Предлагая тетке выпивку, я была на девяносто процентов уверена, что тетка согласится. Ранние морщины, мешки под глазами и нездоровый цвет лица вязальщицы я приметила еще в прошлый раз. Ясно, что дама не дура выпить и частенько прикладывается к спиртному. Я оказалась права — соблазнить торговку не составило труда.
      — Тут одна закусочная есть. Идем туда.
      Через пару минут мы оказались в мерзкого вида рюмочной, где разливали непонятную водку, предлагая в качестве закуски соленые огурцы, крутые яйца, бутерброды с засохшим сыром и селедкой. Чтобы не стать жертвой местных бутлегеров, я еще накануне купила маленькую стеклянную фляжку коньяка. Оставалось только взять пластиковые стаканы, шоколадку и пару бутербродов. Мы уселись за сто лет не мытый стол, налили в стаканчики коньяк, выпили, закусили. Параллельно я вдохновенно описывала тетке фасон, цвет, длину и прочие достопримечательности мифически желаемого платья.
      После пары рюмок, да еще в духоте, продавщицу слегка «повело». Я решила, что пора приступать к следующему этапу расследования.
      — Похоже, у вас на рынке можно все что угодно купить, — забросила я удочку.
      — Можно. Только хорошие вещи редко бывают. Торгуют всяким дерьмом. А выдают за импорт, — пожаловалась тетка, которую звали Люся.
      — Говорят, и животных у вас продают.
      Мне знакомая хвасталась, что купила на Сытном чудного попугая…
      — Продают и животных. Но редко. — Торговка немного насторожилась и, кажется, даже слегка протрезвела.
      Допустить этого было нельзя, я тут же наполнила «бокалы». Мы выпили, закусили, снова выпили, и я продолжила наступление.
      — Я ведь не просто так спрашиваю.
      У моего мужа день рождения скоро. Он у меня зверей и птиц обожает, вот я и хочу подарить ему что-нибудь экзотическое. Да хоть того же попугая.
      Люся на мои откровения не реагировала никак — она была занята поглощением бутерброда. Так. Намеков она не понимает. Надо напрямую. Я подлила ей коньяка.
      Торговка, не чинясь, выпила.
      — Вы ведь на рынке друг друга все знаете?
      Люся кивнула.
      — Значит, и тех, кто животными торгует, знаете?
      Моя собутыльница покладисто согласилась и с этим.
      — Так, может, поможете тогда? — Я начинала терять терпение. — Очень хочется мужа порадовать…
      — Ну есть у нас один такой. Мы между собой его Экзотом называем, — неохотно признала Люся.
      — А как его найти? — В стаканчик собеседницы снова пролилась порция коньяка, после которой торговка стала добрее.
      — Он редко появляется и всегда зверями торгует. Как-то раз мартышек приносил.
      Потом змеюгу — здоровущую такую, как в руки-то взять не побоялся! Попугая тоже продавал недавно. Потом пропал. А неделю назад снова с обезьянами приходил. Штук пять продавал по сто рублей. У него всех их сразу расхватали. А потом приходили возвращать — эти заразы кусачими оказались, да еще и все обои у людей в домах поободрали.
      Обезьяны! Я тут же вспомнила Соболина и двенадцать украденных из зоопарка обезьян. И змея в той компании тоже была. Не говоря уже о попугае. Как же мне застать этого загадочного продавца? Появляется он редко… Я посмотрела на полупьяную продавщицу и ответ пришел сам собой.
      — А вы можете мне сообщить, когда он в следующий раз появится? Я вам номер пейджера дам, на него с любого таксофона сообщения принимают.
      Видимо, встав на след, я сменила интонацию. Потому что Люся посмотрела на меня с подозрением.
      — Ты из ментовки, что ли?
      — Да нет. Просто очень мужа хочется порадовать. От попугая или обезьяны он просто в экстаз придет.
      Я представила, как на самом деле мог бы отреагировать Модестов на появление в нашем доме обезьяны. В экстаз он вряд ли бы пришел. Поэтому про мужа получилось не очень убедительно. Торговка продолжала смотреть меня недоверчиво. Пришлось подключить фактор корысти.
