Глаза Вселенной видят все…

– Папа, а тебе разве не обидно, что те, кому ты помогаешь материально, балаболят у тебя за спиной, нагнетают и так напряженную обстановку в городе?

– А что ты можешь предложить, Арманд? – рассеяно спросил Зариньш.

– Пора их… к стеночке.

– И как это сделать? – устало поинтересовался отец.

– Как? Как? У тебя в руках многие газеты, журналы, телевизионный канал. У тебя, папа, большие возможности дать им пропотеть. Нельзя же оставлять все, как есть и пускать эти пьяные речи на самотек. Мне просто становится обидно за тебя. Если дашь мне возможность, то в ближайшее время я готов это подлое пожарище притушить. Думаю, ни к чему ему дальше разгораться, причем речь идет о достоинстве нашей семьи и нашего бизнеса, – подытожил вечер сынок.

Арманд в данном случае рассчитывал на врожденную отцовскую сентиментальность.

Минуты две мэр стоял, глубоко призадумавшись. Взгляд его пал на сына, мысли пошли по кругу… Проскочила одна: не слишком ли мой сын коварно зрел для своего молодого возраста, не хитрит ли он? Откуда у него все это накопилось?

Ладно, я в свои сорок пять сумел многое повидать – развал СССР, становление бизнеса, рэкет, бандитизм… участвовать постоянно в разных, многоходовых аферах с государственным капиталом, да и с частным, в большинстве случаев с теневым. Ладно, я. Но мой-то сын? Ничего не видевший и практически тепличное растение… А может, так и должно быть, что наши дети намного раньше взрослеют, нежели мы в их возрасте. Может, сама жизнь заставляет молодое поколение зреть быстрее? Кто знает? Все может быть.

Может, все это к лучшему, – с необъяснимым для себя сожалением подумал уставший за день мэр. Промелькнули эпизоды из собственной прекрасной молодости и резко вернули его из прошлого в теперешнюю, не совсем понятную, жизнь.

В складках у рта тверже обозначилась жесткость, серьезный взгляд «принял решение», железным голосом он произнес:

– Дерзай, Арманд, дерзай. Я позвоню, кому надо и куда надо. У тебя будут все полномочия, действуй…. Верю в тебя, сынок. Спокойной ночи, – отец повернулся и резким шагом пошел в сторону своей спальни.

– Ну, что, сыночек мой родной, поздравляю тебя с новой должностью, – привстала из-за стола мать, внимательно наблюдавшая за всем происходящим в столовой. – Я только не могу понять, что ты задумал? И для чего тебе все это надо?

– Мама, я ничего не задумал, – как можно мягче пробовал утешать сын. – Понимаешь, мне как мужчине надо начать реализовываться в карьере. Разве это плохо? – задал он вопрос. Мать с подозрением взглянула на сына, приглушая голос, высказала свои соображения:

– Сынок, эти байки можешь своему отцу травить, а я тебе, не какая-нибудь лошарка, чтобы поверить сходу в твою реализацию. Твоя мать много сделала для того, чтобы расцвел наш семейный бизнес, и за эти годы не один пуд пыли вдохнула в себя, мчась по извилистым дорогам бизнеса. Я, к твоему сведению, была режиссером-постановщиком многих спектаклей в этом деле. Естественно, опираясь на государственные связи отца. И мне, честно говоря, не очень нравятся все эти разговоры о творческой интеллигенции… Знаю одно: тебе дела нет и никогда не будет до всего этого. Ты имеешь личный расчет! Но учти одно: если я замечу, что ты вместо того, чтобы развивать семейный бизнес, займешься сведениями личных счетов, то пеняй на себя. Твоего папеньку я знаю, как укротить и поставить на место. Так что имей ввиду, я с тобой не собираюсь заниматься детским садом, тем более, во всем тебе безмерно потакать. Меня жизнь научила проверять, и с этого дня, мой новоявленный вице-президент, я тебя беру под свой личный контроль. И еще одно: двадцать шесть процентов акций, по брачному договору с твоим отцом, принадлежат мне, а нашему папеньке – тридцать пять… от общей суммы. Без моих акций у него не будет контрольного пакета и, естественно, той власти, которой он обладает в компании, поэтому мой голос в бизнесе будет основным! И никак иначе! Я тебе сейчас все ясно и доходчиво изъясняю?

