— Вас видели выходящей из подъезда его дома в утро убийства.
      — Кто?
      — Свидетельница. Потом о вашем поступке — вернее, проступке — узнал ваш муж. И вы уговорили его взять убийство на себя. Вы записали на пленку его заявление. Наверное, вы хотели передать эту пленку в милицию, но потом решили, что если ее показать по телевизору, будет надежнее. Позвонили Петропавловскому. Попросили мальчишку занести пленку в студию. Мы нашли этого подростка. Он опознал вас.
      — Вы сошли с ума. Зачем мне было записывать эту пленку?
      — Я не сошел с ума. Я думаю, что вы сказали мужу, что видеозапись нужна только на самый крайний случай, если вас будут подозревать в убийстве. Потом вы договорились с мужем встретиться в квартире отца. Попросили его открыть окно, заглянуть вниз. Под каким предлогом — не знаю. И выбросили его из окна. И вас опять-таки видели. Вас видел священник — тот самый, который порубил вам топором вешалку. Помните?
      Светлана молчала. Я подумал, что ее сопротивление уже сломлено. И продолжил:
      — Да, забыл сказать, все это произошло из-за того, что вы украли спрятанную отцом икону в золотом окладе. Он сначала заподозрил вашего мужа, потом вас. И оказался прав.
      — Уходите.
      — Не уйду. Признайтесь, Светлана.
      — Я вызову милицию.
      — Вызывайте. Им-то вы все и расскажете.
      Она не вызывала милицию. И не признавалась. Ситуация становилась тупиковой. Хуже того — она становилась дурацкой. Но закончилось все еще хуже. Светлана Заслонова вдруг сказала:
      — Если вы не уходите, уйду я.
      И ушла. Я остался. Осмотрел квартиру…
      Потом тоже вышел, захлопнув дверь, и поехал к Обнорскому.

24

25