— Это как? — не понял Токарев-младший.
      — А так: один толкает клиента в спину, другой — сдергивает кепи, а третий, самый младший, кидается в ноги нахлобученному, ежели тот в погоню метнется — «ой, дяденька, заши-ибли!» А ты говоришь — преступный мир… Да я…
      Артем покачал головой:
      — Не всякая рыба — ихтиолог, даже такая… рыбина, как ты. Во, жизнь! И с таким боевым прошлым — ты в розыске!
      — Ага, — погладил себя по животу Тульский.
      — Причем, что радует — так это то, что не во всесоюзном!
      Токареву «вновь обретенный родственник» нравился все больше и больше — у него вдруг возникло ощущение, что они общаются уже давным-давно и все прекрасно понимают друг про друга. Артем хмыкнул про себя, а вслух спросил:
      — Мне тут сорока на хвосте принесла, что вчерась некий страшный и ужасный полковник Тульский застращал до блевоты всех орлов-мастеров-кидков на Макарова… Не слыхал?
      — А-а… Пошла слава по земле Русской!
      — Пошла, пошла… А хочешь всю схему узнать? Настал черед удивляться Тульскому:
      — А велики ли секреты?
      — Не велики, но любопытны. Артур озадаченно поскреб в затылке:
      — Артем, я не понял, ты что — харчуешься у них?
      Токарев-младший сузил глаза:
      — Ну, зачем сразу так-то? Там урюк на урюке, все одним миром мазаны… Когда они честных граждан обувают — это, разумеется, без меня… Я и пацаны — мы иногда прикрываем этих уродов, когда к ним картежники заезжают или оптовые скупщики — чтоб чего не вышло. Так, наблюдаем…
      — Нормальный расклад, — ухмыльнулся Тульский. — А отец — в курсе?
      Токарев нахмурился — видно было, что вопрос Артура задел за больное:
      — О чем-то, думаю, догадывается… А о деталях мы не говорим. У него времени нет. Да и я, ты не думай — я в криминал не лезу. Просто пацанов знаю — вот и подворачивается иной раз какая-нибудь халтурка… А что делать? Все веселее, чем в моем НИИ сидеть, тем более что я там и на хрен не нужен — неделями могу не появляться — никто и не хватится. Там народ уже просто одурел от создавания видимости какой-то деятельности.
      Тульский вспомнил все, что ему рассказывал о сыне Василий Павлович несколько лет назад, и кивнул без улыбки:
      — Понимаю. И велика ли прибыль у мироедов с Макарова?
      — А ты действительно хочешь расклад узнать?
      — Не повредит?
      Артем отмахнулся:
      — Мне — нет, я в твою деликатность верю.
      — Ну, тогда… — Артур встал и с хрустом потянулся, а потом взялся за куртку: — …тогда давай, кажи свое хозяйство, веди в закрома…
      …Ко второй половине дня народу в магазине на Макарова да и вокруг него было более, чем достаточно — давали какие-то умопомрачительные женские замшевые сапоги, так что даже в «чековом» образовалась очередь и слякоть на полу. Заходить внутрь Токарев с Тульским не стали, так как обоих могли узнать в лицо. Парни примостились на набережной напротив. Начинало смеркаться, моросил легкий дождик, не по-апрельски холодный. От мокрого гранита парапета брюки быстро промокали.
      — Схема следующая, — начал Артем, — видишь вольготно перемещающихся граждан с походкой пеликанов?
      — «Не ищите меня в Вашингтоне»?
      — Ага. Это они — те самые: Костя Могилев, Саша Лерп, Юра-Швед, Ося, Володя-Мушка… Они, как правило, «ломают» в честную, по «один-один». Но, если светит барыш серьезный — из Грузии, там, товарищ приедет или еще какой-нибудь насос — могут кинуть и через «куклу». Но не сами лично. Они только договорятся о встрече, скажут, что денег сейчас нет и сведут с Аликом, есть такой, а сами отойдут в сторонку… Даже если на следующий день терпила с ментами нагрянет — они не при чем!
      — Лихо! — восхитился Артур. — А если таких эпизодов с десяток накопать?
      Токарев пожал плечами:
      — Тогда, конечно, их дело — табак. Но кто копать-то будет? Часть оперов из «тридцатки» на прикормке, а остальным — в лом документировать, как, кстати, и тебе…
      — Есть такое дело, — улыбнулся, соглашаясь Артур.
      В этот момент Токарева окликнули:
      — Тема!
      От магазина к ним подбежал какой-то спортивного вида парень. Артем оторвался от набережной, шагнул к нему навстречу, подал руку… Они перешушукнулись о чем-то несколько минут, потом Токарев кивнул и вернулся к Тульскому:
      — Артур, помнишь «Кавказскую пленницу»? Как там Мкртчян сказал: «Вы даже можете лично участвовать в этом старинном обычае!»
      — В смысле? — не понял опер.
