Остап ВИШНЯ
      ПОД ПАРУСОМ
      Немного природоведения, географии, этнографии и
      курортологии. Дорожные очерки и "Крымские усмешки"
      СОДЕРЖАНИЕ
      Степями Таврическими. /Перевод И. Собчука.
      Бердянск. /Перевод И. Собчука.
      Симферополь -- Ялта. /Перевод А. и З. Островских.
      "Природа и люди". /Перевод А. и З. Островских.
      Море. /Перевод А. и З. Островских.
      Горы. /Перевод А. и З. Островских.
      Там, где царь пешком ходил. /Перевод А. и З. Островских.
      Алупка. /Перевод А. и З. Островских.
      Гурзуф. /Перевод А. и З. Островских.
      Ялта. /Перевод А. и З. Островских.
      Туристы. /Перевод А. и З. Островских.
      Под парусом. /Перевод А. и З. Островских.
      Бережком!.. Бережком!.. /Перевод А. и З. Островских.
      "Дева" и "Монах". /Перевод А. и З. Островских.
      Крымская ночь. /Перевод А. и З. Островских.
      Крымское солнце. /Перевод А. и З. Островских.
      Пляж. /Перевод А. и З. Островских. ______________________________________________________________________
      Степями таврическими
      (Путешествие)
      Таврические степи...
      Кто из люда нашего не знает их?..
      Степями этими безмежными когда-то запорожские казаки-всадники скакали, потом чумацкие возы степными шляхами скрипели, за солью да за таранью гейкая, а потом...
      Потом залились степи пшеницей буйною, расцвели селами да хуторами, табунами коней, отарами овец, стадами скота рогатого...
      И не скачут уже теперь по ним казаки запорожские, не скрипят возы чумацкие...
      Трактор тарахтит в степях в таврических, электричество мигает, пробегают авто, сусликов да орлов степных распугивая...
      МЕЛИТОПОЛЬЩИНА
      Ровно... Так ровно, как на ладони... Так ровно, что не обо что взгляду вашему удариться, и летит этот взгляд на десятки верст -- и вперед, и назад, и вправо, и влево -- и только изредка наткнется в голубой мгле на крест церковный и задержится там...
      Там-там, где тот крест торчит...
      -- А сколько же верст вон до того креста? До церкви?
      -- Да верст, вероятно, двадцать!..
      На двадцать верст взор ваш степные просторы охватывает...
      Ровно...
      Стол перед вами, зеленый пшеничной скатертью застланный...
      Тарахтит арба-мажара, рысцой качаются кони, рассыпает битое стекло песни жаворонок, плавает в голубизне орел-степовик, шарахаются в норы суслики перепуганные...
      Ищешь где-то над дорогой хотя бы кустик спорыша нашего... Нет...
      Вдоль шляха не спорыш, а синец степной бледненькой синькой с листа брызжет...
      А вокруг пшеница зеленеет...
      Растет труд крестьянский, хозяйское око радуя...
      И нет деревца тебе нигде, нигде ни кустика...
      Степь... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      * * *
      Село Покровка... Ново-Троицкий район на Мелитопольщине...
      Как всюду в степных селах, глина да изредка только черепица...
      Как везде и всюду, голо: нет деревьев...
      Хаты, а за хатами -- стога из соломы огромные...
      Сельский клуб... А на нем афиша... И на сельском Совете афиша... А на афише той кто-то кого-то на кресте распинает.
      ВЫСТУПЛЕНИЕ ИЗВЕСТНОГО ГИПНОТИЗЕРА
      ГНЕЗДИЛОВА
      Будет демонстрироваться
      Распятие на кресте
      Это Покровка развлекается.
      "Распятием" политико-воспитательную работу в сельском клубе проводят.
      Кого тот "известный" Гнездилов будет распинать, неведомо...
      Было бы хорошо, если бы в самом деле распять заведующего тем клубом, а вместе с ним и культурно-просветительную комиссию...
      Испытали бы они, каково это на кресте висеть, возможно, тогда и отыскали бы развлечения поумнее для "уверенного им населения"...