      — Если сообщите вовремя и я успею приехать и купить животное, то и вам приплачу. За своевременную информацию.
      — А сколько дашь? — оживилась Люся.
      — Смотря что за животное будет. Не обижу, — успокоила я ее. Написала на бумажке номер пейджера и сунула ей в руку.
      Люся взяла бумажку, покрутила и запихнула в карман. Оставалось надеяться, что продавщица не забудет об обещании и не потеряет бумажку с номером. Пора была прощаться — свою миссию на сегодня я выполнила и даже перевыполнила. Впрочем, мучиться, придумывая повод для расставания, не пришлось. Обласкав взглядом опустевшую бутылочку с коньяком, Люся вздохнула и поднялась из-за столика.
      — Ну что, пошли? Мне торговать надо, волка ноги кормят.
      Выйдя из закусочной, мы кивнули друг другу и разошлись. Я рванула в Агентство. На улице поднялся сильный ветер, но мне было совершенно не холодно — изрядная доля спиртного тому способствовала. Несясь в сторону улицы Зодчего Росси, я расставляла вновь приобретенные знания по полочкам.
      По всему выходило, что мне вновь нужен Соболин. С подробностями о кражах змеи и обезьян.
 

***

 
      В репортерском был полный аншлаг.
      Тут находились не только репортеры, но и кое-кто из расследователей, и даже Лукошкина. Все присутствующие оживленно обсуждали свеженькое преступление — покушение на президента крупной строительной корпорации Александра Виноградова.
      Из обрывков фраз я поняла, что жена Виноградова, первой заметив киллера, закрыла мужа грудью, в результате чего сама получила пулю. Виноградов не пострадал. Дамы сетовали на то, что мужикам всегда везет больше. Мужчины восторгались жертвенностью супруги, сравнивая ее с женами декабристов.
      — Короче, есть женщины в русских селеньях! — резюмировал Шах и многозначительно глянул на Завгороднюю, видимо, припомнил давний роман.
      — В нерусских их тоже полно! — отбрила Завгородняя.
      — Но, согласись, Светочка, патриотизм и желание жертвовать собой у наших женщин в крови! — примирительно заметил Каширин.
      — С этим согласна на все сто, — кивнула Светка.
      — А вот я не согласна, — подала голос, оторвавшись от компьютера, Горностаева. — Я вообще считаю, что не фиг ей было его защищать. Он и его охранники сами виноваты, что киллера проморгали. Почему за это женщина должна расплачиваться?
      — Ну что ты, Валя! Вот если в твоего возлюбленного будет стрелять киллер — разве ты не бросишься прикрывать его грудью? — Завгородняя выпятила свой знаменитый бюст, позволивший ей когда-то занять первое место в престижном конкурсе.
      — Брошусь. Если на мне будет бронежилет и каска, а у подъезда дежурить «скорая помощь» — запросто! — заверила Валентина.
      — А я вот любимого человека собственной грудью бы прикрыла! И ничего бы не побоялась! Ведь это же любовь! — патетично сообщила наша секс-бомба.
      — Завидую, — лаконично сообщила, неожиданно оторвавшись от своих бумаг, Лукошкина.
      — Кому? — спросила Светка.
      — Человеку, которого ты прикроешь своей грудью. Счастливец!
      Все присутствующие, включая меня, озадаченно застыли и уставились на Лукошкину. Раньше в особых симпатиях к Завгородней Анька вроде замечена не была. Наоборот, после некоторых казусов, в которых был замешан еще и Обнорский, юрист и секс-дива некоторое время относились друг другу более чем прохладно. А тут…
      — В таком бюсте пуля застрянет, это точно, — невозмутимо продолжала Лукошкина. — Да и ты, Светочка, выживешь, не переживай! Это сколько ж бедному кусочку свинца придется плоти пропороть, пока он через твою грудь до сердца доберется! — И Анна снова уткнулась в свои бумаги.
