Орлахская крестьянка

Владимир Федорович Одоевский

Орлахская крестьянка

Я предвижу, что многие

почтут слова мои за выдумку

воображения; я уверяю, что

здесь нет ничего выдуманного,

но все действительно бывшее

и виденное не во сне, а наяву.

Шведенборг

– Скажите, отчего мы любим брильянты? – сказала молодая княгиня Рифейская, подходя к графу Валкирину, который, сидя в углу дивана, с каким-то особенным вниманием поочередно рассматривал окружающие его лица небольшого домашнего круга княгини.

– Княгиня, – отвечал он, – вопрос ваш гораздо труднее, нежели как вы думаете. Если отвечать вам на него так, как надобно, вы засмеетесь, как и всегда…

Все захохотали: – Ну, уж знаем, что будет!

– Так! Я еще не сказал ни слова, а вы уже все смеетесь, – хладнокровно заметил граф. – Что же будет, когда я скажу? За это не будет вам ответа, – прибавил он с улыбкою, но в которой было что-то грустное.

– Скажите, скажите, – проговорили все в один голос.

– Обещаю вам, что не буду смеяться, – прибавила молодая княгиня.

– Так слушайте ж. Уверяю вас, что ваш вопрос гораздо важнее, нежели как он кажется с первого раза. Да, – повторил граф вздохнувши, – этот вопрос очень далеко заходит.

– Не до потопа ли? – спросила молодая племянница княгини.

– Гораздо прежде, – отвечал чудак с величайшею важностью. Присутствующие закусили губы, чтоб удержаться от смеха. Граф был, по-видимому, в нерешимости и молчал.

– Ну, что же? – говорили дамы.

– Что? Поверите ли вы мне, когда я скажу вам, что наше пристрастие к этим светящимся камням есть воспоминание о чем-то давно, давно прошедшем? – Что было время, когда наше тело светилось ярче всех алмазов на свете?., что эти грубые камни, так скудно рассыпанные по земле, напоминают нам о нашей прежней светлой одежде… напоминают невольно, ибо нам сделалось уже непонятно это светлое состояние!..

Все захохотали.

– Ах, как хорошо должно быть это платье, – сказала княгиня, – из цельного алмаза!.. Нельзя ли вам как-нибудь постараться достать этой материи! хоть на шляпку…

– Знаете ли, княгиня, – сказал граф важно, посмотрев на нее, – то, что вы теперь говорите, говорите не вы?

– Кто же, если не я?..

– Да кто-то другой… Вы, вы не стали бы смеяться над тем, что я теперь говорю; но кто-то другой заставляет вас смеяться. Ему это очень выгодно.

– Да кто же этот другой?

– Этого я не могу вам сказать… – После этих слов все как-то притихли.

В эту минуту встал со стула человек весьма пожилых лет, с холодною, почти безжизненною физиономией, с которым все обращались весьма почтительно, называя его Иваном Крестьяновичем. Граф заметил это движение, с большим любопытством обратил на него глаза и спросил у соседа: «Кто это?»

– Как! вы не знаете? это Иван Крестьянович Рындин, человек с большим весом… Прекраснейший человек, добрый, прямой такой.

Граф опустил голову и о чем-то крепко задумался.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.