать.

– А тот второй маг смерти, который после знакомства с астральным монстром выжил, – попытался припомнить я темнокожего волшебника. Как же его звали то? – На дроу еще похож немного. Он-то куда подевался?

– В родовое поместье уехал, решив, что дальнейшая работа в Академии может пагубно отразиться на его здоровье, – развел руками самозваный заместитель. – Кроме того, в ближайшее время опустеет расположенное на территории святилище, а значит, придется искать штатного жреца, способного проводить все необходимые ритуалы и давать понятие молодым магам о возможностях святой силы. Вот мы и не можем решить, что лучше: изменить программу, сложившуюся за века работы, допустить к работе со студентами менее компетентных, чем хотелось бы, специалистов или же все-таки изыскать где-нибудь средства для найма настоящих профессионалов.

– А со жрецом что? – спросил я, припомнив здоровенного детину, единолично выполняющего обязанности по поддержанию в порядке здания, где стояли статуи богов всего местного пантеона. К своему стыду, изучить его пока времени не было. В Азалии молились в основном Ремесу Торговцу, чью специализацию уточнять не имелось нужды, а всех других вспоминали при случае или большой необходимости. Например, храмов бога войны на всю страну имелось лишь три штуки, да и то два из них сейчас пустовали. Просто данному небожителю истово поклонялись жители нашего воинственного соседа, Виреи, с которой Азалия только-только заключила мирный договор, а жрецы его культа в данном конфликте весьма активно действовали на вражеской стороне. – Заболел? Или переезжает?

– Умирать собрался, – огорошил меня такой новостью Мран. – Ему же, вообще-то, далеко за триста пятьдесят, он старше нашей Академии, просто выторговал у покровителя за какие-то услуги вечно крепкое и нестарое тело. Однако же последние два десятка лет всерьез думает о переходе в мир иной, поскольку слишком устал жить, а также страдает частыми приступами всевозможных болей, рассеянности и время от времени начинающимся маразмом. Осенью уже договорился с кем-то из своих о том, где состоится его погребение, и собирался каким-нибудь унылым долгим зимним вечером уснуть и не проснуться, но в стране начались перемены, потом война… В общем, он проявил твердость духа и временно задержался среди живых. А сейчас приехали вы, наступил какой-никакой, но порядок, и он снова собрался от нас уйти. Вот даже сегодня на заседание не пришел, хотя обязан, поскольку тоже входит в число виднейших специалистов.

– Может быть, уже умер? – предположил кто-то из незнакомых мне чародеев. Впрочем, более-менее я знал только двоих. Старого алхимика и его дочку Нистру, поскольку оба они входили в ковен магов и, следовательно, являлись сильнейшими и потому главными из здесь присутствующих.

– Да нет, – возразили ему. – Не должен. Вчера его вроде бы видели у часовни, он гулял.

– Ну, много ли на это времени надо? – не желал успокаиваться довольно молодой на вид волшебник в темной мантии без украшений. – Раз, и все. Тем более, если у старика все с осени еще подготовлено было.

– Тихо! – рявкнул я, машинально создавая чары усиления звука и вливая в них столько силы, сколько смог. За время войны это удалось натренировать едва ли не до автоматизма. Солдаты, во всяком случае та их часть, с которой довелось близко познакомиться, особо воевать, тем более без отданной им команды, не спешили. Приходилось подгонять магическим аналогом мегафона или же иными, куда более жестокими методами. – Все ясно, наш жрец дышит на ладан, возможно, что уже и не дышит, детали не важны. Кто может заменить его в занятиях по теологии, ну или как там его предмет называется, хотя бы на первое время, пока нового не найдем? Уж храмов Ремеса Торговца в столице больше, чем у дворовой собаки блох, с кем-нибудь компетентным точно столкуемся, если цену дадим нормальную.

Все присутствующие в помещении колдуны замолчали и начали неуверенно переглядываться. Окинув взглядом их ауры, я догадался, в чем причина. Три четверти имели в своем энергетическом теле достаточно тьмы, чтобы иметь сложные отношения со слугами богов, а оставшиеся, судя по всему, являлись самыми молодыми и слабыми, а потому не отваживались лезть вперед более могущественных собратьев. Впрочем, в таком их составе нет ничего необычного. Не брезгующие играть с силами, которых лучше бы не касаться смертным, темные волшебники практически всегда сильнее и обладают большим спектром действия, чем их светлые коллеги.

– Боюсь, что самый компетентный в вопросах теологии – это вы, мэтр Проглот, – вновь взял слово Мран, изрядно меня удивив. – Больше никто из нас в теологии не силен. А вы только за последний год встречались и общались как минимум с двумя полноценными воплощениями божеств, чем, между прочим, может похвастаться далеко не каждый жрец. Думаю, любому церковнику, удостоившемуся подобной чести, без разговоров дадут целый монастырь под начало и будут пророчить подобному таланту стремительную карьеру. Плюс ходят слухи, что общеизвестные сведения – это еще далеко не все.

