- Враждуют? Может, ссоры какие-то были между ними?
      - Нет, не было. Просто огородникам не нравится, что много людей в волейбол играет - траву, говорят, топчут, ландыши весной рвут.
      Бугаев неодобрительно хмыкнул.
      - Да! Представь себе не нравится - и все тут! подтвердил Шитиков.
      - Но ведь как то общаются они? - не хотел сдаваться Семен. - Приходят волейболисты за водой, ягоды покупают, разговаривают о том о сем. С девушками в конце концов заигрывают!
      - Семен Иванович, ну неужели ты не понимаешь, даже если приходили за водой - фамилий и адресов у них никто не спрашивал! За три дня все равно этих людей не найдем. А в субботу волейболисты и так на свою поляну приедут. И сам Гога скоро в сознание придет. Так ведь?
      - Так, - с сомнением произнес Бугаев. - Что же нам теперь три дня сложа руки сидеть? Ждать, что Гога расскажет. - Он никак не мог примириться даже с вынужденным бездействием.
      - Зачем ждать? - сказал Шитиков. - Съездим на место. Может быть, наши сотрудники в ДОКе что-нибудь узнают. Глядишь и Терехов оклемается.
      - Ладно, - согласился Бугаев. - Сгоняем на место, может быть и придумаем что- нибудь. Ты позвони в больницу.
      Шитиков развел руками.
      - Звони, звони. Он каждую минуту может прийти в себя.
      Но чуда не произошло Гога все еще был без сознания. Бугаев набрал номер Корнилова. Не вдаваясь в подробности доложил, что собирается осмотреть место происшествия.
      - Вернешься, сразу зайди ко мне, - сказал полковник. Может, на месте что и прояснится.
      4
      Улицы на окраине города были забиты грузовиками. Приходилось подолгу стоять у светофора. Молодому водителю наверное надоело тащиться еле-еле и он, включив сирену, выехал на трамвайные пути. Асфальт был раскрошенный, щербатый, и легкие "Жигули" нещадно трясло. Бугаев вспомнил, что ехал по этой улице зимой и видел, как дорожники латали асфальт. "Вот и залатали - зло подумал Семен. - Нет чтобы летом все как следует сделать дожидались морозов. Зимой им больше платят, что ли?" Обернувшись к водителю спросил:
      - И надолго тебе при такой езде машины хватит?
      Парень покраснел и не нашелся, что ответить. Но скорость сразу сбавил.
      - Я думаю на полгода, - продолжал Семен. - В лучшем случае - на девять месяцев. - Бугаев вдруг поймал себя на том, что почти слово в слово повторяет то, что когда-то при нем говорил одному водителю Корнилов. "А когда-то и вы майор, лихачили", - подумал он и улыбнулся. Шофер, наверное, поймал его улыбку в зеркале и сказал с обидой.
      - Да ведь смешно, товарищ Бугаев, среди грузовиков тащиться. Машина оперативная...
      - Смешно будет, когда срочный вызов, а твоя "оперативная" рассыплется! И сирену пореже включай, чего зря людей пугать.
      Шофер вздохнул и совсем сбавил скорость.
      Улица была широкой и просторной, дома стояли далеко друг от друга, не заслоняя солнца перед каждым - газоны и кусты, детские площадки. Не было сырых дворов- колодцев, теснящихся друг к другу каменных громад, толп народа на тротуарах. "Но вот что удивительно, - думал Бугаев, вместе со всем этим ушел и сам город, остались отдельно стоящие жилые кварталы, универсамы огромные холодные кинотеатры. Казалось бы, человеку стало удобнее и просторнее жить, а он едет в свободное время куда-нибудь в центр, прогуливается в толпе по Невскому или узкому Большому проспекту, идет в маленькую старую киношку, вместо того чтобы дышать свежим кондиционированным воздухом в кино театре, который в двух шагах от его дома. Нет на окраине улиц, по которым можно ходить часами разглядывая встречных прохожих, витрины магазинов рекламные огни, а в человеке, хоть и наслаждающемся преимуществом отдельной квартиры, осталась эта нужда в общении, даже в таком уличном немом общении".