      А то получилось, как раз на пасху...
      Очевидно, так и приспособлено это "распятие" к такому подходящему дню.
      Только что миновала "страстная неделя", когда господа нашего Иисуса Христа, сына божьего, Анно-Кайяфа распял, а теперь, мол, полюбуйтесь, как это в натуре выглядит...
      Очень хотелось посмотреть, как вот оно там, в Покровке, распинают, но некогда было... Ехать дальше нужно...
      * * *
      На Чурюк!
      И катится мажара дальше степью, тарахтит по шляху синцом расцвеченным...
      Чурюк -- остров на юге Мелитопольщины... Там, за Чурюком, через небольшую протоку, уже советский Крым вытыкается...
      Сиваш, Гнилое море, тот остров охватывает...
      А Гнилым морем называется северная часть Черного моря, заливы, что в Мелитопольщину соленой водой врезаются...
      И гнилое оно потому, что соленое без предела, и нет в нем ни рыбы, ничего... Ничто не выживает в этой воде, кроме рачков крошечных каких-то, которые мириадами кишат в зеленоватой воде...
      Чайки скулят над морем, свистят кулики, да поблескивают на солнце над водой тучи снежно-белых мартынов...
      Село Чурюк прижалось над заливом... Небольшое, дворов, может, с полсотни, а может, и в сотню... Такое село, как все степные села.
      Дальше плотина через залив из глины да из соломы...
      А за плотиной за той село Петровка... Последнее уже село... Дальше остров, частично распаханный, частично под целиной...
      А дальше проток и Крым...
      * * *
      -- Тр-р-р! Здравствуйте!
      -- Здравствуйте!
      -- Как живете-можете?
      -- Помаленьку!
      Останавливаюсь у хозяина... Середняком называется...
      Большое подворье. Большая хата с пристроенной к ней конюшней. Пара коней... Четыре коровы...
      -- Ну, как живете?
      -- Да ничего...
      -- Растет? Родит?
      -- Да понемногу...
      В сенях сепаратор. Во дворе жнейка.
      -- А сколько земельки?
      -- Да слабовато... По три десятины на душу... Маловато земельки...
      -- А "душ" сколько?
      -- Батько старый да мать... Да я, да жена... Да брат... Да деточек трое... Вот и все...
      -- Слава тебе, господи...
      -- Да так... Да только стеснение насчет земли. Своей маловато, приходится из фонда подарендовывать....
      -- А сколько же из госфонда подарендовываете?
      -- Да сколько поднять можем...
      "Ничего себе, -- думаю, -- стеснение..."
      Народ румяный, ветрами обвеянный, соленой водой оплесканный. Соленый народ... Степной...
      -- Больше за скотом ходим... Масло продаем... Скот... За лето выпестуем на выпасах, а осенью продаем... Потом снова покупаем запущенный, выпасем и продаем... Народ мы бедный...
      -- Дай, господи, всем такими бедными быть...
      -- Да оно так...
      -- Да так уж... Так...
      * * *
      Подымается на ноги земля степная, советская... Пшеницей звенит, травами степными шелестит, молоком пахнет...
      Засека украинская -- Мелитопольщина...
      * * *
      Эх, степи таврические!
      Степи советские!
      Цветите цветом буйным, крестьян и рабочих радуя!
      1926 ______________________________________________________________________
      Бердянск
      Такой себе маленький, такой себе чистенький, такой себе Бердянск. Город... Притулился себе на бережку Азовского моря и сидит. Спереди у него море, сзади у него небольшие горы -- бывший крутоватый берег моря Суражского, а он между морем и горами днем зелеными кудряшками акаций шелестит, ночью электричеством блестит. Тихий такой, невеличкий...
      Вот такой. А лет ему уже сто... Целый век Бердянск провековал. Уже и моря Суражского нет, уже вместо него Азовское, а Бердянск как был, так и есть.
