- Я уже стар для таких дел, - отрезал тот.
      - Так и царица немолода, - резонно заметил Кормак.
      Я махнул рукой:
      - Да ну вас! Я серьезно.
      - Ну если серьезно, - сказал северянин, - тогда нужно просить Вальгарда.
      Мои спутники говорили еще что-то, но я больше не слушал.
      Вся компания шагала по тенистой аллее двора. Это было самое безопасное место для того, чтобы обсудить свои впечатления, не опасаясь лишних ушей. Слуги сопровождали нас в почтительном отдалении (совсем уйти они не захотели), а других "возможных слушателей" мы видели издалека.
      Именно поэтому я сейчас остолбенел. По одной из дорожек вдали шла… Марго!
      Я не мог ошибиться даже при том, что здешняя мода тщательно заботилась о прикрытии всех частей тела, кроме лица. Украшенная золотыми вышивками и драгоценными камнями туника - признак знатной дамы, - платок на голове, скрывающий волосы, шелковая накидка - женщина выглядела так же, как сотни других, виденных нами здесь. И тем не менее, это была Марго!
      Если бы она посмотрела в нашу сторону, я бы, наверное, просто побежал к ней. Позабыв о деликатности, хороших манерах и сотнях глаз вокруг. Однако Марго спешила по каким-то своим делам, не уделив нам даже чуточки внимания.
      Она здесь? На Фриде?
      И она была здесь с самого начала, догадался я. Она отправилась сюда сразу после нашей размолвки. А Клод, следуя своей традиции, обо всем промолчал.
      Впрочем, его можно понять. Мне следовало заниматься делом, а не изыскивать возможности встретиться.
      Я внутренне собрался.
      "Марго".
      Словно откликаясь на мой мысленный зов, фигура вдали чуть замедлила шаги. Сам ответ пришел позже, после некоторого замешательства:
      "Да… Кто это?"
      Она меня не узнала?
      Ну а как она меня могла узнать, удивился я собственным мыслям. Мы с ней никогда раньше не общались… таким образом, с помощью телепатии.
      "Это Алексей", - я не мог удержаться от улыбки. Встреча с Марго представлялась мне совсем другой. Объятья, извинения, оправдания - что угодно, только не знакомство заново.
      "Алексей?… Ты где?"
      "В сотне шагов, слева и чуть за спиной. Привет!"
      Она остановилась. Медленно повернулась, нашла глазами нашу группу, а затем и меня.
      "Ты?"
      "Как я понимаю, нам не следует показывать, что мы знакомы? Но я очень рад увидеть тебя снова. Прости мое дурацкое поведение… сам не знаю, что на меня нашло…"
      Подобный способ разговора всё еще требовал от меня неимоверных усилий, однако та беседа на "Аркадии" по-прежнему действовала на меня угнетающе. Я не мог поверить, что сам, без какого-либо принуждения, наговорил кучу совершенно несвойственной мне ерунды. Ну ладно, кое-что в действиях Клода и Марго было возмутительным. Но опуститься до того, чтобы говорить репликами дешевых мыльных опер!… Даже больше: так думать!…
      Воистину странное создание человек…
      "Не переживай, Алексей, - услышал я в ответ. - Мне кажется, мы все были не правы… и я - больше остальных. Но ты не сердишься, и это здорово".
      Сердиться? На Марго?
      Я ухмыльнулся:
      "Мы уже дважды ругались. Сначала на Горвальдио. Потом - на яхте Клода. Я постоянно узнавал тебя с другой стороны и не мог понять, где ты истинная… Для полного комплекта нам нужно поругаться в третий раз. Может, ты мне откроешь еще что-нибудь?"
      Вопрос мог показаться издевкой, однако Марго верно угадала акценты.
      "Может быть, - в ее голосе почувствовалась улыбка. - Давай встретимся".
      От телепатической беседы у меня уже началась жуткая головная боль, так что я ограничился короткими фразами:
      "Давай. Где? Как?"