– Да, мама, мне все ясно, – от неожиданной резкости матери Арманд чуточку даже побледнел.

– Вот и хорошо! Но помни: решил заняться делом, так занимайся им, как нормальный зрелый мужик, а свои планы на месть оставь себе на досуг и не мешай одно с другим. Тебе что надо от поэта Виталия? – вдруг строго спросила мать.

– Да он, действительно, так говорил, все как я и рассказывал, – нахально солгал Арманд.

– Что-то я мало верю этому. Как мог умный человек столько глупостей наболтать, к тому же за один вечер? В любом случае, это твои дела, но прошу одно с другим не путать. В общем, поздравляю тебя, сынок, и надеюсь, ты оправдаешь наше с отцом к тебе доверие, – смягчила тон мать, внимательно посмотрев в глаза взрослого сына. – Ладно, сынок… спокойной ночи… и не злись на мать. Я тебе все это сказала лишь для пользы дела.

Удивленный выпадом матери сын только и мог произнести:

– Да, мама (о чем речь?) я не злюсь на тебя. Я просто никогда не видел тебя такой серьезной.

– Ты многого еще в жизни не видел, сын. Много чего. Нам с твоим отцом пришлось испытать… да и попотеть, чтобы отвоевать свое место под солнцем, поэтому я хочу знать и видеть, что ты, действительно, созрел для того, чтобы тебе в семейном бизнесе передать эстафету. И еще одно: хватит тебе гулять по разным телкам, пора уже о половинке второй задуматься, но об этом мы потом с тобой поговорим. Еще раз, спокойной ночи, – мать повернулась и вышла из кухни.

Понедельник день тяжелый, как поется в одной старой песне, и от этого нам никуда не деться. Торжество выходных закончилось.

Новый старт приняли деловые будни.

Диана с утра ушла в институт. Я принялся просматривать черновик своей новой статьи о культурных событиях нашего города. Сегодня надо заехать в редакцию газеты «Последние вести» и сдать ее главному редактору.

Исправив статью в нескольких местах, я начал печатать ее на компьютере. Пощелкав клавишами минут двадцать и распечатав статью на принтере, поехал в редакцию. Там уже кипела работа вовсю. Журналисты разного пошиба бегали туда-сюда со своими «шедеврами». Недовольный голос редактора раздавался из накуренного кабинета.

Тележкин Степан Леонидович был мужчиной полного телосложения. Седая, с кучеряшками по бокам голова, свидетельствовала о давно ушедшей молодости. Совсем недавно в городе праздновали его день рождения. Ему стукнуло шестьдесят пять лет. В работе он был строг, до мелочей придирчив, высасывал из подчиненных последнюю кровь, прежде чем утвердить любую статью в очередном выпуске газеты.

– Степан Леонидович, можно к вам? – спросил я.

– Проходи, Виталий, проходи, – произнес нахмуренный Тележкин.

– Я тут статью принес о выставке картин литовской художницы Беляускас.

– Ты пока покури, Виталий, а я прочитаю и скажу, что к чему, – ответил тихо Степан Леонидович.

– Тогда через час к вам зайду, – я вышел из кабинета.

Странный, однако, мужик, – подумал я по пути в кафешку.

Час пролетел в раздумьях, и я вновь оказался в редакции.

Чего-чего, но шквала бранных слов в свой адрес я уж точно не ожидал.

– Виталий… прочитал твою писанину… Ну кому это интересно? В нашей стране столько происходит событий, а ты про какую-то литовскую самоучку-художницу пишешь. И как пишешь? Серым… невзрачным языком… без всякой изюминки… без антуража… Забирай свою статью и вытри ею, сам знаешь что…

– Степан Леонидович, скажите конкретно, что случилось? – начал я. – Если не сегодня, то я зайду завтра, если надо, и послезавтра… – начал уговаривать я главного.