      Аня Соболина фыркнула, Каширин захихикал, Гвичия заржал, как породистый скакун. Даже Шах улыбнулся, но как-то криво. Спокойней всех отреагировал Соболин — он попросту не слышал всех этих перепалок, так как что-то увлеченно строчил на компьютере. Завгородняя поджала губы и выплыла из кабинета с видом оскорбленной невинности. Через приоткрытую дверь было видно, что оскорбленную невинность она понесла в сторону кабинета Обнорского.
      Воспользовавшись смеховой паузой, я подошла к Соболину.
      — Володя, я снова к тебе. Мне нужны обезьяны и змея, что ты мне вчера предлагал.
      Соболин оторвался от компьютера и взглянул на меня, как на сумасшедшую.
      — Ну помнишь, вчера в коридоре ты мне рассказывал о кражах из зоопарка?
      — Ах, вот ты о чем, — Соболин облегченно вздохнул. — Конечно, помню. Что именно тебе нужно?
      — Мне очень нужна вся имеющаяся информация о кражах из зоопарка.
      — За какой период? — деловито поинтересовался Володя.
      — За все время функционирования Агентства.
      — Через полчаса сделаю, — прикинув что-то в уме, пообещал Соболин.
      Через двадцать пять минут я уже читала подборку репортерских заметок о происшествиях в зоопарке. Их было не так и много — заметок десять-двенадцать.
      Прочитанное заставило меня крепко задуматься. Картинка получалась странная.
      Года три в зоопарке была тишь и благодать.
      Ну почти что. Во всяком случае за три года были только две кражи. Да и то в одном из случаев похитили не животных, а компьютер и факс. Зато за этот год зоопарк перевыполнил свой план по пропаже животных.
      Восемь краж! Причем основная волна пришлась на последние месяца четыре — просто эпидемия какая-то! Были похищены, в порядке очередности, две обезьянки, попугай какаду, еще какая-то редкая птица (ее название было старательно выписано по-латыни), одна мартышка, средних размеров питон, бурый медвежонок, снова птица.
      И, наконец, упомянутые Соболиным двенадцать обезьян.
      Первым делом меня заинтересовал попугай. Правда, он сразу и отпал: я не очень разбираюсь в попугайских породах, но экземпляр, подаренный Обнорскому, был явно не какаду. Тем более что согласно репортерским заметкам, какаду вскоре вернули в зоопарк — птица оказалась больной и нуждалась в специальном уходе. Кроме того, из всего сказанного нашим попугаем явственно следовало, что жил он не в общем птичнике, а в административных помещениях. И скорее всего, в кабинете самого Старкова.
      Ситуация в зоопарке начинала тревожить меня все больше. Если и дальше расхищение зверей пойдет такими темпами, то когда мои дочки подрастут и запросятся в зоопарк, я поведу показывать им пустые клетки. Неужели можно так просто украсть из клетки медведя? Или питона? Или двенадцать обезьян? Существуют же всякие замки, сигнализации, сторожа, в конце концов!
      Для выяснения ситуации мне просто необходимо побеседовать с кем-нибудь из администрации зоопарка. Лучше всего с самим директором. Узнав по справке его телефон, я набрала семь цифр. По номеру Старкова ответила женщина. Она представилась заместительницей директора Натальей Каменковой и сообщила, что Илья Сергеевич в настоящее время, к сожалению, находится в другом городе. Но если меня устроит ее кандидатура, она с радостью со мной побеседует. Кандидатура меня устроила, и встреча была назначена на утро следующего дня.
 

***

 
      Утренний зоопарк поразил меня своей безлюдностью. Впрочем, удивляться было нечему: будний день, да еще десять утра.
      Взрослые на работе, дети в школе. Смотреть на зверей в это время практически некому.
      Наталья Каменкова оказалась дамой около сорока, приятной во всех отношениях. Но с некоторых пор я к таким экземплярам отношусь с подозрением: была уже в моей жизни роскошная женщина Анна Золотарева, директриса детдома, мошенница, аферистка и сутенерка в одном флаконе.
