Агентство - Дело о беглом мичмане

      — Помогите!
      Дроздов рванул к посту ГАИ, за ним выскочил один из пассажиров «шестерки», хватаясь за кобуру. Но «гаишников» оказалось много. Обошлось без стрельбы.
      Пассажиров «шестерки» и водителя ткнули мордами в капот. Скоро уже подъехала опергруппа из Кингисеппа.
      — Дрозд, — негромко сказал закованный в наручники Скиф. — Ты подписал себе приговор…
      И тут же Скиф получил прикладом по спине…
      Дроздову тоже на всякий случай нацепили «браслеты». Он трясся на ухабах в милицейском «газике», дремал и вспоминал весь кошмар последних дней.
 

* * * 

      Менеджер Северо-Западной нефтяной компании Валентин Дроздов ни разу не видел своего шефа Илью Пупыша. Но относился к нему с огромным уважением. Да и как могло быть иначе, если Валентин ежемесячно получат в конверте две тысячи долларов, а иногда, кроме них, и премии? Конечно, слухи вокруг Пупыша ходили разные, но… Меньше знаешь — крепче спишь.
      И вот в Кириши, где Дроздов находился в командировке по делам компании, вдруг приехали двое парней из службы безопасности Пупыша — Скиф и Кривой.
      Настоящие их имена Валентин не знал, да и никогда не стремился узнать. «Бросай все, шеф вызывает», — заявили парни.
      Что ж, надо так надо… Но дальше начались странные вещи. В машине Дроздову завязали глаза. Когда он пытался возражать — ударили по голове. После «отключки» Дроздов обнаружил себя лежащим в сарае со связанными руками.
      Скиф вылил на него ведро ледяной воды.
      — Зачем заложил хозяина? — спросили его на первом допросе.
      — Вы что, мужики, с дуба рухнули? — пробормотал разбитыми губами Дроздов.
      И получил в челюсть.
      Дроздова, действительно, неделю назад вызывали в Главное следственное управление, допрашивали по одному из уголовных дел, связанному с компанией. Но Валентин заранее согласовал все свои ответы на предполагаемые вопросы следователя с одним из замов Пупыша и от этой линии на допросе не отступал.
      Ошибка? Ложный донос? Проверка?
      Объяснить что-то парням оказалось невозможно. После серии избиений Дроздову объявили, что он приговаривается к месяцу исправительных работ…
      Каких работ? Кем приговаривается?
      Валентину даже не дали позвонить жене. Сказали: она в курсе, что командировка мужа задерживается. Целый месяц Дроздов вместе с двумя десятками таких же бедолаг — проштрафившихся работников компании из разных филиалов — пахал на ферме, как раб на плантации где-нибудь в Южной Америке. Копал ямы, клал кирпичи, рубил кустарник… Кормили работников вонючей баландой. Территория фермы охранялась часовыми. За плохую работу прилюдно пороли розгами.
      Приезжал сюда и барин, Илья Пупыш.
      Он вскользь глянул на своих рабов, и по губам его проскользнула брезгливая усмешка. С Пупышем были гости — пара известных депутатов Госдумы. Приехали они поохотиться. Жили Пупыш и гости в огромном тереме, к которому «рабам» запрещалось даже приближаться…
      — Почему вы решили, что вас везут убивать? — спросил следователь у Дроздова.
      — Я уже знал, что некоторые сотрудники фирмы бесследно пропали… Мне была уготована та же участь…
 

* * * 

      Конечно, я в своей оперской практике с чем только не сталкивался… Но то, что я услышал, показалось мне невероятным.
      — Что ж не арестовали Пупыша, Сергей Петрович? — спросил я.
      Середа развел руки.
      — А как вы думаете, Георгий Михайлович, почему?
      — Думаю, что свидетели куда-то подевались. Или отказались от своих показаний…
      — Мыслите правильно.
      И Середа рассказал, что на ферме оперативники не обнаружили ни одного раба… Что Валентин Дроздов после допроса в Кингисеппском РУВД больше нигде ни разу не появлялся. Жена его говорит, что с мужем давно не живет — но это не правда, в командировку в Кириши Дроздов уезжал из дому. А в следственном отделе в Кингисеппе случился пожар, и протокол допроса Дроздова сгорел с другими бумагами.
      — Даже фотографии его нет ни одной, — сокрушенно вздохнул Середа.
      — Быть не может! — удивился я. — А в паспортном столе?
      — А он не был в Питере прописан, с Украины прибыл. Послали туда запрос, но он затерялся.
      — Ну а приметы у Дроздова какие-нибудь есть? — допытывался я.
      — Примета одна — татуировка. Птичка пингвин… Когда малолеткой был — в зону по дурости угодил, там и отметили его.
      Так — так-так…
      — Интересно, Сергей Петрович… А мне почему-то казалось, что пингвин — это что-то с морем связанное, с севером.
      — Я тоже так раньше думал, Георгий Михайлович. Но я специально к Валдаеву обратился — знаете, наверное, нашего знатока тюремного фольклора?
      Я кивнул — кто ж не знает легендарного опера…
      — И Валдаев мне все объяснил.
      «Пингвин» расшифровывается просто — прости и не грусти, виноватого искать не надо.
 

