Авторитет «тамбовских» был тогда уже настолько велик, что, пока их лидеры сидели в тюрьме, «тамбовские» объекты в Петербурге никто не трогал. Благодаря этому у оставшихся на воле «тамбовцев» была возможность развиваться и совершенствовать свою структуру. Одним из результатов этого процесса и стало появление «металлической бригады», масштабы деятельности которой к концу 1992 года вышли далеко за пределы Санкт-Петербурга.
      В 1993 году большинство лидеров «тамбовцев» вновь оказались на своих местах, в связи с чем в городе пролилось немало крови, – «тамбовцы» начали войну за безусловное восстановление своих лидирующих позиций. Война эта прошла вполне успешно – «тамбовские» лидируют в преступном мире нашего города и по сей день, хотя сейчас появилось у нас много ненастоящих «тамбовских», называющих себя так для солидности.
      Знающие люди утверждают, что становлению вернувшихся на волю «тамбовских» лидеров немало способствовали деньги, полученные «братвой» с контрабанды цветных металлов в 1992-1993 годах.
      Сначала – еще в 1991 году – несколько «тамбовцев» зарабатывали сопровождением контрабандных грузов до российской границы. Все чаще грузами этими были цветные металлы, все чаще наблюдали сопровождающие, как новые русские бизнесмены, перегнав за таможенные посты по несколько партий цветных металлов, пересаживались из «Жигулей» в «мерседесы», строили загородные особняки, переселялись в престижные дорогие квартиры.
      И это не удивительно. В 1991 году в Стокгольме или Роттердаме можно было продать тонну никеля за 7-8 тысяч долларов. Хорошая партия того же никеля, вывозимая за один раз, состояла, как минимум, из 100 тонн общей стоимостью 700-800 тысяч долларов. Собственные же расходы у владельцев этой партии составляли максимум 200 тысяч долларов – включая приобретение металла, его транспортировку, взятки таможенникам, охрану и все прочее. Около 600 тысяч долларов дохода с одного рейса компенсировали все опасности, с ним связанные.
      А сопровождать контрабандные грузы «тамбовцы» начали по весьма простому стечению обстоятельств. К концу 1980-х «тамбовское» преступное сообщество занимало, напомним, лидирующее положение в криминальном мире нашего города. Фактически это означает, что они контролировали огромное количество коммерческих структур, плативших им за «крышу». Эти-то коммерческие структуры и начали в 1991 году вывозить из России цветные металлы. Естественно, физическую защиту экспорта обеспечивала соответствующая «крыша». Дорогостоящий груз можно ведь и не довезти до границы – мало ли на дорогах грабителей!
      Постепенно под прикрытием контролируемых фирм «тамбовцы» начали отмывать собственные деньги на контрабанде цветных металлов, что немало содействовало сращиванию полуофициального бизнеса с криминальным. Коммерсанты, делавшие свой бизнес на нелегальном вывозе цветных металлов, думали, что просто используют тупых «братков» для охраны грузов, а иногда и для привлечения инвестиций. На самом же деле они все больше попадали в зависимость от собственных «крыш», становясь постепенно членами преступной группировки.
      Металлический бизнес быстро перетекал в руки «тамбовцев», которые вкладывали свои деньги в вывоз за границу цветных металлов под прикрытием оформлявших этот вывоз контролируемых ими фирм. Пока все шло удачно, коммерсантам позволялось заодно вывозить металлы и для себя. В случае же провала (задержания на таможне или чегото еще, связанного с правоохранительными органами) «крыша» исчезала, и увлекшиеся контрабандой коммерсанты оказывались перед фактом, что отвечать за все предстоит им, хотя на самом деле 90 процентов вывозимого их фирмой груза могло принадлежать «тамбовским».
      Кроме того, «тамбовцы» активно подминали под себя все объекты, ставшие впоследствии основными звеньями в цепочках контрабандных каналов. Они контролировали различные транспортные и складские предприятия, обладавшие большими площадями. Некоторые из них в 1992-м стали «площадками» – местами концентрации, сортировки и загрузки собранных цветных металлов. На «площадках» имелись контейнеры, которые по мере заполнения теми или иными сортами цветных металлов загружались на грузовики и отправлялись к границам.