– Закрой дверь и подойди ко мне, – немного успокоился тот.

Дверь была закрыта и я с удивлением посмотрел на Тележкина.

– Ты что натворил, Виталий? Мне звонок был из городской думы, от руководителя комитета по печати, и он мне прямо заявил, чтобы я твои статьи никогда… ни за что… ни под каким предлогом… не допускал к печати.

Не выдан ли тебе «волчий билет» на все газеты и журналы в нашем городе. Извини за грубость, ты хороший и талантливый журналист, но нашу газету, как и другие, финансирует «Латнефть». И, как ты понимаешь, это с одной стороны, а с другой – дума, мэр и власть. Извини, Виталий, но ты тут сам разберись и договорись, с кем надо и где надо, и потом уж приходи к нам. Примем с распростертыми объятиями. В общем, что знал, то и сказал. Надеюсь, что наш разговор не услышат посторонние уши.

– Да, Степан Леонидович, все это останется между нами.

– Иди, сынок, я чувствую, что тебе придется поразмыслить довольно тщательно над своим положением. Удачи тебе, – попрощался Тележкин.

С тяжелыми мыслями я шел домой. Они кружились кошмарной вьюгой и не успокаивались.

Что же случилось? Еще несколько дней назад сам мэр присутствовал на моей презентации, и все было нормально. Я прекрасно понимал, что без Зариньша тут не могло обойтись. Идти добиваться и напрашиваться на встречу с ним было напрасным занятием, обреченным на провал – ежу понятно. Ждать встречи с ним? Руководитель писательской организации пойдет к нему с докладом о проделанной работе и, естественно, с отчетом о потраченных на нее бюджетных средствах. Вот тогда и надо ловить момент и прощупать мэра. Иного варианта на данный момент не намечалось.

Ждать! Потеря работы в газете (да и в других изданиях города) являлась серьезным ударом по моему кошельку. Шоу-бизнес в Прибалтике в своем развитии пошел на убыль и заказов на тексты песен, что я писал для разных музыкальных групп и исполнителей, стало значительно меньше.

Ехать в Ригу и налаживать новые связи в тусовке шоу-бизнеса или подождать немного, пока все прояснится? – прокручивал я варианты возможных действий. Поздравления в стихах на заказ – то же самое. С каждым месяцем заказов становится все меньше и меньше. И чтобы заполнить финансовую дыру в моем бюджете, надо придумать что-то конкретное. Поехать в Таллинн или Вильнюс взглянуть на успехи в шоу-бизнесе?

Утопая в своих многочисленных размышлениях, я незаметно для себя, пришел домой. Налил рюмку водки. Выпил. Еще одну-другую… Осознание, что на меня надвигается чудовищное торнадо и в карьере, и в финансах, и во всем прочем, не давало покоя.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Мобильник высветил номер Дианы.

– Привет, Диана, как дела? – спросил тихо я.

– Привет, Виталя, все нормально. А ты что такой грустный? – поинтересовалась Диана.

– Навалилось столько всего… при встрече поговорим. Извини, Диана… мне тут срочно нужно решить некоторые проблемы, поэтому давай мы с тобой через несколько дней встретимся, a то настроение такое… не хочу, чтобы ты его увидела.

– Хорошо Виталий, хорошо, ты, главное – не расстраивайся, все нормализуется. – И вдруг она спросила настороженно: – Ты пьян? (голос ее стал тих).

– Выпил немного… мыслями шевелюсь…. Позже поделюсь… Через несколько дней я сам тебе позвоню, – предложил я.

– Всего доброго, Виталий. Держи себя в руках и все будет в порядке.

– Всего доброго, Диана, всего доброго.

Закончив разговор, я снова погрузился в свои думы о будущем.

Что меня ждало впереди, было не понятно.

Ничего, – как поется в песне про оперов, – прорвемся!..

Другого выхода все равно нет, идти нужно только на прорыв и даже при возможности – на таран.