      Моя собеседница поняла:
      "Ах, прости. Я не подумала. Тебе трудно поддерживать контакт… Не волнуйся. За тобой придет мой слуга, он всё организует. А пока… мы с тобой в самом деле незнакомы".
      Она как ни в чем ни бывало продолжила свой путь. Я посмотрел ей вслед, думая о многом.
      Марго - удивительная женщина.
      Почему она здесь, на Фриде? Клод пытался создать у меня впечатление - и небезуспешно, - будто судьба здешней цивилизации зависит исключительно от меня. Однако Марго уже была здесь до моего прибытия. Зачем? Мой знакомый бог решил перестраховаться? Не доверял дилетанту?
      Ладно, это решено. Клоду следует дать по шее.
      Однако Марго, по всей видимости, аналогично не знала о моем присутствии на Фриде… или же она вновь что-то скрывает "из высших соображений"?…
      Во время своей "знахарской" жизни я почти забыл эту рыжую фею, которая больше года назад каким-то волшебным способом очаровала меня, заслонив собой весь остальной мир. Можно было бы подумать, что это - простое увлечение. Нахлынуло и прошло. Однако в истоках моей "забывчивости" стояло нечто совсем другое.
      Ни о чем не жалеть. Такой принцип я принял когда-то, еще только начиная свою самостоятельную жизнь. Что толку переживать об ушедшем, если его не вернуть. Если можешь что-то изменить, то зачем жалеть. Отбрось, освободись из плена…
      Еще древние заметили, что груз сожалений о прошлом мешает человеку действовать. Недаром, обращаясь к вечно скорбящим, кто-то из философов заметил: сегодня - первый день твоей оставшейся жизни. Попробуй посмотреть на мир глазами ребенка, и ты найдешь много хороших сторон. Не всё настолько плохо, как кажется.
      Иначе говоря, мне просто было стыдно вспоминать собственные слова, сказанные перед расставанием.
      Но теперь, после нашей единственной встречи, всё вернулось. Я понял, что Марго по-прежнему способна оказывать на меня потрясающее влияние. Что события, произошедшие на Менигуэне и Горвальдио, - отнюдь не игра во влюбленность. Что любовь - это нечто большее, нежели простое влечение к совершенному телу. Что…
      Я догнал своих друзей и включился в оживленный разговор. Они ничего не заметили - да и как можно было заметить телепатическую связь?
      А через пару часов меня нашел слуга.
      - Господин Гильом де Лойнтень?
      - Да. - Солидности ради я был записан в грамотах под этим именем, со скромной пометкой "герцог".
      - Прошу вас.
      Так прозвучало предложение идти с ним. Ни слова больше, ни слова меньше.
      - Что?… - начал было Кормак в недоумении, но я жестом остановил северянина:
      - Всё хорошо. У меня есть маленькое дело. Вернусь к закату… или завтра. Не беспокойтесь, со мной всё будет в порядке.
      На том оставив удивленных товарищей, я последовал за моим проводником.
      Уже наступила осень, однако здесь, на юге, этого не чувствовалось. Легкий бриз совершенно по-летнему освежал, но не холодил. Вообще-то мне, честно говоря, хотелось сбросить лишнюю одежду и отправиться на какой-нибудь пляж. Трудно представить, почему все местные жители предпочитали потеть в своих нелепых одеждах. Вот и слуга, присланный Марго, закутался так, словно в любую минуту ожидал снега.
      - А далеко ли идти? - поинтересовался я. Молчание меня едва ли тяготило, однако в целом ситуация выглядела забавной. Интересно, о чем подумают мои товарищи? Я-то постоянно был на виду, ни с кем ни о чем не договаривался, а тут пришел молчаливый слуга, и у меня появились какие-то дела.
      Но разговорить моего проводника оказалось не так-то и легко.
      - Нет, - лаконично ответил он и вновь смолк.
      Ну что ж. Когда-то говорили, что молчание - это золото. Приятно общаться с богатыми людьми!