      Артем внимательно посмотрел на него и практически без колебаний пояснил:
      — Сейчас Володя-Мушка берет крупную партию чеков — тысяч под пятнадцать из расчета рубль семьдесят пять копеек за чек — когда крупные партии, тогда курс ниже. Берет в честную. Пассажира, вроде, знает — неделю назад брал у него штуку. Тем не менее попросил моего знакомого — боксера подстраховать. А тот, как на грех, один у магазина — наших никого. В общем, он с ними в машину сядет, на заднее сиденье, а меня попросил просто посмотреть. Я должен метрах в пятидесяти постоять…
      Тульский понимающе кивнул:
      — Должен — так стой.
      Артем немного замялся:
      — Артур, я только не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя втемную втягиваю куда-то…
      Тульский по-шпански ощерился и цыкнул зубом:
      — Брось, никуда ты меня не втягиваешь… Иди, зарабатывай себе на хлеб… Да и про мой бутерброд можешь подумать…
      — Тогда смотри: через несколько минут с Малого вырулит белая «пятерка» с Володей за рулем. В машину сядет продавец. Затем к машине подойдет наш боксер и сядет на заднее сиденье. Жигулъ проедет по набережной за светофор, и там, под первым домом, они все и пересчитают… Как продавец к Мушке сядет, я пойду пешком по набережной и буду их там ждать.
      — Так и меня возьми за компанию! — загорелся Тульский.
      — Пошли!
      В этот момент к магазину вырулила белая «пятерка», и к ней тут же подошел элегантный молодой человек в замшевой куртке и в тонких манерных замшевых перчатках в цвет. Он распахнул дверь машины, махнул длинными рыжими кудрями и хлопнул себя по нагрудному карману, демонстрируя, что, мол, мошна — при нем.
      — Все, садится! — прошептал Токарев, хотя и мог бы говорить в полный голос — у магазина его бы все равно не услышали. — Двинули!
      Токарев и Тульский гуляющей походкой направились вдоль по набережной, не оглядываясь на белую «пятерку». А там, между тем, события разворачивались следующим образом…
      Поприветствовав деланно усталого Мушку, рыжеволосый весело поинтересовался:
      — А где ж охрана-то?
      Володя непонимающе скривился, но тут задняя дверь «пятерки» приоткрылась и в салоне появилась физиономия с характерно сломанным носом:
      — Володь, поменяешь мне сотку? Рыжеволосый засмеялся:
      — Залезай, сотка! Я не против — пусть вас будет больше!
      Боксер смущенно засопел и залез в салон. Мушка тронул машину и, обогнав фланирующих по набережной Тульского и Токарева, проехал еще метров сто пятьдесят и остановился. Посмотрев на рыжего, Володя уточнил:
      — По один и семьдесят пять? Рыжий кивнул:
      — Как договаривались, — с этими словами он, не снимая замшевых перчаток, достал пухлый длинный конверт, перетянутый резинкой и отдал его Мушке: — На, считай ты первый, а то я гляжу — вы волнуетесь…
      Затем рыжий беззаботно повернулся назад, опершись правым локтем на водительское кресло, и сказал с легким вздохом:
      — А я вот в детстве испугался боксом заниматься…
      — Чего так? — ухмыльнулся боксер.
      — Да… родители наговорили…
      — В перчатках тебе не жарко? — подколол продавца спортсмен, но тот не обиделся:
      — Экзема у меня… на нервной почве…
      В этот момент краем глаза рыжий заметил, что Володя, наконец, распечатал конверт…
      Продавец резко ударил боксера в горло кулаком слева и почти одновременно с этим правой рукой хлопнул Мушку по груди. Потом рыжий всем телом отпрянул назад и быстро достал из под брючины добротно сделанный финский нож. Но нож был уже не нужен. Володя еще чуть шарил руками по рулю, но уже отходил, так как из середины груди у него торчала рукоятка шила. Боксер на заднем сиденье разглядывал потолок «пятерки» остановившимися глазами. Он тоже был мертв — из горла у него чуть выглядывал обмотанный лейкопластырем кончик длинной производственной швейной игры…
      Убийца залез рукой под водительское кресло и нашарил там целлофановый пакет с рублями, которые Мушка собирался отдать ему за чеки. Не открывая пакета, Рыжий убрал его в карман куртки, потом спрятал нож и спокойно вышел из машины. Придерживая рукой дверь, он снова нагнулся к салону и сказал весело двум покойникам:
      — Не, не надо меня подвозить. Мне дворами спокойнее…
      Затем он со смешком закрыл дверь и пошел к арке дома — зайдя в нее, обернулся и помахал рукой…
      …Когда он вышел из машины, Тульский и Токарев подошли уже метров на сорок. Артем кивнул:
      — Дело сделано.
      — Быстро как-то, — удивился Артур.
      Токарев-младший пожал плечами:
      — Может, купюры крупные были… Быстро пересчитали.
      Они пошли назад к магазину, ожидая, что «пятерка» их обгонит. Через несколько минут Артем удивленно оглянулся — машина, однако, стояла как вкопанная, их выхлопной трубы вился легкий голубоватый дымок…
      Токарев нахмурился, ничего не понимая, затем развернулся и, прибавляя шаг, пошел к машине. Артур, отстав на пару шагов, последовал за ним.