      Вспомнив про Невский, Бугаев вспомнил и о том, как лет шесть тому назад впервые арестовывал Гогу - поздно вечером в гардеробе ресторана "Север". Терехов взял от гардеробщика шубку приятельницы помог ей одеться, а потом небрежно завел руки за спину, намереваясь просунуть их в рукава дубленки которую держал наготове услужливый старик. Бугаев на несколько секунд опередил гардеробщика и защелкнул на Гогиных руках наручники. Шеф потом пожурил Семена за ненужное пижонство, но сам Гога оценил его ловкость и даже не стал сопротивляться. Сказал только:
      - Ну Гога козел! Как тебя сделали - на раз!
      Тогда Терехова арестовали за квартирные кражи. Было ему так же как и Бугаеву, двадцать восемь лет. Второй раз Семен брал Гогу тоже на Невском, в квартире его родителей рядом с Казанским собором. И опять за квартирную кражу у известного в городе коллекционера картин. В прихожей за раскрытой дверью стоял небольшой кожаный чемодан в котором лежали аккуратно упакованные сорок три акварели старого Петербурга. Причем некоторые из них были широко известны, репродуцированы в альбомах.
      - Ну зачем они тебе, Терехов? - спросил Бугаев, с интересом рассматривая акварели во время обыска. - У нас не продашь - попадешься сразу. Неужели заграничного клиента нашел?
      - Для себя, Семен Иванович, - криво усмехнулся Гога и показал глазами на плачущую мать. - Что ж вы, не могли подождать, пока маманя на службу уйдет?
      - Мы же из уголовного розыска, Терехов, а не из бюро добрых услуг, - неудачно пошутил Бугаев, и Гога замкнулся. Рта больше не раскрыл. И потом на вопросы следователя отвечать отказался. Вину свою признал, а про то, что собирался делать с украденными акварелями, не сказал ни слова.
      Вырос Михаил Терехов в приличной семье - наверное, поэтому дружки окрестили его "Гогой". Мать преподавала в институте, отец работал начальником цеха на заводе. После окончания школы Гога наотрез отказался идти в институт. Вместе с двумя школьными приятелями поступил на курсы, получил профессию плиточника, выкладывал в квартирах ванны и уборные плиткой. И мастером оказался хорошим, и зарабатывал прилично. Да еще получал чаевые от заказчиков - "за скорость", "за качество", просто потому, что "неудобно не дать". Наверное, с чаевых все и началось. "Чем больше имеешь, тем больше хочется" - болезнь, известная с древних времен. А может быть, причина была иная - у Бугаева просто не хватало времени докапываться до причин. Этим следовало заниматься другим, но у них, наверное, тоже не было времени. Или желания.
      Два года назад Гога вышел из заключения и позвонил Бугаеву, попросил помочь с работой. Поклялся майору, что в колонию строгого режима возвращаться больше не намерен. Бугаев помог.
      5
      Они сели на трухлявый ствол поваленного дерева. Густой березняк обступал поляну со всех сторон и только на южной стороне, откуда сейчас светило солнце, лес был пореже. Где-то далеко, перекрывая ровный неумолчный шум близкого города, куковала кукушка. "Кукушка, кукушка! Сколько мне осталось жить?" - вспомнил Бугаев присказку из раннего детства и начал даже считать, но кукушка, похоже, совсем не собиралась останавливаться - куковала, как заведенная. Маленькая птичка, похожая на воробья, спикировала на землю прямо перед ними, схватила кусок булки и уселась на волейбольную сетку. Бугаев перевел взгляд на другие площадки - сетки больше нигде не были натянуты "Ай да я! Как же сразу-то не заметил?" - попенял себе Бугаев и спросил Шитикова.
      - Леня, задачка на сообразительность почему сетка натянута только на одном поле?
      Шитиков, оторвавшись от каких-то своих дум, покрутил головой, разглядывая поляну, пожал плечами.
      - Сетка здесь старая. Видишь, порвана в одном месте. Чего ее снимать?
      - Другие, думаешь, новенькие? Да и старую сетку мальчишки, если найдут, пристроят к делу.
      - Висит же, не пристроили. - Шитиков вдруг свел лоб гармошкой и встал. - Подожди-ка. Думаешь, на ней может быть фамилия хозяина?