Тот же понедельник удался для Арманда удачным «на все сто».

Проснувшись утром, он умылся и побрился, готовясь к своему восхождению на трон в качестве вице-президента компании «Латнефть».

Смазливая улыбка не сходила с молодого лица повесы.

В белом костюмчике с красным галстуком вошел в столовую. Там его уже ожидали мать и отец.

– Доброе утро. Как вам спалось, мои ненаглядные родители? – начал Арманд.

– Нормально, сынок, нормально, – обрадовано встретил сына отец, увидев того в элегантном костюме. – С этого дня ты и должен вставать с самого утра, а не до обеда лопухом валяться на кровати. И выглядеть должен именно так, – в лице мэра сияло довольство.

– С этого дня так и будет, папаня, – присел за стол Арманд вместе с родителями к завтраку.

Через минут двадцать отец с сыном мчались в машине к офису компании «Латнефть».

Зариньш уже с утра предупредил основных руководителей о срочном совещании.

Подъехав к пятиэтажному офису, отец повернулся к сыну и назидательно произнес:

– Ну, что? Пойдем, будешь принимать во владение наше семейное хозяйство. Поднявшись лифтом на четвертый этаж, Зариньш открыл свой кабинет. Поздоровавшись в приемной с молоденькой секретаршей, строго сказал ей:

– Арина, чтобы через двадцать минут все руководители компании были у меня.

– Хорошо, господин Зариньш, я сейчас всем сообщу, – скоро ответила секретарша.

– Заходи, сынок, в мои хоромы. Когда я стану стареньким дедулей, они станут и твоими. В просторном кабинете стоял большой стол в виде буквы «Т», приблизительно на тридцать человек. На нем стоял компьютер, рядом телевизор. Напротив стола стоял огромный кожаный диван. На стенках висели разные картины.

Зариньш тяготел к искусству, это было видно по его рабочему кабинету.

Хорошо папенька устроился, все на месте и, главное, молоденькая секретутка. Дает, наверное, мой предок здесь чесу, – оглядывая кабинет, подумал Арманд.

Отец, устроившись за столом, в удобном кресле, указал сыну его место, куда тот может присесть.

Секретарша постучала в двери и после громкого «заходите» вошла:

– Господин Зариньш, руководящий состав компании «Латнефть» готов к совещанию.

– Приглашайте всех в кабинет, – скомандовал мэр.

Десятка два руководителей разного уровня вошли в кабинет и начали рассаживаться по своим местам, приветствуя президента компании. При этом каждый, по возможности, умудрялся улыбнуться, как можно ярче и шире.

Жополизы галимые, – подумал Арманд.

Надо присмотреться… Научились бы и под мою дудку плясать…

– Господа руководители, – начал Зариньш. – Вы все знаете, что я занимаю важный государственный пост в качестве мэра города. И, конечно, мне приходится много работать, на все у меня времени хронически не хватает. У меня большой управленческий аппарат в компании, который, действительно, проделывает колоссальную работу. Я доволен вами – прежде всего президентом компании Андрисом Зариньшем (тот был родной брат мэра). Но все равно, несмотря на это, я принял решение нанять на работу второго вице-президента в компанию. Этим человеком будет… мой единственный сын Арманд Зариньш. Так что любите его и жалуйте! Арманд молод и, естественно, неопытен, поэтому первоначальные его функции работы будут иметь ознакомительный характер. Также Арманд будет иметь свой голос в правлении компании.

– Арманд, – обратился Зариньш к сыну, – пока возьмешь на себя роль руководителя ревизионной комиссии и ознакомишься с доходами и расходами компании. Присмотрись к закупочным ценам на техническое обеспечение компании и прежде всего обрати внимание на целесообразность растраченных средств в этом году. Если появятся какие-нибудь предложения, рады будем выслушать тебя. Параллельно с этим возьми под контроль спонсорскую помощь нашей компании разным общественным, творческим и спортивным организациям. Я вижу в тебе потенциал… – старший Зариньш помолчал. – Я подготовлю список людей, которые будут тебе подчиняться и выполнять твои указания, – продолжил он после минутного размышления.