      Поэтому, приняв во внимание располагающую внешность, я внутренне была готова ко всему.
      Для начала мне устроили краткую экскурсию по зоопарку. Потом пригласили на чашку чая.
      — Как хорошо, что пресса наконец-то решила осветить ситуацию в нашем зоопарке, — приговаривала Каменкова, разливая по чашечкам ароматный цветочный чай. — Вы знаете, у нас столько проблем…
      Далее последовала десятиминутная тирада о проблемах зоопарка. Я слушала, не перебивая, что-то для вида записывала в блокнот. Ничего принципиально нового я от нее так и не добилась. Она твердила об одном: катастрофически не хватает денег, нечем кормить животных, не на что улучшать условия их содержания. Однако меня не покидало смутное ощущение, что Каменкова хочет убедить меня в том, что во всей сложившейся ситуации виноват единолично директор зоопарка Илья Сергеевич Старков. Периодически она упоминала, что деньги, получаемые Старковым, расходуются нерационально и вообще пропадают непонятно куда. Ладно, их внутренние проблемы и разборки меня не очень-то волнуют. А о недостатке финансов в любом учреждении способны говорить практически бесконечно.
      — А что вы можете сказать о кражах животных? — несколько невежливо перебила я ее.
      — А что о них можно сказать? — удивилась Каменкова. — Крали обезьян, питона, птиц. На продажу, наверное, иначе зачем еще?
      — По нашим данным получается, что за последний год у вас случилось намного больше краж, чем за предыдущие несколько лет. Как вы считаете, этому есть какие-то объективные причины, — не отставала я.
      — Наверное, есть, — задумалась Каменкова. — Может, воры почувствовали безнаказанность и распоясались. А может, замки состарились и их стало легче открыть. Вообще у нас вся охранная система держится на соплях и на энтузиазме. Поэтому кражи меня и не удивляют.
      — Но ведь среди животных есть очень редкие, есть требующие специального ухода.
      Почему же не сэкономить на чем-нибудь и не установить все-таки на клетки и вольеры приличную сигнализацию какую-нибудь?
      — Как обычно, не хватает денег. Во всяком случае, директор так говорит, — тонко намекнула Каменкова. За что же она так Старкова не любит?
      — А распределением финансирования занимается лично Старков?
      — Да, он сам. О руководстве не принято говорить критически, но я считаю, что распределяет он деньги не всегда правильно. Судите сами, при подсчетах финансовых поступлений мы высчитываем, на что нам денег хватит, а на что нет. А когда Илья Сергеевич начинает распоряжаться финансами, почему-то не хватает ни на что.
      Та-ак! Теперь заместительница явно пытается «слить» своего начальника, подводя меня к мысли о том, что Старков присваивает казенные средства. Интересно, у нее что, взыграл нездоровый карьеризм, и она подсиживает директора таким путем? Ладно, меня не это сейчас интересует.
      — А из всего, что украли, вернули только попугая? — поспешила я ее перебить.
      — Да, только попугая. Видимо, покупателя не нашлось. Какаду стоят дорого, наверняка вор об этом знал. Но наш оказался приболевшим, а вылечить его похититель не смог. Вы не представляете, каким больным и голодным вернулся к нам какаду!
      — А другой породы попугаи у вас не пропадали? — поинтересовалась я.
      — Да нет. Крали еще одну птицу, очень редкую. Ну вы об этом наверняка знаете.
      В этот момент дверь тихо отворилась, и в кабинет с хозяйским видом вошел большой черный кот. Он подошел к Каменковой, сгруппировался для прыжка, коротко отрывисто мяукнул и вскочил к заместительнице на колени. Та принялась его гладить. Котище размурлыкался.
      — Надо же, вам за время работы животные еще не приелись, вы их и в административных помещениях держите, — сменила я тему. Кот пришелся мне очень кстати.
      — Это наш Васька-охотник. Мышей уничтожает. А еще у нас собачка есть, ее повариха наша прикормила. А еще у одной сотрудницы в кабинете канарейка живет.