      Текла себе (и сейчас течет) речушка Берда в море Суражское. А рыбы в море было пропасть. Рыбаки халуп понастроили, основали поселок, и рос он помаленечку, а в 1826 году его заметили, окрестили Бердянском и на карте черную точку поставили... А оно -- море, а оно -- гавань, а оно -- земля вокруг черная, степная, что соками буйными пшеницу преотлично поит. И росло селение и выросло вскоре...
      Тогда в календарях записали:
      "1826 года стараниями князя Воронцова возник Бердянск..."
      Рыбаки халупы строили, переселенцы переселялись, а "старался", выходит, князь Воронцов...
      Вот так и родился Бердянск.
      До того, как на речке Берде рыбаки халуп понастроили, тут скифы были, так как скифские могильники около Бердянска есть. Были и ногайцы...
      Давно ушли скифы. Ногайцы тоже ушли двумя "исходами" -- в 1812 и 1855 годах. А вместо них пришли на места бердянские куряне, орловцы, полтавцы да черниговцы, отаборились здесь и наплодили, дай им боже здоровья, население края Бердянского.
      И не увидишь уже здесь даже вот такусенького ногайца... Нету!..
      Есть здесь особый тип населения берлинского, который, говорят, от ногайцев пошел. Называются эти потомки ногайские "шахаями". В Харькове они называются "раклами", в Киеве -- "босяками", а вообще в УССР -"жуликами"... Никто здесь их историческое прошлое не изучает, а печется о них бердянская милиция, и то больше всего в области дактилоскопической.
      Вообще же население смешанное: украинцы, русские, евреи, немцы, болгары, греки.
      Азовская рыбка и степная пшеница -- вещи интернациональные и привлекали и привлекают сюда человечество разной национальности и различного вероисповедания.
      Итак, значит, в 1826 году Бердянск родился, а уже в 1835 году его окрестили городом. В 1842 году Бердянск уже был уездным городом. Карьера, как видите, блистательная... И пошел после этого Бердянск расти да развиваться. И торговля заграничная, и порт, и финансы, и консулы держав всяких -- все было в Бердянске... Выросли колонии, выросли рыбацкие селения, пошли заводы, гимназии, банки, экспортные конторы, магазины, проспекты, театры и прочие атрибуты культурного центра, у которого деньжата в кармане побрякивают. Приплывали в порт корабли, забирали пшеницу, привозили товары. Так вот Бердянск и рос. Так и вырос...
      Заглядывал сюда, говорят, Емельян Пугачев, на широкий шлях чумацкий с Дона угадал. Был он, рассказывает одна старющая баба, в корчме на Кобезевской горе, которая считается здесь, в Бердянске, местом страшным. Зачем был, как был -- никто не знает, только живет такая легенда, что Емельян Пугачев в Бердянске был.
      А позже, после пятидесятых годов прошлого столетия, гулял в Бердянске прославленный среди бердянской голытьбы разбойник Астраил. Еще и теперь бабы с мутовкой, за бесштанными рыбальчатами гоняясь, шипят старческими губами:
      -- Астраил ты анафемский!..
      Потрошил Астраил купцов, что на здешней рыбе толстые деньги наживали: пугал их, а порой и туда посылал, "идеже несть ни печали, ни воздыхания...". Брал Астраил деньги и раздавал их бедноте. Беднота любила своего заступника, прятала его, перепрятывала. И долго гулял Астраил, пронзительным посвистом холодный пот на лбы купеческие нагоняя...
      Это от степей, от ветров степных.
      А от капиталов своих и зарубежных -- "благоустройство и процветание": электростанция, артезианские колодцы, знаменитый своими жнейками "Идеал" -- завод сельскохозяйственных машин, теперь 1-го Мая (некогда Гиреева); курорт с целебными бердянскими грязями да сладким бердянским виноградом...
      А потом революция... Окружной город. А потом для Бердянска "обида". В район превратили. Но и в "районном звании" Бердянск есть Бердянск. Такой же чистенький, приветливый и все так же при деньгах...
      -- Ни у кого денег не одалживаем, дефицита не знаем и в драных штанах не ходим... И музыка ежедневно в парке играет... Вот!