Заседание руководителей «Латнефть» продолжалось полтора час.

После того, когда все разошлись, отец сказал Арманду.

– Пока занимай мой кабинет. Позже выберешь тот, который тебе понравится. Я все равно каждый день в городской думе. Свои документы я положу в шкаф, а ты располагайся. Устраивает такой вариант? – посмотрел вопросительно отец.

– Да, пап, нет проблем. Честно говоря, он мне нравится. Я думаю, что пока и не надо искать для меня кабинет. Мне и тут будет неплохо, – бодро ответил сынуля.

– Ну и славно, – удовлетворился отец. Осваивайся здесь, а я поеду в Думу.

Отец уехал. Арманд вызвал к себе некоторых руководителей и попросил документы о расходах и доходах компании, а также о деятельности в спонсорской помощи и меценатстве, чтобы конкретно узнать, – кому, когда, зачем и сколько перечислялось до сих пор денежных средств.

Вот так карусель! События закружились и, самое главное, в нужную сторону, – со злорадным ехидством подумал Арманд. – Скоро твой принц на белом коне, Диана, подъедет к тебе так, что и очнуться не успеешь, бедная блондиночка…

Замечательный сегодня день… замечательный! Можно сказать, второй мой день рождения! – торжествовали мысли в кипящем котелке новоиспеченного вице-президента, славно поддержанного мощным влиянием собственного отца. Главное – не тянуть на себя слишком резко одеяло и не напортачить чего-нибудь сгоряча.

Если у отца голова и запудрена разными государственными делами, то маманя будет следить за мной в оба и… это неудобное обстоятельство надо учитывать. Тихо сновали клерки. Пыжился ворох бумаг.

Молодой человек был совсем не глуп.

4-ая глава

Четвертый день подряд мою глотку полоскала водка.

Приходили друзья, знакомые, а проще – собутыльники. Душа «праздновала» поражение. Утром, с больной головой, шел на кухню глотнуть минералки.

– Все! Хватит! – решился я. – Надо отходить и приниматься за дела.

В Ригу… в Ригу… налаживать новые связи… модернизировать былое сотрудничество с некоторыми музыкальными группами и исполнителями. Похмельное раздумье прервал телефонный звонок.

– Алло, – сонно ответил я.

– Мне сейчас звонили из городской думы. Встреча с мэром должна была состояться в четырнадцать часов. – Так что давай собирайся и подходи к Думе. Я хочу, чтобы ты был в нашей делегации как представитель молодого поколения.

– Хорошо, Михаил Антонович!

– До встречи, – в трубке послышались гудки.

– Опа… опа… три прихлопа… – обрадовано пропел я. Вот на этой встрече я и смогу выяснить с мэром все.

Больше всего в жизни я не любил неопределенность. Она всегда изматывала меня и часто заставляла идти на необдуманные поступки. Нервы сначала колыхаются в пределах здравомыслия, но потом переходят в агрессивно-импульсивную энергию, в которой практичности и жизненной расчетливости, увы, нет места.

Уж лучше знать все сразу, чем утопать в терзающей неясности.

Подойдя к Думе, встретил Михаила Антоновича Заревича с сигаретой в зубах. Подходили и другие члены писательской организации.

– Добрый день, товарищи по перу, – начал я.

– Слушай, Виталий, – резко перебил Заревич, – ты давай дурака не валяй, а настройся на серьезный лад. Мы сегодня, как никогда, должны убедить мэра в целесообразности используемых средств, выделяемых для нашей организации из городского бюджета. Другим словом, всем собраться с мыслями и, главное, не болтать лишнего, – скомандовал Заревич, махнув рукой, и с улыбкой добавил, – За мной, пехота! И – только вперед!

У дверей приемной Зариньша секретарша объявила, – Проходите, мэр готов вас принять.

Два часа проходила встреча.

Мэр был необычайно молчалив и угрюм. Не один раз он косился в мою сторону.

– Да, – подумал я, – что-то тут не так.