– Ну да, – озадаченно хмыкнул я, понимая, о чем он говорит очень обтекаемыми фразами, боясь вызвать гнев непосредственного начальства. Пару раз во время боевых действий Млфурий, действующий через живой артефакт, а следовательно, и через меня, схлестывался с богом войны. Они вообще не самые вменяемые и крайне вспыльчивые типы, что первый, что второй. А случившиеся рядом и чудом уцелевшие очевидцы приписали размах использованных в противоборстве сил новому главе ковена. Ну а потом, на едва не сорванной процедуре заключения мирного договора я оказался вырубленным лично Ремесом Торговцем, которого призвали, дабы засвидетельствовать заключенное между королями соглашение и быть гарантом его выполнения. Кстати, отключил сознание он мне не чем иным, как метким броском документа с описанием подводного портала, через который я попал с Земли в этот мир, называющийся Осха. А еще то, что новый глава ковена связан с какой-то могущественной темной сущностью, местные маги раскусили чуть ли не сразу. Просто определить, что именно они видят, никак не могли. А все из-за неспособности Джулии в свое время провести ритуал в точном соответствии с каноном. В результате живой артефакт, работающий посредником в связи с древним и вечно голодным полузабытым покровителем гномов, получился весьма своеобразным, если не сказать прямо, ущербным. – Лично видел двух богов, от обоих получил по морде. Крупный специалист! Эй, Мран, вы хоть думаете, какую чушь несете? Чему мне учить студентов? Практической и экспериментальной теологии на примере собственного опыта? Будем готовить дипломированных еретиков?

– Было бы неплохо, – ляпнул кто-то. Увы, вычислить кто, не удалось, оратор явно пользовался неким волшебным аналогом чревовещания, а я не настолько крутой специалист, чтобы засечь не слишком сильное заклятие в помещении, буквально опутанном паутиной чар и набитом далеко не самыми слабыми магами.

– Угу, вот инквизиция обрадуется! – язвительно поддакнула дочка алхимика. Стерва она все-таки, хоть общались мы и мало, но впечатление от данной особы уже успело сложиться. Капризная, избалованная, но при этом очень и очень сильная ведьма, вполне способная позволить себе маленькие слабости и похороны тех, кому они не понравятся. В Академии вела целительство тела, отделяемое здесь от духовного, возглавляла местную больницу, зелья и припарки в которую поставлял ее отец, и сама не брезговала взяться за особо пострадавших в ходе учебы студентов, с легкостью заменяя собой бригаду реаниматологов. – И придет на выпускной бал полным составом, вместе с караваном повозок, груженных высококачественными дровами для костров.

– Значит, в новой учебной программе надо сделать упор на боевую магию, в частности на чары массового поражения, методы борьбы с защищенными силой богов противниками и умение скрываться от поисковых заклинаний, – продолжил все тот же голос. – Все просто!

– О навыках прятать трупы забыли, – вздохнул я, понимая, что меня провоцируют на необдуманный поступок. И, пожалуй, действительно придется его совершить, напомнив колдунам, кто тут главный. Ну, или, по крайней мере, самый большой и страшный. – Найдите-ка мне оратора, готового пойти на столь серьезную модернизацию процесса получения знаний. А то назначу его произвольным порядком. Разика эдак три-четыре.

Тотчас же смелый рационализатор был найден. И я его даже узнал, поскольку данный тип тоже входит в ковен магов. Во всяком случае, номинально. Радостно улыбающийся блаженной улыбкой идиота, любящего весь мир вообще и тех людей, кто сейчас его окружает, в частности, чародей являлся хранителем запретного архива ковена, где были собраны самые опасные из знаний и предметов, имеющихся в распоряжении колдунов Азалии. Фактически он работал его живым ключом, а потому мог не беспокоиться за свою жизнь, ведь если с ним что-нибудь случится, последствия будут крайне серьезными: все содержимое этих подвалов под Академией магии пропадет безвозвратно. Система их защиты сохранилась еще со времен древних магов, превосходящих своих нынешних коллег, и уже тогда могла считаться одной из самых совершенных в мире.

– А с вами мы поговорим позже и отдельно, – посулил я блаженному. – Проведете меня по вашим владениям, опись имущества покажете, с достопримечательностями познакомите. А пока думайте, что же такое мне будет лучше показать, и больше в разговор не встревайте. Так, ладно, вернемся к нашим дипломированным еретикам, то есть, тьфу ты, студентам. Может быть, вообще отменим для них теологию? Как говорил один неизвестный в местных краях классик: «Религия есть опиум народа».

– Лучше бы не надо, – покачал головой Мран. – Наши выпускники, увы, и так страдают несколько завышенной самооценкой и презрением по отношению к тем, кто дара лишен, и представителям церкви, традиционно заботящимся об общественном спокойствии и положении низших слоев общества.