      Вокруг дворца тут и там попадались клумбы с пышными цветами - из тех, которые могут расти лишь во влажном и теплом климате. Огромные красные, желтые, белые, розовые лепестки поражали воображение. Невольно вспоминались цветы возле резиденции Виктора -васильки, маргаритки, клевер. Тоже красивые, но на этом фоне - маленькие, блеклые и незаметные.
      Наш путь действительно был недолгим. Сперва мы спустились в город, прошли по петляющим улочкам мимо самых разнообразных строений, богатых и не очень, а затем как-то сразу оказались в "аристократическом районе". Здесь улицы стали шире, дома - еще богаче, и ко всему прочему добавилось много зелени. Маленькие лужайки, кустарник вдоль стен, цветы на окнах и крышах, даже деревья - всего этого я не видел в "нижнем" городе. Для меня весь Адриаполь представлял собой пример скорее нищеты и перенаселенности, чем места, где хотелось бы жить (в отличие от своих попутчиков-послов, я воспитывался в совершенно другой культурной среде), но, пожалуй, местные аристократы устроились лучше остальных.
      Вскоре мы остановились у одного из этих домов.
      Невысокая каменная стена, едва достававшая мне до груди, отгораживала маленький "дворик" - двухметровую полосу земли со все теми же цветами и кустарником. Находившийся за ней дом производил впечатление основательности. Застекленные окна, хотя и достаточно большие, совсем терялись на тщательно побеленной громаде. Здесь не использовался тип арки, названный у нас готической, и строения часто казались тяжеловесными - как и это.
      - Прошу вас, - сказал мой проводник, отворяя калитку.
      Мы прошли во дворик, а затем и в дом.
      В прихожей царили приятные полумрак и прохлада. Никакого запаха, привычного для здешних помещений. Воздух свеж, словно только что с улицы - однако на улице он гораздо теплее. Уж не обзавелась ли Марго кондиционером?
      Оставив меня, слуга куда-то исчез. А где-то через минуту я услышал быстрые шаги. В полумраке обрисовалась знакомая фигурка.
      - Привет, Алексей. Пойдем.
      Она взяла меня на руку и повела куда-то вглубь помещения. Миновав дверной проем, мы куда-то свернули, поднялись по лестнице и наконец-то вышли на свет.
      Марго полностью преобразилась. Теперь на ней не было местных костюмов. Моя старая знакомая надела легкое зеленовато-серое платье, которое оставляло спину полностью открытой и на пару десятков сантиметров не доставало до колен - вопиющее нарушение адриапольских приличий. Я затруднился определить, сделано это платье из здешних тканей, или его родина где-то на другом конце галактики. Одно оставалось несомненным: здесь такое не носили.
      - С тобой я всегда попадаю в какие-нибудь другие миры, - признался я вслух. - Тебе очень идет это платье, только оно ведь слегка противоречит местной моде?
      - В доме, кроме нас, больше никого нет, - весело улыбнулась Марго. - А мы с тобой действительно не принадлежим этому миру.
      - Ты права.
      Еще раз свернув, мы вышли на неожиданно просторную террасу.
      Большие деревья нависали над открытой площадкой, своей листвой создавая приятный уют и тень. Кроны почти полностью закрывали обзор, и только сквозь отдельные прорехи этого зеленого покрова виднелось далекое море. Где-то внизу журчал то ли ручеек, то ли фонтанчик. Послеполуденная жара здесь почти не ощущалась: листва принимала на себя прямые солнечные лучи, но немного пропускала дыхание бриза.
      - Хорошо! - сказал я. - Ты здесь живешь?
      Марго чуть передвинула стулья, стоящие возле изящного деревянного столика, и жестом пригласила садиться.
      - Да, - ответила она просто.
      - На моей памяти это уже третий твой дом, - я последовал приглашению, рассматривая собеседницу. За время нашей разлуки она ничуть не изменилась. Всё те же золотисто-рыжие волосы, голубовато-серые глаза, тонкие линии бровей, черты лица… Та же Марго, которую я знал и любил. И люблю по-прежнему.
      Моя собеседница покачала головой:
      - На Горвальдио я давно не бываю. Хотя, Алексей, ты прав. Тот дом тоже принадлежит мне.