Заревич с невероятной охотой упражнялся в красноречии, пытаясь аргументировано доказать, что направления, которые развивает писательская организация, перспективные.

Мэр, к удивлению не задавал, как обычно, провокационных вопросов, и при внимательном наблюдении можно было понять, что был очевиден факт – ему все душевные порывы Заревича были «до лампочки».

Вот поэтому он и согласился профинансировать предложенные проекты Михаила Антоновича без всякой запинки.

Когда закончилась встреча с мэром и все начали выходить из кабинета, я набрался смелости и подошел к мэру.

– Господин Зариньш, уделите мне, пожалуйста, несколько минут, я хочу с вами поговорить конфиденциально.

Мэр строго посмотрел на меня, нахмурился задумчиво и молча кивнул мне головой.

Оставшись наедине с мэром, я перешел в контратаку:

– Господин мэр, я имею информацию, что лично по вашему приказу мне перекрыты все входы в городские издания газет и журналов. Это правда?

– Правда, паскуда, правда, – резко отреагировал мой, бывший добрый, мэр. – До меня докатились твои размышления о политической и экономической ситуации в городе! О том, как ты плюешь направо и налево в меня и в мое окружение. Говорю сразу, мне твои оправдания не нужны. Скажу тебе прямо и конкретно: тебе, писака, в этом городе, пока я жив и здоров, все перекрыто! Запомни это раз и навсегда! Ни одной твоей паршивенькой статейки ты не напечатаешь. А лучший вариант, чтобы ты совсем убрался из города. Перспектив у тебя здесь больше не будет! Пошел вон! – заключил свою речь мэр, даже не пытаясь согласовывать со мной что-нибудь.

Посмотрев ему в глаза, вдохнув необходимой для этого случая наглости, я резко ответил:

– Ничего, Янка, поживем-увидим, что к чему. Если ты думаешь, что я такой беспомощный, то ты крупно ошибаешься. У меня в Риге есть тоже свои связи. Занимаясь шоу-бизнесом, я не одну позолоченную рученьку держал в своей. И если ты думаешь, что на тебя, ядреного градоначальника, не найдется управы, то я тебе гарантирую, что найдется!

Зариньш, мгновенно краснея, забился в агонии гнева: – Пошел вон, щенок! Ты мне еще угрожать надумал? Да я тебе, птенчику, все крылья пообломаю, даже опомниться не успеешь. Вон, щегол недобитый! Вон! – закричал мэр.

Глубоко задумавшись, я не заметил, как дошел до дома. Залпом осушил полбутылки водки, не закусывая и не запивая. Хмель не брал.

После такого разговора – хрен, что исправишь. А в городе уж точно перспектив больше нет. Вот и настало время звонить в Ригу.

Андрей, руководитель музыкальной группы «Нежность», был заодно и композитором. С ним мы написали за полтора года нашего сотрудничества одиннадцать песен и все эти песни в хит-параде прошли славно.

После недолгих гудков послышалось сонное:

– Алло, я слушаю.

– Андрей, привет! Это Виталий из Даугавпилса. Как жизнь твоя? Я так понимаю, ты вчера гулял долго и упорно.

– О, Виталя, здорово! Рад слышать тебя! – У нас вчера было выступление в ночном клубе. Один бизнесмен юбилей праздновал. Так он нас до утра держал – то ему это спой, то другое… сентиментальный мужик попался, но зато накормил, напоил со своего барского стола до невозможности. И на лапу дал, как положено. Как добрался домой даже не помню. Гульнули, как полагается. – Ну, а как у тебя дела? – поинтересовался Андрей.

– Хреново. И это слабо сказано. Мне нужна работа. Ты не знаешь, кому в тусовке сейчас тексты песен нужны? У меня есть, что предложить, только вот кому? – закончил я.

– Старина, забудь ты это слово, хреново. Пока мы живы и здоровы, бал будет только на нашей улице. Начнем с того, что мне уже нужны тексты песен, потому что я начинаю запись нового альбома. А вообще, это не телефонный разговор, приезжай в Ригу, а я тут пока покумекаю над этим делом. Сделаю кое-какие звонки и узнаю, куда твои тексты пристроить можно. Так что не печалься, дружище.