      Он подошел к сетке и сантиметр за сантиметром стал разглаживать широкую тесьму, проверяя, нет ли на ней надписи. Потом обернулся к Бугаеву и покачал головой.
      - Нет ни слова.
      Он вернулся и снова сел рядом с Семеном:
      - А я, знаешь, как-то об этом не подумал. Про надпись. Ведь могла быть.
      - И я не подумал, - ответил, усмехнувшись. Бугаев. - Не сообразил.
      Шитиков посмотрел на него вопросительно.
      - Я, Леня, подумал, что хозяин сетки мог очень торопиться. И не стал дожидаться окончания игры.
      - Думаешь, он теперь за сеткой явится?
      - Я же не говорю, что сетку преступник оставил! Хотя всякое бывает. Он-то, конечно, за ней не пожалует. Нам важно, чтобы хоть кто-нибудь появился. С одним-двумя игроками этот "кто-то" уж наверняка знаком. Или телефон знает, или место работы. Так и пойдет по цепочке.
      - Я думаю, надо оставить здесь сотрудника. Подежурить, сказал Шитиков.
      - Почему бы и нет? Вызови кого-нибудь из оперативников, а я пока по поляне еще поброжу.
      Шитиков пошел по тропинке через лес, на секунду обернулся. Крикнул:
      - Я тебе посигналю!
      Прислушиваясь, как трещат под ногами капитана сучья, Бугаев подумал с легким чувством досады на себя. "А я вот не сообразил, что на сетке может быть фамилия владельца". Он прошелся по поляне, внимательно оглядывая каждый кустик, поднимая обрывки газет, в которые, наверное, была завернута еда. Три раза ему попадались такие, на которых сохранились написанные карандашом номера квартир. На "Ленинградской правде" быстрым красивым почерком было выведено "Иванов". Сколько Ивановых получают каждое утро в своем кабинете "Ленинградскую правду" за казенный счет"? "Может быть, может быть." - подумал Бугаев и аккуратно оторвал промасленную четвертушку с "Ивановым". Потом он выломал прутик и посидел поочередно на всех скамеечках, осторожно разгребая накопившийся с весны мусор - обертки от жевательной резинки и конфет, смятые сигаретные коробки.
      Шитиков уже несколько раз сигналил ему, напугав кукушку, которая сразу умолкла, а Бугаев все рылся и рылся. И на коробке из-под сигарет "Мальборо" обнаружил записанный фломастером номер телефона - сто сорок семь-ноль четыре-двадцать. Коробка была хоть и мятая, но чистенькая, не затоптанная. Похоже, последнюю сигарету из нее выкурили не так уж и давно. "Это дело! Это уже кое-что! повеселел Семен. - За каждым номером телефона - живой человек. Или даже несколько. А с человеком всегда можно поговорить". Его порадовало и то, что пачка была от "Мальборо". Не каждый курильщик может позволить себе портить легкие фирменными сигаретами.
      В машине рядом с Шитиковым сидел молодой паренек, приехавший по вызову капитана.
      - Ну вот, товарищ Бугаев, - сказал Шитиков. - Младший лейтенант Костя Ленский приехал вас подменить. Я ему объяснил, что к чему.
      - Главное, не напугай человека, - попросил Бугаев Ленского. - Тот, кто придет за сеткой, может и не знать о происшествии. И ты промолчи. Скажи. - Он усмехнулся и покачал головой. - Вот что сказать? Вопрос не простой.
      - Чего голову ломать?! - Шитиков пожал плечами. Сказать все, как есть. Раз сетка висит, значит, ее владелец был здесь и все знает. Если не знает, то узнает в субботу.
      - Вы правы, Леонид Николаевич, - задумчиво глядя на младшего лейтенанта, сказал Бугаев. - Но почему бы и маленький шанс не использовать? Короче говоря, скажешь так на поляне серьезную находку сделали. Может быть, поможете опознать.
      - Понял, товарищ майор, - деловито сказал Ленский. - А если откажется поехать?
      - А это уж от твоего личного обаяния зависит. В крайнем случае запиши все координаты.
      Ленский кивнул.
      - Машину мы тебе сейчас пришлем, - пообещал Шитиков.
      Когда они поехали. Бугаев оглянулся на березовую рощу и спросил Шитикова.