      Она ненадолго замолчала, а затем продолжила:
      - Думаю, нам обоим неприятно вспоминать, при каких обстоятельствах мы расстались. Я знаю, что ты чувствуешь вину, но всё и должно было так случиться.
      Эти слова каким-то странным образом разрядили обстановку. Все наши малозначительные фразы были в любом случае лишь прелюдией к главной теме, которую сам я никак не решался начать. А вот Марго не стала ходить вокруг да около.
      Увидев, что я собираюсь включиться в разговор, моя собеседница подняла руку:
      - Позволь, пожалуйста. Клод наверняка открыл тебе многое, и сейчас ты гораздо лучше понимаешь, что происходило. Но я… - правый уголок ее рта приподнялся, обозначая полуулыбку, - за мной осталось объяснение. Возможно, я ждала этой встречи, чтобы наконец-то выговориться.
      На такое признание мне оставалось только кивнуть:
      - Конечно, Марго. Я выслушаю всё, что ты захочешь мне сообщить. Но… независимо от этого… я был не прав… и я очень рад снова находиться рядом с тобой.
      - Удивительно… - Марго встала и подошла к перилам террасы, которые давно оплел дикий виноград. Посмотрела сквозь листву куда-то вдаль. - Знаешь, Алексей, ты иногда мне снился. Этот разговор… я начинала его уже много раз. И вот, снова трудно отыскать правильные слова.
      Она повернулась, встречаясь со мной взглядом.
      - Клод наверняка не сказал, сколько мне лет.
      - Это сделала Эвелин, - тихо выговорил я. - Марго, возраст не имеет значения.
      Задумчиво присев на перила, моя собеседница пробормотала:
      - Эвелин… Вы с ней ровесники.
      - Да. Мы вместе учились в университете.
      - Я могла бы догадаться, что она скажет, - сейчас Марго выглядела уставшей, словно одно воспоминание о прожитых столетиях заставило почувствовать весь их груз. - Возраст имеет значение, Алексей.
      Ее пальцы нащупали маленькую и еще зеленую виноградинку. О чем-то размышляя, Марго сорвала ее и отправила в рот. Ягода наверняка была кислой (я уже успел попробовать адриапольский виноград и кое в чем ориентировался), но моя собеседница этого не заметила.
      - Ты знаешь, - продолжила она, - каждый человек находит оправдание своему стилю жизни. Из этого формируются многие наши ценности. Посмотри, как изменились представления о семье, когда увеличилась продолжительность жизни. Сегодня брак заключается только для воспитания детей. А ведь еще тысячу лет назад считалось, что женитьба - нечто священное, на всю жизнь.
      - Бред, - прокомментировал я. - Извини, Марго, это я по поводу точки зрения. Здесь, на Фриде, кажется, все именно так и полагают, из-за чего изрядно портят друг другу нервы.
      - В этом есть свой смысл, Алексей, - улыбнулась моя собеседница. - Но заметь: мы ушли от пожизненных браков, а идеал вечной любви только окреп.
      - Любовь не имеет ничего общего с браком.
      Марго кивнула:
      - Тоже правда. Однако я хочу обратить твое внимание еще на одну вещь. По крайней мере последние пятьсот лет в мире неуклонно падает процент моногамных семей. Люди объединяются в семейные союзы по три, четыре, пять и больше человек. И такие союзы намного прочнее… традиционных.
      Немного подумав, я согласился:
      - Возможно. Только ведь люди там меняются едва ли реже. Просто сам союз покоится на большем количестве углов, поэтому и создается впечатление стабильности. Через пять лет в такой семье может полностью смениться состав, а сама семья - останется. Номинально. Вот тебе и устойчивость.
      С улыбкой моя собеседница покачала головой:
      - Не совсем так. Ну да я веду к другому. Скажи, Алексей, почемувозникают подобные союзы?