      При необходимости на «площадках» уничтожались реквизиты заводов-изготовителей цветных металлов, – чтобы в случае задержания груза правоохранительными органами невозможно было проследить всю цепочку его движения. На «площадках» же заполненные металлом контейнеры пломбировались, причем там оказывались пломбы таможенных органов самых неожиданных государств – Кыргызстана, например.
      В 1992 году в Петербурге появились официально разрешенные так называемые скупки металлического лома. Все мы помним маленькие вагончики и контейнеры, расставленные по всему городу в самых неожиданных на первый взгляд местах. Практически все они принадлежали «тамбовцам», и можно только догадываться, как так вышло, что официально разрешенный мэром города Анатолием Собчаком вид бизнеса оказался практически в безусловной собственности одной преступной группировки.
      Людей поставили перед фактом, что все, что раньше они считали ненужным хламом, можно продавать. А скупки цветных металлов стали появляться недалеко от проходных промышленных предприятий, технологические процессы которых так или иначе предусматривали переработку цветных металлов. Места таких скупок выбирались, по возможности, в зонах прямой видимости от ближайших к проходным пивных ларьков. С одной стороны, это автоматически снимало вопрос о рекламе, с другой, ларьков, где можно подзаработать деньги на то же пиво.
      Эти-то скупки вблизи предприятий и были основными. Ведь наибольшую цену представлял вовсе не металлический лом, притаскиваемый обнищавшим населением, готовым продать что угодно, лишь бы выжить, а именно стандартно оформленный металл -в виде чушек, листов и т.д. Такой товар был безусловно ликвиден на мировом рынке, и платили за него существенно больше, чем за лом. Опять же, скупщики ничего незаконного не делали. Интересовавшие их листы и чушки воровались рабочими соответствующих заводов. Скупщики лишь скупали краденное, естественно, не догадываясь о его происхождении!
      Лом же использовался двумя способами. Иногда его накидывали поверх стандартного металла и оформляли экспорт всего груза именно в качестве лома. Это позволяло платить куда меньшие таможенные пошлины, чем при вывозе стандарта. Понятно, что таможенные пошлины «тамбовцы» не платили вовсе, но при пересечении границы на дешевый товар всегда внимания обращают меньше, чем на дорогой. В основном же лом цветных металлов отправляли на переплавку. В 1993 году в Петербурге существовало огромное количество малых предприятий, только этим и занимавшихся. Как правило, это были структуры, отделившиеся от гигантов нашей промышленности и влачившие, благодаря бандитским заказам, отнюдь не жалкое существование.
      Известны также случаи, когда «тамбовские металлисты» сами организовывали переплавку цветного лома. Так, у Шоссе Революции в 1993 году работники питерского РУОПа обнаружили вырытые в земле котлованы, представлявшие собой плавильные печи! Впрочем, стандарт на таких «предприятиях», как правило, не получался, посему особого развития кустарная металлургия у нас не получила. Официальная же металлургическая промышленность, потерявшая к тому времени большинство госзаказов, успешно работала на бандитов. Для этого были созданы, как говорится, объективные условия.
      Не забывали «тамбовские металлисты» и о поставщиках сырья. Основных источников получения цветных металлов было два: со складов и дворов городских промышленных предприятий – в основном ворованный работниками этих предприятий (рядовыми – через скупки, и руководителями в больших количествах – за взятки), а также металл, приобретаемый на вполне официальных российских промышленных гигантах – таких, например, как комбинаты «Южуралникель» и «Североникель».
      На комбинатах этих металл приобретался путями вполне законными – за деньги. Только платили их отнюдь не «тамбовцы», что не мешало им быть хозяевами сырья. Впрочем, финансовая схема приобретения «тамбовцами» цветных металлов на крупнейших металлургических комбинатах заслуживает отдельного описания.
      Предположим, в одном городе Ленинградской области имеется некое крупное промышленное предприятие, в технический процесс которого в какой-то степени входит переработка цветных металлов. Такое предприятие имеет право закупать их. Этот момент очень важен, потому как в то, не отошедшее еще от плановой экономики время на приобретение стратегического сырья требовалось специальное разрешение на уровне министерства. Имелось это разрешение только у тех, кому цветные металлы были так или иначе необходимы для производства. Соответственно, у металлоперерабатывающих комбинатов имелись разнарядки, из которых четко следовало: тем-то продавать металл можно, тем-то – нельзя.