      - Ты, Леня, где живешь?
      - На Красносельской.
      - Совсем недалеко. Я на твоем месте по воскресеньям приезжал бы сюда в волейбол играть. Забирал бы все семейство.
      - Приглашал бы товарищей по работе - в тон Бугаеву сказал капитан. Оба рассмеялись. Улыбнулся даже водитель молчавший с тех пор, как Семен сделал ему выговор.
      По недалекому уже шоссе катили сплошным потоком автомобили. Почти все грузовые. Легкий дымок курился над башнями градирни. Всюду чувствовалось присутствие человека и в то же время было безлюдно. И одинокая фигурка женщины, шагавшей по проселку навстречу их машине от шоссе, только подчеркивала безлюдье. Когда они поравнялись с нею, оказалось, что женщина была невысокая, тоненькая, одетая в какую-то полосатую распашонку и застиранные до голубизны джинсы. Она чуть посторонилась, пропуская машину и зашагала дальше. Бугаев обернулся. За плечами у женщины был надет пустой рюкзак.
      - Стоите, ребята, - попросил Семен. - А вдруг.
      - Догнать? - посмотрел на него шофер. Бугаев кивнул. Шофер дал задний ход и через несколько секунд они снова очутились перед женщиной. Она остановилась и спокойно, без особого интереса, смотрела на выходившего из машины Бугаева.
      -Здравствуйте, - сказал Семен. - Можно вас спросить.
      Женщина пожала плечами. Ей было лет сорок. Из машины Бугаеву показалось, что она значительно моложе. В заблуждение вводила ее стройная, почти девичья фигура.
      - Я из милиции Майор Бугаев. - Семен полез в карман за удостоверением, но женщина сделала быстрый, отстраняющий жест и показав глазами на машину, сказала.
      - Это и за версту видно. И какой же у вас вопрос?
      - Вы не забыли в роще волейбольную сетку?
      - Забыла, - не раздумывая ответила женщина.
      Бугаеву понравилось как она держится. Подлаживаясь под ее тон, Семен сказал:
      - А мы гуляем, видим сетка висит. Неровен час мальчишки на нее позарятся. Оставили своего товарища покараулить, пока вы не приедете.
      - А я тут как тут.
      - Вот и ладненько, - засмеялся Семен. - Садимся в машину и едем за сеткой.
      - Ну уж нет, к незнакомым мужчинам я в машину не сажусь.
      - Даже к милиционерам?
      Женщина посмотрела на сине-желтые "Жигули". Водитель был в милицейской форме. Наверное, это ее совсем успокоило. Она молча открыла переднюю дверцу, села рядом с шофером. Развернувшись, машина поехала к роще.
      "Говорить? Не говорить?" - лихорадочно соображал Бугаев. И еще он никак не мог решить, какой выбрать тон в разговоре с женщиной. Продолжать легкую, непринужденную болтовню и таким образом попытаться побольше узнать о посетителях волейбольной поляны или сразу начинать всерьез выяснять кого она знает?
      - А вы что же, - с ехидцей спросила женщина, - за грибами сюда приезжали?
      - Ну что вы! - возразил Бугаев. - У нас обеденный перерыв. И приезжали мы капитану запонки искать. Он тут позавчера так разыгрался, что золотые запонки потерял. Их ему к пятидесятилетию благодарные сотрудники подарили.
      - Ну что мелет! Что мелет! - возмутился Шитиков, которому еще не исполнилось и сорока.
      - Ты что, Леня? - невинно спросил Семен. - Разве не к пятидесятилетию?
      - С вами не соскучишься, - улыбнулась женщина внимательно посмотрев на Шитикова потом на Бугаева. И ее поначалу замкнутое лицо сделалось добрым и привлекательным. Только в глубоких голубых глазах оставался холодок недоверия.
      - Ой и правда еще один чудик сетку стережет, - удивилась женщина, когда остановив машину у леса, они пришли на поляну.
      - Это главный "забойщик" нашей команды, - кивнул Бугаев на Ленского. - Младший лейтенант Костя, краса и гордость ленинградских динамовцев. Кстати, а вы из какого спортобщества? И как вас зовут?