      Так что животных у нас и тут полно, — заулыбалась Каменкова.
      — А у самого Старкова в кабинете есть какая-нибудь живность? Рыбки, там, или попугай?
      — Нет. А почему вы спрашиваете? — удивилась моя собеседница.
      — Просто кто-то из коллег рассказывав, что видел у директора зоопарка в кабинете очень красивого говорящего попугая, — придумала я на ходу объяснение.
      — Да нет, ваши коллеги, наверное, что-то перепутали. У Ильи Сергеевича в кабинете только чучело крокодила стоит. Небольшое такое, как будто сушеное. Он эту рептилию, похоже, больше живых зверей любит. Один раз этот крокодил почему-то за шкаф свалился, так тут такой скандал был! Потом, когда крокодила нашли, Илья Сергеевич извинялся перед всеми. Он ведь решил, что чучело украли. Да кому оно нужно?!
      А вот и об искомом крокодиле речь зашла! Я была стопроцентно уверена, что именно о нем трещал наш попугай «кр-рокодила сперли!». Значит, наша птица все-таки побывала в кабинете у Старкова. И довольно длительное время там провела, я думаю. Непонятно, почему об этом не знает Каменкова. Или знает, но скрывает? По каким, интересно, причинам? Надо попытаться ее как-то спровоцировать.
      — А вот у нас в Агентстве живет попугай. Говорящий. Может имитировать голоса, повторяет все, что слышит, — похвасталась я. Мне важна была реакция Каменковой.
      — А как выглядит ваша птичка? — неожиданно заинтересовалась она.
      — Обыкновенно. Большой, синий, около клюва желтые перья, на крыльях есть зеленоватые.
      — А где вы его взяли? — продолжала допытываться заместительница.
      — Сам прилетел, — схитрила я.
      — Давно?
      — Нет, не очень. А что вас так заинтересовало?
      — Да нет, ничего, — спохватилась Каменкова. — Просто если птица такая редкая, как вы говорите, да еще и говорящая, то ей нужен специальный уход. А может, вы ее в зоопарк сдать хотите? — внезапно оживилась дама.
      — Нет, не хотим. Мы к нему уже все привыкли. Кормим мы его правильно, по советам специалистов. Клетка большая, чистая. Думаю, наша птица чувствует себя прекрасно.
      На этой оптимистической ноте мы начали прощаться с Каменковой.
      В Агентство я не шла, а летела. В голове царил какой-то кавардак. Все мои предыдущие выводы вроде бы оказывались правильными и тем не менее друг другу противоречили. Оказавшись в своем кабинете, я заварила кофе, плюхнулась на стул и начала выстраивать свои умозаключения по новой.
      Итак, наш попугай в зоопарке был, в этом нет сомнений. Причем именно в кабинете Старкова — крокодил тому свидетель. Заместительница, желающая спихнуть директора, о птице говорить не хочет. Животные из зоопарка пропадают регулярно.
      Непонятно только, кто и зачем их ворует.
      Если их продают на Сытном рынке, то явно не с целью наживы. А с какой тогда целью их крадут, если не «навариться»? Ответ напрашивается сам собой: чтобы показать, что в зоопарке не все чисто, и вызвать недоверие к нынешнему руководству. И тут в полный рост встает фигура Натальи Каменковой. Из всей ее речи я поняла одно: директора она не любит и жаждет «слить».
      Кражи вполне могут быть делом ее рук.
      А продавал животных ее сообщник. Только вот как теперь все это доказать?
 

***

 
      Я знала, что мне требуется — хорошая порция попугайских откровений. Может, он упомянет еще какую-нибудь фамилию, которую я смогу связать с зоопарком? Поэтому в последующие дни я под любыми предлогами задерживалась в Агентстве допоздна. Закончив работу, я торжественным шагом шествовала в приемную, усаживалась поближе к клетке и готовилась внимать птичьим речам.