* * * 

      — Что с тобой? — тревожно спросила Галина, поставив подогревать ужин.
      — Понимаешь, Галка, произошла страшная для меня вещь… Я перестал быть опером.
      — Вот новость-то, — вздохнула жена.
      — Нет, ты не поняла, дорогуша… Осталась у нас водка?
      Галина недоуменно вынула из холодильника початую бутылку «Пятизвездной» и налила мне рюмку. Я выпил залпом и хрустнул огурцом.
      — Я сейчас пять раз набирал номер Вадима Резакова, чтобы сообщить ему имя убийцы Пупыша. И не смог.
      — Почему, Гоша? — удивленно спросила Галина.
      — Вот и я о том же — почему? Наверное, потому что я уже не опер. Налей мне еще. И себе тоже…
      Жена слушала мой рассказ полночи…
      — Никогда бы не поверила, что ты будешь укрывать преступника, — вздохнула она. — Но тебе не нужен мой совет, ты уже все решил.
      — А если нужен? — улыбнулся я.
      — Ты все решил правильно. Пора спать, Гоша…
      И я заснул.
 

* * * 

      — Я знал, что вы за мной придете, — вздохнул Дроздов, когда мы присели в беседке у моря. Накрапывал дождик, волны пенились.
      — Скажите, Валентин…
      — Павлович.
      — …ведь Лом вас и пристроил сюда? Наверняка он решил использовать вашу ненависть к Пупышу и помог вам организовать убийство?
      — Считайте, как хотите, — махнул рукой Дроздов. — Все равно на следствии я ничего не скажу.
      — Пупыш узнал вас, когда приезжал сюда перед убийством?
      — Думаю, что да… Поэтому я понял, что откладывать задуманное не стоит. Иначе он бы сам меня убрал.
      — А где вы взяли «вальтер»?
      — Когда-то давно ремонт в квартире делал… — Дроздов поднял опущенную голову. — Дом «сталинский», раньше в нем жили комитетчики… В ванной менял решетку вентиляции, старую снял, сунул руку в отверстие, а там тяжелый сверток.
      Думал, что золото. Развернул, вижу — пистолет и пачка патронов… Я его спрятал в укромном месте на всякий случай.
      Вот он мне и пригодился.
      — И вы поехали за Пупышем сразу же, как только он покинул сауну? Как вам удалось опередить его и подстеречь у дома?
      — Я просто выехал раньше… Гнусный мерзавец… Я ни о чем не жалею. Вас когда-нибудь трахали в задницу черенком лопаты? Нет? Как бы вы поступили на моем месте?
      Я пожал плечами.
      — Так вы никогда не были мичманом?
      — Нет, но мечтал о море. Поступил в мореходку, но закончить не смог — залетел в колонию по глупости… Вы дадите мне попрощаться с Ниной?
      — Жена?
      — Можно сказать — да. Когда-то, в молодости, я ею увлекался. Потом мы расстались на долгие годы. И вот случайно встретились, когда мне пришлось скрываться.
      Жизнь у нее не сложилась, семьи нет. Я ей рассказал обо всем. Она решила, что будет со мной до последнего… Мы ведь уже не молоды, а счастья у нас так и не было.
      — А я не собираюсь вас задерживать, Валентин Павлович…
      — Почему? — спросил Дроздов после паузы.
      — Потому что я не опер…
      — Не хитри, начальник, — усмехнулся Дроздов. — Я опера за версту чую, я ведь еще с малолетства ваше племя хорошо узнал…
      — Был опер, да весь вышел, — объяснил я озадаченному Дроздову. И поднялся. — Советую вам, Валентин Павлович, побыстрее собраться и исчезнуть отсюда.
      — Мне уже некуда бежать, Георгий Михайлович, — вздохнул Дроздов, пожимая мне руку. — Спасибо…
      Служебную «четверку» я спрятал в кустах, на обочине. Уже открывая дверцу, я услышал шум приближающегося автобуса. За ним притормозила черная «девяносто девятая». Выскочили вереницей собровцы, Леня Барсов и Вадим Резаков негромко инструктировали их. Кажется, меня не заметили…
      Осторожно проехав метров сто по обочине, я вырулил на дорогу и помчался в сторону города.
 

* * * 

      "…Как только что сообщило Агентство журналистских расследований, человек, подозреваемый в убийстве Ильи Пупыша, застрелился сегодня на территории частного дома отдыха «Ривьера»при попытке его задержания сотрудниками РУБОП и уголовного розыска Правобережного РУВД. Киллера звали Валентин Дроздов, когда-то он работал менеджером Северо-Западной нефтяной компании, возглавляемой Пупышем. Последние два года находился в розыске, работал в «Ривьере» разнорабочим, имел при себе поддельный паспорт на имя Валерия Сергеевича Воскобойникова.
      А теперь о других новостях…"