      Артем почти подбежал к «пятерке» и распахнул водительскую дверь. Чтобы все понять, ему хватило беглого взгляда. Захлопнув дверь, Токарев перескочил через капот, словно нельзя было его обойти, и ринулся в арку проходного двора. За ним без слов понесся Тульский…
      Через проходняки они выскочили на 1-ю линию, не встретив по дороге никого, даже прохожих. Только на линии Артур смог, наконец, выдохнуть вопрос:
      — Что в машине?
      Артем дернул кадыком, с усилием сглотнув:
      — Трупы…
      — Пиздец, приплыли… — Тульский аж за голову схватился. Но тут же переспросил: — А как же он… Без шухера… Может, усыпил? Ты ж не осматривал?..
      Токарев покачал головой:
      — Артур, я на мертвечину много раз выезжал — я точно говорю — трупы…
      Пытаясь сообразить, что же делать, Тульский и Токарев побрели обратно через проходные дворы на набережную. На половине пути они наткнулись на стремительно выскочившего из парадной солдатика, на ходу застегивавшего шинель.
      — Сколько времени? — заполошно заорал расхристанный солдатик.
      — Пара нарядов вне очереди! — мрачно ответил ему Артур.
      — Очень смешно! — огрызнулся защитник Отечества, справившийся, наконец с шинелью и нагнулся, чтобы поправить сапог, из которого торчал кончик розовой портянки. Токарев остановился:
      — Эй, боец… А ты случайно парня тут не видел, рыжего такого… Чужого… Может — пробегал?
      — В нашей парадной?
      — Вообще…
      — А к нам минут пять назад заскочил какой-то мужик очумелый — не видел, рыжий он или нет… На последнем этаже на подоконнике пакет какой-то драконил…
      Тульский и Токарев ломанулись в подъезд, не увидев, как солдатик посмотрел им вслед и усмехнулся…
      …На последнем этаже, возле закрытого хода на чердак, они обнаружили замшевую куртку, малиновые ботинки, перчатки, рыжий парик и солдатский вещмешок. Матерясь в голос, Артем с Артуром побежали обратно — но во дворе уже никого не было…
      …Они обшарили все проходные дворы, пробежали по 1-й линии, прочесали часть Среднего — все было напрасно…
      Подавленные, Токарев и Тульский вернулись на набережную, где все также одиноко продолжала работать на холостом ходу белая «пятерка».
      — Блядь, — сказал Тульский, нервно закуривая. — Счастье еще, что не моя земля… Надо срочно в «тридцатку» — вызвать всех, кого только можно… Быстро — как мы-то тут оказались? Что объясняем?
      — А чего выдумывать — хмуро отозвался Токарев. — Чем ближе к правде — тем лучше… Наблюдали за «контингентом», изучали способы их наживы… Показалось странным, что машина долго стоит — подошли…
      — Я же только вчера тут шухер наводил, — скривился Тульский. — Ой-е… Ну пошли, что ли…
      Артем задумчиво поднял глаза на опера и сказал словно самому себе:
      — Что-то это мне напоминает… Вернее — кого-то… Шустрый паренек… Фантом…
      Артур замер:
      — Фантом, говоришь? А, может, Невидимка? А ты что про него знаешь?
      — А ты? — удивился тому, как Тульский точно реагировал на его смутные подозрения, Токарев.
      — Та-ак, — протянул Артур. — Похоже, нам есть, что обсудить… Только сначала надо до «тридцатки» добежать…
      Показания, которые Токарев и Тульский дали в 30-м отделении немного отличались от того, что они, перебивая друг друга, рассказали выехавшему на двойное убийство Токареву-старшему.
      Василий Павлович выслушал ребят молча, потом тяжело вздохнул и спросил:
      — Вы его хоть разглядели толком, сыщики?
      Парни потупились, потом за обоих ответил Артем:
      — Отец, мы… Смеркалось, да и форма военная отвлекала… Потом он нагнулся почти сразу… Купились мы… Солдатик и солдатик — нескладный такой.
      Токарев-старший мрачно кивнул:
      — Да, психологически все точно… Когда форма — всегда смотрят на нее, а не налицо, она обезличивает. Лучшая маскировка… Ладно, ухари… Вот что я вам скажу — вы свои предположения про Фантома-Невидимку, держите при себе, ясно? Потому что у нас конкретного ничего — как не было, так судя по всему — и нет… А умозаключения на официальные бумаги класть не рекомендуется.
      — Но, отец… — попытался было возразить Артем, на что Василий Павлович рявкнул:
      — Я ясно выразился?!
      — Ясно, — понурились парни.
      Потом, после всех официальных мероприятий, Артем и Артур еще долго разговаривали друг с другом — сопоставляли кусочки информационной мозаики, спорили, убеждали друг друга. Они понимали друг друга с полуслова. У них появилась общая цель…
      Объявленный по городу план «Перехват», конечно же, ничего не дал. «Солдатик» как в воду канул, как испарился…
 

Тульский

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.