      За время пребывания в Агентстве попугай оброс имуществом. Все старались угодить пернатому любимцу и тащили ему разные подарки. В результате у него в клетке, помимо поилки и кормушки, покачивались три погремушки, два колокольчика, какой-то султанчик из розовых перьев (наверняка Завгородняя притащила!). Между прутьями были воткнуты початок кукурузы и булочка с маком. Однако владелец всего этого добра два дня подряд почему-то был не в духе. На человеческое присутствие он никак не реагировал. Я пробовала с ним разговарить, но без толку. Обычно, чувствуя обращенное на него внимание, попугай начинал болтать без умолку. Но в течение этих двух вечеров он молчал. Только дремал, сунув голову под крыло. Или лущил початок кукурузы. Или огрызался.
      А на третий день процесс «расколки» попугая пришлось прервать. С утра Скрипка, заявившийся на работу в парадном виде, объявил общий сбор. На этом собрании он оповестил присутствующих о том, что вечером в Агентстве состоится знакомство авторов новелл с актерами, занятыми в сериале, снимающемся по сборникам наших новелл.
      Агентство загудело. Агеева и Завгородняя накинулись на Скрипку с упреками: о таком надо заранее предупреждать, вот теперь они не одеты, не причесаны и без маникюра. В общем, все ужасно. Гвичия сразу потребовал предъявить ему фотографии всех актрис, занятых в сериале, желательно, в полный рост и в купальнике-бикини. Ксюша отправилась парить парадные брюки Обнорского. Шах и Каширин двинулись по магазинам для закупки снеди и спиртного.
      К вечеру в буфете были накрыты столы. Обитатели Агентства пребывали в состоянии радостного нетерпения. Присутствовали все, кроме Спозаранника. У него, как всегда, в последний момент нарисовалась какая-то важнейшая деловая встреча.
      Его уговаривал остаться даже Обнорский.
      Однако Спозаранник заявил, что на эту встречу он идет вовсе не потому, что ему не хочется выпить хорошего вина в приятной компании, а исключительно радея о выгоде Агентства. Перед такими доводами спасовал даже Обнорский. Глеба отпустили.
      К шести часам пожаловали гости. После первых торжественных тостов перешли к неофициальному общению. Артисты оказались весьма компанейскими ребятами. Впрочем, сотрудники «Пули» в общительности им не уступали. Вскоре все перезнакомились, выпили друг с другом на брудершафт и разговорились. Воцарился веселый гомон, прерываемый звонами стаканов и короткими тостами.
      Роли некоторых актеров были буквально написаны у них на лицах. Например, моделистая красотка Ася с длинными русыми волосами явно играла Завгороднюю. Причем и похожа она на Светку была до изумления. Чем-то похожа на нашу Агееву была и актриса Елена Черкасова, пришедшая с дочкой Лизой. Меня разбирало любопытство — кто же играет мою героиню? Пока я не увидела среди актеров никого, даже отдаленно соответствующего моим представлениям о Норе Молодняк. Может, она еще не пришла?
      — Нонна, а ты что стоишь? Ты что, не хочешь познакомится с Норой Молодняк? — из гомонящей толпы вынырнул Скрипка. Он был уже изрядно под шофе, галстук съехал набок, верхняя пуговица щегольской рубашки была фривольно расстегнута. В одной руке он держал бокал с шампанским.
      — Хочу. Давай ее сюда, — потребовала я.
      Скрипка нырнул обратно в толпу и через секунду вернулся не один. Он подвел ко мне высоченную, спортивного вида девицу с веселыми глазами и растрепанными светлыми волосами.
      — А это, Нонночка, Таня Коробкова, актриса, которая в сериале играет тебя, то есть, тьфу, Нору Молодняк.
      Я чуть не поперхнулась шампанским.
      Это — Нора Молодняк?! Гениальная расследовательница, заботливая жена, мать троих детей?! Стоящая передо мной девушка напоминала олимпийскую чемпионку по какому-нибудь виду спорта или баскетболистку-разрядницу. Даже по-балетному выпрямив спину и встав на двенадцатисантиметровые каблуки, я едва-едва сравнялась бы макушкой с ее лбом.