      Да еще и добавляют:
      -- Хозяин у нас крепкий. Голова наш -- хозяин добрый. Живем и хлеб жуем. А что район -- так это нам без внимания!..
      Населяет Бердянск 25 000 люда трудящего и нетрудящего. Делится это население на рабочих, служащих и "прочих"...
      Рабочие работают, служащие служат, а "прочие" "прочают"...
      Что рабочие работают? Как что? Жнейки "Идеал" делают, кожу мнут, рыбачат, виноградарствуют, в порту пшеницу и разное там зерно грузят, пароходы чинят, "Рудзутака" клепают. "Рудзутака" не живого, а того, что из моря песок вычерпывает.
      Служащие? Вообще... как везде... Пишут, торгуют и на советской платформе стоят...
      Прочие? Тут уж "вообще" не скажешь. Те "прочие" в каждом городе разные. Они, так сказать, определенного цвета не имеют и каждому кусочку земли советской колер не придают. Что в Бердянске "прочие" делают? Много кое-чего делают... А много делают потому, что их самих много.
      Больше всего в Бердянске, по-моему, эти "прочие" фотографируются. Серьезно. Такая тьма в Бердянске фотографий, что глаза разбегаются... Нужно, видимо, каждому жителю не меньше двух раз в день фотографироваться, чтобы у фотографов была работа. А какие фотографии? Думаете, простые? Совсем не простые. Там такие фотографии, что хочешь не хочешь, а зайдешь, чтобы тебя на "клише" взяли. Ну, как, примером, вы устоите, если вам плакат вот такое кричит: ---------------------------------------------------------------------
      ГРАЖДАНЕ РОДИТЕЛИ!
      Показалось солнышко!
      Несите своих птенчиков в фотографию
      Ямпольского!
      Все есть для деток:
      Лошадь-велосипед, лошадь-"форд"!
      Снимаю быстро, без долгой возни!
      Великолепно обставленная фотография! ---------------------------------------------------------------------
      И что вы думаете? "Граждане родители" несут своих "птенчиков" в фотографию Ямпольского. Сидят в витрине "птенчики" и на коне, и на велосипеде, и на "форде". "Форд" новой конструкции: простой себе детский возочек, а на нем большими буквами написано: "ФОРД".
      Это для "птенчиков".
      А есть и для солидных "птиц"... ---------------------------------------------------------------------
      КУРОРТНЫЕ И ПРИЕЗЖИЕ!
      Что вы увезете на память о Бердянске?
      Нужно зайти к Ямпольскому.
      Свой пляж никого не обжигает,
      своя лодка на 15 чел.
      Декораций сколько -- выбирай любую,
      какая по душе; украинцам -- украинская,
      для учащихся своя декорация,
      для пикников своя декорация.
      Все! Все! Все! ---------------------------------------------------------------------
      Придется пойти. Хоть раз в жизни сфотографироваться на фоне "украинской декорации"... Нельзя иначе: жилка же национальная трепещет! Или как по-вашему?!
      И сидят... И в "своей" лодке сидят и на фоне "декорации" сидят... Лежат и на пляже, так как никого "не обжигает"...
      А вторая фотография -- та берет выше:
      Портреты всех великих вождей революции!!!
      Только великих. Маленьких нет... А на витрине портрет девочки с кошечкой... Не смахивает на "великого вождя"?.. Это ничего. Может быть, из этой девочки громаднейший "вождь" вырастет? Кто знает!
      Фотографироваться, одним словом, есть где. И бердянцы фотографируются...
      Что еще делают "прочие"?
      Мороженое едят, так как мороженщиков полный город. Чтобы травились -- не слышно...
      На музыку в сад ходят.
      Особенных эмоциональных страстей не заметил. Это я на основе (прости меня, судьба!) подслушанного разговора:
      -- Вы говорите: любовь? Никакой любви нет! Вот сегодня мне докладчик понравился, а завтра он мне "разонравился"... А вы говорите: "любовь -- сила!" Какая же это сила?
      -- Да я, Мария Андреевна, не про ту любовь, а про эту, которая вот здесь... И здесь... Близехонько от нас. Так та любовь -- большая сила. Ей-богу, могу эту тумбу выворотить, если пожелаете...