      Этот вопрос заставил меня пожать плечами:
      - Стремление к разнообразию. Типично для жизни в любых формах. Когда-то ученые думали, что поймали Бога за бороду, открыв второй закон термодинамики, и начали трактовать его в общефилософском смысле - я имею в виду закон, а не Бога. Мол, чего ерундой заниматься, всё равно помрем… Всех поглотит энтропия, и ни следа, ни памяти не останется. А потом, лет через триста, заметили: разнообразие вокруг, оказывается, не сходит на нет. Скорее наоборот. Дедушка Дарвин давно всех предупреждал, да ведь не слушали старика.
      Мое паясничанье объяснялось просто: я понял, к чему клонит Марго. И пока не мог определить, нравится мне это или нет.
      Одно оставалось несомненным. В этот раз наша беседа закончится нормально - независимо от откровений, которые всплывут в ее ходе.
      - Разнообразие… - повторила моя собеседница, усмехнувшись по поводу моих объяснений. - Само по себе оно мало что объясняет. Это лишь следствие, а не причина. Мне кажется, Алексей, наш мир вырабатывает новую этическую систему.
      Я вновь пожал плечами:
      - Он это делает постоянно. Вернее, делаем всё мы. Мир тут как бы ни при чем.
      - Снова верно, - серьезно подтвердила Марго. - Многие вещи в нашем мире меняются постепенно, и ценности относятся к этому числу. Однако у тебя, Алексей, - тут она шутливо улыбнулась, - у тебя нет выбора.
      - Звучит пессимистично.
      Марго вернулась и села рядом со мной, заглядывая мне в лицо. Мягко продолжила:
      - Мы, так называемые боги, взяли тебя за шиворот и втащили в свой мир. Мы не спрашивали, нужно ли это тебе, согласен ли ты с нашим решением. Веришь ли, мне хочется извиниться за это своеволие.
      Я протянул руку и сорвал с дерева листочек. Продолговатый, со светлыми прожилками и желтоватой каймой, жесткий на ощупь. Машинально потирая его пальцами, я подхватил:
      - …но. У вас есть великолепная теория, что воспитывать можно и следует не только детей. А за то, что человек стал умнее, культурнее и вообще лучше, извиняться вроде как странно. Понимаю.
      Посмотрев на собеседницу, я быстро добавил:
      - Извини, если в моих словах тебе послышался какой-нибудь упрек. Я ничего такого не подразумевал… мне только сейчас становится понятным, как на всё это смотрите вы.
      С теплой нежностью Марго коснулась моего колена и неожиданно предложила:
      - А ты не пытайся смириться.
      - Что? - удивленно переспросил я.
      - Скажи, что ты думаешь. Точка зрения Клода не обязательно совпадает с моей, а уж у тебя наверняка есть собственное мнение. Ты согласился принять наши ценности, но так ли это правильно, Алексей?
      - Принять чужие ценности? Что ж, Марго, все мы понемногу изменяемся, приспосабливаемся к окружающим. Это естественно.
      - Понемногу, - повторила моя собеседница. - Именно понемногу. И поэтому возраст имеет значение.
      - Ты хочешь сказать, я не смогу согласиться с вашей точкой зрения? Просто так, сразу?
      Марго встала, направилась куда-то вглубь дома. Из темного коридорчика раздался ее голос:
      - Я хочу сказать, Алексей, что все мы - Клод, я, Ларри, еще несколько незнакомых тебе долгожителей, - все мы представляем собой людей, глубоко испорченных годами. Мы медленно, постепенно изменялись, и не всегда эти изменения были к лучшему.
      Она вновь появилась на террасе с непрозрачной пузатой бутылкой в одной руке и - о чудо! - с настоящими хрустальными бокалами в другой. Поставила всё на стол, ловким движением откупорила бутылку, разлила по бокалам бордово-красную жидкость. Взяла бокалы, один протянула мне. Улыбнулась:
      - Давай выпьем за встречу. И пусть всё неприятное растворится в этом вине.
      Напиток оказался сладковатым, но одновременно терпким на вкус. Мне он понравился - к списку моих любимых вин следовало добавить еще одно.
      - Его делают здесь, в Адриаполе, - словно прочитав мои мысли, заметила Марго. - Из бронзового винограда и вишни, с добавлением меда.