      - Зовут меня Марина. - Она подумала секунду, показала руками на поляну - Из спортивного общества "Березовая роща". Вы удовлетворены?
      - На первый случай, - ответил Бугаев и стал отвязывать сетку. Марина умело сложила ее в вещевой мешок и затянула шнур. Семен обратил внимание на ее загорелые и сильные руки. Да и лицо у новой знакомой было загорелое. Покрытое темным южным загаром.
      - Ну что же, - поднимая мешок, сказала Марина. - Мне, кажется, повезло? Вы обещали подбросить меня до города...
      - Конечно, Марина. - Бугаев забрал у нее мешок. Доставим по назначению. Вы где живете?
      - На Кировском проспекте. Рядом с Домом мод.
      - И ездите сюда через весь город в волейбол играть? искренне удивился Бугаев.
      - На метро не так уж и долго, - беспечно ответила Марина. Она шла по тропинке впереди Семена легкой, пружинистой походкой.
      - Все-таки далеко. Вам же с Кировского до Удельной рукой подать. И в Лахту, и в Ольгино. Разве там не играют?
      - Я уже привыкла здесь.
      - Наверное, игроки хорошие?
      - Хорошие.
      - А как муж на ваш волейбол смотрит?
      - Товарищ Бугаев, - женщина оглянулась и посмотрела на Семена. Лицо у нее сделалось холодным и отчужденным. - Вы ведь, наверное, здесь по делу? И ко мне не зря прицепились. Спрашивайте:
      "Разминка закончилась", - подумал Семен и сказал серьезно:
      - Конечно, по делу, Марина. Хотели бы поговорить с постоянными посетителями вашей волейбольной поляны, а ждать до субботы долго. В будни ведь вы не играете?
      - Нет, только в субботу и воскресенье. Они подошли к машине Марину снова усадили вперед, мешок с сеткой сунули в багажник, а сами с трудом втиснулись на заднее сиденье Бугаев спросил:
      - Марина, если вы не очень спешите, может быть, заедем в управление, там поговорим? Леонид Николаевич одобрительно кивнул.
      - Давайте заедем, - согласилась она.
      - Тогда в темпе, шеф, - сказал Бугаев водителю. Тот повеселел, и они понеслись, обгоняя вереницы грузовиков. Бугаев больше не донимал Марину разговорами. "В кабинете поговорим спокойно, - думал он. - А то при такой езде ничего и не запишешь. Да и откровенности особой от нее не жди в большой компании. Стесняется, небось".
      Когда они проезжали мимо станции метро, Марина попросила шофера притормозить. Оглянулась на Бугаева.
      - Позвоню маме, что задерживаюсь.
      Семен хотел сказать, что проще позвонить из милиции, но решил, что женщина стесняется.
      Около метро стояли телефонные будки. В одной из них разговаривала пожилая женщина. Марина зашла в свободную будку, сняла трубку. Наверное, автомат не работал, потому что она несколько раз нажимала на рычаг. Потом вышла из будки, с сомнением посмотрела на говорившую в соседней кабине женщину. Показав на вход в метро, она сделала успокоительный жест рукой и вошла в двери. Бугаев вдруг почувствовал тревогу "Вот будет номер, если она уедет! Только с какой стати?"
      Прошло две, три минуты. Марина не появлялась. Семен переглянулся с Шитиковым. Вид у капитана тоже был озабоченный.
      - Может, посмотреть? - предложил Ленский.
      - Подождем, - сказал Бугаев. Он уже знал по опыту, как трудно бывает восстановить доверие, если человек почувствует, что в нем сомневаются. Но из машины Семен все-таки вышел, купил в киоске "Комсомолку", хотя уже утром пробежал ее от корки до корки. Женщина не появлялась. Он посмотрел на часы. Прошло уже пять минут. Теперь Бугаев не сомневался, что Марина обманула их. Он вошел в метро. У телефонов стояли только мужчины. Не было Марины и на стороне выхода. "На этой станции выход только один, подумал Семен. - До "Петроградской", где она живет - или не живет?! - шесть остановок. На каждой она может выйти. Искать ее сейчас бесполезно, а не искать нельзя". Он бегом вернулся к машине, открыл дверцу:
      - Константин, быстро в метро. Выходи на каждой станции, до конечной. Я буду ждать на Петроградской. Если повезет оставайся с Мариной в комнате дежурного.