– Андрей, так давай, завтра я тогда и приеду, как на это смотришь? – спросил я.

– Да, конечно, приезжай, буду ждать. Когда будешь подъезжать, позвони мне, я тебя на перроне встречу.

– Хорошо, Андрей, тогда до завтра, – повеселел я.

– До завтра, Виталя, и, самое главное, приготовь себя к массовой попойке. Завтра у нас выступление на одной вечеринке в честь одной строительной компании, так что готовься по полной программе.

– Договорились, Андрей, – обрадовано ответил я.

Повеселев после разговора, пропев при этом, «столица, так столица», я отметил событие несколькими рюмочками водки.

Набрав номер своей принцессы, услышал нежное переливание слов:

– Я вас слушаю, молодой человек.

– Диана, привет. Чем занимаешься?

– Да в принципе, ничем. Телевизор одним глазком просматриваю, – ответила моя кудряшка.

– Диана, давай встретимся с тобой. Приезжай ко мне. Я сейчас к твоему дому такси закажу. Дело в том, что я уже завтра уезжаю в Ригу на неделю или на две. Так, может, эту темненькую ночку проведем вместе? Основные подробности при личной встрече. Договорились? – спросил я.

– Договорились, Виталя, заказывай таксишку, и я к тебе лечу на всех возможных и невозможных крыльях, – засмеялась Диана.

– Я жду тебя, моя ласточка ненаглядная, – уже отошедший от грозных туч, что окутали меня печалью за последние дни, с восторгом выпалил я.

Через сорок минут Диана приехала ко мне домой.

– Виталий, я не стала тревожить тебя все эти дни лишь потому, что поняла одно – ты не хочешь никого видеть и чтобы тебя кто-то видел в разбитом состоянии. Расскажи мне, хотя бы в общих деталях, что к чему: чтобы я не тревожилась из-за происходящих вокруг тебя событий, – обеспокоенно произнесла Диана.

– Ты, знаешь, милая, сейчас ситуация такая, – начал я. – Сам мэр города через своих ишаков мне перекрыл доступ ко всем газетам и журналам. И как я понимаю, ко всем публичным массовым мероприятиям, на которых я выступал в качестве поэта или организатора. Что касается моих статей в Даугавпилсе, я не смогу больше нигде печататься. А это, Диана, на данный момент львиная доля моего заработка. И поэтому мне нужно поехать в Ригу для расширения старого сотрудничества и искать что-то новое.

Нам на время придется свыкнуться с мыслью, что часто видеться не придется. Мне, действительно, очень жаль, что так у нас получается. Мы с тобой только недавно встретились в этой жизни и даже привыкнуть друг к другу толком не успели. А обстоятельства пытаются оттолкнуть нас, хоть и временно. Но я постараюсь изо всех сил, чтобы мы с тобой виделись почаще. В любом случае другого выхода пока нет. Как ты понимаешь, нужно время, чтобы обустроить и скорректировать свою жизнь по-новому.

Понимаешь, Диана?

– Понимаю, миленький мой мачо, понимаю, – Диана нежно потянулась к моим губам. Наша очередная ночь была сладостной, как и предыдущая, незабываемой. Губы наши постоянно сливались, взгляды не могли насмотреться друг на друга, а сердца настучаться от обуреваемых чувств. Около пяти утра я обратился к подруге:

– Ну что, Диана, мне надо уже подниматься и собираться в путь.

– Пора, так пора. Разберись поскорее со своими делами. Я буду о тебе скучать и, конечно, очень-очень ждать. Надеюсь, мой единственный и неповторимый рыцарь на белом коне скоро въедет в свой город победителем. Я верю в тебя, Виталий, – обнадежила меня Диана.

– Спасибо за доверие и глубочайшую веру в меня. Если бы ты знала, как мне твоя поддержка необходима. Я тебе оставляю ключи от квартиры. Заходи, когда захочешь и чувствуй себя здесь полновластной хозяюшкой.