      — Ну знакомьтесь, девочки, общайтесь.
      Я думаю, вам будет о чем поговорить, — заторопился Скрипка и быстро смылся.
      Я осталась наедине с новоиспеченной Норой Молодняк. Впрочем, приглядевшись, я поняла, что больше всего в актрисе меня шокировал ее рост. Остальное частично соответствовало созданному мною на бумаге образу.
      — Вы каким спортом занимаетесь? — Мой первый вопрос был не слишком удачным.
      — Вольной борьбой, — ничуть не удивившись, ответила она.
 

***

 
      Следующим после визита актеров днем как на грех была пятница. То есть вставать пришлось на полчаса раньше обычного — по пятницам Спозаранник с утра проводил отдельские летучки, на которых требовал отчета о проделанной работе и раздавал задания. Собственно, все то же самое можно было сделать и в любой другой день, ну, на худой конец, в ту же пятницу, но после полудня. Но у главного расследователя на этот счет было свое мнение: он считал, что его подчиненные, живущие по штабной культуре, не должны расслабляться накануне выходных. Ранний подъем в пятницу, по мнению Спозаранника, как нельзя лучше дисциплинирует и тонизирует. Поэтому в последний рабочий день недели, в девять часов утра, мы все, дисциплинированные и тонизированные, обычно были уже на месте.
      Нынешняя пятница не стала исключением. В том или ином виде, но все расследователи явились вовремя. Обведя глазами всех, кто допоздна предавался вчера алкогольным возлияниям в богемной компании, я в очередной раз порадовалась, что выпила лишь пару бокалов шампанского.
      Лица у моих коллег были слегка помятыми.
      Гвичия, видимо, не успел побриться и теперь напоминал начинающего чеченского террориста. Шах, по-моему, даже умыться забыл, не говоря уж о том, чтобы причесаться. Каширин же выглядел просто невыспавшимся и поминутно пытался подавить зевки.
      — Итак, господа расследователи, — торжественно начал Спозаранник, — в настоящий момент на балансе мы имеем четыре старых дела. Плюс одно новое — покушение на президента строительной компании «Стройград» Александра Виноградова. Расклад такой: все занимаются своими старыми делами. А дело о покушении на господина Виноградова поручаю Железняк и Гвичия. Тем более что много времени оно не займет, мотив лежит на поверхности — разборки в сфере строительного бизнеса.
      Мне такой подход к проблеме очень не понравился. Что значит — мотив лежит на поверхности?! Мой расследовательский опыт подсказывал мне, что правильные решения прямо так на поверхности не лежат. Но не успела я рот открыть для возражения, как в кабинет без стука — небывалый случай! — заглянула Ксюша. Выглядела она не похожей на себя. На лице у секретарши Обнорского застыло какое-то озадаченно-испуганное выражение.
      — Вы попугая не брали? — почему-то шепотом спросила она.
      — Какого попугая? — растерянно переспросил Модестов.
      — Обыкновенного. Подарочного. Из приемной, — уточнила Ксюша.
      — А на фига он нам? — изумился Шаховский.
      — Ну не знаю. Я думала — вдруг вы взяли. Выходит, украли нашего попугая, — горестно вздохнула Ксюша, ее голова исчезла.
      Мы — все, кто находился в кабинете, включая Спозаранника, — переглянулись.
      После чего, не сговариваясь, повскакивали со своих мест и бросились в приемную.
      Большущая клетка с разными птичьими прибамбасами выглядела до неприличия пустой. Из-за этого казалось, что опустела вся приемная. Попугай, еще вчера радовавший глаз и ласкавший слух, исчез. Причем ему явно кто-то помог: прутья клетки были погнуты в нескольких местах. Очевидно, вор пытался раскурочить клетку, но не смог и тогда взломал аккуратный замочек дверцы. Факт кражи осознавали все. Мысли о том, кто мог это сделать, не возникало ни у кого.