      -- Не верю я в любовь, что она сила!..
      Не верит, что вы ей сделаете! Человек для нее тумбы выворачивать собрался, а она не верит...
      Какие же еще "занятия" имеют бердянские "прочие"?
      Ага! Вот что их захватывает сильнее всего... Бычков в море ловят... Ловят и ловят, и никак их выловить не могут. Да как еще ловят!
      -- Сел я на вот эту одну удочку. Тяну, и тяну, и тяну... Восемь человек позади стоят да с крючка снимают, а я тяну... Тысячи две натаскал!
      Вот так ловят...
      Видел я одну из "прочих" с особенной профессией: ждет денационализации зданий... И не в Бердянске, а в Харькове...
      -- Вы, случайно, не из Харькова?
      -- Из Харькова.
      -- Не знаете, уже прошел тот закон, что дома возвращает?
      -- Не знаю.
      -- Дал бы господь...
      -- А вам что, бабуся?
      -- Да у меня на Пушкинской два дома, так того... Я это сюда к сестре еще в 1919 году переехала, а там, говорят, возвратят...
      Семечками бабка торгует. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Так и живет Бердянск. Так живут и бердянцы... Живут себе, на рынок ежедневно ходят. А на рынке всяческая живность продается для "пропитания"...
      Там, на базаре, еще и бабуся слепая сидит с тарелочкой в руке, сидит и причитает:
      Пометите, папаши, помогните, мамаши,
      Да помогните же, сестрицы,
      Помогните, голубицы.
      Когда б я свет божий видала,
      Я бы вашей дорожки не заседала...
      А даст бердянец копеечку бабусе и получает за ту копейку:
      Сохрани господь вас в поле,
      Сохрани господь вас в доме,
      Сохрани господь вас в пути,
      Сохрани господь вас в дороге.
      И все это за копеечку!..
      * * *
      Ну и что же еще в Бердянске есть?
      Пляж есть. Там купаются, на солнце выгреваются. Это ясно.
      Почта есть. На почте открыток почтовых нет. Но это же не от Бердянска. Это от Наркомпочтеля. А Наркомпочтель решил: пусть пишут закрытые письма. Больше напишут...
      Аптека в Бердянске есть. В аптеке плесневелые капсулы с касторкой продают. И снова не виновен в этом Бердянск, ни капельки: это Укрмедторг так ему ножку подставил.
      Вот что есть в Бердянске.
      Думаете, все? Нет, не все!
      Напоследок я вам о главнейшем расскажу... О детках бердянских. Хорошие деточки... Праздновали они вот этими днями окончание школьного года.
      Вот как высыпали на берлинские улицы. Как затопили... Больше трех тысяч пионеров в Бердянске! И пели, и декламировали в городском саду, и инсценировки всякие разыгрывали...
      А как двинули песни, что вот и:
      Капитан -- комсомолец,
      Кочегар -- комсомолец,
      Все матросы -- комсомольцы,
      Коминтерна славны хлопцы,
      Одно слово -- ленинцы!
      Так куда вам?
      И еще не как-нибудь, а с нажимом:
      ЛЕ-НИН-ЦЫ!
      Старая баба так не может. И "прочие" не могут,
      Они, детки, они могут!
      А вы говорите, Бердянск! Вот вам и Бердянск!
      1926 ______________________________________________________________________
      Симферополь -- Ялта
      (Дорожные впечатления)
      Взяли вы, значит, Перекоп и жарите на Симферополь...
      До Симферополя Крымский полуостров ничего особенного собой не представляет, и до самого Симферополя вы спите, спокойно похрапывая под тра-та-та-та пульмановского вагона.
      А от Симферополя уже начинается настоящий Крым с его дивами дивными и чудами чудными, и каждый, даже сокращенный, "Путеводитель" рекомендует всем -- и экскурсантам и простым смертным -- ворон не считать, потому что именно в Симферополе все и начинается...