      Итак, существует в области некое крупное промышленное предприятие. На дворе 1993 год. Предприятие это, как и большинство других, – на грани остановки. Госзаказов либо нет, либо они есть, но не оплачиваются. Платить за тепло, электроэнергию, воду нечем. В общем, настроение у директора неважное. И тут приходит к нему некий коммерсант Вася с любопытным предложением.
      – Знаете ли, Иван Иваныч, – говорит он, – моей фирме крайне интересен никель. Но отсутствие разрешения на его закупку катастрофически не позволяет удовлетворить мой интерес. Предлагаю сделку. Я вам помогу со всякими мелочами типа оплаты долгов и коммунальных услуг, а вы закупите для меня тысячу тонн вожделенного никеля.
      – Позвольте, – говорит Иван Иваныч, тяжело дыша и с трудом двигая отвисшей челюстью, – но тысячи тонн никеля мне хватило на все семьдесят лет советской власти. Да и деньги у меня, мягко говоря, отсутствуют.
      – Ах, мы за все платим, – говорит коммерсант Вася. – Вы просто подписываете контракт, а потом переадресуете груз в указанном нами направлении.
      – Но в «Северониксяе»-то знают, что мне столько металла не нужно, они не подпишут такой контракт, – слабо сопротивляется Иван Иваныч.
      – Не волнуйтесь, – успокаивает его Вася. – Абсолютно все руководители «Североникеля» – мои лучшие друзья. Вы мне дайте только бланков двадцать договоров с вашими печатями и подписями, а также доверенность на заключение сделок, и я все сделаю сам, чтобы не беспокоить такого большого человека по пустякам.
      Иван Иваныч соглашается…
      А в далеком городе Мончегорске, где расположен «Североникель», живет Семен Семеныч, один из его руководителей. Живут в Мончегорске и «крутые» ребята – вчерашние местные хулиганы, представляющие сегодня в Мончегорске интересы «тамбовской» группировки. Ребята эти и обеспечивают дружбу Семена Семеныча с коммерсантом Васей. Под эту дружбу Семен Семеныч получит все, что угодно: от солидного денежного вознаграждения до угроз и похищений родственников. В общем, полюбить Васю ему придется. А значит, контракт на поставку нескольких сотен тонн никеля Ивану Иванычу будет подписан.
      Но все должно случиться более чем законным путем. Металл готов к отгрузке, «Североникель» ждет предоплаты. И отправляется коммерсант Вася на поиски совсем других предприятий, – которым остро необходим никель, но у которых не все хорошо с деньгами. Предприятия эти готовы купить металл, но по дешевой цене. Нет проблем! Добрый коммерсант Вася приходит к руководителю такого предприятия и говорит:
      – Я представляю такой-то завод, вам привет от Ивана Иваныча, вот моя доверенность, вот бланки договоров, я готов продать вам никель по очень дешевой цене. Исключительно потому, что вы мне нравитесь.
      Руководитель предприятия радостно улыбается и отправляет на «Североникель» аванс! Штук двадцать таких авансов и составят необходимую коммерсанту Васе предоплату за интересующую его тысячу тонн никеля. Металл исправно придет в область, и уплативший к тому времени все свои долги Иван Иваныч добросовестно переадресует его в указанные места.
      Через какое-то время Ивану Иванычу позвонят его новые деловые партнеры и потребуют обещанный им коммерсантом Васей металл. Иван Иваныч сначала долго не будет понимать, о каком металле идет речь – вроде, все получено и переадресовано. Потом уже, когда Иван Иваныч поймет, что его «подставили», коммерсанта Васю будет не найти, а с «кинутыми» промышленниками ему придется разбираться самостоятельно!
      Иван Иваныч, как и полагается законопослушному гражданину, обратится в милицию. Тут-то и начнутся чудеса!
      Работники милиции попытаются найти коммерсанта Васю по оставшимся у Ивана Иваныча реквизитам Васиной фирмы. Как ни странно, такой фирмы не обнаружится. Тогда работники милиции отправятся в Мончегорск, где насмерть запуганный Семен Семеныч будет клясться и божиться, что честно и невероятно добросовестно заключил контракт на поставку никеля своему старому, проверенному деловому партнеру – Ивану Иванычу. А уж кто там «кинул» самого Ивана Иваныча – откуда ему, провинциалу, знать!