      Вскоре на работу явился шеф. Коридоры Агентства встретили его первозданной тишиной. Даже Ксюша из приемной куда-то испарилась. Никто не хотел первым сообщать Обнорскому плохую новость. Однако Обнорского можно упрекнуть в каких угодно недостатках, но не в слепоте. Отсутствие чего-то важного и большого в приемной он отметил моментально. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, что пропал его любимый попугай. Осознав, шеф пришел в дикую ярость. Прежде всего он объявил внеплановый сбор. Причем собрать велел всех, гулявших вчера в Агентстве, — как журналистов, так и актеров. На очную, так сказать, ставку.
      Таким злым, как в тот день, я Обнорского еще ни разу не видела. Даже его глаза излучали непечатные выражения. А уж что произносил его язык! На бумаге это обычно передают многоточиями.
      — Твою мать! На один вечер оставить вас нельзя — сразу попугаи пропадают!
      (Тут пошли многоточия.) Хорошо хоть все компьютеры не вынесли! Или деньги из бухгалтерии не… (Снова многоточия.) Все проверили — ни у кого больше ничего не пропало?
      Мы вразнобой помотали головами.
      И продолжали подавленно молчать. Это разозлило Обнорского еще больше.
      — Что, языки проглотили? А вы, расследователи херовы?! — Это уже адресовалось напрямую к нашему отделу. — Как водку жрать, так это пожалуйста! А как делом заняться, так в кусты?! Кому понадобился попугай, предположения есть?
      Предположения были у меня. Но высказывать их я не собиралась.
      — Надо поговорить с вахтером. Если в Агентство приходил посторонний, он наверняка его запомнил, — внес несмелое предложение Шах.
      Обнорский посмотрел на него мрачно, встал и вышел, не сказав ни слова. Через минуту он вернулся — еще более мрачный, если такое вообще возможно. Сел в кресло и побарабанил зажигалкой по столу.
      — Ну вот что, братцы-кролики. Ситуация — хреновей некуда. Вахтер говорит, что никого постороннего вчера вечером в Агентстве не было. Понимаете, что это означает?
      Все понимали. Легче от этого не становилось. Это означало только одно — попугая украл кто-то из присутствующих. Но кто?
      Подозревать никого не хотелось, но было надо. Вне подозрений был только Спозаранник. Обнорский обвел присутствовавших тяжелым взглядом. Всем стало не по себе.
      Даже Завгородняя вздрогнула и прикрыла коленки своим крошечным ридикюльчиком. Не среагировала на ситуацию только актрисулька, играющая Снежану Прибрежную, то есть Завгороднюю. Лицо красотки сохраняло все то же безмятежное выражение. Оно и понятно — ей с Обнорским бок о бок не работать.
      — Слушайте, ведь попугай — не канарейка, — неожиданно заговорил доселе молчавший Повзло. — Его в кармане не унесешь, он же большой. Его только в мешке или в чемодане уместить можно. Ну, на худой конец, в спортивной сумке.
      — Ну и что?
      — Значит, для начала нужно узнать, у кого вчера при себе была большая сумка или пакет.
      Все стали припоминать, кто с какой емкостью прибыл в Агентство и, что еще важнее, убыл из него. Неожиданно тихий гомон нарушил четкий громкий голос. Говорила Татьяна Коробкова:
      — У меня была спортивная сумка. Я пришла на встречу сразу после тренировки.
      В сумке была форма. С ней я пришла, с ней впоследствии и ушла. Ваш попугай в моей сумке вполне мог поместиться. Только я его не брала.
      Все воззрились на Коробкову. Актриса слегка побледнела, но держалась молодцом.
      Взгляды, бросаемые на нее, были разного свойства: от недоверчивых и любопытных до сочувственных. Впрочем, некоторые смотрели и с подозрением. Однако вслух высказаться никто не решился.
      — Значит, так. Все расходятся и думают, как вычислить и поймать эту сволочь, укравшую моего попугая. У кого появятся мысли — сразу ко мне, — командирским тоном резюмировал Обнорский.