      Симферополь -- центр Крыма, столица его. Очень древний город: раскопки в нем и в окрестностях свидетельствуют, что еще до рождества Христова на месте том было греческое селение Неаполис, где сидел скифский царь Скилур...
      Долго или недолго сидел тот Скилур, царь скифский, в Симферополе, до этого еще не докопались, но известно, что примерно через двадцать два столетия после Скилура в Симферополе сидел уже не царь, а Врангель, и сидел, как говорят крымские легенды, очень недолго... Исчез он в направлении Царьграда, и так "фундаментально" исчез, что никакими раскопками до него не докопаешься...
      Симферополь поражает путешественника своими старинными постройками, памятниками седой старины и прекрасными окрестностями, о которых можно писать, писать и еще раз писать... А поскольку вы, невзирая на его древность, все-таки его проспали, значит, и писать о нем не будете...
      Дальше идет Бахчисарай, резиденция крымских ханов, со знаменитым дворцом последнего крымского повелителя и не менее знаменитым Бахчисарайским фонтаном...
      Проспав Бахчисарай, подъезжаете к Севастополю, конечному пункту вашего железнодорожного путешествия...
      -- Вставайте: уже!
      -- Симферополь?
      -- Севастополь!
      -- А Симферополь? А Бахчисарай?
      -- Давно забыли.
      -- Какая жалость! Такие исторические места! Как же так?
      -- Продрыхли!
      -- Подумать только?!
      Севастополь -- порт. Блеснула перед вами знаменитая Севастопольская бухта, и вас уже втиснули в автомобиль, чтоб ехать по шоссе в Ялту...
      Вы оглядываетесь, вертитесь, чтоб хоть одним глазком взглянуть на бухту, на набережную, а мадам, белая-белая и пышная мадам под газовым шарфом, сидящая вплотную к вам справа, поучает вас:
      -- И что интересного? Вертится, как на шиле. И толкается! Ну, бухта! Ну, море! Но зачем же толкаться?!
      ...Гррррр! Чок-чок-чок!
      Поехали...
      Поехали вы прекрасной дорогой, протянувшейся на восемьдесят две версты от Севастополя до Ялты...
      Выноситесь за город... Машина рванула на просторе, волю почуяв, и мчит вас туда, где встают перед вами в туманной дали серые великаны...
      Тихо... Тихо... Утро...
      Убаюканные машиной, завороженные прекрасными контурами высоченных горных кряжей, прозрачным воздухом, солнечными лучами, травою, водою и всем, чем еще может заворожить крымский Пан, -- сидите вы, прищурившись, вглядываясь и вслушиваясь...
      И весь вы внимание, и весь вы глаз, и весь вы слух. Ведь вы читали и слышали, что дорога от Севастополя до Ялты полна дивных зрительных и слуховых сюрпризов.
      Тихо... Тихо...
      Вдруг:
      -- Б-б-бах!
      Слуховой сюрприз!
      Метнули вы свой острый взгляд туда, ввысь, где вздымаются серые великаны...
      Не уснувший ли вулкан пробудился?!
      Не скала ли в миллион пудов ринулась в море, сметая на своем пути все живое и неживое?!
      А может...
      -- Эх, елки зеленые! -- кричит шофер. -- Говорил, подлатать надо! Не слушают, заразы!
      Шина лопнула!
      Слуховой сюрприз, который потом переходит в зрительный, в желудочный и, наконец, в ножной и спинной...
      -- Вылезайте, граждане!
      "Граждане" вылезают... Столпились вокруг машины и стараются разглядеть, где ж они, эти самые "елки зеленые", которые высадили их из автомобиля... (Зрительный сюрприз.)
      Потом садятся на травку у шоссе; развязывают узелки и уписывают, что у кого осталось (желудочный сюрприз); потом часть идет рвать цветы у дороги (ножной!), а другие ложатся на травку лицом вверх и мурлычут какой-нибудь соответствующий моменту и настроению романс, вроде:
      На дороге жук, жук,
      На дороге черный...
      ...Подлатались -- и дальше.
      Дорога все в гору, в гору...
      Что ж вы на этой дороге видите?