      Оперативники отправятся на предприятия, требующие от бедного Ивана Иваныча никель. Их руководители, честно округлив глаза, возмущенно расскажут о том, как некий коммерсант Вася, нанятый всемерно уважаемым Иваном Иванычем, пообещал им дешевый никель. Теперь коммерсант Вася исчез, а Иван Иваныч отказывается выполнять свои обязательства по договорам, на которых стоят его – Ивана Иваныча – печать и подпись. Засада какая-то!
      Работники милиции попробуют выяснить, кто же погасил долги Ивана Иваныча, кто заплатил за то, чтобы работалось ему тепло и при электрическом свете. Ведь по отношению к Ивану Иванычу коммерсант Вася выполнил свои обещания. Оказывается, все деньги пришли с расчетных счетов вполне законных предприятий. Окрыленные надеждой оперативники устремятся туда и с удивлением обнаружат, что о коммерсанте Васе там никто никогда не слыхал.
      Проходит немало времени, прежде чем руководители оплативших долги Ивана Иваныча предприятий сознаются, что стали жертвами рэкета. В какой-то момент их «крыши» сообщили им, что очередные «взносы» необходимо перевести на такие-то расчетные счета, что было беспрекословно исполнено. Естественно, что это за «крыши» такие, они не знают, как найти их представителей – не ведают.
      Тогда работники милиции начнут искать сам металл – повод всех, описанных выше, недоразумений.
      При ближайшем рассмотрении выяснится, что по всем адресам, куда Иван Иваныч добросовестно отправлял получаемый из Мончегорска никель, располагаются какие-нибудь овощебазы. А события на этих овощебазах происходят самые неожиданные. Приезжают туда вагоны с никелем, разгружаются, после чего металл на машинах увозится в неизвестных направлениях. Попытка установить хозяев машин по номерам неизменно ставит оперативников перед фактом, что машины с такими номерами в ГАИ не зарегистрированы.
      Отправятся они к директору овощебазы. Мол, как же так, никель – металл, в огороде не растет, в салатах не используется, чем же это вы занимаетесь? Директор овощебазы сокрушенно замашет руками и признается, что сдал в аренду один из своих складов, но исключительно честному человеку, Степану Степанычу, руководителю такого-то ИЧП.
      – А почему же договор на получение металла подписан с вами? – недоумевают оперативники.
      – Да я, понимаете ли, – смущается директор, – сам арендую для своей овощебазы платформу и подъездные пути. Сдавать кому-то их в аренду официально не имею права, вот и приходится оформлять все железнодорожные грузы на себя.
      Вызывают Степана Степаныча.
      – Ах, – говорит он, – какой металл! Я ж молоком торгую.
      – А склад зачем?
      – Для бочек.
      Занавес.
      Дальнейшие поиски таинственного металла приводят работников милиции на российско-эстонскую границу.
      На таможне никель оформлен как транзитный груз. Его получателем является некая калининградская фирма, причем получению ею злополучного никеля что-то помешало. В то время железные и автомобильные дороги, соединявшие Калининград с российской границей, были зонами космической аномалии. Почему-то ни один груз с цветными металлами благополучно сей участок пути не преодолевал. Все как-то рассасывалось и всплывало потом в морских портах Германии, Швеции и Голландии. Как это происходило – тайна великая, тем более, что калининградские бизнесмены никаких претензий не высказывали. Воспринимали, в общем, исчезновение направлявшихся якобы к ним металлов, как должное. Что поделаешь, космические силы нам не подвластны!
      Убедившимся в недосягаемости металлов работникам милиции оставалось лишь еще раз встретиться со Степаном Степанычем. Впрочем, в конце концов он оказался разговорчивее.
      Как-то раз теплым весенним утром направлялся Степан Степаныч к своей машине. Не успел он повернуть ключ в замочной скважине передней дверцы, как, взвизгнув тормозами, за его спиной остановился черный «мерседес» с тонированными стеклами. В стиле крутейших кинобоевиков Степан Степаныч в одно мгновение оказался на заднем сиденье с завязанными глазами. С боков его согревало двойное чувство локтя дюжих молодцев.
      В незнакомой пустой квартире Степана Степаныча окружили заботой и вниманием. Его поили и кормили. Предлагали поспать и отдохнуть, на всякий случай подробно рассказали о каждом члене его семьи. Это продолжалось несколько дней, в течение которых Степана Степаныча несколько раз заставляли заверять своими печатью и подписью чистые бланки его фирмы. Потом его отпустили с дружеским напутствием: «Молчи, а то замочим».