      Ленский понимающе кивнул и помчался к метро.
      - Вот теперь, Василий, твоя сирена пригодится, - сказал Бугаев шоферу. Машина, стремительно набирая скорость, понеслась по проспекту.
      - Я, товарищ Бугаев, не умею медленно ездить. - Шофер весь сиял от удовольствия. - Когда тянешься еле-еле - ну просто душа болит. Я и в милицию-то пошел служить, чтобы хоть иногда с ветерком проехать.
      - За это тебя из милиции и выгонят, - пообещал ему Бугаев. Но шофер почувствовал в голосе Семена скрытое одобрение и только хмыкнул.
      - Ты. Леня, - обратился Бугаев к Шитикову, - возьми на себя "Гостиный двор". Там пересадка, народу много. Минут десять потолкайся. По всем телефонным будкам пройдись. Я понимаю - шансов ноль, но вдруг... - он с силой стукнул кулаком по колену. - Видал таких лопухов, как майор Бугаев?
      - Видал, - сердито сказал Леонид Николаевич. - Капитан Шитиков перед тобой.
      - А-а, - отмахнулся Семен. - Это я ей добро дал! Ты-то тут при чем? - И тронул шофера за плечо. - Василий, в Автово, у метро остановись.
      Он обошел все закоулки, осмотрел остановки автобуса и троллейбуса. Спустился вниз и увидел, как Ленский, уже проверивший станцию, садится в поезд. Когда через час они, наконец, собрались все трое на Кировском проспекте около станции "Петроградская", вид у них был усталый и грустный...
      6
      - Да, Семен, женщины твое слабое место, - сказал полковник, когда Бугаев доложил ему вечером о своей неудаче.
      - Женщины, Игорь Васильевич, слабое место во всей системе человеческих отношений. - Бугаев чувствовал себя виноватым, а в таких случаях он всегда пытался отшучиваться.
      - Интересная мысль. - Корнилов взял лист чистой бумаги, сложил его вчетверо. Он всегда так делал, когда собирался что-то записывать. - Этот тезис, Сеня, разовьешь мне как-нибудь в свободное время, а сейчас давай о деле. А из-за дамочки не переживай. Как ее зовут?
      - Кто ее знает?! - хмуро ответил Бугаев. - Назвалась Мариной.
      Корнилов записал на листочке.
      - Эта Марина могла просто не захотеть иметь дело с милицией. Мало ты таких людей встречал? А если она слышала о том, что кого-то ранили, то тем более. Решила от всего этого подальше держаться...
      Бугаев знал, что шеф может совсем так и не думать, просто хочет проверить "на прочность" все возможные версии.
      - Не знаю, на что смелости больше надо? - с сомнением покачал он головой. - На то, чтобы полчаса побеседовать в милиции или нахально улизнуть от трех сотрудников? - Он не сумел удержаться и со злостью хлопнул кулаком по столу. Нахально! Прямо на глазах!
      - Не расходись, не расходись, - успокоил его полковник. - Найдется твоя Марина. И никакой особой смелости, чтобы удрать от вас, ей не потребовалось. Вошла в метро позвонить, телефоны заняты - эскалатор свободен, встала на ступеньку и поехала. Женщины народ импульсивный.
      - Не слишком ли? - хмуро пробормотал Семен. - А сетка? Вещевой мешок? Она же на эту поляну каждый выходной приезжает. Могла бы сообразить, что не сегодня, так в субботу мы ее там разыщем.
      - Сеня, я же говорю - женщины импульсивны. Она сначала сделала - потом подумает. Погоди, еще начнет разыскивать красивого брюнета по фамилии Бугаев. Кстати, ты вещевой мешок осмотрел?
      - Осмотрел. Пахнет чем-то сладким. Вином, что ли? Никаких меток, никаких бумажек.
      - А телефон с коробки сигарет?
      Семен повеселел:
      - Тут майору Бугаеву надо поставить пятерку. Телефон принадлежит Плотскому Павлу Лаврентьевичу, директору ремонтного завода. Павел Лаврентьевич сейчас на совещании в исполкоме, оттуда поедет домой. Мы ему и позвоним по этому телефончику.