      Или хотя бы не на дороге, а над дорогой или у дороги?
      Ничего вы не видите, так как справа от вас белая-белая пышная московская мадам, из-за которой ничего не увидишь, имей вы хоть восемнадцать глаз: настолько эта мадам и широка и глубока...
      А слева от вас "молодой человек, наверное, брунет" закрылся от солнца подушкой... Попробуйте увидеть!
      Видно только вперед и вверх...
      А там, вверху, серые великаны громоздятся!
      А что же могли бы вы увидеть по дороге из Севастополя в Ялту, в той ее половине, что поднимается к Байдарским воротам?
      Много чего!
      На четвертой версте от Севастополя отходит дорога, ведущая к Юрьевскому монастырю... На шестой версте у шоссе -- французское кладбище, где похоронены французские офицеры и солдаты в 1854--1855 годах. Дальше -- дача "Альфа", служившая штаб-квартирой французам во время осады Севастополя в 1854 году...
      Потом шоссе пересекает Кучук-Мускумскую долину, а оттуда делает прыжок в красивую Байдарскую долину, которая тянется на шестнадцать верст в длину и на восемь -- десять верст в ширину... В долине село Байдары, откуда четыре версты до знаменитых Байдарских ворот, сооруженных в 1848 году на высоте двухсот сорока трех сажен над уровнем моря.
      Перевал...
      Дальше дорога вниз! На Южный берег Крыма!
      Разумеется, у Байдарских ворот отдых. Есть здесь нечто вроде "ресторации", где вам дадут пообедать, если захотите. Если захотите, стало быть, дадут, а когда дадут, так уж не захотите! Но это к географии и этнографии не относится!..
      Хотите -- обедайте, не хотите -- не обедайте, все равно за Байдарскими воротами море!
      Выезжаете из Байдар -- и сразу:
      -- Ах!
      И ваша соседка справа -- "ах!", и ваш сосед слева -- "ах!", и соседи спереди -- "ах!", и соседи сзади -- "ах!", и вы сами -"ах!"...
      Только шофер не "ах", а косо на помощника:
      -- Внимание!
      Столбовая дорога завертелась... Белым ужом под высокими скалами изогнулась, переплелась петлями, узлами, восьмерками... То тут, то там покажет спину, и снова куда-то под скалу, за скалу, под обрыв, за обрыв, падает вниз, карабкается вверх.
      Проехали немного -- и конец... Дальше бездна... А она вильнула влево и пошла дальше... И снова нету... Бездна. А она вильнула вправо, пробежала десять саженей -- и снова за скалу и снова за каменную стену...
      А внизу -- море! Сколько видит глаз -- море!.. В чадре из тумана, только у берега серебром переливается... И манит неведомым и страшит необъятностью своей...
      Черное море... Синее море... Понтийское море...
      Черное море красные берега омывает... И они не чернеют...
      А над ним, к нему сбегая, в него окунаясь, прильнули к берегу: Тесели, Форос, Мшатка, Ай-Юры, Мелас, Лимнеиз, Мухалатка, Кастрополь, Кикинеиз...
      И дальше... Симеиз, Алупка, Мисхор, Гаспра, Ай-Тодор, Ласточкино гнездо, Ореанда, Ливадия, Ялта...
      Море их моет, а сверху их яйла обнимает... Обнимает могучими объятиями вековечных скал...
      И гордо закинул над ними свою зубчатую голову Ай-Петри...
      Всесоюзная здравница... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      1924 ______________________________________________________________________
      "Природа и люди"
      Нет, не "природа и люди", а скорее наоборот -- "люди и природа"...
      Как, значит, люди на крымскую природу едут, и как эта самая крымская природа на тех людей воздействует, и что из этого воздействия природного проистекает...
      * * *
      Еще в Севастополе, на вокзале...
      -- Ох! Устал, знаете, до чертиков!.. Голова -- ну никуда. Хоть выкинь! И, знаете, "верхушки"... и выдох, и звук тупой! Температура начала еще последние месяцы подниматься! Сдал, что называется, вовсе! Работоспособность упала... Едва-едва дотянул до мая... Комиссия прямо сказала:
      -- Поезжайте! И чем скорей поедете, тем лучше! Поедете, говорят, подышите крымским воздухом, отдохнете, поправитесь!..