      Вернувшись, Степан Степаныч обнаружил, что является перепродавцом нескольких вагонов с никелем. Он, оказывается, заключил договор с Иваном Иванычем из Ленобласти на покупку металла и с кем-то из Калининграда – на продажу.
      Когда вагоны пришли на овощебазу, Степану Степанычу не оставалось ничего, кроме как отправить их адресату в Калининград…
      Подобная схема вполне успешно функционировала уже в конце 1992 года. Это, безусловно, свидетельствует о том, что уровень работы «тамбовских металлистов» был к тому времени очень высок. Ведь разработать и реализовать столь сложную многоступенчатую комбинацию не так-то просто. Для этого нужны очень хорошие мозги, четкая организация и талантливые исполнители. Да и заниматься всем этим может только слаженный и хорошо дисциплинированный коллектив.
      Структура «металлической бригады тамбовцев» определялась этапами, которые должны были проходить предназначенные для контрабанды цветные металлы.
      Этап первый. Договоренность с руководством «Североникеля» (например). Момент весьма важный, потому как все комбинаты по выработке цветных металлов имели квоты на экспорт. Больше этой квоты экспортировать было нельзя. Понятно, что квоту использовали сами руководители комбинатов – для получения валютной выручки. Остальной же изготовляемый на комбинате металл был им, в общем-то, безразличен – его можно было продать только российской фирме по мизерной цене, так что, в принципе, кому именно он попадет, металлургов не интересовало.
      Экономика России в то время активно разваливалась, посему бывшие потребители цветных металлов стали терять к ним интерес. Тут-то и появлялись тамбовцы, готовые не только купить металл по бросовой цене (пардон, по государственной!), но и щедро одаривавшие руководителей того же «Североникеля» за то, что металл купят именно они.
      Итак, договор заключен, металл произведен и готов к отгрузке. В этот момент в Мончегорске должны появиться грузовики, чтобы отвезти металл в Петербург. Кроме водителей, которыми могли быть совершенно случайные люди, существовали специальные бригады сопровождения. Бойцы из мончегорской команды контролировали собственно отгрузку металла в машины и лично довозили эти машины до какой-нибудь лесной опушки, где передавали их нанятым водителям, а также бойцам сопровождения. Посторонние водители о характере транспортируемого ими груза могли только догадываться.
      Группа сопровождения доводила колонну до «площадки» в Петербурге или в Ленинградской области, там водителям выплачивались деньги, их отпускали. На «площадке» металл сортировался, загружался в контейнеры, в общем, готовился к отправке за границу. Там же уничтожалась маркировка комбината, чтобы, в случае задержания груза, нельзя было установить, откуда он.
      Сразу после этого на груз оформлялись поддельные таможенные документы. Этим занималась специальная группа, члены которой поддерживали контакт с работниками таможни. Возглавлял такую группу хозяин контрабандного канала. Как только документы были готовы, контейнеры загружались на машины, и с группой сопровождения колонна отправлялась к границе, о чем сообщалось «контролерам» – людям, обеспечивавшим прохождение груза через таможенный пост.
      В задачу «контролеров» входил подкуп таможенников и пропуск груза именно в тот момент, когда на таможенных постах дежурили свои люди. В случае возникновения неожиданных неприятностей, типа облав ФСБ или РУОПа и, как следствие этого, задержания грузов, «контролеры» первыми предпринимали шаги по их вызволению. После успешного прохождения границы колонна передавалась под контроль прибалтийским коллегам.
      Таким образом обеспечивалась полная локализация каждого из звеньев этой цепочки. Водители не знали, что именно они везут, не знали, кому принадлежит груз, откуда конкретно он отправлен и куда именно привезен. Ни одна из групп сопровождения также не знала, откуда и куда металл направляется (об этом можно было догадываться только по направлению движения).
      Опять же мончегорские бандиты понятия не имели о том, куда конкретно группа сопровождения отвезет груз. Те, кто сидел на перевалочной базе, не знали, на какую именно границу поедет колонна. Специалисты по изготовлению поддельных таможенных документов вообще груз не видели, они знали лишь одного человека, который давал им заказ и платил за его исполнение…
      Во главе всей этой металлической тусовки стоял очень известный в криминальном мире нашего города авторитет по кличке Толя Кувалда. Он и трое его помощников – обыкновенных бойцов сопровождения контрабандных грузов – еще в 1991 году держали в своих руках весь металлический бизнес «тамбовской» группировки.