      - Ты очень-то не воспаряй, - охладил Корнилов Семена. Думаешь, этот Плотский помнит всех, кому свой телефон давал?
      - Должен помнить. Во-первых, не всякому дают домашний телефон. Во-вторых, дал он его кому-то только что, человек же не курит пачку сигарет в неделю. День, от силы. А в-третьих, - сигареты "Мальборо"! Их не каждый может достать. Вы, например, хоть и начальник, а целый день смолите "Столичные".
      - Да мне и даром эти "Мальборо" не надо, - запротестовал Корнилов. - Привык к одним сигаретам и ни на какие другие не променяю.
      - А недавно я у вас "Данхилл" видел...
      - Ладно, Семен, - недовольно сказал полковник. - Иди-ка звони Плотскому, у тебя уже поднакопился опыт общения с руководящими кадрами. Главное - выдержка. Да попробуй словесный портрет своей Марины составить. Проверим твою наблюдательность.
      - Слушаюсь. - Бугаев поднялся. Около двери он остановился и, обернувшись к шефу, сказал задумчиво:
      - Не нравится мне эта дамочка. Почему-то...
      Придя к себе в кабинет. Бугаев прежде всего позвонил в больницу. Узнал о состоянии Гоги. Там все было по-прежнему, ни о каком разговоре с ним не могло быть и речи. Потом он набрал номер Павла Лаврентьевича.
      - Вас слушают, - откликнулся приятный женский голосок.
      - Здравствуйте. Можно товарища Плотского? - попросил Семен.
      - Здравствуйте. А кто его спрашивает?
      - Майор Бугаев из Главного Управления внутренних дел, сказал Семен, посчитав, что в настоящем случае чем официальное, тем лучше. Да и пугать домочадцев милицией и уголовным розыском не следовало.
      - А что вы хотели, товарищ Бугаев? - спросила женщина все так же ласково.
      - Я хотел бы встретиться с Павлом Лаврентьевичем.
      - А по какому поводу?
      Похоже, что этот вежливый разговор мог затянуться до бесконечности.
      - Я разговариваю с его супругой? - в голосе Бугаева появились металлические нотки.
      - Да, я его жена. И хотела бы знать, зачем вам нужен Павел Лаврентьевич. - Оказывается, и женскому голосу на другом конце провода были не чужды металлические интонации.
      - Товарищ Плотский сам к телефону никогда не подходит? сдерзил Семен.
      - Павел Лаврентьевич очень занятой человек... - сердито начала жена, но Бугаев перебил ее:
      - Тогда мне придется вызвать его повесткой. И он потеряет еще больше времени.
      - Если вы настаиваете... - Брешь в обороне была пробита.
      - Настаиваю.
      Минуты три он дожидался, пока трубку возьмет сам директор.
      Наконец тот откликнулся приятным басом:
      - И что за майор Бугаев мной интересуется?
      Семен поздоровался и, не пускаясь в объяснения, попросил о встрече на завтра,
      - В любое время, майор. В любое время. - Похоже, что на заводе с временем у директора было не так напряженно, как дома.
      - Тогда в девять?
      Директор был на все согласен.
      7
      Ровно в девять Бугаев вошел в приемную. Здесь уже сидели несколько человек. Семен не успел поздороваться, как секретарь спросила:
      - Вы из Главного Управления? Прошу вас... - и, не дожидаясь ответа, растворила перед ним массивную, потемневшую от времени дверь. За дверью находился небольшой зальчик. Красная, прямо-таки кроваво-красная ковровая дорожка вела еще к одной двери, поменьше, но имеющей такой же заслуженный, как и первая, вид. Секретарша так стремительно провела Бугаева по красной дорожке к этой двери, что Семен не успел как следует рассмотреть девицу. Осталось впечатление как от чего-то эфирного, бестелесного, благоухающего хорошими духами.
      - Павел Лаврентьевич! - сказала секретарша, распахивая дверь. - К вам из Главного Управления.
      Из-за большого стола, на котором лежала только одна пухлая папка, поднялся высокий светловолосый человек.
      - Товарищ Бугаев! Милости прошу. - Он широким жестом показал на кресло. И улыбнулся секретарше, стоящей в дверях: - Олечка, нам кофе...