      - Здорово! - сказал я, а потом, усмехнувшись, добавил: - Постоянно так выходит, что ты являешься как бы моим гидом. Я до сих пор помню тот ресторанчик на Менигуэне. "Забытые мелодии". Там мы с тобой впервые танцевали, а потом ты читала стихи.
      Я задумался, на миг окунувшись в воспоминания. Тогдашняя романтическая обстановка казалась мне теперь почти невозможной. Как будто всё случилось не со мной. Или не год назад, а когда-то в далекой юности.
      - Ты подарила мне незабываемые моменты, Марго. Черт побери, я был совсем не прав, обругав тебя на "Аркадии".
      "Что бы я ни говорил, что бы ни происходило… я люблю тебя", - произнес я мысленно.
      - Я тебя тоже люблю, Алексей, - сказала моя собеседница серьезно. - И те моменты… они останутся и в моей памяти.
      Она взяла из моих рук пустой бокал, наполнила его снова. Отдала, задержав ладонь на моей кисти. Заглянула мне в глаза.
      - Когда выясняется, что любимый человек играл роль, - почти шепотом выговорила Марго, не отводя взгляд, - это всегда чудовищно. Из каких бы побуждений он это ни делал. Мы боимся лжи, Алексей. Под маской может оказаться чужое, незнакомое лицо, к которому вновь нужно привыкать.
      После этой странной речи она немного отодвинулась и продолжила нормальным тоном:
      - Мне было трудно тебя обманывать. Как раз потому, что ты мне глубоко симпатичен. Всё в конечном счете сработало, твои способности начали раскрываться, но нам двоим это стоило нервов. - Она криво улыбнулась. - Вся эта игра привела к тому, что ты стал недооценивать самого себя. Чувствовать себя мальчишкой перед нами, долгожителями. Клод наверняка посчитал, что это хорошо, и кое о чем промолчал.
      Я заинтересованно посмотрел на собеседницу:
      - И о чем же?
      Марго вновь поднялась, а затем присела в моих ног. Положила руки на мои колени.
      - Эта цивилизация, - произнесла она отчетливо и тихо, - обладает удивительным потенциалом. Понимаешь, Алексей, не все миры одинаковы. Во многих развился человек, но только земляне сделали первый шаг в космос, к объединению. Только земляне. Ты знаешь, что я не люблю пафоса, однако это был настоящий прорыв. Человечество перестало зависеть от единственной планеты и ее экосистемы. Мы начали собираться воедино. А Фрида… она в каких-то отношениях повторяет Землю больше, чем другие.
      - Иными словами, она способна когда-нибудь учинить что-то подобное? - усмехнулся я. - Найти способ быстрого путешествия между галактиками, например?
      - Не обязательно, - улыбнулась и Марго. - Трудно сказать, что это будет. Но если Фрида погибнет, то не будет ничего.
      Я подумал над ее словами.
      - А вдруг они собираются изобрести что-то ужасное? То, что уничтожит нас всех?
      Моя собеседница покачала головой:
      - У любого прогресса всегда есть две стороны, Алексей. И от нас, людей, зависит, что брать с собой, а что выбрасывать на свалку.
      Она встала, прошлась по террасе. Солнце клонилось к закату, и жара начала спадать. Долетающий с моря бриз едва чувствовался за этим ограждением из листвы. Я последовал примеру Марго и приблизился к перилам. Взглянул сквозь закрывающие обзор кроны. Ниже по холму виднелись крыши домов, дальше - порт, а за ним - синеватая колышущаяся масса воды. Оттуда мы прибыли.
      - Когда видишь человека в беде - помоги, - продолжила Марго, облокотившись рядом. - Этот моральный принцип давно стал нормой. Но у нас давно появился еще один, сходный. Звучит он так же, только касается цивилизаций.
      - Значит, - сказал я, озвучивая уже давно продуманную мысль, - кроме нас с тобой, здесь есть и другие.
      - Да, - кивнула моя собеседница. - Здесь более двадцати человек. Но все наши усилия пока ни к чему не привели.