Толя Кувалда

      Толя Кувалда, он же Анатолий Иванович Александров, родился в Ленинграде в 1963 году. Работники правоохранительных органов характеризуют его как одного из самых отмороженных среди «тамбовских металлистов». Говорят, Толя еще в ранге бригадира был на короткой ноге с таким безусловным авторитетом петербургского преступного мира, как Паша Кудряш, и поддерживал хорошие отношения с лидером «тамбовцев» Владимиром Кумариным.
      После покушения на Кумарина, больницу, где он лежал, блокировали «тамбовцы», – чтобы не дострелили. Толя был одним из организаторов этой осадной акции. В какой-то момент блокада больницы была убрана ОМОНом. Тогда были задержаны около шестидесяти «тамбовских», у каждого из которых имелось помповое ружье и, естественно, разрешение к нему. После недолгих переговоров, в коридоре больницы около палаты, где лежал Кумарин, появился совместный пост, состоявший из омоновцев и нескольких «тамбовских» бойцов! Толя был одним из них, он лично охранял Владимира Кумарина от возможного вторичного покушения.
      Вес среди «тамбовских» Кувалда набрал вместе с деньгами, которые он сделал на первом этапе своего металлического бизнеса – сопровождении контрабандных грузов. В его бригаде не было системы старшинства в обычном понимании этого слова. Там была система дольщиков. Руководил всей металлической тусовкой главный дольщик. Главным дольщиком был тот, у кого больше, чем у остальных, денег вложено в металлический бизнес бригады. А больше всего денег было вложено у Толи Кувалды.
      Как-то раз в конце 1993 года ехал Толя по набережной реки Фонтанки на своем шикарном автомобиле. У перекрестка с Невским он резко затормозил, водитель ехавшего сзади «жигуленка» не успел среагировать и врезался в зад Толиной иномарки. Повреждения на машине были крайне незначительными, однако Толя почему-то так разозлился, что выскочил из машины и со всей силой саданул ногой по лобовому стеклу провинившихся «Жигулей».
      Стекло разлетелось вдребезги, но за рулем этих «Жигулей» оказался сотрудник милиции, который к тому же находился в тот момент при исполнении своих служебных обязанностей! Узнав об этом, Толя быстренько слинял с места происшествия и поручил замять дело своему адвокату. Дело замяли.
      Было так на самом деле, или это – одна из легенд, которых в преступном мире немало, сказать трудно. Нам подлинность этой истории проверить не удалось. Однако мы попробовали восстановить некоторые другие факты из Толиной биографии.
      В конце 1993 года в один из выходных дней в кафе «Аленушка», что на Московском проспекте, велись деловые переговоры. «Тамбовские» уговаривали одного из учредителей «Аленушки» подписать с ними договор об открытии казино. Но учредитель упрямился, и переговоры постепенно зашли в тупик. Тогда в кафе зашли несколько крепких молодых людей и избили несговорчивого коммерсанта, нанеся ему при этом несколько ножевых ранений.
      Потерпевший утверждал, что первый удар, сбивший его с ног, нанес Толя Кувалда, и что, дескать, он же ударил его ножом в бедро. Следствие шло три месяца, все это время Толя провел в «Крестах». Когда дело направили в суд, его друзья наняли адвоката – Олега Станиславовича Лебедева, защищавшего с тех пор многих «тамбовских» и не только «тамбовских» авторитетов. Олег Станиславович довольно быстро нашел в действиях следователя грубейшие нарушения Уголовно-процессуального кодекса.
      Оказалось, Толе инкриминировали две статьи Уголовного кодекса: 146 – «разбой», и 206 ч.З – «хулиганство». Мера пресечения в виде содержания под стражей была ему избрана именно по 146 статье, однако позже стало очевидным, что 146-я – «глухарь», дело разделили на два, и до суда дошло только «хулиганство». Получилось, что Толя сидел в «Крестах» по обвинению в совершении преступления, уголовное дело по факту которого было прекращено! Таким образом, после трех месяцев и девятнадцати дней содержания под стражей Толя до суда вновь оказался на свободе. Произошло это в августе 1993 года.