      - Павел Лаврентьевич, - запротестовал Бугаев. - Я к вам на пять минут. Какой уж кофе?!
      - Молодой человек, - у директора был приятный басок, никогда не знаешь заранее, во что выльются пять минут. А кофе располагает к доверительной беседе.
      Бугаев уселся в удобное кресло и окинул кабинет быстрым взглядом. Кабинет был совсем крошечным, в несколько раз меньше приемной. Взгляд Семена не ускользнул от внимания директора.
      - Удивляетесь моим апартаментам? - добродушно усмехнулся он. - Это целая история... Во время войны здесь сидел... - Плотский похлопал сухой, усыпанной печеночными пятнами, ладонью по столу - наш нынешний начальник главка Мелех. Время то было какое! Героическое! Тяжелое. Он спал тут же, за стенкой, в комнате отдыха. - Директор кивнул на маленькую дверь в углу кабинета. - И, приезжая теперь в Ленинград, товарищ Мелех никогда не минует нашего завода. Придет ко мне, сядет в это кресло, задумается. А иногда и поплачет.
      "Сколько же лет этому Мелеху? - подумал Семен. - Небось к восьмидесяти. Потому и плачет".
      Секретарша принесла поднос, накрытый белоснежной салфеткой, ловко расстелила ее на маленьком столике, расставила чашечки, вазочку с печеньем.
      Девушка и впрямь была очень стройная, миленькая. Только подбородок чуть тяжеловатый. "Лет через десять в такую командиршу превратится!" - мелькнула у Бугаева мысль.
      Павел Лаврентьевич не спеша разлил кофе, пододвинул Бугаеву вазочку с печеньем.
      Воспользовавшись паузой. Бугаев сказал:
      - Павел Лаврентьевич вы не удивляйтесь. То, что я скажу сейчас может показаться вам смешным и незначительным. - Он вытащил из кармана мятую коробку от "Мальборо" но директор его словно не слышал.
      - Когда товарищ Мелех сидел в этом кресле, - сказал он, я токарил в седьмом цехе. По три смены иногда не уходили домой. Есть нам что вспомнить с товарищем Мелехом! Вы что же не пьете? Олечка у меня большая мастерица варить кофе...
      Глаза у директора были голубые-голубые, мелкие морщинки, сходившиеся у глаз, создавали впечатление, что Павел Лаврентьевич все время улыбается, но взгляд оставался равнодушным.
      - Что же за дело у нас? - спросил он, наконец, Бугаев подумал, что если начать рассказывать про волейбольную поляну, директор сочтет его сумасшедшим.
      - Павел Лаврентьевич, тут в одном месте мы нашли коробку от сигарет. - Он постучал пальцем по лакированному картону. - И - смешное совпадение - на коробке записан ваш домашний телефон. - Семен взял коробку и показал запись директору.
      - Сейчас. - Павел Лаврентьевич поднял ладонь, словно отстранился от коробки. - Сейчас мы об этом поговорим. У меня к вам, дорогой товарищ Бугаев встречный вопрос. Сын мой - автомобилист. То ли "Москвич" у него то ли "Жигули" неважно. Я не очень-то разбираюсь. Ну, сами знаете, молодежь любит скорость, любит проехаться с ветерком. Я когда токарил на этом заводе, - он внимательно посмотрел на Бугаева. - Я вам рассказывал, что работал токарем здесь? В седьмом цехе? Ах да рассказывал. И понимаете, какое дело за скорость у сына отобрали права.
      - Наверное, уже не в первый раз нарушил правила! улыбнулся Бугаев.
      - Наверное. Не могли бы вы помочь?
      - Павел Лаврентьевич, да ведь я не из ГАИ - по другому департаменту. Из уголовного розыска...
      - Ну вот! - обрадовался Плотский. - Из уголовного розыска! Да вы самый главный! Вас все должны бояться. Что вам стоит словечко замолвить? Мальчишка же, - он улыбнулся так ласково, так обезоруживающе, что Семен не смог удержаться от ответной улыбки. - Помогите. - Почувствовав, что Бугаев готов сдаться, Павел Лаврентьевич прикоснулся ладонью к его руке. - Ну что вам стоит?