      -- А я думаю, что вряд ли мне уже поправиться. Сил -- ни вот столечки! Да и не диво: семь лет революции как в котле кипел... А теперь и комиссии, и подкомиссии, и совещания... Чего только не тянешь?! Как ты его тянешь -- и сам не знаешь! Инерция, должно быть! Да вы поглядите на меня: разве в двадцать шесть лет таким человек бывает? Да я уже старик! Вот еду и не верю, что выйдет из этого что-нибудь... Просто еду, чтоб потом не жалеть, что не воспользовался возможностью побывать в Крыму. Приеду, лягу и пролежу все два месяца... Ни ногой, ни рукой... Просто лежать буду... За семь лет отлежусь! Как бы это в такую санаторию попасть, чтоб поменьше суетни, чтоб без шума, без гама... Только лежать, дышать, отдыхать... А главное -- лежать, лежать... Долго нам еще ехать?! Хоть бы поскорей! Ой, лежать! А вы тоже -- на отдых? Легкие?
      -- Нет. Командировка. Надо поглядеть, как там народ трудовой поправляется...
      -- Не больны, значит! Вот счастливый! А я -- лежать! Только лежать! Поправиться, кто его знает, поправлюсь ли, а отлежусь так уж отлежусь!
      И вглядываешься в его усталые глаза, такие грустные-грустные, и в серое лицо вглядываешься: бледное-бледное, прямо землистое, и синеватые губы, и круги под глазами, и вялые руки, и слабый голос. Спутанные, потные волосы... И безразличие, безразличие...
      "Да-а... -- думаешь, -- потрепало человека... Резолюция не танец... Она как возьмет в свои боевые руки, так только держись..."
      * * *
      Уже в санатории. Через неделю...
      -- Здравствуйте!
      -- Здравствуйте!
      Бритая голова, бритая борода, белый костюм, на голове тюбетейка, сандалии на ногах, на лице уже какие-то краски, легкий загар, в глазах блеск и чертики... Крымская тросточка, и тросточка эта в руке вывертом, вывертом...
      -- Ну что? Как? Лежите?
      -- Да, полеживаю понемногу. Да чего, собственно, лежать? Здесь и походить неплохо... Му-гу-гу! "Ха-ра-шо жить на востоке-е-е!.."
      -- Распеваете?
      -- Почему ж и не попеть? А вы как?
      -- Да ничего. Хожу, присматриваюсь понемножку!
      -- Скучный вы какой-то! Чего это вы?! Такая природа, так чудесно вокруг!.. А вы нос повесили... Выше голову!.. А-а! Товарищ Надя! Куда? На пляж? И я с вами! Простите, товарищ... "С той поры, как стала шансонеткой я, я, мои друзья, на сцене тру-ля-ля"! Ля-ля! Товарищ Надя! А ну наперегонки!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Через две недели...
      Ночь... Луна...
      -- Добрый вечер!
      -- Добрый вечер! Куда вы таким галопом?
      -- Не видите разве? Вон луна восходит! Пойду посижу немножко... "Лунные ванны"! Не пробовали? Эх вы! "Чум-ча-а-ра-чу-ра-ра! Ку-ку!"
      -- Поправляетесь?!
      -- Отчего ж мне не поправляться?! Чепуха! Не такой уж я больной! Ну, бывайте! Ау! Ого-го-го!..
      -- Я здесь (тоненький голосок).
      -- Иду-у-у.
      * * *
      Через месяц...
      Смеются глаза... Черное, со здоровым румянцем лицо... Пружинят ноги! Острый взгляд! Резкие движения! Тросточка в руках колесом! На месте -- приплясом, по проспекту -- орлом...
      А на руке загорелая Надя.
      -- Ха-ха-ха!
      -- Хи-хи-хи!
      И брызжет веселье! И смех!
      И шуткой покажутся совещания, игрушкой конференции...