      Судебный процесс тянулся около трех месяцев, в ходе него ст.206 ч.З переквалифицировали в статьи 207 и 112– «угроза убийством» и «умышленное легкое телесное повреждение» соответственно. Толя был признан виновным, его осудили на три месяца и девятнадцать дней лишения свободы, которые, напомним, он благополучно уже отсидел в «Крестах». Приговором суда остались недовольны обе стороны – и обвинение, и защита. Те и другие написали по этому поводу массу кассационных жалоб, в результате чего приговор был отменен, дело рассматривали вновь и отправили на доследование…
      Говорят, когда в 1993 году Толя и его ближайшее окружение пересели на «джипы» (это случилось, когда они стали по-настоящему богаты), то в них стали замечаться некоторые проблески образованности, в которой такого человека, как Толя, при первом знакомстве заподозрить было довольно сложно. Впрочем, внешность обманчива. Говорят, Толя не только приобрел немалые навыки в юридическом оформлении контрактов, но и научился кое-как объясняться по-английски…
      Последний раз в милиции Толя оказался в апреле 1995 года, когда РУОП устроил знаменитую облаву по всем злачным местам нашего славного города после того, как «казанцы» расстреляли машину с оперативниками. В ту ночь РУОП решил показать всему преступному миру Петербурга, что не позволит превращать в мишени своих сотрудников, тем более, что это – не «по понятиям». Бандиты не должны стрелять в работников милиции, равно как последние не должны, например, подсовывать им в карманы наркотики при задержаниях. То и другое – беспредел, за это даже бандитский кодекс чести сурово карает.
      В ту ночь Толя был прикован к стенке в коридоре РУОПа рядом с Пашей Кудряшом. В короткой беседе с одним из оперативников он сказал примерно следующее:
      – Да, – сказал Толя, – я понимаю, что на вашей стороне сила, закон, организация. Зато на нашей – справедливость. Вы не можете решать вопросы, потому вас и не уважают в мире бизнеса, хотя боятся. А у меня авторитет, я реально решаю вопросы, потому бизнесмены ко мне и обращаются. И никакой я не бандит. Я – коммерсант, я помогаю тем, кто показывает мне контракт. Фактически я обеспечиваю безопасность контрактов, вот и все.
      В ту ночь Толю в РУОПе жестоко избили, настолько жестоко, что даже видавшие многое офицеры РУОПа поражались, как он это выдержал.
      Летом того же 1995 года Толя погиб, причем при самых банальных обстоятельствах. Об этом случае, как, впрочем, и о некоторых других эпизодах его личной жизни мы попросили рассказать вдову Толи Эйлу Рэди. Мы публикуем интервью с ней практически дословно, потому как нам кажется несомненно интересной личность человека, который был не только одним из лидеров преступного мира нашего города, но фактически стоял за всеми теми событиями, которые мы описываем в этой части нашей книги.
      – Мы познакомились очень странно и, в буквальном смысле этого слова, неожиданно. Как-то раз ко мне в гости пришла приятельница с мужем и с их общим знакомым – Толей. «Мы тебе жениха привели», – шутили они. Посидели, поболтали, а когда настала пора уходить, Толя сказал, что остается со мной жить! «Так не бывает, – сказала я ему, – я ведь не люблю тебя». «Ничего, – ответил Толя, – моей любви хватит на двоих». Так началась наша семейная жизнь. Чуть позже я узнала, что он судим и только два месяца, как освободился.
      – Вас это не пугало?
      – Нет, совсем нет. От сумы и тюрьмы никто не застрахован, тем более в нашей стране. Мне безразлично было, кто и что о нем говорил и какой у него был официальный статус. Главное у человека ~ глаза. У Толи они были добрые, я его любила. Мне этого достаточно. А в его дела я не влезала. Женщина – прежде всего хранительница очага, на работу за ним я не ходила. Толя предупреждал меня, чтобы я была ко всему готова, тем не менее, когда его арестовали после какого-то случая в кафе «Аленушка», я была в ужасе. А чем именно он занимался – не знаю. Меня это, по большому счету, никогда не интересовало. А что касается преступности… Кто в нашей стране не нарушает закон?!
      – А что случилось в «Аленушке»?
      – Не знаю. Знаю только, что оттуда Толю увезли в Московское РУВД, а через несколько дней отправили в «Кресты», как это всегда бывает, если люди вовремя не позаботятся…