      Меня это сообщение откровенно удивило:
      - Неужели двадцать человек с вашими знаниями не могут ничего сделать?
      Марго с грустью покачала головой:
      - Переворот должен произойти внутри самой цивилизации. Всё, что мы можем - немного раскачать ее из стороны в сторону. Но в случае с Фридой этого мало, Алексей.
      - Тогда что мешает взяться за дело посерьезнее? Привезти какой-нибудь техники, сказать: привет, ребята, мы инопланетяне! Думаю, это их расшевелит куда вернее, чем какие-нибудь другие ухищрения. Особенно из арсенала Клода - у него, судя по всему, единственный принцип заключается в пассивном вмешательстве. Я так и не понял, чем этот принцип не похож на невмешательство.
      - Он возник не на пустом месте, - мягко возразила Марго. - Если в небе Фриды возникнет космический корабль, со здешней цивилизацией будет покончено. Не важно, какую технику мы станем использовать. Однажды начав, мы уже не сможем остановиться. Вспомни Горвальдио. Содружество пошло на открытое вмешательство. Считаешь ли ты, что если теперь планету оставить в покое, они начнут активно развиваться?
      Я вспомнил. Пустынные улицы с великолепными зданиями, парня, у которого за время его учебы отобрали дом. Общее впечатление перестройки на "цивилизованный" лад (то есть принятие всего, что дает галактическое содружество). Вполне современные одежды, отрешенные взгляды. Те люди уже полностью отказались от своей культуры, но еще не включились в пространство содружества. Оставленные сами по себе, они просто вымрут.
      - Наверное, - признал я, - ты права. Мне трудно судить: я в таких вещах новичок. Но чем плохо просто включить эту культуру в содружество? Тогда никого не нужно будет оставлять. Фрида включится в галактические отношения, а там уж всё пойдет своим путем.
      - Слишком далеко.
      Моя собеседница сходила к столу, наполнила бокалы. Я снова пригубил вино. В теле уже чувствовалось легкое опьянение - вероятно, от жары. Выпили мы не так уж и много.
      Тем временем Марго говорила дальше:
      - Слишком далеко, Алексей. Содружество почти ничего не делает совершенно бескорыстно. В сущности, правильный подход. Бескорыстие и бесполезность - часто одно и то же. Включение Фриды в цивилизованное пространство никогда не окупится. Ни экономически, ни политически. И потому правительство отклонит нужное нам решение. Фриде - по крайней мере, в ближайшие сто лет - стоит полагаться лишь на собственные силы.
      - Ну хорошо, - принял я довод. - Вариант с содружеством отпадает. И что теперь? Вы надеетесь, что еще несколько "богов" - и всё наладится?
      - Нет, - ответила Марго, глядя мне прямо в глаза. - Мы - не только я, но мы все - надеемся на тебя.
      Она быстро, маленькими глотками, допила вино. Вернулась, поставила бокал на деревянную столешницу, сама присела на краешек. Стол тихо крякнул.
      - Может, мне не следовало этого говорить, - ее голос прозвучал непривычно глухо. - Клод считал, что тебя опасно толкать на активные действия. Поэтому не воспринимай, пожалуйста, мои слова так, словно нужно что-то срочно делать. Ответственность за судьбу Фриды не лежит на тебе - да и ни на ком из нас. Мы лишь пытаемся помочь, Алексей, а наша активность может только навредить. Уж с этим мы сталкивались много раз.
      Да, подумал я. За восемьсот лет можно успеть столкнуться с чем угодно. От нарушения всех физических законов в галактике Андромеде до каменного столба.
      А вот возведение меня во главу угла никуда не годится.
      - Ты не шутишь? - спросил я, рассматривая лицо собеседницы. Сейчас оно вновь казалось уставшим.
      - Нет. То, что сделал ты, не сможет повторить никто из нас. Раздвоение - это было немыслимо. Как, почему, зачем - мы только ставим вопросы. А потом… наверное, Клод не рассказывал тебе и этого?
      Я насторожился:
      - Чего?