Нужные вещи и папки с творческим материалом собраны. Наступила минута прощания.

– Диана, загадывать не стану. Доеду, сразу тебе позвоню, – поделился мыслями я с подругой, лаская ее золотистые кудряшки.

– Всего самого лучшего, миленький, до нашей скорейшей встречи, – успокоила Диана.

Поезд полтора часа отстукивал в пути, унося меня все дальше и дальше от моего города. За окном мелькали леса, поляны, маленькие станции… Мысли в моей голове хаотично кружились. Терзающая печаль не давала покоя. Сердце билось то быстрее, то медленнее – или мне это все просто казалось? Ладно, хватит всей этой лирики, надо взять себя в руки и сконцентрироваться на продвижении своих дел в шоу-бизнесе. Печалью делу не поможешь – это факт, который не требует дополнительных доказательств. Надо брать быка за рога и без всяких предисловий – в бой.

Подъезжая к Риге, набрал номер Андрея. Услышал через несколько гудков его полный жизнерадости голос:

– Привет, Виталя, ты где сейчас?

– Андрей, через полчаса буду в Риге, еду поездом.

– Хорошо, Виталя, я тут от вокзала неподалеку. Встречу тебя на перроне с ребятами из группы, тогда и поговорим. До встречи, – закончил Андрей разговор.

Время пролетело очень быстро.

Поезд прибыл на станцию Рига.

Выйдя на перрон, я оглянулся по сторонам и увидел своих корешей по творческому делу. Они возле киоска стояли вчетвером и пили какой-то коктейль.

– Привет из солнечного Даугавпилса, ребята, – громко окликнул их я.

– Привет, Виталя… рады тебя видеть, – вразнобой встретили меня из группы «Нежность». – Теперь нас четверо в группе. У нас появилась бэк-вокалистка и, естественно, исполнительница наших будущих песен Рита. Так что знакомьтесь, ребятки.

– Привет. Рита.

– Привет. Виталий.

Рите было на вид около девятнадцати лет. Блондинка с зелеными искрящимися глазами, точь в точь, как у моей Дианы. Она обладала удивительной и пленительной улыбкой.

Поздоровавшись за руку с Андреем, с гитаристом и исполнителем Славой и барабанщиком Сергеем, мы пошли через вокзал к машине Андрея. Дома у него нас ждал приготовленный стол. На нем стояли несколько бутылочек водочки, вино и шампанское и, конечно, обширная и разновидная закуска.

Без особой скромности все увлеклись приемом пищи.

– Ну что, как говорят у нас, русских, давайте сначала по одной, ну а потом еще накатим. Чего там тянуть кота за яички? – Андрей начал разливать пшеничную водку по рюмкам.

Немного выпив и закусив, он начал со мной разговор о состоянии шоу-бизнеса в Латвии.

– Сейчас, Виталя, у нас, как и во всем мире, финансовый кризис. И Латвия находится в катастрофическом положении. У нас нет толковой промышленности. На транзите грузов зарабатываем. И то, видишь, как наши националисты любой ценой пытаются поругаться с Россией. Что касается Европейского союза, то они и дальше будут нам, как недоразвитым щенкам, выделять кредиты. Когда их расчеты достигнут того осознания, что Латвия никогда не сможет отдать долги, тогда они и начнут государство растаскивать по кускам. Что касается бизнеса в Латвии, то он мельчает на глазах. Полтора года назад я выступал со своей группой в два раза чаще. В разных ночных клубах, на корпоративных вечеринках и прочих городских мероприятиях и, как понимаешь, за большую цену. Сейчас все экономят и на всем. И в ближайшие годы все будет именно так. Что касается музыкальных групп и исполнителей, то они значительно сократили запись новых песен, снятие видеоклипов и работу на студиях. Да и в целом диапазон их творческой деятельности уменьшился. Другим словом, на текстах песен ты не сможешь себе заработать на жизнь, – немного затормозил свою речь Андрей и начал разливать водочку по рюмочкам.