      - Тогда, на Менигуэне… Тебя действительно убили. Мы не знаем, кто это сделал. Скорее всего, совпадение. Тебя приняли за кого-то другого.
      - Как? - я помотал головой, пытаясь справиться с новой мыслью. - Что значит убили?
      Марго пожала плечами:
      - Игла в шее была настоящей. С мгновенным ядом. Кто-то из прохожих увидел, как ты падаешь, и вызвал скорую помощь, но мы подоспели раньше. Клод перенес тебя на яхту Наташи, там очень хороший медицинский комплекс. Однако мы опоздали. Вряд ли хоть какая-нибудь клиника в мире могла вернуть тебя к жизни.
      Издав невнятный звук, я стал рассматривать свои руки. Затем спросил:
      - И что же произошло? Я вроде бы не совсем мертвый.
      Спрыгнув на пол, Марго взяла мой бокал и налила еще вина.
      - Твое тело пролежало пятнадцать часов. Все приборы фиксировали полное отсутствие активности. Не летаргический сон, а именно смерть. Окоченение, начало разложения клеток. Мы были бессильны. Мы ведь уже совсем собрались хоронить тебя, Алексей.
      Она неожиданно быстро обняла меня, ткнувшись лицом в плечо. Я ласково провел рукой по рыжим волосам.
      - Клод, - продолжила Марго так же тихо, - даже предположил, будто таким образом наша вселенная отреагировала на необычное, постаравшись вернуться в прежнее состояние. А потом… потом ты стал оживать.
      Я поежился:
      - Жутковатая история. Напоминает сказки о вампирах или какой-нибудь нежити. Узнавать такие вещи о себе - не для слабонервных.
      - Прости, - выговорила моя собеседница, глядя куда-то в пол.
      - Совсем не за что, - откликнулся я. - Спасибо тебе, Марго. Я действительно не люблю, когда все вокруг начинают скрытничать. Спасибо.
      Сообщение слегка ошарашило, но одновременно и развеселило меня. А еще я понял, для чего Марго мне это рассказала.
      Она искренне хотела, чтобы я перестал комплексовать по поводу различий в возрасте. И в способностях.
      - Спасибо, - повторил я в третий раз. - А насчет брачных союзов я догадался давно. Еще на "Аркадии". Вы живете одной большой семьей, верно? И в полном соответствии с христианскими принципами любите друг друга.
      Марго кивнула. Я осушил очередной бокал и признался:
      - Это… в самом деле, трудно принять. Не то, чтобы я совсем против… я… просто не знаю.
      - Алексей, - нежно сказала моя собеседница, - не нужно торопиться. У нас много времени.
      - Да уж, наверное, - хмыкнул я. - Прости, если я что-то говорю или делаю неправильно. На самом деле мне хочется тебя обнять. И как тогда, на Менигуэне, я… не смею. Боюсь, что ли?
      Прикоснувшись к моему плечу, Марго опять шепнула:
      - Не нужно торопиться.
      И улыбнулась.
      В этот миг с моей души словно убрали тяжеленный камень. Мир посветлел, и дышать стало гораздо легче.
      - Послушай, - сказал я, переключаясь на другую тему. - Ты здесь занимаешь, судя по всему, немаленькое положение. Сможешь как-нибудь повлиять на императора?
      Излагая ей свой план, я уже знал, что всё получится. Марго слушала внимательно, кое о чем спрашивала, но в ее вопросах сквозила уверенность. Я попал в точку: именно она была тем ключиком, который отпирал дверь перед стратегическим договором между Милной и Адриаполем.
      Мы расстались сразу после обсуждения - легко, словно давние друзья. Я почему-то не мог задержаться, а Марго это понимала. Не нужно торопиться.Так или иначе, но преграды между нами исчезли. Я любил рыжеволосую женщину, однако с этойлюбовью мне еще только предстояло разобраться.
      Вспомнились слова Эвелин: " Я тебя люблю, и Марго тоже любит тебя. И так будет, где бы ты ни был".Наверное, в подобном подходе тоже что-то есть. Наверное…